Все расхохотались.
      Через полчаса Гром и его друзья свободно - хорошее слово! разместились в следующем, почти пустом автобусе.
      Бодро гудел мотор. Деревья по обеим сторонам шоссе убегали назад.
      - Проклятье! - внезапно сказал Гром.
      Соломенные шляпы поджидали на следующей остановке. Их автобус стоял рядом, и шофёр колотил по скату ногой, делая вид, что спустила шина.
      Гром перегнулся через перегородку и что-то шепнул парнишке-шофёру.
      Тот подмигнул и прибавил газу.
      Автобус со свистом пронёсся мимо отчаянно размахивающих руками соломенных шляп и окутал их едкой розовой пылью.
      Но от них не так-то просто было избавиться. Когда на открытом пространстве хвост пыли стало сносить в сторону, шофёр, взглянув в боковое зеркальце, коротко сказал:
      - Сзади!
      В каком-то десятке метров за ними как ни в чём не бывало следовал автобус со "спущенной" шиной.
      - Починили... - хмыкнула Молния.
      Автобус ворвался в столицу и помчался по шумным улицам.
      Гром снова что-то шепнул шофёру, и он, сбавив ход, открыл дверцы.
      - Давай по одному! - скомандовал Гром.
      Молния и ещё несколько человек успели выпрыгнуть и затеряться в уличной сутолоке, затем только соломенные шляпы опомнились и, в свою очередь, стали выскакивать на ходу, натыкаясь на прохожих и опрокидывая лотки с фруктами.
      ...В конце концов Гром остался один. Он спокойно вылез из автобуса у старинной крепости, замыкающей набережную. Из другого автобуса, который остановился рядом, вышел последний из соломенных шляп - толстый коротышка с пухлым портфелем. Это был знаменитый сыщик Нюх След.
      Гром долго бродил по старому городу, где гигантские деревья стояли посредине улиц, по узким переулкам, тесно застроенным двухэтажными домиками с ажурными металлическими балкончиками...
      Нюх След не отставал. Он ходил за ним по пятам как привязанный. Знаменитый сыщик уже запарился - на спине у него расплывалось большущее мокрое пятно, напоминающее круглое блюдо.
      - Ну что, хватит? - оглянулся на сыщика Гром. И побежал. - Не отставай, дружок!
      Нюх След, пыхтя, припустился за ним...
      На одной из площадей столицы стоял монументальный памятник Апчхибоссу Утриносу, один из 7085 памятников, возведённых в столице за первые два месяца его правления. Но этот монумент был особым. Он изображал диктатора верхом на быкоподобном коне. На постаменте было высечено:
      АПЧХИБОСС УТРИНОС
      Конный памятник No 1
      ГОЛОВНЫЕ УБОРЫ СНИМАТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО
      Мимо этого памятника разрешалось проходить только с непокрытой головой. За этим день и ночь следили специальные агенты. Каждого, кто нарушал это правило, ждали каторжные работы в дремучих джунглях. Но жители города вовсе не спешили снимать шляпы и береты, завидев памятник. Они просто предпочитали обходить площадь стороной. И агенты изнывали от скуки.
      Быстро свернув на площадь, Гром вдруг увидел перед собой тощего невзрачного бродягу в грязной залатанной одежде и дырявой шляпе. Поражённый Гром остановился. Перед ним был переодетый Апчхибосс Утринос. Грому было известно, что тот любит всякие маскарадные штуки и, переодеваясь во всякую рвань, совершает "хождение в народ" - подслушивает разговоры прохожих. Но встретиться вот так, лицом к лицу!
      Апчхибосс Утринос, тоже узнав врага, который доставил ему на суде немало неприятных минут, затрясся от страха. Конечно, Утринос знал, что Гром сегодня выпущен на свободу, однако столкнуться с ним ну никак не рассчитывал! А если Гром вздумает отомстить? Что делать?
      - На помощь! - пискнул диктатор и помчался к своему памятнику.
      Из-за угла вылетел запыхавшийся Нюх След и наткнулся на своего поднадзорного.
      - Тсс... - Гром приложил палец к губам и подмигнул. - Глянь!
