Есть!
      Кажется, я нащупал! Кажется, это она!
      То есть - видел ее мельком чьими-то глазами. Возвращаюсь, присматриваясь внимательнее... Точно! Я ее вижу! Боже, какая красивая, зараза! Э-э... прошу прощения, Господи, если что... я не о тебе думал.
      Мои мысли практически совпадают с мыслями того парня, чьими глазами я смотрю на нее, хищную до умопомрачения. Совпадают - но мои существенно жестче... Если бы я решился сотворить все, о чем мне подумалось, с обычной земной женщиной - она бы, пожалуй, не выжила... а Энжи наверняка только этого и ждет.
      Мне приходится отвлечься и глянуть назад, в гостиную, чтобы убедиться, что на меня никто не обращает внимания.
      Но парня отпускать не собираюсь, просто немного раздваиваюсь. И вижу, как Энжи ему улыбается. Ага, хорошо улыбается, заинтересованно.
      На какое-то время отступаю, издалека наблюдая за ними, как сквозь затянутое паутиной окно. То, что сейчас там происходит, мне понятно и так: слово за слово, а кто ты, а чем занимаешься, а не предложить ли тебе "чай, кофе, потанцуем". В моих планах нету пункта - помешать ее развлечениям. Пусть отдыхает, как может.
      Возвращаюсь в гостиную, прохожу мимо "моей" парочки, мимоходом провожу ладонью по чьему-то плечу и иду в душ. Они должны быть достаточно удовлетворены, чтобы оставить меня в покое хотя бы на время. Так оно и есть.
      Стою в душе - и одновременно сижу в кафе, болтая с понравившейся мне девушкой, пошленько думая о том, какие у нее трусики. Ох, мальчик, все ты узнаешь, и какие трусики, и какой удар правой. Ладно, можно пока совсем ослабить связь, они будут какое-то время общаться-знакомиться... ну, не потащит же она его в постель через пять минут после знакомства... хотя бы для приличия выждет с полчаса?
      И у меня есть время собраться с мыслями...
      К тому времени, когда я вытираю волосы полотенцем (это все привычки моих любовников, позволять волосам сохнуть самим, естественным способом, при помощи одного лишь полотенца), Энжи садится в машину парня. Парнишка, в общем, тоже далеко не ангел. Какими-то финансовыми махинациями промышляет, вроде деньги обналичивает? Некогда разбираться подробнее, вроде как использует подставные фирмы. Ха-ха... в ближайшем времени некому будет использовать эти фирмы. Осиротеют фирмочки.
      Полотенце задевает мой подбородок и цепляется за щетину. Я же брился утром! Неужели нужно это издевательство творить над собой и вечером тоже? Задумчиво провожу пальцем по щеке... и правда, отросло уже. Вздыхаю и беру в руки станок. Все-таки придется бриться на ночь. А то что-то ночи у меня интересные пошли в последнее время, прямо одна интереснее и насыщеннее другой! Какой на меня повышенный спрос! Надо цены поднимать!
      Пока брился, они ехали. Энжи положила ему руку на бедро. Ему - и немножко, самую малость - мне. Почему-то все неожиданное со мной начинается одинаково - с чужих рук на моих бедрах. Нет, правильно будет - с рук "чужих" на моих бедрах.
      Я чуть-чуть подтолкнул его - и парень поцеловал Энжи. Я вздохнул еще раз - мне слишком мало достается, на таком-то расстоянии, чтобы что-то реальное почувствовать. Почти как в телевизоре - картинка, да и только. Нет, можно, конечно, сунуться туда всем своим существом, но она может опять начать буянить, а князями Владимирами город вовсе не заставлен.
      Впрочем, забавная идейка в мою голову уже пришла.
      Ну и - мне любопытно, чего она с ним делать будет.
      Кричу из ванны, чтобы пришельцы позаботились об ужине, это тоже их отвлечет, а вторая парочка в это время целуется уже в лифте.
      Я все это вижу - как они входят в квартиру, постепенно раздеваются и начинают прелюдию. Какие-то крохи перепадают и мне, какая-то частичка меня тоже там. Ха! Я бы хотел, чтобы это была определенная частичка! И чего я сегодня такой пошлый?
