4

Страшное признание

Когда они выехали, извилистая долина реки Рим была еще окутана туманом. Магрета решила объехать Тольрим и отправиться прямо на юго-восток, к Сету. Карана следовала за ней. У девушки был веселый нрав, но Магрета своим поведением наводила на нее уныние. В полном молчании они ехали по пыльным дорогам Баннадора между живых изгородей, порой сквозь них проглядывали каменистые пастбища, на которых от палящего зноя чахли даже сорняки.

В полдень, когда солнце раскалило и видавшую виды фетровую шляпу Караны, они остановились у небольшого ручейка, чтобы утолить жажду и съесть по куску хлеба. Карана спустилась к ручью и начала было стаскивать сапоги, чтобы окунуть ноги в прохладную воду.

– У нас мало времени, – резко произнесла Магрета. – Мы должны вернуться в Сет через два месяца.

– За такой срок нам не обернуться.

Магрета вытащила из кармана карту, нарисованную на пергаменте.

– Дороги тут в общем-то неплохие. Курьер преодолел бы это расстояние за месяц. А за два – успеем и мы.

– Курьеры меняют лошадей ежедневно.

– Если понадобится, мы тоже будем менять их каждый день. Впрочем, сейчас у нас лучшие лошади во всем Туркаде... Вперед!

Карана задумалась о том, сколько золота в кошельке за пазухой у Магреты. Его там было явно намного больше, чем ей приходилось видеть за всю свою жизнь.

Карана уже давно не ездила верхом, и к вечеру ее тело так болело и ныло, что она едва держалась на ногах. Она сидела у огня и натирала себе мазью бедра, пока Магрета готовила ужин.

Наконец Магрета подошла с миской, в которой было что-то вроде разноцветной каши.

– Что это такое? – рассмеялась Карана. – Клей, чтобы лучше держаться в седле?

Магрета нахмурилась. Она явно не страдала чувством юмора.

– Это наш ужин.

Каране пришлось без звука проглотить отвратительное варево из растертых злаков, сморщенных кусочков копченого мяса и сушеных овощей, слипшихся в виде клейкой массы. Потом она кое-как добралась до спального мешка и забилась в него. Все это было намного хуже любого кошмара, а ведь позади был всего лишь первый день!

Они быстро пересекли плодородные долины Игадора, добрались до Большого Тракта, ведущего с севера на юг, и поскакали в сторону Сета. Магрета не разговаривала с встречавшимися им путешественниками, а к ним никто не приближался, так как у Магреты был такой зловещий вид, что даже самые отъявленные разбойники старались держаться от нее подальше.

В Сете жил независимый народ торговцев, отстроивший свой город на острове посреди широкой реки Гарр. Сет был чистым городом, где все уважали законы и спокойно занимались своими делами. Дома были построены из красивого желтого камня на склонах многочисленных холмов, возвышавшихся на острове. Здесь Магрета закупила припасы: им предстояла долгая дорога. Судя по всему, разнообразие в пище им не угрожало. От этого Карана еще больше приуныла. Они были в пути уже шесть дней, и ей смертельно надоела каша Магреты, которую они ели каждый вечер без каких-либо приправ или пряностей. При этом Магрета всегда настаивала на том, чтобы готовить самой.

– Может, купим хотя бы немного вина? – жалобно спросила Карана, когда они проезжали мимо винной лавки, процветающего на вид заведения с фасадом, украшенным обсидианом.

– Мне не нужно вино, – ответила Магрета.

Однако на этот раз Карана не собиралась сдаваться.

– Я тоже могу прожить без вина, но сейчас я не прочь немного выпить. – Она остановила лошадь и нашарила у себя в сумке несколько мелких монет, которые захватила с собой в путешествие. – Если у тебя нет денег, я заплачу сама, – язвительно сказала она.

Магрета состроила недовольную мину.

– Ну, если ты настаиваешь... – сказала она. – Подожди меня здесь.

