А с бордюра — один выход: прыгать вниз. Ибо не развернуться.
Я быстро оцениваю ситуацию: бежать вниз и ловить на ручки летящую Варю? Не поможет. Парашюта у тети Вари нет. Памперсов самораскрывающихся тоже.
Говорю: «Ладно, прыгай».
Прыгнула. Приземлилась не особо удачно (всегда ей говорила, что надо за кошками не бегать, а внимательно наблюдать, как те группируются при прыжке!), но вроде руки-ноги целы, переломов нет, растяжений тоже. Шла потом — не хромала.
Мужик: «Оп твою ять! Дак а пес-то дрессированный! Вон как прыгает!»
Беру кузнечика своего бомбовозного, завожу в магазин забирать кошелек и пакет. А продавщица еще не взвесила помидор!
Всех участников представления спасло только то, что я с детства считаюсь флегматиком.
(Но все равно переживаю за собаку, потому что вес у нее большой, прыгать с такой высоты опасно для суставов.) Все, с сегодняшнего дня начинаем тренировки «бег и разворот на бревне». А то пристанет такой пьяный Васятка — не спрятаться, не скрыться.
Принимаем меры
После Варвариных полетов с парапета, решила я заняться собачьей тренировкой. Стали учиться ходить по парапету. Он же бум. Он же бетонный бордюр метр высотой. Чтобы, если прижмет, собака могла вперед-назад по бордюрам ходить, более того — маневрировать и не бояться ни высоты, ни долготы.
Занимаемся каждый вечер. Говорю ей: «Пойдем, попрыгаем!» Пойдем, говорит, и весело рысит к «снаряду». Бегает по нему уже довольно резво — и на высокой скорости, и на малой. Сама забирается, сама пути-выходы с него находит.
Учимся разворачиваться или давать «задний ход». Потихоньку усложняю задания, хотя фантазия моя на исходе.
Заниматься с Варварой легко. Я долгое время пребывала в счастливой уверенности, что моя собака — не «пищевик», работает за доброе слово. А собака считала иначе. Поэтому выполнение команд у нас шло со скрипом, который я списывала (о, материнские розовые очки!) на подведение мастифом причинно-следственных связей под команду. Ну, «болезнь виндоуз», помните?
— А вы уверены, что сидеть? А вы уверены, что «да»? Сохранить изменения в команде «сидеть»? А сидеть — зачем, если можно лежать? А зачем нам куда-то идти, если и отсюда неплохо видно? Сохранить изменения в команде «пошли»? А смысл?
Теперь все иначе. Вместо научной базы — кусман сыра. Видимо, они говорят с Варварой на одном языке, ибо собака отлично его понимает. Сегодня пошепчусь с сыром, чтобы он научил Варвару ходить задом. Пятиться. Не дается нам это упражнение…
Что интересно, контакт с собакой стал лучше. Мы уже не просто вечером ходим нога за ногу, «выгуливаем Варвару», как бывало периодически, а именно
гуляем вдвоем.И моя усталость вечерняя куда-то девается.
Варваре нравятся задачи на «сообразительность». Котелок у нее варит дай Бог, а нагрузки стимулируют и не дают скучать.
«Бум» располагается аккурат напротив автомойки. Варвара поняла, что ее пробег доставляет мне радость (которую активно и громко выражаю) и бегает с задором, «руля» хвостом, как белка-летяга-переросток.
А уж как веселятся скучающие ожидалыцики автомойки, глядя, как я радуюсь, и словами не передать.
Ну да, я верещу: «Ах ты, мой золотой ребенок! Ты моя кошка умнющая! Умница-песа, замечательный медвежонок! Давай, зайка!».
Еще «ищем мышку». Это развлечение у нас новое. После того, как в траву из-под ног шмыгнула натуральная мышь, и Варвара потом еще минут двадцать ее в траве выслеживала (безрезультатно), запала Мышь нам в душу. И ежевечерне мы идем «искать мышку». Варвара напружинивается вся, в стойке, хвост торчком (морда пятачком!). Бегает по траве, напряженно нюхает, на меня потом с укором смотрит, мол, и где?…
Даже не знаю, что ответить ребенку.