      Нюх След как зачарованный уставился на бродягу в дырявой шляпе, который безуспешно пытался залезть на "Конный памятник No 1". Утринос считал, что там сейчас самое безопасное место.
      Несколько агентов, растягивая удовольствие, медленно-медленно сходились с разных сторон к столь редкой добыче.
      Нюх След мгновенно взвесил в уме: ходить по жаре за Громом - не велико удовольствие. Не лучше ли арестовать этого злонамеренного бродягу? Замечательная возможность отличиться! Разумеется, Нюх След и не подозревал, что перед ним сам Апчхибосс Утринос.
      Не успели агенты опомниться, как Нюх След, собрав последние силы, метеором промелькнул мимо них и с разбегу прыгнул на спину "бродяги". Знаменитый сыщик вертел головой и кричал:
      - Не подходите! Моя добыча! Я первый заметил!
      Но агенты тоже не хотели упускать случая отличиться. Началась отчаянная потасовка, в которой больше всего досталось диктатору.
      Гром хохотал во всё горло. Его смех гулко разносился по площади.
      Отвесив "бродяге" очередную оплеуху, Нюх След вдруг пристально посмотрел на него, ахнул и на четвереньках пополз с места побоища. А четверо агентов - где им, мелким сошкам, лично знать Апчхибосса Утриноса! продолжали колотить всесильного правителя, который с перепугу вопил на весь город:
      - Спасите! Помогите!
      ...Вечером состоялось экстренное совещание кабинета министров в военном госпитале. Забинтованный с ног до головы Апчхибосс Утринос лежал на высокой кровати и грозно смотрел на всех одним глазом. Собственно, только этот глаз и являлся единственным местом, которое не было забинтовано.
      На экстренном заседании решался один вопрос: как поступить с Нюх Следом?
      С одной стороны - несомненный героизм, проявленный им в борьбе с явным преступником, не только не снявшим шляпу, но и пытавшимся - о, ужас! осквернить своей гнусной особой национальную святыню - "Конный памятник No 1". Нюх След же не подозревал, что перед ним сам Апчхибосс Утринос.
      С другой стороны, что ни говори, а диктатору всё же досталось изрядно!
      "Наградить так, чтобы наказать!" - с трудом начертал Апчхибосс Утринос на листе бумаги.
      - Наградить... - задумался министр орденов и медалей.
      - Наказать... - пробормотал министр юстиции.
      - Я понял, - просиял тупой генерал Трах Тах-Тах, впервые проявивший кое-какие проблески сознания. - Надо наградить так, чтобы награда в то же время была наказанием.
      Кабинет министров заседал целых два дня и постановил: наградить Нюх Следа медалью "За особые услуги".
      Это была единственная в своём роде медаль, сделанная по специальному заказу правительства. Медаль весила два пуда! И Нюх Следу пришлось её носить... носить, пока на другой день он не утонул в реке во время ночного дежурства на мосту, когда из любопытства совершенно случайно перегнулся через перила.
      ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
      Подземный ход
      Кап-кап-кап...
      Тяжёлая капля неслышно сорвалась с потолка и, на мгновение сверкнув в тоненьком солнечном луче, снова исчезла, а потом раздался короткий глухой звук "пок!" - капля ударилась о пол.
      Ник сидел в углу камеры и не отрывал взгляда от оконца, из которого падал луч солнца. Оконце было не больше спичечной коробки, и поэтому на нём не было решётки.
      Луч солнца рассекал тёмную камеру пополам. Он был похож на толстую светящуюся верёвку, протянутую между оконцем и дверью.
      За дверью слышался странный звон. Казалось, что звенят сотни маленьких колокольчиков. Звон то приближался, становясь громким, отчётливым, то удалялся, почти пропадая совсем. Это прохаживался по длинному коридору тюремщик со связкой ключей. Ключи были нанизаны на большое металлическое кольцо.
      Кап-кап... Дзинь-дзинь...
      Тишина наполнена странными звуками. И эти звуки - какие-то далёкие, приглушённые. Вот где-то мягко хлопнула дверь, прошелестели чьи-то шаги, зазвенели ключи.
