Пациент скорее жив

– О, вы… обедаете? – сконфузилась девушка, увидев гренки на столе и мельком взглянув на часы. – Извините, что помешала…

– На самом деле мы завтракаем, – сообщил Дэн. – У мамы было ночное дежурство, а в такие дни завтрак у нас поздний. Присоединишься?

– С удовольствием! – тут же согласилась Вика, и сынуля услужливо пододвинул ей стул.

Мама одарила меня многозначительным взглядом, но, к счастью, не сказала ни слова. Все время, пока мы ели, Вика трещала о всякой всячине – о погоде, о компьютерах, об экзаменах в университете и своей дипломной работе.

– Ты заканчиваешь университет? – не поверил своим ушам Дэн.

Разумеется: он-то наверняка думал, что наша гостья школьница, потому что она выглядит лет на четырнадцать, а никак не на свои девятнадцать.

– Ага, – просто кивнула Вика. – Вот все думаю – идти в аспирантуру или нет? Вы как думаете, Агния?

– Она что, ребенок-гений? – спросил Дэн, вопросительно глядя на меня.

– Вроде того, – улыбнулась я. Не знаю почему, но мне было на удивление приятно видеть Вику на своей кухне, за общим столом.

– Конечно, идти, – сказала я, обращаясь уже к девушке. – Наука – это твое, так что не упусти свой шанс.

– Нет, – вздохнула та, положив надкушенный гренок на тарелку, – мое – это компы. Но предки… Они меня никогда не поймут!

– Ты не рассказала родителям, что ушла из медицинского? – уточнила я.

– Не-а, – протянула Вика, опустив глаза. – Андрей Эдуардович ругается, но я… я просто не знаю, как сказать… В любом случае, – внезапно повеселев, добавила девушка, – они уехали в отпуск – на целый месяц, так что пока можно вздохнуть свободно!

– А ты, значит, в компьютерах разбираешься? – спросил Дэн.

– Пожалуй, слабо сказано, – усмехнулась я. – Она – просто чудо!

Вика приняла комплимент сдержанно: девушка и так знала все, что я могла сказать.

– У меня «Виндоуз» подвисает… – снова подал голос сынуля. – Не посмотришь?

– Можно, – кивнула Вика.

Не успела я отреагировать, как сын с девушкой выскочили из кухни.

– Тебе не кажется, что девочка немного… странная? – спросила мама, понизив голос.

– А кто из нас не странный, мама?

Разобравшись с компьютером, дети вернулись. Я видела, что Вика хочет что-то мне сказать, но присутствие Дэна и мамы мешает ей.

– Я тут хотела пройтись по магазинам… – задумчиво произнесла я. – Вика, не хочешь составить мне компанию?

– Разумеется! – обрадовалась девушка, вскакивая на ноги.

– А мне можно с вами? – вдруг спросил Дэн.

Я чуть со стула не свалилась. Обычно не знаю, какие пытки следует применить, чтобы затащить моего сына в магазин, а сейчас он сам предлагает нас сопровождать?!

– Ну, у вас же сумки будут тяжелые… наверное, – предположил он неуверенно.

– Нет, Дэн, ничего не выйдет, – ответила Вика, заметив мою растерянность. – Нам, девочкам, мальчики только помешают, понимаешь? Мы будем долго бродить, зависать у прилавков, примерять шмотки… Скука, в общем!

Слова девушки прозвучали как решительный отказ, и настаивать Дэн не стал – гордость не позволяла. Но я видела, что Вика, несомненно, произвела на него большое впечатление – как своей необычной внешностью, так и, судя по всему, тем, что читала компьютер, словно открытую книгу. С такими девушками Дэну еще ни разу не приходилось сталкиваться, и это не могло его не заинтриговать.

– Уф-ф, слава богу! – воскликнула Вика, как только мы вышли из дома. – Теперь и поболтать можно. Я машину оставила за углом: у вас тут просто яблоку негде упасть. Вам правда надо в магазин, или вы решили так «отмазаться» от родичей?

