48

Искушение Караны

Их бросили в темную холодную камеру. У Лиана от удара сильно кружилась голова. Он даже потерял на несколько минут сознание и теперь с трудом вспоминал, где находится и что с ним было. Лиан лежал на твердой ледяной поверхности, но голова юноши покоилась на чем-то мягком и теплом.

Он открыл глаза. Вокруг царил полумрак, свет проникал сюда лишь через небольшие бойницы под самым потолком. Его голова лежала на коленях у Караны, девушка то и дело пробегала пальцами по его шелковистым волосам. Увидев, что он пришел в себя, она улыбнулась и приложила холодную руку к синяку на его щеке.

– Колесо повернулось снова, – сказал он. – Сейчас все почти так же, как в день нашей первой встречи.

Сгорая от желания, Карана поцеловала его в шею, расстегивая пуговицы свободной рукой.

– Но тогда я еще плохо тебя знала и слишком идеализировала, – промурлыкала она.

– Кстати, как тебе понравилось мое сказание? – спросил Лиан слабым голосом.

Она рассмеялась:

– Твое честолюбие не знает границ. Рассказать такое Предание Рульку! Думаю, Шутдар ошибался: первое место в списке дураков по праву принадлежит нам. Мы тоже войдем в историю. Но если серьезно, то в твоем плане был один просчет – ты вступил в честное состязание с Великим Предателем.

– М-да, – протянул Лиан. – Я знал, что упускаю что-то важное.

Карана расхохоталась, и Лиан тоже улыбнулся. Один из гаршардов, заглянувший в смотровое окошко, увидел, как они смеются, и решил, что это, должно быть, очень странные враги.

Некоторое время спустя, гладя Карану по шее и плечам, Лиан обнаружил, что цепочка исчезла.

– Где твоя серебряная цепочка, Карана?

– Я вынуждена была заложить ее в Туркаде. Мне очень жаль.

– Ради меня? Несмотря на подозрения?

– Ради нашей любви. Мне все пришлось потратить на взятки, чтобы вызволить тебя из подвалов Иггура.

– Сколько ты выручила за нее?

– Три золотых телля.

– Ничего себе! – удивленно воскликнул он.

– Я ни о чем не жалею и сделала бы это во второй раз не задумываясь, – сказала Карана с чувством. – Кстати, я кое-что хотела спросить тебя про эту вещицу.

– Что именно? – сонно спросил Лиан.

– На замочке было клеймо мастера. Я знаю, тебя интересуют древние знаки.

– Как оно выглядело? – спросил юноша, сон мгновенно слетел с него.

Она попыталась нарисовать сложный иероглиф на пыльном полу.

– Нет, не совсем так. – Карана стерла рисунок и попробовала снова. С третьей попытки ей удалось изобразить его довольно точно.

Лиан уставился на рисунок.

– Я уверен, что видел это клеймо, – сказал он, потирая лоб. – Но где?

– Там еще было выгравировано имя, однако мне показалось, что его добавили позже. Все буквы прекрасно сохранились. Фиа – Фиам – Фиахра!

– Фиахра! – Лиан буквально подпрыгнул. – Ты уверена?

– Да. Буквы были такими четкими, словно их выгравировали только вчера. В то время как клеймо почти стерлось. Кто такая эта Фиахра?

– Девушка-калека, убитая в башне! – воскликнул Лиан. – Цепочка, должно быть, очень древняя, только сейчас я сообразил, что это клеймо самого Шутдара. Наверное, он отдал ее девушке перед тем, как уничтожил флейту. Поэтому-то Кандор и скопировал ее плетение при постройке Великой башни. Только зачем? Мне необходимо это выяснить.

– Но цепочки уже нет, – ответила Карана.

– Когда мы выберемся отсюда, спросим Шанда, кому он ее заложил. Вероятно, нам удастся ее выкупить.

– Возможно, – с сомнением сказала Карана. Она знала, что из Каркарона был только один путь, но она не хотела об этом думать.

Они провели вместе еще несколько часов, но потом ворвались стражники и вырвали юношу из объятий Караны, оставшейся наедине со своими страхами. Затем гаршарды пришли и за ней. Девушку привели в ту самую комнату, где в воздухе плавала черная машина. Она увидела Лиана, прикованного к металлической плите на полу. Карана рванулась к нему, но стражники крепко держали ее.