«Убежала, — говорю, — ничего не поделаешь…»
Танцы-шманцы-обниманцы!
По будням мы слушаем «Эхо Москвы», а по выходным — «Ретро FM».
«Ретро» поет голосом Пугачевой или Боярского, я подпеваю примерно так: «… пора, пора, порадуемся… векуууууууууу!.. савице и кубку! Варюш, пойдем танцевать!.. клинкууу! Ай, молодец! Вот так! Умница!.. на шляпааааааах, судьбе не раз шепнем… Иди сюда, зайка, поближе… во-оттаак, мо-ло-дец!.. МЕРСИИИИ БОКУУУУУУ!.. Поворачивайся! Да не так! В другую сторону! В дру-гую! Варь, ну в другую, говорю! Как тебе объяснить-то?… Ладно, поворачивайся, как умеешь…»
А умеет она припадать на передние лапы, подпрыгивать невысоко и недолго, радостно лапами переступать и вертеть хвостом.
Танцы у нас обычно танцуются на кухне в тот момент, когда я отрезаю сыр себе на бутерброд. А если еще и пою…, Варвара понимает, что с кухни ее не попросят и есть шанс получить вкусняшку. Особенно, если изобразить из себя радостную, открытую, дружелюбную собаку с лицом девочки-ромашки.
А ромашки — по Варвариному мнению — не просто помахивают хвостом, нет. Их попа ходит ходуном, глаза горят, улыбка широка и белозуба, а лапами ромашки переступают так часто, что создается иллюзия танцевального попадания в ритм.
Баста, карапузики!
Посовещалась с умными людьми, как обучить собаку танцевать? Мне хочется, чтобы она разворачивалась на 360 градусов. То есть вокруг себя. Пытаясь заинтересовать свою ромашку командами «нолик», «эраунд», «поворот», веду рукой с сыром на уровне ее носа, делаю круг.
Варвара сначала сыр провожает глазами, потом, нехотя, начинает выворачивать шею. Когда понимает, что шеей не отделаешься, кряхтя, поворачивается, не отрывая толстенькую попу от пола.
Пока у нас занятия — как у остеохондрозников. Иначе не получается.
Эраунд, Варя! Эраунд!
В первом приближении освоили поворот по часовой. Пока на сыр. Без сыра соображаловка отключается.
Вертелись, вертелись, потом Варвара легла и говорит: «Слушай, ты же рукой сделаешь круг и все равно к моему носу вернешься?… Ну так я тебя здесь и подожду».
Не про танцы, про собак
Гуляем в ночи. Заходим на стадион, темно — хоть глаз выколи. Варвара идет, габаритными огнями-фонариками помигивает.
Смотрю — силуэты впереди. Человек с человеком. Увидели нас и как-то затревожились, что-то у ног поправляют. Сумку? Мелкую собачку? По «повадкам» — вроде собачники, но их собаку не вижу.
Попридержав Варвару и подбавив доброжелательности в голосе, громко спрашиваю:
— Э-э… Извините! Это у вас там собака?
На том конце, после небольшой паузы, задумчиво:
— Ну… До тех пор пока мы вашу не увидели, думали, что да, у нас собака…
Коккерюшка трехмесячная у них была. Малявишная совсем.
Я, тоном опытной матери, неодобрительно спросила сама у себя: разве полночь — самое подходящее время для детского гуляния? Малышам давно пора спать!
(Глядя на такие буйные картины из серии «Лето! У нас появился щенок!», когда с собачкой гуляют парами, тройками, с игрушками, с побегушками, пять раз на дню — да все с выдумкой, с огоньком — всегда думаю: главное, чтоб не спеклись раньше времени. «Эх, дотянули бы до зимы», — думаю я.
Или так (когда я недобрая): «Я на вас зимой посмотрю, милые мои…»).
Вот такие у нас игры
Кстати, о бегах и скачках. Кто чем на прогулке развлекается?
