Материя - границы, страх, запрет, эмоции, эгоцентризм и сила. То есть бог уже родил материальное начало. Пусть Каин совершил порочный поступок, но поступок невероятный по своему значению. Он бросил вызов этому началу в людях и этим побудил людей к защите его. Он обозначил новую категорию - материю в ее проявлениях, как противника не богу, но духу. Именно он указал путь совершенства человека через противоборство двух начал. Для чего шагнул в бездну бесстрашия, подчинив свое "Я" божественной задаче, и раздвинул оба начала для борьбы. От него, а не от Сифа, брата его, как говорят теологи, пошли философы и герои духа. Каин перешагнул подобострастие, запрет и страх и поэтому был проклят духовенством и материалистами.
      Священник поинтересовался:
      - Так что же Вы предлагаете? Поставить ему памятник? Пусть и другие убивают, кого вздумают? Страх-то уже не в моде!
      Я услышал, как в наступившей тишине хрустнули пальцы Идиота, сжавшиеся в кулаки.
      Философ тихо ответил.
      - Бесстрашные люди не совершают подлых убийств, какие в истории в неисчислимом количестве исходили от никчемных трусов. Убийств от низости духа, пораженного страхом. Доктрина страха, даже страха перед богом, не помешала кошмару крестовых походов, кошмару межрелигиозных боен. И даже побуждала к ним.
      - Ваша Честь, - вмешался Материалист, - но всем известно, что страх - это естественная реакция защиты живого организма. Без него все живое давно бы вымерло.
      - А почему Вы допускаете, что вымирание произошло бы обязательно? Что не сработали бы иные законы сохранения его? И живое не пошло бы по пути следования логики всеобщего братства, взаимной поддержки, как в едином организме? Как, например, в муравьиной семье.
      Потом, бесстрашие не предполагает абсолют. Оно вырисовывает отношение духа к материальному инстинкту. Страх от детства для людей не вечен. Когда жизнь на этом свете предстанет частью общей жизни, страх потеряет свою опорную базу.
      Но я хотел бы обратить внимание Великого Синклита на другой аспект поступка Каина. На расплывчатость контуров понятий добра и зла, применимых к данному случаю. Уверяю вас, что любая позиция тут будет спорной.
      Я предлагаю далее проследить их становление через диалектику взаимоотношений Материи и Духа.
      ВЕЛИКИЙ СИНКЛИТ. АКТ ПЕРВЫЙ. Добро и зло.
      - Позвольте мне, Ваша Честь, - попросил Убийца, диалектика по мне.
      Клад сведений хранят мифы. Сокровищница человеческих озарений. Доверие к их смысловой значимости питает сходство их, рожденных и воспринятых разными народами.
      Они составили образ их жизни и проложили им дальнейшие пути.
      Мифы во все времена или были религиями, или отражали суть религий. В изменении религиозных мировоззрений следует усматривать не переход от ложных к правильным убеждениям, а логику трансформации человеческого духа. Через них дух сам осознавал свою историю. Она как раз и позволяет вывести законы истории духа.
      Во всех мифологиях присутствуют два противоборствующих начала.
      Одно - от бога, спокойного духа. Другое - от безумного огня. Чаще всего оно обозначалось Огненным Змеем. Эти начала противоборствовали не только в пространстве, но и во времени, поочередно проявляясь в одних и тех же персонажах. Они оба составляли суть людей и порождали их.
      Для понимания мифов надо учитывать, что представители как диких, так и светлых сил в них могут менять свой пол. И человек одного пола, женщина, например, может представлять как божественное, так и змеиное начало. В зависимости от того, какое из них возьмет верх в конкретной ситуации. Люди всегда, сражаясь с конкретным объектом, на самом деле сражаются не ним, а со змеиным началом в нем. А точнее - с преобладанием змеиного начала над божественным, не стремясь, вообще-то, полностью извести змеиное свойство. Хотя именно оно представлялось злом.
      Змей, чувствуя в людях угрозу для себя, во всех мифах пожирает их. Божественное начало прячет человеческих младенцев. Но он ищет их повсюду, внося разруху и требуя самых чистых жертв. Помните, как царь Ирод убивал младенцев? И это продолжается по сей день. Дети с преобладающей частью Сатаны и дети с преобладающей частью Бога находятся в постоянных битвах и дети Бога побеждают, предопределяя победу добра над злом.
