Ирвинг УОЛЛЕС
      СЛОВО
      Том 2
      ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
      ЭТО БЫЛА БЕССОННАЯ НОЧЬ, сейчас же давно стояло утро самой черной пятницы, которую Стивен Ренделл переживал когда-либо в собственной жизни.
      Он приказал Тео отвезти себя, но не в гранд-отель "Краснапольски", а в пятиэтажное здание, растянувшееся вдоль Дам, в Bijenkorf, крупнейший амстердамский универсальный магазин.
      Двадцать минут назад он звонил Анжеле Монти из "Амстеля", но в гостинице "Виктория" ее не застал; правда следующий звонок обнаружил ее только что зашедшую в помещение рядом с его собственным рабочим кабинетом, где Анжела собиралась сегодня работать, заменяя Лори Кук в качестве личного секретаря Ренделла.
      Телефонный разговор был односторонним, говорил только он сам и очень коротко:
      - Анжела, мне нужно встретиться с тобой и очень срочно. Не в кабинете. Где-нибудь снаружи. Ты говорила, что уже не раз бывала в Амстердаме. Как насчет универмага на Дам? Есть там кафе или бар, где мы бы посидеть несколько минут? - Такие там были, один на первом этаже, а второй на пятом, приличное кафе. - Прекрасно, тогда наверху. Я выезжаю немедленно. Встретимся там.
      В универмаг он зашел со стороны Дам. Поскольку время было раннее, гигантская торговая империя еще не была забита покупателями. Ренделл спросил у говорящей по-английски продавщицы из отдела сумочек и шляп, как найти лифт, и та указала прямо на центр торгового зала.
      Ренделл поспешил между стойками и витринами, заполненными бижутерией и искусственными цветами, стереомагнитофонами и полотенцами, практически ничего не видя, ничем не интересуясь, пытаясь сконцентрироваться на предстоящей неприятной встрече с Анжелой Монти.
      Вполне возможно, что она была обманщицей, и практически наверняка изменницей. Поначалу он сомневался в разведывательных материалах де Фроома, говорящих о бесславной отставке профессора Монти, о том, что Анжела одновременно и лгала, и использовала собственное тело, чтобы защитить и прославить своего отца. Но даже получив доказательства того, что Анжела сотрудничала с голландским клириком с целью разрушения Воскрешения Два, Ренделлу все равно было трудно поверить во все это. Почему она желала помочь в уничтожении проекта, если его крушение, в свою очередь, полностью сотрет с лица земли и ее любимого родителя? Если только - а эта возможность, как чувствовал Ренделл - если только Анжела совсем не любила отца. Из всего того, что Ренделлу было известно, Анжела и вправду могла ненавидеть отца, а в связи с этим - искать возможности саботировать проект, основанный на его открытиях.
      В любом случае, какими бы ни были мотивы, оставался болезненный факт: Ловушка, сработавшая вчера вечером, неопровержимо представила Анжелу в качестве тайного информатора внутри Воскрешения Два. Как только это сделалось ясным, сразу же стали ненужными сомнения в заявлениях де Фроома, что она является изменницей и плутовкой. Ведь еще вчера днем и вечером позавчера он откровенничал с нею, как с никакой иной женщиной, и он же любил ее и доверял ей, как никакой иной женщине до того. Невозможно было поверить, что она предала не только проект, но и его собственную к ней любовь. Тем не менее, не было никакой возможности объяснить каким-либо иным образом то бесспорное доказательство, что именно она это и совершила.
      Через несколько минут он все узнает. Ренделл боялся правды, но он обязан знать ее, даже если эта правда оттолкнет его от Анжелы.
      Ему хотелось придушить ее за противодействие той пускай и невеликой, но веры, которую он недавно обрел. Только вот это означало, что, сделав подобное, он и сам бы покончил с собой. В этой конфронтации не было ни проблеска надежды. В ней не могло быть ни единого оставшегося в живых.