Дурь, конечно, но самые любимые наши игры, проверенные временем, это: «Иди домой!», «А где у меня Варвара?» и «Поехали!» Мячики и поскакушки отошли в прошлое. Теперь наши прогулочные игры, хотя так и не обрели блеска интеллектуальности, но все же подразумевают некую поливариантность развития событий.
В «Иди домой!» играть просто. Я ускоряюсь, Варвара за мной. Оборачиваюсь, «вижу Варвару» и делаю сильно-удивленное лицо: чья это собака? Откуда она здесь взялась? Почему идет за мной?
— Собака, ты чья? — спрашиваю ее участливо. — Ты, наверное, потерялась? Иди домой, замерзнешь/вспотеешь!
Варвара визжит от восторга: «Мам! Это же я! Ты меня не узнала?!»
— Да нет же, — говорю ей, как маленькой, — я-то с Варварой гуляю, она где-то здесь, снег/траву нюхает. А ты беги, собачка, домой! — уже настойчивее предлагаю я. И легонько под попу ее подпихиваю в сторону дома.
Варвара счастливо хохочет, от руки уворачивается и радостно бежит за мной: не пойду! Не пойду! Не заставишь, бе-бе-бе!
Тут надо взреветь бизоном: «ИДИ ДОМОЙ!» — и свести глаза к переносице, мол, вот я тебя сейчас, вот ужо я тебе! Изловлю и дам на орехи! И делать руками «хватательные движения».
Это кульминация игры. Варвара начинает скакать козлом, кататься по снегу/траве и нарезать вокруг меня круги на бешеной скорости, дразнясь: «А я-то домой не пошла! А я-то здесь осталась! Здорово я тебя, мам, наколола, да?!»
— Ух, здорово, — соглашаюсь я. — Я ведь тебя не сразу узнала. Молодец, Варвара. Давай, отдышись спокойно и дальше пойдем.
Изначально игра носила обучающий характер. Если бы, не дай Бог, собака потерялась, чтобы знала, куда бежать и ориентировалась в любой точке нашего «прогулочного» маршрута. Знает она дорогу домой или нет, мы так и не выяснили, потому что любые попытки отправить ее в пункт назначения, вызывают в ней какой-то дикий восторг и приступ немастифьего веселья. Только пару раз, когда она гуляла без настроения, мой горячий посыл «Иди домой!» не вызывал такой реакции. Варвара грустно села на мокрый осенний асфальт, вздохнула: «Никто меня не любит, никто меня не ждет…» На складчатой морде блеснула слезища.
Игра «А где у меня Варвара?» близка по содержанию к «Иди домой!» и также основана на выработке у собаки навыка «обнаруживать себя в любых обстоятельствах». Ну, это если по-умному. А если по-простому, то игра с легким оттенком придури.
Дома или на прогулке надо внезапно «потерять Варвару». Поворачиваешься к ней спиной, глазами хлопаешь, руками всплескиваешь или прижимаешь их к груди. Из карманов лучше руки вытащить, чтобы было достоверно психологически. Кто ж, потеряв свою собаку, ручки расслабленно в карманах держит? Руками, значит, «ах!» и громко, озабоченно: «А где у меня Варвара?!» и тут же, не теряя ритма, звать: «Варва-ара! Вар-ва-ара!»
Мирно пасущаяся рядом Варвара, понимая, что на меня опять накатил альцгеймер, а значит, грядет очередная веселуха, бежит и тычется носом: «Я тут!»
И хвостом: верть-верть! «Мам, а ты придуриваешься или правда меня потеряла? Вот она я!»
Основная задача ведущего — не прыснуть со смеху. Можно для закрепления эффекта Варвару еще поискать, поокликать. Что такое? Где собака? Главное, не смотреть на нее и «не замечать». Варвара будет прыгать рядом и совать башку под руку: «Я тут! Да тут я!»
Пару раз было так: я заигралась и никак Варвару «не вижу». Хожу по поляне, лениво, на автомате покрикиваю: «Варвара! Варвара! Где Варвара — нет Варвары». Думаю уже о своем.
Краем глаза вижу: собака побежала искать по кустам. Проверит — выглянет — на меня посмотрит, плечами пожмет — нету, мол!
