30

Связующее звено

Когда Феламора наконец направила лодку в тростник, солнце клонилось к закату. Десять часов назад она освободила из Фиц Горго Магрету, и сейчас та сидела, прислонившись к борту. Девушку знобило, и она почти не понимала, что с ней происходит. Под ее израненными ногами переливалась черная зловонная каша из грязи и болотной воды. Лодка дернулась, наскочив на прибрежную кочку. Магрета застонала, приоткрыв впавшие глаза с пожелтевшими белками.

Феламора шагнула в мутную воду и вытащила суденышко на берег, хотя в высоком тростнике течение его и так не унесло бы. Феламора расправила тростник, примятый лодкой, чтобы никто не догадался, что они пристали к берегу именно здесь. Затем она снова вышла на берег и осмотрела островок, к которому причалила. Везде была жидкая глубокая грязь. Она налипала Феламоре на сапоги, тянула ее ноги книзу. То и дело увязая в этой жиже, Феламора пробралась сквозь тростник на противоположный берег острова. Она не нашла ни клочка твердой земли: всюду была холодная серая грязь, а посредине островка возвышался ствол давным-давно засохшего дерева. Солнце коснулось горизонта, и над водой стал собираться туман. Ночь обещала быть темной и холодной.

Вернувшись, Феламора обнаружила Магрету, перегнувшуюся через борт: ее тошнило. Когда Феламора подошла к лодке, Магрета взглянула на нее, но тут же снова перевесилась за борт, поскольку у нее начался новый приступ рвоты. Феламора невозмутимо наблюдала за ней.

– Придется заночевать в лодке, – сказала она, когда Магрете немного полегчало. – Кругом одна грязь... Дай-ка, пока еще светло, я осмотрю твои раны.

Феламора подняла рубаху на спине у Магреты.

– Вот здесь в рану попал яд, – произнесла она, нахмурившись. – Очевидно, тебя пытали отравленными инструментами. Ну ничего, у меня есть мазь, которая тебе поможет.

Феламора прошла на корму лодки и стала рыться у себя в мешке. От холодного ветра у Магреты заныла спина. Отыскав нужную баночку, Феламора вернулась к Магрете и смазала ее раны. При каждом прикосновении пальцев Феламоры девушка содрогалась от боли. Вскоре мазь подействовала, и боль начала утихать.

– Мне нечем перевязать тебе раны. На, надень вот это! Теперь они быстро заживут. – Феламора вынула из мешка длинную просторную рубашку, ткань которой, показавшаяся Магрете легче шелка, ласково прикоснулась к ее горевшей коже.

На следующее утро Магрета проснулась поздно и обнаружила, что лодка уже скользит по бесконечному заросшему деревьями болоту. Вода в нем была чайного цвета. На ней качались пожелтевшие листья, опавшие с росших здесь повсюду сардовых деревьев. Они были высокими – не менее двадцати саженей в высоту. Эти деревья, необъятные у основания, немного выше делились на несколько более тонких стволов. Их мягкая кора, по цвету и на ощупь напоминавшая пергамент, свисала с ветвей широкими полосами, плавала в воде длинными лентами. В просветы между листвой светило низкое солнце. Лодка, как безошибочно определила Магрета, направлялась почти прямо на север.

– Доброе утро, – сказала девушка Феламоре, управлявшей их суденышком, сидя на корме.

Феламора, судя по всему проведшая ночь в размышлениях над провалом Магреты, ничего не ответила, искоса взглянула на нее и отвернулась с недовольным видом. Все утро они плыли строго на север. Даже огибая островки, Феламора старалась как можно скорее снова взять прежний курс. В полдень Магрета еще раз попыталась заговорить с Феламорой:

– Куда мы плывем? Почему все время на север?

– Замолчи! – прикрикнула на нее Феламора. – Я больше тебе не доверяю и не собираюсь рассказывать о своих планах. Хватит вопросов! Я потратила столько времени и сил на твое обучение, а ты меня так подвела!

Феламора отвернулась – разговор был окончен.

