Правда, эти миниатюрные красотки застряли в спальне Создателя не до утра, а едва ли не на двое суток, ну, а дальше все пошло по нарастающей. Создатель, видя, что мы вполне искренне рады славным любовным победам своих подруг в его спальне, решил устроить себе медовый месяц и занял исключительно выгодную, для себя, позицию, которая заключалась в том, что он стал каждое утро устраивать роскошные, парадные завтраки. При этом почти всем мужикам, разрешалось вовсю манкировать ими, а вот все наши спутницы должны были являться на них, чуть ли не в приказном, обязательном характере.
      Впрочем как раз приказы такого рода, они были готовы исполнять совершенно беспрекословно и безропотно, так как прекрасно понимали, что в данном случае именно хвост вертит собакой. Печальным было только то, что как раз именно мое присутствие на этих парадных завтраках, было обязательным и утренний кобеляж Создателя, происходил у меня на глазах. Хотя, в целом это было очень пристойное и даже весьма красивое и импозантное зрелище.
      Когда мы входили в обеденный зал, а в мою обязанность входило возглавлять колонну стахановок, ударно трудящихся на любовной ниве, Яхве уже полувозлегал, полувосседал на своей роскошной, золотой тронной кушетке и любовался прекрасными видами Парадиз Ланда. Центральная башня Золотого дворца была вращающейся и каждый раз он смотрел в новую сторону, как бы давая тем самым понять, что это одна из его многотрудных обязанностей, следить за порядком в этом волшебном мире, населенном удивительными существами.
      В зале стояло чуть больше дюжины небольших столиков, полукругом расставленных перед просторным, невысоким золотым подиумом, на котором стоял большой, низкий, сапфировый стол Создателя. Все столы уже были уставлены дивными яствами, но отнюдь не это было главное. После того, как я, словно какой-то лагерный конвоир вводил в его покои девушек, начиналось самое интересное.
      Поприветствовав нас величавым взмахом руки и несколькими, вполне дружелюбными и искренне радушными возгласами, типа: - "Привет ребята! Решили навестить старика в столь ранний час? О, я очень вам признателен." - или им подобными, Яхве, царственно и грациозно поднимался с тронной кушетки и плавно слетал к своему столу, подле которого стояла еще одна золотая кушетка, но уже куда более просторная, да еще и с дюжиной больших пышных подушек малинового бархата, лежащих вокруг, об истинном предназначение которых, было совсем нетрудно догадаться.
      Затем одна или сразу несколько наших красоток, принимались потчевать старину Яхве всяческими деликатесами, которые он не ел, а именно вкушал с неподдельно царственным достоинством. Каждый раз Создатель представал нам в новом облачении. То это была его обычная, рабочая белая тога, то шелковый наряд какого-то персидского царя, то пышные одежды венецианского дожа, то еще что-нибудь эдакое, но всегда наряды были таковыми, что его очаровательные официантки легко могли покрыть поцелуями его мощную шею и широченную грудь могучего атлета.
      Наши спутницы сами решали, кто именно должен был прислуживать Создателю за завтраком. Иногда к Яхве подходила целая группа красавиц в самом неожиданном сочетании, а иногда только одна из наших спутниц. Уже одно то, как наши прелестные шалуньи делали это, было составной частью любовной игры, а проделывали они все с невероятной выдумкой и изяществом, поднося яства ко рту своего повелителя самым неожиданным образом, но сладкое и фрукты, как правило, просто выкладывали себе на обнаженную грудь и здесь наши полногрудые красавицы, Неффи, Гелиора и Сциния всегда оказывались вне конкуренции.
