Глава VII

НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

Занималось раннее утро. Арденнский Лес дышал миром и покоем.

— Есть у нас фора? — спрсил Лис, подавая Ирбиса усевшейся в седло Маб.

— Если и есть, то немного, — отвечала Королева фей. Возбуждение, вызванное дракой, не отпускало ее.

— Но ведь я выиграл!

— Я предупреждала тебя, что Оберон не собирается драться честно. И если погоня не бросится за нами в самое ближайшее время, то мне пора в монастырь.

— Держись, Корсак, — сказал Лис сыну, — начинается опасная игра в догонялки.

Они пришпорили коней. Теперь, при свете, Арденнский Лес, хоть и полный тумана, уже не казался таким зловещим, как ночью. Лес был чистым — им не встречались буреломы или груды сырого валежника, Лес походил на древний храм с множеством стройных колонн и зеленой листвяной крышей. Кони скакали легко, и Маб, прислушавшись, мимолетно улыбнулась:

— Лес полон вестями о твоей победе, Лис. Вся вольная жизнь приветствует тебя. Ты можешь гордиться.

Лес кончился неожиданно быстро… Очевидно ночью, в темноте, они дали немало кругов… Или же Лес расступился перед победителем Оберона. У них не было времени ломать над этим голову.

Перед ними легла степь. Заросшая высокой, выгоревшей на солнце и оттого кажущейся серебристой травой, она раскинулась, как море. Здесь гулял ветер, не то, что в неподвижном воздухе леса. Все четверо с видимым удовольствием вдохнули свежесть.

— Вот теперь и поскачем, — улыбнулся Лис. Сказать по правде, ему очень нравилось, что дети и Маб глядят на него с таким восторгом.

Но Маб нахмурилась.

— Вот здесь-то нас и возьмут, — вполголоса сказала она. — Лис, вперед! Охота вышла! Вся оберонова нечисть пустилась за нами, и я думаю, ты не обрадуешься, если узнаешь, кто командует охотой.

— Я догадываюсь, — угрюмо отозвался Гилиан. — Ну, так потягаемся в беге.

Кони рванулись вперед. Они неслись по степи, и детям казалось, что кони стали кораблями, плывущими в серебристых волнах. Им казалось, что скачут они умопомрачительно быстро. Но небо позади темнело все больше, и какой-то чудовищный гул наполнял степь. Детям стало страшно.

— Куда мы скачем, Лис? — крикнула Маб.

— У меня была надежда добраться до замка, починить машину и включить ее.

Омерзение мелькнуло на лице Королевы фей.

— Это единственная надежда защититься от всей нечисти Оберона. Но без машины замок станет ловушкой. Кроме того, очевидно, до замка мы не доберемся. Можешь ли ты остановить их, Маб?

— Даже все духи земли и неба не в состоянии остановить дикую охоту. Это тебе не изощренный умница Оберон, которому еще неизвестно что придет в голову. Этим только дай догнать и растерзать.

Красный Лис резко натянул поводья.

— Стоп!

Маб сделала то же.

— Ты с ума сошел?

— Маб… Ты специалистка по похищениям детей. Если ты меня хоть немного любишь, укради моих.

— Куда я их дену?

— К чертовой бабушке!

— А поточнее адрес этой почтенной дамы?

— Маб, исчезни с детьми… куда хочешь… я отвлеку дикую охоту.

Секунду Маб молчала.

— Я отвезу их на Камышовое озеро.

— Возьми меч, — лихорадочно продолжал Гилиан, — Корсак, садись позади леди Маб и крепко держись за ее пояс.

Он расстегнул куртку, сбросил ее и сорочку, и потянул через голову серебряную кольчугу.

— Жалко, — сказал он без выражения, — хорошая вещь. Серебро, однако, не превращается.

Маб взглянула на него с восхищенным изумлением, но сказать ничего не успела. Кольчуга полетела в траву, Лис торопливо оделся.

— Как ты думаешь, чья шкура им нужнее?