Магрета закрыла глаза, уткнулась лбом в борт и постаралась заснуть. Она проспала на плавно покачивавшемся дне лодки большую часть того и следующего дня. Как ни странно, ее сны были тихими и приятными. Лишь один раз она пробудилась с криком ужаса: ей привиделись вельмы. Феламора обняла девушку за плечи и стала гладить ее покрытый холодным потом лоб, что-то тихо приговаривая на языке феллемов. Засыпая, Магрета подумала, что в глазах Феламоры мелькнуло то, чего она никогда в них не видела, – жалость. Жалость! А может быть, скорбь? А ведь Феламора никогда не позволяла себе показывать окружающим ни жалости, ни скорби.

Просыпаясь, Магрета неизменно видела одну и ту же картину: Феламора на корме, безучастно глядящая прямо перед собой. Дважды в день они делали краткую остановку, чтобы в молчании поесть хлеба, копченой рыбы и сушеных фруктов, запивая их холодной болотной водой.

На четвертый день Магрета очнулась глубоко за полночь. Сквозь поредевшие листья сардовых деревьев светил поднимавшийся над горизонтом месяц. Повсюду, как колонны храма, возвышались белые стволы деревьев. Неподвижная лодка покачивалась на воде. Феламора решила немного отдохнуть и задремала на корме. Магрета тихонько подошла к ней и положила руку ей на плечо.

– Прости меня, пожалуйста! – сказала девушка. – Я тебя очень подвела, но еще не все потеряно! Зеркало у Караны! Она принесет его тебе, ведь она поклялась страшной клятвой.

Феламора вздрогнула, проснулась и сбросила со своего плеча руку Магреты. Ее вечно молодое лицо исказила гримаса злобы.

– Ты безнадежная дура! – прошипела она. – Я никогда тебя не прощу. Я велела тебе отправляться одной!

Магрета попятилась, зацепилась за скамейку и тяжело плюхнулась на дно лодки. Феламора смотрела на нее со свойственным только феллемам выражением вековой горечи в глазах.

– Мне нужна была помощница! Я не справилась бы одна!

– Ты достаточно хорошо подготовлена мной, чтобы справиться с этим выскочкой Иггуром!

– Может быть. Порой я и сама чувствую свою силу. Но ты не научила меня двум очень важным вещам: воле к победе и превосходству. Я пыталась выполнить свой долг перед тобой, отослала Карану с Зеркалом, которое тебе так необходимо, и даже на какое-то время подчинила себе Иггура. Но я не испытывала радости, что он в моей власти, и он очень скоро сломил мою волю. Позже, в Фиц Горго, когда я лучше узнала самого Иггура и то, что его мучит, мне даже стало его жалко.

– Тебе стало жалко Иггура?! – Феламора не могла поверить своим ушам, начиная осознавать, какое несовершенное орудие сотворила своими руками. – И это после того, что он с тобой сделал?! Ты должна ненавидеть его, хотеть его уничтожить. Он-то не пожалел тебя.

– Не думаю, что это он прислал за мной вельмов, ведь они почти перестали его слушаться; они будут служить ему, пока не найдут себе более подходящего хозяина... А мне не привыкать к дурному отношению. Я часто спрашивала себя о том, что же такого ужасного сотворили мои родители. Зачем ты взяла меня к себе? Зачем ты меня всему учила? Почему я должна прятать цвет своих глаз? – Возбужденная Магрета едва не срывалась на крик. – Кто я, в конце концов, такая? – Потом она успокоилась и заговорила спокойным, почти умоляющим тоном: – Почему ты послала в Фиц Горго именно меня? Ведь я только что убедилась, что лучше тебя никто не умеет отводить глаза. Ты прекрасно выкрала бы Зеркало и без моей помощи. Почему ты поручила это мне?

Феламору на мгновение обескуражил агрессивный тон Магреты, обнаружившей нетипичный всплеск эмоций. Она растерялась, поняв, что в душе Магреты таится нечто неизвестное ей и над чем она не властна. – Какие же события в Фиц Горго так изменили Магрету?

