Если бы у Таллии был топор, она бы могла попробовать прорубить просеку и выбраться к лощине, но она сомневалась, что ей это удалось бы. Она припоминала все известные ей способы развеять такие чары, но ни один не сработал бы против самого великого иллюзиониста на Сантенаре.
      И вдруг Таллию осенило. Ведь иллюзия сделана с учетом того, что было известно Феламоре о Таллии и Каране. Чтобы иллюзия была неуязвимой, нужно было предусмотреть любые попытки разрушить ее и застраховать от них иллюзию. Но если Карану Феламора, может быть, и знала, то о Таллии, у которой был совсем другой разум и обучение, ей ничего не было известно.
      Какой высоты иллюзия? Таллия набила карманы куртки шишками. Не очень-то мощные метательные снаряды, но под рукой не было ничего получше. Выбрав одно из самых крепких деревьев и сняв сапоги и носки, Таллия начала взбираться по стволу. Это было нелегко: другие деревья все время мешали ей, цепляясь за одежду. Иногда ствол выбранного ею дерева сталкивался с ветками и стволами других деревьев, и тогда Таллия обдирала руки и ноги об их грубую кору. Она едва не вскрикнула, когда это случилось в первый раз. Пытаясь увернуться, она содрала на голени кожу, и на снег под деревом начала капать кровь.
      Во второй раз она уже была готова к нападению, и ей лишь придавило большой палец ноги. Чем выше она поднималась, тем тоньше становились стволы, тем мягче кора, так что больше у Таллии подобных проблем не было.
      Когда она оказалась на высоте примерно семь-восемь саженей, то обнаружила, что иллюзия стала слабее, - по-видимому, Феламора считала, что наверху можно обойтись без нее. Таллия увидела сквозь ветки поляну. Она перебралась с одного дерева на другое, подвергаясь смертельной опасности: ведь одно неверное движение - и она упала бы. Наконец она очутилась почти у самой поляны - до нее оставалось всего несколько деревьев. Раздвинув ветки, Таллия посмотрела вниз.
      Иллюзия мерцала в воздухе, подобно миражу, но она разглядела Феламору и Карану. Феламора стояла к Таллии спиной, а Карана - лицом. У последней был ошеломленный вид, и она несколько раз упала.
      Таллия вытащила из кармана шишку, взвесила ее в руке. Да, неважное оружие. К тому же очень густые ветки мешали хорошенько прицелиться.
      Карана снова упала и на этот раз не поднялась. Таллия торопливо перелезала с дерева на дерево, цепляясь за ветки пальцами рук и ног. Добравшись до поляны, она хотела было бросить шишку, но неожиданно дерево закачалось. К ее ужасу, дерево стало под ней прогибаться, и вокруг больше не было деревьев, которые могли бы поддержать ствол со стороны поляны. Вес Таллии придал дереву ускорение. Снег стремительно надвигался на нее. При приземлении она наверняка расшиблась бы. Не дожидаясь этого, Таллия оттолкнулась от ствола, как при прыжке с шестом. Дерево резко выпрямилось, а Таллия описала дугу в воздухе и, когда Феламора обернулась на шум, ударила феллемку коленями в грудь, вложив всю силу в этот удар.
      Феламора рухнула лицом в снег как подкошенная. Таллия связала ей руки за спиной.
      - Карана, с тобой все в порядке? Быстрее, она в любую секунду может очнуться.
      Карана села. У нее был изумленный вид. Голова кружилась, но тошнота прошла. Деревья больше не стояли сплошной стеной - иллюзия исчезла. Теперь Таллия и Карана могли идти в любом направлении.
      - Что нам с ней делать?
      - Я знаю, что мы должны сделать, - ответила Карана. Таллия молча подала ей нож.
      - Я сказала "должны сделать", но не "сделаем". Я не могу убить беззащитного человека - даже ее.
      Они перевернули Феламору на спину. Та была без сознания, но дышала.
      - Тогда давай оставим ее здесь, - предложила Таллия. - Заткнем ей рот и завяжем глаза. Это обуздает ее силу.
      Так они и поступили, а когда закончили, Феламора начала приходить в себя.
      - Пошли! - закричала Таллия.