— Твоя, вне всякого сомнения. Ведь охоту ведет Роанон, а она не упустит такого шанса.

— Вот и отлично! Ну… в общем… не поминайте лихом!

— Красный Лис, куда ты? — крикнули дети.

Он махнул рукой и пустил коня налево, под прямым углом к их дороге. Там текла узенькая речка, рыжий конь обрушился в нее, перебрался вброд и с видимым усилием поднялся на противоположный обрывистый берег. Гилиан почти лежал у него на шее, вцепившись в гриву. Его прямые волосы цвета светлого золота ярким пятном выделялись на фоне темно-рыжей лошадиной шкуры.

— Я не ошиблась, — пробормотала Маб, проводив его взглядом, и, пришпорив своего коня, вскоре скрылась из виду. Дикая охота потеряла ее.

Красный Лис въехал на холм и остановил коня. Он вырисовывался на фоне серебристой степи, как конная статуя. Он ждал, когда дикая охота заметит его. И она не замедлила. Темная туча повернула к нему, ему показалось, что это стена Арденнского Леса ожила и движется на него. Степь гудела.

— Я еще побегаю, — усмехнулся Лис. — Йа-ха-ха! — крикнул он, и испуганный конь рванулся с места. Волны травы колыхались у самых стремян.

Так началась великая скачка Красного Лиса, пытавшегося уйти от дикой охоты Оберона, которую вела ненависть леди Роанон. Не раз Красный Лис возблагодарил свою удачу за то, что выбрал себе рыжего коня, ибо в степи говорят: белый конь — нежный конь, он слаб, черный конь — нервный конь, он быстр, но устает, рыжий конь — конь-огонь, он силен и вынослив, как лесной пожар. Много часов продолжалась эта скачка по бескрайней степи, и чем дальше в степь дикая охота загоняла Красного Лиса, тем меньше у него оставалось надежды. Не раз уж он слышал над своей головой хлопанье чудовищных крыльев птиц-разведчиков, настигавших его. И настала минута, когда Красный Лис понял, что конь его устал. Лис не потерял ни секунды. Он только пожалел, что нечего ему кинуть через плечо, чтобы там вырос какой-нибудь лес, или разлилось озеро, словом, чтобы возникло за спиной нечто, способное задержать дикую охоту. Однако магия такого уровня была ему недоступна.

— Спасибо, дружище, за службу, прости, что бросаю тебя, — шепнул он на ухо коню. У него оставался еще один, прибереженный на последний случай шанс. И когда птицы-разведчики описали над рыжим конем очередной круг, они не увидели на его спине всадника. Только коричневые подушечки лап большого ярко-рыжего лиса мелькнули, как если бы он соскользнул с седла в высокую траву.

Дикая охота на миг растерялась. Жертва исчезла. Нечисть остановилась и подождала, пока подоспеет леди Роанон на огромном черном единороге.

— Пустите собак, — ни минуты не раздумывая, бросила она. И степь огласилась лаем, а кое-кто из нечисти поежился: эта женщина собственного мужа с упоением травила собаками. Это были, разумеется, не простые псы. Их зубы рвали железо. Они сразу подняли след Лиса.

В стремительном беге Красный Лис стелился по степи. За полчаса, что длилось замешательство охоты, он успел оторваться, но сейчас слышимый вдали лай вновь настигал его. В душе Лиса не оставалось места ни страху, ни даже ненависти к своей преследовательнице. Да и не мог он ее ненавидеть. Ее предательство он воспринял как факт. Кроме того, страх и ненависть отнимают слишком много сил. На пути ему встретился ручеек, и он несколько раз старательно перешел его вброд, с большим знанием дела запутывая следы. На глаза ему попалась уютная нора с круглым, заманчиво чернеющим входом. Он подавил свой порыв забиться в эту нору и затаиться там — любой фокстерьер в момент извлек бы его оттуда за хвост. Поймав себя на победе над животным инстинктом, Лис угрюмо себя поздравил. Убежденный, что собаки потеряют немало времени, распутывая его следы, он сел под кустик и отдышался. Бока его тяжело поднимались и опадали, сердце стучало молотом.

