После этого словесного демарша, якобы, направленного на поддержание гармонии в своем любовном союзе, Фламарион немедленно вернул себе крылья и с места рванул с такой скоростью, что чуть не проломил лбом широкие двери, которые едва успели распахнуться, когда он подлетал к ним на бреющем полете. Мишель, посмотрев вслед ангелу, стремительно вылетевшему из гостиной со столь долгожданной добычей в руках, насмешливо сказал:
      — Нет, ребята, ну, вы видели когда-нибудь еще такого тоскливого засранца?
      Гелиора и Галла тут же вступились за своего возлюбленного и между ними непременно вспыхнула бы яростная перебранка, если бы в гостиную, вдруг, не вернулся наш любимый папаша Маниту. Он молча пересек большой зал и сел в кресло рядом со мной. Несколько минут он смотрел на меня совершенно остекленевшим взглядом, а потом спросил заискивающим голосом:
      — Сын мой, что ты сделал с нашим Создателем? Он носится по своим покоям как сумасшедший, все в них переделывает, отвесил подзатыльник Люциферу, когда тот стал говорит ему что-то, а мне даже дал пинка под зад. Правда, это не выглядело оскорблением, потому что он искренне веселится и даже что-то громко поет на неизвестном нам языке. Ты, верно, чем-то опоил его или наложил него какое-то заклятие. - Сделал в итоге вывод Великий Маниту и, тряхнув головой, утвердительно добавил - Да, вероятно все именно в этом! Ведь не мог же Яхве в самом деле просто сбрендить на старости лет.
      Чтобы не выдавать своего секрета полностью, я громко поинтересовался у своего второго папика, с самым невинным выражением лица:
      — Отец, а может быть всему виной все-таки мои золотые обереги, освященные Божьей Благодатью, которые приняло тело Яхве? Или тому виной наши прекрасные красавицы Гелиора и Галла, которые одним только свои видом и нежными взглядами смогли воспламенить такую страсть в сердце нашего мудрого и великого Создателя, что он сразу же превратился в восторженного юношу? - Мои вопросы мгновенно вызвали такую бурю восторженных восклицаний и радостных возгласов, обращенных к Гелиоре и Галле, что в этом шуме совершенно потонули мои слова, которые я сказал Маниту, наклонившись к нему поближе и хлопая его по колену - Знаешь, папуля, ты в самом деле прав, тут все дело в одном хитром магическом заклятии, которое я наложил на свои золотые обереги. Именно оно вернуло его душе молодость. Правда, я, кажется, малость переборщил с его силой, но ты не волнуйся с его мозгами все осталось в полном порядке, просто он теперь стал более жизнерадостным и непосредственным. Примерно то же самое Яхве проделал однажды со мной, а теперь я отплатил ему той же самой монетой, чтобы он знал с кем связывается.
      Взор Маниту немедленно прояснился и он сначала улыбнулся, а потом безудержно расхохотался. Вместе с ним мои слова услышала моя божественная царица, но уж она-то как раз умела хранить тайны и потому Гелиора и Галла смогли полностью насладиться торжеством победы над Создателем Яхве, некогда невозмутимым и бесстрастным. Зато это вызвало бешеной силы приступ ревности у других наших красоток, но, так или иначе, все обошлось и они не стали в неправедном гневе царапать им счастливые лица и выдергивать волосы.
      Вскоре в мою гостиную подтянулся Люцифер, но его куда больше интересовала собственная дочь, нежели причина сумасбродных поступков Создателя и тот шум и гвалт, который у нас царил. Они, взявшись за руки, сели в самом дальнем углу и о чем-то беседовали. Иногда их разговор, видимо, касался меня, так как Астрелла время от времени поглядывала в мою сторон, а Люцифер улыбался и кивал головой.
      Немного побеседовав вдвоем, они подошли ко мне и мы смогли несколько минут поговорить о всяком разном, пока Конрад восторженным голосом не напомнил нам о том, что Создатель ждет нас к обеду. Чинно и торжественно мы отправились по длинным, высоченным коридорам, где можно было где развернуться и Годзилле с его подругами, в гости к Создателю Яхве. Нам даже не пришлось маршировать пешком. И на этот раз бегущие ковровые дорожки сами быстро доставили нас прямиком в уютные покои Создателя, которые он, по словам Маниту и Люцифера, уже полностью перекроил, поджидая всех нас в гости.
