- Кроме жителей Хиросимы, говорили нам, мы будем первыми свидетелями взрыва атомной бомбы и будем находиться от него на самом близком расстоянии, - вспоминает 45-летний Мартин Саймонис.
      В то весеннее утро он вместе с другими 12 американскими морскими пехотинцами получил приказ перейти в укрытие - в узкий солдатский окоп; тем временем на стальной рампе, удаленной от окопа примерно на 2 км, была установлена атомная бомба, подготовленная специалистами к взрыву в пустыне.
      Саймонис точно помнит последние моменты перед взрывом: "Около окопа на штативе был укреплен громкоговоритель, имевший связь с находящимся поблизости от нас бетонным бункером. Началась последняя проверка готовности перед взрывом. Нам всем приказали прижаться плотно к земле. За 30 сек. до взрыва отсчет велся по секундам".
      Когда бомба взорвалась, вспоминает Саймонис, "то было такое впечатление, будто одновременно в глаза ударили 50 молний и вслед за этим раздался гул землетрясения. Нам приказали подняться с земли, и мы увидели огненный шар, который словно огромный вал пламени накатывался на нас" .
      Чтобы определить силу взрыва, на полигон были доставлены танки и там же было построено несколько домов. "Мы видели, как с танков были сорваны башни и как превратились в руины дома. Затем мы снова прижались к земле, и взрывная волна прошла над нами. Окоп обвалился, и мы вынуждены были откапывать себя. Вскоре после этого мы все почувствовали себя довольно плохо. Сразу же после взрыва у нас появилась тошнота", - так Саймонис описывает свои ощущения.
      Сейчас он жалуется на слишком высокий процент кальция в крови. Раз в полгода он проходит обследование у врачей - специалистов по лейкемии. По словам Саймониса, за последние четыре года он 10 раз лежал в больнице, причем последний раз ему была сделана операция околощитовидной железы.
      Лечение в больнице каждый раз обходится Саймонису в среднем 4 тыс. долл., а это ему не по карману. Чиновники управления по делам ветеранов (оно обслуживает всех бывших военнослужащих армии США), к которым обращался Саймонис, встречали его "с кислой миной на лице".
      Сотни раз на полигонах в районе Тихого океана и на юго-западе Соединенных Штатов производились взрывы ядерных зарядов. Примерно 400 тыс. солдат и сотрудников Комиссии по атомной энергии, а также неопределенное число штатских лиц, находившихся неподалеку от полигонов, в той или иной степени подверглись облучению.
      Их заверяли, что опасность облучения практически равна нулю, так как испытания осуществляются под строгим контролем, и что доза облучения в любом случае слишком мала, чтобы причинить вред здоровью. Сейчас очевидно, что эти заверения не соответствовали действительности. Есть доказательства, что и в то время были аварии, что оставлялись без внимания предупреждения о вероятном риске для здоровья, что заключения ученых негативного характера держались в секрете.
      Свыше 100 тыс. солдат и гражданских лиц участвовали в испытаниях атомной бомбы в районе Тихого океана, которые начались через 10 месяцев после атомной бомбардировки Нагасаки и продолжались 12 лет. Все они в разной степени подвергались губительному воздействию радиоактивности.
      В процессе дальнейшего совершенствования атомного оружия много раз происходили аварии. Так, представители Комиссии по атомной энергии во время испытаний водородной бомбы, проходивших в 1954 г. под кодовым наименованием "Шот браво", были застигнуты врасплох непредвиденно сильным выпадением радиоактивных осадков. Тогда из-за внезапного изменения направления ветра радиоактивному заражению подверглись 23 японских рыбака, около 240 жителей Маршалловых островов и 28 американских солдат. Правительство США выплатило японцам компенсацию в размере 10 млн. долл., гарантировало жителям Маршалловых островов медицинское обслуживание и другую поддержку. Американских же солдат только обследовали и после увольнения из армии не подвергали больше никакому медицинскому контролю.
      Крупные испытания атомных бомб начались в Неваде в 1951 г. после того, как президент Г. Трумэн по рекомендации Комиссии по атомной энергии разрешил использовать для этих испытаний территорию площадью в 3500 км2 в пустыне Невада.