Карана любила рассматривать бутылки в винных лавках, пробуя по глотку то из одной, то из другой, но спутница лишила ее даже этого маленького удовольствия. Карана уселась на крыльцо и стала с надутым видом поджидать Магрету, которая через минуту появилась с тугим винным мехом величиной с арбуз, не говоря ни слова, привязала его к седлу Караны и вскочила на свою лошадь.

Прежде чем покинуть Сет, Магрета показала Каране обшарпанную дверь в доме на какой-то ничем не отличавшейся от других улице.

– Если со мной что-нибудь случится, привезешь вещь, которую мы должны раздобыть для Фечанды, сюда.

Они покинули город, переправившись через южный рукав Гарра по мосту, состоявшему из двадцати каменных арок, соединенных высоким центральным пролетом из выкрашенного в красный цвет железа.

Они направились на юго-восток по Большому Тракту, который сначала вывел их на побережье Туркадского Моря у Виликшатура, а потом на протяжении более двадцати лиг, минуя этот небольшой прибрежный городок, шел через лес вплоть до Урочища Зарка. Здесь они перебрались через горы, которые были тут намного ниже, и пустились по бесконечным, поросшим травой равнинам в сторону лесов Ориста.

Карана к этому времени была уже вне себя от ярости, ведь Магрета не желала отвечать, почему ей дали такое поручение, за чем именно они отправились в столь дальний путь и как она намеревается проникнуть в Фиц Горго под неусыпными взорами стражи Иггура.

– Но ведь есть вещи, которые я должна знать! – заявила Карана однажды вечером – после того как они провели в дороге уже более двух недель, – раздраженно пнув ветку, отлетевшую в костер, из которого посыпались горячие искры.

Магрета сдула одну из них со своей тарелки и произнесла ровным голосом:

– Все в свое время.

– Пока еще ты мне ничего не сказала!

– Значит, время еще не пришло.

Это бесило Карану. Она ощущала себя марионеткой, игрушкой в чужих руках, но ее положение было безвыходным: тех денег, которые она взяла с собой, не хватило бы и на четверть расстояния, отделявшего ее теперь от дома.

Чем дальше, тем тоскливее становилось Каране. От отчаяния она с трудом сдерживала слезы.

Магрета поняла, что в таком состоянии Карана будет ей плохой помощницей. Следующим вечером, после очередного безвкусного ужина, она осведомилась о том, что мучает Карану.

– Мне страшно и одиноко, и вообще я чувствую себя ужасно несчастной, – ответила девушка.

– Счастье дает лишь чувство выполненного долга, – сказала Магрета как о чем-то само собой разумеющемся.

Карана ничего не смогла ответить на это выспренное замечание. Ей было очень хорошо известно, что такое долг, но она не превращала его в культ, так как человек бывает бессилен перед тем или иным роковым стечением обстоятельств. Она повернулась к Магрете спиной, обхватила колени руками и уставилась в темноту леса, погрузившись в невеселые размышления о собственной судьбе, над которой она теперь была не властна. Что будет с Готримом? Что станет с ней самой?

Заработанных денег хватит, чтобы раздать долги, но на восстановление замка и спасение погибающих от засухи земель ничего не останется. Карана много знала и умела работать руками, но все равно этих денег ей не хватит. Если засуха продлится до зимы, Каране придется продать всю обстановку, для того чтобы хоть как-то перезимовать. А как все сложится на следующий год? Потеря Готрима, в котором ее предки жили тысячу лет, для нее была равнозначна потере руки или ноги. Как же быть?!

Магрета, сидевшая с другой стороны костра, внезапно вскочила.

– Что ты делаешь?! – воскликнула она, уставившись на Карану.

– Ничего! Оставь меня в покое!

Магрета перепрыгнула через костер и рывком подняла Карану с земли.

– Из тебя брызжут чувства! – злобно закричала она.

– Не понимаю, о чем ты! – стараясь вырваться, ответила Карана.

– Твои чувства разлетаются во все стороны! Это очень опасно! Смертельно опасно!

– Ну да?! – промямлила Карана, силясь осознать, что она опять сделала не так.

– Ты что, не соображаешь, что делаешь?!

– Да нет, я все понимаю. Я научилась прятать свои способности с колыбели. Что вдруг на меня нашло? Может, это потому, что мне с тобой так плохо?