— Сам ни в жизнь не буду охотиться на лису, и детям запрещу, — сказал он вполголоса. В дупле соседнего дерева кто-то испуганно ойкнул, затем оттуда выглянула любопытная беличья мордочка. Лис щелкнул зубами, белка с восторженным испугом и большой готовностью взвизгнула и снова спряталась в дупле.

«Дура», — подумал Лис, и удивился, откуда эта мысль. Должно быть, она явилась из глубин лисьего подсознания, ведь лисы презирают белок.

Однако лай как будто стал ближе. Лис поднялся и почувствовал, что стер подушечки на лапах. «Интересно, — мелькнула мысль, — сапоги порвались или просто натерли? Что вообще соответствует подушечке?» Он лизнул горящие лапки и пустился в путь.

Собаки покружили на месте его отдыха. Они тоже устали, и их багровые языки свисали до земли. Роанон стало очевидно, что долго они не продержатся, и что даже угрозами она вскоре не сможет заставить их продолжать погоню. А степь уходила и вправо, и влево, и стелилась впереди, и терялась за спиной. Поднявшийся ветер клонил траву, и волны ее бежали, перекатываясь и нагоняя друг друга, все вперед. В спину охоте дул этот ветер, и в спину Лису, и запах его терялся.

— Подожгите степь, — сказала леди Роанон.

Лис несся что было сил. Сперва чуткий его нос уловил запах гари, потом черные клубы дыма стали нагонять его и забиваться в горло. Если он теперь не обгонит пожар, ему крышка. На секунду он подумал было превратиться в человека, но сделал выбор в пользу четырех ног. Горящая трава за его хвостом трещала так, будто падали вековые деревья. Выстреливший уголек обжег ему ухо. Отчаяние охватило Красного Лиса. Однако то, что лишает сил человека, к счастью, не действует на быстроту бега животного. Воздух стал горячим и сухим, Лис терял ясность сознания. Пожар настигал его. Его преследовал запах паленой шерсти. Однако он бежал.

Его вел бессознательный животный инстинкт. Степь прорезалась глубокой и быстрой рекой, чьи берега обильно заросли кустарником. Лис вылетел на обрывистый берег и, нелепо дернув в воздухе лапами, свалился в воду, скрывшись в ней с головой. На мгновение над зеленовато-бурой неспокойной поверхностью появилась златовласая человеческая голова, потом Гилиан снова нырнул.

Быстрое течение тащило его несколько миль, а дикая охота притормозила, попав в свой же пожар. В тихом плесе Красный Лис в обличье человека добрался до берега, шатаясь, выбрался на сушу, упал, пару раз глубоко вздохнул и уполз в кусты.

— О да, конечно, — отвечала крошечная феечка из колокольчика, стоя перед дикой охотой. — Леди, ваша лиса убежала вон туда, на восток. Она хромала, и хвост у нее был опален.

— Да, это он, — кивнула леди Роанон, — видимо, мы скоро достанем его. В путь!

Дикая охота с воем и топотом рванулась в указанном направлении. Феечка серебристо рассмеялась им вслед, выпрыгнула из своего домика и направилась в кусты.

Красный Лис с опаленным хвостом и стертыми в кровь подушечками лап спал на боку, тяжело дыша и подергивая лапами. Феечка обеими руками, как копье, взяла травинку и пощекотала у него в носу. Лис чихнул и вскинулся.

— Эй, остроухий, — сказала феечка, — ты дикую охоту проспал.

— Где они?

Феечка вздрогнула.

— Ищут тебя на востоке. Королева всем подвластным ей духам велела позаботиться о тебе, лис. Видно, не простой ты зверь, а?

— Я тебе дико благодарен, — отвечал Лис. — Я был бы еще больше благодарен, если бы не так устал, а-а… — Он зевнул и почесал задней лапой за ухом. — Который час?

— Осталось три часа до заката, — ответила феечка.

— О дьявол!

Лис вскочил на ноги, встряхнулся… и превратился в человека.