      При входе в покои Создателя мы не обнаружили никакой стражи. Как и во всем Золотом дворце, здоровенные, умные двери, узнав нас, сами распахнулись во всю ширь и мы вошли в большой холл с очень высоким потолком. С огромным окном во всю стену напротив входа и дверями, справа и слева, ведущими в другие личные комнаты Создателя. Холл был обставлен мебелью вполне соответствующей самому современному дизайну Зазеркалья, но каждый её элемент явственно нес отпечаток творчества Создателя Яхве и вся она просто дышала совершенством форм, изяществом линий и красотой.
      Покои Создателя располагались на самом верхнем этаже центральной башни Золотого дворца и моему взору открылся чудесный вид на Парадиз Ланд, но даже с этой невероятной высоты я не увидел края этого гигантского мира. Зрелище было очень величественным и впечатляющим и, пожалуй, лишь теперь я понял подлинное величие нашего Создателя, который был главным Демиургом нашей Вселенной. Мне вдруг подумалось о том, что все о чем мы говорили с Вельзевулом, касалось кого-то другого, а не нашего великого Создателя Яхве.
      В холле нас сразу же окружили десятки оживших статуй прекрасных небожительниц, таких же, какие я видел в Синем замке, изваянных из мрамора, нефрита, сердолика, отлитых из серебра и золота. Воистину, наш Создатель был величайшим ваятелем, ведь с одной стороны все эти прекрасные нимфы, дриады, русалки и прочие красавицы Парадиз Ланда выглядели, словно живые, а с другой мы видели, что все они являются всего лишь изящными произведениями искусства, хотя и умеют ловко подавать гостям напитки и всякие сладости. Это действительно были не магические безмолвные роботы, а просто движущиеся статуи, которые, предложив нам угощения, стали принимать изящные позы, собираться в живописные композиции и вообще вели себя так, словно были выставлены на каком-то вернисаже.
      Все они были столь прекрасны, а движения их были такими грациозными, что мы, увлеченные этим дивным зрелищем, даже не заметили того, как в холл вышел Создатель. Если бы Конрад не клюнул меня в коленку, я так бы так и стоял с бокалом виски в руках и раскрытым от удивления ртом. Поставив свой напиток на ближайший столик, я молча шагнул в сторону Создателя и просто зааплодировал его мастерству ваятеля. Мои спутники энергично поддержали меня, а восхищенная Галла, пребывающая в радостном волнении, громко воскликнула:
      — Браво! Браво! Мой повелитель, ты самый великий и искусный ваятель Господа Бога во всех его Вселенных!
      Такой, в общем-то, незамысловатый, но очень искренний комплимент, очень понравился Создателю и он, подойдя к юной друинне, которой на самом деле было всего девятнадцать лет от роду, ласково улыбаясь, нежно сказал ей:
      — О, прекрасная Галла, я все-таки не такой уж хороший ваятель, раз так и не смог воплотить в солнечном янтаре твой прекрасный облик. Это, вероятно, смог бы сделать только сам Господь Бог.
      Пылкая, юная друина быстро встала на одно колено и приникла к руке создателя страстным поцелуем. Уж чему-чему, а искусству обольщать Создателей, эта прыткая девица уже научилась от своей, более старшей подруги и в одно мгновение нашла единственно верный ход. Создатель Яхве был просто вынужден наклониться к девушке и, нежно взяв за плечи, поднять её на ноги. Чего наша Галла, собственно, и добивалась. Изображая из себя наивную девочку, она тут же рывком приникла к Создателю всем телом и крепко обхватила его руками, прильнув щекой к широкой груди. Галла, как и Гелиора, была самой высокой девушкой в нашей дружной кампании и вполне соответствовала по комплекции Яхве, а потому, стоило ему слегка наклонить голову, она смогла быстро коснуться его губ мимолетным поцелуем, после чего шустро отскочила назад и, якобы, повинно, склонила перед ним голову в вежливом и изящном поклоне.
