Члены Тайного Совета как один подняли головы. На балконе, опираясь на перила, стояла невысокая женщина в запыленной дорожной одежде. Ее длинные серебристые волосы были заплетены в косы и собраны узлом на затылке. Незнакомка держалась настолько властно и уверенно, что даже у Председательницы Старейшин дрожал голос, когда она осведомлялась об имени появившейся на балконе женщины.

– Я – Феламора, – ответила та. – Я не умерла, а скрылась от мира. Это я приказала Магрете пробраться в Фиц Горго и похитить Зеркало. Оно мое, и я получу его, чего бы мне это ни стоило!

Тензор вскочил на ноги и, не веря своим глазам, уставился на Феламору. Та же снова обратилась к Старейшинам:

– Вы ничего не знаете о Зеркале. Аркимы пользовались им только для того, чтобы видеть на расстоянии. В этом не было ничего необычного. Во времена Катаклизма Ялкара завладела Зеркалом, которое сами аркимы больше не осмеливались использовать, и подчинила его своей воле. При его помощи она подсматривала и шпионила. В последние годы пребывания Ялкары на Сантенаре мы с ней часто вступали в схватки, но наконец она нанесла мне поражение, потому что знала слишком много секретов. Она нашла лазейку в Непреодолимой Преграде и воспользовалась ею, чтобы скрыться с Сантенара, бросив здесь Зеркало.

Таким образом, оно принадлежало мне на правах военного трофея, но много лет я была при смерти, и за это время Зеркало пропало. Когда я наконец поправилась, я распространила слухи о своей смерти. Я начала разыскивать Зеркало, и мне стало известно, что его нашел Иггур.

Феламора говорила невозмутимым, ровным и властным голосом. Ей не нужно было растекаться мыслию по древу.

– Зеркало не таит в себе никакой власти. В нем лишь знания и многочисленные секреты, но их надо уметь прочитать. Один из этих секретов как раз и касается того, как Ялкара ускользнула за Непреодолимую Преграду. Но никому из вас он не доступен, потому что ключ к нему есть только у меня.

Тензор встал и поднял руку. В зале воцарились тишина и томительное ожидание. Тензор обратился к Председательнице Старейшин:

– Верховный Судья, слово за тобой. Вне всякого сомнения, Зеркало принадлежит нам, аркимам, ведь именно мы изготовили его на Аркане в незапамятные времена и принесли с собой на Сантенар. Зеркало было похищено Ялкарой у нас. Никто, кроме аркимов, не имеет на Зеркало никакого права.

– Что ты можешь на это сказать? – спросила Нелисса, повернувшись к Феламоре.

– Безумная Карана права. Тензор попытается использовать Зеркало против Рулька и тем самым вовлечет все три мира в новую страшную войну. Аркимы выродились, и им не видать Зеркала. Они потеряли свои права на него.

– Нам небезразличны судьбы Сантенара, и мы не сделаем ничего такого, что могло бы нанести ему вред, – с жаром стал возражать Тензор. – А вот Феламора разрушит Непреодолимую Преграду, раскроет врата бездны, и Сантенар будет разорван ее ужасными обитателями. Отдайте нам наше Зеркало! У нас общий враг, и теперь у нас есть оружие, против которого ему не выстоять.

Тензор выпрямился во весь рост, сверкая черными глазами. В этот миг он стал воплощением непоколебимой уверенности в возрождением славы аркимов.

– А как ты здесь оказалась? – воскликнул он громовым голосом, взглянув на Феламору. – Как тебе удалось скрыться из Шазмака?

– Разве не говорила, что тебе со мной не справиться? – ответила Феламора. – Разве я не говорила, что твое безумие сыграет роковую роль в судьбе аркимов? Так и случилось: вельмы нашли тайный путь в Шазмак и разрушили его.

– Разрушили?! – воскликнул Тензор душераздирающим голосом. – А что стало с его жителями?

– Не спасся никто.

– Неужели все погибли?.. – проговорил Тензор. – Все погибли, – повторил он шепотом, постоял несколько мгновений, понурив голову, а потом выпрямился и издал вопль, от которого у Лиана защемило сердце. Даже Феламора попятилась от перил балкона. Тензор пытался взять себя в руки, глядя в пустоту ничего не видящими глазами, пока весь зал не переполнился его скорбью.