Я заинтересовалась: — Кого, — спрашиваю, — ищешь-то?
— Как — «кого»? — отвечает верный пес. — Варвару!
Ну, и третья игра — «Поехали!» — самая у нас популярная. Играем ежедневно. Я пытаюсь «покататься» на Варваре, а она выворачивается. Это фабула.
Игра начинается с реплики «Поехали!» (Вариант: «Давай-ка покатаемся!»), я беру псицу за ошейник и заношу ногу. Варвара рвет из-под меня, делает резкий «эраунд» и пытается цапнуть за руку. Моя задача — взгромоздиться на «лошадку», Варварина — не дать мне этого сделать, а лучше — меня не больно зубами прихватить. «Я вам не лошадка! — негодует Варвара. — Я настоящий зубастый боевой пес! Волк — зубами щелк!»
Играем пока не надоест.
Игра развивает подвижность, сноровку, хорошую реакцию… и вызывает недоумевающие взгляды прохожих. Мои движения кажутся им не вполне приличными, Варварины — явно непочтительными к хозяйской длани.
А мы просто играем! Дурь, конечно, но…
А зимой…
А зимой у нас три ключевых слова для игры. «Лёд», «качели» и «горка». К качелям и катанию с горок Варвара по какой-то, так и не понятой мной, причине неравнодушна. Скачет рядом и цапает меня за ноги. Ноги — в валенках, кусай, Варварушка! Горка и качели возбуждают Варвару безмерно. То ли понять не может, как мое неповоротливое тельце в ватных штанах (как в фильме «Трактористы») начинает с такой скоростью двигаться, то ли просто веселится от того, что я радуюсь нашим нехитрым развлечениям.
А лед роет. Копает. Царапает. Скажешь ей: «Лед!», она попу отпячивает, упирается задними лапами и, как суслик в барханах, начинает царапать лед. Я ей как-то говорила, что Святая Варвара считается покровительницей рудокопов и шахтеров. Видимо, зимой магия имени у Варвары усиливается. Надо почаще рыть, может, метро быстрее к нам дотянут? Встретим метростроевцев с нашей стороны.
«Лед, Варвара, лед!».
«Оревуар, мама!»
Нина, владелица нашего друга — бернского зенненхунда Степана, хочет запатентовать новую идею. Суть в том, что у собак есть генетическая лингвистическая память. То есть английскому кокер-спаниелю команды можно давать не только на русском — к чему он привык, но и на английском — в расчете на лингвистическую память. Немецкому догу — на немецком. Французскому бульдогу, соответственно, на языке Флобера и Мопассана. Особо умным собакам, к коим, безусловно относятся Варвара и Степан, командовать можно сразу на нескольких.
Варвара к «сит даун плиз» отнеслась без почтения. Никакого «сит дауна» она не знала, чего от нее хотят, не понимала. Равнодушной ее оставили и «Ком цу мир», а также «Бонжур, мадам». Мадам мы с Ниной приплели уже просто из любопытства, потому что команд на французском сами не знали.
А вот Степа идеально садится по командам на трех языках. Нина торжествует: еще немного над Варварой поработать и можно бежать в патентное бюро!
Дни недели. Зарисовки
Суббота
А мы тут к какао прикладываемся…
Сидим, попиваем какао и мечтаем. Моя мама сказала бы: «Не тем ты занимаешься, Галина!». Ох, мам, не тем! Знаю, надо стирать и убирать, да еще придумать, в чем поеду на следующей неделе в лес на тренинг (с Варварой), чтобы выглядеть одинаково уместно для корпоративного тренинга, для лесной прогулки и для собирательства Варвариных слюней. Чтобы не жарко и не холодно, поскольку не известно, какая будет погода. Чтобы все, включая Варюхины миски на 5 литров, поместилось в рюкзачок за спиной. Я не умею минимизироваться в сборах. Я же контейнерами мыслю. Без необходимого обойдусь, без лишнего — никогда!
Надо придумать одежду, постирать ее или изъять из шкафа, а думается совсем про другое. Про любовь, про любовь, про любовь.