Рульк возвышался над машиной, делая руками какие-то манипуляции, и что-то говорил. Но слов она не разобрала, механизм задрожал в воздухе, и Лиан исчез. Рульк и гаршарды стали взволнованно совещаться. Что-то пошло не так, и теперь никто не знал, куда перенесся Лиан.

У Караны от страха свело живот. Рульк прикрикнул на Ярк-уна, тот полез под машину и стал дергать за какой-то рычаг снизу. Однако ничего не произошло. Рульку пришлось взяться за дело самому. Машину разобрали на части, затем снова собрали. У Караны было время подумать и взять себя в руки. Она не должна подавать виду, что беспокоится за Лиана.

Прислужники то и дело вбегали и выбегали из зала со всякими диковинными инструментами. Карана даже узнала некоторых: Идлиса, лицо которого украшал лиловый кровоподтек, тощего Тасселя, Реббана, красноглазого альбиноса, и фанатичную молодую женщину, имени которой Карана не помнила.

Рульк отдавал приказы, контролировал работу. Погладив черную поверхность, он улыбнулся. Карана поняла, что машину удалось починить. Гаршарды удалились. Теперь они с Рульком остались вдвоем. Она не сводила с него глаз. Бежать не было смысла, ведь она пришла сюда по собственной воле. Карана больше не боялась за себя, она уже изжила этот страх.

Когда Рульк общался с Лианом, на его лице часто появлялось удивленное выражение. Но с ней он вел себя по-другому. Карон не спускал с нее настороженного взгляда, в его позе чувствовалось напряжение. Он походил на тигра, изготовившегося к прыжку. Карана улыбнулась: Рульк явно не знал, чего от нее ожидать. Он, естественно, не был испуган, но ощущал определенную неуверенность. Карана совсем не походила на тех, с кем ему приходилось сталкиваться.

Ее улыбка насторожила Рулька.

– Почему ты улыбаешься? – спросил он. – Теперь ты целиком в моей власти.

– И все же тебя что-то тревожит, – ответила девушка. – Ты растерян, потому что не знаешь, как я поступлю в следующую секунду. И это меня веселит. Я словно лучник, выпустивший последнюю стрелу, которому остается лишь ждать.

Он ничего не сказал, и после длительного молчания Карана тихо спросила:

– Что ты от меня хочешь?

Теперь наступила очередь Рулька улыбаться, потому что на последнем слове голос девушки дрогнул. Он взял ее за плечо и повел в дальний конец комнаты к дивану, рядом с которым на низком столике стоял поднос с различными кушаньями и напитками. Она села на самый краешек, как можно дальше от Рулька.

– Ты нужна мне для многих целей, – сказал он, окинув ее двусмысленным взглядом.

Карана посмотрела ему прямо в глаза.

– Только попробуй, – произнесла она ледяным тоном. Он мгновенно схватил ее руки и, улыбаясь, снял с пояса небольшой кинжал.

– Не тяни, – гневно сказала Карана. – Ты считаешь, что я обладаю какой-то способностью, которая необходима для воплощения твоих замыслов. Если ты не сумел отправить Лиана туда, куда хотел, то как собираешься управлять этим механизмом, чтобы совершать далекие путешествия? Вот зачем я тебе понадобилась.

Улыбка сползла с лица Рулька.

– Они неплохо тебя подготовили.

– Никто меня ни к чему не готовил. Я сама умею думать. Чувствительники встречаются редко. Но тебе не удастся воспользоваться моими способностями, если я сама этого не захочу.

– Вероятно, ты недооцениваешь мою силу. Поверь, я найду способ заставить тебя. Как уже делал это прежде!

Значит, он так и не понял, что на самом деле произошло в ту ночь в Нарне. Карана не стала ему этого объяснять. Наступила тишина. Девушка словно впала в прострацию, все ее чувства и страхи затаились в самой глубине души. Рульк молча наблюдал за ней. Внезапно небо озарила яркая вспышка, затем еще одна. Рульк подошел к окну. Свет будто нимбом обрамлял его черные, как вороново крыло, кудри. Лицо карона было бесстрастным, и лишь глаза разгорались все ярче и ярче. Наконец свет померк.