      Давай, Энжи, покажи мне, девочка, что ты там скрываешь под своими мрачными одежками? Усаживаюсь на кафельный пол в ванной, вздрагиваю, потому что он холодный и скользкий, вскакиваю, бросаю на пол полотенце и тогда уже усаживаюсь снова, по-турецки поджав под себя ноги. А парень в своей собственной квартире где-то в спальных районах романтично несет Энжи на руках в спальню. Знал бы он, что это его последний секс в жизни, таким романтичным бы не был.
      Она толкает его вниз на кровать, ага, начинается! Она остается в черном бюстгальтере, кружевных черных чулках и поясе. Ты тоже фильмов насмотрелась, девочка. Так уже никто не трахается. Эта мода давно закончилась.
      А потом все интересное тоже заканчивается, толком и не начавшись. Потому что Энжи не допустила ни единой фрикции. Уселась на парня сверху, на его живот, не на пенис, якобы чтобы его еще погладить-поцеловать, и, образцово-показательно оскалившись, как будто у меня училась, вспорола бедняге грудную клетку и вырвала сердце. Он и мявкнуть не успел. Он, наверно, даже толком испугаться не успел. Меня даже досада охватила. Ну кто так делает? Если ты считаешь, что грешника пора убивать - нужно, чтобы он хотя бы понял, почему, за что.
      Тем более, она даже и не стала есть его сердце - так, надкусила только. Но, видимо, некое удовольствие все-таки получила, потому как даже выгнулась на судорожно дернувшемся в агонии теле. А спустя минуту уже поднялась и взяла свой плащик.
      Вот тут я и рванулся туда, оставив тело в ванной в подобии медитации.
      - Подожди, - сказал ей его мертвыми губами.
      Она вздрогнула так явственно, что я чуть не засмеялся. Она меня испугалась! Развернулась и для порядка еще раз полоснула когтищами по груди парня, чтоб наверняка. Ребра парнишки встали дыбом, вспузырилась кровь из легких.
      - Да не паникуй, мертвый он, мертвый.
      Ее глаза вперились в болтливого трупа с раскрытой, как крышка сундука с сокровищами, грудиной. Только вместо золота и драгоценностей - крошево из внутренностей.
      - Кто ты? - она воинственно нацелила на мертвого длиннющие когти. Даже и длиннее моих. Впрочем, к особому маникюру у меня никогда склонностей не было.
      - Свои, свои, не боись, - грубовато-успокаивающе бросил я. Такой тон всегда и на всех действует одинаково - собеседник обычно тоже переходит на некую близость, - тебе уже пора научиться меня узнавать, воришка.
      Наконец-то до нее доходит. Она презрительно ухмыляется:
      - Очень мне надо тебя узнавать! Как же! Ты - никто по сравнению со мной!
      - Тем более - чего тогда тебе нервничать?
      Она дергает плечиком, кривит губки, спрашивает:
      - Как ты меня нашел?
      - Ну, на что-то я еще способен.
      - А мне все равно, на что ты там способен.
      Ее когти наконец-то уменьшаются. Она берет себя в руки настолько хорошо, что достает из сумочки расческу и начинает причесываться, присев на краешек кровати, чтобы не запачкаться кровью:
      - Ну и что тебе надо?
      - Поговорить.
      - Я с тобой ТАКИМ, - она смотрит на окровавленное тело с легкой брезгливостью, - разговаривать не буду. Мне неприятно. Хочешь поговорить - найди меня.
      - Во-первых, я тебя нашел, во-вторых, мне и самому неприятно, а в третьих...
      - В третьих, ты - ручная собачонка Ио и Фэриена. А собачки меня не интересуют, - она поднимается с испорченной кровати, делает мне ручкой и направляется к двери.
      - Да постой ты! - хочу сказать это громко, но залитое кровью горло уже едва способно говорить.
      - И не подумаю! - заявляет она и хлопает дверью.
      Раздраженно бью рукой по кровати, из груди мертвеца выплескивается кровь, я возвращаюсь в тело, сидящее в ванной, и замечаю под моим сжатым кулаком разбитую мною же кафельную плитку.
      Вот упертая!
      Представляю себя бегущим за ней в том надкусанном теле, с мерно падающими на асфальт внутренностями, и так же мерно оседающими на землю по обеим сторонам случайными прохожими, хватающимися за сердце, и отказываюсь от этой идеи. Почему-то я единственный забочусь о психическом здоровье нации. Гавриил, твою мать, куда ты смотришь? Или если сам такой занятый - так пошли за Энжи кого-нибудь рангом пониже! Обязательно тебе ждать, пока я созрею? А если не созрею? Сколько ты будешь терпеть, пока не вмешаешься? Сколько ты мне времени отмерял - день, два, неделю?
