Еще 6 июля Ставка приказала отвести войска Юго-Западного и правого крыла Южного фронтов на восток и закрепиться на рубеже: Новая Калитва, Чупринин, Нов. Астрахань, Попасная. Это указание Ставки было связано с глубоким охватом войсками противника правого крыла Юго-Западного фронта, а также сосредоточением сильной группировки противника в Донбассе против правого крыла Южного фронта. Отход наших войск на указанный рубеж начался в ночь на 7 июля. В то же время Верховное Главнокомандование приступило к сосредоточению свежих сил с целью усиления обороны на подступах к Сталинграду и Кавказу.
На левом берегу среднего течения Дона от Павловска до Вешенской была развернута 63-я армия (бывшая 5-я резервная армия). В район Сталинграда в дополнение к формировавшейся там 7-й резервной армии перебрасывалась из района Сталиногорска 1 -я резервная армия. Командующему Северо-Кавказским фронтом было приказано развернуть 51-ю армию по южному берегу Дона от Верхне-Курмоярской до Азова и подготовить этот рубеж к обороне.
Немецкое командование продолжило выполнение описанного в Директиве ОКВ № 41 плана и развернуло наступление с целью окружения и уничтожения основных сил Юго-Западного фронта. Выполнение этой задачи противником осуществлялось путем нанесения двух ударов: одного из района южнее Воронежа силами 4-й танковой и 6-й армий группы армий «Б» и другого из района Славянска, Артемовска силами 1-й танковой армии группы армий «А» в общем направлении на Миллерово.
Несмотря на полученный приказ на отвод войск и задержку танковой армии Г.Гота контрударами под Воронежем, полностью избежать удара несущегося на юг «парового катка» немецкого наступления войсками Юго-Западного фронта не удалось. Если армия Г.Гота задерживалась, то ХХХХ танковый корпус (летом 1942 г. началось массовое переименование немецких моторизованных корпусов в танковые) 6-й армии Ф.Паулюса никем скован не был. На тот момент в состав ХХХХ танкового корпуса генерала танковых войск Гейера фон Швеппенбурга входили 3-я и 23-я танковые дивизии, 29-я моторизованная, 100-я егерская и 336-я пехотная дивизии. Именно ХХХХ корпус обрушился на правое крыло Юго-Западного фронта, перешедшее к обороне на южном берегу реки Черная Калитва на участке от Новой Калитвы до Чупринина. Отошедшие на этот рубеж 9-я гвардейская, 199-я и 304-я стрелковые дивизии не успели организовать прочную оборону и были попросту сметены немецким наступлением.
7 июля, в разгар боев под Воронежем, ХХХХ танковый и VIII армейский корпуса армии Ф.Паулюса форсировали реку Черная Калитва и, развивая наступление на юго-восток, к исходу 11 июля вышли в район Кантемировки. Передовые соединения 4-й немецкой танковой армии, выведенные 9 июля из боя в районе Воронежа, выдвигались вдоль р. Дон на юг за ударной группировкой 6-й немецкой армии. К исходу 11 июля они достигли района Россоши. Основные силы Юго-Западного фронта, охваченные противником с северо-востока и востока и атакованные с фронта, вынуждены были вести тяжелые бои южнее и юго-западнее Кантемировки, потеряв связь со штабом фронта.
В связи с тем, что штаб Юго-Западного фронта, находившийся с 7 июля в городе Калаче (180 км юго-восточнее Воронежа), оказался оторванным от основной массы войск фронта, его 57, 28, 38-я и 9-я армии были переданы в состав Южного фронта. На Южном фронте Р.Я.Малиновского пока было относительно спокойно. Войска правого крыла и центра фронта в период с 7 по 11 июля под прикрытием арьергардов отходили назад на рубеж, проходящий примерно по меридиану Таганрога. Тем самым спрямлялась линия фронта и сохранялась локтевая связь с соседом справа.