      Все лифты были в движении. В нескольких метрах от себя он увидел покупателей, поднимавшихся на эскалаторе. Ренделл и сам поспешил в их сторону, встал на движущуюся ступеньку, придерживаясь за поручень.
      Сойдя с последнего прогона эскалатора на пятом этаже, он глянул направо и налево, пока не заметил вывеску: EXPRESBAR / EXPRES BUFFET.
      Он прошел через турникет, получив желтый билетик - бланк чека, на котором будет выбит его заказ. Прямо перед собой, возле стойки с готовыми блюдами, он увидал Анжелу с подносом в руках. Она просматривала меню, висевшее на стене за стойкой: warme gerechten, koude gerechten, limonade, koffie, thee, gebak.
      Ренделл подошел к ней со спины.
      - Закажи мне просто чай, ничего больше не надо. А я поищу для нас столик.
      Еще до того, как девушка смогла поздороваться, он уже повернулся, чтобы не видеть ее лицо. Столы с пластиковыми столешницами посреди бара были уже заняты. С другой стороны имелась изогнутая стойка закусочного бара с высокими стульями, вот там места хватало. Ренделл тут же взгромоздился на стул, спиной к стойке, возле которой стояла Анжела, и уставился вниз, на суету нижних этажей универмага.
      Ожидание казалось для него вечным.
      - Доброе утро, дорогой, - это была Анжела.
      - Доброе утро, - холодно ответил он, после чего взял поднос со своим чаем, кофе и бутербродом с маслом для нее, держа его между собой и девушкой таким образом, чтобы поцеловаться было невозможно, и удерживая на весу, пока Анжела не села на стул рядом. Только лишь затем он поставил поднос на стойку, с деловым видом всыпал сахар в свою чашку и начал перемешивать чай, неспособный поднять глаза.
      - Что случилось, Стив? Сегодня утром ты какой-то странный.
      Наконец-то он встретил взгляд ее прекрасных, теперь удивленных, зеленых глаз, что скрывали хитрость и измену.
      Он чувствовал, как кишки болезненно скрутились в животе, и не знал, с чего и каким образом начать.
      - Стив? - настаивала Анжела. - Почему ты глядишь на меня так?
      - Как?
      - Так холодно.
      Покончить с этим можно было лишь начав разговор. И он начал его. Он знал, что голос его дрожит:
      - Анжела, я узнал кое-что вчера вечером, кое-что, связанное с тобой, и я должен обсудить это сейчас. Ренделл глубоко вздохнул и сделал первый выпад: - Ты лгала мне относительно своего отца.
      Не было никаких сомнений, что она покраснела.
      - Я лгала тебе? Кто сказал такое? Что за чушь тебе наговорили?
      - Ты заставила меня поверить, будто твой отец держится в стороне от Воскрешения Два из-за ревности начальства и по политическим причинам. Ты говорила, что причиной того, что он не может встретиться со мной или сотрудничать с другими членами проекта является то, что его постоянно высылают на отдаленные археологические раскопки, в Пеллу, в Египет. Ты говорила, будто твой отец вынужден был выезжать туда, чтобы сохранить за собой пост преподавателя в римском Университете. Вчера я слыхал нечто совершенно иное.
      Голос Анжелы дрожал точно так же, как и его собственный.
      - Что же ты слыхал. Скажи мне, пожалуйста.
      - Что твоего отца никто и не высылал на эти археологические раскопки, о которых ты мне говорила. Что твоего отца сняли с должности в Римском Университете. Что ему приказали уйти в отставку, и теперь он живет отшельником, чуть ли не в укрытии, где-то в окрестностях Рима. Он и сейчас там, как и большинство лет после открытия.
      Он замялся, раздумывая, стоит ли говорить и остальное, но Анжела заставила его высказаться до конца.
      - Стив, что еще ты слыхал?