      80 тыс. американских солдат наблюдали атомные взрывы начиная с испытаний под кодовым наименованием "Дог ивент" (1951 г.) и кончая испытаниями "Литтл филлер I" (1962 г.). Они наблюдали эти взрывы как с близкого расстояния (2 км от центра взрыва), так и с незащищенной территории на расстоянии 23 км. Во время многих испытаний сразу же после взрыва солдаты подходили к его эпицентру. В других случаях их доставляли на вертолетах и высаживали за несколько сот метров от центра взрыва. Точно определить степень их радиоактивного облучения трудно. Однако из документов явствует, что Комиссия по атомной энергии в своих отчетах преуменьшила размеры радиоактивного заражения.
      Поль Купер вместе с более чем 3 тыс. его коллег в 1957 г. был очевидцем взрыва атомной бомбы под кодовым названием "Шот смоки". По еще не остывшей от взрыва земле он приблизился к центру взрыва. 20 лет спустя он лежал при смерти с лейкемией в больнице города Солт-Лейк-Сити. Он тщетно добивался компенсации, которую, по его мнению, ему должно было выплатить Управление по делам ветеранов. Случай с Купером был подхвачен прессой, в результате чего Национальный центр по контролю за здоровьем был вынужден провести медицинское обследование на лейкемию участников атомных испытаний "Шот смоки". Число страдающих лейкемией оказалось значительно большим, чем ожидалось по данным общей статистики.
      За 10 месяцев до смерти Куперу удалось наконец добиться получения компенсации от Управления по делам ветеранов. После этого сотни ветеранов, свыкшихся со своими раковыми заболеваниями как с роком судьбы, обратились в управление с заявлениями о выплате компенсации за ущерб, причиненный их здоровью. Но с 1967 г. только в 19 случаях из 231 просьба о выплате денежной компенсации была удовлетворена. Ввиду отсутствия четких научных критериев для оценки вреда от радиоактивного облучения Управление по делам ветеранов принимает во внимание только заболевания, возникшие во время прохождения военной службы или в течение года после увольнения из армии.
      Не только военнослужащие, но и гражданские лица, прежде всего фермеры штатов Невада, Юта и Аризона, стали жертвами испытаний атомных бомб. "Это самый чистый уголок природы на всей территории Соединенных Штатов, где нет никакого промышленного загрязнения", - говорит бывший министр внутренних дел США Стюарт Юдолл; он обводит пальцем круг радиусом в. 320 км на карте Юго-Запада США. В этом круге умещаются Невада, Южная Юта и Северная Аризона, а также треугольник из гор, долин и пастбищ, простирающихся далеко к северу и востоку от бывшего полигона испытаний атомной бомбы в Неваде.
      Во время проведения испытаний атомной бомбы здесь, по словам Юдолла, проживали 25 тыс. человек. Большинство старожилов этих мест - мормоны, которые воздерживаются от употребления алкоголя, табака и кофе, причем преимущественно сельские жители, и следовало ожидать, что здесь будет особенно мало случаев раковых заболеваний, однако среди населения за последние два десятилетия был отмечен значительный рост раковых заболеваний.
      Вот что говорит Юдолл о причине бедствия:
      "Это - единственные люди в мире, которые годами питались зараженными продуктами и неоднократно подвергались радиоактивному облучению. Это беспрецедентный случай на нашей планете".
      Испытания атомного и водородного оружия, помимо того, что они держат мир в постоянной тревоге, как предвестник возможных грядущих атомных войн, приносят, а в дальнейшем в еще большей степени будут приносить вред здоровью людей. Расчеты показывают, что если и впредь испытания атомного оружия будут продолжаться, то, вследствие выпадения на поверхность земли образующихся при взрыве и распространяющихся по всему земному шару радиоактивных изотопов стронция, цезия и углерода, в будущем в каждом поколении будет поражено наследственными заболеваниями несколько миллионов человек.
      Деятели американской медицинской науки - участники симпозиума на тему о последствиях термоядерной войны 21 марта 1980 г. выступили с заявлением "Опасность: ядерная война", обращенным к президенту США Дж. Картеру и Генеральному секретарю ЦК КПСС, Председателю Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежневу.
      В заявлении, в частности, говорится: "Как врачи, ученые и заинтересованные граждане, встревоженные сложившейся на международной арене политической обстановкой, в которой ядерную войну все чаще представляют как "мыслимую" возможность, мы, основываясь на медицинских и научных анализах, вынуждены вновь предупредить, что в результате ядерной войны, пусть даже "ограниченной", погибнет, получит ранения или заболеет такое беспрецедентное число людей, какого никогда не наблюдалось в истории человечества.
      Распространившиеся по всему миру радиоактивные осадки, отмечается далее в заявлении, вызовут заражение местности на большей части земного шара на протяжении жизни многих поколений, и атмосферные воздействия причинят серьезный ущерб всему живому.