Пока Южный фронт отходил назад, немецкое командование готовило операцию, симметричную дерзкой высадке в Керчи и Феодосии в декабре 1941 г. 11 июля 1942 г. Гитлером была подписана Директива ОКВ № 43, в которой предписывалось захватить морским десантом Анапу и Новороссийск. Черноморский флот предполагалось нейтрализовать с помощью Люфтваффе. Далее по северным склонам Кавказских гор высадившиеся войска должны были выйти к нефтяным полям Майкопа, а по берегу Черного моря — до Туапсе. Пятью днями спустя после подписания Директивы ОКВ № 43 Гитлер переехал в новую штаб-квартиру в 15 км северо-восточнее Винницы. Оборудованный там из бараков и блокгаузов лагерь получил наименование «Вервольф» (Оборотень).
Почти за год до описываемых событий точно так же передавались в состав Южного фронта потерявшие локтевую связь с основными силами Юго-Западного фронта 6-я и 12-я армии И.Н.Музыченко и П.Г.Понеделина. Судьба 6-й и 12-й армий тогда, как мы знаем, сложилась не лучшим образом. Летом 1942 г. все было не так драматично, но без катастрофы локального значения не обошлось. Летом 1942 г. 9-я и 38-я армии в несколько модернизированном виде повторили судьбу 6-й и 12-й армий лета 1941 г.
Точно так же, как в июле 1941 г., в июле 1942 г. между правым флангом Южного фронта и левым флангом Юго-Западного фронта зияла брешь шириной в несколько десятков километров. В эту брешь сразу же устремилась масса подвижных соединений противника. С целью отрезать пути отхода на восток всей группировке советских войск, действовавшей в Донбассе, были объединены усилия 1-й и 4-й немецких танковых армий. В состав 4-й танковой армии Г.Гота с 13 июля был передан из 6-й армии Ф.Паулюса наступавший на Миллерово ХХХХ танковый корпус. На время проведения операции против донбасской группировки советских войск обе танковые армии передавались в состав группы армий «А».
14 июня И.В.Сталин адресовал С.К.Тимошенко следующие, достаточно резкие слова:
«Ставка считает нетерпимым и недопустимым, что Военный совет фронта вот уже несколько дней не дает сведений о судьбе 28, 38-й и 57-й армий и 22-го танкового корпуса. Ставке известно из других источников, что штабы указанных армий отошли за Дон, но ни эти штабы, ни Военный совет фронта не сообщают Ставке, куда девались войска этих армий и какова их судьба, продолжают ли они борьбу или взяты в плен. В этих армиях находились, кажется, 14 дивизий. Ставка хочет знать, куда девались эти дивизии» (Русский архив: Великая Отечественная: Ставка ВГК. Документы и материалы. 1942 г.....С. 208—309).
Происходило с указанными дивизиями следующее. В то время как ХХХХ танковый корпус отрезал 9-й и 38-й армиям путь на восток, III танковый корпус Э. фон Маккензена 1-й танковой армии вклинился между 9-й армией тогда еще Юго-Западного фронта и 37-й армией Южного фронта. У хутора Водяной 15 июля 1942 г. немецкая 14-я танковая дивизия III танкового корпуса установила контакт с наступавшими ей навстречу соединениями ХХХХ танкового корпуса [46] и кольцо окружения вокруг войск 9, 38-й и части сил 24-й армий в районе Миллерово. Однако расстояние между внешним и внутренним фронтами «котла» было сравнительно небольшим, что позволило войскам 9-й и 38-й армий с переменным успехом прорываться из окружения.
На 1 июля 1942 г. в составе 9-й армии числились 51, 81, 106, 140, 255, 296, 318-я и 333-я стрелковые дивизии, а в составе 38-й армии 162, 199, 242, 277, 278-я и 304-я стрелковые дивизии. На 1 августа 1942 г. в 9-й армии числятся 51, 81, 106, 140, 242, 255, 296-я и 318-я стрелковые дивизии. В составе переформированной в 1-ю танковую армию 38-й армии числятся 131-я и 399-я стрелковые дивизии. Соответственно 162, 199, 277, 278-я и 304-я стрелковые дивизии исчезли в «котле» под Миллерово.
