Глава I

НА РУБЕЖЕ СТОЛЕТИЙ

Озеро Отс?го – небольшое: около девяти миль в длину и до полутора миль в ширину. Скрытое высокими холмами и густым, подступающим к самому берегу лесом, расположенное вдали от дорог и крупных городов и селений, оно долгие годы отражало лишь блеск солнца да прибрежные деревья. Изредка проплывала по нему пирога индейцев, нарушал тишину рев медведя или волчий вой. И снова наступала тишина, нарушаемая шумом воды в реке Сасквеханне, вытекающей из южной части озера. И в наши дни на его берегах расположены только два небольших поселка – Спрингфильд – на северном берегу и Куперстаун – на южном, где берет начало Сасквеханна. Куперстаун основан Вильямом Купером, отцом известного американского писателя Джеймса Фенимора Купера, раннее детство которого прошло на берегах Отсего и Сасквеханны.

Вильям Купер был американцем в четвертом поколении. Его прадед Джеймс Купер родился в 1661 году в Стрэтфорде-на-Авоне в Англии, молодым человеком он эмигрировал в Америку, где поначалу обосновался в штате Нью-Джерси. В 1683 году он приобрел земельный участок в Филадельфии и вскоре открыл магазин, которым владел тридцать лет. Его правнук Вильям – отец писателя – родился в поселке Биберри около Филадельфии 2 декабря 1754 года. В 1774 году он женился на Элизабет Фенимор. В 1780 году с женой и тремя детьми перебрался в городок Бурлингтон на левом берегу реки Делавэр поблизости от Филадельфии. Человек энергичный и предприимчивый, он основал собственное дело, активно участвовал в политической жизни страны.

Мать писателя – Элизабет Фенимор – родилась 11 июня 1752 года в селении Ранкокас неподалеку от Филадельфии. Она происходила из старинной зажиточной английской семьи, и ее отец неодобрительно смотрел на ее роман с молодым Вильямом Купером. Но Элизабет была девица с характером, однажды ночью она взобралась на лошадь своего суженого и уехала вместе с ним за пять миль в городишко Бурлингтон, где молодые и поженились.

В эти годы американцы двигались на запад. Крупные компании приобретали огромные участки земли и перепродавали их более мелким землевладельцам. В Бурлингтоне находилась одна из таких компаний. Она приобрела 100 тысяч акров земли на северо-западе штата Нью-Йорк и распродавала их участками по тысяче акров, каждому покупателю при этом полагалась премия – еще сто акров. Земли были распроданы, и новые владельцы уехали на свои участки. К зиме они все возвратились обратно в свои селения и начали участки продавать.

Вильям Купер быстро сообразил, в чем загвоздка. Владельцы больших земельных участков оказывались один на один с девственной природой, они не могли ни построить дороги, ни открыть магазины. Да и обработка участков в одиночку была делом непосильным. Купер решил взяться за дело по-иному. Он приобрел 40 тысяч акров в районе озера Отсего и реки Сасквеханна и решил распродать их небольшими участками, что до него в этих краях не практиковалось. Небольшими участками землю, как правило, сдавали в аренду, но арендатор, не будучи владельцем земли, не очень-то был заинтересован в работах за пределами своего участка, а крупные компании не хотели вкладывать большие средства в обустройство этих районов.

Другое дело владелец земли, он заинтересован в том, чтобы его участок повышался в цене, а значит, его легче привлечь к работам по прокладке дорог, постройке мостов и пристаней. Торговцы будут заинтересованы открывать лавки там, где есть много покупателей. Размышляя таким образом, Вильям Купер ранней осенью 1758 года верхом на лошади отправился осматривать свои новые угодья. Вместе с ним ехали землемеры, чтобы точно определить границы участков.

«…Я попал в девственную холмистую местность около озера Отсего, где в округе не было ни одного живого человека и никаких следов дорог, – писал впоследствии Вильям Купер. – Я был один в трехстах милях от своего дома, без куска хлеба, без мяса, вообще без каких-либо продуктов. Удочка с крючком и наживкой да костер – вот что позволяло мне поддерживать мои силы. Я ловил форель и жарил ее на углях. Лошадь моя питалась травой, которая в изобилии росла на берегу. На ночь я заворачивался в пальто и вслушивался в звуки девственного леса, простиравшегося на много миль вокруг. Таким образом я объездил весь район, обдумывая планы заселения, прикидывая, в каком месте следует заложить будущий поселок или торговый центр».