      - Что твоего отца заставило выйти в отставку Министерство по причине приобретения им земли для проведения раскопок возле Остиа Антика, будто он обманул владельцев, приобретая эту землю, а не беря ее в аренду, чтобы ему заплатили за половину найденного, а не за двадцать пять процентов. Все вышло наверх, когда раскопки уже были проведены. Министерство замяло все дело, чтобы не поднимать скандала и не привлекать жаждущую сенсаций прессу. Владельцам земли их убытки возместили, не только для того, чтобы очистить твоего отца, но и чтобы заставить замолчать крестьян. Твоего же отца опозорили и заставили уйти из Университета. Он ушел в отставку, сохраняя за собой пенсию; я полагаю, что он согласился не связывать себя с Воскрешением Два и держаться в стороне. Чтобы защитить имя отца, ты, как его дочь, лгала всем по поводу его действий. Эта часть твоей лжи мне понятна. Но вот другая ее часть мне не понятна - и вот это уже, Анжела, простить нельзя.
      - Что это за другая часть?
      - Ты избегала, насколько это тебе удавалось, сотрудничать с проектом до тех пор, пока там не появился я. Я был крупным специалистом в области связей с общественностью, нанятым проектом для того, чтобы вести рекламную кампанию и чтобы принести проекту славу. Во мне ты увидала того человека, который сможет сделать благородного профессора Монти известным во всем мире, причем сделать настолько уважаемым, что итальянское правительство уже больше не сможет держать его в виртуальном изгнании, и оно даже не осмелится более упомянуть когда-либо о скандале. Реклама и слава смогут очистить твоего отца, освободить, возродить его к новой жизни. И чтобы достичь этой цели, ты сознательно решила воспользоваться мною, и для этого лгала мне, манипулировала мною.
      Анжела уставилась на Ренделла. Сейчас их разделяла стена молчания.
      - И ты веришь, будто я воспользовалась тобой, Стив? - спросила она.
      - Не знаю. Но собираюсь это выяснить.
      - Ты веришь, будто я занималась с тобой любовью, в твоей постели, и у себя в номере, позволяя войти в собственное тело, только лишь затем, чтобы сделать марионеткой, действующей на пользу собственной семье?
      - Погоди, Анжела...
      - Кто сказал тебе, что я лгу, будто я тебя использую? Кто сказал тебе, что мой отец был опозорен по причине того, что смошенничал или совершил преступление? Кто рассказал тебе все это?
      - Вчера вечером я встречался с домине Мартином де Фроомом.
      Ренделл внимательно следил за Анжелой, пытаясь выявить из ее реакции, насколько та была близка с де Фроомом. Только единственной ее реакцией было изумление. Правда, он не понимал, было ли это удивление связано с тем, что он сам встречался с де Фроомом, то ли потому, что он встречался с ее подельником.
      - Де Фроомом? - пробормотала девушка.
      - Да, вчера вечером. Домине послал за мной, и я с ним встретился. Результат нашей встречи пускай немного подождет, но суть в том, что де Фроом желает нас уничтожить. Чтобы достичь этого, он собрал досье на определенные ключевые фигуры в Воскрешении Два. У него весьма полное досье на твоего отца и на тебя саму. Он приоткрыл мне кое-что из содержимого своих папок. Теперь, Анжела, ты знаешь факты. Я могу не воспринимать их как действительную информацию, за исключением кое-чего более серьезного, о чем я также узнал вчера.
      - Кое-чего более серьезного? Чего же?
      - Один момент. Поначалу, я должен получить ответ на вопрос, который ты мне так и не прояснила. То, что де Фроом сказал мне - это правда или неправда?
      - Неправда, абсолютная неправда, - быстро ответила Анжела. Голос ее дрожал. - Если я в чем-то и лгала тебе, то эта ложь была совершенно мелкой, неважной, белой ложью, которую мне пришлось говорить тебе, пока не узнала тебя лучше. Но вот то, что де Фроом рассказал о моем отце - будто мой отец совершил преступление - это уже совершенная ложь. Это ложь, придуманная теми, кто бы желал погубить отца, ложь, придуманная доктором Турой с его сообщниками, самим де Фроомом.