Феечка испуганно вскрикнула, но справилась со своими нервами.

— Я понимаю теперь, — сказала она со смешком, — почему Королева Маб так заботилась о шкуре какого-то остроухого.

— Очень есть хочется, — грустно сказал Красный Лис.

— Могу предложить тебе немного нектару, — отозвалась феечка, — но тебе этого, наверное, мало…

Она оборвала себя на полуслове, заметив, что взгляд его зажегся и устремился куда-то за ее спину, а рука замерла в воздухе, готовая к стремительному броску. Она обернулась. В полуметре от Лиса сидела крупная любопытная мышь.

— Ты что?

— Ах… — он рассмеялся чуточку принужденно и опустил руку. — Я все еще больше лис, чем человек.

— Хорош бы ты был, излови ты ее и слопай!

Лис был очень сконфужен. Мышь поспешила убраться с его глаз, дабы не раздражать инстинкты.

— Я очень долго пробыл лисом, — сказал он извиняющимся тоном. — Это рискованно.

— Королева фей ждет тебя на Камышовом озере, — объявила феечка. — А эта река в него впадает через три мили. Берегом идти я бы тебе не советовала. Лучше тебе поплыть. Течение тут быстрое, а я попрошу ласточек доложить Королеве, что ты скоро прибудешь.

— Тогда я поспешу, — сказал Лис. — Авось Маб чем-нибудь меня накормит.

Он с усилием поднялся с земли, вошел в воду и снова превратился в лиса. Мимо проплывала большая полуутопленная коряга. Лис уцепился за нее передними лапами. Хвост его, распушившись в воде, полоскался, как шелковый.

— Счастливого пути! — крикнула феечка. — Передай Королеве мой поклон.

Эти три мили стали для Лиса сплошным кошмаром. Его мутило от этой воды, похожей на бесконечное, переливающееся полотнище зеленоватого шелка. С корягой ему пришлось расстаться — она застряла на перекате, и дальше он поплыл сам, едва держа над водой нос. Вокруг все сливалось, он ничего не различал. Он устал до потери сознания. Он успел еще изумиться, увидев, как берега куда-то исчезли, и перед ним раскрылась широкая водная гладь, освещенная золотым предвечерним светом, и стена камышей где-то там, слева, и течение как будто сразу погасло. Там, среди камышей, ему померещилась песчаная отмель, на которой так славно было бы вытянуться, он повернул туда и поплыл, еле двигая лапами. А когда лапы его коснулись песка, он рухнул, как мокрая горжетка, и потерял сознание, успев, однако, ощутить, как его подхватили ласковые сильные руки Маб.

Как она гладила его промокшую шкуру и целовала в нос, он уже не почувствовал.

Глава VIII

НЕДОЛГИЙ ОТДЫХ НА КАМЫШОВОМ ОЗЕРЕ

— Превращайся же! — тормошила Лиса Королева фей. — Если ты сейчас заснешь лисой, ты никогда не сможешь стать человеком.

Лис смотрел на нее мутными глазами и временами слабо поскуливал.

— Если бы я знала, как ты это делаешь, я бы сама тебя превратила, — с отчаянием в голосе сказала Маб. — Ты хочешь, чтобы, лишившись матери, твои лисята еще и отца потеряли?

Дети были беспроигрышной картой. Беспомощно распластавшийся на песке Красный Лис дернулся, челюсти его щелкнули, и он обернулся человеком. Превращение, идущее с затратой энергии, окончательно его обессилило, однако Маб успокоилась.

— Отдохни пару минут здесь, — сказала она, устраивая его голову у себя на коленях, — а потом надо будет перебраться в укрытие. Там есть все для восстановления твоих сил.

— Что с детьми? — с трудом выговорил Лис. Человеческая речь ему почти не подчинялась.

— С детьми все в порядке. Наяды накормили их, потом они поспали, потом купались, а сейчас, верно, снова спят. Очень беспокоились о тебе. Эй, погоди, не спи. Здесь, на открытой косе, спать опасно, ненароком налетит разведчик..