Соединения 24-й армии генерал-лейтенанта И.К.Смирнова, выдвигавшиеся из резерва Южного фронта в район Миллерово, были вынуждены с ходу вступить в бой с частями ХХХХ и III танковых корпусов, образовывавших внешний фронт окружения в районе Миллерово. Ударами танковых дивизий 24-я армия была отброшена на юг и юго-восток. В этой обстановке Ставка ВГК приказала командующему Южным фронтом Р.Я.Малиновскому отвести войска фронта за р. Дон в его нижнем течении. Поскольку теперь разворачивавшийся фронтом не на запад, а на север Южный фронт попадал в область ответственности С.М.Буденного, оборону предписывалось организовать во взаимодействии с 51-й армией Северо-Кавказского фронта. Р.Я.Малиновскому предписывалось организовать прочную оборону по южному берегу р. Дон от Верхне-Курмоярской до Батайска и далее по оборонительному рубежу, подготовленному на северных подступах к Ростову. Отход Южного фронта за Дон начался в ночь на 16 июля на участке Раздорская, Ростов.
Пока Южный фронт пытался спасти хотя бы часть поиск оторвавшегося левого крыла Юго-Западного фронтa, последний был 12 июня переименован в Сталинградский фронт. В состав фронта вошли 21-я армия из старого состава Юго-Западного фронта, а также 63-я (бывшая 5-я резервная армия), 62-я (бывшая 7-я резервная) и 64-я (бывшая 1 -я резервная) армии. Это было общим правилом — при попадании в первую линию резервная армия получала соответствующий номер из числа не занятых существующими реально или уже виртуально армий. В состав 62-й армии на тот момент входили 33-я гвардейская, 192, 147, 184, 196-я и 181-я стрелковые дивизии. Всостав 63-й — 14-я гвардейская, 1, 153, 127-я и 203-я стрелковые дивизии. В состав 64-й — 131, 229, 29, 18, 214-я и 112-я стрелковые дивизии. Командование переименованного фронта осталось прежним, то есть командующий — маршал С.К.Тимошенко, член Военного совета — Н.С.Хрущев, а начальник штаба — генерал-лейтенант П.И.Бодин. 17 июня в состав Сталинградского фронта директивой Ставки ВГК № 170513 также включались армии, от которых остались одни штабы — 28, 57-я и 38-я.
Последовавшие одна за другой неудачи под Харьковом и отход к Сталинграду с потерей дивизий в Миллерово переполнили чашу терпения Верховного Командующего. Директивой Ставки ВГК С.К.Тимошенко был отстранен от командования Сталинградским фронтом, и на его место был назначен генерал-лейтенант В.Н.Гордов, командовавший до этого 21-й армией. С.К.Тимошенко дадут возможность реабилитироваться на Северо-Западном фронте осенью 1942 г. — зимой 1943 г. в срезании Демянской группировки и проведении операции «Полярная звезда». Но реабилитироваться Семену Константиновичу так и не удастся.
В середине июля 1942 г. Сталинградский фронт получил кратковременную передышку, вызванную замедлением наступления 6-й армии Ф.Паулюса. После того как ХХХХ танковый корпус был изъят из состава армии и передан Г.Готу, армия Паулюса существенно потеряла свою пробивную силу. Основные свои усилия в лице танковых армий Э. фон Клейста и Г.Гота немецкое командование сосредоточило на разгроме отошедших за Дон армий Южного фронта. В дальней перспективе ничего хорошего для Сталинградского фронта это не сулило — разгромив отошедшие за Дон части, две немецкие танковые армии могли развернуться и нанести сокрушительный удар в направлении Сталинграда.
Следует отметить, что в этот период в составе Южного фронта отсутствовали вовсе самостоятельные танковые соединения. 24-й танковый корпус В.М.Баданова, формировавшийся весной 1942 г. в полосе Южного фронта, убыл под Воронеж и там остался на длительное время. Поэтому командование Южного фронта располагало только частями и соединениями поддержки пехоты. Их качественный состав показан в таблице.
Наличие техники в танковых частях и соединениях Южного фронта на 15 июля 1942 г.