Немного придя в себя, Тензор произнес тихим голосом, полным скрытой угрозы:

– Как вельмам удалось пробраться в Шазмак? Кто показал им тайный путь в город? Зачем вельмам было его разрушать?

Феламора ответила ровным голосом и так тихо, что зрители едва разобрали ее слова:

– Спрашиваешь зачем? Разве ты не знаешь, кто такие вельмы на самом деле? А ведь минуту назад ты так кичился мощью аркимов! Вельмы – это гаршарды, заклятые враги аркимов, выпестованные некогда Рульком.

– Гаршарды?! – Казалось, Тензор вот-вот упадет в обморок от страха и ярости. – Гаршарды! Не может быть!

Услышав слова Феламоры, Карана вскрикнула и схватилась за голову обеими руками.

– Ты спрашиваешь, кто показал им тайный путь в Шазмак? – продолжала Феламора. – Это сделала та, которой не впервой предавать аркимов?! Та, которая побывала у вельмов в Нарне, перед тем как они напали на Шазмак? А ведь сейчас она притворяется безумной, чтобы избежать сурового наказания. Никогда еще столь юное существо не было таким коварным. – Феламора подняла руку и воскликнула: -Это Карана. Карана из Баннадора. Это она – предательница. Смотрите, она рвет на себе волосы от чувства вины и стыда. Это она показала гаршардам путь в Шазмак!

– Ложь! – воскликнула сквозь слезы Карана, задрожав. – Я этого не делала!

Лиан вскочил и закричал:

– Неправда! Это невозможно!

Но Таллия схватила его сильной рукой за плечо и заставила сесть.

– Молчи! – сказала она. – На Тайном Совете не принято орать. Каране дадут возможность выступить в свою защиту.

Лиан, ужасно испугавшийся за Карану, с ошеломленным видом повернулся к Таллии.

– Какой же это Тайный Совет! – воскликнул он. – Это судилище! Фарс!

Карана повернулась к обвинившей ее в предательстве Феламоре, но по взгляду девушки Лиан понял, что ее снова начало обуревать безумие.

– Это не я! – пробормотала она плача. – Я не предала аркимов, даже когда вельмы меня пытали.

Внезапно Карана словно что-то вспомнила.

– Это Феламора показала вельмам путь в Шазмак! – проговорила она. – Она пообещала Эмманту, что я стану его, и дала ему заговоренный амулет, чтобы он получил власть надо мной. За это он показал вельмам тайный путь в Шазмак и научил их, как пробраться мимо Стражей. Он рассказал мне все это прежде, чем я его убила. – На ее лице появилось испуганное выражение. – Я его убила, – пробормотала она и замолчала.

Тензор взглянул на Феламору.

– Девчонка – отъявленная лгунья, предательница и душегубка, – сказала Феламора. – Чтобы избежать наказания, она прикидывается сумасшедшей. Нельзя верить ни единому ее слову.

– Это верно, – веско сказал Тензор.

Карана стала с безумным видом озираться. Она увидела Мендарка, Таллию, Тензора, Тиллана и еще много знакомых лиц, но никто не решался взглянуть ей в глаза. Ей никто не верил. Потом она посмотрела затуманенным взором на Лиана. У нее по щекам текли слезы. Кроме Лиана, у нее не осталось друзей.

За дверьми послышался какой-то шум. Нелисса, до того тихо что-то говорившая остальным старейшинам, облокачиваясь на стол, с трудом поднялась на ноги и теперь стояла покачиваясь, опираясь на свою палку.

“Она выжила из ума и ничего не понимает, – с ужасом подумал Лиан. – Она признает Карану виновной, даже не выслушав ее!” Он перевел взгляд с Нелиссы на Феламору, которая стояла, впившись в перила балкона.

За закрытыми дверями послышались топот, крики и вопли. Потом в двери стали колотить. Стражник распахнул двери, и в зал вбежал высокий человек. Он упал на колени, ловя ртом воздух. Его форменная одежда гонца была испачкана кровью. Он с трудом поднялся на ноги, осмотрелся по сторонам и наконец увидел Тиллана.

– Война... – прохрипел он.

Тиллан поспешно пробрался по рядам вперед. – Что случилось, гонец? Что случилось?

– Война окончена, – повесив голову, проговорил гонец. – Наша армия разбита. Иггур стоит у южных ворот, которые почти некому защищать. Туркад пал.