      А может быть все это вовсе и не было игрой. Во всяком случае Яхве был восхищен такой непосредственностью. Этот инцидент послужил сигналом к тому, чтобы наши красавицы окружили Создателя плотным кольцом и стали наперебой выражать ему свое восхищение и благодарность за столь радушный прием в Золотом замке, которого мы удостоились. Подавляющее большинство наших красавиц были подчеркнуто скромны и только мои сестрички-русалочки посмели не только приблизиться к нему вплотную, но даже прижаться к нему.
      В отличие от всех остальных своих подруг, русалочки успели сменить свои пышные, вечерние наряды на легкие, полупрозрачные туники и были не только босиком, но даже и без трусиков. Создатель был так покорен серебряными колокольчиками их нежных голосов, что не выдержал и поднял всех троих на руки. Зрелище, что ни говори, было не для слабонервных и Гелиоре с Галлой пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить на лицах радостные улыбки, видя, какими горячими поцелуями русалочки покрывают лицо Создателя.
      Яхве все же был верен своему слову, повернув голову он так страстно взглянул на двух красоток, которые стояли обнявшись, что их щеки зарделись как маков цвет. Тем не менее он повел себя истинным джентльменом и не стал немедленно ссаживать синеоких шалуний со своих рук, а даже, наоборот, вошел вместе с ними сначала в гостиную, а затем проследовал на огромную террасу, где был разбит дивный, цветущий сад, посреди которого находился большой и очень современный бассейн с золотыми трамплинами, водной горкой, изготовленной из цельного сапфира и прочими водяными аттракционами, превращенными волей создателя в сказочно драгоценные украшения.
      Русалочки, увидев водную гладь, восторженно защебетали и оставив на руках Создателя свои туники, тут же попрыгали в воду. Глядя на то, как Яхве впился глазами в этих нагих красавиц, я сразу же понял, что дня три он из Золотого замка теперь точно ни ногой. Но не потому, что ему еще ни разу не приходилось видеть женщин красивее наших подруг, а потому, что ему, наверняка, еще никогда не попадались столь смелые в своих желаниях, изящные и обольстительные красавицы, которые так умело играли на его чувствах и столь откровенно давали ему понять, что его ухаживания будут оценены ими вполне по достоинству и не встретят никакого отказа.
      Вот именно по этому мои спутники частенько и называли себя "армией любовников", а их любимой музыкальной командой была группа с одноименным названием, хотя некоторые, все же, тяготели к твердому року. Повесив туники русалок на ближайший цветущий куст какого-то неведомого мне растения, Создатель обратился к нам с короткой приветственной речью, в которой сообщил всем, что их славный боевой вождь, то есть я, проявил себя самым наилучшим образом и по праву может считать теперь золотые чертоги своим домом, а все мои друзья и подруги могут квартировать в них до конца времен.
      Создатель ни единым словом не обмолвился о моей будущей должности, но все же призрачно намекнул моим спутникам, что он намерен свалить из Парадиза и оставить меня на хозяйстве за главного. В завершении он сказал, что намерен хорошенько повеселиться с нами и предложил нам не стесняться того, что он Создатель и повелитель всей Вселенной.
      Его слова стали командой для моих спутников и спустя мгновение Ури уже был в синей майке, пестрых бермудах и белых кроссовках на босую ногу, вслед за ним и вся наша шайка сменила смокинги и бальные платья на пестрые, пляжные наряды. Гелиора и вовсе решила пощеголять топ-лесс, выставив всем на показ свою обворожительную грудь и повязав вокруг бедер, один только вид которых, невольно вызывал в моей груди болезненный спазм, большой, газовый платок.
      В этом не было никакого вызова и мы действительно вели себя так, как привыкли за несколько месяцев совместной деятельности. По-моему, это прекрасно понимал и Создатель Яхве и именно это он и имел ввиду, когда предлагал нам оттянуться. Во всяком случае я явственно видел, что и он сам, и оба его друга, Маниту и Люцифер, смотрят на нас с восхищением. Неффи, нежно поцеловав меня в щеку, потрепала меня по коротко стриженым вихрам, после чего решительно направилась к Маниту, столь откровенно протягивая к нему руки и глядя на него так, что ноги моего папаши сами понесли его к ней навстречу и в этом тоже не было ничего предосудительного, поскольку душа моего подлинного отца находилась в одной из трех облачных линз уже несколько лет, а то, что Великий Маниту назывался моим отцом, было просто фигурой речи.
