Стемнело. Дождь стал проливным. Магрета вымыла сморщенные и червивые турнепсы под потоком, льющимся с крыши. Она подала самый большой овощ Феламоре.
      - Приятного аппетита, - улыбнулась Магрета.
      Турнепс был волокнистый и острый - почти как редька. Магрета задумчиво грызла свой корнеплод. Она начинала приходить в себя. Почти всю жизнь она ощущала бессилие, а сейчас от него страдала Феламора. Девушка не была счастлива, но и не приходила в отчаяние.
      Магрета была уверена, что выдержит жизнь в сарае еще один день, питаясь турнепсами и какими-то корешками, выкопанными в огороде. Однако она знала, что власть Иггура над городом растет с каждым днем. Уже сейчас сбежать из Туркада не было никакой возможности. Она слабела от голода. Через день у нее совсем не останется сил. Магрета взглянула на Феламору, таявшую прямо на глазах.
      Утром Феламора лежала, завернувшись в свой плащ, в единственном сухом углу сарая и не вставала. Она выглядела очень хрупкой. Турнепс она есть отказалась, лишь выпила немного воды, когда Магрета поднесла к ее губам треснутую чашку.
      Магрета приняла решение. Оставался единственный шанс, и ей потребуется смелость. И даже если ничего не получится, это все-таки лучше, чем ждать смерти здесь.
      - Это невозможно, - сказала она. - Я ухожу. Ты пойдешь?
      Феламора отмахнулась от нее прозрачной рукой:
      - Поступай как хочешь. Мне все равно.
      4
      ПРИМИРЕНИЕ
      Магрета поместила еду и воду под рукой у Феламоры, затем накрыла свою госпожу старым ковриком. Надев очки, под которыми ее глаза казались бледно-голубыми, она вышла из сарая и направилась к ближайшему посту.
      - Я Магрета, - просто сказала она. - Ты найдешь меня в своем списке. Я хочу, чтобы меня отвели к самому Иггуру.
      Хотя стражник был хорошо вымуштрован, по-видимому, слова Магреты поразили его. Оглядев ее с головы до ног, он сверился со списком и немедленно отрядил гонца - маленькую робкую темноволосую женщину по имени Долодха. Магрета запомнила ее с того времени, как была пленницей в Фиц Горго. Через несколько минут Долодха вернулась с офицерами, двумя стражниками и вельмом, которого Магрета также знала: он был одним из тех, кто пытал ее в Фиц Горго прошлой осенью. Его звали Джепхит. Он был слишком костлявым даже для вельма, с длинными седыми волосами и лицом, словно состоявшим из одних углов, в котором как в зеркале отражалась внутренняя сущность.
      Вельмы, ужасные слуги Иггура, были костлявые и часто такие худые, что казалось, их серая кожа натянута прямо на кости. Если у них не было господина, которому они могли бы служить, и цели, им чего-то не хватало. Однако присягнув (как они поклялись в верности Иггуру), они бы пошли на все ради достижения цели их господина. Правда, недавно многие вельмы Иггура отреклись от присяги, данной ему, и, вспомнив свое древнее название "гаршарды", отправились в Шазмак. В прежние времена гаршарды служили предводителю каронов Рульку.
      Офицер проверил список, окинул Магрету испытующим взглядом и отвел Джепхита в сторону.
      - Да, это она, - сказал он. Стражники выступили вперед, чтобы схватить ее.
      Магрета подняла руку.
      - Уберите свои кандалы, - предостерегла она. - Я пришла по собственной воле. Этот вельм испробовал на себе мою силу.
      Они заколебались. Офицер снова посмотрел на вельма.
      - Позволь ей, - скрипучим голосом произнес Джепхит, пытаясь подавить дрожь.
      Магрета слегка расслабилась. Враги не поняли, что она блефует. Даже когда она себя чувствовала хорошо, Магрета редко использовала свои способности, памятуя о предостережении Феламоры. Та твердила ей всю жизнь: "Тайным Искусством следует пользоваться экономно: чем больше оно используется, тем сильнее притупляется". Магрета всегда робела, пользуясь им, и неверно выбирала время. Несмотря на свою незаурядную силу, она обращалась к ней либо слишком рано, либо слишком поздно.