      И внезапно... Внезапно по каменным плитам пола пробежала извилистая трещина - раздался грохот! Ника подбросило вверх, и он свалился прямо в широкий пролом, образовавшийся посредине камеры.
      Падая, он успел заметить, что из-под двери, сорванной с петель, торчат ноги тюремщика в полосатых носках и мохнатых домашних тапочках.
      Ник упал на кучу песка.
      Перед ним с фонарём в руках стояли какой-то рыжебородый великан и высокая золотоволосая девушка.
      - Ты кто? - изумились они. - А где же Дождь?
      - Его куда-то перевели... - опешил Ник. - А вы кто?
      - Гром, - простодушно ответил рыжебородый. - И Молния.
      - Гром? - ахнул Ник. - Молния? Врёшь!
      Вдруг завыла сирена. Послышался топот ног.
      - Бежим! - вскрикнула девушка и скрылась в тёмном подземном ходе. Ник нырнул вслед за ней в лаз, и они поползли.
      Сзади пыхтел Гром.
      Вскоре появился яркий свет выхода.
      - Не стрелять! - послышался сзади истошный вопль. - Брать живьём!
      Это кричал начальник тюрьмы Камер Казематус, отталкивая охранников с карабинами от подземного хода.
      - Меня возьмёшь!.. - засопел Гром.
      Камер Казематус первым протиснулся в лаз и сразу же безнадёжно застрял. Он был толст, как бочка.
      - Тащите назад! - заверещал Камер Казематус.
      Легко сказать! Он так прочно закупорил собою проход, что, как ни бились охранники, не могли даже сдвинуть его с места.
      Ни туда ни сюда!
      Пришлось послать за лебёдкой.
      - Ну скоро вы там? - заныл Камер Казематус через несколько минут.
      - Сейчас, сейчас! Несут! - вскричали охранники.
      - Ой! Ай! Спасите! - вдруг задёргался Камер Казематус. - Не подходи, не подходи! Плюну!
      - Я тебе плюну! - послышался голос Грома.
      Охранники беспомощно заметались у лаза.
      - Я его держу! Держу! - орал Камер Казематус. - Отпусти-и!
      Потом Камер Казематус затих.
      Охранники переглянулись.
      - А может... - сказал один из них и на всякий случай осторожно уколол штыком ногу начальника - нога сразу подпрыгнула вверх. - Жив!
      Наконец в подполье спустили лебёдку. Охранники закрепили канат вокруг ног Камер Казематуса и взялись за ручку.
      Медленно, сантиметр за сантиметром, он пополз из норы. Ещё немного, ещё... Бум! Он вылетел, словно пробка из бутылки. Во рту у него торчал носовой платок, а на лбу фломастером было написано: "Я - дурак".
      Охранники один за другим ринулись в лаз, но было поздно: беглецов и след простыл.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
      Гром и Молния
      - Как ты там оказался? - спросила у Ника Молния.
      - А разве вы не меня спасали? - наивно ответил Ник.
      - Тебя, тебя, - улыбнулся Гром. - Но ты всё же расскажи, как ты там очутился.
      Огонь бурно пожирал сухие сучья. Отблески костра плясали на лицах Грома и Ника, на золотистых волосах Молнии, на гладких валунах и стволах высоченных кокосовых пальм, густой стеной стоящих на берегу затерянного в джунглях озера.
      - Так... - сказал Гром, когда Ник поведал о своих приключениях. - Ты только не обижайся, Ник, но мы пытались освободить совсем не тебя.
      - Мы даже не знали, что в этой камере сидишь именно ты, - добавила Молния.
      - А если бы знали? - надулся Ник.
      - Ник, - пробасил Гром, - не говори глупости. Ну конечно же, мы постарались бы и тебя как-нибудь вызволить. Но на этот раз тебе просто повезло.
      - А вы правда... Гром и Молния? - нерешительно спросил Ник и смутился.
      - Да, - засмеялась девушка. - Гром и Молния.
      - Настоящие-настоящие?
      - Настоящие-настоящие, - сказал Гром.
      - А чем вы докажете?
      - То-то и оно, что ничем, - вздохнула Молния.