      Нет, ты прав, как всегда прав, тут никто рангом пониже не справится... тут нужна равноценная сила, как минимум... а если ОН не хочет вмешаться, то никому больше здесь делать нечего.
      Но я... ну, не хочу ее убивать! Она... на меня похожа чем-то... чертовка!

      Ио по ночным клубам сегодня идти не захотела. А захотела посетить приличное заведение и вкусно поужинать. Я ей помочь ничем не мог, и она просто позвонила в ресепшен и поинтересовалась самыми уважаемыми заведениями среди взрослых. Естественно, ей порекомендовали пару-тройку мест, в одно из которых мы и направились. Ио ради такого случая облачилась в элегантное вечернее платье, а Фэриен - в эксклюзивный костюм. Нечто среднее между классическим костюмом и щегольским гомосексуальным прикидом.
      Я наплевательски остался в тех же самых джинсах. Потому что в клоуны не записывался.
      И вот - мы сидим, ждем, когда нам принесут наш заказ, естественно, устрицы и тому подобные трюфели, и я изредка ловлю любопытствующие взгляды посетителей.
      Заведение действительно взрослое, с совсем недетскими ценами, я в этом немного разбираюсь. Контингент соответствующий, не удивлюсь, если вокруг нас за столиками сидят депутаты, министры, и другие высокие чины, а также серьезные бизнесмены. Естественно, публика понимает толк и в еде и в одежде, и одета, что называется, сдержанно. Сглаженные цвета, продуманный стиль, правильно подобранные аксессуары. Никаких "последних писков моды". Ничего кричащего и вызывающего. Достоинство во всем.
      И тут мы, красавцы - отвязная молодежь со сверкающими сквозь дыры в джинсах коленками. Это я о себе. Впрочем, платье Ио оказалось тоже в ее стиле - с обнаженной спиной практически до середины попы. Мне - очень нравится, но вот пожилым серьезным дяденькам, чинно вкушающим рябчиков с ананасами - вряд ли. А еще больше им не нравится Фэриен - с его тонкими батистовыми рукавами, с его пиджачком в обтяжку, с прозрачными вставками в брючках... а серьги он со вчерашнего дня не снимал.
      И все-таки я удивляюсь, как быстро люди стареют. Как быстро они становятся взрослыми. Дяденьки и тетеньки, ну, сколько вам лет? Ну, по сорок, по пятьдесят? Так вы еще лет двадцать назад были такими же бесшабашными, какими выглядим сейчас мы. Вам хотелось танцевать и петь песни... вы быстро подхватывали все новое... Куда оно все делось? Ведь вы же стареете, потому что сами себя в рамочки помещаете, нет, я не про траурные, а про рамочки определенного жизненного уклада. Кто вам сказал, что так надо? Да ну вас, с вашими окостеневшими мыслями... даже и слушать не хочу... вы неинтересные.
      Я вот старше вас всех, вместе взятых. И пройдет еще шесть тысяч лет, а я все равно буду молодым. И буду носить фиолетовые в крапинку водолазные костюмы, если это будет модно.
      О чем это я? Не будет больше для меня не то что тысяч, а и даже просто лет. Скорее всего.
      Знаю - слишком много говорю о том, что я думаю или чувствую. Может быть, вам это и неинтересно. Или даже неприятно. А у меня просто не будет больше возможности высказаться, так что - получайте! Я вам с горкой насыплю!
      Ой, счастье-то какое! Устрицы наши принесли! Что? Специальные ножи-вилки? Да к черту!
      Ладно, согласен, вкусно.
      Ио и Фэриен пьют сегодня вино. Я решил не выделяться и тоже пью вино.
      Через полчасика мне надоедает быть приличным и хочется позлить всех присутствующих еще больше. Есть простой способ это сделать. Обнимаю Фэриена и целую его в губы - долго и развратно. Чтобы все посетители успели обратить внимание.
      Обратили. Через минуту у нашего столика возникает охрана и вежливо предлагает нам расплатиться и удалиться. Смотрю на них снизу вверх и отправляю назад - нести вахту на входе. Их рожи деревенеют и исчезают из моего поля зрения.