      - А что из того, что мне рассказали, правда, и что - неправда, Анжела?
      - Тебе известны итальянские археологические законы, связанные с раскопками. Хотя правительство и владеет большей частью района Остиа Антика, оно не контролирует участки земли вдоль старой береговой линии, именно ту землю, где отец и собирался вести раскопки. Он предложил владельцам участка - двум братьям и их сестре - на выбор: арендовать у них этот участок или же выкупить его.
      - А твой отец сообщал им, чего он тут ищет? - спросил Ренделл.
      - Естественно. Землевладельцы посчитали его чокнутым. Они совершенно не желали принимать участие в этой игре. Они только хотели избавиться от своей ненужной собственности, поэтому с радостью согласились эту землю продать. При этом загнули за нее очень высокую цену, так что отцу пришлось тяжко, собирая достаточное количество лир, чтобы выкупить ее.
      - Тогда откуда у де Фроома родилась идея о том, будто действия твоего отца были незаконными?
      - От доктора Фернандо Тура, естественно. Когда мой отец сделал свое великое открытие, доктор Тура просто взбесился от ревности. Он даже сообщил бывшим владельцам участка о сумасшедших деньгах, потерянных ими в результате продажи земли. Это он подговорил их обратиться в Министерство и подать протест о том, что, якобы, мой отец смошенничал, притворяясь, будто приобретает участок для чего-то другого, а вовсе не ради археологических раскопок. Там решили произвести тщательное расследование. И они выяснили, что все, сделанное моим отцом, было проведено правильно и законно, так что все направленные в его сторону обвинения ни на чем не основаны. С моего отца были сняты все претензии. И на все это имеются документы; если бы правительство и вправду нашло нечто незаконное, тебе бы показали доказательства.
      - А твой отец, Анжела?
      - Он был рад тому, что справедливость восторжествовала. Но он весьма чувствительный человек. Давление на него во время расследования, а главное - тот факт, что люди, бывшие его друзьями, могут теперь рассматривать обвинения против него, допрашивать его, испытывать его, и столь долгое время не доверять ему - это было уже гораздо более того, что он мог вынести. Еще до того, как отца очистили от всех обвинений, он отказался от своего поста в Римском университете и вышел в добровольную отставку. Он уже не желал иметь ничего общего с профессиональной политикой. Он достиг своей жизненной цели, и для него этого было достаточно.
      - И сейчас он все так же в отставке?
      - Да, он ведет жизнь отшельника, посвящая все свое время литературной деятельности и изучению материалов. Он горько пережил судилище над собой и теперь не желает иметь ничего общего с академическими кругами и даже с теми, кто разрабатывает его открытие. Он считает, что даже объявление о его достижениях скажет не только само за себя, но и в его пользу. Но вот доктор Тура, чтобы оправдать собственное поведение и защитить личную позицию, так никогда и не отказался от своих инсинуаций и распространения скандальных слухов. Нет никаких сомнений, де Фроом слыхал их и встречался с доктором Тура, вот он и посчитал нужным внести все эти слухи в качестве фактов для собственных досье. А почему бы и нет? Как ты сам уже говорил, Стив, де Фроом собирается уничтожить проект, равно как и всех людей, с ним связанных. Почему я побеспокоилась встретиться с тобой в Милане после того, как отказалась видеться с членами твоей команды? Только лишь для того, чтобы узнать, имеется ли у тебя верное описание роли моего отца. Если, как считает мой отец, объявление открытия скажет всему миру в его пользу, тогда я, как его дочь, должна проследить за тем, чтобы это объявление было полным и правильным.
      - А зачем же ты прибыла в Амстердам, чтобы работать здесь в качестве консультанта?
      По лицу Анжелы тенью промелькнула улыбка.
      - Не для того, чтобы использовать тебя. У меня не было необходимости использовать тебя. Ты сам пригласил меня. Я согласилась. Но согласилась не для того, чтобы обеспечить своему отцу больше рекламы. Он получит ее в достаточной мере. Его позиция довольно безопасная. А согласилась я потому... потому что сразу же прониклась чувством к тебе - и мне хотелось быть рядом с тобой.