      - Если бы вы были настоящие Гром и Молния, - продолжал Ник, - вы бы уже давно разрушили дворец Апчхибосса Утриноса.
      - Без Дождя мы ничего не можем сделать, - печально сказал Гром. - Мы без Дождя ничто. Когда Дождь поливает леса и поля из своей волшебной лейки, я радостно грохочу в небе...
      - А я танцую в тучах, - подхватила Молния, - и расчищаю лес от старых, прогнивших деревьев. А иногда, - глаза у неё засверкали, - я поджигаю огромные дома сеньоров!
      - Но ты иногда поджигаешь всё что попало, - проворчал Гром. - Тогда я грохочу, кричу на тебя, хотя и знаю, что ты не виновата.
      - Я не виновата. - Молния прижала руки к груди. - Это коварный Тайфун, бывает, подхватывает и рассеивает мои стрелы. И я уже ничего не могу поделать! Но Дождь... Я тогда зову его на помощь, и он быстро тушит пожар.
      - Ага, - согласился Ник. - Когда у нас в деревне надсмотрщики подожгли хижины, Дождь сразу погасил пожар. А вот у одного злого сеньора два года назад во время грозы запылал дом, и дождь сразу прекратился!
      - Вот видишь! - обрадовалась Молния.
      - С тех пор как Дождь в тюрьме, - засопел Гром, - мы стали безработными. Так... бродячие фокусники. Глотаем на ярмарках огонь, шумим, устраиваем фейерверк - вот и всё, что нам остаётся. А раньше, - голос у Грома стал густым, грозным, - когда я грохотал в небе, сеньоры тряслись от страха и прятались в подвалах! Они очень боятся нас, - гордо продолжал Гром. - Ты видел, они понаставили на крышах своих дворцов громоотводы?
      - Гром! - сказал Ник. - Молния! Вы же так могучи, вы должны освободить его. Без Дождя никак нельзя!
      - Мы пытались, малыш. - Гром подбросил сучья в огонь. - Мы ещё не совсем позабыли своё искусство.
      - Мы узнали, в какой камере находится Дождь, - взволнованно сказала Молния, - и устроили подкоп. Нам удалось сообщить Дождю день и час, когда мы взорвём пол в его камере.
      - Но он же мог погибнуть при взрыве! - воскликнул Ник.
      - Ты же не погиб. У нас точные расчёты. Дождь должен был сидеть в том самом углу, в котором, к счастью, находился и ты. Но мы его не застали... Ты говоришь, его накануне вновь перевели в другую камеру? Что ж, зато мы спасли тебя.
      - Уж лучше б его... - насупился Ник.
      - Хуже было бы, если бы нам никого не удалось освободить, - заметил Гром.
      Они замолчали и долго смотрели на затухающий костёр.
      - Пора спать, - сказала Молния. - Завтра нам предстоит долгий путь.
      - Куда? - спросил Ник.
      - В столицу.
      - И мы там больше не встретимся? - загрустил Ник.
      - Встретимся, - успокоил его Гром. - У твоего соседа Хосе, о котором ты рассказывал. Ясно?
      - Ясно! - повеселел Ник.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
      Удивительное появление
      сеньора Буль Буреса
      - До свидания, Ник, - сказал Гром.
      - До следующей встречи, - улыбнулась Молния, - только не в тюрьме, договорились?
      И они исчезли в шумной толпе. Ник остался один и быстро зашагал по набережной.
      "То-то изумятся Пим и Геркулес, увидев меня живым и невредимым!" радостно подумал он.
      Сначала Ник всё время прятался от встречных полицейских за спинами прохожих, но никто вроде не обращал на него никакого внимания, и он осмелел. Ник не заметил, что за ним вот уже минут десять неотрывно следует какой-то лысый субъект в чёрных очках.
      На набережной, как всегда, кипела жизнь. По-прежнему кричали уличные торговцы, наперебой предлагая иностранным туристам редчайшие сувениры: витиеватые раковины, зажигалки, сделанные из пулемётных гильз, ожерелья из акульих зубов, деревянные статуэтки и амулеты.
      Но что это?