      Сад Создателя огласился веселыми криками, заиграла громкая музыка, а вороны-гаруда, даже еще не приложившись к коньяку, стали громко горланить, столь полюбившуюся им "Зайку" Фили Киркорова. Гелиора и Галла тотчас взяли Яхве в оборот и без лишних экивоков превратили его тогу в яркий гавайский наряд, но он, лишь слегка пообнимавшись с ними, вскоре шепнул им на ухо что-то приятное, отчего они радостно запрыгали и захлопали в ладоши, и решительными шагами направился ко мне.
      К этому моменту я и три мои подруги, Астрелла, Лаура и Виталия, а также Конни, уже сидели за столиком с бокалами мартини в руках. Голова же моего чернокрылого секретаря была целиком погружена в отличный коньяк. Сциния отчего-то подумала, что Люцифер тоже выглядит очень грустным и печальным, а потому решила, что и его тоже нужно немного утешить и развлечь.
      Подсев за наш столик, Создатель Яхве попросил моих подруг принести ему плодов с ближайшего дерева, но они поняли его правильно и удалились гораздо дальше. Поскольку Конрада он ни за чем не посылал, то тот просто вынырнул из своей пятилитровой супер-рюмки и, щелкнув золотым клювом, тут же принял горделивый и независимый вид. Наливая себе коньяк того же сорта, что и у Конрада, Яхве спросил меня:
      — Мастер Ольгерд, скажи мне, в чем твой секрет? Я вижу в своем саду прелестных женщин и все они, как одна, являются самыми смелыми, откровенными, обольстительными и соблазнительными любовницами в мире. Ни в одной из них совершенно нет распутства и порочности, что нередко свойственно всем красивым женщинам, но зато в них столько подлинного очарования, что я, право же, совсем сбит с толку. Да, к тому же все они совершенно не трепещут при виде меня и не робеют, а ведут себя со мной как с равным и готовы щедро одарить меня своей любовью, и при этом их спутники не звереют от ревности, а даже наоборот, искренне рады этому. Но самое главное, это все-таки то, что все твои спутницы смотрят на меня вовсе не как на Создателя, а как на мужчину, которого они страстно желают и потому пытаются обольстить любыми способами. Эта маленькая фея Розалинда уже испытала на мне чуть ли не дюжину своих колдовских приемов, от которых я увы, защищен, а очаровательная друинна Галла успела нашептать мне на ухо столь пылкие признания и пообещала такое, что каждая лишняя минута разговора с тобой, мастер Ольгерд, уже становится для меня мучительной пыткой. Как ты смог так раскрепостить умы и души этих прелестниц, чем сделал их такими искренними и непосредственными?
      Пожав плечами, я честно ответил Создателю:
      — Даже понятия не имею, мой повелитель. Когда я направлялся в твои золотые чертоги, то попытался было разогнать эту банду по домам, но из этого ничего не вышло. Все они, прежде всего, мои друзья и ради них я готов отдать свою жизнь, ну, а что касается их воспитания как любовников и любовниц, то это скорее они учили меня искусству любви, нежели я их. Так что я не могу ответить на твой вопрос, мой повелитель, но мне кажется, что ответ на него знает как раз именно Галла, которая вошла в нашу дружную команду последней и сделала это очень оригинальным образом. - Видя немой вопрос в глазах Создателя, я пояснил - Эта милая, юная девушка сама пришла к Гелиоре и прямо сказала ей, что она влюблена в неё и Фламариона и просит их полюбить её только за то, что она есть на этом свете. Бедняга Фламарион, когда его подруга привела к нему юную друину, услышав такое признание в любви, чуть в обморок не упал, а потом встал перед Гелиорой на колени и молил её о том, чтобы она позволила ему любить их обеих, так как он никогда не ожидал встретить столь искренней любви к себе и с этой секунды мечтает только о таком любовном союзе, хотя раньше и мечтал лишь о том, чтобы всегда быть рядом с Гелиорой. Правда, это вовсе не говорит о том, что они теперь только и делают, что смотрят друг на друга влюбленными глазами и больше никого не желают знать. Вот и сейчас Фламарион, узнав, что его подругам выпало счастье познать любовь Создателя, тут же соблазнил Айрис, последнюю из истинных дочерей Великого Маниту, которой он еще не вручил своего пера, а завтра он уже будет снова нежно обнимать своих подруг, нашептывать им на ухо всяческие нежности и укрывать их своими белоснежными крыльями. И пусть кто-либо попробует сказать хоть слово против Фламариона, Гелиора и Галла тут же с землей сравняют обидчика.