      Прошло несколько часов, в течение которых ее допрашивали на все более крупных постах, посылали новые донесения, меняли стражу, и вот наконец она стояла перед штаб-квартирой Иггура - древним угрюмым бастионом из серого камня, с которого открывался вид на обнесенный стенами Старый Город с крепостью Магистра внутри. Начали сгущаться сумерки. Ее ввели внутрь. Один из вельмов схватил ее за руку. Джепхит сделал знак своему товарищу, и тот отпустил руку девушки. Они пошли дальше.
      Теперь они стояли перед большими двойными дверями. У Магреты мурашки бегали по коже, а сердце билось так сильно, что она была уверена: он слышит этот стук. Их вызвали. Магрету провели в длинную комнату, где на возвышении, к которому вела одна ступенька, стоял стол. Стол был завален бумагами, картами, планами. За ним сидел Иггур.
      Он поднялся, и Магрете показалось, что он стал выше, чем ей запомнилось. Хромая, он обошел вокруг стола. Волосы, черные, как вороново крыло, были длиннее, чем прежде. Под ледяными серыми глазами были темные круги. Вид у него был суровый и властный - безжалостная машина. Тысячи умерли во время его марша через Игадор, еще тысячи - в битве за Туркад. Магрета отдала себя в его руки, и он проявит к ней не больше милосердия, чем к другим пленникам.
      Что она здесь делает? Как могла она построить замок на песке из нескольких благосклонных жестов с его стороны во время ее пребывания у него в плену в Фиц Горго? Тогда казалось, каждый из них находил в другом дополнение к своей собственной искалеченной душе. Иггура преследовал страх перед Рульком, который довел его до безумия перед тем, как был заточен в Ночкой Стране. Магрету создала воля Феламоры, но девушку загнало в ловушку ее собственное отчаянное желание узнать, кто она такая. Конечно, доброта Иггура была всего лишь хитростью. Как мог он привязаться к такому малоприятному существу, как она?
      - Почему ты пришла? - спросил он. Его голос звучал сдержанно.
      - Потому что мне этого захотелось.
      - Тогда почему ты не пришла раньше? Почему только теперь, когда через час-другой я бы и так тебя захватил?
      Ей не терпелось спросить, что он чувствует по отношению к ней на самом деле. Вымолвить эти слова было все равно что перепрыгнуть через пропасть. Она застыла на краю; слова замерли у нее на устах.
      - Меня? - произнесла она с притворным презрением. - Вряд ли! Я пыталась увидеться с тобой еще до того, как началась война. Я проникла в твой лагерь, переодетая... маркитанткой. - Магрета была скромной и стыдливой женщиной такой воспитала ее чопорная Феламора. Она смутилась от собственных слов. Это было трудно: твой лагерь хорошо охраняется. Но когда я добралась до твоей палатки, то обнаружила там не тебя, а вельмов. Я ушла.
      Она резко оборвала свою речь, вспомнив о последствиях этого путешествия. Карана просила Магрету освободить ее от Зеркала, но та не осмелилась взять его с собой в лагерь Иггура. Она нарушила свое обещание, и ее не было рядом, когда безумный, порочный Эммант напал на Карану. "И все это, - подумала Магрета, - произошло по единственной причине".
      - С тех пор минуло несколько месяцев, - заметил Иггур.
      - После того как был созван Тайный Совет, мне не хотелось идти против Феламоры.
      - А теперь?
      - Она очень больна.
      Вбежала Долодха и принялась что-то шептать на ухо Иггуру. Он взглянул на Магрету, ища ее глаза.
      - Мы скоро все узнаем, - холодно произнес он. - Внесите ее!
      Магрета не скрывала своего изумления:
      - Как вы нашли ее?
      - Боже мой! - ответил он, и его тонкие губы растянулись в улыбке. - Мне положено все знать.
      Вскоре на носилках внесли Феламору. Она с трудом подняла голову, и, не остановившись на Иггуре, взгляд ее устремился к Магрете.