      Ренделл был тронут, хотя и не позволил себе растаять. Ему предстояло предъявить более тяжкое обвинение. В тот момент, когда он сделает свой ход, их отношения могут погибнуть навечно. Анжела была Матфеем, предателем, и она обязана узнать о том, что он открыл, перед тем, как ему прийдется сообщить обо всем инспектору Хелдерингу, доктору Дейчардту, Джорджу Уилеру и ко всем остальным.
      Что она только что сказала? Ну да. Она приехала в Амстердам, чтобы быть рядом с ним.
      - Анжела, - сказал он, - а не обдумывала ли ты и другие причины присоединения к проекту?
      - Другие причины? Нет, больше никаких не было. - Девушка нахмурила брови. - А какие еще могут быть причины?
      - Типа того, чтобы поработать на кого-нибудь еще, помимо меня и своего отца.
      - Кого-нибудь еще. О чем ты...
      Теперь уже нельзя было сдержать движения спускового крючка. Выстрел должен быть в упор.
      - Анжела, зачем ты работаешь в нашем проекте в качестве тайного информатора домине Мартина де Фроома? Зачем ты передаешь тайны нашему врагу?
      Ренделл никогда еще не видел столь непонимающего выражения на чьем-либо лице. Это не было выражение страха или ярости. Абсолютное непонимание. Губы Анжелы долго шевелились перед тем, как она смогла выдавить первое слово.
      - Что? Что ты сказал?
      Ренделл в точности повторил то, что сказал ранее. При этом он добавил:
      - У меня имеются бесспорные доказательства того, что ты на стороне де Фроома.
      - Стив, о чем ты говоришь? Или ты сходишь с ума?
      Он не позволил увести разговор в сторону.
      - Вчера, ближе к вечеру, я выслал конфиденциальный меморандум двенадцати участникам нашего проекта. Одна из копий попала к де Фроому. И это именно твоя копия попала к нему. Это я знаю наверняка, Анжела. Этого отрицать невозможно.
      Ее изумление казалось неподдельным.
      - Меморандум? Я передала этот меморандум де Фроому? Но ведь в этом нет ни капельки смысла. Я не знаю де Фроома. Я никогда его в жизни своей не видела. И не собираюсь видеть. Да и как я могу? Зачем мне это? Стив, ты не сходишь с ума? О чем ты говоришь?
      - Я сказал тебе именно то, что сказал. Ты слушала внимательно.
      Без обиняков, он рассказал ей о первом секретном меморандуме, утечка которого привела его в руки домине де Фроома, о втором секретном меморандуме, который он сознательно сделал ловушкой, о том, что увидал копию меморандума с ее кодовым именем, Матфей, вчера вечером в кабинете де Фроома.
      - Меморандум, содержащий имя Матфея был передан тебе лично, Анжела. У меня есть подписанная тобой квитанция. Теперь-то ты вспоминаешь его?
      Да, - ответила та. - Вспоминаю. Я получила его - дай подумать - да, сразу после того, как ты ушел из гостиницы, я задремала. Когда проснулась и увидала, какое уже позднее время, то почувствовала себя виноватой и поспешила в "Краснапольски", чтобы хоть что-нибудь сделать. Я прибыла в комнату, которую первоначально выделила для меня мисс Данн, и начала перебирать свои папки - их не сильно-то и много - чтобы перенести вещи в офис твоей секретарши. Тут прибыл человек из охраны - так - я приняла от него меморандум, сразу глянула, имеет ли он какую-то важность. Мне показалось, что не сильно. И я положила его в одну из своих папок, после чего понесла их все в комнату Лори. Во втором шкафу был пустой ящик. И я положила все папки, в том числе и ту, в которой был меморандум, в этот ящик. Там я их все и оставила. Я четко помню, как сделала это. Он и сейчас должен быть там.
