Альберт Анатольевич Иванов
      Золотая лихорадка Хомы и Суслика
      Как Хома играл
      Много чего находил Хома. На лугу, в поле, в роще...
      И однажды утром - снова нашёл. На лугу. В этот раз игрушку. Плюшевого медвежонка. Большого! Лишь вдвое меньше его, Хомы.
      Унёс домой. И вспомнил вдруг, что в детстве у него игрушек не было. Ну, не было! И давай с ним играть. Лучше поздно, чем никогда.
      Зажмуришь глаза и представишь себе: пришёл сюда медвежонок из Дальнего леса. Долго брёл, всю ночь. Во тьме пробирался. Сквозь чащу дремучую, через кусты колючие. Овраги глубокие, холмы высокие преодолел. И только для того, чтобы Хома его нашёл. К нему спешил. Хотел поскорее обрадовать!
      Очень они подружились. И разговаривал Хома с ним. И делал вид, что кормит. И гулял с маленьким другом, за лапку водил. Вокруг норы. И спать рядом с собой укладывал. В норе.
      Жизнь стала необычайно интересной! Есть о ком заботиться. Воспитывать. А то и наказывать за шалости.
      Странно отнёсся Суслик к новому другу Хомы. Придёт, встанет в сторонке. И смотрит, как они играют.
      А малыш вскоре непослушным стал. Капризным. Избаловался.
      Но и у Хомы - свой норов! Не любил он строптивых. И поучать любил.
      - Не балуй! А не то станешь упрямым, как Суслик, - выговаривал он сорванцу. - Слушай старших. Тебе добра желают. Что, опять за своё?.. Одно гулянье у тебя на уме! Я вижу, ты добрых слов не понимаешь!
      Довелось теперь Суслику и увидеть, как Хома наказывал неслуха.
      - А-та-та! - нашлёпывал он медвежонка.
      Пыль из плюша - дымком вверх.
      А затем и болтливая Сорока увидала, как Хома шлепков ему надавал. На прогулке.
      - А-та-та! Снова озоруешь?
      Слух об этом быстро разлетелся. Волк и Лиса, извечные его враги, тут же к Медведю - рысцой.
      - Хома своего медвежонка лупцует!
      - Лупцует? - возмутился Медведь. - И сильно?
      - А-та-та! - хором зачастили они. - А-та-та!..
      - Но хоть за дело?
      - Придирается! Измывается! Чуть что - а-та-та!!!
      - Да как он смеет? - взревел Медведь.
      И понёсся вперевалку к Хоме.
      А тот как раз с медвежонком гулял. По лугу, за опушкой.
      Выкатился на него Медведь из рощи. Навис над ним и орёт:
      - Я про тебя всё знаю! Как смеешь медвежонка так сильно наказывать?
      А Хома спокойно стоит. Даже удрать не пытается. Хотя вслед за Медведем и Волк с Лисой, ухмыляясь, вышли.
      - А тебя что, слабо наказывали в детстве? - храбро спросил Хома.
      Тяжко вздохнул Медведь. Видать, вспомнил, как его драли. В детстве.
      - Я у тебя мальца заберу! - засопел он.
      На, - протянул ему медвежонка Хома. - Сам заботься о нём. Корми его, гуляй с ним, нос ему вытирай, лапы мой, спать укладывай, сказки рассказывай, ночью к нему вставай, по утрам буди, расчёсывай...
      - Хватит! - перепугался Медведь, а затем пробурчал:
      - Я сам нечёсаный хожу...
      - И такой видный, важный! - с ходу подхватил Волк.
      - Пригожий, модный, патлатый! - пропела Лиса.
      - Когда мой малыш вымахнет, пусть патлатым шляется, - сурово возразил Хома. - А у себя в доме я этого не потерплю!
      Медведь мрачно оглянулся на Волка с Лисой. И те притихли. Сразу на хвост сели.
      - А он капризный? - отходчиво спросил Медведь Хому.
      - Капризный, непослушный, неразумный, упрямый...
      - Достаточно! - вновь оборвал Медведь. - Весь в меня. А два медведя в одной берлоге не уживутся. Сам его воспитывай! - гаркнул он.
      Развернулся. И домой затопал. А за ним и Волк с Лисой потянулись. Молча. Знали вспыльчивый нрав топтыгина.
      - Не будет слушаться, я тебе подкину, -крикнул вдогонку Хома.
      - Не вздумай! - в страхе остановился Медведь. - Ты на него лучше пожалуйся, - вдруг посоветовал он.
      - Кому? - удивился Хома.
      - Мне.
      - На кого?
      - На него, конечно.
      - А что ты сделаешь?
      - Я тебе прикажу: а-та-та ему выдать! - рявкнул Медведь.
      - Будь по-твоему, - усмехнулся Хома. - А Волку с Лисой прикажи: не лезть ко мне, когда я с ним гуляю.
      - Слышали? - угрюмо сказал Медведь приотставшим Лисе и Волку.
      - А если - он один, без него?.. - хитро справилась Лиса.
      Медведь взглянул на Хому. За подсказкой.
      - Пожалуйста, нападайте, - кивнул тот. - Но только запомните: медвежонок сиротой вдруг останется. Не забудьте тогда Медведю отдать.
      - Не трогайте Хому! - враз прогудел Медведь.
      И ему учтиво:
      - Вырастет, ко мне приведи. - И спохватился: - Ох! Он же не вырастет.
      - Если будешь мёд приносить, - улыбнулся Хома, - вырастет. Куда он денется!
      - Да-да-да, - поспешно согласился топтыгин.
      Так они вдвоём в детство впали. Ну Хома-то ладно. Но Медведь?! Несколько раз и впрямь мёду принес.