      Они пробежали через поляну, подобрали рюкзак Караны и нырнули в лес. Здесь они остановились и оглянулись. Феламора шевелила руками и ногами по-видимому, проверяла веревки, которыми была связана.
      Карана помогла Таллии поднять с земли рюкзак. Только сейчас Карана заметила, что ноги у Таллии сильно поранены. При каждом ее шаге на снегу оставалась кровь.
      - Твои бедные ноги!.. - воскликнула Карана.
      - Ужасно болят.
      Таллия надела носки и натянула сапоги. Когда она была готова, они пустились бежать. Не успели они уйти далеко, как за спиной раздался крик. Карана похолодела. Феламора беспомощна, и она умирает одна, в мучениях. Карана ощутила смятение, ей стало не по себе. Она остановилась, ей хотелось вернуться.
      - Нет! - сказала ей Таллия, сжав запястье Караны железной хваткой.
      - Но ей больно. Она ужасно мучается. Я не могу бросить ее умирать в одиночестве.
      - Не смеши меня! - Таллия сплюнула и потащила Карану за собой. - Это она тебя зовет. С помощью голоса Феламора создает иллюзии, не менее сильные, чем зрительные. Как только мы окажемся за пределами слышимости, она не сможет причинить тебе вреда.
      У Караны был расстроенный вид: она была уверена, что не ответила на отчаянную, искреннюю мольбу о помощи. Но они с Таллией все бежали и бежали, и наконец до них перестали доноситься крики. Но и после этого Карана ощущала своим нутром чувствительницы жалобные призывы. И вдруг все прекратилось. Они были в безопасности.
      То и дело увязая, Карана с Таллией шли по заснеженной вересковой пустоши, пока не добрались до утеса, - эту веху ни с чем нельзя было спутать. Они шли по изрезанному оврагами краю весь день, и следующий тоже. Когда они увидели перед собой горную тропинку, уже стемнело. Однако Карана продолжала идти вперед. Беспокоясь за Лиана, она рысью спускалась по опасной тропе.
      - Подожди! - крикнула Таллия. - Это безумие! Ты же разобьешься.
      - Я нужна Лиану.
      - Но не в разбитом виде, дурочка!
      Карана остановилась и подождала. Грудь ее тяжело вздымалась. Таллия догнала Карану, и они пошли помедленнее. Добравшись до подножия утеса, Карана снова понеслась опрометью, а Таллия тащилась за ней без единой жалобы, хотя ноги у нее ужасно болели. Около полуночи они были в Готриме.
      В поместье светилось лишь одно окно - слабый свет пробивался сквозь ставни в кабинете Караны, где старый Рахис вел записи в бухгалтерском гроссбухе. Двери были заперты, так что Карана постучала дважды, потом еще раз, а затем - трижды - она всегда так стучала в дверь.
      Ставень приоткрылся.
      - Карана! - прохрипел старик. - Это действительно ты?
      - Это я, - ответила она. - Целая и невредимая. - Она вскочила на подоконник и легко спрыгнула на пол. - И Таллия тоже вернулась.
      Рахис проковылял к своему креслу и снова плюхнулся в него.
      - Это просто сон, - сказал он. - После хайта и новостей из Каркарона...
      - Новости были неверными. Как хорошо быть дома! - Она помогла Таллии влезть в окно, после чего та со стонами упала на пол.
      - О Таллия, - виновато произнесла Карана, - я совсем забыла о твоих бедных ногах. - Наклонившись, она стала расшнуровывать ей сапоги. - У нас есть горячая вода, Рахис?
      - В кухне на огне стоит котел, - ответил Рахис и вышел. Носки Таллии присохли к ее окровавленным ногам, и их пришлось отмачивать. Раны были неглубокие, но болезненные. Карана хихикнула, когда накладывала на раны мазь и перевязывала ноги Таллии.
      - Не вижу тут ничего смешного, - мрачно заметила Таллия.
      - Я сейчас снова лежала в снегу в лощине. Взглянула вверх и увидела падающее дерево и тебя, в ужасе цепляющуюся за него.
      - Галлюцинация, - кисло сказала Таллия, - связанная с иллюзией Феламоры.