За несколько секунд она успела хорошо рассмотреть его. В лице Рулька было столько благородства, твердости и могущества! Он перехватил ее взгляд, и девушка ощутила гипнотическую силу глаз карона. Затем он улыбнулся, на мгновение обнажив острые белые клыки свирепого хищника.

Рульк изучал Карану также внимательно, как и она его. Девушка выглядела такой слабой и маленькой. Гаршарды сообщили ему все, что им удалось выяснить о представительнице древнего рода, в котором было несколько безумцев. Один из них выстроил эту крепость. Но по отцовской линии ее прабабкой была сама Элинора. Откуда же в Каране эта способность устанавливать мысленный контакт? Такими талантами аркимы не обладают. Вряд ли она унаследовала ее от народа, к которому принадлежал ее отец.

Это был редкий талант. Он ощутил силу девушки еще в Ночной Стране. Возможно, она не единственная на Сантенаре обладательница подобного дара, но разыскивать других у него не оставалось времени.

Карана продолжала смотреть на него, но глаза ее начали слезиться, и она моргнула. Девушка выглядела совсем растерянной. Она замерзла, ее била дрожь, ведь зал был открыт всем стихиям. Карана обхватила себя руками, ей стало страшно. Она была в его власти.

– Я знаю, о чем ты мечтаешь, – сказал он. – Ты хочешь вернуться в свою дыру, разводить там кур и наплодить кучу детишек с дружком-летописцем.

Карана покраснела:

– Зачем ты издеваешься над моей жизнью? Своими подвигами ты уже похвастался. Но я здесь для того, чтобы выполнить долг. Ты – тиран, а потому должен быть низложен, иначе мы навеки останемся рабами.

– Это лишь громкие слова! Я тоже могу говорить красивыми фразами: свобода есть анархия, ведущая к хаосу. Только я обеспечу вам мир и спокойствие.

– Ты предлагаешь рабство и смерть, – ответила Карана.

– Ты наслушалась сказок, которые сочинили, чтобы пугать малых детей. Почему вы все так настроены против меня? При моем правлении не будет ни войн, ни бедности.

– Ты разрушишь нашу культуру.

– Однако ты плохо знаешь каронов, больше всего мы заботимся об истории и искусствах. Мы сделаем все, чтобы ваша цивилизация процветала. Эту машину я создал для того, чтобы править Сантенаром. И если ты поможешь мне, то я наделю тебя властью.

– Я не склонна верить твоим обещаниям. Мне ничего не нужно в твоем мире.

– Ты отказываешься даже от Готрима?

– Он и так принадлежит мне.

– Тогда ты сможешь сохранить его, а иначе...

– Давай обойдемся без угроз, – оборвала его Карана.

– Когда я завладею Сантенаром, повсюду воцарится спокойствие, о котором вы мечтали пять тысяч лет. Кто еще может дать вам его? Не Феламора же – ее не заботит судьба этого мира. Если она опередит меня, вашу планету ждет катастрофа. А остальные твои друзья? Посуди сама: Иггур – пустышка, надутый глупец. Он не сделал для Сантенара ничего хорошего. Все эти годы он преследовал лишь одну цель: отомстить мне. И если это ему удастся, он сдуется, как лопнувший шарик. Тензор? Жалкий калека. Какая участь постигла тех аркимов, которые последовали за ним? Назови кого-нибудь более достойного.

– Мендарк? – сказала она, хотя это имя словно застряло у нее в горле.

– Этот прогнивший до костей мздоимец? Посмотри, во что превратился под его управлением Туркад. Это будущее всего Сантенара, если он придет к власти.

Каране было нечего возразить.

– Остаюсь только я, – скромно произнес Рульк.

– Чего ты хочешь?

– Ты слышала мое сказание. Я хочу обеспечить будущее для своего народа, больше ничего.

– Ложь. Только что ты сам рассказывал о завоевании Аркана.

– Это было на заре нашей цивилизации. Тогда мы были молоды и жестоки и вынуждены бороться за выживание. Но с тех пор все изменилось. Мы пришли на Сантенар, чтобы исправить ошибку, мою собственную. Я допустил ее и хотел исправить, вот и все. В том, что случилось потом, не было нашей вины.

– Гаршарды терроризировали жителей Баннадора. Они действовали от твоего имени, – сказала Карана. – Весь край в руинах, тысячи людей остались без крова.

– Гаршарды превысили свои полномочия и будут наказаны.

– И ты возместишь ущерб? – Некоторое время Рульк молчал.