      Ник остановился. Он вдруг увидел Геркулеса, вокруг которого суетилось несколько иностранцев в белоснежных рубашках и пёстрых галстуках. Геркулес стоял на парапете в узких красных плавках. В зубах он сжимал длинный блестящий нож.
      Со всех сторон сбегались люди. Ник безуспешно пытался пробиться к Геркулесу.
      - Что случилось? - раздавались крики. - В чём дело?
      Яростно свистя, в толпу врубился полицейский.
      - Мы хотим иметь удовольстфий, - с трудом подбирая слова, сказал один из туристов раскрасневшемуся полицейскому. - Мы платить много, - и он выразительно повертел над головой хрустящей кредиткой, - за то, что этот нигер имеет быть схватка с акула.
      - Пожалуйста, - заулыбался полицейский и отдал честь. - У нас свободная страна, и каждый волен делать всё, что ему угодно! Протянем друг другу руки дружбы!
      - Верно, - с иронией сказал какой-то парень, стоящий рядом с ним. Для тех, у кого денег куры не клюют. А мы скоро не то что руки - ноги протянем!
      Полицейский сразу же вывернул ему руку за спину и потащил за собой.
      - Пригай, пригай! - Иностранец похлопал Геркулеса по ноге.
      Геркулес так на него взглянул, что тот сразу отскочил:
      - Но-но! Мы платить деньги, ты пригать. Бистрей, бистрей!
      Геркулес с силой оттолкнулся от парапета, его чёрное тело мелькнуло в воздухе и врезалось в прозрачную воду.
      Нику наконец-то удалось пробраться к самому парапету.
      - Ты кто? - возмутился чужеземец. - Пошёл, пошёл! Мы платить, мы и смотреть!
      - Я с ним, - Ник ткнул пальцем в воду, а потом себя в грудь.
      - О! Ассистент! - заулыбались чужеземцы и больше уже не приставали к нему.
      Геркулес вынырнул и лёг, распластав руки на воде.
      И тут показалась акула. Её плавник вспорол воду вокруг Геркулеса. Ник даже и не подозревал, что на свете могут быть такие пузатые акулы! Геркулес всё время поворачивался, чтобы быть к ней лицом.
      - Кошки-мишки, - хихикали иностранцы.
      Ник хмуро посмотрел на них.
      И вот акула нырнула.
      Геркулес взял нож в руку и тоже нырнул.
      Сверху было видно, как акула пронеслась мимо Геркулеса, задев его ногу своим наждачным боком - вода окрасилась дымкой крови, - развернулась и ринулась обратно. Геркулес нырнул ещё глубже. И в тот момент, когда акула, вновь примериваясь к добыче, проносилась почти вплотную над ним, он внезапно выставил вверх руку с ножом и распорол её от головы чуть ли не до хвоста. Закипела вода!..
      Прошло несколько мучительных для Ника секунд, и в мутной, потемневшей от крови воде показалось брюхо мёртвой акулы. А затем вынырнул Геркулес и... какой-то лысый толстяк в чёрном костюме, облепленный слизью.
      Толпа ахнула.
      Геркулес в испуге бросился от толстяка прочь и стал, срываясь, карабкаться на набережную по заранее спущенному канату.
      - Он есть мошенник! - наперебой заголосили чужеземцы. - Он есть иллюзионист! Мы не платить за гипноз!
      - Сами вы мошенники! - завопил не менее ошеломлённый Ник.
      И тут вдруг узнал в загадочном толстяке сеньора Буль Буреса, на которого несколько дней назад кинулась акула - прямо у него на глазах!
      - За мной! Скорей!
      Геркулес ни капли не удивился, увидев Ника, - настолько он был потрясён. Ещё бы, из брюха акулы ни с того ни с сего вывалился живой человек.
      - Сейчас!
      Ник ловко выхватил у растерянного чужеземца приготовленную для Геркулеса кредитку.
      - Стой! - Субъект в чёрных очках, который всё время незаметно следил за Ником, преградил им дорогу.
      - Стою.
      Не успел стукач опомниться, как с шумом рухнул в воду от мощного удара Геркулеса, и друзья помчались по набережной.
