Виктор Ерофеев представляет писателя - Другая белая

* * *

Вернувшись в Москву, Марина разошлась с мужем. Мартин был здесь совершенно ни при чем. Это касалась только их с мужем. Сыновья покинули родительский дом – и семьи не стало. Иссякла. Никто не виноват. Хотя, конечно, все родственники и знакомые винили ее и только ее: не захотела, видите ли, жить, как все живут. «Не так живи, как хочется»[19]. А она не хотела так жить, не могла, выше ее сил это было: как чужие, сидели по своим комнатам, встречались на кухне. Пыталась себя уговорить, что бывает и хуже: «Да, у некоторых – еще хуже!» Но разве то, что у кого-то еще хуже, может спасти семью, которой не стало?! После работы шла не домой, а в «Макдоналдс», что напротив Центрального телеграфа, – не столько поесть, сколько душой согреться рядом с молодыми, смеющимися, целующимися, загородившись бигмаком, студентами (почему-то всех молодых она считала студентами). Но не ночевать же в этом прекрасном заведении! Еще можно по Тверской вверх пройтись, в бывший Дом актера заглянуть, где сейчас водопад с потолка и уйма разных бутиков… Можно, в конце концов, кино посмотреть в бывшей «России», ныне «Пушкинском»… Но домой возвращаться все равно надо, хотя ноги и не несли. Как-то набралась смелости и выложила мужу:

– Мы близкие люди, у нас сыновья, но я боюсь стать тебе врагом, если мы будем продолжать жить на одной территории.

Как назло, так недавно вся Москва была афишами заклеена – «Уходил старик от старухи». В театр не пошла, хотя, конечно, Миронова, Глузский… От афиш отворачивалась: какой кошмар – дожить до старости и все еще в разладе. Разошлись. Разъехались. Продали квартиру, купили две в разных районах. Сыновья помогли маме остаться в ее любимом центре. С мужем врагами не стали, остались друзьями… по телефону. Новое тысячелетие Марина встречала одна – видеть никого не хотелось.

* * *

Электронные послания от Мартина Марина получала еще долго. Она жила уже совсем в другом месте – разыскал. Последнее письмо пришло 14 февраля 2008 года – через шестнадцать лет после их первой встречи. Загруженное из Интернета глупенькое поздравление с Днем влюбленных имело, однако, «тему»: «I love»[20]. Марина ответила. Написала про свою работу, про ребят, про внуков, ничего личного, но почему-то сохранила тему: «Re: I love». Наутро, открыв почту, она увидела сообщение с его адресом, но без обращения и подписи. Пробежала текст по диагонали, поежилась: «Поздравление с Днем св. Валентина не означает, что кто-то в кого-то влюблен. Это обмен сестринской и братской любовью между христианами». Поняла, конечно, что писал не он. Не ответила, и больше писем не было. Да и она в то время уже была не одна. Будь счастлив, не-мой-муж…

На прощанье – ни звука.

Граммофон за стеной.

В этом мире разлука —

лишь прообраз иной.

Нбо врозь, а не подле

мало веки смежать вплоть до смерти.

Н после нам не вместе лежать[21].

Глава вторая

Марина целиком ушла в работу и благоустройство своей новой квартиры. Жила в состоянии ремонта несколько месяцев. В выходные и после работы ездила по строительным рынкам и мебельным магазинам, благо они были на каждом углу. Строители злились – привыкли делать евроремонты в пустых квартирах. Она им мешала. Каждый день двигали ее кровать из угла в угол. Марина уставала так, что вечером не могла ни телевизор смотреть, ни читать, – только бы до постели добраться, что и спасало ее от ненужных мыслей.

Февраль 2001 г.

Понедельник. Что хорошего можно ждать от понедельника?! Подумать только – одна седьмая часть нашей жизни приходится на понедельники! Темное утро, за окном пурга, в горле першит. Дотащилась до работы, выпила кофе, привела в порядок лицо и душу. Звонок:

– Марина, я тебя ищу, – это была сотрудница из другого отдела, с которой они дружили. – Только, пожалуйста, не говори «нет».

Отказать ей Марина не могла, снова надела сапоги и шубу и пошла на другую территорию, в музей, где приятельница ждала ее с англичанами. Больше никого «с языком», чтобы показать музей, ей найти не удалось.

