Именно здесь, под Ленинградом, впервые захлебнулось большое германское наступление, и немцы вынуждены были больше двух лет топтаться на месте, затрачивал колоссальные усилия, живую силу и технику с тем, чтобы в конце концов дождаться своего разгрома.
      Что Ленинград сам по себе, как "вторая столица", как важнейший стратегический узел и громадный промышленный центр, являлся для немцев главным объектом на северо-западном направлении, - это общеизвестно; сами германские фельдмаршалы во главе с "фюрером" многократно, начиная с июня 1941 г., об этом возвещали. Но нужно отметить, какую значительную роль при этом играло желание врага одновременно с захватом Ленинграда ликвидировать Краснознаменный Балтийский флот, которому больше некуда было отходить.
      Нацеленность тяжелой артиллерии и авиации противника на наши корабли видна была из их действий. Об этом намерении немцев и о том, насколько Балтийский флот им досаждал, свидетельствуют германские документы, захваченные при разгроме их армии под Ленинградом.
      Вот некоторые записи, выбранные из "Журнала боевых действий" 768 тяжелого артиллерийского дивизиона - одной из частей той самой тяжелой артиллерии резерва главного командования, которая разрушала жилые дома и памятники культуры, расстреливала стойких жителей города Ленина и орудия которой украшают сейчас Трофейную выставку Великой отечественной войны: "16 сентября 1941 г. по приказу 802 полка 1-я батарея вводится в действие в районе Красное Село. Задача - борьба с тяжелыми крейсерами, находящимися в Ленинградском порту и в заливе. Эти корабли своими дальнобойными и крупнокалиберными орудиями днем и ночью беспокоят весь участок фронта"
      На следующий день: "17 сентября 1941 г. Утром прекрасная видимость. Опознается тяжелый корабль, видимо "Марат". Дым горящих деревень затрудняет наблюдение. Поднявшиеся высокие фонтаны воды показывают, что, несмотря на максимальную дальность стрельбы наших орудий, корабль не может быть нами поражен.
      11 час. 41 мин. - 12 час. 37 мин. Дивизион обстреливал большое судно в порту, видимо строящееся. Огонь по этому судну был открыт по приказу свыше.
      18 час. 05 мин. - 18 час. 14 мин. Обстрелян военный корабль восточнее Петергофа, ведший сильный огонь".
      Характерны следующие записи, сделанные через месяц: "12 октября 1941 г. Кронштадт, как обычно, задымлен. Петербург подвергается бомбардировке нашей авиации, производящей атаки последовательными волнами. Передовой пункт наблюдения каждый раз отмечает вой сирены"{20}.
      "15 октября 1941 г. Внушает беспокойство спокойствие русских, которое не расценивается еще как признак слабости".
      Проходит еще полгода. Все расчеты "блитца" провалились, "признаков слабости" Ленинграда по-прежнему не замечалось, но намерения германского командования остались неизменными. "4 апреля 1942 г. Между 17 час. 00 мин. и 17 час. 30 мин. имел место крупный налег пикирующих бомбардировщиков под прикрытием истребителей (всего до 100 самолетов на Петербург, особенно на находящиеся в устье Невы советские военные корабли".
      Этот воздушный налег отмечен в сводке германского верховного командования от 5 апреля 1942 г. следующим образом: "Соединения военно-воздушных сил произвели налет на остатки Балтийского флота в портах Ленинград и Кронштадт. 2 линкора, 2 тяжелых крейсера были поражены бомбами крупного и сверхкрупного калибра. Вероятно поврежден также минный крейсер... Наша тяжелая артиллерия РГК поддерживала атаку авиации, обстреливая советские зенитные батареи".
      Эта запись интересна не очередным заявлением о "потоплении остатков" Балтийского флота, который в немецких сводках "топился" и до и после этого, но тем, как много усилий и сложных приемов было применено для ожидаемого уничтожения наших кораблей. Очевидно, что по расчетам врага переключение тяжелой артиллерии на подавление зенитных батарей в момент атаки пикировщиков и прикрытие последних истребителями должны были обеспечить полный успех{21}. Однако за два с лишним года изощренных стараний противник имел ничтожный успех в части повреждения отдельных кораблей и не мог потопить ни одного.