Маб заставила Красного Лиса подняться на ноги и помогла ему пройти несколько метров в направлении зарослей камыша и кустарника. Там пряталась крошечная дачка Королевы фей, целиком сплетенная из камыша. В дверях Гилиану даже не пришлось пригнуться.

— Ты есть хочешь? — спросила Маб.

Он помотал головой.

— Уже нет. Только спать.

— Тогда ложись.

Красного Лиса долго упрашивать не пришлось. На ложе из камыша и кувшинок он рухнул, как бревно. Маб помогла ему стянуть сапоги и присела рядышком. Несмотря на все передряги, на ее ослепительном платье из белого шелка по-прежнему не было ни пятнышка.

— Бедный мой, — донеслось до него сквозь дрему, — туго тебе пришлось. Мало кто уходил от дикой охоты.

Она взъерошила его влажные волосы, и ее ладонь шаловливо нырнула ему за воротник.

— Маб, — умоляюще пробормотал Лис.

— Спи, спи… Я буду рядом.

Маб вытянулась рядом с ним, а через несколько минут ему послышался лукавый смешок, и ласковые прохладные руки опять коснулись его лба. Как ни хотелось ему спать, он все же приоткрыл один глаз. Маб недвижимо и, как показалось ему, бездыханно, лежала рядом с ним.

— Да это же всего только тело, — сказал голос Маб совсем с другой стороны. — Пусть себе лежит. А я здесь. Ведь я — вольный дух зеленых лугов, мой храбрый Лис. Обернуться ветром для меня проще, чем тебе стать лисой, и гораздо менее опасно. Спи спокойно, мой Лис, а я освежу твой сон. Ты проснешься полным сил… и дико голодным.

Тревога отпустила Красного Лиса, и он, наконец, позволил себе заснуть.

Он проспал всю ночь и все утро, и проснулся уже около полудня, как и предсказывала Маб, страшно голодным. Восхитительные запахи жареной рыбы щекотали его обоняние задолго до пробуждения, и, наевшись, он признался Маб, что ни разу в жизни у него не было столь чудесного отдыха.

С песчаной отмели доносились визги купающихся детей.

— Наяды присмотрят за ними, — улыбнулась Маб, — они заходили сюда, пока ты спал. Теперь они вполне счастливы. И, думаю, даже немного позабыли о Роанон… Тут уж мы с тобой ничего не сможем изменить, Роанон навсегда останется темной тенью их детства.

Гилиан удивлялся. Маб в своем королевстве была совсем другою Маб. Она была нежнее и мудрее той, кого он знал, и он поймал себя на том, что думает о ней, как о близком человеке. С ней можно было и пошутить и позубоскалить, как и прежде, но с нею рядом хорошо было и помолчать, и тихо поговорить о делах серьезных. Ему внове было испытывать к женщине такое чувство. Должно быть, он взрослел.

— Расскажи мне о себе, Красный Лис, — попросила она, когда они, лежа в тени под камышовым навесом, издали смотрели на резвящихся на мелководье детей. — Как ты узнал, что ты оборотень, и как научился управлять своими превращениями?

— В нашем роду, — обстоятельно начал Гилиан, — издавна наблюдались случаи превращений. Ну… случались оборотни. Я прочитал об этом в детстве, тайком забравшись в библиотеку отца. Мне было лет тринадцать. Разумеется, меня заинтересовало, нет ли и у меня этих способностей.

— Интересный случай, — вставила Маб, — обычно превращения идут самопроизвольно, в зависимости от фаз луны, и оборотень ничего не в силах поделать.

— Да, я знаю. Но у меня очень долго ничего не получалось… а когда вдруг получилось, я так испугался, что мигом опять стал человеком. А потом не стало у меня лучшей игры, чем эта. Я обожал тайком удирать из замка и резвиться на воле, наслаждаясь собственной силой, быстротой и смекалкой.

— Готова держать пари, ты вдоволь набедокурил в окрестных курятниках.