– Именно «отмазаться», – призналась я.

– Это хорошо. Терпеть не могу шопинг!

– Я так понимаю, – начала я разговор, когда мы разместились в машине девушки, – что тебя прислал наш общий знакомый?

– Нет, – покачала головой Вика. – Андрей Эдуардович только просил с вами связаться, а нагрянуть к вам – целиком и полностью моя идея. Вы уж извините, Агния, но мне страсть как хотелось посмотреть, как вы живете!

– Ну, и как?

– Отпад: мама – королева кухни, сын – талантище. Дэн показал мне некоторые свои работы – это что-то! Я, конечно, в живописи не сильна, но кое-что понимаю.

– Так что Андрей Эдуардович? – перевела я разговор на прерванную тему.

– У нас новое дело. В смысле, у нас каждый раз новое дело, но это – совсем другой случай!

– В самом деле? – подняла я одну бровь. – И что в нем такого необычного?

– Что вам известно о Светлогорской больнице, Агния?

Задавая вопрос, девушка пристально смотрела на меня. Я не смогла выдержать ее взгляд и опустила глаза. В любой среде есть вещи, говорить о которых не принято – в силу разных обстоятельств. Светлогорская больница относилась как раз к таким темам. Врачи знают, какие больницы в городе считаются «хорошими», а какие – «плохими», и дело тут не в том, что в первых работают хорошие специалисты, а в последних – нет. «Хорошие» больницы – те, где не процветают взяточничество и коррупция, где пациенты получают надлежащее лечение и, в большинстве своем, выздоравливают. «Плохие» же – те, где больные умирают. И Светлогорская больница относится именно к таким. Она известна тем, что туда свозят стариков и одиноких людей со всего города – тех, кого считают «неперспективными» пациентами. «Неперспективный» пациент не в состоянии не только оплатить операцию или лечение, но и дать медсестре денег за укол или нянечке – за то, чтобы его, например, после операционного вмешательства или инсульта переворачивали во избежание образования пролежней. Таким образом, не обладая средствами, а значит, не получая должного ухода, «неперспективные» пациенты недолго обременяют персонал больницы своим жалким существованием – они просто отправляются в мир иной. Многие пациенты также знали о том, что творится в Светлогорке, а потому были готовы платить любые деньги врачам «Скорой помощи» только за то, чтобы их везли куда угодно, только не туда.

– Вижу, вы в курсе, – кивнула Вика удовлетворенно.

– Неужели кому-то наверху пришла в голову идея навести там порядок? – изумилась я. – Столько лет никому не было до этого никакого дела!

– Андрей Эдуардович полагает, что и сейчас нет, – вздохнула Вика. – Однако новости о том, что наш Отдел успешно работает в сфере медицинских расследований, постепенно распространяются, и все больше народу обращается к нам. Комитет здравоохранения проводил несколько проверок в Светлогорке, но их документы в полном порядке, а кроме бумаг, они ничего не касались. Со стороны все выглядит достойно и прилично. Не секрет же, что все государственные больницы финансируются плохо, а потому их материальная база в целом находится в упадке. Так что прицепиться не к чему.

– Но…

– «Но»? – переспросила Вика.

– Думаю, раз вообще этот разговор возник, Андрей Эдуардович так не считает.

– Вы правы, – хитровато улыбнулась девушка. – Но у Комитета связаны руки, а вот у ОМР – совсем наоборот. Мы можем действовать в обход всех официальных инстанций, чтобы получить необходимые сведения. И поэтому Андрей Эдуардович хотел бы лично встретиться с вами.

– Со мной?! А я-то какое отношение имею ко всему этому?