На одном из холмов Купер взобрался на дерево, чтобы оглядеть окрестности. Внизу под яркими осенними лучами солнца блестело озеро Отсего, на берегу стоял красавец олень и пил воду. Около южной оконечности озера стоял небольшой блокгауз из толстых обтесанных бревен, построенный за несколько лет до этого первым владельцем этих земель полковником Крогханом. Здесь он вел переговоры с индейцами и, вероятно, намеревался здесь же создать поселение. Купер также решил, что лучшего места для поселка в окрестностях не найти.

В мае 1786 года за шестнадцать дней Купер распродал все свои 40 тысяч акров небогатым людям, готовым вступить в схватку с девственной природой. Летом многие приехали на свои участки, но зимовать осталось всего три семьи. Не было дорог, через реку Сасквеханну в районе поселения был всего один мост, если можно назвать мостом огромную сосну, переброшенную через реку одним из первых поселенцев – Джоном Миллером. Да и сам Купер провел зиму не на новых землях, а в своем доме в Бурлингтоне вместе с семьей, в которой к этому времени было уже восемь детей, среди них двойняшки – Элизабет и Вильям.

Весной 1787 года к южной части озера Отсего потянулись новые переселенцы. Купер на этот раз приехал вместе с женой. Через озеро они переправлялись на индейском каноэ. Элизабет Купер – так звали мать писателя – это путешествие настолько напугало, что обратно она отказалась плыть через озеро. Усилиями переселенцев через реку соорудили примитивный мост, и госпожа Купер смогла переправиться на тот берег в коляске. Правда, мост был настолько несовершенным, что коляску сопровождало несколько пеших мужчин с толстыми канатами, чтобы удержать коляску на мосту в случае аварии. Перед отъездом Купер сделал необходимые распоряжения по строительству дома для себя и семьи.

Двухэтажный дом Куперов с двумя пристройками был воздвигнут на высоком холме, с которого открывался прекрасный вид на лежащее к северу озеро и вытекающую из него реку. Он был закончен к лету. Купер этим летом наметил план строительства поселка: три улицы должны были протянуться вдоль реки Сасквеханны с юга на север – к озеру, а с запада на восток – от озера на юг – намечалось шесть улиц. Новый дом Купера занимал большой участок на южной стороне Второй улицы и своим фасадом смотрел в сторону озера. Дом этот просуществовал до 1812 года, когда его уничтожил пожар.

Однако условия жизни в поселке еще были весьма примитивными, и многочисленное семейство Куперов не торопилось с переездом к новому местожительству. 15 сентября 1789 года в Бурлингтоне у Куперов родился одиннадцатый ребенок – сын, которому дали имя Джеймс. В октябре годовалый Джеймс вместе со всем семейством Куперов переехал на постоянное место жительства в поселок на берегу озера Отсего. К этому времени в поселке было семь домов, три амбара и тридцать пять жителей, в том числе два раба. Семейство Куперов, включая чад и домочадцев, составляло пятнадцать человек, таким образом, с их приездом население поселка увеличилось почти вдвое.

В феврале 1791 года в составе штата Нью-Йорк был организован новый округ Отсего с центром в поселке, который получил официальное наименование Куперстаун. Купер был назначен первым судьей окружного суда. Поселок быстро разрастался, приезжали новые поселенцы, возводились жилые дома, построили здание суда (нижний этаж был отведен под тюрьму), таверну. В поселке появились адвокаты и доктора. К концу года Куперстаун имел двадцать домов и магазинов и более ста жителей.

Отметим, что и в наши дни Куперстаун, расположенный в американской глубинке, вдали от больших дорог и городов, насчитывает всего лишь 2400 жителей. Окрестные городки и селения славятся своим яблочным сидром да расположенными неподалеку от Куперстауна живописными подземными пещерами Хоуи, привлекающими в летнее время немногочисленных туристов. Сам же Куперстаун у американцев прежде всего ассоциируется с бейсболом, так как здесь в 1939 году был открыт Национальный музей и зал славы бейсбола. Считается, что игру в бейсбол в 1839 году изобрел Абнер Даблдей (1819–1893) в годы учебы в школе в Куперстауне. Когда бейсбол приобрел широкую популярность в стране, жители Куперстауна заявили, что игра была изобретена в их селении, и к столетию игры открыли в поселке музей и зал славы бейсбола. Заметим в скобках, что американские историки спорта считают, что игра в бейсбол существовала и в Америке, и в Англии задолго до того, как в нее стал играть А. Даблдей.