За окном дождь и северный ветер, недописанное письмо, неотвеченный телефонный звонок…
Воскресенье
Устроили дома фонтан «Дружба народов».
Мы с хозяйкой квартиры год назад поставили новый смеситель в ванную. На итальянский поскупились, поставили советский или, правильнее сказать, российский — с пластмассовыми вентилями и дурацким негнущимся шлангом для душа. Простенько, дешево и действительно сердито, ибо шланг имеет нехорошую привычку вылетать из конструкции под напором (любым) воды. В результате: открываю кран, шланг взлетает в небеса, на потолок и стены бьет фонтан. Беру тряпочку, встаю на ванну, потолок вытираю… Лампу… Стены… Зеркало… Пол… Себя…
Варвара тут же, конечно, вертится, чтобы я на нее наступила, она бы дернулась, а я бы руки-ноги поломала. И фонтан тебе, и акробатика.
Вот и сейчас облились обе, вытерли Варваре мосю, я переоделась в сухую чистую футболку, волосы сохнут, кофе, монитор. Собака рядом. Морда доверчиво на моих коленях. Дремлет…
Понедельник
А я давно говорю: питание должно быть раздельным! Если уж шоколад — так шоколад! И никакого шпината!
Я ей говорю: как себя мыслишь — так и будешь выглядеть. Если сама «девочка» и подружки «девочки» (а девочкам — под сорок годков) — так и будешь смотреться со стороны. Если «тетенька» — подвязывайте груди гроздьями. Если «женщина» — и вес будет как у «женшшшины». И нечего обижаться, когда в трамвае стучат по спине: «Женшшина, за проезд передаем!» Она хмыкает: «Я в трамваях не езжу».
Мы с Варварой — девочки. Хоть морщины после сна уже расправляются только к обеду.
Вторник
Почему у нас на простыне вечный песок?
Пол мою. Но то ли так мою, то ли у собаки потайные карманы с песком — на случай пожара… Спасибо, хоть багры в кровать не тащит!
Среда
Мое последнее «изобретение» — пододеяльник вместо простыни. А на одеяло — другой пододеяльник, из другого комплекта. Не так быстро рвутся от взбираний на койку кое-кого.
Эх, где те времена, когда постельное подбиралось в тон и было нежным и романтичным! Когда возлежала на кровати, как Анжелика перед ночью с турецким султаном! Где вы, кружевные пеньюры, фланелевые пижамки и тонкие сорочки! Сплю, как кочевник, в домашних штанах. Переодеваться перед сном холодно и неохота. И все равно никто не видит! А шерсть собачья на штанах незаметнее.
С Варей четко поделили территорию — каждая спит на своей половине, но гадский песок с ее половины забирается ко мне под одеяло! Меч, что ли, по средневековой традиции, меж нами положить? Или галстук — по современной? Или наклон кровати придать?
Четверг
Утром встала, включила радио. Говорят: «Сейчас в Екатеринбурге +24». Думаю: вот и славно.
Пока кофе заваривала стало уже «+21».
Пока завтракала — «+16, дождь, ветер 15 м/с, резкое похолодание».
И правда: за окном — стена серого дождя, деревья гнутся. Гром гремит.
Спрашиваю Варвару: «Ты грозы не боишься?»
— Ничего не боюсь, я писать хочу! — сказала Варвара.
Выяснилось, что Варвара не боится ни грозы, ни молнии. А я на тридцать пятом году жизни стала опасаться. Под кровать не залезаю, но из розеток все выключаю и форточки закрываю. И по телефону не звоню.
Ладно, надела резиновые сапоги, куртец, Варваре зонтик на башку приладила и пошли.
Вышли из подъезда — жара.
Дождя никакого нет, трава мокрая и солнце сверху.
Погуляли, вернулись, все сняла, надела кроссовки, короткие штаны, футболку. Вышла. Дождь.
Спасибо мне, что на «случай войны» ношу куртку в сумке.
Надела куртку, добрела, как парусник по волнам, до остановки, села в маршрутку.
Огляделась — все сидят в майках. И на меня смотрят, как на чукчу из чума. С сочувствием и интересом. В салоне — духота, сквозь грязные оконца жарит солнце.