– Он мне не сказал, – покачала головой Вика. – Но его инструкции в отношении вас были абсолютно прямыми: Андрей Эдуардович хочет договориться с вами о встрече в любое удобное для вас время. Да! – стукнула себя по лбу, словно вспомнив о чем-то важном, девушка. – Он еще добавил, что я должна убедить вас связаться с ним в течение двух-трех дней – до того, как вы официально уйдете в отпуск.

Отлично! Значит, «в любое удобное для меня время», но «в течение трех дней»? Андрей Эдуардович, оказывается, и про мой отпуск знает! Да чему я, собственно, удивляюсь: за то недолгое время, что мы знакомы с Лицкявичусом, ему удалось убедить меня в своих почти сверхъестественных способностях. Где он черпал информацию, оставалось для меня полнейшей загадкой.

* * *

Я подъезжала к дому главы ОМР второй раз в жизни, все на той же маршрутке, ходившей из центра города. Меня так разозлил тот факт, что Андрей Эдуардович подослал ко мне Вику, не потрудившись даже позвонить лично, что я решила так же, без предупреждения, нагрянуть к нему и высказать все, что о нем думаю. Я выбрала субботний вечер, надеясь застать Лицкявичуса на месте. Неожиданность визита была призвана стереть маску самодовольства с его красивой, породистой физиономии, а мой отказ принимать участие в его комбинациях – поставить его в неудобное положение и усомниться в собственных способностях. Конечно, я могла бы просто проигнорировать приглашение на встречу и не отвечать на звонки Вики или любых других членов ОМР, но, с другой стороны, мне хотелось видеть лицо Лицкявичуса, когда я буду произносить отказ.

К моему удивлению, охранник у шлагбаума, отделяющего коттеджный поселок, где жил глава ОМР, от шоссе, не стал спрашивать у меня ни имени, ни документов. Узнав, к кому я направляюсь, он лишь широко улыбнулся и пропустил за ограждение. Подходя к дому, я поняла, почему парень повел себя так странно: у ворот скопилось около двух десятков автомобилей. Каких только марок здесь не было – от самых дорогих, типа «Лексус» и «Порше», до простеньких «семерок» и «девяток». Очевидно, я неправильно выбрала время для неожиданного визита!

Раздумывая, стоит ли входить в дом, я заметила, что к чугунной ограде приближается мужчина в футболке и потертых джинсах, в котором тут же узнала Раби, домоправителя Лицкявичуса. Бежать, кажется, было уже поздно.

– А-а! – с непонятной для меня радостью в голосе протянул он, распахивая ворота. – Красивый женщин из больница! Как раз в хороший время – праздник у доктор, народ много!

– Да, я уже заметила, – пробормотала я, проходя в ворота.

В мой первый визит сюда Раби кормил меня восточными сладостями. Мне понравился этот веселый таджик, который, несмотря на то что работал на Лицкявичуса, позволял себе гораздо больше, чем в подобных случаях могут позволить себе служащие.

– А что за праздник? – поинтересовалась я.

– Хозяин пятьдесят год исполнился, вот как.

– Ух ты! – выдохнула я и затравленно оглянулась на ограду. Такая дата предполагала наличие у меня подарка, которого не было и в помине. Более того, вламываться на празднование юбилея с той целью, какую я себе поставила, казалось в высшей степени невежливым, если не сказать грубым.

– Может, я лучше… – забормотала я.

– Хозяин будет рада! – во весь рот улыбнулся Раби, слегка подталкивая меня в сторону дома. – Давай-давай, ходи!

И я пошла, чувствуя себя полной идиоткой. Нет, воистину, сюрпризы – не мой конек. Надо было позвонить и договориться о встрече.

Как только Раби распахнул передо мной дверь, мне под ноги кинулся огромный мраморный дог, знакомый по первому визиту. Я уже знала, что пес безобиден, и потрепала его по холке. В большом холле, являвшемся одновременно гостиной, раздавались громкие веселые голоса и звон бокалов. Я обернулась, ища глазами Раби, но тот чудесным образом испарился, и я поняла, что осталась совершенно одна посреди чужого праздника. Невозможно представить себе более неудобной ситуации!