      - Дерево прогнулось, - усмехнулась Карана, - ты висела на нем с широко раскрытым от ужаса ртом.
      - Ничего подобного, - возразила Таллия. Карана снова хихикнула, и Рахис улыбнулся.
      - Самое потрясающее зрелище, какое мне приходилось видеть, - продолжала Карана. - Мне показалось, что ты пытаешься отвлечь Феламору, летя головой вперед в снег, предоставив мне спасать нас обеих. Но в последнюю минуту она очутилась прямо под тобой. Как я тобой восхищалась! Если бы ты захлопала крыльями, то наверняка взлетела бы.
      - Кто-то же должен выручать тебя из неприятностей, в которые ты постоянно влипаешь, - заметила Таллия. - Так что тебе нечего подтрунивать надо мной.
      Карана громко расхохоталась.
      - Не могу дождаться, чтобы рассказать Лиану. Где он? - Карана жаждала упасть в его объятия и не могла больше думать ни о чем.
      - Лиана забрали в Туркад, - ответил Рахис.
      - Забрали? Что ты имеешь в виду?
      - За то, что он выдал тебя Рульку.
      Часть 2
      16
      НЕОБЫЧНАЯ ФОРМА ЛЕЧЕНИЯ
      Поездка в Туркад была мучительной, и не в последнюю очередь оттого, что Лиан знал: он подвел Карану и, вероятно, никогда ее больше не увидит. И все же надежда не покидала его. Каждое утро он просыпался, ожидая, что уж сегодня Таллия и Шанд появятся вместе с Караной или хотя бы с новостью, что она жива. И каждую ночь он засыпал в отчаянии оттого, что этого не произошло.
      Лиана везли в повозке, запряженной лошадьми, и любая выбоина на дороге мучительной болью отдавалась в его ногах. Правила лошадьми Лилиса, а Джеви сидел рядом, докучая дочери советами, в которых не было необходимости. Чуть позади верхом ехала сопровождавшая повозку Малиена. Иггур, Мендарк, Надирил и их люди отбыли в Туркад накануне. Другие аркимы остались в Готриме с Ксарой, состояние здоровья которой не позволяло ей путешествовать.
      - А какова твоя позиция в этом деле, Малиена?
      Этот вопрос давно интересовал Лиана, поскольку вот уже несколько месяцев Малиена не принимала никакого участия в борьбе с Рульком. Она стала почти совсем незаметной, с тех пор как провалилась попытка заточить Рулька в Ночной Стране, предпринятая прошлым летом.
      Малиена подъехала к повозке.
      - После безумств Тензора и наших бед в башне над пропастью я была в растерянности и не знала, что делать. И потому решила подождать, пока не пойму, что к чему.
      - Теперь уже все ясно, - заметил Лиан.
      - Но я не могу сражаться с машиной Рулька.
      - В таком случае что же ты намерена делать, если намерена вообще?
      - Прошлой осенью я послала скита с депешей на восток - я просила всех аркимов собраться на Совет. После того как мы прибудем в Туркад, я отправлюсь за море, на встречу с ними. А как насчет тебя, летописец? Что будешь делать ты? Где твое место?
      - Рядом с Караной, конечно!
      Малиена, взявшись за подбородок Лиана, повернула его лицо к себе и пристально посмотрела ему в глаза. Наконец она его отпустила со словами:
      - Я верю, что ты говоришь правду.
      - Разумеется! - вмешалась Лилиса. - Лиан не стал бы лгать, когда речь идет о ней!
      - Помолчи, Лилиса, - посоветовал ей Джеви. - Это не наше дело.
      - Все, что происходит с моими друзьями, - мое дело! - яростно возразила девочка.
      Малиена отъехала от повозки, и они продолжили путь в молчании.
      - Осторожно, впереди большой камень! - внезапно закричал Джеви.
      Поджав губы, Лилиса спокойно объехала препятствие.
      - Мне уже не пять лет, Джеви, - с легким раздражением заметила она.
      - Мы уже во владениях Мендарка? - спросил Лиан у Малиены.
      - Не думаю, летописец. А почему ты спрашиваешь?
      - Ни в одном другом государстве не тратится так много денег на правителя и так мало - на дороги. - И Лиан издал душераздирающий стон.