Сняла куртку, запихала в сумку.
Выхожу из маршрутки — дождь, ветер.
Надеваю куртку, иду.
Пришла вся употевшая… На пульте от кондиционера — температура за бортом: «+22, ясно».
Надела черные очочки и вышла покурить.
Дождь.
Как жить в такой стране с таким климатом — я не знаю.
Пятница
За то, что работаю над собой и учусь менять угол зрения, было мне откровение. Не коньяк «воняет клопами», а клопы пахнут коньяком! Во как! Спасибо за науку, мсье Вербер!
Эти глаза напротив
Серия 1
У меня два окна, и оба выходят на одну сторону. А в доме напротив (близко стоящем) на пятом (как у меня) этаже в окне постоянно сидит какой-то мальчик. Постоянно! Я, конечно, не утверждаю, что он смотрит именно на мои окна и балкон, открытые нараспашку по причине лета, но его полуголый торс вижу ежедневно, чуть ли не 24 часа в сутки. Ночью выхожу на балкон — он там. Утром выхожу — снова он! Не разглядеть толком, сколько ему лет и каких примерно симпатичностей, наверное, лет этак 20–30.
С одной стороны, хорошо. Я перестала выходить на балкон в чем попало, причесываюсь хоть иногда. Но частое его наблюдение или, скажем корректнее, ощущение наблюдения за моей частной жизнью начинает слегка напрягать. Чувствую себя как на сцене. Никакой приватности даже в родном доме!
Серия 2
Сегодня поступила по-другому. Показала «нашему другу» лицо, намазанное ихтиолкой — красивые черные румяна во всю щеку (лечебные субботние процедуры). Ну а что, в своем дому даже маску не сделать? Слава Богу, второй час не вижу красавца.
Про себя зову его «наш друг» или «Адам Козлевич» — от слова «козел».
Серия 3
Перестала разбрасывать вещи и заставляю себя убирать посуду в мойку. «Одиночество — это когда ты всегда знаешь, кто насвинячил на кухне». Мальчик в наши окна смотрит с неизменным интересом.
Серия 4
Мальчик на работу не ходит — сделала такой вывод. Или врет всем, что ходит, а сам на балконе сидит!
Что же. Надо признаться, это стимулирует. Дома наведен образцовый порядок, как в санатории перед приездом Президента. Захотелось пожить красиво: чистый стол с маленькой чашкой идеального фарфора, блюдце… Хлеб — в плетенке и непременно под льняной салфеткой. Пижама — с умилительными медвежатами, кармашки сердечком, и сверху — для выхода на утренний кофе — бархатный халат. Открытая дверь балкона, ветерок колышет белоснежный длинный тюль, красивое постельное белье, солнечные зайчики на паркетинах…
(Врунья! Линолеум у нас!).
Книги — толстенькими бокастыми стопками на полках, ручки — в стаканчике, вещи — в шкафу, диванные подушки там, где им положено быть, а не под попой на стуле, и не на балконе, и не у собаки на матрасике, и не в углу — оттого, что кое-кто устроил «бой подушками»!
Все чинно, сдержанно, эстетически выверено, элегантно, уютно — и без чашек на полу у кресла! И плед, плед расправлен! А не как попало!..
Порядок продержался до вечера. Скучно жить в музее.
Серия 5
Когда живешь один, пусть с собакой, то с течением времени мотивации на хозяйственность атрофируются. Какая разница: мытый пол — немытый пол? Все равно, кроме нас, никто не ходит. Или посуда. Или одежды домашние — песня, как понимаете, отдельная, с припевом.
А тут — смотрит кто-то в твои окна и понимаешь, что ты не один… Пусть виртуально, на расстоянии, бессловесно.
Как ты ходишь, в чем, красивая ли пижамка, как бутерброды на тарелке сервируешь или по-простому — со стола ешь. В действиях появляется какой-то смысл. В существовании тоже. Особенно под вечер, когда сумерки, бывает иногда тоскливо и пусто. А тут вроде и не один ты на белом свете, пусть имеется всего лишь зритель, но паутинка человеческого участия между человеками протягивается.