      В греческой мифологии Зевс, сын Реи, спрятанный ею от отца его - Кроноса, проглатывавшего новорожденных, стал карающем громовержцем. И вступил в поединок со своим отцом и его братьями, произошедших от змеевидных существ. В результате поверженные были низвергнуты в Тартар. Зевс же, в свою очередь, проглатывает супругу свою Метиду, чтобы избежать рождения от нее сына, который будет сильнее отца. Для прерывания роковой нити борьбы поколений Зевс преобразует мир, порождая богов, вносящих в этот мир закон, порядок, науки, искусства, нормы морали, при этом подавляя любое сопротивление, прибегая к проклятьям, самоубийственным войнам людей, устраивая вселенский потоп.
      Это была важнейшая отметка в истории мифов, засвидетельствававшая образ цели борьбы.
      Но люди, получившие из рук преступного и коварного Прометея, помышлявшего о свержении Зевса, опасный огонь, сохранявший изначальный образ Змея, отступились от Зевса, поправ его мудрые решения, предпочтя морали страсть, надежду, цивилизацию и злодейство. Это привело к доминанте тела над духом и извращению божественной гармонии, что в конечном итоге и уничтожило ее . Роковая цепь восторжествовала. Люди не были виновны. Они были заложниками своей сути и главенствующей цели своего бытия. Женщина усматривается в той мифологии, как носительница бед, двигатель механизма роковых событий.
      В славянской мифологии Сварог, он же дикий Див - верховный владыка Вселенной, родоначальник богов. Он, наделенный мужским началом, оплодотворяет женщину - Землю. Обнимает и согревает ее. "Рассыпает на нее сокровища своих лучей и вод."
      Сварог породил первый рай на земле, тогда еще называвшейся Перстью и множество сыновей. Один из них - Денница во время отсутствия Сварога сотворил людей и стал править миром. Вернувшийся правитель, уничтожил все, перенес рай туда, куда ведет звездная дорога, и повелел всем бунтовщикам искупить свой грех, забыв прошлое, рождаться людьми и в страданиях совершенствоваться, чтобы достичь, что утеряли, и вернуться очищенными к Сварогу. Денница стал зваться Дажьбогом, богом Солнца, который в искупление своего греха должен давать тепло и жизнь людям. Перуну и Стрибогу - богу ветров поручено стать защитниками людей и всего живого. Мудрому Велесу - учить людей знаниям, ремеслу, слагать песни и былины. Вспоминаете Зевса?
      У славян, как и у других народов, прослеживается борьба людей с началом, восходящим к Змею.
      Три богатыря: Горыня, Дубыня и Усыня, дети земли и многоголового Змея, то, представившись положительными героями, сражаются со злом, то сами олицетворяют зло - трех Змей: Змея Горыныча Огненного, Змея Глубин Дубовых и Змея Вод, захватившими три стихии или три среды обитания. В дальнейшем сын земли побеждает и этих трех богатырей.
      Перун, бог грозы, в позднем виденьи - Илья-пророк, поражает своим оружием змеевидное существо, прячущегося от него в дереве, камне, воде, человеке, животных. Но женщина, политая водой, порождает вновь врагов Перуна.
      Веками предписано сыновьям бороться с отцами, содержащими змеиное начало, отражая идею вечной борьбы с первопричиной. И борьбу поколений. А женские образы всегда уходят в небо, к звездам, отражая идею кругооборота жизни на следующие витки. И семь их, рожениц, потому что змеев семь.
      Вот в этом и есть диалектика борьбы.
      Во всей этой диалектике есть любопытный аспект. Я его называю драматизмом момента. В обществе люди стареют и умирают, не ввергая этим его во всеобщее уныние. Но каждый переживает невероятную драму умирания. Каждый момент драматичен, не образуя общей драмы. Каждый момент борьбы добра и зла - это драма, но общая идея борьбы не имеет драматической окраски. Даже наоборот, просматривается романтизм, приближающий ее к любви. Любовь- ведь всегда борьба, как игра.
      Мифы рождались и умирали, выталкивая наверх новые мифы, мировоззрения, религии. Общая черта изменений в их поколениях приближение к единообразию, упорядочению, а главное - к поиску сцепки с естеством природы. Таким естеством, которое было бы наиболее базовым, основополагающим, общим. Религии развиваются в сторону перехода от искусственно-частных к одной естественной религии. Естественной - исходящей от естественного мира, а не от отдельных людей, будь то Моисей, Христос или Магомет. Естественной - дающей язык взаимопонимания всего мира и каждого отдельного человека, а значит, примиряющей всего со всем.