      Поэтому, стремясь защитить жизнь человечества, мы обращаемся к вам с призывом:
      1. Ослабить наблюдающуюся сейчас напряженность в отношениях между нашими странами.
      2. Запретить использование всех видов ядерного оружия.
      3. Признать наличие угрозы, связанной с самим существованием огромных ядерных арсеналов двух стран, и начать их ликвидацию".
      Это заявление, подчеркивают его авторы, продиктовано пониманием губительных последствий ядерных взрывов, если начнется ядерная война, как для людей, находящихся в районе взрыва, так и на значительном отдалении от него по причине радиоактивного заражения земли и разрушительного воздействия на температуру планеты, на окружающий ее озоновый слой и соответственно на все формы органической жизни.
      Л. И. Брежнев, отвечая американским ученым - авторам заявления "Опасность: ядерная война", указал: "С того времени, как впервые атомная энергия была использована в военных целях, Советский Союз последовательно выступает за запрещение этого и всех других видов оружия массового разрушения и уничтожения" .
      21. СССР. Щит Родины
      По-разному относились к своим исследованиям в области атомной энергии ученые-атомники различных стран. Так, И. и Ф. Жолио-Кюри думали в первую очередь о развитии любимой науки, о самом притягательном в ней - открытии нового. Р. Оппенгеймер в то время, когда его страна воевала, все свои силы отдавал созданию атомной бомбы. Он думал о победе и, может быть, о возмездии. Кончилась война; стал знаменитым американец Э. Теллер: он думал уже о супербомбе, рассчитывая с ее помощью обеспечить США мировое превосходство.
      По-иному относились к исследованиям в области атомной энергии советские ученые. Задачи атомной науки в СССР с первых же шагов ее развития были подчинены благородным, гуманным целям. Только угроза ядерного нападения со стороны империалистических государств, угроза безопасности страны заставила советских ученых форсировать создание атомной бомбы.
      Почти сразу же после войны, когда Советский Союз целиком был поглощен восстановлением разрушенного войной народного хозяйства, в США и Великобритании вынашивали против СССР - своего недавнего союзника по антигитлеровской коалиции - самые чудовищные и коварные планы. Уже в 1948 г. Черчилль предложил начать против СССР атомную войну, а в США в 1949 г. был даже разработан план войны против Советского Союза под кодовым наименованием "Дропшот". Авторы этого плана предлагали сбросить на СССР ни много ни мало 300 атомных бомб и 20 тыс. т "обычных". Черчилль и Трумэн размахивали атомной бомбой в то время, когда у нас такого оружия еще не было.
      Американские "специалисты по России" заявляли: "Чтобы победить атом, русская техника должна быть на уровне американской". Они утверждали, что по своей производственной мощности ключевые для решения атомной проблемы отрасли промышленности в СССР отстают в среднем на 22 года от соответствующих отраслей промышленности в США. "Сегодня советская промышленность занимает второе место в мире, - писали они, - но это не та промышленность, которая нужна. Русская промышленность занята главным образом производством тяжелого, грубого оборудования, вроде сталеплавильных печей и паровозов".
      На главный вопрос, когда же Россия будет иметь собственную атомную бомбу, американские "специалисты" в своих аналитических обзорах отвечали: "Не ранее, никак не ранее 1954 г.". Эти строки принадлежат перу Э. Реймонда, бывшего консультанта по экономике СССР военного министерства США, и Дж. Хогертона, американского инженера-атомника, бывшего начальника отдела технической информации машиностроительной фирмы "Келлекс".
      Эти авторы в статье "Когда Россия будет иметь атомную бомбу?" выдавали желаемое за действительное. Кроме того, они делали вид, что не знают, какой вклад внесла советская наука в раскрытие тайны строения атома. Они утверждали, что советская техника не способна сделать то, что сделала американская. Об американской технике говорилось в главах с броскими заголовками: "Завод-гигант", "Чудо механики и химии", "Использовались все ресурсы Америки", "Потребовалась автоматическая аппаратура", "Мы превзошли алхимиков", "Фантастические мощности", "Подъемный кран, который думает" ...О советской же технике авторы отзывались пренебрежительно: "Отрасли советской промышленности точных приборов мало развиты", "Россия будет иметь затруднения в получении достаточного количества урана", "В СССР существует ,,проблема снабжения электроэнергией", "Объем русских научно-исследовательских работ уменьшился", "Русская промышленность перегружена работами по восстановлению" и т. д.