Раннее детство будущего писатели проходило в обстановке типичного богатого американского поместья, с играми на свежем воздухе, вылазками со сверстниками и слугами в глушь лесов, катаниями на лодке по озеру, охотой и рыбной ловлей. Джеймс любил стрелять из лука, играть в мяч, скакать на лошади и кататься на коньках по замерзшему озеру.

На озере он научился владеть парусом и веслами, нырять и плавать.

В поселке хорошо знали смелого, честного, доброго и открытого младшего сына судьи Купера. Вольная жизнь среди девственной природы наложила свой отпечаток на юного Джеймса. Братья Куперы, по свидетельству их сестры Ханны, отличались «необузданным нравом», который «явно свидетельствовал о том, что они выросли в лесу». Сама Ханна также любила быструю верховую езду и погибла в 23 года, упав на полном скаку с лошади.

Свое первое образование Джеймс получил в деревенской школе с громким названием «Академия», в которой единственным учителем по всем предметам был Оливер Кори, строгий, но добрый человек. Занятия проходили в «одном из тех безвкусных общественных зданий, которыми отличаются все вновь созданные округа». Помимо школьных занятий, в этом здании проводились политические собрания, церковная служба, заседания суда и редкие общественные балы. В те времена не было ни концертов, ни лекций. Многие жители поселка вообще никогда не слышали звуков музыкальных инструментов.

Судья Купер привез как-то из Филадельфии шарманку и установил ее в гостиной своего дома. Однажды теплым весенним днем судья заиграл на ней, и звуки музыки через открытые окна достигли ушей школьников, сидевших в классе через улицу от дома судьи. Учитель Кори понял, что ему не унять своих слушателей, и он объявил на полчаса перерыв в занятиях.

Но ученики выступали не только в роли слушателей. Раз в году они давали представление, вынося на суд зрителей пьесы Шекспира или других ныне давно уже забытых авторов. В одном из них восьмилетний Джеймс исполнял роль… старца. Учитель Кори и через полстолетия любил вспоминать, с каким чувством маленький Джеймс исполнял эту непривычную роль.

Не меньшее влияние, чем школа и вольная деревенская жизнь на лоне девственной природы, имела на Джеймса и вся господствующая в их доме атмосфера. Отец писателя был человеком далеко не заурядным. Он своими руками сколотил довольно крупное по тем временам состояние, стал одним из влиятельнейших людей в штате. Он был известным федералистом и на короткой ноге с рядом лидеров партии. Среди его близких друзей был первый председатель Верховного суда Джон Джей, он переписывался с президентом Джорджем Вашингтоном, был хорошо знаком с Александром Гамильтоном. Так что Джеймс уже с самых ранних лет жил в мире высокой политики и проблем молодого американского государства.

Хотя Куперстаун располагался в американской глубинке и шестьдесят две мили, отделяющие его от центра штата Нью-Йорк города Олбани, в те дни приходилось преодолевать на лошадях не менее двух дней, отголоски событий в далекой Европе достигали и этих мест. В поселке появлялись новые люди, не любившие распространяться о своем прошлом. Одним из первых был человек по фамилии Лекой, рекомендованный Куперу богатым нью-йоркским торговцем Джоном Мурреем. У Лекоя были деньги, и по совету Купера он открыл в поселке одну из первых лавок.

Однажды в Куперстаун приехал французский моряк Ренуар, подыскивающий подходящее место, чтобы обосноваться. Как многие моряки, он курил трубку и зашел за табаком в лавку Лекоя. Из лавки он вышел побледневший и заметно возбужденный. Знакомые поинтересовались, в чем дело.

– Как фамилия лавочника? – вопросом на вопрос ответил Ренуар.

– Лекой.

– Я так и думал. Только его полная фамилия Лекой-де-Мерсере. Еще не так давно он был губернатором на французском острове Мартиника. Меня назначили капитаном порта Сен-Пьер на этом острове. Но когда я прибыл к месту службы, губернатор отказался подтвердить мое назначение.

Все рассказанное Ренуаром оказалось правдой. Лекой вынужден был бежать с острова после Великой французской революции и через своих знакомых в Нью-Йорке попал в Куперстаун. Впоследствии он вернулся на Мартинику, снова занял там свой прежний пост, но вскоре умер от желтой лихорадки.