      Ренделл взвешивал про себя услышанное. Либо она была совершенно откровенна с ним, либо перед ним сидела самая опытная лгунья. Вот только доказательства ее честности были весьма слабыми.
      - Анжела, - сказал он, - имелся всего лишь один меморандум с именем Матфея в тексте. Ты говоришь, что он находится в твоей папке. Я же говорю, что видел его в кабинете де Фроома. Один и тот же лист бумаги не может одновременно находиться в твоей комнате и в комнате де Фроом.
      - Мне очень жаль, - ответила девушка, - но больше мне объяснять нечего. Я могу показать тебе свою копию прямо сейчас.
      - Хорошо, покажи.
      Когда они уже покидали закусочный бар, Анжела испытующе глянула на Ренделла.
      - Ведь ты не веришь мне, точно?
      - Я знаю лишь то, что знаю - а именно, что де Фроом показывал мне именно твою копию меморандума.
      - Стив, как ты не понимаешь, что моя помощь этому гадкому де Фроому не имеет какого-либо смысла? Он желает торпедировать Воскрешение Два и подорвать доверие к Международному Новому Завету. Я же хочу помогать проекту и последующему принятию Новой Библии. Даже если и не ради тебя, то уж наверняка затем, чтобы уважали имя моего отца и его открытие. Так зачем же мне сотрудничать с человеком, который, в конечном итоге, сможет уничтожить моего отца вместе со всем остальным?
      - Я не знаю, зачем. Ведь может быть много такого, чего я не знаю о профессоре Монти или Анжеле Монти. Насколько мне известно, ты можешь действовать и против своего отца.
      - Стив, Стив, - только и ответила девушка на это, совершенно пав духом. Она подняла свою сумочку, увидав, что Ренделл взял счет, чтобы оплатить его. - Ведь я же сказала, что ты сам увидишь - меморандум все еще у меня.
      Они молча спустились на первый этаж универмага, вышли из него, и уже через десять минут прибыли в комнату Лори Кук, занятую теперь Анжелой.
      В то время, как Ренделл мрачно стоял посреди кабинета, Анжела открыла ключом второй из двух металлических шкафов, вытащила третий ящик и, присев, начала копаться в нем.
      - Это под буквой "М", - сообщила она. - "Меморандумы по связям с общественностью". - После этого она сунула руку за разделитель с буквой "М" и удивленно подняла голову. - Ничего. Но ведь я же уверена, что сама... - В отчаянии, она начала теперь проверять папки, стоящие за каждым разделителем. - Видимо, я поставила не туда. Погоди, сейчас я гляну во втором.
      Минуты шли, но Анжела так ничего и не нашла.
      Она поднялась, глаза выдавали ее панический страх потери.
      Все подозрения Ренделла относительно ее честности получили дополнительное подтверждение.
      - А ты уверена, что вообще клала папку?
      - Мне кажется, что так, - неуверенно ответила Анжела. - Когда я только перебралась, все эти папки лежали на столе. И после этого я начала раскладывать их...
      - А никто не входил в комнату до того, как ты закончила с этим и закрыла шкафы на ключ?
      - Не входил ли кто-нибудь?... Ну конечно. Я не упоминала тебе об этом вчера за ужином, потому что посчитала это незначительным. - Она подошла к столу. - Заходило несколько человек, все искали тебя. Я же - подожди - я старалась, чтобы все было, как следует, и записывала всех, кто заходил или звонил... - Анжела открыла центральный ящик стола, вынула оттуда блокнот и открыла его на первой странице. - Ненадолго заскочила Джессика Тейлор. Она сообщила, что работает с тобой, и спрашивала, не нужна ли она тебе. Я ответила, что ты вышел, и что я понятия не имею, где ты сейчас находишься.
      - Я был внизу с Хелдерингом, проверяя, все ли меморандумы были доставлены. - Ренделл жестом указал на блокнот. - А кто были остальные?
      Анжела перевернула листок.