      - Пожалуйста, сделай остановку, - попросила Малиена Лилису.
      Девочка свернула повозку с дороги и остановила ее под деревом, с которого уже опала вся листва. Лиан повалился на бок.
      - В чем дело? - спросила Малиена.
      - При каждом толчке мне словно стеклом режет ноги. - Закатав штанины, Малиена начала разбинтовывать ноги Лиана. Левая нога уже выглядела лучше, тогда как правая ужасно распухла и покраснела.
      - Что ты об этом думаешь, Джеви? Полагаю, в свое время ты повидал немало ран.
      - Сотни! Мне не нравится его нога: в рану попала инфекция. Лилиса, пожалуйста, разожги костер и вскипяти воду. И будь осторожна...
      Глаза Лилисы сверкнули, но она послушно начала собирать хворост. Они промыли рану и смазали ее медом, смешанным с толченым чесноком и остатками красного вина из фляжки.
      - У нас кончилось вино, - сказала Малиена. - Надо бы купить в следующем городе. Как ты думаешь, ты сможешь помочь нам его выпить, летописец? Чтобы мы могли вылить остатки на твои раны! - Она засмеялась: пристрастие Лиана к крепким и не очень напиткам любого сорта было хорошо известно.
      - Это моя единственная радость в жизни! - огрызнулся Лиан.
      Вскоре повозка снова тронулась, и мучения Лиана возобновились. Так прошел этот день и следующий; каждые несколько часов они останавливались, чтобы промыть и обработать раны юноши. Остановки становились все чаще, Малиена с Джеви все дольше совещались, качая головами. Лиан пытался читать свои записи, но внутренний жар мешал ему сосредоточиться.
      На третий день во время ленча Малиена и Лилиса снова разбинтовали больную ногу, и Лилиса издала сдавленный крик. Малиена замерла, пристально глядя на ногу Лиана.
      - Что там такое? - спросил Лиан, пытаясь сесть. Затем ветерок донес до него отвратительный запах, и он понял. Это был запах гниющего мяса. У него гангрена, и Малиене придется ампутировать ему ногу. Правда, не исключено, что и в этом случае он умрет.
      Малиена и Джеви снова устроили тайное совещание. Лилисе явно было не по себе, но она подошла и взяла Лиана за руку.
      - Я уверена, что ты скоро поправишься, Лиан. - Девочка знала, что это далеко не так, знал это и Лиан, но оба они продолжали притворяться.
      - Полагаю, ты права, Лилиса. Ты не поверишь, как часто Малиена меня чинила.
      Вскоре к ним подошла Малиена. Обычно подшучивавшая над ранами Лиана, в этот раз она была чрезвычайно серьезна.
      - Плохо дело, Лиан, и я не знаю, что предпринять. Гангрену нельзя вылечить с помощью лекарств. Но пока что не сдавайся. Иногда все проходит само, так что мы проедем еще несколько часов и посмотрим...
      - А если не станет лучше? - в отчаянии спросил Лиан.
      - Дольше мы не сможем оставить ногу в таком виде.
      - Ты собираешься ее отрезать?
      - Не всю, - слабым голосом ответила Малиена.
      К следующей остановке пораженный участок заметно расширился. Малиена покачала головой:
      - Бесполезно, Лиан. Мне придется ампутировать ногу!
      - Как... как ты собираешься это сделать? - в ужасе пролепетал он.
      - Тебе действительно хочется это знать?
      - Да!
      - Я разрежу мясо на ноге до кости вот здесь, под коленом, и зашью кровеносные сосуды. Потом отпилю кость.
      Лиан смотрел на свою ногу. Через несколько минут он простится о ней навсегда, и ее бросят в костер, как мусор. Он не мог с этим смириться.
      Малиена беседовала с Джеви. Кивнув, он с трудом забрался на ее лошадь (рука у него была на перевязи) и ускакал.
      - Он поехал искать пилу, - пояснила Малиена. Они прождали Джеви целую вечность.
      - Можно жить даже с одной ногой, - сказала Малиена Лиану.
      - А сколько их у тебя? - с горечью спросил он.
      На дороге показался Джеви. К спине его была привязана двуручная пила. Малиена помогла ему спешиться.