От этих слов Каране стало еще хуже. Она подошла к своему седлу и отвязала от него мех с вином, которое они приобрели в Сете, но до сих пор не попробовали. Она очень надеялась, что Магрета купила не какую-нибудь дрянь.

Самый первый глоточек показал, что она напрасно боялась. В мехе было прекрасное вино почти пурпурного цвета. Карана нацедила себе полную кружку из лежавшего на боку меха. Потом она прислонилась спиной к дереву и стала потихоньку потягивать вино из кружки.

– Тебе плохо со мной? – удивленно переспросила Магрета.

– Не помню ничего отвратительней этого путешествия. Ты все время ругаешься, помыкаешь мной и обращаешься со мной как с недоумком.

– Извини, – сказала Магрета, – но я не могу по-другому.

Она тоже налила себе полную кружку вина, повесила мех на дерево и присела рядом с Караной. Ей надо как-то подбодрить свою спутницу.

Они сидели рядом, но не разговаривали, а только пили вино. Впрочем, Карана вскоре почувствовала, что вино ударило ей в голову, и опустила кружку, А на Магрету вино, похоже, не действовало.

Внезапно Каране захотелось сделать что-нибудь приятное своей спутнице.

– Расскажи мне о себе, – попросила она Магрету. Ведь ей практически ничего не было известно о той, что ее спасла когда-то.

– А что рассказывать? У меня нет ни матери, ни отца. Я не знаю, кто я такая и откуда.

– Я тоже сирота, – подхватила Карана. – Моего отца убили ни за что, когда мне было восемь. Вскоре после этого мама сошла с ума и покончила с собой.

– У тебя хоть до восьми лет были родители, – с горечью сказала Магрета. – Ты их помнишь. А я вот вообще никого не помню. Может, меня вообще нашли в болоте! – Она налила себе вторую кружку вина и, залпом ее осушив, наполнила еще раз.

Карана замолчала, и Магрета поняла, что с грубым безразличием отнеслась к трагедии девушки.

– А кто были твои родители? – спросила она, постаравшись, чтобы вопрос прозвучал как можно дружелюбнее.

– Мама была из рода Фернов, которые жили в Готриме тысячу лет. Я унаследовала ее фамилию и все имущество. А мой отец был аркимом.

Магрета вздрогнула.

– Аркимом! – повторила она, словно испугавшись этого слова.

– Ну, на самом деле только наполовину. Его мать была из аркимов, а отец – из обыкновенных людей.

– Значит, ты родилась от смешанного брака?!

– Что ты смотришь на меня, как на чудовище?

– Да нет, я просто удивилась, – ответила Магрета.

– А откуда же, по-твоему, появляются такие способности?

– Способности появляются откуда угодно.

Магрета налила себе еще вина в кружку. “Так вот, значит, чего боится Фечанда, – подумала она. – Непредсказуемых возможностей детей от смешанных браков... Интересно, а сама Карана хоть понимает, в чем ее сила?”

– С тех пор как отец стал рассказывать мне разные истории, я ужасно заинтересовалась Арканом, – продолжила с мечтательным видом Карана, подражая грустной манере речи своего отца. – “Мы жили на Аркане, в темном, холодном, бесплодном мире, но другого у нас не было, и мы полюбили его. Не было народа, который работал бы упорнее нас или былбы изобретательнее, чем мы, и в конце концов мы превратили наш мир в цветущий сад. Города, сады – все, что бы мы ни делали своими руками, – каждая постройка и каждая вещь – все это было настоящими произведениями искусства. Мы существовали ради своего искусства и своего мастерства. Потом нашим миром завладели кароны. Мы продолжали трудиться, но уже как их рабы. Нам так и не удалось сбросить иго поработителей на Аркане. Свободу обрели только те из нас, кто попал на Сантенар. Здесь наш народ возродился. Мы возвели по всему Сантенару свои прекрасные города, и никогда еще наши творения не были восхитительнее... Но судьбой нам уготованы вечные муки. Кароны вновь предали нас! Все, что мы создали своими руками, было разрушено. Теперь мы живем в прошлом и ради прошлого и больше не вмешиваемся в дела Сантенара”. Вот такая печальная участь ждала аркимов и в их собственном мире, и здесь, – добавила Карана. – Они полагают, что больше не хозяева своей судьбы.