Показывать музей иностранным гостям – особенно англоговорящим – всегда было для Марины удовольствием. Гости нравились – доброжелательные, настроенные на восприятие. Они не маскировались, как многие соотечественники (особенно из образованней), показным безразличием, всезнайством или скептической суровостью. Встреча с чудесами делала их счастливыми, они этого не скрывали. А осчастливить кого-то за часовую экскурсию – дорогого стоит! Их отзывчивость окрыляла: благодарная работа! И еще… Они не боялись смотрителей. Даже в те годы, когда смотрителями в Маринином музее работали серьезные пенсионеры из известной фирмы и их окрики «не трогать!», «не фотографировать!», «идти по дорожке!» заставляли ее вздрагивать, гости лишь комично изображали ненастоящий испуг. «Эманация непомерной нездешней свободы, – Марина не могла найти иного определения для того, что чувствовала, когда общение с «пришельцами» было особенно удачным, – свободы, не наносящей вреда другому. Это то, что невозможно копировать, никакой артист это не сыграет, такими можно только быть».

«Посмотрим, что за гости», – думала Марина на бегу. Гостей было двое – средних лет мужчина и его дочь лет двадцати с чем-то. Оба высокие, синеглазые, девушка вот только очень полная – не в отца. Оба были какими-то уж слишком сосредоточенными на чем-то своем, тем не менее смотрели, слушали и благодарили искренне. Управилась с ними за полтора часа и бегом назад, в свой кабинет, где ее уже ждали: сама совещание назначила.

Через день приятельница позвонила снова:

– Они приглашают нас в ресторан, пошли, а то обидятся.

Ресторан «Кафе Пушкинъ» был совсем недалеко от дома. Марина любила этот ресторан: в нем праздновали свадьбу старшего сына.

Здесь Марина смогла рассмотреть Дэвида. Хорошее лицо: есть то, что в мужских лицах важнее красоты – значительность. Правда, есть некий оттенок высокомерия, не свойственного, как она уже знала, его соотечественникам. Волосы очень коротко подстрижены, обнажают красивой формы череп. Гордый, видать: раз уж появилась лысинка, лучше убрать остальное самому, чем светиться. Резонно, но слишком экстремально на ее вкус – она бы предпочла остатки волос. Может быть, в Европе это и выглядит элегантным, но в отечественной действительности бритый череп наводит на слишком явные ассоциации.

«И что-то вы на меня так пристально смотрите, мистер?» – она мысленно погрозила ему пальцем.

Он не угадал ее мыслей и ответил добром:

– Вы самая знающая женщина из всех, кого я встречал в жизни.

– Нет! – она услышала свой явно нетрезвый и слишком громкий голос. – Я не знаю очень многого! Я ничего не знаю об электричестве, и почему самолет летает – не имею ни малейшего понятия.

– Но вы и не должны, – с улыбкой ответил он, – ваша область – история, а не наука.

Работу малую висок еще вершит[22]… Марина перевела, и они с приятельницей дружно расхохотались.

– Вот это вы точно сказали: история – не наука, а продажная девка… кого забыла… вспомнила – политиков.

– Не история, а генетика, и не политиков, а империализма, – подсказал сын приятельницы.

Посмеялись под недоуменным взглядом Дэвида. Оказывается, он и не думал шутить: в его стране среднее образование не было всеобъемлющим, как у нас: одиннадцати-двенадцатилетние ученики выбирали или «искусство», включавшее историю и литературу, или «науку», то есть математику, физику, химию, биологию.

Вина было выпито немало. Марина пьянела быстро. Только этим она могла объяснить посетившую ее постыдную мысль: «Если бы он был близко-близко и никаких преград между нами…» Ее интимная жизнь была на точке вечной мерзлоты, проще сказать, ее не было совсем. Марина не отказалась от его предложения проводить – минут десять пешком. Проводил до подъезда. Расставаться не хотелось.

– Хотите, я покажу вам типичный старый московский двор?

Вошли в темноту двора, Дэвид повернул ее к себе и поцеловал.

– Действительно, очень хочется крепкого кофе. Полцарства – за чашку кофе.

– Растворимый только…

– А я другого и не пью.

Вошли в подъезд, провожаемые взглядом консьержки, поднялись на пятнадцатый этаж. Марина открыла дверь в квартиру, которой теперь уже могла гордиться. Сразу напротив входа была гостиная с аркой и окном во всю ширину стены. Дверь на длинную остекленную лоджию Марина, когда уходила, оставляла открытой для проветривания. Низкие окна не скрывали так любимый Мариной городской пейзаж – вид на огни и башни Садового кольца. Она не устояла от искушения подвести Дэвида к окну, а он вдруг как-то обмяк, начал оседать на пол.