      Переменой позиций, маскировкой, задымлением, а главное ответным огнем корабли не только успешно оборонялись от ударов врага, но и наносили ему самому чувствительные потери.
      Как огрызался флот из Кронштадта и Ораниенбаума не только за себя, но и за родной Ленинград, видно из такой записи в том же "Журнале боевых действий": "3 июня 1942 г. По случаю посещения двух высших финских артиллерийских офицеров вся наша артиллерия РГК произвела огневой налет по Кировскому заводу, в котором 768 дивизион участвовал 40 выстрелами. После стрельбы начался меткий ответный огонь из Ораниенбаумского котла по нашим наблюдательным пунктам у КП 2-й батареи. Прямым попаданием разрушен блиндаж".
      Изолированный Ораниенбаумский плацдарм немцы окрестили "котлом", считая его защитников обреченными. Так они называли этот плацдарм до последнего момента, пока из "котла" на них не выплеснулись части Ленинградского. фронта, которые, взаимодействуя с частями, наступающими от Красного Села, устроили немцам настоящий котел в районе севернее Ропша.
      После длительной позиционной войны переход к крупнейшим маневренным операциям был внезапным, решительным и исключительно успешным.
      Впервые весь мир узнал о начале решающих событий на Ленинградском фронте из сообщения Совинформбюро, содержавшего оперативную сводку за 18 января 1944 г. На следующий день, 19 января, оперсводка уже давала возможность понять масштаб операции и силу удара: "Войска Ленинградского фронта, под командованием генерала, армии Говорова, продолжая развивать наступление из районов Пулково и южнее Ораниенбаум, 19 января штурмом овладели городом Красное Село, превращенным немцами в крепость, и таким же мощным опорным пунктом обороны противника и важнейшим узлом дорог - Ропша".
      В приказе Верховного Главнокомандующего от 19 января 1944 г. было объявлено: "В ходе наступления нашим" войсками нанесено тяжелое поражение семи пехотным дивизиям немцев и захвачена большая группа вражеской тяжелой артиллерии, систематически обстреливавшей город Ленинград".
      Затем с невероятной быстротой замелькали названия ряда занимаемых пунктов, обращенных противником в мощные узлы обороны, таких, как Урицк, Тосно, Пушкин, Павловск, Мга, Ульяновка и многие другие. Это знаменовало полный разгром группировки немцев, подтверждаемый громадным количеством захваченных трофеев, оставленных врагом убитых и взятых нами пленных.
      К концу января части Ленинградского фронта уже вышли к берегам Луженой губы и Нарвского залива, а 1 февраля был взят Кингисепп.
      Подводя итоги месячного наступления Ленинградского и Волховского фронтов, 22 февраля Советское Информбюро так характеризовало все происшедшее: "Под ударами наших войск потерпела крушение сильнейшая оборона немцев, которую они сами расценивали, как неприступный и непреодолимый "северный вал", как "стальное кольцо" блокады Ленинграда".
      Так позорно для агрессора и славно для доблестных защитников города Ленина кончились осада и блокада, не имеющие прецедентов в мировой истории. Моряки Балтийского флота могут гордиться тем, что навечно останутся в героической летописи этих событий.
      Морская авиация вместе с авиацией фронта в эти дни целеустремленно работала над решением общей задачи,
      Вся корабельная артиллерия и батареи береговой обороны, особенно крупных калибров, пользуясь своей дальнобойностью, непосредственно подготавливали и сопровождали удары наземных войск, подавляя артиллерию врага, разрушая наиболее мощные его сооружения, разметая скопления войск и отсекая их движение по важнейшим дорогам.
      Корабли, форты Кронштадта и Ораниенбаума и подвижные батареи флота провожали разгромленных захватчиков до пределов технических возможностей своих калибров и в завершение участвовали в общем победном салюте освобожденного от блокады Ленинграда.
      Теперь обстановка кардинально изменилась. Тесная блокада закончилась, и Краснознаменный Балтийский флот, как скрученная пружина, начинает опять разворачиваться.
      * * *
      Обогащенные опытом трехлетней войны, моряки Краснознаменного Балтийского флота, в исключительно трудных условиях сохранившие самые ценные корабли, сейчас выступают в следующий этап борьбы.