Крики затихли. Ливень, бушевавший целый день, внезапно прекратился. Феламора спустилась с балкона и подошла к Председательнице Старейшин. У Феламоры был взволнованный вид, и она все время озиралась. Тензор, прищурившись, следил за ними. Все посмотрели на Нелиссу, которая с трудом проговорила хриплым голосом:

– Наше решение заключается в следующем: Тензор, твои аргументы весьма вески. Зеркало принадлежит тебе по праву, но как же мы можем его тебе вернуть?! Аркимы уничтожены, а мы оказались в ужасном положении. Мы внимательно прислушались к твоим предостережениям и к предостережениям Феламоры, но нам и самим известен наш враг, его имя Иггур. Мы сохраним у себя Зеркало до тех пор, пока война не завершится, а наш противник не будет побежден. Тиллан, твой поступок нельзя назвать безупречным, и мы делаем тебе выговор. И все же мы знаем, что ты никогда не забывал об интересах Туркада, и поэтому ты не будешь наказан.

Наступила полная тишина. Никто не шевелился и ничего не говорил. Все повернулись к Тензору. У него с лица исчезло отчаяние, место которого заняло отсутствующее, потерянное выражение, но он решительно стиснул зубы и что-то беззвучно пробормотал.

Мендарк встрепенулся и забрался на помост.

– У собравшихся в этом зале достаточно сил, чтобы сдержать даже Иггура! – воскликнул он. – Наша сила в нашей слабости. Давайте забудем о наших разногласиях и объединимся против него. Когда мы с ним справимся, у нас будет время подумать о Зеркале.

По залу пробежала волна одобрения. Теперь все повернулись к Тензору. Феламора, задрожав, сделала шаг вперед. Тензор поник, изобразил на лице вымученную улыбку и наконец склонил голову в знак согласия. Таллия едва слышно перевела дух. Обстановка в зале несколько разрядилась.

– Карана из Баннадора, – сказала Нелисса ледяным тоном, – в другой ситуации мы заточили бы тебя в темницу, но сейчас идет война, Туркад в страшной опасности, измена может породить новую измену, и мы не можем щадить предателей. Выведите ее и немедленно умертвите, – приказала Нелисса стражникам, рубанув ладонью воздух.

Мендарк снова вскочил на ноги.

– Тайный Совет не принимал такого решения! – воскликнул он. – Обвинение не доказано! Ее нельзя казнить!

– Приговор вынесен, Мендарк, – суровым тоном проговорила Нелисса. – Ты всего лишь рядовой гражданин Туркада, и тебя обвиняют в оскорблении Великого Тайного Совета. Уведите и его тоже! Бросьте его в подземелье! Заседание Тайного Совета завершено. Поспешим же спасать то, что еще можно спасти.

Феламора смотрела на Карану, понимая, что победила, но не испытывая от этого особой радости.

Карана взглянула на Лиана, и у него перед глазами закрутился водоворот образов: он сам, распростертый у ее ног в свете костра среди руин, каменное выражение лица Караны, управлявшей лодкой, которую, сразу после гибели Раэля, подхватило стремительное течение Гарра, их трапеза в Шазмаке тем вечером, когда Карана была счастлива, как дитя, Карана, дразнившая его в лодке во время бегства из Нарна... Эти образы постепенно слились в нынешнюю Карану.

“Не грусти, – казалось, говорила она ему. – Нам бывало хорошо вместе, но пришла пора проститься”.

Карана улыбнулась Лиану такой нежной, любящей улыбкой, что у того подступил комок к горлу.

К Каране подошла стража. Тензор с удрученным видом понурил голову:

– Прощай, дитя мое! Мне очень жаль. Стражники подхватили Карану под руки и повели к дверям, за ней уводили и Мендарка.

Лианом овладела слепая ярость. У сидевшего рядом с ним высокопоставленного городского чиновника был церемониальный меч, и хотя Лиан никогда в своей жизни не пользовался таким оружием, он протянул к нему руку, готовясь бросить вызов Тайному Совету и погибнуть, защищая Карану.

Таллия схватила Лиана за руку и прошипела: “Перестань!” – но тот так сильно оттолкнул ее, что она упала со скамьи.

– Плевал я на туркадские традиции! – сквозь зубы пробормотал Лиан. Меч оказался у него в руке, и Лиан напрягся, готовясь ринуться на верную смерть в самую гущу стражников.