Еще одним странным пришельцем с Европейского континента был человек, называвший себя Эсаей Хаусманом. Он приобрел хороший участок земли на берегу озера, расплатившись за него золотом, построил примитивную хибарку и одиноко жил в ней, не участвуя в делах поселка, а иногда вообще исчезая на несколько месяцев. Доходили слухи, что в эти месяцы он преподавал иврит в каком-то из колледжей восточного побережья Америки. Сам он в минуты откровенности говорил, что раньше служил во французской императорской гвардии и что от гильотины Хаусмана спасла смерть Робеспьера. После его смерти в хибарке обнаружили крупную сумму в золоте. Так как он не оставил завещания и его родственники не были известны, участок земли продали с торгов в пользу казны, но и до сегодняшних дней это место все знают как участок Хаусмана.

В доме судьи Купера несколько дней жил французский эмигрант Талейран, написавший здесь стихи в честь дочери хозяина красавицы Ханны.

Но жителей нового поселка волновали не только события и пришельцы из далекой Европы. На их глазах, при их непосредственном участии зарождалось новое американское государство. Совсем недавно, 4 июля 1776 года, тринадцать английских колоний провозгласили Декларацию независимости и продолжали с оружием в руках отстаивать завоеванную свободу. Великобритания признала независимость Соединенных Штатов Америки только в 1783 году по Версальскому мирному договору. Федеральная конституция США была обнародована в сентябре 1787 года решением Филадельфийского конвента, в котором принимали участие 55 делегатов от двенадцати из тринадцати штатов под председательством генерала Джорджа Вашингтона.

Вскоре новую конституцию ратифицировали девять штатов, и она получила законный статус. Раздел 1-й статьи 1-й конституции США предоставлял все законодательные полномочия конгрессу США, состоящему из сената и палаты представителей. Первая сессия вновь избранного конгресса открылась в марте 1789 года в городе Нью-Йорке. Вначале же этого года назначенные в штатах выборщики избрали первого президента США – Джорджа Вашингтона. Вице-президентом стал видный юрист Джон Адамс. 30 апреля 1789 года первый президент принял присягу и приступил к исполнению своих обязанностей. Генерал Вашингтон был президентом два срока – с 30 апреля 1789 года по 3 марта 1797 года. Вторым президентом США был избран Джон Адамс (с 4 марта 1797 года по 3 марта 1801 года), вице-президентом у него был Томас Джефферсон.

Конституция США не предусматривает образования кабинета министров. И первые три министерства, или департаменты, как их называют в США, были созданы в 1789 году по решению конгресса. Тогда же конгресс решил создать Верховный суд и федеральную судебную систему. До ноября 1790 года правительственные учреждения находились в городе Нью-Йорке, а затем были переведены в город Филадельфию, где и размещались до 1800 года, когда переехали на постоянное местопребывание в специально построенную столицу страны город Вашингтон, названный в честь первого президента США, умершего в декабре 1799 года.

Дом Куперов в далеком поселке был многими нитями связан с этими историческими событиями. Судья Купер дважды (в 1795 и 1799 годах) избирался членом палаты представителей конгресса США, активно участвовал в его сессиях. Он был неизменным участником всех политических и избирательных собраний и митингов в округе. Нередко политические расхождения на таких собраниях заканчивались кулачными стычками. Судья обладал большой физической силой и никогда не оставался в стороне от таких схваток. Он даже объявил, что готов вступить в открытую борьбу с любым человеком, и если его одолеют в честной борьбе, он подарит победителю 150 акров земли. Однажды это случилось, и судья честно выполнил свое обязательство.

Мать писателя Элизабет была широко известна своим гостеприимством, любовью к музыке, книгам и цветам. Суровая жизнь и грубые нравы «фронтира» не нравились ей, и она согласилась постоянно жить в Куперстауне, только уступив желаниям своих сыновей. Она охотно принимала гостей, и в доме судьи Купера довольно часто гостили видные деятели штата и страны, влиятельные юристы, генералы, губернаторы штатов, бизнесмены и торговцы. Маленький Джеймс с неподдельным интересом вслушивался в их разговоры о войне с Англией и отношениях с Францией, о событиях на Европейском континенте и спорах в американском конгрессе; о размерах участков, продаваемых из общественных земель, и создании шерстяных и хлопчатобумажных мануфактур. Его интересовали и рассказы о первом в мире пароходе, построенном Р. Фултоном, и о становлении американского военно-морского флота. Говорили о ценах на зерно и хлопок, о планах строительства новых дорог, одна из которых проходила совсем недалеко и должна была соединить долину реки Гудзон с расположенными к западу от Куперстауна плодородными землями вдоль реки Ченанго.