      - Ты предала меня, - с горечью сказала Феламора. - Я никогда тебя не прощу!
      Хотя Магрета ожидала подобной реакции, ей стало больно.
      - Ты жива. Это самое лучшее, что я могла для тебя сделать.
      - Иггур и я - соперники из-за Зеркала, - заявила Феламора; в лице ее не было ни кровинки. - И всегда ими будем. А ты отдала меня ему в руки. Не разделишь ли ты вскоре с ним его ложе?
      - Я сделала лишь то, что было неизбежно, - ответила Магрета с каменным выражением лица, настолько униженная, что не осмеливалась взглянуть на Иггура.
      Феламора откинула голову на подушку, и два вельма унесли носилки. Магрета пошла было следом за ними, но Иггур сердито воскликнул:
      - Останься! Мы еще не закончили, ты и я. О твоей госпоже позаботятся, и ей не причинят вреда, а ты пока что доставишь удовольствие мне.
      Магрета не могла не задуматься, что кроется за его тщательно подобранными словами. Что он хочет от нее? Об этом можно лишь гадать. Ее мечты теперь представлялись ей смехотворными.
      - Феламора сказала, что Карана мертва, - заговорила Магрета, делая отчаянную попытку сменить скользкую тему. - Но я не могу в это поверить. Ты знаешь о ней что-нибудь?
      - Я тоже ищу Карану, - ответил он со зловещей улыбкой. - Чейк!
      Чейк был худым нервным человеком; когда он оказывался в центре внимания, то начинал часто моргать, отчего у него подергивался лоб и танцевали брови.
      - Что тебе известно о Каране Ферн? - осведомился Иггур.
      Чейк нервно заморгал.
      - Чувствительница! - заорал Иггур. - Что у тебя с мозгами?
      - Я беседовал с п-пленниками, пережившими Тайный Совет, - заикаясь, произнес Чейк, брови которого пустились в бешеный пляс. - Один из них вспомнил, что видел ее живой. Я также спросил о ней у человека, который на следующее утро сжигал мертвецов. Он не обнаружил ее тело. Зато он сообщил, что кто-то интересовался судьбой девушки в тот день.
      - Кто интересовался?
      - Это была Т-т-таллия бель Сун.
      - Мендарку понадобилась Карана, - заметил Иггур, отпуская Чейка. - И мне тоже. Я хорошо ее помню - удивительно умная молодая женщина. Даже мои вельмы не сумели ее поймать, - с восхищением произнес он. - Я могу ее использовать. Увы, чувствительников хватает не надолго. На этой неделе я сжег с полдюжины. Впрочем, возможно, Карана умерла и друзья похоронили ее.
      Магрета отвернулась, похолодев от его слов. "Но у Караны в Туркаде был всего один друг, - подумала она, - и он тоже пропал. Нет, я не выдам ее".
      - Если бы она была мертва, полагаю, я бы об этом знала, - сказала Магрета, - поскольку между нашими сознаниями когда-то существовала связь. Я должна выяснить, что с ней случилось - с живой или мертвой. Если кто-нибудь и может ее найти, то это ты. Что тебе известно о ее друге, Лиане из Чантхеда?
      - Для пленницы ты слишком уж смело меня расспрашиваешь, - проговорил Иггур, но тем не менее ответил: - Этот сказитель? Согласно слухам, его забрали с собой аркимы. В этот самый момент мы их преследуем. Когда их поймают, я прикажу, чтобы его сюда доставили. Но что касается Караны... Иггур немного подумал. - Если о ее судьбе можно будет узнать, я это сделаю. Однако кого бы мне послать разыскивать ее?
      - Только не вельма!
      - Нет, в последний раз они меня подвели. Тут нужен кто-то совсем особенный. Ситала? Нет, она отбыла в Баннадор. Прану попала стрела в глаз. Если он и выживет, то, вероятно, останется слепым. А, хлюн Зарет! Он надежный и цепкий. После того как мы захватим крепость, я дам ему безграничные полномочия.