      И. В. Курчатов дал указание об издании-этой статьи отдельной брошюрой. В предисловии , подготовленном им самим, была дана отповедь ее авторам: "Авторы пророчествуют, что советская промышленность, хотя и занимает, по их собственному признанию, второе место в мире, все же не может рассчитывать на сооружение в ближайшее время атомных предприятий... Совершенно бесспорно, что практическое решение задачи использования атомной энергии - дело исключительно трудное и сложное. Ясно, что эта задача не может быть решена без большого напряжения сил людей нашей науки и техники, сил всего советского народа. Но советские люди неоднократно доказывали, что они умеют справляться с трудностями. Лучшим судьей в таких случаях является сама жизнь. Пусть "пророки" гадают на кофейной гуще, в каком году Россия будет иметь атомную бомбу. Поживем, увидим!"
      В 1946 г., когда многим на Западе казалось, что США надолго обеспечили свое военное преимущество, Эйнштейн писал: "Что касается так называемого секрета атомной бомбы, то я полагаю, что Россия будет способна производить атомные бомбы своими собственными силами через короткое время". И как во многих других случаях, он и на этот раз оказался прав.
      Традиции отечественной науки в изучении строения вещества насчитывают не одно десятилетие. Известны взгляды в этой области М. В. Ломоносова. Известно, что значило для развития физики и химии гениальное открытие Д. И. Менделеева. Можно, наконец, напомнить, что академик И. Р. Тарханов уже через год после открытия В. К. Рентгена начал изучать воздействие Х-лучей на живые организмы и заложил основы радиобиологии.
      Менее известно, что в декабре 1919 г. в условиях гражданской войны в России в Петроградском университете состоялось открытие годичного собрания научных работников Государственного оптического института. После сообщения ученого секретаря о проделанной работе на кафедру поднялся директор института профессор Д. С. Рождественский. Его доклад назывался "Спектральный анализ и строение атомов".
      "В трудных внешних условиях, которыми окружена научная работа у нас на родине, - говорил Д. С. Рождественский, - судьба оказалась благоприятной Оптическому институту, В вопросе строения атомов, где предшествующая работа расчистила широкий путь, нам удалось сделать три важных шага. И мы навряд ли переоценим их значение, если скажем, что теперь пробита брешь в ограде, скрывавшей таинственную область строения атомов...".
      Доклад Д. С. Рождественского был восторженно встречен присутствовавшими. О нем вскоре заговорили на страницах печати. Уже 21 декабря 1919 г. петроградская "Красная газета" поместила статью А. Болотина. "Наука в Советской России, - говорилось в статье, - занимает самое почетное место... Заботливое отношение Советской власти к науке признают даже наши многочисленные враги, как внутренние, так и внешние. Отношение это станет для всех еще более ясным, когда все узнают, что в большевистском красном Питере сделано русским ученым громадной важности научное открытие".
      Газета сообщала, что профессор Д. С. Рождественский направил в Петроградский отдел народного образования письмо, в котором предлагал учредить при Оптическом институте особую комиссию из математиков, астрономов и физиков-теоретиков для проведения математической и вычислительной работы в целях "выяснения строения других, более сложных атомов". Отдел народного образования, как отмечалось далее в статье, решил обратиться в Исполком Петроградского Совета с предложением направить сообщение о научном открытии Рождественского в Голландскую академию наук на имя известных ученых Лоренца и Эренфёста.
      Через три дня "Красная газета" сообщила о предстоящей работе в Петрограде комиссии под руководством Д. С. Рождественского, об открытии профессора Рождественского писали газеты "Петроградская правда" и "Известия ВЦИК". В них подчеркивалось, что этот важный шаг суждено было сделать русскому ученому и притом в такое время, когда ученые в России изолированы от своих коллег на Западе. "Русские физики, астрономы, механики должны принять, участие в анализе все более сложных атомов, - писала "Петроградская правда". - Годы нужны для полного решения задачи в ее целом, но как решать ее, отныне вполне ясно... Уже теперь, пока граница закрыта, русские ученые должны как можно дальше продвинуться в решении поставленной задачи. Слишком важно для России, чтобы на Западе знали, что творческие силы страны не исчезли, несмотря на всю неурядицу... В России родилась периодическая система элементов, пусть же в России будет разработана и ее теоретическая основа".
      16 января 1920 г. "Красная газета" в разделе хроники сообщала, что составлен текст по поводу открытия профессора Д. С. Рождественского о строении атомов. Текст передан Народному комиссару просвещения А. В. Луначарскому, который пошлет его по радио из Москвы зарубежным научным учреждениям.