      В зале кто-то глубоко со значением вздохнул. Это Поэт.
      - Что с Вами? - удивился Председатель.
      - Мне бесконечно жаль, что поэтическая, чувственная и добрая религия древних славян, наделявшая мудрыми чувствами все живое и мертвое, представлявшая собой замкнутую цельную систему нравственного воззрения, осталась в далекой истории.
      У них в райских кущах не было ни коварства, ни запретных плодов. Только ласка и свет. Земные леса - продолжение тех кущ. Заметьте, славяне не говорили о любви! У них не было непонятной любви христиан, вместо нее было светлое и мудрое обояние добра! Все персонажи, включая отрицательных, преисполнены достоинства, лишены вульгарности и по человечески понятны. Береза священное дерево, способное страдать, да так, что от горя может перевернуться вверх корнями. Звезды - дети супружеских отношений. Солнцевы девы умывают Солнце и расчесывают его золотые лучи - кудри. Солнце ест, пьет, спит, может приударить за молодкой на земле. Жилище Солнца на самом краю света, на небесах, но невдалеке от земли. Человек может к нему попасть. Там живут русалки, самодивы, орисницы. По утрам его будит первая звезда на небосклоне. Ангелы выпускают жаворонков из рук своих.
      Сколько нравственных сказок родила, взлелеяла эта религия! Сколько поколений воспитала собой! Христианство добрых сказок не имеет. В сказках славян все имеет смысловую нагрузку не о победе, а об утверждении добра. А под добром понимается не некое блаженство, а созидательность гармонии. Не состояние, а действо. Добро не свершается. Оно есть. И только восстанавливается, если пострадало.
      Здесь нет безысходности смерти. Души могут отправится в рай, но могут превратиться в легкокрылых птиц или явиться шелестом листьев, низвержением дождя, теплым ветром или другими явлениями природы. Могут помочь в хозяйских вопросах. Даже подурачиться. Могут просто переселяться. Грешники не направляются в ад. Они помещаются, например, в червячков, чтоб в минуту раскаяния превратиться в чудесных бабочек. И постепенно от этапа к этапу снова смогут принять образ людей.
      Воздух и дух у них одно и тоже. Это позволяет говорить об одухотворенности пространства. Пространство - дух, наполненный материей.
      Я думаю, что искусство обязано своим появлением несовершенству официальной религии. Для заполнения духовного вакуума, образованного ею. Для предоставления людям того, что просит душа, не найдя желаемого в религии.
      Исскуство - это реликтовая религия.
      Религия славян в этом смысле была самой полноценной. Она слагалась славянами для славян и была гораздо старше православной. Не пора ли к ней вернуться?
      Философ ответил пространно.
      - Вы, Поэт, недавно отказали в осмысленности символа креста, как знака победы Христа над смертью.
      Нужно ли доказывать, что человечество всегда балансировало в неустойчивом положении между двумя крайностями, сражающимися за человека. Это или крайняя духовность - или крайний материализм. Во все времена, когда нарушалось равновесие, объявлялся некий герой или гений, который невероятными усилиями, иногда ценою жизни спасал человечество от скатывания в пропасть однозначности.
      Если внимательно просмотреть нравственную ситуацию в Израиле во времена жизни Иисуса Христа, то можно вполне объективно отметить падение уровня духа. Нравственная база стала принимать эфемерные очертания. Региону грозили бунты и распад. Психологическая истерия или шизофрения общества. Гвоздями, что прошили тело Иисуса на кресте, общество, не понимая того, совершило акт пронзания себя, только уже исходящим от Христа. Опаленная кровью яркая позиция, всколыхнувшая почти увядших людей, пронзила их, разбудила, и тем спасла от нависавших катаклизмов. В данном случае Иисус своей смертью одержал победу над смертью народа Израиля. Израиль и должен перед глазами держать этот крест. Молиться на него или нет - его дело.
      Закатившиеся цивилизации, надо полагать, не сумели предостеречься от этих двух крайностей. Рим, Крит впали в материализм. Остров Пасхи и инки - в идолопоклонство. Им был предопределен психический слом и самоубийственный исход.