– Я тоже, – сказала Магрета, подливая себе вина, но сразу же переменила тему: – Кстати, насчет того, что сегодня произошло, – начала она мягко. – Я хочу, чтобы ты контролировала свои действия и держала себя в руках. У тебя замечательный дар, но им надо научиться пользоваться.

– Мне страшно, – отозвалась Карана. – Я все время думаю, знает ли кто-то, кроме тебя, что я чувствительница? – Сама-то она была уверена, что об этом известно по крайней мере еще одному человеку, летописцу Лиану. А скольким он уже успел о ней рассказать?

– Скорее всего, больше никто. Я просто умею распознавать людей с твоими способностями.

Карана внезапно выпрямилась и взяла Магрету за руку.

– А как ты это делаешь? Может, ты тоже чувствительница? – Карана еще не встречала людей, похожих на себя, и перспектива увидеть себе подобного, пусть даже в лице Магреты, очень ее обрадовала.

Магрета засмеялась:

– Да нет. Я, скорее, вообще бесчувственная. – Она на мгновение замолчала, поразившись собственной попытке пошутить. Допив вино, она встала, чтобы вновь наполнить кружку, не замечая тонкой кроваво-красной струйки, стекавшей у нее по подбородку.

– Ты рассказывала мне о себе, – напомнила ей Карана.

– Мои родители умерли, когда я только родилась, и я даже не знаю, как их звали. Знаю только, что я никому не была нужна.

Она снова замолчала, пошатнулась и уронила мех с вином, которое выплеснулось пурпурной струей в свете костра и зашипело, попав на раскаленные камни. Магрета бессмысленно рассмеялась и, споткнувшись о полено, упала на землю, так что Каране пришлось помочь ей подняться на ноги. Вино ударило Магрете в голову. Уже не контролируя себя, она обняла Карану и расплакалась.

– Ты просто не можешь себе представить, как мне хочется узнать, кто я такая и откуда! Я знаю только, что, когда родители умерли, я никому не была нужна и меня взяла к себе Феламора...

Карана оцепенела от ужаса.

А Магрета, будучи не в состоянии понять, что проговорилась, продолжала:

– Я ведь даже не из ее народа... Но, кроме нее, никто не хотел обо мне позаботиться... Она воспитала меня и дала мне такое образование, каким мало кто может похвастаться... Но я так и не полюбила ее. Она жестокая, властная и суровая! Никому не пожелаешь госпожи, похожей на Феламору! Ей ничем не угодить!.. Но я стараюсь!.. Ведь я должна отплатить ей за то, что она для меня сделала!

Карану так потрясло пьяное признание Магреты, что она не стала ее больше слушать. Так значит, Фечанда на самом деле Феламора, загадочная предводительница феллемов! О ней говорилось во всех сказаниях, но вот уже много сотен лет никто ее не видел.

Очень скоро Магрета осела на землю, закрыла глаза и погрузилась в сон. Карана накрыла ее одеялом и залезла в спальный мешок, хотя сон к ней не шел. Она оказалась втянутой в дела сильных мира сего, Феламоры и Иггура, для которых простые люди лишь пешки на шахматной доске. Как же ей теперь постоять за себя? Чем больше она об этом думала, тем хуже ей становилось.

Магрета проснулась от яркого солнечного света, попыталась встать на ноги, но ее виски пронзила такая боль, что она не выдержала и вскрикнула.

– Что случилось? – спросила Карана сонным голосом.

– Мне плохо! – прохрипела Магрета. – Моя голова!..

– Ты вчера много выпила, – не без удовольствия объяснила Карана.

– А тебе не плохо?

– Я выпила совсем немного и к тому же пила много воды.

– Какой кошмар! – простонала Магрета, поднимаясь на четвереньки. – Никак не могу вспомнить, о чем я говорила!..