Есть во всем этом простая и теплая идея: человек — хоть скотина и выносливая, но животное все же стайное.
Серия 6
Все хочу, как завещал великий ЗОЖ («Здоровый Образ Жизни»), начать ложиться пораньше. Вроде и потенции есть (устаю), и ничто не мешает, но… не спится вечерами! Вот с утра — это наше вам с кисточкой и с одеяльцем.
Уже и ноги помыла, и зубы почистила, и смазала себя кремом. Нет, не спится.
Надо организовать партии: «Спящие с вечера» и «Зевающие с утра».
С тех пор как в доме напротив «поселился замечательный сосед», жизнь моя изменилась. Думаю: а ведь смотрит, наверняка, поганец!
Пока чищу зубы — щетка во рту — понимаю, что пол в коридоре не блещет. Беру швабру, протираю. На кухне теперь у нас порядок. И наволочки по цвету подходят к пододеяльнику. И домашние штаны по полу не волочатся. Да что там! Я даже тапочки заштопала и красивой каймой обвязала во время очередного припадка хозяйственности.
Так что от «этих глаз напротив» — сплошные пользы. Когда думаешь, что за твоей жизнью следят (пусть и не специально, а токмо благодаря причудам архитекторов), и сам следить начинаешь — за собой, за домом, за антуражем.
С чистыми ночными зубами и красивыми тапками, оказалось, жить приятнее.
Спасибо, мальчик! Не даешь «распускаться». Пока это ощущение новое — радует.
В принципе, у меня шторы есть. Достанет — задерну.
Надеюсь, до этого, как его, эксгибиционизма не дойду. Но мало ли, вдруг торкнет (следите, так сказать, за анонсами).
Серия 7, счастливое число
Одно из трех. Либо я к мальчику привыкну и перестану замечать. Либо привыкну жить «красиво». Либо еще что. Была мысль и улетела!
А что, вполне все три варианта интересные. Особенно третий.
Сегодня одеваюсь на прогулку, сразу в «цивильное», чтобы потом на работу. Смотрю — мальчик на месте. На посту. И судя по позе, зависнет на балконе надолго, успеет увидеть как мы с Варварой из подъезда гулять выйдем.
Вся в мечтах… В некоем, пусть слегка и тяжеловесном возрастном, но кокетстве… Надеваю белые штанишки, красивую маечку, волосики в длинный хвост завернула: чтобы была аки лошадь — белая, грациозная и с хвостом.
Беру Варечку (к которой в последнее время привязались прозвища «Котя», «Кося», «Киса», «Кошка моя». Варвара жмурится — нравится! Не «кошка» — интонация. Еще зову «Варечка-Каралечка» и «Варюша-Гаврюша». Бурчит: «От Гаврюши слышу!»).
Да, так вот, беру Каралечку свою на поводочек и выплываю из подъезда вся в белом. Еще и в белых носочках. А на улице — «мамадарагая!» Ветер холодный, порывистый, тучи ходят хмуро, ивы до земли клонятся. Выпендрилась!
Еле догуляли в своих пляжных нарядах.
Пришли домой, переоделась. Кепку, платок на шею, толстовка, куртка, джинсы, и — черные носки. Как символ финиты ля.
Пофорсили и будет.
Нет, нет, это не конец сказочки!..
Переодеваюсь в углу, из которого мальчика не видно. Во избежание, так сказать, травмы для его психики.
В какой-то момент поворачиваюсь к окну и замечаю, что в мире что-то изменилось: глаз фиксирует какое-то движение. Или, будем называть вещи своими именами, в моем окне торчит мужское лицо. (Пятый этаж, на минуточку). Ну и тело тоже. Не то чтобы торчит неподвижно, но совершает какие-то движения туда-сюда. Вверх-вниз.
Эти движения убедили меня, что вряд ли это утопленник (зачеркнуто) самоубийца-прыгун. Потому что прыгун — он только вниз и быстро. А этот мотыляется уверенно, без суицидальных страданий и криков.
Признаюсь. Первая (!) мысль была: мальчик из окна напротив понял, что это любовь и решил прийти ко мне. Трос натянул и приполз.