      Зато приходит администратор. Чтобы точно так же исчезнуть. Больше нас никто не беспокоил, и мы могли безнаказанно целоваться у всех на виду.
      А потом Ио испортила мне настроение.
      Она потребовала рассказать ей, почему я восстал против Бога. Я сказал, что не настроен ворошить дела давно минувших дней. Она все равно настаивала. Пришлось сказать, что у нас с Богом возникли разногласия. Она требовала подробностей, но я отказался ей что-либо пояснять. Она обиделась и надула губки. Чтобы загладить свою вину, я начал ее в эти самые губки целовать. Она начала хихикать и в шутку сопротивляться. В общем, воцарился полный мир и согласие. Что мне и нужно было.
      Неудивительно, что мы довольно быстро распугали посетителей. А может, они обычно и не ужинают так поздно и не сидят в ресторане так долго. А мы сидели долго. Я даже пытался научить их, чужаков, петь самые простенькие песни. Как жаль, но пришельцы оказались не особенно музыкальны. В ресторане была живая музыка, а в уголке стояло караоке, а таким образом песни пел я сам. В какой-то момент мальчик, обслуживающий караоке, пожаловался на позднее время, но потом увидел, каким длинным и острым когтем я постучал по выбранной мною песенке, и испуганно примолк. Скажи спасибо, мальчик, что я сегодня добрый, и не буду наказывать тебя за то, что ты бьешь свою младшую сестренку. Так ему и сказал. Моих слов вкупе с когтем ему хватило с лихвой, и мальчик клятвенно пообещал больше сестру не трогать и пальцем. Я ему пообещал, что проверю.
      А потом пьяный Фэриен два раза чуть не попал в аварию. Один из них - чуть не съехал в Днепр с набережной. Я потребовал, чтобы он остановился, и сел за руль сам. Хотя надо было ему позволить перевернуться пару раз. Я бы тогда посмотрел, не сделается ли им что-нибудь. Ладно, об этом надо было думать раньше. Поэтому оставалось лишь довезти нас всех до гостиницы без происшествий.
      Портье еще не привык к нашим выкрутасам и проводил нас долгим заинтересованным взглядом. Кто именно тебя интересует, девочки или мальчики? В смысле - полуголая Ио со съехавшими с плеч лямочками платья или Фэриен в расстегнутой до пупа тоненькой сорочке? Только надеюсь, что не я - суровый и застегнутый на все мои пуговицы, которых аж целых одна - на поясе.
      На секунду прислушиваюсь и понимаю, что портье интересует исключительно Ио, и даже горжусь им, не подверженным влиянию моды на голубизну... Чтобы порадовать этого примерного парня, я, обнимая и придерживая Ио, якобы случайно приподнимаю подол ее платья. На, мальчик, полюбуйся на ее ножки. Пусть они тебе приснятся. А лежать эти ножки будут на моих плечах!
      Впрочем, когда мы наконец-то добираемся до номера, понимаем, что уже скоро утро, мы устали и напились, и мирно ложимся спать. Трахаться будем завтра.
      А потом мне приснился кошмар. Я вообще-то не из пугливых, меня удивить чем-либо трудно. И кошмарные сны мне время от времени снятся. Я понимаю их просто как отражение моей жизни - там трупы, тут трупы. И не воспринимаю, как кошмары. Для меня это что-то вроде нормальных для вас снов о прогулке по парку, о работе и поездке к дальним родственникам. Только... иногда мне снятся сны о моей прошлой жизни... вот это бывает больно...
      А этой ночью приснилось, что я - марионетка, меня дергают за ниточки, и мои деревянные ручки и ножки двигаются в нужном кукловоду направлении. Всю ночь я бесился и рвал нитки. А они оплетали меня снова и снова, вырастая прямо на глазах на месте только что оторванных. И тянулись в разных направлениях, скрываясь во тьме. Я пытался дотянуться до того, кто дергал ниточки - и путался в них, как в паутине.