      Впрочем, для нас, мужчин, переход к десерту, как раз и служил сигналом к тому, что у Создателя наступало время утренних любовных игр и нам следует сваливать, и, частенько, завтрак начинался прямо с десерта, если какая-то из наших спутниц была слишком уж нетерпелива. Мы, конечно, могли задержаться и как следует подзакусить, Создатель не только никого не гнал прочь, но даже стоически сдерживал себя и не притрагивался к прелестям наших подруг руками и не лобзал их сладкие уста. Право же, видеть искреннее страдание на его напряженном лице, было выше наших сил и мы молча линяли из трапезной. Такое уважение, выказываемое нам Создателем, рождало в наших душах самые искренние ответные чувства.
      После завтрака мы редко видели Создателя. Он иногда выходил из своих покоев, максимум на полчаса, час, но и за это время я успевал натерпеться многого, так как Яхве с веселым задором постоянно подтрунивал надо мной и устраивал всяческие каверзы. Он мог налить мне за шиворот воды, сунуть в карман или еще куда-либо, какую-нибудь свою новую золотую, живую скульптурку, - ужа или лягушку. Эти сувениры я собирал и теперь намерен бережно их хранить, так как они исполнены с невероятным искусством и мастерством. Ну, а уж подшучиваний в мой адрес было и вовсе не перечесть.
      В основном Создатель всячески измывался над моими любовными подвигами, а подчас еще и бахвалился тем, что мои собственные подруги так благоволят к нему. Однако, все эти хохмочки выглядели вполне пристойно и нисколько не оскорбляли моего достоинства, да и не вызывали приступов ревности. К тому же Яхве никогда не позволял себе подшучивать над кем-либо из моих друзей, относясь к ним не только с царственным великодушием, но и с вполне искренним дружелюбием. Третируя же меня, Манни или Луи, он, тем самым, словно подчеркивал, что только мы ему ровня. Правда, мой папашка сразу отсоветовал мне отвечать Яхве тем же.
      Тем не менее я все-таки иногда острил, но очень осторожно и продуманно. Мне вовсе не улыбалось нарваться на гнев Создателя и это несколько угнетало меня. Куда больше меня тяготило то, что Создатель с самого начала весьма недвусмысленно намекнул мне, что он не потерпит того, чтобы кто-то в Золотом замке трудился в то время, когда он отдыхает. Поэтому все дни напролет я был вынужден проводить в праздности, а потому уже очень скоро выяснилось, что я совершенно не умею и, главное, абсолютно не желаю отдыхать.
      Для меня, вроде бы, было самое время было предаться сексуальному разгулу, но тем самым я мог жестоко оскорбить Создателя. Поэтому для любви у меня были предназначены одни только ночи. Мои подруги не стали исключением и в течение месячного сибаритства Создателя, не один десяток раз сумели побывать в его спальне, как по одиночке, так и все всей своей дружной кампанией, а иногда даже в новых, подчас самых неожиданных конфигурациях.
      Все ведь только начиналось за завтраком, а затем, в течение остального дня и ночи, двери его спальни открывались исключительно только перед женщинами. Что там происходило, было для нас, мужиков, тайной за семью печатями, но уже одно то что все наши подруги были безумно счастливы и буквально рвались в его спальню, успокаивало, ведь что ни говори, но всем мы искренне радовались их счастью, быть любовницами нашего Создателя и даже вели свою статистику.
      Из всех моих подруг одна только Неффи рассказала мне о том что там творилось, да и то лишь после того, как Создатель, завершивший свой медовый месяц, потрепал мне нервы пару деньков и отправился на три недели вниз, прошвырнуться напоследок по Парадиз Ланду, с вполне понятными мне целями. Старику, явно, было мало этого медового месяца. Не скажу, что я очень уж упорно добивался от своей царицы правды о медовом месяце Создателя и хотел знать все в подробностях. Мне просто было интересно знать, что же в итоге у меня получилось с магическим заклятием, наложенным на обереги.
      Вся моя магия, собственно заключалась лишь в том, что я помог душе Создателя сбросить тяжкий груз пережитого и полностью вернуть себе ощущение молодости. Ничего, касающегося секса и какого-либо плотского вожделения в ней и близко не было, как не было ничего такого, что могло бы негативно повлиять на память Яхве или его интеллектуальные способности. Да он и сам, собственно говоря, против таких заклятий был отлично защищен ведь как магу, ему в этой Вселенной просто не было равных.