      Да, это подвиг. Достойный уважения каждым. И не только уважать пристойно каждому, но и постоянно держать его в душе, как предохраняющий талисман от собственного падения в ту же пропасть.
      Но вот любопытный вопрос. То, что было необходимостью для Израиля, стало ли благом для России? Насильственное внедрение христианства оправдало себя? В угоду политического замысла на плаху была положена самобытная ее душа. Честолюбивый и жестокий князь Владимир, подстроивший брату смерть, чтоб занять киевский престол, в конце многочисленных войн привез из Византии новую жену и новую религию. Как мне кажется, для того, чтобы хоть в ней найти место своей измученной виной душе. Виновный перед своим домом, сжег его, чтоб подчинить себя чужому.
      С предательством своих богов появилась на свет вечная Вина России. Вопрос "Кто виноват?" проклятьем зависнет над ней. А в чем - никто не скажет. Что с Россией дальше стало? Страна уподобилась человеку, проклявшему родную мать. Запутавшемуся, с двойной моралью, потерявшему достоинство и с бесконечным угрызением совести. Невиданная прежде жестокость проникла в сердца и брат пошел на брата. Бунты, смутные времена наказание богов. И так до сих пор.
      Именно тогда духовный день России сменился на долгий мрак материальной ночи. Христианство сбило бытовавшее в России равновесие.
      Как христианский дух, отрицавший насилие, согласовался с таким актом? Неужели он тогда сам себя отверг?
      Вот в России сколько было служб и церквей, да и то мало. Как гвоздями, прошита Россия многочисленными храмами, чтоб удержать ее на христианском кресте. И припала Россия к ним от горя к себе. То, что является естественным, что составляет мозг, сердце, кровь, как составляет естество вода и воздух, не требует демонстраций преклонения ему. Достаточно и тишины, чтобы мать помянуть.
      Христианская церковь, как и ее религия, изначально не для нее сшитая, верно служила роковой задаче великого испытания России. Наступило время драм.
      Двойная религия расчленила общество. На одной территории из одного народа образовались две нации со своими культурами. Одна - со времен Владимира - нация господ, другая - нация язычников, варваров. Рабовладельческий строй пришел на смену зарождавшейся было демократии. Так Россия отбросила себя на много веков назад. Князь раскрыл форточку для сквозняка России и далее она стала чихать, температурить, холодеть с приостановкой пульса, прошла через Октябрь и так до наших дней. И выздоровления не видать.
      Разорванное надвое тело смердило. История захлебывалось в крови и приучила к ней людей.
      Реформаторы всегда были проклятьем России. Безумная страсть перекраивала ее, гнула. Но такая ее особенность. Любила безумную страсть и любила избиение себя. Если барин добрый, то дурак. Кулачными боями компенсировала тоску о мордобое. Прелесть реформаторов никогда не определялась результатами их дел. Результаты были или вредны или сомнительны. Прелесть заключалась в формировании особого характера России. Непоколебимого, уравновешенного, знающего свою бесконечную цену. Вот и нынешние реформаторы понадобились России не для того, чтобы ей сделать лучше, -пустые хлопоты, а для следующего витка укрепления необычного этого характера. В русских сказках, заметьте, Иван - носитель русской души, всегда дурак, потому что в отличие от старших братьев - носителей российской беды, одного жестокого, другого подлого, - он изначальный, а потому и побеждает. Этот Иван неуничтожаем, не сломан, хотя жестоко бит. Его христианство не сделало подобием старших братьев, обкрутив тех поповскими или купеческими дочками. Окончательное его победное слово еще впереди. И нынешние реформаторы как те старшие братья не справятся с ним. Победа - за дураками!
      Если принять за аксиому, что в истории ошибок нет, то можно предположить, что и необъяснимый поступок припавшего к чужим ногам Владимира и вся горькая история России были неизбежны для нее и предопределены. Неизбежны от инфантильности характера, необходимы для становления великого Духа.
      Поэт спросил.
      - В чем видится Вам путь России?