      — О, эта прелестная Гелиора, её обворожительная грудь просто сводит меня с ума. - Мечтательно промолвил Создатель и быстро завершил наш разговор - Хотя я так и ничего не понял, мастер Ольгерд, мне, право, более не хочется вести с тобой беседы о любви, когда меня ждут такие красавицы.
      После этих слов Создатель буквально вскочил из-за стола и бегом бросился к нашей сладкой парочке, которая уже принялась, не дожидаясь своего нового любовника, доводить себя до экстаза простыми, но весьма эффективными способами, нежными объятьями и страстными поцелуями. Подхватив их обеих на руки со страстью молодого кентавра, Яхве мгновенно испарился, применив свой трюк с магическим телепортом. На его место тут же шустро приземлился Ури, который отирался поблизости и немедленно стал у меня допытываться у меня:
      — Михалыч, о чем это вы тут шушукались и с чего это вдруг Создатель вскочил, словно ошпаренный?
      — Ты об этом лучше поинтересуйся у Гелиоры - Ответил любопытному ангелу Конрад и, защелкав клювом, недовольным тоном поинтересовался, косясь на меня - Не понимаю, мастер Ольгерд, чего особенного вы все находите в груди Гелиоры? Сиськи как сиськи, к примеру у Сцинии эти молочные железы будут даже побольше, однако же про них никто не говорит, что они обворожительные и вообще какие-то особые.
      Редчайший случай, я впервые увидел, чтобы Уриэль взбеленился. Он одарил критикана Конрада таким гневным взглядом, что того чуть не свалило с насеста и грозно прорычал:
      — Заткнись, петух копченый! У моей матери действительно самая обольстительная грудь во всем Парадиз Ланде! И вообще за всю свою жизнь я еще ни разу не встречал женщины более красивой и обаятельной, а если когда-нибудь встречу ту, что будет похожа на неё хотя бы на треть, то непременно женюсь, даже если мне остаток жизни придется ходить пешком.
      — На ком это Ури решил жениться? - Живо поинтересовалась подошедшая к столу Лаура.
      Ответить ей никто не успел, так как вдруг зазвонил мой особый, магический сотовый телефон. Мне даже не пришлось призывать никого к порядку и тишине, так как все мои друзья давно ждали этого звонка и потому, как только эта новость достигла ушей каждого, все они сгрудились возле нашего столика. Схватив миниатюрную трубку в руки я суетливо раскрыл её, положил на стол и громко крикнул в микрофон:
      — Да, да, слушаю тебя, Зел!
      В телефонной трубке послышалась серия щелчков, треск, писк и наконец мы услышали спокойный и немного торжествующий голос Вельзевула:
      — Мастер Ольгерд, приветствую тебя и твоих друзей. Что-то подсказывает мне, что все они рядом и сейчас слышат меня. Приветствую вас, друзья мои и спешу передать вам.
      Чтобы не выслушивать всякой торжественной чепухи, я немедленно потребовал от Вельзевула:
      — Зел, прекрати городить ерунду! Лучше скорее расскажи нам, как там у тебя дела!
      Послышался короткий смешок и Вельзевул, наконец, смилостивился и ввел меня в курс дела, деловито сказав:
      — Михалыч у меня все в полном порядке. Все идет строго по плану, который мы с тобой составили. Правда, я его немного перевыполнил и мой Парадиз Ланд уже имеет в поперечнике немногим более семнадцати тысяч километров и уже все Верховные маги приступили к работе. Ты уж меня извини, Михалыч, но я еще не успел распаковать твои компьютеры и поэтому всяческие картинки ты увидишь позднее. Мы, пока что, живем в парке под открытым небом, как скауты и ты уж поверь мне, это просто чудесно.