      Нефертити, которой одной с самого начала был известен мой маленький секрет, практически сама, без каких-либо моих особых требований и вопросов, рассказала мне о своих отношениях с Создателем, который на целый месяц превратился в какую-то необузданную секс-машину. Произошло это весьма неожиданным и довольно забавным образом. Совершенно одурев от безделья, проводив Яхве, Маниту и Люцифера, отправившихся вниз, якобы, с инспекционной поездкой, я уединился в главной мастерской Создателя и принялся, от нечего дела, чтобы хоть как-то утихомирить зуд творения, лепить всяческую ерунду.
      Все мои творения тут же отправлялись в огромный колодец, из которого я черпал Первичную Материю и как раз за этим бессмысленным занятием меня и застала Неффи. Моя божественная царица быстро приблизилась ко мне, легкой, танцующей походкой, заставляющей чарующе подрагивать её груди, лишь слегка прикрытые полупрозрачной, легкой тканью голубой туники. Она, как всегда, была великолепна, желанна и чертовски очаровательна и у меня тут же гулко застучало сердце.
      По какой-то странной прихоти моей омолаживающей магии, из всех моих спутниц, только Гелиора и Нефертити выглядели лет на тридцать, да к тому же оставались женщинами, в то время, как остальным девушкам на вид нельзя было дать больше двадцати лет. В принципе это могло объясняться тем, что они обе не успели особенно состариться. Ведь Гелиора и Фламарион были в ангельском приюте сиделками, а отнюдь не пациентами, ну, а со слов Ликурга я знал о том, что Неффи и в свои преклонные годы сводила с ума молодых кентавров. Хотя черт его знает, почему эти прелестные женщины несли на себе печать возраста подлинного расцвета женственности.
      Зато это придавало обоим красавицам, совершенно особое очарование, имеющее просто невероятную, убойную силу и мощь, которое беспощадно разило мужчин наповал, подобно остро отточенному клинку, вонзающемуся прямо в сердце. Вот и в тот момент, стоило только этой игривой тигрице, решительно запрыгнуть ко мне на колени, прижать мою голову к своей пышной, упругой груди, источающей аромат женщины и уткнуться носом мне в затылок, как я моментально забыл про свою скуку, напряжение ожидания и вообще про все на свете. Однако, Неффи пришла вовсе не за тем, чтобы затеять со мной любовную игру, а с весьма неожиданной просьбой. Звонко чмокнув меня в затылок, моя царица попросила меня:
      — Ольгерд, любовь моя, ты не мог бы сотворить для меня точно такое же магическое заклятье, каким ты осчастливил нашего красавчика Яххи?
      Поскольку мой нос был крепко прижат к ложбинке между её грудей, щеки стискивала их прохлада, а во рту был легкий шифон туники, то я невнятно промычал своей подруге в ответ:
      — Господи, Неффи, тебе то это зачем? Ведь ты же не такая уж и ветхая древность по сравнению со стариком Яхве.