      Они на ходу вскочили в трамвай, и Геркулес, задыхаясь, сказал:
      - А мы хоть на один револьвер да заработали!
      Пока сбежавшиеся полицейские вытаскивали из воды Буль Буреса и агента, беглецов и след простыл.
      - Мы есть ограблены! - бесновались чужеземцы. - Куда смотреть полиций? Мы имеем желаний жаловаться лично Апчхибосс Утринос!
      Корреспонденты азартно щёлкали затворами фотоаппаратов, снимая слегка отощавшего Буль Буреса, который, заливаясь дурным смехом, повторял:
      - Бывает же, а?! Здорово, а?!
      В вечерних выпусках газет появилось сенсационное сообщение о его необыкновенных приключениях под заголовком "168 часов в брюхе акулы!".
      Вот отрывок из интервью, которое взяли корреспонденты у вновь обретённого первого заместителя Главного Министра.
      "Вопрос: Как случилось, что вы сумели целым и невредимым проскочить в брюхо акулы?
      Ответ: Сноровка и пронырливость. С раннего детства я каждый день по пять минут занимаюсь физкультурой и спортом.
      Вопрос: Чем вы питались эти семь суток?
      Ответ: Ужасно! Я питался сырой рыбой, которую проглатывала акула.
      Вопрос: Что вы пили?
      Ответ: Страшно вспомнить - морскую воду.
      Вопрос: И главное, чем объяснить тот удивительный случай, что вы не задохнулись?
      Ответ: Во-первых, я не мог позволить себе столь скоропостижно погибнуть - я слишком нужен стране. Во-вторых, в брюхе акулы совершенно кстати оказалось столько аквалангов, что не пропадёшь! По-видимому, это всё, что осталось от моих менее удачливых коллег по несчастью".
      Геркулес, когда узнал, кого ему пришлось спасти, очень расстроился:
      - Уж если не повезёт, то не повезёт! Лучше бы акула меня проглотила!
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
      Звездочёт Сириус
      Каждую ночь, когда город засыпал и гасли все огни, ярко вспыхивало узкое окно на башне Старой крепости. Здесь жил звездочёт Сириус. Весь город знал, что в последнее время знаменитый звездочёт перестал глядеть на небо и обратил свой взгляд на землю.
      - Тсс, - говорили друг другу запоздалые гуляки, проходя под башней крепости. - Он пишет летопись!
      Но на самом деле Сириус зажигал свет в своей комнате только для рекламы. Летопись он писал днём, а по ночам сладко спал в кладовке, на сундуке с книгами. И огонёк в его окне служил разве что своеобразным маяком для рыбаков, выходящих в море на ночной лов.
      Сириусу приходилось вести сразу две летописи. Одну, официальную, он писал по приказу Апчхибосса Утриноса, мечтающего прославить своё имя в веках. Вторую, "подпольную", - для себя.
      В официальной летописи, носящей название "Свод записей о великом и великодушном правлении Апчхибосса Утриноса - любимца богов", звездочёт Сириус так, к примеру, описывал выборы главы Зелёного острова, которые проходили через два дня после известного нам побоища у "Конного памятника No 1":
      "Весь народ единогласно и единодушно, целиком и полностью, как один, выбрал своим главой любимого всеми Апчхибосса Утриноса - покровителя искусств, наук и животных. Затем был праздник на Центральной площади, все пели и танцевали, а дети смеялись и ели апельсины".
      В "подпольной" же летописи, носящей скромное название "Записки всемирно известного звездочёта Сириуса", это же самое событие освещалось следующим образом:
      "...А кто на выборы сам не шёл, того силой тащили. Вот так и "выбрали" все своим главой коварного Апчхибосса Утриноса - покровителя сеньоров, полицейских и доносчиков. Затем был праздник. На каждом углу Центральной площади стояли танки, весёлые карабинеры водили шумные хороводы, а полицейские смеялись и ели апельсины".
      О суде же над Дождём и о загадочном похищении волшебной лейки в официальном "Своде" ничего не было сказано. Простому летописцу не следовало знать о том, что составляет государственную тайну.