      Если на главном направлении для Красной Армии в целом перелом войны начался под Сталинградом, а сражение за Курский выступ поставило врага перед катастрофой, то для Балтийского флота таким решительным переломом в войне явился разгром германской группировки под Ленинградом и начало очищения южного берега Финского залива от немецких захватчиков.
      С нетерпением ждут экипажи кораблей (завидующие сейчас экипажам самолетов) того часа, когда они смогут пробиться в свои старые базы и оперировать из них, продолжая добивать ненавистного врага во взаимодействии с победоносной Красной Армией.
      Принято считать, что иногда со стороны виднее. Послушаем, что говорят об этих событиях и перспективах нейтральные наблюдатели. В передававшемся стокгольмским радио 29 января 1944 г. обзоре коммодора Карла Генрика Фалькмана было сказано: "Свыше двух с половиной лет русский Балтийский флот был заперт в крайнем внутреннем углу Финского залива, у устья Невы, имея над своей головой, в самом ближайшем соседстве, оккупированные немцами районы с их воздушными базами. У немцев, казалось бы, тогда были все возможности уничтожить русские военно-морские силы с воздуха. Но они этого почему-то не сделали, вернее, пытались, хотя им это и не удалось. Правда, красный флот понес известные потери, но он все еще остается на Балтийском море фактором, внушающим уважение".
      Трудно судить, чего больше в этих словах - скрытого сожаления о немецкой неудаче или уважения к упорству советских моряков, - но одно ясно всем: не удалось - ни с моря, ни с суши, ни с воздуха.:
      Хочешь не хочешь, а очевидно, что придется считаться с "фактором, внушающим уважение".
      Второй раз после Октябрьской революции и третий раз за последние 90 лет вражеская блокада придвигалась к фортам Кронштадта, и Балтийский флот вынужден был вжиматься в его границы. Как было всегда раньше, Балтийский флот опять выйдет на просторы Балтики еще более сильным, чем прежде.
       
      3. Война на Северном театре
      Задачи Северного флота
      Самый молодой из наших флотов - Северный, включающий в свой состав Беломорскую военную флотилию, имел в отечественной войне те же общие задачи{22}, главнейшей из которых была поддержка приморского фланга Красной Армии всеми средствами и методами морской войны.
      Так же, как и на других театрах, за время войны Северному флоту пришлось помогать развертыванию армейских частей морскими перевозками, питанием и снабжением, а позже - наносить удары по немецким позициям и тылам в пределах досягаемости огня наших миноносцев и радиуса действий морской авиации. Ему также пришлось неоднократно выделять из своих кадров морскую пехоту с тем, чтобы отстаивать сухопутные подступы к своим базам, и, наконец, высаживать тактические десанты и разведотряды в тыл северной группировки противника, наступающего с финской территории.
      В условиях Заполярья, с его суровым климатом, длительной полярной ночью, исключительно сложным и переменчивым гидрометеорологическим режимом, очень пересеченной местностью и изрезанными берегами, корабли, авиация, береговая оборона и морская пехота Северного флота, тесно взаимодействуя с частями фронта, вот уже почти три года помогают Красной Армии крепко держать немецкие полчища в прибрежном районе вплотную у нашей границы, обескровливать и выматывать врага. Наш Северный флот сыграл решающую роль в срыве полярного варианта первоначального вражеского плана "дранг нах остен".
      Активными операциями на морских коммуникациях про7тивника североморцы, помимо нанесения немцам потерь в боевых кораблях и в транспортных судах, решают ту же задачу ослабления их заполярной группировки войск, так как эта группа пополняется и питается главным образом морем из-за отсутствия железных дорог и наличия только одной шоссейной магистрали на Рованиеми, т, е. в сторону Ботнического залива.
      Но дополнительно к общим задачам, сходным по существу с такими: же для Балтийского и Черноморского флотов, североморцы с первых дней войны получили еще одну очень важную задачу - защищать наши внешние морские коммуникации с Англией, и США в своей операционной зоне.
      Как известно, доставка предметов вооружения, боевого снабжения и продовольствия, закупаемого СССР или получаемого в порядке реализации соглашения о передаче взаймы или в аренду (так же как и наш вывоз), в, силу сложившихся военно-политических и географических условий осуществляется главным образом через Персидский залив и Иран и через порты нашего Севера. По тем же причинам Балтийский и Черноморский флоты этих задач пока не имеют.