      Мне оставалось лишь поразиться тому, что Вельзевул умудрился каким-то чудом сотворить себе такую громадную линзу. Ведь он, таким образом, действительно перевыполнил свой первоначальный план больше чем в пять раз. Поняв, что никакой, более конкретной информации мне уже будет не получить, я коротко сказал ему:
      — Старина, рад слышать, что все у тебя в порядке. У меня дела тоже обстоят неплохо, большой босс принял меня очень тепло, мы как раз сейчас веселимся в его покоях. Мне обещана очень большая должность, но говорить на эту тему я пока что не буду, еще рано радоваться. Зел, тут рядом со мной стоит один твой старинный друг, я передаю ему трубку, ну, а поскольку у тебя нет сейчас времени болтать по телефону, прощай. Еще созвонимся.
      Передав телефон Люциферу, который вслушивался в голос своего друга с восторгом и изумлением на лице, я откинулся на спинку золотого, сделанного под колониальный бамбук, кресла, закрыл глаза и облегченно вздохнул. У Вельзевула все действительно было в полном порядке, раз он решил несколько дней пожить со своими подругами на природе. Перед моим мысленным взором предстала картина нового мира, но я вносил в неё слишком много своих собственных пожеланий и потому решил не фантазировать, а дождаться того дня, когда в Новом Парадизе появится Серебряный замок с его современным оборудованием.
      Люцифер, прижав телефон к уху, тут же удалился прочь, ища более уединенного места, не забывая при этом, обнимать Сцинию и наше веселье продолжилось. Папаша Маниту предложил всем нам осмотреть покои Создателя и даже пообещал показать его спальню. Он отчего-то был уверен в том, что Яхве там нет. Мы немедленно проверили это и убедились, что он был прав. Создатель действительно полностью отдал нам свои покои на откуп, а себе нашел в этом огромном дворце более спокойное местечко.
      Почти весь день мы развлекались самостоятельно, но часам к восьми вечера Создатель, наконец, вспомнил о нас и появился на пару часов в своих покоях, однако без Гелиоры и Галлы. С его приходом вечеринка значительно оживилась, так как Яхве принялся весело балагурить и вообще вел себя очень радушно. Его, несколько неестественное возбуждение, которое в Зазеркалье можно было бы смело отнести к действию кокаина, сменилось веселой раскованностью и искренней доброжелательностью по отношению к своим гостям.
      Теперь он обращал свое внимание уже не на одних только моих прелестных спутниц, но и на господ противоположного им пола. Для каждого у него нашлось несколько теплых слов, а с Асмодеем и Узиилом он вообще был особенно разговорчив. Судя по всему, Яхве вовсе не считал свои действия, предпринятые когда-то в отношении князя Добромира Вяхиря, да и всех прочих посковичей, представленных в Золотом замке им и дружными братьями Виевичами, сколько-нибудь предосудительными.
      По-моему, он даже не вспомнил об этом и уж тем более не стал извиняться за свою жестокость. Впрочем, и сами они нисколько от того не тужили и даже наоборот, выказывали своему Создателю вполне искреннее почтение и уважение. Меня же радовало хотя бы то, что мои друзья не лебезили перед этим вздорным типом, который, не смотря на внезапную молодость души, по прежнему оставался наипервейшим повелителем этой Вселенной, что, собственно и было таковым.
      Немного потусовавшись с нами, Яхве снова смылся в свою секретную опочивальню, откуда вернулся уже заполночь и уже с нашими красотками. Какое-то время он еще любезничал с ними, но затем переключил свое внимание на трех русалочек и Розалинду. Они весело игрались в бассейне и Создатель не постеснялся предстать перед нами в обнаженном виде, что по словам Конрада, бывшего некогда в его свите отнюдь не на последних ролях, бывало крайне редко. Лично меня его мускулистые телеса нисколько не интересовали и потому я, уже изрядно устав от всех треволнений этого безумного дня, уединился на самом краю террасы, в небольшой, золотой беседке.