      - Элвин Александер и... - Внезапно она отложила блокнот. - Вспомнила! Идиотка, как я могла забыть! Его имя тут есть. Я сразу же записала. Вот, Стив, можешь глянуть сам...
      Ее палец пробежал по строчкам, пока не остановился напротив имени, записанного карандашом, имени доктора Флориана Найта.
      - Найт? - спросил Ренделл.
      - Да, это был доктор Найт, - с облегчением ответила девушка. - Слава Богу, все выяснилось. Теперь ты снова будешь верить мне. Да, доктор Найт вошел, когда я раскладывала папки. Он хотел видеть тебя. При этом он сообщил, что присутствовал на совещании, которое ты проводил, и на нем ты обещал ему какие-то материалы, чтобы Найт мог подготовить для тебя определенную информацию. Ты говорил ему такое?
      - Да.
      - Когда он выяснил, что тебя на месте нет, то увидал на столе мои папки и сказал, что, возможно, он сможет сам найти то, о чем ты ему говорил. Он показал мне свой допуск, такого же класса, как и мой собственный, как и всех других консультантов, так что не было никакой причины отказать ему. Он порылся по папкам и сообщил, что большая часть из того, что ему нужно, скорее всего, у тебя в кабинете, но вот сейчас он хотел бы взять твои свежие меморандумы; дело в том, что он поздно присоединился к проекту и ему следовало бы ознакомиться с твоими планами. Еще он сказал, что вернет мне материалы рано утром, когда вновь придет, чтобы встретиться с тобой.
      - А он вернул их сегодня утром?
      Анжела просмотрела стол и, озабоченно, ответила:
      - По-видимому, нет. Наверное они все еще у него.
      - Нет, у него их нет, - мрачно прокомментировал это Ренделл. - Зато они у Мартина де Фроома. - Он ударил кулаком в раскрытую ладонь. - Доктор Найт. Черт подери. Я должен был подумать об этом.
      - О чем подумать?
      - Неважно.
      - Я совершила ошибку, дав ему эти документы?
      - Теперь это уже не важно. Ты не могла понимать, что здесь не так.
      - Стив, но теперь-то ты знаешь, что я не имею ничего общего с де Фроомом. Теперь ты будешь доверять мне. Давай вместе сходим в кабинет доктора Найта. Он подтвердит то, что я сказала тебе, и, возможно, как-то объяснится.
      - Мне не нужны от него никакие объяснения, - жестко заявил Ренделл.
      Внутренне он уже проклинал себя за излишнюю сентиментальность. Уже в то время, когда он узнал о ненависти Найта к доктору Джеффрису и Воскрешению Два, узнал от невесты Найта, Валери Хьюгз, в той самой лондонской пивной, ему стало ясно, что не следовало бы привлекать молодого оксфордского ученого к участию в проекте. С самого начала Найт был слабым звеном, тем самым, кто готов был продаться с целью вернуть себе деньги, которые, как он сам считал, новая Библия отобрала у него. Ренделл даже вспомнил, что беспокоился по поводу Найта еще вчера, сознательно не посылая ему меморандум в слабой надежде, что настоящим саботажником может быть кто-то другой. Вот только, после всего, оказалось, что истинным саботажником был все тот же доктор Флориан Найт. Черт подери!
      Анжела ждала.
      - Так как, пойдем к нему?
      - Нет никакой необходимости идти к нему, - ответил ей Ренделл. Он попытался улыбнуться. - Анжела, прости меня за то, что я не доверял тебе. В свое оправдание скажу лишь: я люблю тебя.
      Она бросилась в его объятия, закрыв глаза и прижав свои губы к его. Когда же поцелуй закончился, она прошептала:
      - Я люблю тебя еще больше, намного сильнее, чем ты способен вернуть мне.
      Ренделл улыбнулся.
      - Поглядим. - Потом он отстранился он девушки. - А теперь к доктору Найту. Я хочу встретиться с ним один на один.