— Грех был, — согласился Гилиан. — Однако в семнадцать лет я понял, что продолжать дальше было бы опасно. Мне показалось, что я теряю над собой контроль. Поэтому я резко прекратил все эти игры.

— Что делает честь силе твоей воли, Аларих.

— Скорее, моему инстинкту самосохранения. Когда я выбрал себе прозвище Красного Лиса, никто не удивился — лисица у нас в гербе. Несколько лет я жил как обычный человек. Потом я женился, потом родились дети. Собственно, магией-то я стал заниматься ради детей — чтобы позабавить их. Я и не думал, что у меня будет что-то получаться.

— Аларих, почему в тот вечер, когда я навестила тебя в палантире, на тебе была кольчуга? Ведь ты находился в собственном замке, под защитой твоей грозной машины.

— Когда я только устанавливал машину, мне частенько приходилось защищаться от всяких тварей, насылаемых Обероном. Кольчуга очень помогала. Ведь когда не хватало магической силы, приходилось попросту драться. Кроме того, башня-то не защищена. Мне необходима была комната, где колдовство имело бы силу, а если она не защищена, значит, сюда и жаловали непрошеные гости.

— Я поняла, что ты оборотень, когда ты снял кольчугу. Я была в восторге.

— Маб…

— Что?

— У тебя есть предрассудки?

— У ме-ня?!

— Не хочешь ли ты ненадолго превратиться в лисичку?

Маб прыснула.

— Интересно, что сказала бы леди Роанон в ответ на подобное предложение? Погоди-ка…

Она скрылась за камышовыми занавесями, заменявшими в дачке двери, и оттуда вырвался поток свежего воздуха. Ветерок смеялся искристым смехом Королевы фей. Красный Лис в облике зверя подпрыгнул в воздух, попытавшись цапнуть ветерок зубами, но Маб дунула ему в уши, и он свалился на землю, дергая лапами в конвульсиях смеха, однако поднялся и продолжил тщетные попытки изловить бестелесного противника. Эта гимнастика доставляла обоим огромное удовольствие… пока совсем рядом не раздались крики:

— Красный Лис! Красный Лис!

Лис завис в воздухе, в страхе щелкнул зубами и свалился за ближайший куст. Оттуда поднялась встрепанная голова Алариха Гилиана. Маб вышла из дачки. Дети бежали к ним, размахивая руками и восторженно вопя:

— Красный Лис, мы ежика поймали!

— Мы хотели с ним поиграть, а он в клубок свернулся, такой колючий!

Маб и Гилиан отправились смотреть ежа. Все четверо уселись вокруг колючего клубка, и Гилиан со знанием дела сказал:

— Берете палочку, или вот так, осторожно, ладонью, катите господина ежа к воде. Как только водичка его намочит, он сразу раскрутится и побежит прочь. И можете любоваться на него.

Он делал все, о чем говорил, и еж, распрямившись под восторженные вопли детей, что-то с явным недовольством хрюкнул в сторону Красного Лиса, чье лицо основательно вытянулось, и поспешил прочь.

— Прошу меня извинить, господин еж, — сказал Гилиан вслед колючему джентльмену и хихикнул с несколько сконфуженным видом.

— Что он сказал тебе, Красный Лис? — привязались дети.

Гилиан смешался, но Маб выручила его.

— Господин еж выразил неудовольствие легкомысленным поведением Красного Лиса.

Дети были удовлетворены и вновь убежали купаться.

— Должно быть, я и в самом деле рыжий кретин? — вполголоса спросил Гилиан у Маб.

Маб от души рассмеялась.

— Нет, почему же. Ты все-таки не совсем рыжий. Ты золотой.

Прошел день. Завечерело. С запада через все озеро, прямо к порогу камышовой дачки протянулась огненная дорожка.

Маб сидела на берегу одна, обхватив руками колени. Она была грустна. Мало кто видел, как грустит Королева фей. Зрелище это печалит. Красный Лис сел рядом с ней.