      От Магреты больше ничего не зависело. Что произойдет дальше? Взгляды Иггура и Магреты встретились. Глаза у него были твердые, как агат. И Магрета не решалась задать вопрос, который был у нее в сердце. Тут Иггур судорожно вздохнул, словно тоже был чем-то озабочен. Возможно, он не такой железный, каким притворяется. Возможно, она так же волнует его, как он - ее. "Давай же, - сказала она себе. - Если ты сейчас этого не сделаешь, то будешь вечно сожалеть".
      - Иггур, - начала она, и в этот момент, не постучав, в комнату влетели гонцы. Их было двое, и на их лицах читалась озабоченность.
      - Будь добра, пройди туда, - попросил Иггур, указывая на стол и стул в дальнем конце комнаты.
      Магрета подчинилась. Она уселась за стол, размышляя, что же происходит: до нее доносился лишь слабый шепот. Гонцы возбужденно докладывали о чем-то, и, когда они закончили, Иггур издал радостный вопль и стукнул кулаком одной руки по ладони другой. "Хорошие новости о войне", - предположила Магрета.
      Последовала долгая дискуссия, в результате которой у гонцов на лицах появились ухмылки. Они низко поклонились и выбежали из комнаты. "Его люди действительно любят своего господина, - подумалось ей. - Не так уж он и страшен, как его изображают. Может быть, я наконец-то сделала правильный выбор".
      Иггур не позвал Магрету, и она сидела у стола, наблюдая, как он работает: принимает отчеты разведчиков, шпионов и генералов, проводит совещания с советниками, а затем отдает приказы.
      Магрета проголодалась, и ей хотелось пить: ей не предложили никакого угощения. Из-за всех треволнений Иггур действительно забыл о ней. Затем, по прошествии часов, он посмотрел в ее сторону и, встретившись с Магретой взглядом, подозвал девушку к себе взмахом руки. Она медленно приблизилась, сознавая свое положение пленницы.
      - Оставьте нас, - приказал он стражникам, вельмам, писцам и гонцам, и они медленно потянулись из комнаты, прикрыв за собой дверь. - Что же мне с тобой делать? - тихо спросил он. На щеке у него дергался мускул. - Скажи мне правду - почему ты пришла?
      - Ты обошелся со мной по-доброму в Фиц Горго, - ответила она. - Я чувствовала, что ты... привязался ко мне, немного.
      - Да, тогда.
      "Почему же ты мне не поможешь? - подумала она, мучаясь. - Что же, я должна раскрыться, унизив себя?"
      - И я привязалась... привязалась к тебе тогда. Есть одна вещь, которую я должна знать... - Она заколебалась, испугавшись. - Почему ты послал вельмов, чтобы они меня пытали, в ту последнюю ночь в Фиц Горго? Это было так не похоже на Иггура, которого я знала.
      - Я предупреждал тебя - я должен получить Зеркало! - Иггур смотрел на нее с высоты своего роста, и Магрета оробела. - Ничего не изменилось!
      - Я не думала, что ты так со мной поступишь. - Он наклонился к ней:
      - Я не делал этого. Я могу быть очень жестоким, когда необходимо, но только не с тобой.
      Он мягко подчеркнул последнее слово, и глаза его блестели. Он смотрел на изгиб ее рта и подбородка, линию груди и бедер с ужасом, от которого учащенно билось его сердце. Перед ним стояла женщина, возможно, эта женщина принадлежит к другой расе. Какую боль она могла бы ему причинить, если бы захотела!
      - Мне пришлось уехать, - продолжал Иггур. - Вельмы пытали тебя, вопреки моей воле, пока меня не было. Они жестоко тебя мучили?
      - Они сделали мне больно, - ответила она без всякого выражения.
      - Когда я вернулся, ты уже исчезла. - Он расхаживал взад и вперед, сильно хромая. - Тебя выкрала Феламора. Я старался забыть тебя, но каждую ночь и каждое утро ты вновь возвращалась в мои мысли.
      - И со мной было то же самое, - сказала Магрета, - хотя я и не могла ничего поделать. Но цепи долга, которые связывали меня, теперь разорваны. Я затерялась между мирами.