      - Это все, что мне удалось найти, - сказал Джеви. Редкие зубы пилы больше подходили для того, чтобы валить деревья, а не пилить кости.
      - Придется использовать ее, - нахмурилась Малиена.
      Они снова устроили с Джеви совещание, украдкой поглядывая на Лиана. Юноша предположил, что они решают, кто будет его держать, а кто - пилить. Наконец они подошли к повозке.
      - У Джеви появилась одна идея, - сказала Малиена. - Возможно, тебе захочется ее рассмотреть, хотя... Я не уверена, предпочла бы я такое решение сама... - Она легонько вздрогнула.
      Джеви молчал, время от времени бросая взгляды на Лиана и снова отводя глаза.
      - О чем вы? - спросил Лиан.
      - Это... Тебе может показаться отвратительным... - смущенно начал Джеви, - но я видел, как это сработало, когда мы потерпели кораблекрушения возле острова Бэнти. Это... личинки мясной мухи!
      - И что же они?
      - Они едят мертвую плоть - объедают пораженные участки настолько чисто, что нам с Малиеной едва ли удалось бы так же отрезать.
      Идея была положительно тошнотворной, однако потерять ногу было бы еще хуже.
      - Они действительно едят гнилое мясо?
      - Обожают! - И Джеви причмокнул.
      - И я смогу спасти ногу?
      - Шанс есть.
      - Я бы попробовал что угодно, лишь бы сохранить ногу, - сказал Лиан. Может быть, ты найдешь этих личинок?
      - Вообще-то я уже нашел, - ответил Джеви, развязывая кожаный мешок, притороченный к седлу. - Там, на дороге, лежала мертвая собака... Мертвая собака! - Лиана чуть не вырвало.
      - Приступай!
      Лиан не стал смотреть, как Джеви кладет на рану горстку белых извивающихся личинок и обвязывает ногу влажной тряпкой.
      - Что теперь? - спросил Лиан.
      Малиена, которой явно стало плохо от этого зрелища, достала из повозки огромную флягу c красным вином.
      - А теперь подождем! Где твоя кружка, Лиан?
      - Я выпью прямо из фляжки, - ответил он и хорошенько приложился к ней.
      - Что ты чувствуешь, Лиан? - спросила Лилиса.
      - Чуть щекотно!
      Лилиса ушла помочь Малиене разбить лагерь. Джеви сел в повозку напротив Лиана, явно полагая, что тому нужно общество. Правда, Джеви не произносил ни слова.
      - Как твоя рука? - поинтересовался Лиан, пытаясь завязать беседу.
      - Не так уж плохо, - ответил Джеви. Никто никогда не слышал от него ни единой жалобы, да и вообще Джеви молчал всю дорогу - разве что обращался к Лилисе.
      Последовало долгое молчание. Лиан пил вино, от души желая, чтобы Джеви либо что-нибудь сказал, либо удалился.
      - Интересно, как там Таллия и Шанд в Каркароне? - заметил Лиан, лишь бы что-нибудь сказать.
      В глазах Джеви отразился ужас, но он быстро овладел собой. Как интересно, подумал Лиан. Он в нее влюблен. Как это я раньше не заметил?
      - Надеюсь, Таллия в безопасности, - продолжал Лиан. - Она чудесная женщина.
      Джеви пробурчал что-то нечленораздельное. Вино начало делать свое дело. Лиан, ощутив бесшабашное веселье, решил разговорить Джеви во что бы то ни стало.
      - Ты знаешь, - небрежным тоном произнес он, - мне кажется, Таллия в тебя влюблена.
      - Не говори глупости! Как она может любить меня? Она такая... - почти зло выкрикивал он. - Занимайся собственными делами, Лиан! - И, спрыгнув с повозки, Джеви заковылял прочь.
      - Лиан, проснись!
      Лилиса трясла его за плечо. Солнце стояло высоко в небе.
      - Что случилось?
      - Пора завтракать.
      Юноша ел, не замечая, что ему подали. Затем Джеви начал снимать с его ноги бинты. Руки у Джеви были очень осторожные. Лиан задержал дыхание, боясь снова ощутить омерзительный запах гниющего мяса. Джеви и Малиена склонились над раной.