      Нефертити немедленно устроилась у меня на коленях поудобнее и, посмотрев на меня с неожиданной грустинкой во взгляде, произнесла тихим и задумчивым голосом:
      — Ах, милый мой, юный, юный Ольгерд, где уж тебе, мальчик мой, судить о возрасте женщины. - Немного приподняв и чуть сдавив свои груди руками, царица Нила медленно и не без удовольствия огладила руками свое роскошное тело и продолжила - Тело, которое ты видишь, мой повелитель, мне и самой очень нравится, хотя оно и не такое юное как у Виталии или Лауры, но я хочу чтобы оно всегда оставалось таким же, - достаточно зрелым на вид и полным жизненных соков. Таким телом любая женщина может только гордиться. Но душа моя устала, любовь моя, она слишком долго жила в стареющем теле и потому очень-очень истомилась в ожидании полной дряхлости и смерти. Теперь, когда ко мне вновь вернулась молодость не девушки, но опытной женщины, уже выносившей во чреве ребенка, моя душа все еще не может отбросить прочь все прежние сомнения. Ольгерд, ты сумел сделать невозможное, вернул душе Яххи всю её прежнюю, юную страсть! Так сделай же это и для меня, ведь я намного старше его! Он никогда не старел так, как я, и темп его жизни был совсем иным, не таким стремительным, как моей. Поэтому и душа моя устала гораздо больше, чем у него, так дай же ей испить из того источника Божьей Благодати, который ты открыл в магических формулах. Яххи так и не смог понять их смысла и не рискнул сделать этого. Зато он посоветовал мне обратиться к тебе, мой повелитель.
      Это явилось для меня таким откровением, что я невольно опешил. Теперь я стал понимать, что моя невинная шутка могла означать для Создателя Яхве, чей возраст и правда исчислялся несколькими миллионами лет. Если все было именно так, то я заполучил в свои руки такого козырного туза, что мог смело браться за любую работу в Парадиз Ланде. Да, что там туза, я получил на руки всю козырную масть целиком, ведь среди ангелов и магов было немало стариков. Правда, кое-что мне все же оставалось непонятным и потому я тут же спросил Неффи, теснее прижимая царицу к себе, склонившись к её груди и чуть прикусывая сосок:
      — Любовь моя, я немедленно сделаю это, но прежде, расскажи мне хотя бы вкратце, что вы вытворяли в спальне Яхве и как он на это реагировал? Поверь мне, моя божественная царица, это для меня вовсе не пустой и праздный вопрос. От твоего ответа на него, в значительной степени зависит, останешься ли ты довольна эффектом моего магического заклятья.
      Вот здесь я нисколько не блефовал и не лукавил, так как магическую формулу моего заклятья, можно было повернуть и так, и эдак. В любом случае я мог наложить его только на один из моих оберегов, которых я, повинуясь какому-то странному порыву своей души, наштамповал, незадолго до отбытия Вельзевула, несколько больших, кожаных мешков, изведя на это, добрых полторы тонны золота. Моя царица, к счастью, была мудрой и опытной женщиной. Она не стала поджимать губки и закатывать глазки, а немедленно, с беспощадностью лечащего врача, ставящего диагноз опустившемуся алкоголику, рассказала мне все о Яхве, как о любовнике, но сначала, все-таки, предупредила меня:
      — О, любовь моя, конечно же! Только молю тебя об одном, не суди меня слишком строго за то, что я у тебя такая распутная. - Улыбнувшись, царица продолжила - Поначалу я не поверила Гелиоре, что такое вообще может быть. Ведь она рассказала мне, что Яхве с ними в постели был подобен мальчику и реагировал на их ласки с невероятным восторгом, словно он впервые в своей жизни был близок с женщиной. Честно говоря, милый, я, поначалу, сочла что она просто набивает себе цену. Ведь что ни говори, но она все же, порой бывает такой неуклюжей в постели.