      - Ах! Этот разговор все ходит по кругу! - воскликнул Иггур.
      Он отстранился от Магреты с нерешительным и даже напуганным видом. Одна сторона его лица напряглась, и он стал запинаться, как при их первой встрече. Он продолжал ходить по широкой комнате, и хромота его становилась все заметнее. У стола он резко повернулся и чуть не упал - ему пришлось опереться о стол. Лицо его подергивалось. Он попытался сделать еще один шаг, но ноги отказались его слушаться.
      - Я не могу... это вынести, - хрипло произнес он. Магрета ощутила его боль, боль, с которой ей было труднее справиться, чем со своей собственной. Ей стало жаль его. Она направилась к Иггуру, уставившись в пол, не в силах вынести его пристальный взгляд. Так и не поднимая глаз, она преодолела расстояние между ними и наконец остановилась всего в двух шагах от Иггура.
      - Магрета, - вымолвил он срывающимся голосом. - Посмотри на меня. - Она взглянула. - Ты не...
      Она ощутила, что волнуется не меньше его. Чего же он хочет на самом деле? Этого ей не узнать. Чувства других людей были закрыты для нее.
      - Я останусь... - сказала Магрета, - если ты этого хочешь.
      Она протянула руку, и, немного поколебавшись, он взял ее в свою.
      5
      ПАДЕНИЕ СТАРОГО ГОРОДА
      Воспрянув духом после беседы с Таллией, давшей ему совет, Мендарк собрал то, что осталось от военных сил города. В эти трагические для города дни даже люди, которые перед Тайным Советом были настроены против Мендарка, теперь были рады видеть его своим военачальником. В течение ночи были вновь одержаны небольшие победы и отвоеваны отдельные части города; поговаривали даже об изгнании Иггура из Туркада. Мендарк знал, что это всего лишь временная передышка, и не исключено, что она должна внушить им ложное чувство безопасности. Однако он скрывал эти мысли от всех, кроме Таллии.
      - Это безнадежно, Мендарк? - Они взбирались по лестнице в ее комнату, чтобы побеседовать с Лилисой.
      - Совершенно! Иггур просто выжидает, когда все будет готово. Он не хочет впустую жертвовать хорошими солдатами, их жизнью. В лучшем случае у нас остались считанные дни. К счастью, я уже отправил в безопасное место секретные материалы Совета и мой скудный "военный сундук".
      Таллия знала, что Мендарк лицемерит. Задолго до того, как его сместили, Магистр начал переправлять секретные материалы и казну Совета, не говоря уж о собственных деньгах, из Туркада, поручив их вывоз тем своим помощникам, которым всецело доверял, а порой и сам этим занимался. Разве он забыл, что она участвовала в нескольких таких поездках? Так что любой "военный сундук", который ему надо было теперь переправить, очевидно, являлся частью его личного богатства.
      Лилиса сидела в постели Таллии и без умолку болтала с Басией. Однако она притихла, как только в комнату вошел Мендарк. Было невероятно, чтобы Магистр соизволил заметить уличного ребенка.
      Но Мендарк умел, когда хотел, казаться маленьким и смиренным, чтобы не внушать робость. Сев на стул, который освободила Басия, он сгорбился, положив голову на руки. Теперь он был похож на доброго старого дядюшку. Лилиса была обезоружена.
      - Я рад, что тебе лучше, - сказал он тоном добрейшего человека. Боюсь, в том, что тебя избили, есть и моя вина. Мне нужно было оставить тебя здесь в тот раз. Но война, видишь ли. Мне необходимо думать о стольких вещах, что я не могу держать в голове все сразу.
      Мендарк дотронулся до щеки девочки, над которой был подбит глаз. Девочка поморщилась от боли.
      - Это было не так уж страшно, - возразила она, - и было вчера. Там, на улице, мы думаем только о сегодняшнем дне.
      - Вот почему так трудно быть Магистром, - доверительным тоном заметил Мендарк. - Мне приходится думать о вчерашнем, сегодняшнем и особенно завтрашнем дне. И вот почему мне нужна твоя помощь.