      - Ну, что там? - с робкой надеждой осведомился Лиан. Малиена покачала головой:
      - Я бы никогда не поверила!
      - Что?
      - Гангрена исчезла.
      Джеви поднял одну личинку, усмехаясь во весь рот.
      - Вот прожорливые толстые мерзавцы, а?
      Лиан что-то тихо пробормотал.
      - Что... что такое? - всполошилась Малиена. - С тобой все в порядке, Лиан?
      Лиан громко расхохотался. У него было тяжелое похмелье, но как же мало это значило для него в такой чудесный день!
      - Я подумал, что надо бы сложить - разложить, ха-ха! - "Оду личинкам мясной мухи" по пути в Туркад. Поехали!
      17
      ПИСЕЦ-УЧЕНИК
      В ту ночь, когда Лиан вернулся в Туркад, в доме Надирила состоялось заседание. Оно проходило в великолепной старой вилле, находившейся неподалеку от крепости. Путешествие вымотало старого Надарила, к тому же он еще был нездоров. Тень транкса нависла над всеми.
      На этом заседании присутствовали Мендарк, Иггур, Малиена и Лилиса. Иггур был чисто выбрит и, вопреки обыкновению, одет не в черное, а в новый синий наряд. Казалось, он страстно желает как можно скорее начать новую жизнь. В руках он держал кружку с ларсом, слабым алкогольным напитком желтого цвета, изготовленным из сладкого сока сардовых деревьев. Над кружкой вился пар. Иггур явно расслабился, и Мендарк никогда еще не видел его таким уверенным в себе. После победы над транксом он снова стал тем благородным Иггуром, каким был до войны. Изменение, происшедшее с ним, было поразительным, впрочем, Мендарк сомневался, что оно может задержаться надолго.
      Мендарк стоял у камина, смакуя геллению в маленькой рюмочке. Это был очень сладкий, ароматный ликер, который Шанд изготовлял из спелых плодов геллона. Наклонившись, он поставил рюмку поближе к огню, чтобы напиток подогрелся. Аромат, напоминавший персик и манго, наполнил комнату.
      У Малиены тоже была маленькая стеклянная рюмка, но аркимка не пила. Она сидела, откинувшись на спинку кресла, и любовалась напитком, золотистый цвет которого при свете пламени становился то красным, то оранжевым, то пурпурным.
      - Как мало отделяет нас от бездны, - заметил Надирил, ворочаясь в кровати. Подушки упали на пол, Лилиса поспешно подобрала их и положила старику за спину.
      - Спасибо, дитя мое, - сказал он. Надирил поднял свою тонкую руку, и она упала на покрывало. - Как легко нас можно захватить и опустошить нашу страну!
      - Я хочу поговорить о Лиане, - сказала Малиена.
      - Наконец-то Малиена выходит из своей раковины, - ворчливо произнес Мендарк.
      - Я чувствую себя виноватой, - продолжала Малиена. - Возможно, Лиан великий летописец, но в реальном мире он беспомощен. Я бросила его в Каркароне.
      - Ба! - воскликнул Мендарк. - Он был не таким уж беспомощным, когда повел Карану к Рульку и та предала нас.
      - Я знаю Лиана, Мендарк. Я заглянула ему в душу, и я заявляю, что он невиновен.
      - Если бы ты видела его в Готриме, то думала бы иначе, - отрезал Мендарк. Он чувствовал, что все присутствующие в комнате настроены против него.
      - Я тоже больше не убежден в виновности Лиана, - сказал Иггур. - Ты так долго искажал правду, что уже не знаешь, что это такое.
      - А ты - несчастный неудачник, Иггур!
      - Транкс придерживается иного мнения, - вмешался Надирил. - Да, Мендарк, мы теперь иначе смотрим на Лиана.
      - Сначала я должен выслушать Карану, - стоял на своем Мендарк. - Зачем ей понадобилось сдаваться Рульку?
      - Потому что так уж она устроена! Зная Карану... в общем, ею не так легко управлять. - Малиена отпила из своей рюмки.
      - Значит, решено, - заключил Надирил. - Суд закончен, и Лиана нужно освободить.