– Ты хотела испытать меня в деле, посмотреть, хорошо ли я готова? Но зачем? Для чего ты меня готовишь? По-моему, феллемы знали об этом, иначе они не изгнали бы нас, когда я была совсем маленькой! Почему ты мне не доверяешь? Я всегда служила тебе верой и правдой. Для меня вообще не существует ничего, кроме долга перед тобой. – Магрета почти плакала.

Феламора приблизилась к ней, заглянула ей в глаза и коснулась рукой лба.

– Успокойся, Магрета! – сказала она мягко. – Ты вся горишь. У тебя воспалилось воображение! Отдохни.

В тот же миг Магрета почувствовала, что действительно успокаивается, что мучившие ее переживания покидают ее. Сначала она пыталась бороться с волной оцепенения, но силы оставили ее, и она позволила Феламоре усадить себя. Та укутала ее одеялом, которое Магрета, внезапно почувствовавшая себя продрогшей, сжала руками под самым подбородком. Она привалилась спиной к борту и дрожала, уставившись на болото невидящими глазами. Феламора хлопотала на другом конце лодки.

– На, выпей, – сказала она, протягивая Магрете небольшую чашку. – Боль пройдет, ты согреешься и заснешь.

“Но ведь у меня ничего не болит, и даже нет лихорадки”, – сонно подумала Магрета, глядя в чашку, на дне которой дрожала и поблескивала, как ртуть, в тусклом лунном свете густая жидкость металлического цвета.

– Пей! – приказала Феламора, и Магрета стала послушно пить. Феламора проследила, чтобы она проглотила содержимое чашки, которую тут же убрала.

Магрета же, постаравшаяся проглотить как можно меньше зелья, уронила голову на руки и приоткрыла рот, из которого потекла струйка ртутной жидкости, скатившаяся по борту и смешавшаяся с грязью на дне лодки. Впрочем, Магрету тут же охватила усталость. Она прикорнула у борта и мгновенно заснула.

Феламора взглянула на Магрету. В просторной одежде та напоминала кучу тряпья. “Я не чужда жалости, – думала Феламора, – но жалостью я не добьюсь своего. Я не откажусь от своих замыслов и не брошу тебя, но отныне мне придется быть с тобой поосторожнее”.

Она вышла из лодки на маленький, заросший тростником остров, где нашла полянку, покрытую невысокими травами, села на ней и, погрузившись в размышления, стала гладить пахучие листья.

“И зачем только я возглавила феллемов, отправившихся на Сантенар?! А ведь я так боролась на Таллаламе за эту честь! Как я жаждала славы! Как легкомысленно я взяла на себя это невыносимое бремя! Разве тогда я могла предположить, что буду нести его до самой смерти?! Я уже не помню, как это было. А что остальные феллемы? Они и в ус не дуют, ожидая, что обо всем позаботится их предводительница!

А как не хотел наш Совет посылать нас сюда! Но нами двигали чувство долга и страх. Ведь кароны вырвались с Аркана, и мы должны были не отставать от них, недаром все три мира неразрывно взаимосвязаны! Нам пришлось последовать за ними, чтобы не нарушилось равновесие, ведь любое событие в одном из трех миров может повлечь за собой катастрофу в других. А как нам не понравился Сантенар! Конечно, и здесь есть свои прелести, но что он в сравнении с Таллаламом! Как нам было здесь одиноко! Точно так же, как мне сейчас. Как мне хочется вновь очутиться на Таллаламе среди своих соплеменников!.. Оставшиеся на Сантенаре уже давно не те, да и я сама уже не та!..

Мне выпала доля привести сюда феллемов, мне их отсюда и уводить! В первый раз у меня это не получилось. Преграда оказалась непреодолимой, в ней не было ни одной лазейки. Я была обязана что-нибудь придумать, но не смогла. Снедаемая одиночеством, пытаясь решить эту невыполнимую задачу, я чуть не сошла с ума. Потом Кривое Зеркало помогло моей хитроумной сопернице Ялкаре найти проход в Преграде. Но, скрывшись с Сантенара, Ялкара замкнула за собой врата, сквозь которые ускользнула. Мимолетная надежда, порожденная успехом Королевы Обмана, вскоре сменилась отчаянием. Тогда-то во мне и стали происходить не самые лучшие изменения. Я думала, искала, вынюхивала, и наконец в моем сердце вновь затеплилась надежда! Ведь мне представился новый шанс выполнить свой долг!