      Проснулся в холодном поту, обнаружил, что проспал всего часа два, и вышел на балкон посмотреть на рассвет. Я курил, наблюдая за робкими переливами цвета на востоке, а прохладный утренний ветерок меня успокаивал. Ветерок был не тем, кто действительно мог бы меня успокоить, он старался, а у него не получалось, и он тоже начал нервничать, и дело кончилось тем, что я послал его подальше и ушел обратно в спальню. И только там, присев на кровать, понял, что все-таки отвлекся от омерзительного ощущения, будто задыхаюсь в паутине и безысходности. Заодно заметил, что в клочья изорвал шелковую ночную рубашку Ио, потому что она держалась на тоненьких бретельках, видимо, принятых мною ночью за удерживающие меня нити. Лег с краю, отвернулся, помянул очень нехорошими словами все "вещие сны", вместе взятые, и уснул снова.
      Спали мы все почти до полудня. Проснулись одновременно, что неудивительно, если спать втроем, соприкасаясь руками, ногами и боками, короче - в обнимку.
      Только если Фэриен схватил свои сигареты и исчез в направлении свежего воздуха, то Ио пропутешествовала шагающими пальчиками по моей груди, потянулась, и при этом с нее соскользнули остатки ночной рубашки. Она на такие мелочи внимания не обратила. Я тоже. Что я в ней не видел?
      - Ты не умеешь петь, Люцифер, - вместо "доброго утра" сказала она, - у тебя нет ни слуха, ни голоса.
      - Кто на что учился... - ответил я.
      Она меня ничуть не обидела. Она совершенно права - петь я не умею.
      - А тебя кто-то учил?
      - Петь? - переспрашиваю.
      - Да нет же! Быть дьяволом!
      - Это несложно. Научиться петь сложнее, - вру я.
      - Нет, правда, мне интересно - кто тебе рассказал, что ты должен делать?
      - Никто, - теперь уже отвечаю честно, - и я никому ничего не должен.
      Она замолкает. Не знает, верить мне или нет. Не верь мне, Ио, я вру, как дышу.
      Потом она хитро улыбается:
      - Но ты же - абсолютное зло?
      - Зло, - киваю я. Хотя совсем в этом не уверен.
      - А откуда ты узнал, в чем это должно выражаться?
      - Ниоткуда... у меня полная свобода действий... - я ощущаю почти физическую боль по моей недавней свободе действий, без Ио и Фэриена.
      - Не бывает полной свободы действий, - возражает она, - у тебя же есть ограничительные рамки?
      - Разве что - полное истребление человечества. Это не в моей компетенции. Этим Господь Бог будет заниматься сам, если захочет.
      Хотя, думаю, сколько я ни проверял, где она - эта грань, за которую не смею ступить здесь, на земле - я ее не нашел. Может, ее нет.
      - Расскажи мне, как это было.
      - Что? - напрягаюсь я.
      - Как ты восстал, почему, как тебя низвергли?
      Она видит, что я молчу, и совсем уже по-детски заявляет:
      - Ты обещал!
      - Хорошо, - сажусь в кровати, - если тебе это интересно... все очень просто... ничего этого не было.
      - Но как же...
      - А вот так! Я не желал никакой власти, и с Богом не воевал. Это же смешно! - кусаю свои пальцы, подбирая слова, - ОН меня создал! ОН - всесилен, а я был лишь его слугой. Это только легковерные люди могли придумать, что кто-то мог посметь воевать с Богом! У меня и в мыслях этого не было! Никогда!
      Ио хлопает ресницами, длиннющими и оттого еще более удивленными.
      - Я с НИМ поспорил... - поясняю, - мы разошлись во мнениях... я был - любимчик... возомнил о себе, что я умнее, что могу предложить свой вариант устройства мира... хотел... хотел только показать, что умею самостоятельно думать, а не только исполнять ЕГО волю.
      Замечаю, что в спальню возвращается Фэриен с такими же округлившимися глазами. Но меня уже понесло, мне уже надо высказаться.
      - И еще я заявил, что это неправильно - позволять людям творить все, что им вздумается, и сказал, что наказание должно быть своевременным... ну, это же... неразумно... наказывать после истечения тысяч лет, во время Страшного Суда, который неизвестно когда будет, за когда-то в детстве замученного котенка... кто его вспомнит, того котенка? Кто прочувствует? Кто осознает? И вот... все это... и многое другое... в этом же духе... высказал... помочь хотел... а ОН ответил мне: "Попробуй!" - и я остался один. Вот и все!
      Я снова молчу... мне... больно об этом говорить... на самом деле меня бросили... чтоб не умничал.