      Транс-иранская трасса недостижима для германских вооруженных сил, и немцы не смогли оказывать какое-либо воздействие на нее, за исключением безуспешных попыток осуществления диверсионных действий своих агентов.
      Что касается той трассы, которая проходит на стыке двух океанов Атлантического и Северного Ледовитого, то она долгое время функционировала под угрозой надводно-подводных и воздушных сил Германии, базирующихся на порты и фиорды северной Норвегии. В настоящее время эта угроза в значительной степени преодолена, в чем главная роль принадлежит союзному английскому флоту. Однако в своей операционной зоне Северный флот также успешно выполнял и выполняет эту задачу.
      Развертывание полярной базы противника
      Наиболее характерной особенностью данного театра является система развертывания морских сил противника как один из элементов германского стратегического плана.
      Еще в период ожесточенной борьбы с Англией немцы оккупировали побережье Франции и всю Норвегию, создав широчайший фронт своего базирования от севера Норвегии до испанской границы. С этой базы велись "битва за Лондон" и "битва за Атлантику" воздушными силами, подводными лодками, а также крейсерами и линейными кораблями, используемыми для крейсерских операций.
      Положение на фланге армии
      К моменту вероломного нападения на СССР немцы обеспечили себе подготовленную стратегическую базу в полярном районе Норвегии, провинции Финмаркен, и в Финляндии, из которой должно было осуществиться по планам германского командования молниеносное завоевание нашего Севера.
      Восточный куст этой базы слагается из группы норвежских портов: Варде, Вадсе, Киркенес и любезно предоставленного финнами порта Петсамо, расположенных на берегах незамерзающего Варангер-фиорда{23}. Соответственно оборудованный и защищенный минными полями и батареями фиорд делает этот куст морских баз с многими шхерными рейдами единым комплексом, на который в очень выгодной оперативной дислокации базируются дозорные и эскортные корабли и средства противолодочной обороны. Здесь формируются уходящие конвои и разгружаются транспорты, приходящие из Германии. Тут же базируются подводные лодки и торпедные катера, имеющие задачу действовать на наших морских коммуникациях. Морской схеме базирования отвечает схема воздушного базирования, полностью с ней сопряженная. Непосредственно у баз расположены аэродромы и посадочные площадки для истребительной авиации, защищающей порты и водный плес Варангер-фиорда, на всем протяжении которого конвои противника прикрываются истребителями. Немного глубже - узловые аэродромы бомбардировочной и торпедоносной авиации, предназначенной для разрушения Мурманска и других баз Северного флота, а также для действий против наших заморских коммуникаций, т. е. против союзных конвоев.
      Вся эта база с хорошо укрытыми промежуточными портами - Танен, Кунэс и Гаммерфест получила самостоятельную организацию, командование и наименование "полярной", составляя часть общей организации командования морских сил "Норд".
      Однако полярная система базирования была организована и оборудована главным образом как стратегическая база, обеспечивающая вторжение германской армии на советскую территорию для захвата Мурманска, железной дороги на Ленинград и всего Кольского полуострова с его богатствами, что в случае выхода к Белому морю автоматически решало бы задачу изоляции советского Севера по морским путям как от Запада, так и от Востока{24}.
      Для этой цели в указанные порты по морю и по шоссе с Ботнического побережья Финляндии были переброшены лучшие германские и австрийские войска, имеющие специальную горную подготовку, так называемые горно-егерские дивизии и приданные им специальные части. Начав свою подготовку еще в Баварских и Австрийских Альпах, эти егеря получили боевой опыт в Норвежской операции и, в частности, в борьбе за Нарвик. Как в прессе, так и в официальных изданиях они широковещательно именуются "героями Нарвика и носят специальный знак отличия.
      Эти-то "герои Нарвика", избалованные предшествовавшими легкими победами, рьяно двинулись с финской территории на советскую; при этом левый фланг немцев упирался в заливы Баренцова моря.