Напротив, немецким командованием на этом направлении были собраны почти все танковые соединения, выделенные для проведения летнего наступления, включая рокированные к Ростову 16-ю моторизованную дивизию и моторизованную дивизию «Великая Германия».
Командование Южного фронта, поручив оборону Ростовского укрепленного района 56-й армии генерал-майора Д.Н.Никишева, остальные силы фронта отводило за р. Дон. При этом 37-й армии генерал-майора П.М.Козлова было приказано развернуться для обороны южного берега реки от Константиновской до устья р. Маныч, что сокращало участок обороны 51-й армии. 12-я армия генерал-майора А.А.Гречко отводилась в район южнее Манычской, а 18-я армия генерал-лейтенанта Ф.В.Камкова — в район Хомутовской и Кагальницкой. Во фронтовой резерв в район Батайска командующий фронтом приказал сосредоточить одну стрелковую дивизию и две стрелковые бригады из 56-й армии.
Наиболее слабым был ростовский участок фронта, занимавшийся 56-й армией. Для обороны стокилометрового участка фронта армия имела пять стрелковых дивизий, ослабленных предыдущими боями, две стрелковые бригады и семь пулеметных батальонов 70-го и 158-го укрепленных районов. Ситуацию ухудшало отсутствие опоры на крупные водные преграды. Еще 16 июля 22-я танковая дивизия корпуса Э. фон Маккензена захватила у Перебойного плацдарм на южном берегу Донца. Отходящие советские войска аккуратно взрывали за собой все мосты, но захват плацдарма позволил навести наплавной мост силами понтонных парков. Причем на две переправы понтонов не хватило, и 14-я танковая дивизия была вынуждена встать в затылок 22-й в очередь на форсирование Донца. Несмотря на все усилия бронетанковой группы Южного фронта под командованием А.Д.Штевнева и 3-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора И.Т.Замерцева ликвидировать плацдарм 17—19 июля, это сделать не удалось.
Наступление 14-й и 22-й танковых дивизий с плацдарма у Перебойного началось 19 июля. Атака Ростовского укрепленного района началась утром 22 июля, и уже к концу дня танки корпуса Э. фон Маккензена вошли в пригороды Ростова. На следующий день к городу подошла 125-я пехотная дивизия, а уже 24 июля к сражению присоединились 298-я и 73-я пехотные дивизии XXXXIX горного корпуса. Уже 25 июля Ростов был оставлен советскими войсками.
В целях предотвращения форсирования противником Дона южнее Ростова командующий Южным фронтом 23 июля приказал 18-й армии, а затем и 12-й армии развернуться и занять оборону по левому берегу р. Дон от устья р. Маныч до Азова. Но время было уже упущено. Противник упредил войска этих армий, пронизав Ростов, 13-я танковая дивизия прорвалась дальше на юг, переправилась через реку и захватила плацдармы в районе Батайска.
Советским войскам не удалось также удержать рубеж р. Дон к востоку от устья р. Маныч. Бои здесь разгорелись еще с 21 июля, куда в это время начали выдвигаться главные силы 4-й немецкой танковой армии. Войска 51-й армии генерал-майора Н.И.Труфанова, оборонявшиеся здесь на широком фронте, не смогли воспрепятствовать противнику форсировать реку. Части XXXXVIII и ХХХХ танковых корпусов к вечеру 24 июля захватили небольшие плацдармы южнее Раздорской и Цимлянской и обширный плацдарм к югу от Николаевской. Здесь 3-я танковая дивизия Брейта продвинулась на юг до р. Сал и даже переправилась на ее южный берег.