      - Очень хорошо, - согласился Мендарк. - Делайте как хотите, но его нужно держать под домашним арестом до возвращения Караны.
      - Я поставлю оставшихся у меня вельмов караулить его, - предложил Иггур. - Вартила будет у них главной. Не сомневайся, Малиена, ему не причинят никакого вреда.
      Мендарк улыбнулся деланной улыбкой. Власть опять выскальзывала у него из рук. Он чувствовал себя неуверенно, с тех пор как возродился Иггур. После Хависсарда все пошло не так, и Мендарк не знал, как исправить дело.
      - Давайте перейдем к главному вопросу, - предложил Иггур. - Рульк!
      - От его машины у меня кровь в жилах стынет! - признался Мендарк. Рульк нас уничтожит. У нас нет против него оружия.
      - Так давайте изобретем его! - воскликнул Иггур. - Ему нанесли удар в Каркароне. Возможно, он не так уж и велик.
      - А как насчет плана Шанда, - напомнила Малиена, - заново изготовить Золотую флейту?
      - Если бы у нас была флейта, - сказал Мендарк, - мы бы могли застать Рулька врасплох. Рискнуть всем, чтобы получить все - машину!
      - Флейта не равноценна машине, - возразил Иггур. - Все, что она может, - это открывать врата из одного места в другое. Машина же - это и оружие, и защита. К тому же, чтобы сделать флейту, нам нужно красное золото Аркана, а у нас его недостаточно.
      - Зато его много у Феламоры! - заметил Мендарк с горечью.
      - Можешь и дальше забавляться со своими фантазиями, Мендарк, презрительно бросил Иггур, направляясь к дверям. Он больше не хромал. - В реальном мире мне нужно управлять империей и подавлять восстания. Я не говорю уж о транксе. Его видели не так уж далеко - в Фейдонском лесу. Я отправляюсь на поиски транкса завтра утром.
      Мендарк вернулся в свою комнату. Он знал, что прав. Флейту нужно обязательно изготовить. Другого пути нет.
      Но нет и золота!
      Даже когда он лежал на спине, суставы у него сильно болели. За последний месяц он очень состарился. Поездка в Туркад была для него мучительной. Мендарк, прихрамывая, прошел в ванную комнату почистить зубы. При виде своего отражения ему захотелось разбить зеркало кулаком. Жизнь проносится так быстро, а нужно еще столько сделать! Он сдает такими темпами, что через несколько месяцев, быть может, будет прикован к кровати, а через год умрет.
      Ему захотелось запереться и больше никогда не выходить из комнаты. Его приводила в отчаяние не скорая смерть - для человека, прожившего долгую жизнь длиною не в одно столетие, она была даже желанной.
      Однако ему предстояло сделать, возможно, самое главное в жизни. Мендарк страстно любил свой город и свой мир и не мог умереть, когда над тем, что он любил, нависла угроза, исходящая от Рулька.
      Он позвонил в колокольчик и, когда явился слуга, велел позвать личных целителей и чародеев. Пока те трудились над его хрупкими костями, творя чудеса, у Мендарка начал формироваться план. Золото Аркана, которое должно принадлежать ему, Мендарку, сейчас находится у Феламоры. Она - сильный противник. Так что ему понадобится поддержка, и лишь один человек может ее оказать.
      У Иггура есть шпионы и войска. Нужно так направить его, чтобы он выяснил, где спрятано золото Феламоры, а потом совершить набег на этот тайник и захватить золото. И тогда можно будет изготовить Золотую флейту. И наконец, Мендарк нанесет самый дерзкий удар: сделает врата и, попав с их помощью в Шазмак, заберет машину, созданную Рульком. Возможно, план провалится, но если он удастся, то упрочит репутацию Мендарка. С помощью машины Рулька он навсегда избавит мир от ее создателя и Феламоры. А также и от Иггура, если тот осмелится встать у него на пути.
      - Хватит! - закричал Мендарк, и все тотчас же молча вышли. Мендарк платил достаточно, чтобы требовать немедленного исполнения своих приказов.
      Когда он соскользнул со стола, то почувствовал себя так хорошо, как не бывало за последние месяцы. Конечно, эффект будет длиться недолго, но за это время нужно многое успеть.