      Двинулись... всего на несколько километров, так как, имели преимущество внезапно вторгающихся частей, но скоро были вынуждены попятиться обратно и глубоко зарыться в землю. Очень многих пришлось зарыть в буквальном смысле, а остальные закопались почти на первоначальных рубежах вторжения и, перейдя к обороне, вот уже скоро три года сидят, не смея показать головы. После нескольких безуспешных попыток наступления единственным их занятием стало дополнительное минирование подступов к своим позициям, укладка дополнительных накатов бревен на блиндажах и установка дополнительных рядов и без того густой колючей проволоки. Пришлось немцам отказаться от Мурманска: и даже от Рыбачьего полуострова. Осталась только забота, как бы удержаться, как бы не потерять всю эту базу, а вместе с ней возможность продолжения морской и воздушной войны на Севере. И еще одна забота - как бы не запоздать в случае надобности с эвакуацией.
      В чем причина черепашьих темпов и кротовой тактики героев Нарвика" и почему у них: в помине не осталось никакого героизма?
      Прежде всего, немцы получили ряд поучительных уроков по организации и тактике ведения боя в заполярных условиях от частей Красной Армии. При этом нашей армии помогала сухопутная и морская авиация борьбой с авиацией противника и ударами по его боевым порядкам. Флот непосредственно помогал Красной Армии перевозками морем частей и соединений, питанием их боезапасом и другими видами снабжения, а также ударами: с моря по флангу и тылу немецких частей огнем артиллерии эскадренных миноносцев и многократными высадками тактических и диверсионных десантов. Как и другие флоты, Северный флот выделил на фронт ряд бригад и батальонов морской пехоты. Наконец, подвижные артиллерийские средства береговой обороны Северного флота также привлекались для взаимодействия с артиллерией и частями Красной Армии с целью нанесения сосредоточенных огневых ударов по егерям, которые в бессильной злобе применяли вое силы и средства для обороны и противодействия нашим ударам, включая так называемые психические атаки{25} Оборонительные и наступательные операции Северного флота всегда выполнялись в условиях исключительно четкого взаимодействия нашего фронтового и флотского командования во всех его звеньях, в атмосфере подлинного боевого товарищества.
      Но есть и вторая причина, по которой отборные вражеские части; были заморожены на три года на Севере и не сумели решить ни одной из поставленных им задач.
      Дело в том, что "героям Нарвика" периодически нехватает боезапаса, иногда недостает продовольствия, а направляемые из Германии или средней и южной Норвегии пополнения либо маршевые батальоны отнюдь не всегда доходят по назначению, погружаясь вместе с транспортами в относительно теплые воды Гольфштрема. Раненых и вымотавшихся от напряжения егерей немцам подчас не на чем отправлять обратно. Усиление противником воздушных перевозок в эти периоды отнюдь не может компенсировать ему нехватку морского транспорта. Вот почему каждый егерь, сидящий в глубоком блиндаже даже на участке фронта, расположенном далеко от побережья, хорошо знает и ежедневно помнит о советском Северном флоте. \46 \
      Подводники и летчики Северного флота систематически вносят поправки в планы германского командования, срывая подвоз всего необходимого не только для наступления, но и для обороны немецкой группировки на Севере.
      До тех пор пока противник имел временное превосходство на суше и в воздухе, полярная база на Севере со всеми ее специфическими особенностями была его сильной стороной, но как только враг перешел к обороне и потерял свое преимущество в воздухе, все особенности этой базы (удаленность от германских основных баз, изолированность, наличие только морского пути и т. д.) обращаются против немцев, ставя их в критическое положение. И, наконец, поскольку немцам не удалось не только разгромить, но даже ослабить Северный флот{26}, положение их полярной группировки становится с каждым днем все более критическим.
      Борьба на ближних коммуникациях
      Обычно транспортные суда противника с сильным охранением двигаются вплотную к норвежскому берегу, пользуясь его приглубостью. Местами (где позволяют природные условия) конвои заходят за острова и продолжают движение по внутренним шхерным фарватерам, а в случае необходимости отстаиваются в глубине фиордов, чтобы переждать светлое время{27}, непогоду или обнаруженную опасность. В тех районах, где позволяют глубины, немцами выставлены минные заграждения с таким расчетом, чтобы движение их транспортов совершалось по своеобразному коридору между минами и берегом.