      Отсюда открывался дивный вид на Парадиз Ланд. Светила полная луна, которая на самом деле всего лишь была огромным плоским диском, гуляющим по небу, по единожды установленному для неё маршруту. Внизу чистым серебром сияли редкие, ромбовидные лоскутки облаков, расположившихся на этим миром в строгом порядке, чтобы орошать его своими дождями. В призрачном свете луны сверкали узкие ленты рек, зеркала озер и морей, и в их расположении тоже была видна абсолютная гармония и строгий порядок, некогда установленные Создателем.
      Для него этот мир был не только мастерской, но и огромной картиной, которую он, как истинный художник, выписывал с поразительным талантом многие тысячи лет. А ведь лежащий передо мною огромный мир был только малой частью этого гигантского полотна мироздания и я в нем был только крохотной деталью, стаффажем, призванным оживить крохотный фрагмент и меня самого Создатель Яхве сотворил таким, каким он хотел иметь подле себя. Так что все мои вздорные вопли, тоже были всего лишь малой частью его гигантских замыслов. От таких мыслей мне стало как-то тоскливо на душе, я глубоко вздохнул и закурил. Внезапно я услышал у себя за спиной насмешливый и бодрый голос Создателя, который спросил меня:
      — Что, мастер Ольгерд, взглянул на мое творение и вдруг почувствовал себя полным ничтожеством? Подумал о том, что ты всего лишь марионетка в моих руках, инструмент, посредством которого я внес изменения в свое собственное творение?
      Резко повернувшись к Создателю, я спрыгнул с золотых перил, поверх которых шла планка из цельного изумруда. Яхве уже присаживался за круглый, изумрудный столик и жестом предложил сесть мне напротив. На столе тут же появился большой золотой кубок с каким-то напитком и ажурная, вся сложенная из крупных бриллиантов, тарелочка с небольшим, круглым тортом, украшенным цукатами. Создатель ласково посмотрел на меня и, слегка кивнув головой, негромко сказал:
      — Мастер Ольгерд, прими от меня это угощение, которое окончательно изменит тебя физически. После этого ты, как и все твои спутники, станешь существом расы альфа, хотя внешне останешься все тем же человеком. Ты верно думаешь теперь, что я прочитал твои мысли, но это не так, просто я догадался о чем ты можешь думать. Ты не прав, когда подумал о том, что ты всего лишь слепой исполнитель моих предначертаний, я всего лишь Создатель и созидаю по Воле Бога новые Вселенные. Мне подвластно многое, я могу создать разумное существо любого вида, но мне не дано создать души ни для одного существа, это прерогатива одного только Господа Бога. Так что, мастер Ольгерд ты тот, кем себя ощущаешь и к чему ты стремишься, и не один Создатель не может воспрепятствовать этому. Ты, как и я сам, да и любое другое разумное существо, дитя Божье, а все Создатели или просто родители, нужны лишь для придания формы телесной оболочке и воспитания личности. Главное в человеке, как и в любом другом разумном существе, это душа и она рождается только по Воле Божьей и принадлежит одному лишь Богу, хотя души далеко не всегда послушны Господу Богу и тут уж даже сам Господь ничего не может с ними поделать, ведь он при рождении дает нам, разумным существам и нашим душам два великих дара, - свободу выбора и волю, необходимую для совершения поступков. Ты использовал оба этих дара так, что тебе не в чем себя упрекнуть, выбрав путь служения Господу Богу и проявив на этом поприще просто поразительную силу воли. Вот поэтому, да еще и потому, что ты обрел колоссальную силу в метафизическом пространстве, самом близком к Господу Богу я поручаю тебе эту Вселенную и передаю Парадиз Ланд.
      Сказав мне это, наш великий Создатель Яхве улыбнулся мне и пошел к моим друзьям, стоявшим в отдалении, а из его покоев уже выходили живые скульптуры, которые несли им всем, без исключения, подносы с бриллиантовыми тарелочками и золотыми кубками. Всех нас, в знак своей особой благодарности, Создатель решил сделать подобными себе. Мне это, скажу без ложной скромности, понравилось, хотя Конни, Блэкки и Фай после того, как они склевали фруктовый торт Создателя Яхве и осушили до дна кубки с амброзией, по прежнему остались огромными черными птицами.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