— Оберон сказал правду, — тихо произнесла Маб. — Что у нас с тобою впереди, Аларих? Почему я привязалась к тебе так крепко, что мне больно думать о том, что ты смертный? Почему это так мучает меня? Отпусти меня, Лис, я не привыкла страдать.

— Как же я могу отпустить тебя, Маб, если я не держу тебя?

— Что же меня держит? Я и в самом деле хотела лишь поиграть.

— О Маб, — печально засмеялся он. — Я слыхал о брошенных тобою жертвах твоих игр. Они на всю жизнь отравлены несбыточными мечтами увидеть тебя еще хоть раз.

— Ни за кого не зацеплялясь я так, как за тебя, Лис. Останься со мной.

— Записаться в твою свиту, Маб, и сопровождать тебя повсюду?

Гилиан покачал головой.

— Нет, Маб. Я должен поднять над замком Гилиан свое знамя с лисицей. Мои дети должны вырасти людьми. Маб, мой путь — это путь смертного. А кроме того… я не хочу быть в твоей свите одним из многих.

— Все думают, — с трудом сказала Маб, — что я просто охотница за наслаждениями. Ты даже не можешь себе представить, как мне больно оттого, что ты никогда не поймешь, как я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Маб. Неужели ты могла сомневаться насчет этого?

— Могла. Ты никогда об этом не говорил. Вся моя теория обольщения, остроухий, полетела к черту из-за тебя. К любви нас привела не моя сила, а миг моей слабости. Но Оберон прав — я не смогу остаться с тобой в замке, где будет работать твоя машина. Я понимаю, она нужна для безопасности твоих детей. Но, может быть, иногда… ночью… ты будешь выбираться из замка?

— Боюсь, что буду проделывать это слишком часто, Маб. Ведь и я отравлен навеки твоей любовью, прекрасная Королева фей.

На небе зажглись звезды, и Красный Лис вспомнил, что однажды уже сравнил глаза Маб с Млечным Путем.

ЭПИЛОГ

А что же было дальше? Страшноватая и веселая история о том, как однажды в занятый нечистью замок Гилиан на брюхе прополз ярко-рыжий лис. Как он пробрался в машинный зал, обернулся человеком, и молния серебряного клинка пронзила заснувшего на посту гигантского тролля. Суеверный ужас, который питала нечисть к машине Красного Лиса, не позволил им даже прикоснуться к ней, и она осталась цела, хотя замок они запакостили и разграбили. Лис произнес над разорванной лентой заклинание целостности и поднял рубильник вверх. И тогда все лешие в замке стали тем, чем были до тех пор, пока злая воля Оберона не вдохнула в них жизнь — трухлявыми пнями и корягами. А утром все увидели, что на шпиле башни развевается стяг с бегущим по золотому полю Красным Лисом.

Борьба его с Обероном то разгоралась, то угасала. То там, то здесь всходили семена ненависти Роанон. Но, говорят, любовь Королевы фей хранила замок Гилиан.

Дети выросли. И вот когда Корсаку исполнилось двадцать лет, и он научился всему тому, что умел его отец, Красный Лис исчез из замка навсегда. Он стосковался по бескрайней степи и вольному ветру. Не верьте, если вам скажут, что он служит в свите Королевы Маб — он слишком независим для этого. Красный Лис одинок. Ходят также слухи, будто Маб замолвила кому надо словечко, и Красному Лису было даровано бессмертие, правда, в облике зверя. Он любит бегать по ночам в высокой траве, под яркими звездами, и приходит к детям, которые боятся темноты. Он садится на пол в детской, чешет лапой за ухом и рассказывает им сказки или показывает всякие волшебные фокусы. Из темноты он изгоняет страх, и дети любят его. Говорят также, что есть несколько ночей в конце мая, когда небо расцветает особенно яркими соцветиями звезд, когда земля благоухает пробуждающейся зеленью, и Королева Маб обретает власть над миром. Тогда Лис на краткий срок возвращается в обличье человека и встречается со своей возлюбленной Королевой.

Такова история о Красном Лисе и Королеве Маб.

3-16 мая 1993 г.