      - В том, в чем она всегда сильна была. В духовных поисках. Для России в наказании всегда присутствовал наказ. Бог не мог дать России большего, чем участь. А это гораздо большее, чем для других. Но только б не прервалась связь ее. Обладая ранимой душой, она не принимала на нее удары судьбы, и, подставляя тело для физической боли, пестовала свое сокровище. Так от души взрождался Разум. Путь России был суров. Но при всей драматичности событий, они сами никогда не имели для нее большого значения. Имел значение процесс, ими помеченный. Чудовищный темперамент не нуждается в богатстве. Как в средстве его компенсации. Он все ломал пустой рукой. Божья избранность России уставшим показалась злом. И вот теперь, чтоб бог до них не достучался, они решили отгородиться от него маммоной. И с ней вступиться с ним в борьбу. И счастливо зажить. Взяв за пример Петрово рвенье. Свернувшее Россию со своего пути на несколько веков. При всех возможностях уйти вперед в наращивании материальных благ, Россия все же сбросила Петровы начинанья. И, потоптавшись, взялась за свое. Приняв развитие, как способ излечения болезни. Если Запад материей силен, Россия - Духом. Когда бездуховный Запад исчерпает свои духовные ресурсы и окажется бессильным в поисках дальнейшего пути, тут и наступит звездный час России. Она тогда и поведет все страны за собой, предотвратив всеобщий тлен. Без нее он будет неизбежен. Материя без Духа не умчится далеко вперед, как кажется сейчас. Собъются все колеса. И Западу не подминать бы под себя Россию, и ей бы не ложиться под него, а пестовать ее, как корень жизни. Никогда у русских богатство не было в почете, а бедность не была стыдна. Зато широкая душа от широких просторов России, с суровым климатом, не нежащей землей, семейсвенным родством и почитаньем рода, всегда с приматом духа над бренной плотью, особым чувством горя, воспетом в нежных песнях, и постоянным поиском путей развития духовных начинаний - российская душа особый дар земли землянам. Утопический коммунизм вызревал у русских задолго еще до англичанина Мора и до итальянца Кампанеллы, он был двигателем многочисленных восстаний, революционный Октябрь пошел от него. Но все они, несомые взлетами российского Духа, были мертворожденными, потому что не вызрел еще он. России и далее предначертано идти по этому пути. Борьба между Западом и Россией всегда была и будет, как условие их взаимного подьема в единстве с устремлением к нему. Какой спорщик без оппонента и без отношения к нему с любовью? Обновленные нравственные ценности, более глубокие, чем может предложить нынешняя церковь, и обновленный социализм, - вот что необходимо России. Тирания Духа и чистый Разум от маммоны. Но нужно Дух раскрыть. Развитие его должно составлять центральную часть национальной идеологии. И в этой области занять ведущее место на планете. Страна должна стать центром культуры и гуманитарной науки в системе интеграции стран. Центром созидания общечеловеческих нравственных ценностей, центром нравственного воспитания молодежи всех стран. "Духовником" планеты. В этом ее предназначение, а не в бесконечном уподоблении уходящим вперед технически развитым странам. Россия должна быть исключена из системы рыночных отношений, определив условия предоставления своих ресурсов другим странам.
      Во время выступлений Идиот крутился, жеманничал, дергал редкие волосы, мял листы бумаги. Наконец взорвался.
      - Ваша Честь! Одни раздумья, как на простом базаре! Мы так никогда не придем к пониманию общих человеческих законов! Можно подумать, что без религии нельзя. Ведь была же попытка образовать атеистическое общество! Вот Вы, товарищ, подойдите к нам! Расскажите о такой попытке!
      - Прошу Вас, просветите нас. - обратился Философ к тому, на кого указал Идиот.
      К столу энергично подошел невысокий крепкий мужчина в кепке и с аккуратной бородкой.
      - Кто Вы?
      - Вождь пролетариата.
      Материалист подбежал к нему и препко пожал руку. А потом показал кулак.
      - Что Вы думаете по поводу общих человеческих законов?
      - В их основе развитие борьбы противоположенностей. Общественные формации - продукт их разрешения.
      Идиот:
      - А продукт портится.
      Вождь:
      - Но не умирает, а создает более современные формации. В конечном итоге - в коммуне остановка. В точке, когда человечество придет к такому самоустройству, при котором восторжествует свобода от всевозможных видов подавления личности. Люди не рабы. Свободный труд обеспечит зажиточную и радостную жизнь. Стремление к свободе всегда было движущим мотором всех революций.
      - К какой свободе, коллега? - спросил Философ. - Свободе от или свободе для чего-то?
      - От угнетения для неограниченного развития личности.
      - С неограниченным развитием потребностей для этой цели? Ведь возможности любого общества не безграничны. Придется увязывать потребности с производством возможностей. Распределение их станет ограничением для свободы, указанной Вами. Или Вы нашли выход из такого тупика?