– Насколько это возможно, – наконец произнес он. – Если одержу победу.

«Если бы только это было правдой», – подумала Карана.

– Получив власть, ты станешь деспотом. Предания полны подобных примеров, – сказала Карана.

– К черту Предания! – воскликнул он. – Я в силах выполнить твое самое заветное желание. Поможешь ли ты мне?

Он заметил, что она колеблется.

– Подумать только, все мои великие планы зависят от столь слабого создания, как ты. Жизнь представителей древнего человечества словно цвет на траве. Пятьдесят-шестьдесят лет, и они становятся немощными и умирают. Даже самые могущественные мансеры не могут обновлять свое тело вечно. Они устают от жизни, так и не успев сделать задуманного. Посмотри на Шанда или Мендарка, многого ли они добились. Неудивительно, что ваши мечты так бескрылы, а достижения столь незначительны. Сколько раз я терпел поражения, умирал и возрождался из пепла, но даже тысячелетнее заточение не сломило меня.

Карана встала и, подойдя к окну, сжала холодные прутья оконной решетки. На небе все еще горело несколько звезд, но вскоре их скрыло показавшееся из-за горных вершин облако. На землю тихо падал снег.

Она повернулась и посмотрела прямо на Рулька:

– Но тебя недаром назвали Великий Предатель. Я не верю твоим обещаниям. – Она пошла обратно к дивану.

– Что ж, тогда придется заставить тебя. – В его глазах блеснул гнев.

– Ты слишком самонадеян и не понимаешь природы моего дара.

Карана была поражена собственной смелостью. Ведь перед ней сам Рульк! Сопротивление бесполезно, и она это знала. Если у него хватит времени, он способен подчинить себе любого.

– Да, ты права, но хотел бы понять. Так кто ты, Карана? Я чего-то не знаю о тебе?

Она молчала. «Троекровница! Никуда мне от этого не деться».

Рульк крикнул слуг.

– Ярк-ун, разыщи летописца и приведи его сюда! – Он взглянул на девушку: – Надеюсь, ты не будешь такой упрямой, когда я приставлю нож к горлу твоего возлюбленного?

49

Прочь со сковороды

Стражники притащили Лиана в зал, где находилась машина. Вновь он ощутил почти непреодолимое искушение исполнить волю Рулька и получить обещанную награду. То, что мог открыть ему карон, сделало бы Лиана самым великим летописцем всех времен. Однако юноша совсем не ожидал того, что произошло дальше.

– Так ты готов служить мне теперь? – спросил Рульк, вальяжно раскинувшись на диване. – Но ты опоздал. Больше ты мне не нужен, лжец и мошенник. Как я мог помыслить о том, чтобы доверить тебе написать историю каронов? Ты просто ничтожество, мусор, который я вышвырну вон. Подойди туда. – Он указал на шестиугольник в полу, сделанный из черного металла. Раньше там его не было.

«Я не хочу уходить», – мысленно твердил Лиан.

– Нет, – сказал он с жалкими остатками той нагловатой храбрости, которая так помогала ему раньше. – Я еще не получил своей награды.

– А чего ты ждал от «Великого Предателя»? – усмехнулся Рульк. – С мошенниками не играют в честные игры.

Ярк-ун снова сбил Лиана с ног, Ятха подтащила его к плите и приковала руки юноши. Рульк подошел к машине и взялся за рычаги. Лиан корчился внизу, чувствуя головокружение и тошноту. Рульк что-то кричал ему, лицо карона исказила ярость. Он нажал на серебряную кнопку, и механизм заработал. Каждый предмет в комнате, даже стены, начали искривляться, свет завихрился. Шестиугольник под Лианом стал нагреваться.

– Вот твоя плата, – произнес Рульк. – Ты первый! Расскажи об этом твоим друзьям из Туркада. Чтобы позабавить их.

Карон повернул рычаг, и Лиан исчез. Он не лишился сознания, но на некоторое время словно потерял память. Очнулся юноша в снегу. Из носа шла кровь. Что-то не похоже на Туркад. Еще не рассвело, однако он разглядел перед собой очертания Каркарона. Лиан лежал на одной из скамеек амфитеатра, как раз над горной тропинкой, по которой они проходили с Караной только вчера.