Но отсутствие цветов, конфет и коробочки с кольцом в зубах насторожили. Кто ж так к невестам ходит?
Так и оказалось. Мальчик сидел на месте. В своей башне.
А за окнами на веревках ползали промышленные альпинисты — то ли тарелку кому-то прикручивали, то ли балкон стеклили, то ли окна мыли, то ли крышу починяли, то ли так придуривались: давайте-де Галку разыграем, а то девчонка скучает!
Так что у нас тут хозяйство большое: альпинисты, мальчик в Башне, собака Кошка, мои внутричерепные тараканчики, я… Жениться бы вам, барин!
Дача
Как мы провели лето?
А также как и зиму. В промежутках между походами на работу — лежа. С книгой и собакой.
Выбрались, правда, к маме на дачу.
«На дачу» — это так называлась поездка. На самом деле на даче мы были два раза — из-за погоды и из-за того, что мама позволила нам не горбатиться. У моего поколения «дача» — это ж контузия детства.
Началось все с того, что на заграницу в этом году я не заработала. Хотя мечта неугасимая — Израиль! Что ж, подожду, пока его камни еще немного состарятся.
В городе мне сидеть не хотелось, а хотелось вывезти собаку «подышать». В ассортименте был только ближайший газон и наша семейная дача. Далеко, за 400 км.
Две-три недели у родителей под боком представлялись мне радостью сомнительной. Курить нельзя, спать надо ложится рано, и вставать тоже рано. Особых отпускных безумств в том городке не предполагалось, разве что мамины пироги, с которых меня точно разнесет через неделю (сесть на «пироговую диету» — натуральное безумство!) и массаж, который, если повезет, мама сделает мне пару раз. Безумную радость моей больной спины даже от таких лечебных крох я ощущала уже сейчас. Решено. Едем на дачу!
Транспортировать нас любезно согласились мои коллеги, которые по счастливому для нас совпадению собирались в нужные нам дни ехать в тот город на автомобиле.
Ностальгия?
Это очень странное чувство, я не знаю ему названия (ностальгия? умиление?) — когда ты видишь, что кондитерская, куда в детстве бегала за пирожными «картошка» по 22 копейки, до сих пор стоит на том же месте и по-прежнему называется «Кондитерская». И аптека на углу. Ух, каким высоким раньше казалось крыльцо! Стоишь на верхотуре, неповоротливая в малышовой цигейковой шубе, с шарфом, завязанным «хвостами» назад, в валенках со снежинками и боишься вниз укатиться по обледенелым ступеням…
А сейчас смотришь — три ступеньки, прыг-скок, на полшага, на прыжок… Одним махом все ступеньки, высота-то лилипутская!
И двор — который в детстве казался огромным, километровым, оказывается всего-то ничего: две скамейки, две карусельки…
Балкон на третьем этаже…
Приятно видеть сохранившиеся приметы того родного, из которого ты вышел. Приятно ходить зелеными, тенистыми улочками. Приятно, что нет пробок совсем. И библиотека на своем месте и ее старая соседка — «Рюмочная» (какой ироничный мозг их совместил?). Когда вижу эту совдеповскую «Рюмочную», то почему-то улыбаюсь. Веет… наивностью, что ли… Той самой простотой, которая даже не догадывается (или отлично знает?) в чем ее сила и сложность.
Адаптация
Как проходит наш отдых, пока не поняла. С одной стороны, скучно очень. Не хватает скоростей, пробок, машин, людей и жизни. Если вы бывали когда-нибудь в небольших провинциальных среднерусских городках в июле, то сможете представить мое состояние. Много зелени, старых кленов, пыльных памятников, невысоких сталинских добротных капитальных домов, ленивых кошек на балконах, бабулек на лавочках… Много ситца, косынок, сеток, огурцов, сиреневых фуксий, вишни, которую продают стаканами и ведрами. Люди простые — от этого меня коробит — обсуждают все, что видят, не понижая голоса. А уж такое явление, как мастиф, вообще не оставляет равнодушным никого. Даже кошки свешиваются с балконов на нас посмотреть…