Родители писателя были не чужды литературы, в доме читались и обсуждались романы Джонатана Свифта и Вальтера Скотта, книги собственно американских писателей – морские поэмы Филипа Френо, труды Ноя Уэбстера по английскому языку, пьесы Вильяма Дэнлапа и Джона Бурка, романы Чарльза Брауна. Под влиянием матери и отца Джеймс рано начал читать – английские и американские романы и поэзию, драмы и биографические книги, военные труды и труды по философии, записки о путешествиях. Как мы уже упоминали, он охотно играл в школьном драматическом кружке.

Перед любознательным мальчуганом открывался огромный неведомый мир, в котором происходили необычайные события и перемены. А за окном его комнаты простирались девственный лес и гладь озера, где еще недавно хозяйничали индейцы и дикие звери, случались невероятные и жестокие истории. Сегодня индейцев уже изгнали из этих мест, и здесь промышляли охотники и рыбаки, люди необычайные: смелые, мужественные и добрые. Да и дикие звери еще не перевелись, совсем недавно прямо на него через ограду перемахнул красавец лось и тут же скрылся в зарослях за домом, на берегу реки. Его преследовали охотники с собаками, но Джеймс в глубине души надеялся, что лосю удалось-таки уйти от погони. Его притягивал и уходящий в бескрайние дали лес со своими тайнами и приключениями, и книги, дававшие пищу уму и сердцу.

Конечно, поселковая «Академия» даже по тем временам была далеко не лучшим местом для получения образования. Две зимы (1796/97 года и 1798/99 года) Джеймс проучился в школе в Бурлингтоне, где его родители все еще содержали собственный дом. В 1801 году двенадцатилетнего Джеймса для продолжения образования отправили в центр штата города Олбани, где он учился и жил у священника, выпускника Оксфордского университета Томаса Эллисона, который обучал в своем доме трех-четырех мальчиков. В основном они занимались латынью, заучивая наизусть длинные пассажи из Вергилия. Вместе с Джеймсом у Эллисона проходили азы науки будущий поэт Вильям Хиллхауз и Вильям Джей, сын первого председателя Верховного суда США Джона Джея. Вильям Джей вспоминал, что Джеймс по вечерам развлекал соучеников, рассказывая придуманные им самим истории.

Преподаватель был удовлетворен успехами Джеймса, и, вероятно, он проучился бы у Эллисона несколько лет, но священник умер в апреле 1802 года. Вновь встал вопрос, где продолжать учение. По возрасту ему еще рано было поступать в колледж, однако родители решили, что по уровню своих знаний он сможет там учиться. Так в феврале 1803 года Джеймс Купер стал студентом Польского колледжа в городе Нью-Хейвен в штате Коннектикут. Колледж этот существует с 1701 года и является одним из старейших в США. Джеймс был самым молодым студентом, но по своим знаниям, особенно в латыни, он превосходил многих однокурсников. Он скучал на лекциях и развлекался тем, что дурачился и проказничал, драки с однокурсниками снискали ему дурную славу. Однажды летом 1805 года он насыпал в тряпочку пороху, заложил этот пакетик в замочную скважину двери студенческой комнаты и поднес к пакету спичку. Терпение преподавателей лопнуло. И хотя некоторые защищали его, отмечая «образованность, привлекательную внешность и интеллигентную манеру поведения», Джеймса отчислили из колледжа, и он покинул Нью-Хейвен, оставив неоплаченные долги за книги и одежду, которые родители после погасили.

Дальнейшее образование Джеймс получил с помощью специально приглашенного преподавателя, священника Вильяма Нейлла. Впоследствии В. Нейлл отмечал, что Джеймс в эти годы был «своенравен, абсолютно не терпел серьезных занятий, особенно абстрактных наук, и необычайно любил читать романы и забавные истории».