«Не думаю, что рассказ о подобном путешествии слишком напугает моих друзей», – подумал Лиан. В окнах башни вспыхнул алый свет. Она так близко! Ему надо вернуться к Каране.

Лиан чувствовал себя совсем больным и разбитым. Ему хотелось уснуть прямо на снегу; так он и сделал, устроившись на самой широкой скамье.

Однако вскоре юноша проснулся. «Нельзя спать на снегу, – сказал он себе. – Ты замерзнешь». Поднявшись, он увидел мерцавший внизу свет. Вначале Лиан подумал, что это гаршарды пришли за ним. Но ведь они не знали этой тропы...

– Наверное, еще выше, – донесся до него голос Таллии.

Таллия! Она рисковала жизнью, зажигая здесь огонь. Он едва нашел в себе силы окликнуть ее. Лиан поднялся, но не удержался на ногах и снова упал.

Через несколько минут ему в лицо ударил яркий свет. Таллия склонилась над ним.

– Это Лиан, – сказала она, обернувшись через плечо. К ним приближалась еще одна фигура.

– Кажется, руки-ноги у него на месте. Ты цел, Лиан?

– Я просто хочу спать, – простонал юноша. На всем теле у него не осталось ни одного живого места.

– Где Карана? – Лиан узнал голос Мендарка. Юноша не осмеливался открыть глаза, его трясло, как в ознобе.

– Где? – закричал Мендарк и начал трясти Лиана за плечо.

– В Каркароне, – прохрипел он. – Она зачем-то нужна Рульку.

– Что произошло? – встревожено спросила Таллия. – Зачем вы сюда пришли?

– Карана знала потайной ход внутрь, – ответил Лиан. Он попытался объяснить все, но сам понимал, что слова его звучат неубедительно, поэтому закрыл глаза и замолчал. Ему уже было все равно.

Таллия поднесла осветительный шар к лицу юноши. Он был измучен и бледен, хотя и выглядел гораздо лучше, чем последнюю неделю.

– Не нравится мне все это, – буркнул Мендарк. – Подержи его, пока я свяжу ему руки.

– Высоко в горах? – язвительно спросила Таллия. Ворота башни открылись, и свет залил извивавшуюся тропу, затем снова исчез. – Что это? Кто-то идет сюда.

Мендарк тряхнул Лиана с такой силой, что тот чуть не прикусил язык.

– Дзаинянин и есть дзаинянин, – прошипел он. – Ты опять нас предал.

Таллия оттолкнула его.

– Прекрати говорить ерунду, – произнесла она тоном, не терпящим возражений. – Должно быть, они заметили свет моего шара. Поднимайся. Ты можешь идти? – обратилась она к Лиану.

Юноша пробормотал что-то невнятное. Сейчас он мог думать только о сне.

Она взяла его за руку и помогла подняться. Вместе они вышли из амфитеатра.

– Ты должен будешь все объяснить, – прошептала она ему на ухо. Слова прозвучали резко, но юноша понял, что она будет судить беспристрастно.

– Я бы никогда не причинил ей никакого вреда, – сказал Лиан. – Ты знаешь это сама.

– Я уже не знаю, чему верить.

Лиан принялся рассказывать, но дошел лишь до того места, как они вышли из Готрима, когда к ним приблизился Мендарк:

– Быстрее, они идут.

Таллия обошла вокруг утеса, чтобы посмотреть, насколько близко от них преследователи. Мендарк держал Лиана за руку, но у юноши не было ни малейшего намерения куда-либо бежать. Вскоре она вернулась.

– Их пять или шесть, они идут сюда.

Лиан не мог понять, зачем Рульк вначале вышвырнул его из Каркарона, а потом снова послал за ним гаршардов.

– Задержи их, Мендарк, – сказала Таллия. – Я отведу Лиана вниз, встретимся у Черного озера.

Они поспешили вниз по обледенелым ступеням. Мендарк остался наверху.

– Подождите! – внезапно крикнул он.

– Что случилось? – спросила Таллия, стараясь разглядеть выражение его лица в тусклом предутреннем свете.

– Мне пришла в голову ужасная мысль. Шанд однажды сказал, что Рульк не мог сам играть на флейте.

– Я помню.

– Вероятно, для того чтобы управлять машиной, ему тоже нужна чувствительница. А этот изверг привел Карану прямо к нему в лапы. – Он выругался. – Зачем ты помешала мне той ночью? Я почти сломал его.