      - Первое время я не понимал, что произошло... потом решил, что это - моя работа... потом начал страдать... потом пытался до НЕГО достучаться, творил жуткие непотребства, развязывал войны среди людей... а добился лишь инквизиции... а теперь мне все равно... - заявляю ожесточенно, - теперь я - дьявол, с моей агрессией, неуравновешенностью и дурными привычками. По крайней мере, это было так до тех пор, пока не явились вы!
      Ио пытается воспользоваться удачным моментом, чтобы настроить меня нужным ей образом, она меня обнимает, гладит и шепчет мне:
      - Зато теперь у тебя есть шанс отомстить!
      Делаю вид, что искренне заинтересован ее словами. Вообще-то это так и есть.
      - Послушай... многое зависит от тебя... если ты убьешь девчонку и вернешь себе всю силу, мы будем говорить с тобой на равных... разве тебе этого не хочется? У тебя есть шанс действительно изменить этот мир. Поставить его с ног на голову.
      Продолжаю делать вид, что зачарованно ее слушаю. Так я смогу больше узнать.
      - С тобой поступили несправедливо, - продолжает она, и где-то в моем сердце отзывается старая боль - да, несправедливо.
      - И ты достоин большего. Ты достаточно страдал.
      Я поднимаю на нее усталые глаза и думаю о том, что мне бы не мешало у нее поучиться искушать и уговаривать. Как складно это у нее получается! А главное - от души, наряду с пристальным взглядом в глаза. Ты хорошая актриса, Ио! Приз в студию!
      - Если ты будешь на нашей стороне - мы многое сможем вместе! Я не особенно сильна и не обладаю большим влиянием в моем мире, я такая же, как и ты - слуга при господине. Может быть, пришло время слабым объединиться и заявить о себе? Как о новой силе, способной вершить судьбы миров?
      Сладко поешь, Ио... и на кого-то эти речи могли бы подействовать... только не на меня. Потому что я знаю им цену. Не я ли нашептывал подобное в тысячи человеческих ушей?
      И еще, Ио, ты меня не знаешь. И сейчас ты меня не поняла. Иначе бы не стала мне ничего предлагать. Подумай, глупая, зачем мне делить этот мир еще и с тобой? Если меня уже многие тысячи лет тяготит моя вседозволенность и моя власть - зачем мне воевать за влияние и дальше? Неужели ты не поняла, чего я хочу - я хочу избавиться от своего бремени!
      Я ничего ей не отвечаю, ни "да", ни "нет".
      Делаю вид, что думаю.

      А любознательный Фэриен уже нашел последний труп. Опять же из "достоверных источников" в штабе областного МВД. Не хочу туда ехать. Мне лень. Но приходится. К тому же немного интересно, почему его так быстро нашли.
      Ответ оказался прост - Энжи не заперла дверь, когда уходила, а утром соседка обратила на это внимание. Так что мы даже не увидели тела, его уже увезли. Я для вида походил по квартире, поприсматривался. Констатировал, что ничего не нашел. А чего они от меня ждут? Что я ее след унюхаю? Так она и не пешком отсюда уходила, а на машине уехала.
      А так - все, как и было... залитая кровью кровать... вот, собственно, и все... невзначай провожу ладонью по тому уголку кровати, куда она присела привести себя в порядок. Несколько часов назад именно сюда опустилась на минутку ее круглая попка. Охренеть, я тоже становлюсь сексуальным маньяком...
      - Что мы будем делать дальше? - Ио настырна, как никогда.
      - Уйдем отсюда, - отвечаю я.
      - Куда? - не отстает она.
      - Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда!
      Она опять начинает нервничать и задавать дурацкие вопросы:
      - У тебя есть какой-нибудь план?
      - Есть, - зато я честен, как никогда, - и даже не один.
      - Что ты придумал?
      Задумчиво поднимаю взгляд к потолку:
      - Что у нас сейчас? Полдень? Тогда - японский ресторан, суши, сушими... или правильно говорить - суси? Не-е, пусть лучше неправильно, но суши... это хоть как-то звучит по-человечески... а потом - предлагаю сауну. С парилкой. Я вас веником отхлещу!
      - Прекрати! - шипит она.
      - А что тебя не устраивает? Не хочешь японскую кухню - пусть будет другая. Украинская тоже очень ничего.