Увлечение рыцарскими романами и балладами началось у Джеймса еще в детстве. Он с удовольствием слушал рыцарские истории, которые читала детям его мать. Когда ему было лет одиннадцать, он зачитывался очередной историей под названием «Дон Белианис из Греции». Под свежим впечатлением от прочитанного он объявил своим товарищам, что сам напишет такую же историю, в ней будут действовать настоящие рыцари и леди, оруженосцы и солдаты. Но вот беда, Джеймс не проявлял пи малейшей склонности к чистописанию. Выход был найден довольно быстро. Отец одного из приятелей Джеймса издавал местную газету «Отсего геральд». Он согласился, чтобы мальчик надиктовал свою историю прямо наборщику. Несколько глав были набраны и отпечатаны, но энтузиазм автора скоро иссяк, и начатая история так и осталась неоконченной.

По вечерам Джеймс любил слушать разговоры взрослых. Теперь часто говорили о новом шоссе, которое соединило Черривэлли с Олбани. Джеймс ездил по этому шоссе, видел, как в сторону Олбани по нему направлялись груженные зерном телеги, а навстречу им ехали многочисленные новые эмигранты с детишками, с небогатым скарбом. Шоссе было построено частной компанией, за проезд по нему взимали плату. Буквально через милю на шоссе были расположены таверны, где проезжие могли отдохнуть, подкрепиться, накормить и напоить лошадей, а то и переночевать.

В доме Куперов собирались директора и владельцы акций компании, строившей шоссе, и разговоры в основном велись о том, куда направить средства, полученные от пользования дорогой. По условиям строительства чистая прибыль не должна была превышать десяти процентов от вложенного капитала. А что делать с остальными деньгами? Одни предлагали заменить деревянные мосты каменными, другие – поставить вдоль всего шоссе фонари, чтобы лучше использовать его ночью. Но все эти разговоры так ни к чему и не привели, ибо вскоре другая компания построила севернее новое шоссе вдоль старой индейской тропы, которой издавна привыкли пользоваться местные жители, и все движение между этими районами мало-помалу переместилось на новое шоссе, а старое пришло в упадок.

Джеймс рос любознательным, независимым, вспыльчивым юношей. Своенравный характер шестнадцатилетнего сына беспокоил старшего Купера. Он решает определить его по военно-морской части и для начала отправляет Джеймса простым матросом в плавание в Европу на торговом корабле. «Стирлинг» – так назывался корабль – отплыл из Нью-Йоркского порта в середине октября 1806 года и взял курс на Лондон. Путь в Англию был долгим, море штормило. Где-то перед Португалией за кораблем погналась вооруженная феллюка, и перепуганные моряки спрятали свои серебряные деньги, да так умело, что долго потом не могли их найти. Обнаружили их на дне ящика с хлебом после того, как съели весь хлеб. После прихода в Англию моряки больше всего опасались насильственной вербовки в королевский флот. Для Джеймса, который с детства был воспитан в глубоком уважении к Англии и англичанам и, по собственному признанию, «смотрел на Англию снизу вверх с обожанием, как на политического, морального и литературного кумира», столкновение с английской действительностью явилось настоящим шоком.

Он с опаской ходил по Лондону с моряками «Стерлинга», удивляясь в душе тому, что американцы, которые у себя дома принимали любого англичанина, словно родного брата, здесь были не в чести, и в лучшем случае их присутствие терпели как неизбежность. Джеймс, вероятно, должен был узнать о трагическом случае с американским судном «Чесапик», которое в июне 1807 года было обстреляно английским фрегатом «Леопард» под тем предлогом, что на «Чесапике» якобы служили четыре «дезертира» с английских кораблей. Три моряка с «Чесапика» были убиты, восемнадцать ранены, а четверо захвачены англичанами как «дезертиры».

Из Лондона корабль идет в Испанию, затем возвращается в Лондон и уже оттуда направляется обратно в США. «Стирлинг» прибыл в Филадельфию в середине сентября 1807 года. Год тяжелой морской службы пошел на пользу Джеймсу. Он не только хорошо освоил морское дело, но и повзрослел, стал дисциплинированным и выдержанным.

20 февраля 1808 года Джеймс Купер принял присягу перед нью-йоркским нотариусом В. Вильямсом, и таким образом его патент на первое офицерское звание вступил в законную силу. Вначале он был приписан к бомбардирному судну «Везувий», стоявшему на ремонте в нью-йоркской бухте, а в июле направлен в форт Освего, на берегу озера Онтарио в составе группы специалистов для наблюдения за постройкой брига «Онеида» и двух канонерских лодок.