      - Да, нашли. В плановом ведении всеобщего хозяйства. С некоторым ущемлением каждой из свобод, но с расширением их круга. Плановое ведение стало центром экономической жизни.
      - И Вы нашли способ замкнуть цель развития личности на создание возможностей ее развития? То есть организовать замкнутое кольцо?
      - В принципе - да. Мы закрепили это в новой морали человека. "Каждый работает на благо народа, народ на благо каждого." "От каждого - по возможностям, каждому - по потребностям." Конечно, потребностям для реализации таких возможностей. В более доходчивой форме это звучало так "От каждого - по возможностям, каждому - по труду."
      - Мне понятно, что кольцо, организованное Вами, вращалось желанием людей жить. Но что было положено в основу его развития? В основу расширения свобод?
      - Анализ плановыми органами всевозможных экономических факторов. И развитие науки.
      - Была ли у вас наука жизни человека? Развития вашего общества? Наука его исходного предназначения и путей его реализации? Ведь без такой науки Вы могли бы только зацементировть такое кольцо, если не сжать его до предела. Ведь суть экономики - в уплотнении ее самой, при которой коэффициент полезного ее действия устремлен к единице. Человек же, хотя принимает ее самодавлеющее свойство, подсознательно борется с ним. Словно реализуя иную, неподвластную человеческому уму программу. Было ли к Вас наука изучения природы человека? Его природной программы?
      - Нет. Потому что мы были убеждены, что пришли к конечному пункту исторического пути человечества. Да, мы зацементировали этот пункт. И видели в своем предназначении - распространение нашего строя на все человечество. Нет, такой науки у нас не было. И я об этом сожалею.
      - Почему же Вы изгнали из вашего общества религию, изначально предназначенной служить такой задаче?
      - Мы ее не изгнали. Мы ее преобразовали в новую религию. Религию коммунистического общества. Со своей символикой. И со своими обрядами. Да, это получился неполноценный заменитель ее. Но и та, что была прежде - не была исконно народной религией. Она служила господам. Она была политическим рудиментом.
      - Но и Ваша религия стала служить Вашей политической олигархии, как и прежняя, не став народной.
      - Да, все так. Я это видел. Но у меня уже не оставалось ни времени, ни сил на проработку этого чрезвычайно важного вопроса.
      - Не могли бы Вы просветить меня в одном вопросе. Вы объявили атеизм государственной идеологией. И смешали его с материализмом. У которого есть свой безусловный бог: маммона. Как Ваш материализм совместился с отрицанием капиталистических фетишей? Или материализм раздвоился?
      - Я полагал, что фетишизацию можно вынести за пределы материалистического мировоззрения и проложить всемирную историю по очищенным от нее законам материи.
      - В чем Вас убедил истекший опыт?
      - Что это был чистейший идеализм.
      - Не в этом ли была бомба замедленного действия для вашего государственного устройства? В непризнании бога, как объективной категории. В отказе внимания к развитию духовной составляющей бытия. Ведь маммона взорвал страну. А идеологическая работа была насилием и бредом, бесславной попыткой сопротивления естеству.
      - Правы Вы, Ваша Честь, но я всего лишь человек. И не верил, но надеялся на своих преемников.
      - Вы сожалеете об утверждении атеизма?
      - Нет. Я сожалею о неверном понимании его.
      Философ посмотрел в мрачный зал.
      - Попрошу преемника вождя пролетариата подойти к столу.
      К столу подошел сутулый человек с усами и в сапогах.
      - Представьтесь, пожалуйста.
      - Вождь всех времен и всех народов. - с кавказским акцентом назвался он.
      Философ внимательно оглядел его.
      - Я слышал о вас много противоречивого. Говорят, что Вы страдали умопомешательством. Параноей. Бредом преследования, ревностью. Это так? Как это совместилось с безусловным талантом организатора?
      - Вы ответите на свои вопросы сами, когда поймете конкретную ситуацию и ее процессы.
      - Расскажите, мы слушаем.