Марина подтащила стоявшее рядом кресло, зажгла люстру – его лицо было белым как полотно.

– У меня страх высоты, – прохрипел.

– Кофе?

– Чай, пожалуйста, и покрепче и музыку тихую, если можно. И шторы задерните, пожалуйста.

Он начал глубоко вдыхать в себя воздух. Минут через двадцать лицо порозовело, голос восстановился.

– Простите, думал избавился, но нет. Акрофобия называется. Вынужден был прилететь в Москву из-за дочери. Она здесь английский преподает, у нее проблемы личного характера. Уладить не удалось. Летел впервые в жизни. Теперь со страхом думаю о новом полете.

Посидев еще полчаса, попросил Марину вызвать такси. Было около часа ночи. Такси пришло через десять минут.

– Я могу вам звонить?

– Конечно, – записала номер в записной книжке и вырвала страницу. Все равно менять – столько в ней ненужной информации.

Проводила до лифта, нажала кнопку, дверь закрылась. Вниз – не вверх, доедет.

Вернулась в квартиру. Как-то сразу обессилела, как будто это у нее был приступ той самой акрофобии. Еле доплелась до кровати, рухнула на нее, вспомнила их поцелуй во дворе рядом с мусорным баком, по телу прошла дрожь, застонала, с этим и заснула. Проснулась с чувством острого недовольства собой: как могла она пригласить первого встречного-поперечного варяжского гостя в свой мир одинокой женщины? Сколько еще ждать, когда уймется плоть? Режиссер Эльдар Рязанов, где же смерть желаний?!

Май 2001 г.

Пришел май. Сразу и неожиданно стало жарко. Открыла окна во двор. Откуда-то доносился Высоцкий: «Париж открыт, но мне туда не надо». Подумала: «А может быть, мне туда-то как раз и надо? Скоро отпуск, все веселее, чем в Турцию одной». В месяц ее рождения Марина старалась уехать куда-нибудь. Когда была замужем, собирала гостей. Осталась одна – с гостями начались проблемы: они ведь общие были, неловко себе забирать.

Марина оплатила тур на десять дней. Прилетела и в тот же день встретилась с давней знакомой Полиной, русской, но рожденной и прожившей всю жизнь в Париже. Несколько лет назад ее привела в музей их общая знакомая. С тех пор перезванивались, встречались и в Москве, и в Париже. Полина была старше Марины лет на десять, но сказать о ней «дама в возрасте» не повернулся бы язык: она была просто женщиной – красивой и ухоженной. Встреча с ней всегда поднимала тонус: хотелось выглядеть так же естественно-элегантно, стильно, так же, как она, свободно ориентироваться во всех направлениях современного искусства, моды.

Примечания

1

Сокр. от Curriculum vitae – биография (лат.). В современном деловом языке – резюме.

2

Правда? Их потеря! (англ.).

3

Говяжий пирог с почками (англ.).

4

Рыба с жареным картофелем (англ.).

5

Немного денег сверх (англ.).

6

Цит. по Й. Хейзинга «Культура Нидерландов в XVII веке».

7

Б. Ахмадулина «Прощание».

8

А. С. Хомяков, стихотворение «Мечта» (1835).

9

Цеховое объединение художников, скульпторов и печатников, получившее название по имени апостола Луки, покровителя художников, который, как считается, первым изобразил Деву Марию.

10

М. Цветаева «Была ль любовь».

11

Эпизод новозаветной истории, описанный в Евангелии от Матфея, о том, как иудейский царь Ирод, прослышав предсказание о скором рождении Мессии, приказал убить в городке Вифлееме и его окрестностях всех мальчиков, которым еще не исполнилось двух лет.

12

А. Ахматова «Четки».

13

Ф. Тютчев «Silentium!»

14

Государственный Музей Нидерландов, один из крупнейших художественных музеев мира.

15

«То go Dutch» (англ.). – каждый платит за себя.

16

«Комфорт по-голландски» – т. е. никакого комфорта. «Голландский концерт» – т. е. кто в лес, кто по дрова (англ.).

17

Ночной охотник (англ.).

18

Простите, это «голландская смелость», т. е. – смелость во хмелю (англ.).

19

Название драмы А. Н. Островского.

20

Я люблю (англ.).

21

И. Бродский «Строфы».

22

Б. Ахмадулина «Прощание».

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.