Жизнь в примитивной пограничной деревне была нелегкой. Все разговоры велись вокруг возможной войны с Англией и закона об эмбарго, подписанного президентом Джефферсоном в декабре 1807 года и фактически накладывавшего запрет на все внешнеторговые связи страны. Расположенные в форту Освего военные моряки во исполнение этого закона должны были бороться с контрабандистами.

«Слухи о войне здесь весьма сильны, – писал Джеймс брату Ричарду в ноябре 1808 года. – Если они подтвердятся, то прощай озеро Онтарио, и я снова буду иметь удовольствие увидеть соленую морскую пучину. Последний месяц наше Освего переполнено – офицеры, торговцы, контрабандисты… Сюда прибыл небольшой отряд пехоты под командой лейтенанта Джона Кристи. Они заняли старый форт и пробудут в нем всю зиму. Их офицеры – весьма приятное пополнение нашей небольшой группы…»

Джеймс Купер служил под командой лейтенанта М. Вулси, опытного морского офицера, на девять лет старше Джеймса. Он ценил своего молодого помощника и на время отъездов назначал его своим заместителем. Однако гарнизонная служба тяготила Джеймса, он хотел получить больше практики на морском корабле и поэтому весной 1809 года официально попросил перевода на корабль, однако просьба его уважена не была. Не получило одобрения и ходатайство М. Вулси о досрочном производстве Дж. Купера в следующий чин.

В сентябре 1809 года Дж. Купер снова обращается в военно-морское министерство. Он просит предоставить ему отпуск, чтобы совершить путешествие в Европу офицером на торговом судне. В то время это была обычная практика, так как военно-морские силы США насчитывали менее двадцати действующих кораблей, и многие офицеры ВМС вынуждены были приобретать необходимый навигационный опыт на торговых судах. Дж. Купер получил испрашиваемый отпуск и отправился с берегов Онтарио в город Нью-Йорк. Однако воплотить в жизнь его замысел оказалось не так-то просто: отправляющиеся в Европу суда были полностью укомплектованы офицерами.

Помог земляк, лейтенант Джеймс Лоуренс, командир сторожевого корабля «Оса-18», предложивший Джеймсу Куперу место офицера на своем корабле. Дж. Куперу не оставалось ничего иного, как согласиться. Но и теперь его мечте о службе на море не суждено было сбыться: ему поручили неблагодарное и нелегкое дело – набор матросов. Вместо морских походов Дж. Купер совершал походы по тавернам и другим злачным местам и вербовал рекрутов.

Неизвестно, как бы сложилась морская служба Дж. Купера в дальнейшем, но в его судьбе наступил крутой перелом. 22 декабря 1809 года скончался его отец судья В. Купер. Был он человеком крепкого здоровья, и ничто не предвещало трагического конца. После горячего политического спора, когда судья выходил из собрания, его оппонент со всей силой нанес сзади удар тяжелым предметом по голове судьи. Судья слег, затем у него началось тяжелое воспаление легких, и он умер.

Еще во время болезни отца Джеймс получил отпуск и уехал в Куперстаун. После похорон он возвратился в Нью-Йорк и попросил продлить его отпуск на год, чтобы привести в порядок личные дела. Помимо вступления в права наследства, у Джеймса в этот период были п другие причины для продолжительного отпуска – он собирался жениться. Зимой Джеймс познакомился с Сюзан Аугустой Деланси, по его словам, «красивой восемнадцатилетней девицей». Сюзан была дочерью Джона Питера и Элизабет Деланси, людей не слишком богатых, но состоящих в родстве с наиболее респектабельными семействами из числа старых колонистов.

Невысокая, хрупкого телосложения, Сюзан была интеллигентной и приятной собеседницей. «Я полюбил ее, как может полюбить мужчина, и заявил ей об этом со всей прямотой моряка», – сообщал Джеймс своему старшему брату в мае 1810 года. В соответствии с обычаями Джеймс попросил у Джона Питера Деланси руки его дочери.

– Вы можете обратиться с предложением к моей дочери, если получите одобрение своей матери, – так ответил молодому офицеру отец Сюзан.

Джеймс тут же подробно написал обо всем старшему брату Ричарду и попросил его испросить у матери согласия на женитьбу. «А затем возьми перо и напиши господину Деланси, что наша семья будет счастлива и рада, если этот союз будет заключен. И проделай все это незамедлительно, ибо я лишен удовольствия встречаться с предметом моей страсти до тех пор, пока не будут выполнены все эти условности. Этого требуют проклятые скучные правила хорошего тона…»