      В данном случае природные условия местности благоприятствуют немцам, так как очень приглубые скалистые берега в (то же время настолько высоки, что если объект идет вплотную к береговой черте, атакующие торпедоносцы или штурмовики лишаются возможности выйти на них из-под берега{28}. Таким образом, из возможного диапазона боевых курсов исключается почти половина всех возможных румбов (180°). Кроме того, наиболее выступающие мысы по трассе конвоев противник оборудовал сигнально-наблюдательными постами, береговыми и зенитными батареями, обеспечивающими наблюдение за морем и воздухом и оборону транспортов от наших кораблей и самолетов.
      Несмотря на все эти препятствия, ожесточенная и упорная борьба на немецких полярных коммуникациях не прекращается ни на один день и ведется североморцами весьма успешно. Неся прямые потери в тоннаже, в охранных; боевых кораблях, в пополнениях для армии; и в ее снабжении, немцы в то же время вынуждены отвлекать все больше сил для обороны этой жизненно необходимой для них коммуникации. Последовательно увеличивается число охранных кораблей при относительном сокращении числа транспортов в каждом конвое, растет число прикрывающих самолетов, выставляются новые минные поля, устанавливаются новые посты и батареи. Иначе говоря, помимо нанесения прямых потерь, североморцы заставляют противника втягиваться в большее напряжение.
      Для немцев особенно ощутительна гибель тоннажа, так трудно воспроизводимого для Германии в современных условиях. Необходимо помнить, что внутренние морские коммуникации Германии с начала войны обслуживались национальным тоннажем и судами, захваченными у Норвегии, Дании, Бельгии, Голландии и Франции. Это в полной мере покрывало все потребности в морских грузовых операциях, обеспечивающих план "блитца"{29}. В то же время судостроительная промышленность Германии занята была постройкой средств вторжения в Англию (десантные и танковые баржи, самоходные понтоны и т. д.). Внешних морских коммуникаций Германия из-за воздействия английской блокады по существу не имела, если не считать единичных прорывов транспортов, направляющихся в Японию или в Южную Америку. Когда же к систематическим потерям в Балтике, в Баренцевом море, в Канале и в норвежских водах прибавились потери от "тысячных" налетов на Гамбург, Бремен, Килы и другие немецкие порты, превратившиеся в кладбища судов, начала резко сказываться нехватка тоннажа как одно из следствий ошибок генерального плана "блитц-войны". В это время{30} воспроизводство убывающего тоннажа стало невозможным, так как все стапеля и свободные мощности верфей были заняты строительством подводных лодок для тотальной подводной войны, а остальная мощность давно была использована в целях производства танковой, артиллерийской и прочей продукции для армии. К тому же все это происходило в обстановке острейшей нехватки металла и рабочих рук. Попытки размещения заказов на транспортные суда в оккупированных странах по тем же самым причинам и из-за активного саботажа патриотов дали ничтожные результаты. : Этот новый кризис германских морских вооруженных сил в значительной доле является результатом боевой деятельности нашего Северного флота. Непрерывно совершенствуя свою тактику применительно к повадкам врага и особенностям сложной полярной обстановки, торпедоносная авиация и подводные лодки (самостоятельно или во взаимодействии), торпедные катера и даже артиллерия береговой обороны Рыбачьего полуострова с методичным упорством использовали каждый случай, чтобы топить вражеские транспорты. То, что очень часто попадается на глаза в оперативных сводках Совинформбюро в виде скромного сообщения о потоплении в Баренцевом море нашими кораблями (самолетами) транспорта противника водоизмещением в 8 или 10 тыс. т, само по, себе является как будто значащим событием, но именно благодаря своей упорной повторяемости эти события приобретают огромную значимость. В течение одного месяца корабли и авиация Северного флота топят по нескольку десятков, а иногда до сотни тысяч тонн вражеских судов, а за два года (с начала войны до 1 июня 1943 г.) эта цифра перевалила за 1500 тыс. т. Наиболее объективными показателями успешности действий североморцев на коммуникациях противника и серьезности угрозы, которую они представляют для германского флота, являются меры охраны и обеспечения, к которым немцы вынуждены прибегать для защиты (правильнее было бы сказать - для спасения) от наших подводных лодок и авиации. Известно, что в обычной конвойной практике нормальное число эскортных кораблей меньше, чем число конвоируемых транспортов. При приближении к берегам, где угроза атак обычно возрастает, число эскортных кораблей увеличивается до числа транспортов и в редких случаях поднимается двойной их численности.