      - Моя помощь?
      - Да. Я должен знать, что ты видела в Большом Зале перед тем, как встретила Таллию.
      - Много людей, которые входили и выходили весь день. Важные люди: советники, судьи, богатые купцы.
      - Нет, незадолго до вашей с Таллией встречи.
      - Тогда ничего. Я только что вернулась.
      - Да нет, Лилиса, что ты видела перед тем, как ушла?
      - Вбежал солдат, гонец. Шел дождь. Потом внутри закричали. Потом стало тихо. Потом раздался ужасный шум и вспыхнул яркий свет. Потом стало очень тихо.
      - Что случилось дальше? Вот что меня интересует.
      - Вышел очень большой мужчина. Борода у него была черная. На лице кровь. И он держал за руку моего друга Лиана, моего второго друга, - девочка искоса взглянула на Таллию, - и тащил его вниз по ступеням. Я так испугалась!
      - Вот как, - сказал Мендарк. - Так я и думал. А потом? Ты последовала за ними?
      - Я попыталась. Спустившись с лестницы, Лиан упал, но чернобородый поднял его и увел. Они двигались по Колокольной улице, на север, затем свернули на запад. По пути человек меня заметил. И они пошли так быстро, что мне было не угнаться за ними.
      - Где ты их потеряла? На какой улице? - Лилиса назвала улицу и ту, которая ее пересекала.
      - Да, - кивнул Мендарк. - У Тензора там когда-то была вилла. Ты мне очень помогла. Очень, - повторил он, взяв Лилису за руку. - Ты умная девочка.
      Он поднялся и сделал жест Таллии. Они вместе подошли к дверям.
      - Хотя и не совсем, - закончил он свою мысль так тихо, что расслышать его могла только Таллия. - Тензор с Лианом уже давно покинули город, а ты тут застряла с этой девчонкой. - Он выглядел постаревшим, и чувствовалось, что он недоволен.
      - Порой мне за тебя стыдно! - ответила она. Мендарк хмыкнул и сменил тему:
      - Позаботься о нашем бегстве и подготовь все к утру.
      - Все готово, - сказала Таллия.
      - А бот?
      Она знала, что это самая большая проблема.
      - Он сейчас там. А что с Ассамблеей? - Мендарк плюнул в окно.
      - Это беспомощное стадо! Мы должны дать им возможность уехать, я полагаю. По крайней мере, люди будут знать, что я хотел выполнить свой долг - не то что наш жалкий Губернатор.
      - А Тиллан? - осторожно осведомилась она, помня, как Мендарк разгневался на нее из-за Тиллана.
      - Не говори мне о твоей глупости! - тяжело вздохнул он. - Его тоже придется взять с собой, хотя мне этого и не хочется. Следи за ним. Он будет для меня самым тяжелым бременем.
      В тот день счастье на поле боя им изменило. Таллия находилась вместе с Мендарком в военной комнате, когда, звеня оружием, появился гонец крошечная женщина в черной тунике и до смешного больших сапогах, которые чуть ли не спадали с нее при каждом шаге.
      - Докладывает Дэбис, Магистр, - задыхаясь, произнесла женщина и попыталась отсалютовать, но не смогла поднять руку. - Мы сдали квартал Восточных Холмов! - Она упала вниз лицом.
      Таллия подбежала и подняла ее, подхватив под мышки. Дэбис застонала, под мышкой у нее была большая рана, так неумело перебинтованная, что бинт сполз. Таллия позвала медсестру.
      - Что случилось? - спросила Таллия у гонца.
      - Они знали наш план сражения, - проговорила Дэбис сквозь сжатые зубы. - Конечно, знали: ведь они поджидали нас и были готовы ко всему, что бы мы ни предпринимали.
      Мендарк был потрясен.
      - Я был готов потерять Восточные Холмы, - сказал он, - но не так быстро. - Он наклонился над Дэбис. - Насколько велико количество погибших?
      - Мы потеряли всю армию, - ответила та. - Мне единственной удалось уйти. - Она рухнула на пол, тяжело дыша.