      Нефертити требовательно взглянула на меня, явно, ожидая от меня слов подтверждения. В общем-то, она была права, как любовница Гелиора значительно проигрывала Неффи в технике секса, но зато у неё перед ней было другое преимущество, она была, как напалм, вспыхивала от малейшей искры и столь стремительно достигала вершин наслаждения, что уже одним этим приводила своих партнеров в неистовство. Однако, мне было недосуг сравнивать их достоинства и я, слегка кивнув головой, взглядом попросил её продолжать свой рассказ. Моя царица, не получив от меня должной поддержки, чуть усмехнулась и стала рассказывать дальше:
      — Все действительно было именно так, как мне поведала об этом Гелиора, но она не заметила только одного, этот мальчик был очень искусным любовником и сам мог доставить женщине невероятное удовольствие. Но в остальном она была полностью права, мой повелитель. Яххи, действительно, теперь обладает просто удивительной способностью к наслаждению. Даже тебя, мой милый Ольгерд, иногда бывает очень трудно расшевелить, а Яххи совершенно не нуждается ни в каких особых женских ухищрениях, он просто обольстителен в своей откровенной ненасытности к ласкам. Я же в свою очередь, совершенно лишилась с ним стыда и без малейшего стеснения проделывала все то, чему ты сам…
      Прижав палец к губам Нефертити, я сказал:
      — Достаточно, любовь моя, я уже узнал главное, а все остальное, это уже частности. Мне легко представить себе, что такие обворожительные женщины, как вы все, любовь моя, могли делать в его спальне. Кроме того, твое поведение это вовсе не распутство. Один умный грек-философ, который родился в Зазеркалье почти через тысячу лет после тебя, однажды уже дал всем женщинам следующий совет: - "Поднимаясь на брачное ложе, всякая женщина должна сбрасывать вместе с одеждами свой стыд!" Поскольку Создатель не только наш отец, но одновременно и муж всех женщин, то ты была совершенно права в любом своем сексуальном откровении и ты вовсе не была распутна, моя любовь. Вот как раз иное поведение было бы противоестественным. Ты готова получить от меня в дар еще один, восьмой магический оберег с заклятьем для твоей души, старушка?
      Неффи прикусила свою прелестную нижнюю губку и часто-часто закивала мне в ответ головой. Магическая формула была, в общем-то, проста как угол дома и сотворит её мог бы даже какой-нибудь сельский колдун в Зазеркалье. Однако, эта магическая формула, будучи наложенной особым образом на мой золотой оберег с Оком Божьим, была действительно способна вернуть душе не ощущение, а именно саму молодость.
      На собственном опыте я уже убедился в том, что к нашему Создателю вернулась не только способность наслаждаться ласками своих возлюбленных, но и азарт к игре, страсть к спорам и даже элементарное любопытство. Именно эти качества я успел заметить в Создателе за те дни, что он истязал меня своими придирками, понуканиями и шуточками. Теперь же я вполне четко отдавал себе отчет в том, что мне удалось сделать и понимал, что в Яхве произошли очень большие перемены и что его некоторые, почти мальчишеские, выходки вовсе не были издержками моих магических экзерсисов. К нему действительно, во всей полноте чувств, вернулась молодость.
      Достав из футляра одну золотую чешуйку, я сотворил магическое заклинание, взял её губами и поцеловал Нефертити в ложбинку между грудей. Магический оберег вошел в её тело, как-то особенно стремительно и такой же быстрой была наступившая реакция. Моя божественная царица вздрогнула и тихо застонала от счастья. Затем, Неффи, отчего-то, закрыла свое лицо руками и когда она убрала их, я увидел что в её смеющихся, бездонных, карих глазах пляшут золотые искорки. Взгляд моей царицы, обычно бесконечно мудрый, испытывающий и все знающий, стал таким оживленным, непосредственным и радостным, что я без каких-либо объяснений понял, сколь глубокими были перемены.
      Неффи звонко рассмеялась и, спрыгнув с моих коленей, подпрыгивая маленьким олененком, тут же, от избытка чувств, принялась танцевать какой-то танец, напевая без слов древнюю, ритмичную песню своей родины. В этом незамысловатом танце, состоящем из дорожек быстрых шагов, перепрыжек, вправо и влево, и стремительных наклонов всем телом в разные стороны, сопровождаемых высокими взмахами рук, не было никакой наигранности и фальши, просто моя божественная царица искренне радовалась каждому движению своего тела, наслаждалась его гибкостью и силой. Вспоминая давно забытые танцевальные па, которым её учили когда-то в детстве, Неффи не всегда попадала в такт песенке и тогда сердилась на себя и гневно топала своей изящной, босой ножкой. Боже, сколько же юной непосредственности и очарования я вновь обнаружил в ней.