Таллия не ответила, она была потрясена.

– Как вы смеете так обращаться со мной? – в ярости выкрикнул Лиан.

– С тобой? Да ты когда-нибудь думаешь о ком-то еще? – напустилась она на юношу.

И тут у Лиана снова начался приступ жуткой головной боли, которая так мучила его в Готриме. Схватившись за голову, он повалился на снег.

– Посвети мне! – приказал Мендарк.

Уже близилось утро, но небо снова затянули черные тучи, и стало темно как ночью. Мендарк накрыл юношу полами своего плаща. А Таллия зажгла осветительный шар и снова быстро потушила его. Поднялся ветер, гнавший с северо-востока тяжелые облака, предвещавшие снежную бурю.

– Где они сейчас?

– У самого амфитеатра. Слишком близко!

– Только бы пошел снег, – сказала Таллия. Мендарк взглянул на небо:

– Они настигнут нас гораздо раньше.

– Помоги нам спуститься к подножию утеса, а потом задержи их.

Лиан сел.

– Мне уже лучше, – сказал он дрожавшим голосом.

– Что с тобой было? – спросил Мендарк, грубо хватая его за руку. – Проблемы с новым хозяином?

Это было уже слишком. Лиан размахнулся и ударил Мендарка в челюсть, так что старик потерял равновесие и чуть не сорвался со скалы.

– Так тебе и надо, – бросила Таллия. – Хватит с нас проблем, лучше сделай что-нибудь, чтобы задержать их.

– Рульк очень близко. Рискованно...

– Так рискни же. Ты же так печешься о своей посмертной славе.

– Хорошо, – ответил Мендарк, но тут ущелье осветила яркая вспышка. Прямо над собой они увидели темную фигуру. Лиан понял, что это гаршард. Одним ударом тот сбил с ног Таллию, без всяких видимых усилий перебросил через плечо Лиана и побежал к крепости. Юноша пробовал сопротивляться, но это было бесполезно.

50

Обольщение Караны

– Так ты отказываешься мне помочь? – спросил Рульк.

– Я не могу! – воскликнула Карана.

– Даже ради Лиана?

Она знала, что этим все кончится. У нее на лбу выступила испарина.

Рульк снова обнажил зубы, то ли это была улыбка, то ли угроза.

– Я не поверил ни единому слову твоего дружка. Думаешь, зачем я бросил вас в один подвал?

Сердце словно выпрыгнуло из груди девушки и покатилось по ледяному полу прямо под сапог Рулька.

– Ты сделаешь все, что я тебе скажу, иначе я выбью ему мозги у тебя на глазах!

– Тогда ты ничего от меня не добьешься.

– Не тяни время! – пригрозил он. – Я могу мучить Лиана неделю, месяц, год!

– Его здесь нет! – гневно сказала она. – Ты сам отослал его из Каркарона.

Рульк достал из кармана небольшое приспособление – две короткие металлические трубочки со стеклами на концах и протянул ей.

– Поднеси это к глазам и все увидишь сама!

Карана взглянула в трубки и сквозь снежную пелену разглядела Лиана. Около него маячили два темных силуэта, кто это, она не поняла.

– Где он? Это же... амфитеатр!

– Верно. Машина дала сбой. Ее нужно настроить. Когда его притащат сюда, я повторю эксперимент. – Он взял Карану за плечи и приблизил к ней свое лицо настолько, что девушка ощутила тепло его дыхания. – Ты не перенесешь разлуки, ведь так?

Она взглянула ему прямо в глаза:

– Это терпимо, если я буду знать, что он недосягаем для тебя.

– Вспомни Готрим, вспомни Туллин!

– То, что я увидела через твои трубочки, может быть просто иллюзией.

Рульк начал терять терпение.

– Смотри! – рявкнул он.

Карон сжал кулак, и Лиан, издав беззвучный крик, повалился на снег. Она уже видела такое прежде. Смотреть на это было невыносимо. Карана опустила трубки, но искаженное страданием лицо юноши стояло у нее перед глазами.

– Это тебя убедило?

– И ты еще изображал из себя благодетеля рода человеческого, гнусный садист.

– Нет же! – воскликнул он, ударив себя в грудь. – Все это я делаю для моего народа! Кто, кроме меня, позаботится о будущем нашей расы?