К 25 июля 12-я и 18-я армии развернулись на южном берегу р. Дон. Теперь на нижнем течении Дона были развернуты в первом эшелоне четыре советские армии: от Верхне-Курмоярской до немецкого плацдарма южнее Николаевской — 51-я армия, включенная в состав Южного фронта; далее на запад до устья р. Маныч — 37-я армия, в состав которой вошли отдельные соединения и части 51-й армии, отсеченные от ее главных сил после выдвижения противника на р. Сал. Участок фронта от устья р. Маныч до Ольгинской обороняла 12-я армия (4, 261-я и 353-я стрелковые дивизии), а левее ее до устья р. Дон — 18-я армия (383, 395-я стрелковые дивизии). Однако боеспособность этих армий в связи с их малочисленностью и слабым вооружением была весьма небольшой. Войска 56-й и остатки 24-й армий продолжали отходить с северного берега р. Дон на юг, направлялись в тыл для приведения в порядок и доукомплектования. Общая численность армий Южного фронта в этот период не превышала 100 тыс. человек.
Отступление, пусть даже организованное, никогда не благоприятствовало сохранению артиллерии и тяжелого оружия пехоты. Кроме того, в процессе отхода армии вылезают из окопов, землянок и блиндажей и растягиваются длинными колоннами по дорогам. Лучшую цель для ударов с воздуха трудно себе даже представить. Поэтому из всех армий, принявших участие в начальной фазе боев за Кавказ, только 51-я армия имела ощутимые количества артиллерии калибром 122 мм и 152 мм. Кроме того, из-за ограниченного количества переправ часть артиллерии оторвалась от своих войск. Была нарушена нормальная работа тыла по снабжению войск Южного фронта боеприпасами.
В такой тяжелой ситуации некоторое облегчение участи войск Р.Я.Малиновского пришло из Берлина. 23 июля 1942 г. появилась на свет Директива ОКВ № 45, которая предписывала изъять два подвижных соединения из состава группы армий «А» и передать их в группу армий «Б» для продолжения наступления на Сталинград. Одновременно из состава группы армий «А» выводилась в резерв «Великая Германия». 11-й армии, которая по Директиве ОКВ № 43 должна была высаживаться в Тамани и содействовать наступлению на Кавказе, предписывалось перемещаться под Ленинград вместе со всей тяжелой артиллерией.
После получения Директивы ОКВ № 45 Листом и Вейхсом была начата перегруппировка немецких войск с кавказского направления на сталинградское. В период с 23 по 25 июля из состава группы армий «А» в группу армий «Б» были переданы управления XXIV и XXXXVIII танковых корпусов и две танковые дивизии — 23-я и 24-я. Вскоре за ними последовали 14-я и 16-я танковые, 29-я моторизованная дивизии. В группу армий «Б» также была направлена из Донбасса походным порядком 8-я итальянская армия. Кроме того, XI армейский корпус 17-й армии был выведен в резерв главного командования и также направлен походным порядком на сталинградское направление. Оси наступлений групп армий «А» и «Б» окончательно разошлись. Начались два почти независимых сражения на двух операционных направлениях — за Сталинград и за Кавказ.
Итоги и уроки.
Сосредоточив крупные силы наиболее боеспособных войск против южного сектора советско-германского фронта, немецкое командование сумело еще раз продемонстрировать свое умение прорывать фронт и развивать успех в глубину.
Было нанесено крупное поражение Брянскому и Юго-Западному фронтам. Войска Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов были вынуждены отступить на 150—400 км на восток и юго-восток. Помимо потери территории, такое отступление имело крупный негативный эффект, поскольку противнику были оставлены богатые в сельскохозяйственном отношении правобережные районы Дона. С оперативной точки зрения неудача оборонительных действий Юго-Западного и Южного фронтов и их отход на северо-восток и юг соответственно привели к образованию крупной бреши в построении войск Красной Армии. Эту брешь пришлось закрывать резервными армиями. Из десяти резервных армий было использовано шесть. Кроме того, на сталинградское направление было выдвинуто несколько танковых корпусов из резерва Ставки.
Потери войск трех вышеуказанных фронтов, а также потери Воронежского фронта в период с 28 июня по 24 июля составили 568 347 человек, в том числе 370 522 человека составляли безвозвратные потери (т.е. убитыми и пленными), и 197 825 человек — санитарные потери. При общей численности участвовавших в боях войск 1 310 800 это был довольно чувствительный удар.
По итогам боев июня — июля на южном секторе фронта появился документ, известный как «приказ №227» от 28 июля 1942 г. Полностью он назывался «Приказ о мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций».