      Вскоре последовал еще один удар. В дверях показалась дюжина солдат, израненных, в крови. Это было все, что осталось от армии, оборонявшей юго-восток. Они тоже поведали о неожиданном поражении и о неприятеле, который, судя по всему, знал каждую деталь военного плана.
      У Таллии зародилось подозрение. Сколько людей было посвящено в подобные детали? Только остатки Совета - Мендарк, Орстанда и Хенния-дзаинянка, а также она сама и Беренет. Даже полевые командиры Мендарка не знали приказы друг друга.
      Таллия всегда недолюбливала Беренета за чванливость и бахвальство, за то, как он кичился своим богатством, выставляя его напоказ, но никогда прежде она не сомневалась в его преданности Мендарку. Но кто же еще это мог быть? Только Орстанда или Хенния. Но мысль о том, что предала одна из них, была смехотворной.
      Она вспомнила, какое лицо было у Беренета, когда Мендарк отклонил предложенный им план. Какую ярость она прочитала в его глазах! Да, это он. Она не поделилась своими сомнениями с Мендарком, поскольку у нее не было доказательств, но стала вести себя осмотрительнее.
      К концу дня они потеряли все, что находилось за пределами Старого Города. Они удерживали его всю ночь, так как стены были крепкие. Правда, казалось, что Иггур играет с ними, как кошка с мышкой, просто проверяя их обороноспособность или решимость. Он посылал отряд штурмовать одну стену, затем другую, и, хотя защитники легко отбивали атаки противника, Иггур держал их в напряжении и днем и ночью.
      Когда на следующий вечер Таллия прилегла у себя, чтобы немного вздремнуть, огненная вспышка озарила темное небо, как яркое бело-синее солнце. Таллия опрометью понеслась обратно на стену, откуда слышался звон ударов клинка о клинок. Взбегая по крутым ступеням, она увидела искру, влетевшую в небо, затем еще одну, они взрывались, ослепительно сверкая, и медленно опускались на землю.
      Оказавшись на стене, Таллия увидела, что возле угловой караульной будки идет бой: четыре защитника города сражались с двумя солдатами Иггура, но, несмотря на численное превосходство, их теснили. Вдоль всей стены стражники застыли, как деревянные статуи, не в силах отвести глаз от вспышек в небе. Таллия посмотрела вниз. Дюжина штурмовых лестниц была прислонена к стене, и на них кишели солдаты Иггура. Нападающих было не меньше тысячи, а защитников осталось от силы человек сто. Положение безнадежно. Где Мендарк? И где Беренет, уж коли на то пошло? Он отправился возглавить оборону этого участка, но его не было видно.
      У нее над плечом просвистели стрелы. Быстро пригнувшись, Таллия схватила круглый камень и швырнула в тени, замеченные ею на лестнице, ведущей вниз. Не останавливаясь, чтобы узнать результат, она помчалась по стене с мечом в руке, пытаясь подбодрить остатки своих войск. Они уже побеждены - ей это стало ясно по тому, как они глазели на ужасные вспышки в небе, с каким безразличием сражались и умирали.
      Увидев на бегу голову в остроконечном шлеме, она рубанула по ней, но неприятель пригнулся и отпрыгнул в сторону, затем, когда Таллия пронеслась мимо, вновь выпрямился. Она выкрикивала приказы, расставляя над каждой лестницей осаждающих отряд, вооруженный камнями. Это несколько облегчило их положение. Возле караульной будки три стражника схватились с двумя вражескими солдатами. "Такова наша участь, - подумала Таллия. - Через пять минут все мы будем мертвы. Что тогда будет с маленькой Лилисой?"
      Подпрыгнув, она врезалась в спину одного из врагов. Ударившись головой о стену, он затих. В то же самое время оставшийся в живых стражник пронзил бедро второго нападавшего, и тот упал, обливаясь кровью.
      - Где Мендарк? - заорала Таллия, пытаясь перекричать грохот взрывов, звон оружия и вопли раненых.
      Окровавленным мечом стражник указал на дальнюю часть стены. Его грудь тяжело вздымалась, зубы оскалились, как у скаковой лошади.