Если бы ты знала феллемов получше, Магрета, ты поняла бы, почему, когда появилась надежда вернуться домой, я совершила этот ужасный поступок, поступила именно так, а не иначе... Неудивительно, что я так тебя ненавижу, ведь я сотворила тебя своими руками. Ты – олицетворение моего собственного падения!”

В этих размышлениях Феламора провела бессонную ночь, сидя в траве и глядя на бледнеющие утренние звезды.

Магрета проснулась поздно. У нее пересохло во рту, а виски гудели от тупой боли. События предыдущего вечера казались ей на удивление далекими, хотя она и понимала, что ей необходимо их оживить. Она стала копаться в своей онемевшей памяти и заметила, что Феламора пристально смотрит на нее.

– У меня раскалывается голова, – сказала Магрета, наморщив лоб и опустив глаза, чтобы Феламора не догадалась по ее взгляду, что она внезапно все вспомнила.

– Тебя больше не знобит, значит, мое лекарство подействовало.

– Наверное... А я принимала его? Какой сегодня день?

– Утро четвертого дня с тех пор, как я вытащила тебя из Фиц Горго... Ты что-нибудь помнишь?

– Камеру, в которой вельмы терзают своих пленников. Ее мне никогда не забыть... Потом ты пришла за мной, – пробормотала Магрета сонным голосом. – Каменные коридоры. Боль в ногах и спине. Боль во всем теле. Ты подсадила меня в лодку. В эту лодку! – уточнила она, озираясь по сторонам. – Потом мы долго плыли сквозь лес каких-то высоченных белых деревьев. Хотя, может, мне только приснилось... Да нет же, мы и сейчас в этом лесу! Смотри, вот – эти деревья! Я верила, что ты меня не бросишь! – благодарно улыбаясь, сказала она Феламоре, которая улыбнулась в ответ и погладила Магрету по плечу, стараясь скрыть тревогу во взгляде.

Феламора стала подробно расспрашивать Магрету о похищении Зеркала, о вельмах, об Иггуре и особенно о Каране. Магрета не была уверена в том, как ей следует отвечать, разрываясь между преданностью Каране и чувством долга перед Феламорой. А ведь вельмы тоже задавали ей вопросы о Каране! Что же в Каране так их заинтересовало? То, что она чувствительница? Почему они так обрадовались, когда Магрета не выдержала и рассказала о родителях Караны? Почему Вартила воскликнула: “Теперь я знаю, что с ней делать!”?

“Я же сама говорила Каране, что ей лучше не болтать о своем происхождении. Почему же я не предупредила ее, чтобы она и со мной держала язык за зубами?! Что теперь с ней сделают из-за моего предательства? Убьют? Обратят в рабство?”

– Весьма любопытно, – заметила Феламора. – Карана не так проста, как я думала. А ее способность устанавливать мысленную связь! Откуда она у нее? Я должна побольше о ней разузнать. Ты как-то упоминала, что ее род откуда-то из окрестностей Тольрима. Много веков назад там жил один из феллемов. Ходили слухи, что у него родилась дочь, которая у нас, конечно, никогда не появлялась. Может, Карана имеет к нему какое-то отношение?

Но Магрета ее не слушала. Ей было мучительно стыдно, и она чувствовала себя виноватой. Девушка боялась за Карану и решила больше ничего никому о ней не говорить.

В середине дня Феламора направила лодку в небольшое озерцо, окаймленное тростником. Они с Магретой бросили лодку на берегу и целый день шли по лесу, пока не добрались до деревушки, стоявшей на реке, несшей свои воды на восток. За несколько серебряных монет Феламора купила там длинную узкую лодку.

– Эта река впадает в Хиндирин, – объяснила она. Они плыли весь остаток дня и всю безлунную ночь, стараясь быть как можно осторожнее. Феламоре очень хотелось найти Карану, хотя и прошло уже столько времени, что вряд ли Зеркало было еще у нее.