      - С кухнями я сама могу разобраться! - зловеще заявляет она, - ты с девчонкой разберись!
      - Я над этим работаю! - говорю.
      - Это называется - работаешь? Даже этот труп - и тот нашел Фэриен! А ты что сделал?
      Похвалиться мне нечем, так что я не отвечаю. А хвастаться тысячами спасенных человеческих жизней дьяволу не к лицу.
      Ио раздраженно фыркает, резко поворачивается, отчего ее юбка взметается вверх ярким пятном, открывая моему взгляду прелестные стройные ножки, а она, еще более взбешенная тем, что своими резкими движениями достигла совсем не того эффекта, на который рассчитывала, стремительно уходит.
      За-а-амечательно, думаю, наконец-то можно покинуть место преступления. Кстати, надо будет поинтересоваться, как эти убийства расследуют, какие экспертизы провели, какие доказательства собрали. Я ж не эксперт, мне отпечатки пальцев проще снять знаете каким образом? Да просто отодрать с пальцев кожу! А спецы - они порошком определенным все посыпают, чтобы отпечатки обнаружить. Потому как во вторую квартиру мы попали уже после экспертов, я теперь даже знаю, какого цвета порошок. Сам видел. Ни за что не догадаетесь! Малинового! Ну, если кому малиновый не нравится - можно сказать, что и бордового. Я не дальтоник, но мне без разницы.
      Хотя... примерно догадываюсь, как идет расследование.
      Медленно.
      Это они сегодня только зарегистрировали преступление в журнале. Нет, не в глянцевом. В специальном. Прошитом и пронумерованном должным образом, еще и опечатанном. Таковы требования. У правоохранителей строгий контроль за всем, что в том священном журнале записано. И очень важно - чтобы не слишком много было туда записано, потому как по журналу этому статистические карточки выставляются на каждое преступление. А статистика - это страшная сила!
      Ну, может, соседей опросили, может, установили, что мальчик накануне привел домой девочку. Это ничего не даст расследованию. Потому что вряд ли кто-то эту девочку свяжет с жестоким убийством. Потому что если ее видели, то ничего не рассмотрели - девочка себе и девочка, махонькая, худенькая. Никто же не видел, как лихо она умеет пройтись когтями да наискосок по груди... глупая...
      Надеюсь, что у правоохранителей хватило соображения хотя бы связать убийства в одну кучу, то есть в одно дело. Представляю - являюсь я в прокуратуру, исходя из сложности дела - скорее всего в городскую прокуратуру - и даю показания следователю как свидетель. Меня предупреждают о том, что я имею право на основании статьи 63 Конституции Украины отказаться от дачи показаний в отношении себя и своих родственников (если по отцу, то бишь по Создателю, то родственников у меня предостаточно - целый сонм ангелов... а также все человечество... вкупе с Энжи... да, еще птицы-звери). Ах, нет, это должны быть близкие родственники, члены моей семьи. Таковых у меня, естественно, нет. Значит, стучать я могу сколько угодно в свое удовольствие.
      Итак, меня предупреждают еще и об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, хорошо еще, что Украина, в наследие атеистического прошлого, не ввела моду класть руку на Библию и клясться говорить "правду, только правду и ничего, кроме правды", как это во всех американских фильмах звучит. Я, кстати, не уверен, что оно так и есть. Слишком напыщенно.
      А потом начинают устанавливать мою личность. Спрашивают имя, отчество и фамилию. А я выдаю - Люцифер, бывший первый ангел, дата рождения - четыре тысячи лет до вашей эры, место рождения - небеса, в настоящее время не работаю, без определенного места жительства, особые приметы - дьявол. Документов нету. Шипы, когти и хвост - вот мои документы. Вилы еще могу предъявить. Раскаленные.
      А вот крылья - не могу. Украли у меня крылья! Можно заявление заодно написать о краже?
      И к этому времени вся прокуратура давно лежит в глубоком обмороке.
      Даже если я их откачаю и честно им расскажу, что происходит - добьюсь только одного - точнее, как раз не одного, а нескольких десятков новых сумасшедших, с пылу с жару. Прокуратуру можно будет переименовать в дурдом. А я этого не хочу, пусть живут, пусть расследуют преступления и занимаются оперативно-розыскной деятельностью. Я тоже в некотором роде... оперативный работник.
      Да-а... о чем я думаю?