Затем наверху, на балконе, послышался какой-то шум, и Феламора громко воскликнула:

– Это ты, Магрета?! Наконец-то! Скорей сюда!

Все посмотрели вверх. Магрета подошла к перилам и откинула капюшон. Ее блестящие каштановые волосы рассыпались у нее по плечам, как складки темного шелка. Она перегнулась через перила, и все увидели ее вспыхнувшие ярким светом засверкавшие наподобие рубинов темно-красные глаза.

Она смотрела прямо на Феламору с выражением яростной решимости на лице. Она открыла было рот, но так и не заговорила.

Тензор присмотрелся к Магрете, у него на лице отразилась лихорадочная работа мысли.

– Что это, новое нашествие каронов?! – воскликнул он. – Этого только не хватало!

Он простер руку в сторону Магреты, но потом снова опустил, словно ему недостало мужества. Феламора приблизилась к Нелиссе. Тензор стоял понурив голову, его тело сотрясала крупная дрожь; резкое движение Нелиссы заставило его насторожиться.

В этот момент Карана глухо застонала. От ее стона у Лиана застыла в жилах кровь. Стражники отпустили руки Караны и стояли, глядя на нее в недоумении. Лиан впился глазами в Карану, меч с лязгом выпал у него из рук на каменный пол. Рыжие волосы Караны встали дыбом. Она закатила глаза так, что были видны только белки. Тряхнула головой и стала медленно двигать в воздухе руками с растопыренными пальцами. Лиан ужаснулся.

Тензор вытянул руку в сторону Нелиссы. Блеснула темно-красная молния, и по залу прокатился грохот, эхо которого долго не смолкало в ушах Лиана, внезапно испытавшего сильнейшую головную боль, словно его виски сжали мельничные жернова. Его глаза застила пелена: он ничего не видел. Потом у него что-то произошло, боль ослабла, и зрение вернулось к нему. Он увидел Нелиссу, по-прежнему державшую в руке Зеркало. Секундой позже он заметил черную дыру, зиявшую в голове Нелиссы. По ее дряблым мышцам пробежала страшная конвульсия, и ее отбросило к стене, о которую она ударилась со звуком треснувшей яичной скорлупы. Старейшин разметало, как листья на ветру, по залу, в котором воцарилась полная темнота.

Лиан с трудом встал. Его окружали распластанные на полу тела. Тиллан застыл на коленях, не в состоянии подняться. Из раны у него на щеке стекала струйка крови. Таллия сидела на полу, сложив руки на коленях. Она шевелила губами, но так и не издала ни одного звука. Мендарк корчился возле помоста. Феламора вслепую ползла по полу, натыкаясь на упавшие стулья и ножки столов. Магреты не было видно, но только с балкона, где ее застала молния, свисала чья-то узкая рука.

Тензор подошел к безжизненному телу Нелиссы и взял у нее Зеркало. Лиан лихорадочно озирался. Почему же с ним самим ничего не произошло? Ему стало страшно. Что мог поделать он, когда самые сильные на Сантенаре потерпели неудачу?

Потом он увидел Карану, лежавшую без движения среди стражников. Возле нее по полу растекалась лужа крови, а на бледном лице был отчетливо виден кровоподтек. Гнев и ярость переполняли Лиана. Он ненавидел Тензора, Мендарка, Тиллана, Феламору и Нелиссу. Впрочем, Нелиссы больше не было в живых, и ненавидеть ее было бессмысленно. Пожалуй, больше всего он ненавидел Тензора. Лиан подобрал трость, на которую опиралась Нелисса, бесшумно пересек комнату и изо всех сил ударил ею Тензора по голове.

Тензор остановился и медленно обернулся. Страшное событие не прошло для него бесследно. Его лицо и руки были бледны, как бумага. Его губы и подбородок были покрыты запекшейся кровью. От удара Тензор покачнулся. Он впился налитыми кровью глазами в Лиана, который был не в силах пошевельнуться.

– Один ты – как ни в чем не бывало! – прохрипел Тензор. – Мне как раз такой и нужен. Ступай за мной, летописец! Теперь ты мне за все заплатишь.

– Я никуда с тобой не пойду, – сказал Лиан, но ноги больше ему не подчинялись.

Тензор взял Лиана за руку, и тот, вопреки собственной воле, последовал за ним. Покинув зал Тайного Совета и Туркад, они пошли на север.