Пока я в нерешительности мялась в прихожей, из маленького помещения справа от лестницы на второй этаж вышел молодой мужчина, тяжело опирающийся на трость. Он был довольно высок и сложен, как тяжелоатлет, – с мощной шеей и буграми мышц, заметными даже под формой военного медика. В то же время лицо его, немного мальчишеское, производило приятное впечатление – словно перед вами огромных размеров ребенок. Темные, коротко постриженные волосы мужчины слегка топорщились на макушке, а карие глаза с любопытством меня разглядывали.

– Здравствуйте! – сказал он, делая шаг в моем направлении. – Вы – тоже гостья Андрея Эдуардовича?

– Э-э… похоже, что так, – ответила я. – Меня зовут Агния.

– Я – Никита, – обезоруживающе улыбнулся мужчина. – Приятно познакомиться.

Мой взгляд упал на его широкую грудь, украшенную несколькими орденами или медалями – я особенно в них не разбираюсь.

– А чего в коридоре стоите? – поинтересовался Никита.

– Да я тут… в общем…

И в тот момент в арке, отделяющей прихожую от холла, где происходило веселье, нарисовалась высокая, сухопарая фигура Лицкявичуса. Как и Никита, он был облачен в военную форму и с таким «иконостасом» на груди, что у меня непроизвольно расширились глаза – по сравнению с этим несколько наград на мундире Никиты выглядели бледновато.

– А-а, Агния! – усмехнулся глава ОМР. – Я вас ждал.

– Ждали? – не поверила я. – Откуда вы знали, что я приеду?

– Ну… – Андрей Эдуардович вздохнул, одергивая мундир, словно обнаружив на нем незаметные обычному человеческому взгляду складки. – Вы дама непредсказуемая, а потому нетрудно было предположить, что решите сделать мне… как бы помягче выразиться… сюрприз.

Никита только крутил головой, переводя взгляд с меня на Лицкявичуса и обратно.

– Может, мы все-таки пройдем в комнату? – предложил он неуверенно.

– Нет, – быстро ответила я, пятясь к двери, – я, пожалуй, пойду.

– Нет уж, вы, пожалуйста, останьтесь! – передразнивая мой тон, возразил Лицкявичус. – Иначе Никита подумает, что я плохой хозяин.

– Но я… У меня нет подарка! – выдала я глупейшую причину для ухода с праздника.

– Одно ваше присутствие, Агния, – уже подарок. Правда, Ник?

В голосе Андрея Эдуардовича, как обычно, звучал сарказм, и бедный Никита тяжело сглотнул, не понимая, что ему следует отвечать.

– Прошу! – сделал широкий жест рукой Лицкявичус, и я поняла, что у меня нет выхода.

Войдя в ярко освещенную гостиную, я на мгновение ослепла – от света, сияния хрусталя на большом овальном столе, но самое главное, от блеска орденов и медалей на мундирах присутствующих. Самое ужасное, я сразу поняла, что являюсь единственной женщиной среди всех этих потрясающе красивых в своей военной форме офицеров! Возраст их варьировался, по моим прикидкам, от тридцати до шестидесяти. Я почувствовала себя очень нехорошо: все они при параде, начищенные до блеска, а я – в джинсах и футболке, как будто собралась по грибы… Господи, ну почему мужикам так идет форма? И почему у нас, баб, так кружится голова, стоит нам увидеть погоны?

Примечания

1

Читайте об этом в романе И. Градовой «Коктейль Наполеона». Издательство «Эксмо».

2

Читайте об этом в романе И. Градовой «Окончательный диагноз». Издательство «Эксмо».

3

Подробнее об этом можно прочитать в романе И. Градовой «Коктейль Наполеона». Издательство «Эксмо».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.