      Царица Нила никогда раньше не танцевала передо мной, видимо, ей это просто не приходило в голову, ведь она знала столько секретов обольщения, что и искусной соблазнительнице Розалинде было впору позавидовать Неффи. Да и в тот момент своим танцем она вовсе не хотела увлечь меня, а скорее сама увлеклась поэзией движений и жестов этого старинного танца. Мне сразу стало понятно, что я обрел совершенно новую Нефертити, в которой было куда больше загадок и тайн, чем в моей прежней божественной царице, которой я по прежнему поклонялся вернее всех её подданных вместе взятых.
      Это было отнюдь не единственное мое открытие, сделанное в золотых чертогах Создателя. Ничуть не меньшим откровением явились для меня некоторые мысли Создателя, которые он высказал мне в нашем последнем разговоре. По возвращении снизу, Яхве потратил всего два дня на то, чтобы ввести меня в курс дела и передать свои золотые чертоги, которые являлись единым, очень сложным и едва ли не разумным механизмом, главное предназначение которого было, помогать Создателю. То, что я создал магические станки полуавтоматы, было детским лепетом по сравнению с ухищрениями Яхве.
      Все эти годы наш Создатель вовсе не сачковал и не дрых без задних ног, как об этом думал Ури. Вместе с Маниту он прилежно и без устали трудился в дальнем Зазеркалье и, один за одним, творил там новые обитаемые миры. В основном, это были миры кислородного типа и Яхве уже не требовалось большое число помощников, так как он широко использовал свои прежние разработки и комбинировал их с тем, что было наработано им уже в этой Вселенной.
      Это у него получилось очень мило и в будущем человеку придется столкнуться с весьма приятными партнерами по Космосу. Самое же главное состоит в том, что те дикие племена, которые сейчас населяют тысячи планет, смогут без особых препятствий скрещиваться с людьми и давать потомство. Правда, сейчас они выглядят не ахти как приятно, но впереди у них есть несколько тысяч лет развития, да и мне с моими друзьями не следовало забывать об этих мирах.
      Создатель оставлял на мое попечение не только Зазеркалье и Парадиз Ланд, но и вменял мне в обязанность подготовку новых Создателей. Ведь в будущем я сам не смогу стать Создателем до тех пор, пока из моего гнезда не выпорхнет, как минимум две дюжины новых Демиургов. Так что Вельзевул был для меня тем самым оселком, на котором Яхве проверил мои магические способности. К счастью, я не облажался и именно это подвигло Создателя назначить меня на хлопотную и опасную должность Защитника Мироздания, в общем-то, мало почитаемую в среде Создателей, которые иногда все-таки общались между собой.
      Опасной моя новая работа была уже только потому, что некоторые Создатели были вовсе не прочь пограбить Вселенную, оставленную на попечение балбесов, подобных мне. Эти хищники, обнаружив координаты такой Вселенной в астральном пространстве, немедленно вторгались в неё и тырили все подряд, что плохо лежало и не было крепко-накрепко прикручено болтами, но особенно они любили упереть из метафизического мира, какого-нибудь горе-защитника, все наработанные им запасы Первичной Материи. Вот в это я охотно верил, поскольку для меня самого уже ничего не стоило надеть на каждую руку по пять Колец Творения и закатать в них пару, тройку планет среднего размера, расположенных вблизи от метафизического мира, а на периферии я и вовсе смог бы свистнуть с десяток галактик.
      Со слов Яхве, сказанных очень озабоченным тоном, я понял, что для очень многих нерадивых Создателей, особенно из числа тех новичков, которые сами нахально влезли в эти сани, это, вообще, был единственный способ выжить самим и вытянуть свои убогие Вселенные на более или менее приемлемый уровень до того момента, когда Господь Бог сам не избавит их от мучений.