      - Мне досталась страна с лоскутной экономикой, кольцо только еще предстояло организовать, его не было, но уже стала образовываться политическая олигархия. Политическому и хозяйственному строительству мешали частнособственническая мораль, княжеские замашки руководителей. Мешала интеллигенция, оплот и носитель прежней церковной морали, видевшей в народе хамов, а не конечную ценность. Я ночами изучал основной для себя и страны вопрос - вопрос перекройки сознания. Да, быт определяет сознание, но его пока не было. Что тогда? Какие методы? Только беда могла переродить людей. Очистительная сила горя. Террор. война, насилие и коллективный труд. Я принял на себя роль мессии - спасителя человечества. Если богу был угоден Иисус Христос, то теперь свой тяжкий крест я взвалил на себя, зная, что мой путь - будет путем на Голгофу. Я уйду потом к богу не организатором тупика, а организатором выхода из него. Я должен вывести все человечество из его тупика. Я был предопределен богом, верил в свое предназначение от него. Но никогда и никому не говорил об этом. Только, умирая, я показал рукой, куда я ухожу. В атеизме, кстати, я никогда не видел отказ от бога. Я видел в нем отказ от порочных религий. Попытку подняться над ними. Я был один. Совершенно один. Как был совершенно один в своей избранности Иисус Христос. Я выжег все поле вокруг себя, чтоб стать абсолютной идеей, богом для овец своих. Сомнений в правильности обозначенного классиками пути у меня не было. Я делал все правильно. И не просмотрел начало войны. Я знал, что делал. Мне перед войной уже удалось создать потенциал непобедимой страны. Основа его - в новой морали людей. Нападение на такую страну было равносильно самоубийству. Я даже не верил, что Адольф бросит свой народ на гибель. Но побуждал его к ней, провоцировал ее. Ведя игру невероятной сложности. Это было необходимо, потому что технический талант немцев не давал нам шанса обогнать их. А их технический потенциал так стремительно возрастал, что оставалось молить бога о скорейшей развязке. Я испытывал удовлетворение, читая депеши о предстоящем непадении. Пусть, хорошо, это и надо. Я знал, что когда он нападет, то тем облегчит мне осуществление моей давно задуманной задачи. В России он завязнет и на плечах его я волной вкачусь в Европу. Уж лучше обороной измотать его на своем поле, чем на его поле его бить. Там я его не смог бы победить. Я верил в свой народ. И в свое предвидение. Гибель людей была неотвратима. Но я думал, что по какому бы пути история ни пошла к полной победе коммунизма, жертв не избежать. И верил, что на таком пути, по которому веду я, их будет меньше. Речь шла о вселенском масштабе. Только изобретение ядерного оружия приостановило меня. Надо было менять стратегию. Закончить свое дело мне помешала смерть. Я был неистовым чернорабочим истории. За что меня можно осудить? Ведь, несмотря на военную разруху, страна быстро пошла на подъем, такой, какой никакая бы иная страна не осилила. Цель была рядом.
      Философ ответил.
      - К масштабам Вашей личности нельзя подходить с мерками обычного человека. Я могу только сказать, что если Вы были больны, то это была не Ваша болезнь, а болезнь всего народа, предопределившего свою судьбу. И она своей температурой сожгла исходные корни заболевания. Которые я вижу в бредовой нравственности, приведшей и к революции и к подготовке к мировой войне. В тяжелых муках народ переболел болезнью. Вы сумели за короткое время обеспечить всю глубину ее хода и этим ускорить выздоровление. Этот период стал ответом на ошибку князя Владимира. Пора возвращаться домой. Подправиться и далее идти вперед. Но ничего не должно пропасть. Во всем есть ценность. Только все привести в порядок, не разбрасывая. Мы еще обязаны вернуться к коммунистической идеологии. Но на новом нравственном уровне.
      - Вперед, Ваша Честь! Но куда? В коммунизм? - это Идиот.
      - Может быть его убить? - предложил Убийца Председателю.
      - Нет, сударь. Конечных пунктов у нас уже не будет. Коммунистическая идеология будет проходящим этапом. Да она и коммунистической уже не будет называться. Она останется как попытка устранения социальных противоречий и перекосов. Неудачная, преждевременная, спровоцированная накопленным многовековым нетерпимым напряжением человеческой натуры, но останется. Она по пути следования борьбы со злом. Которая велась всю жизнь человечества. Знаете, какая была в ней основная особенность? Неравномерность хода исторического времени. То время словно выпрыгивало вперед, взрываемое духом революций, то останавливалось под прессом тяжелой материи. Волны времени ходили во странам в противоположенных фазах. И в тех точках, где они встречались, как встречные ветры разряжались смерчами, там взрывались войны.