В один из дней они причалили к берегу, и Магрета выбралась из лодки, чтобы понять, где они находятся. Она вскарабкалась на крутой прибрежный обрыв и обнаружила, что деревья растут узкой полоской лишь вдоль реки, а дальше простирается поле, поросшее травой.

– Очень хорошо! – вымолвила Феламора, выслушав отчет спустившейся к лодке Магреты.

– Вскоре ниже по течению будет город под названием Предль, – сказала Магрета. – Если мы будем там останавливаться, мне нужно будет приобрести там другую одежду или хотя бы сапоги.

– Предположим, что Карана действительно идет в Сет, – размышляла Феламора вслух, – мы можем последовать за ней двумя путями: либо на юго-восток, через Хиндирин в Галардиле, потом через Урочище Зарка и южный Игадор; либо на северо-восток – через горы в Игадор. Южный путь длиннее, но, возможно, на севере выпало много снега, тогда нам будет не перейти через горы.

– Есть два перевала, которые никогда не бывают завалены снегом, – сказала Магрета. – Один – из Хетчета в Баннадор через Туллин. Правда, он очень далеко отсюда. А другой – старая горная дорога из Предля в Нарн, которая потом ведет в Сет. Я ездила по ней в прошлом году. Это самый короткий путь отсюда в Игадор, хотя и он займет у нас месяц, не меньше. Из Нарна мы можем доплыть до Сета по реке или поехать на север в Баннадор и Туркад. Пожалуй, Каране может прийти в голову отправиться именно туда.

– Я схожу в Предль, куплю одежду и еду и постараюсь что-нибудь разузнать. Потом решу, куда мы пойдем.

Они с Магретой причалили к холмам на окраине города. Феламора изменила свою внешность и отправилась в Предль. Магрета поднялась немного выше по течению, спрятала лодку среди деревьев и заснула. Впрочем, в отсутствие Феламоры она спала мало, ведь в голове у нее кружилось множество мыслей.

Как теперь поступит Иггур? Бросится ли он за ней в погоню? В Фиц Горго Магрете казалось, что он не добьется от нее ничего существенного, что могло бы быть полезным для военной кампании, единоборства с вельмами и борьбы с воспоминаниями. Ей думалось, что он сам не знает, что с ней делать. Нет! Конечно, он не станет ее ловить, ведь она была для него просто диковинкой, любопытной игрушкой, и без нее он сможет спокойно вести свои войны. Чем же они кончатся? Сумеет ли он вновь покорить вельмов?

Магрета начала понимать, что с ней произошло: теперь она думала не только о Феламоре. У нее появились собственные мысли и интересы. Она стала подозревать, что в жизни есть и другие удовольствия помимо чувства выполненного долга.

Ближе к вечеру вернулась Феламора.

– Нам придется пойти через горы, – сказала она, пока Магрета снимала одежду, в которой провела все последние дни, и надевала новую. – В городе все только и говорят о том, что с юга и из Ориста движется армия Иггура. Он идет на Игадор через Урочище Зарка. Люди Иггура заняли все мосты. Нам не проскочить.

Магрета жадно ловила новости об Иггуре. Она заметила, что Феламора смотрит на нее как-то странно. Наверное, у нее на лице был написан чересчур живой интерес. “Надо быть осторожнее! – подумала девушка, стараясь придать своему лицу безучастное выражение и перестать улыбаться. – Эту мою тайну Феламора никогда не узнает!” Впоследствии каждый раз, когда их настигали новости о событиях на Мельдорине, Магрета старалась проявлять к подвигам Иггура не слишком много, но и не слишком мало интереса.

Как только Магрета сбросила с себя одеяния вельмов, ей показалось, что у нее с плеч свалился камень. Девушка стала веселее и энергичнее. Они с Феламорой усиленно гребли чуть больше недели, пока не приплыли на Хиндирин. Там они бросили лодку в городе под названием Гесс, купили лошадей и целую неделю скакали на север, двигаясь даже по ночам при ярком свете полной луны. Наконец они добрались до тропы на Нарнский перевал и через четыре дня без особых приключений достигли подножия гор.