      Мендарк пролежал всю ночь без сна. Ради Сантенара он совершал подвиги, но они не были должным образом признаны, да, наверное, и не будут. А ведь стать частью Сказаний, когда твои деяния вплетены в общее полотно Истории, было величайшей честью, какую можно было пожелать себе на Сантенаре. И Мендарку не было безразлично, попадет ли он в Предания или нет.
      Мендарк стремился, чтобы его роль в истории Сантенара была увековечена в Сказаниях, которые заучивают наизусть ученики в любой школе. И наконец, эта цель была достигнута. Но даже это больше не удовлетворяло его. Теперь Мендарк мечтал попасть в Великие Сказания. После заточения Рулька в Ночной Стране имя Мендарка наконец-то зазвучало в Великом Сказании о пленении Рулька, но теперь и этого было мало.
      Ему захотелось, чтобы о нем было сложено отдельное Великое Сказание, в котором были бы изложены все его деяния и подвиги, совершенные на благо страны.
      "Ну что же, быть непризнанным - такова участь всех реформаторов. Я смогу это перенести, - подумал Мендарк. - Но мне невыносимо осознавать, что после моей смерти другие присвоят себе мою славу, а мне припишут все ошибки и глупости, содеянные Советом.
      У меня непременно будет собственное Великое Сказание! Никто не заслуживает этого так, как я. И у меня под рукой есть Лиан! У него передо мной долг: ведь это я поддерживал его в годы учебы в Школе Преданий! Он-то и напишет Великое Сказание, причем не "Сказание о Зеркале", а "Сказание о Мендарке"!" С этими приятными мыслями Мендарк наконец уснул.
      Лиана держали на первом этаже крепости, в маленькой чистой комнате с зарешеченным окном. За окном виднелся двор, обнесенный стеной, и одно-единственное дерево - старое, без листвы, с искривленными ветвями, похожими на ревматические пальцы.
      Едва забрезжил рассвет, Мендарк появился на пороге у Лиана.
      - Твое время пришло, летописец!
      - Что ты имеешь в виду? - осторожно осведомился Лиан.
      - Я хочу, чтобы ты сложил сказание обо мне. Мир должен знать, как я жертвовал собою ради него.
      Этого еще недоставало!
      - В данный момент я занят "Сказанием о Зеркале", - ответил Лиан.
      - Хорошо. Но ты можешь изменить название на "Сказание о Мендарке" ведь по сути это сказание о моей жизни.
      Лиан был поражен его самонадеянностью.
      - Школа Преданий никогда этого не допустит. Лучше найми платного сказителя.
      - Ах ты, неблагодарный мерзавец! - загремел Мендарк. - Это мое сказание, и ты мне должен!
      Лиану хотелось дать Магистру хорошую затрещину, но вместо этого он, хромая, доплелся до окна. Он стоял, глядя в окно и пытаясь обуздать свою ярость. Вдруг ему пришло в голову, что таким образом он сможет узнать, что на самом деле произошло во времена Непреодолимой Преграды, а также при пленении Рулька. Возможно, ему удастся сыграть на слабости Мендарка и получить доступ к документам, которых никто не видел. Однако ему нужно быть осторожным.
      - Я прекрасно сознаю собственный долг, - начал Лиан. - Пришли свои записи, и я их изучу. Возможно, я соглашусь, но тебе хорошо известно, что каждый факт должен быть подтвержден, и мастера-летописцы лично будут проверять все доказательства. Кроме того, запомни, что ты должен будешь предоставить те документы, которые я попрошу. Иначе даже величайшее из всех существующих сказаний не будет признано Великим Сказанием.
      Мендарк бросил на Лиана яростный взгляд, но не успел он ответить, как в дверях показался Иггур. Поспешно сказав "Конечно!", Мендарк фальшиво улыбнулся.
      - Мир распадается на куски прямо вокруг нас, а все, о чем ты можешь думать, - это твоя слава, - презрительно отчеканил Иггур. - Просто невероятно! И неважно, что будет делать Рульк, в то время как вы вдвоем сочиняете свои сказочки? - И, плюнув на пол и чуть не попав на сапог Мендарка, он вышел, хлопнув дверью.