      Но в "подпольной" летописи на одной из страниц стояло несколько таинственных букв - "Д.з.в.к.н.о.К. М.у.п.л.н.к.п.е.Д?". Это означало: "Дождь заключён в крепость на острове Кат. Мне удалось похитить лейку, но как передать её Дождю?"
      Сегодня утром курьер доставил звездочёту пакет, на котором было начертано: "Сей указ должен найти достойное отражение в вашем Своде". И подпись: "Наш Апчхибосс Утринос".
      Сириус вскрыл пакет и с изумлением прочитал:
      Указ No 702816340
      В ответ на красные происки Грома, не явившегося на регистрацию в полицию, с сего числа сего года на Зелёном острове под страхом смертной казни запрещается всё красное:
      а) красные флаги, плакаты и книги в красных обложках;
      б) красные помидоры, яблоки, смородина, вишня и красные лимоны, если таковые вдруг обнаружатся;
      в) красное вино, а также арбузы, у которых красная сущность;
      г) красные ткани, шарфы, шарфики, косынки, плавки...
      д) красные кирпичи;
      е) а также само слово "красный"!
      Примечание: Слово "красный" должно быть изгнано в 24 часа как из устной речи, так и из словарей.
      Волею народа - АПЧХИБОСС УТРИНОС
      Звездочёт Сириус тщательно переписал Указ No 702816340 в "Свод записей о великом и великодушном правлении Апчхибосса Утриноса - любимца богов", а в "Записки всемирно известного звездочёта Сириуса" добавил всего лишь одну строчку: "Какое счастье - Гром ещё не пойман!"
      Вечером к Сириусу снова прибыл курьер и вручил ему запечатанный и залитый сургучом конверт, в котором находился продолговатый кусочек блестящего белого картона с замысловатой вязью позолоченных букв:
      ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ ПРОПУСК
      (на одно лицо)
      на банкет по случаю единодушных выборов
      Пароль: КРОЛИК
      Отзыв: УДАВ
      Начало в 19.00
      Программа банкета:
      музыка, речи, шампанское,
      лёгкий ужин из десяти блюд
      ТАНЦЫ
      ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ!
      А ниже было приписано зелёными чернилами: "Взять с собой письменные принадлежности, как то: бумагу писчую (100 листов), авторучку (одну)".
      - О-хо-хох! - печально вздохнул звездочёт Сириус.
      Дворец был окружён десятью шеренгами солдат, а площадь перед ним забита пожарными машинами, в соответствии с Указом срочно перекрашенными в фиолетовый цвет.
      - Что - пожар?
      Из окна похоронной кареты, остановившейся неподалёку от дворца, высунулся странный человек в зелёном халате, затканном серебряными звёздами.
      Насмерть перепуганный полицейский отшатнулся от похоронной кареты и дрожащей рукой отдал честь:
      - Н-никак н-нет, г-господин п-покойник. Э-т-ти п-пожарные ма-ма-шины н-на всякий с-с-случай...
      - Благодарю вас, - вежливо ответил "покойник".
      Это был звездочёт Сириус в своём придворном мундире. Он частенько, когда спешил, прибегал к услугам извозчиков похоронных контор. Суеверные шофёры всегда уступали дорогу чёрным каретам, и поэтому он добирался в любой конец города быстрее, чем на машине.
      В просторном холле дворца охрана два часа проверяла пропуск у звездочёта Сириуса. Химики капали на пропуск кислотой, а специалисты монетного двора помещали его под мощный микроскоп, пока наконец не определили, что если вдруг это и подделка, то довольно удачная.
      Звездочёта Сириуса спасло только появление генерала Трах Тах-Таха, о котором он (и это было отлично известно генералу!) написал в официальном "Своде": "Это был знаменитый полководец, не знавший себе равных в истории".
      - Пропустить, - приказал генерал. - Я его знаю. Честен, как кристалл, и всегда говорит только правду.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
      Верить и ждать
      - Итак, начнём, - сказал Апчхибосс Утринос и указал рукой на огромную карту, висящую на стене. - Что мы видим?
      - План города, - хором ответили девяносто семь сыщиков, сто пять полицейских и триста один карабинер.
      Апчхибосс Утринос окунул кисточку в баночку с тушью и начертил на плане стрелу.