      Правда, наш Небесный Отец, в отличие от того же Яхве, очень терпелив и никогда не спешит с карательными санкциями. Господь Бог, в своем великодушии, всегда дает Создателям шанс проявить себя, ну, а на то, что некоторые типы при этом грешили грабежом и разбоем, он, явно, закрывал свои всевидящие очи, видимо, вполне справедливо считая, что выжить могут только сильнейшие, а всяческие мягкотелые слабаки, не способные защитить себя и свои Вселенные, должны стать для них рабочим материалом для нужд творения.
      Еще я узнал от Яхве, что те Создатели, которые получили азы образования от своих, более старших, товарищей по цеху, почти никогда не грешили разбоем. Впрочем, и среди них иногда попадались матерые волки, которые, таким образом, желали преподать хороший урок новичкам. Поэтому, Яхве, ознакомившись с моими боевыми возможностями, пришел от них в восторг, но все же посоветовал больше уповать на магию, а не науку и ни в коем случае не давать спуску грабителям, а при первом же случае посягательства, мочить зарвавшихся Создателей не раздумывая.
      То, что Господь Бог сподобил меня назвать практически все имена Смерти и сотворить магические обереги, Яхве счел самым мощным моим оружием. Когда же я, без какой-либо просьбы с его стороны, вежливо испросив у него соизволения и, вытребовав тонну старого золота, быстренько наклепал для него два здоровенных мешка священных, магических оберегов, мы окончательно стали друзьями. Дело дошло даже до того, что наш Создатель вручил мне справочник, составленный им собственноручно и сказал:
      — У тебя щедрая и бескорыстная душа, Защитник Ольгерд и я действительно счастлив, что оставляю свою Вселенную на твое попечение. Эти знания еще не раз сослужат тебе пользу, но я советую тебе больше уповать на интуицию и быть подлинным Творцом, а не слепым начетчиком. Меня до глубины души поразило то, с каким радушием ты и твои помощники подарили мне целый месяц любовной неги со своими подругами. Это был очень щедрый и незабываемый дар, а вместе с тем, что ты вернул мне всю свежесть жизненных ощущений, его значение очень трудно переоценить. Твои магические обереги я не стану держать под спудом и обязательно буду использовать, ведь отныне я решил брать с собой в каждую новую Вселенную не подвластные мне души, а живых помощников. Так что твои священные обереги уже очень скоро станут истинной наградой тем ангелам, которых я забрал с собой из Парадиз Ланда. Их число невелико и много меньше, чем число помощников Создателя Вельзевула. Однако, Ольгерд у меня есть к тебе одна просьба.
      До этого момента, Создатель говорил со мной величаво, напевно и очень торжественно, но последние его слова прозвучали как-то очень тепло и по-дружески. Мысленно обратившись к Господу Богу с короткой молитвой о заступничестве, я робко улыбнулся и сказал Создателю самым добродушным тоном, обратившись к нему так, как это делали мои подруги и спутницы:
      — Яххи, я готов сделать для тебя все что угодно!
      Создатель сразу же заулыбался широко и открыто, и, немедленно приняв мой тон, попросил меня о следующем одолжении:
      — Михалыч, ты не мог бы дать мне точно такой же комплект оборудования, каким ты снабдил Зела? Честно говоря, частенько хочется поговорить с кем-либо из своих коллег, но увы, наши встречи бывают очень редко и проходят совсем не так, как хотелось бы. Ты ведь был прав, когда назвал меня однажды волком-одиночкой. Так оно и есть на самом деле. Порой, мне даже хочется повыть на луну от одиночества, Михалыч. Когда тебя окружают лишь преданные подданные, действительно становится тоскливо на душе. Ты даже не представляешь себе, какую огромную радость доставили мне твои подруги. О, уж они-то не раболепствовали передо мной, а были не только необычайно нежны со мной, но и заставляли выполнять любые их прихоти. Эти нежные и очаровательные создания, просто видели во мне только мужчину и им было совершенно наплевать, что я их Создатель. Как ни умолял я Гелиору и Галлу стать моими подругами, они остались верны своему Фламариону и я искренне сожалею о том, что Лициния не стала моей подругой. Зато я знаю, что уже очень скоро обрету таких же подруг, какие есть у тебя и у меня больше не возникнет желания оживлять свои скульптуры, чтобы любоваться на их безмолвную грациозность и изящество. Теперь-то я уж точно знаю, что способен влюбиться, как мальчишка.