Карана вылезла из спального мешка, но не стала ни о чем напоминать Магрете.

– Ах да! У тебя в роду были аркимы! – Магрета покачала головой и нахмурилась. Аркимы имели прямое отношение к предмету, который она намеревалась похитить из Фиц Горго. Она еще не сказала Каране, о чем идет речь, но теперь поняла, что сообщить ей об этом теперь будет не так-то просто. А что-либо менять было уже поздно.

Значит, все было обречено на провал еще до их отъезда из Горима. Несмотря на все способности Караны, несмотря на ее сообразительность и ловкость, она совсем не подходила для этого дела, потому что была слишком чувствительной. С тем же успехом можно было бросить ее прямо сейчас к продолжать путь в одиночку. “Хорошо бы так и поступить, – подумала Магрета, – но уговор дороже денег”.

– В чем дело? – спросила Карана, прерывая ход ее мыслей. – Что-то не так?

– Что-то не так?! – взорвалась Магрета. – Все не так – моя жизнь, моя работа, это невыполнимое поручение, и я сама, и то, зачем я здесь!

– Я бы тебе помогла, если бы знала как, – осторожно сказала Карана, боясь услышать резкий отказ. – Если бы мы вдруг стали... друзьями, если бы ты не отталкивала меня все время...

– У меня никогда не было друзей, – отрезала Магрета – Фечанда никогда не разрешала их заводить, чтобы они не отвлекали меня от службы.

– А как она может помешать тебе с кем-нибудь дружить?

– Мне мешает не она, а собственное чувство долга. Ведь я всем обязана ей. Мне никогда не отплатить ей за то, что она для меня сделала. Она все время твердит об этом.

Услышав эти слова, Карана начала лучше понимать, какие мысли преследуют ее спутницу, и стала меньше ее бояться. Даже наоборот, в ней проснулась жалость к Магрете, захотелось сказать ей что-нибудь хорошее.

– Тебе, наверно, очень одиноко. Мне бы хотелось быть твоим другом.

Магрета молчала. Сначала она уставилась в землю, потом подняла глаза на Карану, чье неожиданное предложение даже напугало ее.

– Спасибо, – сказала она. – Ты добрая, внимательная и хорошая. Совсем не такая, как я. Хорошо бы, конечно, иметь подобного друга, но глупо мечтать о том, чему никогда не суждено случиться. И вообще, такие отношения могут повредить нам обеим. – Она встала и направилась в сторону леса.

– Магрета! – крикнула ей вслед Карана.

– Что? – обернулась та.

– Мне надо тебе кое-что сказать.

– Что?

– Вчера вечером, когда ты запьянела, ты называла свою госпожу другим именем.

Золотистая кожа на щеках Магреты стала пепельно-серой.

– Каким? – прошептала она.

– Феламорой. Это что, та самая?..

Магрета пошатнулась, словно падая в обморок. Лицо ее исказилось, но она сжала виски ладонями и взяла себя в Руки.

– Никогда больше не произноси это имя, – сказала она тоном, от которого застыл бы и расплавленный свинец. – Мою госпожу зовут Фечанда. Феламора давным-давно умерла.

Карана смотрела на нее, не зная, что и думать.

Магрета подошла к Каране, сжала ее лицо ладонями и прокричала ей в упор:

– Фечанда! Ты слышишь? Фечанда!.. Нет никакой Феламоры!

Карана кивнула. Магрета оттолкнула ее, чуть не сбив с ног, и неуверенной походкой направилась в лес. Она бродила по нему около часа, и с каждым шагом ей становилось все хуже и хуже. Она страдала оттого, что выдала секрет Феламоры, больше, чем от похмелья. Шатаясь, Магрета наткнулась на поваленное дерево, упала на него, и ее вырвало. Она прижалась к стволу так, словно это была ее мама, которую она никогда не видела, твердая кора царапала ей грудь, а ее снова и снова рвало. Тем не менее она не могла извергнуть из себя страх, свернувшийся клубком где-то глубоко в ней. Она предала Феламору, и кому... жалкой чувствительнице! Трудно было даже вообразить, какой кошмар должен был за всем этим последовать.