      - А теперь что мы видим?
      - Наглядное указание, - рявкнули сыщики, полицейские и карабинеры.
      Апчхибосс Утринос обвёл один из районов города жирной линией.
      - А это что?
      - Круг, - последовал многоголосый ответ.
      - Правильно, - ласково сказал Апчхибосс Утринос.
      - Рады стараться, - гаркнули сыщики, полицейские и карабинеры.
      - По имеющимся сведениям, - Апчхибосс Утринос повысил голос, - Гром и Молния и прочие опасные преступники скрываются от правосудия и лично от меня в районе Южных Мерцающих Хижин. Они мутят народ и пытаются подрывать не только нашу замечательную, образцовую тюрьму, но и мой авторитет. Теперь их можно снова забрать. Выборы прошли! - Он сокрушённо покачал головой. Вообще-то зря я их на волю выпустил. Я думал, они оценят мою доброту, а они опять за своё...
      - Так точно! - отчеканили собравшиеся.
      - Совместно с генеральным штабом, - продолжал Апчхибосс Утринос, - я разработал генеральный план на научной основе по сетевому графику. Метод действия - облава. Время действия - полночь. Место действия - Южные Мерцающие Хижины. - И завизжал: - Поймать! Схватить! Притащить!
      Из города донеслись далёкие удары крепостных часов.
      Бам... Бам...
      Собака выла на луну. Она лежала на мусорной куче и тоскливо, краешком глаза поглядывала на человека в кожаной куртке. Он сидел на земле, прислонившись спиной к покосившемуся забору. Жёлтый глазок сигары выявлял из темноты его короткие пальцы, белёсые губы и крючковатый нос. Дрожащий огонёк сигары вспыхивал слишком часто - человек, по-видимому, нервничал.
      Собака взвыла ещё тоскливей и жалобней. Человек пошарил рукой по земле, короткий взмах - отчаянный визг собаки, скрывшейся в темноте.
      - Всё сидит, дьявол, - страшным шёпотом сказал Пим.
      - Выжидает, - тихо откликнулся Ник.
      Они затаились за ворохом ржавого железа метрах в тридцати от человека с сигарой.
      Здесь была удобная позиция для наблюдения. Отсюда хорошо просматривалась окраинная улочка, выходящая к Южным Мерцающим Хижинам. А главное, конечная остановка трамвая, ярко освещённая фонарями, была на виду.
      - Смотри в оба. Я сейчас. - Пим осторожно сполз в овраг и пустился бегом.
      У хижины Хосе он остановился и огляделся по сторонам - ни души, тишина, лишь доносилось еле слышное потрескивание далёкого костра. Пим метнулся к хижине. Навстречу ему, словно отделившись от стены, выступила высокая фигура.
      Пим отшатнулся и чуть было не вскрикнул.
      - Тихо, старина, тихо. - Это был хорошо знакомый, добродушный голос.
      - Ой, Геркулес! - с облегчением вздохнул Пим.
      - Ну, как? - тревожно спросил Геркулес.
      - Один здесь неподалёку сидит. А другой - на трамвайной остановке. Закрылся в телефонной будке - думает, не видно: Обкладывают со всех сторон. Скажи Грому: надо уходить!
      - Пора! Давай на место. - И Геркулес постучал пальцем по двери хижины.
      Пим бросился назад. Оглянувшись, он увидел, как растворилась дверь хижины и над оврагом на фоне звёздного неба мелькнуло несколько фигур.
      - Уходить им надо, уходить, - яростно зашипел Ник, когда Пим вернулся.
      - Во! Уже ушли, - успокоил его Пим.
      Бам!.. Двенадцать ночи!
      Человек в кожанке стремительно вскочил.
      Послышался топот ног. От трамвайной остановки мчались несколько карабинеров и сыщиков. Надрывно завыла полицейская сирена, в конце улочки ярко вспыхнули фары машин.
      Облава началась!
      Пим и Ник скатились в овраг.
      - Пора, - сказал Пим. Он вытащил из кармана пистолет, направил в небо и несколько раз нажал на курок: бах-бах-бах-бах!