      Так вот на Севере, в зоне действия наших торпедных катеров, подводных лодок и торпедоносцев или штурмовиков, немцы, начав с нормального состава конвоев, вынуждены были последовательно перейти к комбинированному эскорту, состав которого по своей численности в несколько раз превышает количество охраняемых объектов.
      Можно привести такой пример.
      12 октября 1943 г. в районе Тана-фиорда в 15 час. 45 мин. разведкой Северного флота были обнаружены 3 немецких больших транспорта, имевших в двух линиях охранения 2 миноносца, 12 сторожевых кораблей, 5 тральщиков и 10 сторожевых катеров, т. е. всего 29 охранных, кораблей. Над конвоем непрерывно держались 2 "Мессершмитта". Этот небывалый в морской истории эскорт можно было бы назвать "почетным" - почетным для североморцев, ибо подобный факт наглядно демонстрирует уважение немцев к советским кораблям И самолетам и страх перед ними. Можно полагать, что если бы германские подводники или летчики когда-либо встретились с советским или английским конвоем аналогичного состава, они заявили бы протест и объявили такую форму ведения войны "незаконной".
      На рассвете следующего дня состав морского эскорта уменьшился на 6 сторожевых кораблей и 3 катера, но все же оставался семикратным при одновременном увеличении воздушного охранения.
      Самое характерное в приведенном примере то, что последовательными ударами нашей морской авиации, несмотря на сильный огонь вражеской артиллерии, применение немцами, дымзавес, маневрирование для уклонения от атак и от торпед и наращивание в бою новых сил истребителей, вызванных из баз, были потоплены один транспорт (из трех) и один эскортный корабль; 2 оставшихся транспорта были сильно повреждены. Сбито 15 самолетов противника.
      Что приведенный факт ее является случайным, можно видеть на примере операции, проведенной 17 марта 1944 г.
      На рассвете этого дня подводная лодка типа "Малютка" прорвала охранение и потопила один из четырех больших транспортов конвоя, имевшего в эскорте 4 эскадренных миноносца, 8 сторожевых кораблей, 2 тральщика, 2 сторожевых катера и, кроме того, 14-16 самолетов воздушного эскорта.. Несмотря на такое мощное обеспечение конвоя и ожесточенное преследование, которому подверглась "Малютка" (на подводную лодку было сброшено до 170 глубинных бомб), она, торпедировав транспорт, благополучно возвратилась в базу.
      Не успели немцы прекратить безуспешное преследование подводной лодки и закончить спасение уцелевших людей с потопленного транспорта, как появились самолеты-разведчики Северного флота, за которыми вскоре подошла атакующая группа торпедоносцев, штурмовиков и бомбардировщиков. Немцы вызвали дополнительное истребительное прикрытие с береговых аэродромов.
      К этому времени уцелевшие 3 транспорта имели шестикратное охранение на воде и до 50 самолетов, прикрытия.
      Развернувшийся бой в воздухе после двух комбинированных ударов "Ильюшиных" и торпедоносцев, обеспечивавшихся нашими истребителями, привел к потоплению одного транспорта водоизмещением 6 тыс. т, тяжелому повреждению 8000-тонного транспорта, потоплению двух сторожевых кораблей и к потере немцами 15 самолетов.
      Таким образом, если рассматривать операцию в целом, то из четырех ценных объектов конвоя 50 % уничтожено и 25% повреждено; только одному транспорту удалось дойти до места назначения.
      Эти цифры свидетельствуют о высокой тактической грамотности и исключительной отваге североморцев, так как закон морской войны на коммуникациях гласит, что каким бы сильным ни было охранение, главным объектом всегда остаются транспорты, к которым надо пробиваться через все преграды{31}. Кроме того, эти цифры демонстрируют другую характерную особенность оперативной обстановки на полярных коммуникациях немцев, которая заключается в том, что в большинстве случаев бой на море сопровождается большими воздушными боями, ибо как только появляется первая волна наших бомбардировщиков, торпедоносцев или штурмовиков, немцы вызывают из баз, помимо барражирующих самолетов эскорта, дежурные подразделения авиации. Таким образом с обеих сторон наращиваются воздушные силы над районом боя, в результате чего возникают ожесточенные схватки, из которых советские морские летчики в подавляющем большинстве случаев выходят победителями.