      Месяц прошёл, пока он опомнился. И перестал мёдом баловать.
      Встретил он как-то Хому, опять с медвежонком. На прогулке.
      - Ты меня обманул! - раскричался. - Так мне голову заморочил! Я и забыл, что медвежонок -игрушечный!
      - Ну и что? - сказал Хома. - А если б он был живой? Разве я бы оставил? Бросил?
      - Правда, - задумчиво произнёс Медведь. - А Волк с Лисой мне талдычат: "Запрети ему с ним играть! Медвежонок всё-таки, а не хомячок. Не имеет, мол, Хома права!.." - он только лапой махнул. - Играй, никого не слушай. Я разрешаю!
      И ушёл, почёсывая затылок.
      Так-то. Играть - никогда не поздно. Особенно, если в детстве не наигрался. У Медведя оно тоже было несладкое, хотя он и мёд любит. Может понять. Не всякому это дано..
      А Суслик, наверно, сразу понял. Ничего не сказал Хоме. Ни разу. Лучший друг!
      Куда потом делся тот медвежонок - неизвестно. Возможно, Хома снова вырос.
      Как Хома и Суслик поссорились
      Главное не как поссорились. А как помирились Хома и Суслик. Ссорились-то они по любому пустяку.
      А вообще почему звери ссорятся? Вот Ёж не поладил как-то с Зайцем-толстуном. Ёж ему сказал, что тот в последнее время похудел. А Заяц, наоборот, поправился. Граммов на сто.
      - Насмехаешься, старый? - заверещал он. Но Ёж-то хотел ему приятное сказать, а не обидеть. А тут и сам обиделся: за "старого".
      - Лопнешь скоро, - вскричал он, - жирняк!
      - Это я-то жирняк? - обиделся Заяц, который поправился на сто граммов. И пошло-поехало!..
      Так ссоры и происходят. Разрастаются из ничего.
      Так вот, последняя ссора Хомы и Суслика возникла из-за того, что Хома сказал:
      - Что бы ты без меня делал?!
      Разобиделся Суслик:
      - Без тебя проживу!
      - Ты без меня пропадёшь, - сдержанно заявил Хома. - За тебя даже думать надо.
      И ушёл, хлопнув дверью. Дверью Суслика. Свою бы он пожалел. Навсегда ушёл Хома.
      А на другой день случилась беда. Глазастый Коршун узрел Суслика. Одного. На большом и ровном лугу, вдали от дома. Беззаботный он, Суслик. Шляется где попало. И скрыться ему некуда. Заспешил он к роще. Там спрятаться можно.
      Начал Коршун снижаться. А затем - спикировал!..
      Метнулся в сторону Суслик. Промахнулся Коршун.
      По земле ему добычу не догнать. Снова набрал высоту. Снова кинулся вниз.
      Опять удалось увернуться Суслику. Опять взмыл в небо Коршун.
      Известно, больше трёх раз коршуны не ошибаются. Ну, бывает и больше промашек. Да только не у этого Коршуна.
      Но тут из рощи Хома отважно выскочил. Он ягоды собирал на опушке и всё увидел.
      Растерялся Коршун. Кого хватать? Суслика или Хому? Суслик - побольше, Хома - потолще! А Хома опять повернул к роще. Бежит и кричит другу:
      - Нажимай, растяпа!
      Скрылся наконец в кустарнике Суслик. Прямо перед носом Коршуна.
      Взлетел Коршун вновь. Хому высматривает. А того и след простыл. Хотя если б потрогать его следы, наверняка бы горячие были. Так жарко удрапал!
      Коршуны обычно в лесу не охотятся. Всякие ветки мешают. Вот и остался Коршун ни с чем.
      Как только миновала опасность, бросился Суслик на шею Хоме:
      - Что бы я без тебя делал!
      - А я тебе что говорил! - нахмурился Хома. - Спрашиваешь, что бы делал? Да ничего бы не делал. Тебя бы Коршун сцапал.
      - Я без тебя бы пропал, - не унимался Суслик. - За меня даже думать надо!
      - Это я тоже говорил.
      И Хома повторил всё, что думал о лучшем друге. А впрочем, тот и сам уже об этом сказал.
      И ведь не обиделся теперь Суслик. И ссориться не стал. А слова-то те же самые были, с чего ссора началась.
      Вот и рассуди теперь.
      Что же выходит? А то и выходит: если по делу обидное скажешь, совсем не обидно. А если без дела, из похвальбы, - то и поссориться недолго.
      Поостыл Хома. И заметил:
      - Да ничего особенного не было. Ты бы меня тоже спас, случись такое.
      - Честно, не знаю, - поёжился Суслик, вспомнив носатого Коршуна.
      Молодец Суслик. Не стал принижать подвиг друга. Ведь подвиг - от слова "двигаться". А подвигаться Хоме пришлось!
      Но и Хома молодец. Не стал бахвалиться. Спас кого-то, и хорошо. Тебе спасибо. А если начнёшь об этом повсюду кричать, то вы квиты. Одному спасение, другому слава. Оба в расчёте.
      Судьба сама воздаст тебе за добрый поступок. Спасёт и сохранит в другой раз.
      Как Хома Суслика отблагодарил
      Это началось после того, как Хома Суслика от Коршуна спас. Суслик не уставал благодарить за спасение. И наедине. И при всех. Хома уже и не знал куда деваться!
      Всему есть предел. Да только у благодарного Суслика предела не было. Чуть что, вновь и вновь начинает:
      - Если б не ты...
      Или:
      - Спасатель ты мой!..
      А то:
      - Друзья, вы слышали, как он...
      И так далее. Бесконечно.
      Возможно, у него что-то с головой случилось со страха. Временно. Но это временное помрачение слишком затянулось. Спасай его после этого!