      Видя, что наш разговор приобрел совершенно особое свойство, я сказал Создателю:
      — Да, Яххи, это был совершенно удивительный год. То, что мне удалось сделать тебе такой подарок, наполняет мою душу радостью. Знаешь, но еще там, в Зазеркалье, я всегда благодарил Бога лишь за то, что все еще жив, по прежнему способен дышать, чувствовать, видеть и слышать. Попасть в твой волшебный мир уже было для меня невероятным счастьем, а выполнить твое задание, и подавно. Тем не менее, моя душа оставалась неудовлетворенной, ведь я не мог ничего дать тебе лично, мой повелитель Яхве и друг Яххи. То, что Господь сподобил меня сотворить то магическое заклинание, превращающее восьмой золотой оберег в нож, разрезавший путы, стягивавшие твою душу, стало для меня самой большой наградой.
      Несколько минут мы оба молчали. В кабинете Яхве, где проходила наша беседа, были настежь распахнуты окна и легкий ветерок, влетающий в них, приносил с собой запахи цветущего сада Создателя. Эти запахи одновременно пьянили меня и делали мое сознание кристально чистым. Самым большим итогом моего путешествия по Парадиз Ланду стало то, что я обрел еще одного друга и этим другом стал сам Создатель Яхве. Мне захотелось узнать о днях его юности и я спросил его:
      — Яххи, скажи мне, из какого мира ты родом? Как он назывался и что с ним стало теперь?
      Мой вопрос явно застал Яхве врасплох. Картинно хлопнув себя ладонью по лбу, он сказал мне:
      — Ах я старый болван! О самом главном я чуть было и не забыл рассказать тебе, друг мой! - Откинувшись спиной в своем золотом кресле, Создатель вообще очень любил этот металл и применял его повсеместно, он вкратце рассказал мне историю своего превращения - Когда-то, очень давно, Михалыч, я был небогатым рыцарем, честно служил своему сеньору, был не очень то счастлив и частенько мне приходилось терпеть нужду. Помнится, моя планета, кажется, называлась на моем родном языке Тринор, а страна, - Саллестрианна. Со мной произошла почти такая же история, когда меня призвал к себе Создатель Вайнион, но мне, в отличие от тебя, не пришлось решать для него таких трудных задач. Вайниону просто понадобился Защитник Мироздания для его новой Вселенной и его взор пал на меня. Так что мне тоже однажды крупно повезло и я стал Создателем отнюдь не по своей собственной воле. Создатель Вайнион пятьдесят лет был моим другом и учителем. Он предал мне все знания, какими владел сам, после чего ушел в Абсолютную Пустоту. Перед этим он открыл мне последнее таинство, которое заключается в том, что помимо материальной Вселенной, в которой живут обычные дельты и метафизического мира, населенного гаммами и бетами, существуют еще и астральная Вселенная, которая наиболее близка к Богу и служит для него интеллектуальным донором. Для того, чтобы завершить дело, начатое Вайнионом, мне было достаточно соединить два мира, физический и метафизический, заставить их слиться и тогда вся физическая Вселенная, повинуясь её магам, могла свернуться в астральную сферу и целиком перейти в бесконечную астральную Вселенную. Перед этим я должен был подготовить двадцать пять Создателей, после чего мог и сам перейти в этот ранг. Начал я с того, что сделал Создателями двух своих сыновей и супругу.