Начинался приказ с довольно жестких заявлений:
«Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором» (Русский Архив. Великая Отечественная. Т.2(2), М.: Терра, 1997. С. 277).
При этом советское командование вовсе не собиралось отказываться от своей стратегии проведения крупных наступательных операций на центральном участке фронта. 16 июля, в разгар боев на Дону и на дальних подступах к Сталинграду директивой Ставки ВГК № 170514 Калининскому и Западному фронтам было предписано провести операцию в районе Ржева. Однако кризис в южном секторе фронта вынуждал снимать для его парирования силы с главного операционного направления. Так, например, 7-й танковый корпус П.А.Ротмистрова, формировавшийся на Калининском фронте, был вынужденно использован под Воронежем в составе 5-й танковой армии. Неприятной неожиданностью для Верховного Главнокомандующего стали, судя по всему, темпы отхода армий на южном секторе фронта:
«Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог» (Русский Архив. Великая Отечественная. Т.2(2), М.: Терра, 1997. С.277).
Действительно, сохранение армии и промышленности в 1941 г. в условиях отхода на многие сотни километров породило в некоторой части солдат и командиров Красной Армии уверенность в возможности дальнейшего отхода назад, тем более в отсутствии в ближнем тылу отходящих войск столицы страны или хотя бы второго по величине города (Ленинграда). Отход после опыта 1941 г. стал делом привычным, хотя в 1942 г. уже не было «тонкой красной линии», и войска воевали преимущественно в плотностях, близких к нормальным.
Справедливости ради следует отметить, что отступление лета 1942 г. принципиально отличалось от событий лета 1941 г. Бывший начальник штаба LII армейско-го корпуса Ганс Дёрр впоследствии писал:
«Потери русской армии с 28 июня по 25 июля были, пожалуй, меньшими в сравнении с потерями наших сил. По нашим подсчетам, она потеряла только 80000 пленными — цифра, почти не имевшая значения. Управление войсками на русской стороне, как это мы могли наблюдать с начала летней кампании, свидетельствовало о том, что противник стремится сохранить свои силы» (Дёрр Г. Поход на Сталинград (Оперативный обзор). М.: Воениздат, 1957. С. 29).
Кроме того, катастрофическое развитие событий на юге противоречило советской стратегии нанесения поражения группе армий «Центр». Поэтому дальнейшее расходование сил на сталинградское и кавказское направления и отказ от активных действий в центре были для Ставки ВГК недопустимыми. Фронты теперь должны были лучше держаться за счет «внутренних резервов», т.е. повышения устойчивости войск:
«Чего же у нас не хватает? Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте» (Русский Архив. Великая Отечественная. Т.2(2), М.: Терра, 1997. С. 277).
В целом можно охарактеризовать приказ № 227 как вполне обычный и ожидаемый в той обстановке. Такие же приказы об упорной обороне получали войска группы армий «Центр» в декабре 1941 г., когда отступление означало потерю техники, тяжелого оружия и возможную катастрофу.
Появление приказа № 227 не означало потерю самообладания Верховным Главнокомандованием. Буквально на следующий день, 29 июля, Брянскому фронту было приказано вывести в резерв и отправить на Урал две стрелковые дивизии, а Сталинградскому — шесть стрелковых дивизий из состава сохранившихся в 21, 28-й и 38-й армий. Из 21-й армии были изъяты три стрелковые дивизии. Одна из них, 293-я стрелковая, была отправлена в Бузулук на доукомплектование и в штатной численности прибыла на фронт незадолго до контрнаступления ноября 1942 г. 13-я гвардейская стрелковая дивизия А.И.Родимцева была отведена на левый берег Волги для отдыха и доукомплектования.
В сентябре она будет переправлена в Сталинград и сразу окажется в гуще городских боев. Выплеснув раздражение в приказе № 227, Верховный Главнокомандующий начал подготовку к очередному раунду борьбы. Под Ржевом и Сычевкой должны были перейти в наступление войска Калининского и Западного фронтов, под Сталинградом должны были устоять под ударами немцев экс-резервные армии.