Методично поднимаясь все выше и выше, Магрета с Феламорой оказались на утесе, перед ними как на ладони открылась недавно пересеченная ими равнина. Вдалеке они увидели группу всадников, скакавших по дороге в сторону тропы, по которой они сами двигались к перевалу. Феламора, заслонив ладонью глаза от солнца, пристально вглядывалась в далекие черные точки на дороге.

– Я почти уверена, что это вельмы, – сказала она наконец. – Их довольно много, и они скачут галопом. Они не прячутся, да и зачем им играть с нами в прятки, ведь нас всего двое, хотя в Фиц Горго мы и нагнали на них страха. Наши лошади устали. Нам придется защищаться.

– Вельмы! – Магрета покрылась холодным потом.

– Возьми себя в руки! Где твое мужество?! Ты что, забыла все, чему я тебя учила?! – с презрением воскликнула Феламора. – Ты же знаешь эти места! Где тут можно укрыться?

– Немного повыше, – сказала Магрета, борясь с дрожью в голосе, – в сторону от тропы уходит дорожка. Она ведет к окруженному отвесными скалами небольшому водоему. Оттуда нет другого выхода... Я как-то там ночевала. Это очень удобное место, и мы сможем там спрятаться, а если придется, то дать отпор. Но как нам справиться с таким полчищем?

– Да уж, боец из тебя никудышный! – с глубоким отвращением проговорила Феламора. – Я не желаю попасть в лапы к вельмам! Смерть лучше позорного плена, а пока мы на свободе, надежда не умрет! – (Магрете показалось, что Феламора, произносившая эти слова все громче и громче, далее немного выросла.) – Я буду сражаться, потому что в меня верит весь Таллалам. Я его последняя надежда! Вельмам не удастся пленить меня, будь их десять или пятьдесят! Ведь они жалкие рабы – убогие, беспомощные твари! А я – предводительница феллемов. Я сражалась с самим Рульком. Я плюю на этих жалких псов!

Всадники мчались как ураган и были на серпантине дороги ниже по склону горы еще до того, как Феламора с Магретой успели добраться до укрытия. Меньше чем через час вельмы должны были догнать их.

– Посмотри как следует! – обратилась Феламора к Магрете. – Ты узнаешь их?

– Да. Это вельмы.

Они с Феламорой постарались укрепить свое убежище. Ночью мягкий снег стал засыпать их следы, но вскоре подул ветер, и снег прекратился. Прячась от ветра, они забились под скалы и приготовились обороняться, но ночь прошла, а вельмы так и не появились.

Наступил холодный рассвет, и Феламора с Магретой осторожно вышли к тропе, на которой были хорошо видны их следы там, где они вчера с нее свернули. Неподалеку они обнаружили следы вельмов, проехавших мимо их укрытия даже не остановившись. Оказавшись через некоторое время на гребне горы, Феламора с Магретой увидели, что всадники во весь опор скачут вверх по склону.

– Я не знаю, куда они, но у них, вероятно, какие-то дела поважнее нас. Может, они едут перед армией Иггура, чтобы повсюду сеять панику.

– По-моему, тут что-то не так, – ответила Магрета.

Они с Феламорой сели в седла и, соблюдая крайнюю осторожность, поднимались по тропам в сторону горных перевалов еще семь дней, ожидая попасть в засаду за каждым поворотом. Наконец они преодолели последний, спустились с гор и заночевали в лесу в окружении вековых деревьев.

– Если повезет, завтра к вечеру мы будем уже в Нарне, – сказала Магрета, устроившись после ужина рядом с костром. – Там наверняка все судачат о войне.

Магрета лежала, завернувшись в одеяла и подложив себе под голову свернутый плащ, но ей было никак не заснуть. Она встала и ушла в лес подальше от костра. Ночь была тихая, но в воздухе носилась тревога. Что же не давало ей покоя? Она не была уверена. Одно было понятно: в этом явно были замешаны вельмы. Магрета не сомневалась, что они скакали не на войну, а по каким-то гораздо более темным делам.

Время перевалило за полночь. Было холодно, и сквозь верхушки деревьев ярко светили звезды.