      И он быстро спустился в кабинет Найта.
      Но того там не было.
      Секретарша англичанина начала было извиняться:
      - Он позвонил и сказал, что сегодня его не будет.
      - А где же он?
      - Работает у себя в гостинице. Хоспис Сан Лючезио.
      - Сан что?
      - Я запишу вам. Сан Лючезио. Это на Вальдек Пирмонтлаан, номер девять. Практически все участвующие в проекте священники и теологи останавливаются там. Странная это гостиница.
      У Ренделла не было времени на выяснения, что же странного было в этой гостинице. Он лишь взял адрес и поспешил к двери.
      - Надо мне позвонить доктору Найту и предупредить, что вы едете к нему? - спросила вдогонку секретарша.
      - Нет, мне бы хотелось сделать ему сюрприз.
      * * *
      ЭТО И ВПРАВДУ БЫЛА странная гостиница.
      Первый взгляд на Сан Лючезио был совершенно обманчивым. Отель выглядел как банальный жилой дом, современный шестиэтажный дом на широкой улице.
      На самом же деле Сан Лючезио был чем-то таким, о чем Ренделл никогда раньше и не слыхал - небольшой гостиницей, предназначенной исключительно для приезжих протестантских и католических священников, а также - членов их семей, и еще - монахинь.
      Тео, который вез Ренделла на встречу с доктором Флорианом Найтом, был неоценимым источником информации. За несколько прошлых лет он перевозил из Сан Лючезио в Краснапольски и назад бесчисленное количество священников равно как и светских теологов, связанных с Возрождением Два, которым давалось специальное разрешение проживания в этой специальной гостинице так что один-единственный вопрос, заданный Тео, в ответ породил целый потоп подробностей и мелочей.
      Сан Лючезио, названный по имени первого ученика святого Франциска Ассизского, был выстроен в 1961 году. Гостиница для церковников имела тридцать четыре комнаты на пятьдесят коек. Стоимость проживания с завтраком составляла четырнадцать гульденов - около четырех долларов - в сутки. Рядом с вестибюлем, как рассказал Тео, был огромный зал с множеством окон, имеющий двойное назначение. В предписанные часы его использовали как молитвенную комнату; на время еды он использовался в качестве столовой. Зал был меблирован передвижными коричневыми стульями, каждый был оборудован собственным столиком. Если посетитель гостиницы желал молиться или медитировать, он мог повернуть сидение по направлению к висящим на стенах священным изображениям. Во время же еды посетитель должен был развернуть сидение к центру зала и есть за собственным столом. С другой стороны вестибюля, по словам того же Тео, располагалась гостиничная часовня, в окна которой были встроены витражи. Возле окна висели две сутаны: одна для католических священников, вторая для священников англиканской церкви. В шкафу имелось все необходимое для проведения мессы.
      Тео подкатил свой лимузин к ступеням, ведущим в Сан Лючезио; Ренделл осмотрелся, вышел из машины и поднялся в отель.
      Вестибюль вовсе не производил впечатление гостиничного; скорее всего он походил на гостиную некоей частной квартиры. На стенах были деревянные панели с закрепленными на них диванными подушками в чехлах, и Ренделл понял, что те служили в качестве спинок стульев для посетителей. Стены были украшены многочисленными напечатанными на ткани библейскими картинками, что в результате давало великолепный живописный эффект. Прямо напротив двери размещалась небольшая гостиничная стойка: стол администратора, за которым восседала полная дама лет пятидесяти.
      Вся сцена была исполнена чистоты и добропорядочности.
      Изумительное место, подумал Ренделл, для конфронтации с теологом с целью показать, кто он на самом деле - сукин сын и проклятый изменник.
      Ренделл направился к столу.
      - Я приехал встретиться с доктором Флорианом Найтом. Мы работаем вместе.
      Дежурная положила руку на телефонную трубку.
      - Он ждет вас?
      - Возможно.
      - Я попробую позвонить ему в номер. Могу я узнать ваше имя?