      - Башня! - задыхаясь, произнес он.
      Таллия забралась повыше, пытаясь что-нибудь разглядеть в общей свалке. На восточной стене находилась древняя сторожевая башня, покрытая копотью, одно из самых старых и высоких сооружений в Туркаде. С нее открывался вид на большую часть города. Мендарк иногда любил предаваться там размышлениям. Воздушный мостик соединял эту башню со стеной Старого Города. Таллия разглядела с полдюжины вражеских солдат, которые, перебравшись через стену, бежали к мостику. Это были отборные воины Иггура, и они сражались с ужасающей целеустремленностью.
      Новые факелы взвились в небо. Один из них не загорелся и, упав мерцающей искрой, ударился о стену и потух. К своему ужасу Таллия заметила белое лицо Мендарка в дверях башни. По-видимому, он пытался сотворить какую-то защиту, но, в чем бы она ни заключалась, нападавшие были неуязвимы. Он нырнул обратно в башню.
      - Мендарк, спускайся вниз! - закричала Таллия, хотя он не мог ее услышать.
      Таллия с минуту постояла, прислонившись к лестнице, пытаясь придумать, что делать. Там, впереди, подходы к мостику отчаянно защищали, но неприятель, превосходящий защитников числом, рвался вперед. "Они знают, что он там, - поняла Таллия. - Нас предали! А Беренета нет на его посту". Мендарку грозила смертельная опасность. Да и всем тем, кто сражался на его стороне: ведь если погибнет Мендарк, вместе с ним падет и город и никому будет не выбраться. И, что еще хуже, у Мендарка хранятся секретные документы Совета, которые помогут Иггуру стать невероятно могущественным.
      - В чем дело? - закричал кто-то, схватив Таллию за руку.
      Это был курчавый Торгстед - стражник, который увел Бластарда в темницу. Он был одним из самых преданных солдат Мендарка.
      - Торгстед! - выдохнула она. - Мендарк попался в ловушку в башне.
      - Тогда тебе бы лучше попробовать один из твоих фокусов, лар, иначе всем нам крышка.
      - Мне понадобится помощь!
      - Оссейон был за сторожевой будкой совсем недавно.
      Таллия немного приободрилась. Оссейон был капитаном личной охраны Мендарка - огромный смуглый человек, неутомимый боец, на которого всегда можно было положиться.
      - Приведи его сюда - если он еще жив!
      Торгстед умчался прочь. Таллия мучилась, не зная, что предпринять. Она неплохо владела Тайным Искусством - правда, не настолько, чтобы с помощью кончиков пальцев взрывать людей или вызывать из воздуха фей. Ее лихорадочный взгляд был прикован к воздушному мостику. На нем пока никто не появился схватка происходила на стене. Сосредоточившись, она создала в своем сознании иллюзию: мостик взлетает и разбивается о сторожевую башню.
      Это было нетрудно. Она уже давно практиковалась в подобных делах. Однако нелегко будет внушить эту иллюзию нападающим и защитникам. Если ей не удастся убедить хотя бы одного, иллюзия не сработает.
      Торгстед возвратился бегом. Оссейон тяжелыми шагами следовал за ним; одно плечо капитана было перевязано бинтом с пятнами крови на нем.
      - Избавься от этих лестниц, Оссейон! - приказала она.
      Таллия запустила иллюзию. Ничего не произошло. В мозгу у нее происходили странные вещи: изображение моста растянулось, как резиновое, затем распалось на куски. Ей не удалось воссоздать образ. Должно быть, Иггур тоже использует Тайное Искусство. Разумеется, так и должно быть.
      - У меня не получается, - пожаловалась она, прижимаясь к стене в надежде освободиться от ощущения, словно один из факелов вот-вот взорвется в ее голове.
      Вдруг из темноты вынырнул Торгстед, державший в руке упавший факел. Это был цилиндр длиной с руку, обмотанный красной с золотом тканью. С одного конца цилиндра свисал не сгоревший фитиль. На ходу юноша привязывал к устройству шнур. Таллия с удивлением смотрела на Торгстеда.