      В те дни, когда у Пулковских высот рабочие Питера бились с бандами Юденича, советские физики трудились над исследованием строения атома. Они понимали, что с этой работой нельзя медлить, и спешили сгруппировать максимальное число специалистов вокруг решения проблемы строения атома.
      Зимой 1920 г. в холодном и голодном Петрограде была создана Атомная комиссия. 21 января 19-20 г" состоялось ее первое заседание, в котором принимали участие академики А. Н. Крымов, А. Ф. Иоффе, профессора Д. С. Рождественский, Н. И; Мусхелишвили, В. К. Фридерикс, А. И. Тудоровский, физики А. Ю. Крутков, В. А. Бурсиан, В. М. Чулановский, Е. Г. Яхонтов. Вскоре в комиссию вошли А. А. Фридман, Г. Г. Слюсарев и другие ученые. С докладами на заседании выступили академики А. Ф. Иоффе ("Данные о строении атома, вытекающие из рентгеновских спектров") и А. Н. Крылов ("Некоторые замечания о движении электронов в атоме гелия").
      На первом же заседании комиссия наметила план работ по изучению атома и приняла ряд конкретных решений.
      Через неделю состоялось второе заседание, на котором были заслушаны доклады В. А. Бурсиана ("Задача квантования системы электронов, представляющих модель атома"), Н. И. Мусхелишвили ("Задачи о движении электрона, притягиваемого к неподвижному центру в постоянном электрическом поле") и А. Ю. Круткова ("О движении электрона под действием ядра и магнитного поля"), сообщение А. Ф. Иоффе ("О вращении ядра атома") и других ученых.
      А. Ф. Иоффе считал необходимым проводить исследования атома быстро и напряженно. Для этого он предлагал поставить работу по атомной физике в особые условия. Предложения А. Ф. Иоффе встретили понимание и поддержку Наркомпроса. Придавая огромное значение исследованиям атома, Наркомпрос отпустил Атомной комиссии зимой 1920 г. дополнительные средства на расходы 1104 тыс. руб.
      Развитие научных исследований требовало новых экспериментов, общения ученых Советской России с зарубежными специалистами. Первым удалось прорваться сквозь кольцо блокады научным сотрудникам Оптического института В. А. Архангельскому и В. М. Чулаковскому. С радушием встретили в Лейдене и прибывшего вскоре А. Ф. Иоффе. В его честь был устроен коллоквиум.
      П. Эренфест помог организовать в печати "рекламу" достижений русских физиков. Не без его участия английский журнал "Нейшн" 20 ноября 1920 г. напечатал следующее сообщение: "Радиотелеграф принес нам известие о том, что один из русских ученых полностью овладел тайной атомной энергии. Если это так, то человек, который владеет этой тайной, может повелевать всей планетой. Наши взрывчатые вещества для него смешная игрушка. Усилия, которые мы затрачиваем на добычу угля или обуздание водопадов, вызовут у него улыбку. Он станет для нас больше чем солнцем, ибо ему будет принадлежать контроль над всей энергией. Как же воспользуется он этим всемогуществом? И кому он предложит тайну вечной энергии: Лиге Наций, папе римскому или, быть может, Третьему интернационалу? Отдаст ли он ее на то, чтобы создать на землю Золотой век? Или же продаст свое открытие первому попавшемуся американскому тресту?"
      Обнаружившая в "Нейшн" это сообщение Е. Драбкина вспоминает о нем в связи с другим известным ей событием. В декабрьском номере журнала "Новый мир" за 1961 г. она рассказала о том, что в дни работы VIII Всероссийского съезда Советов, в перерыве между заседаниями, она, стала свидетелем оживленного разговора об атомной энергии, в котором принял участие В. И. Ленин.
      Возможно ли: 1920 г. и атомная энергия? Не плод ли это воображения? Но шел разговор о проблемах физики, об атомной энергии. В нем называлось имя. Эйнштейна, говорилось, что его обвиняют в большевизме. И даже... мечтали о покорении космоса и межпланетных путешествиях. В. И. Ленин читал какую-то статью. Но что за статья и где она была напечатана?
      И тут память подсказала Е. Драбкиной имя еще одного человека, участвовавшего в разговоре с В. И. Лениным, - советского дипломата академика Ф. А. Ротштейна, незадолго перед тем вернувшегося из многолетней эмиграции в Англии. "Это он принес статью, которую читал Ленин", - высказывает она догадку и просматривает английские газеты и журналы того времени. Поиски увенчались успехом: найдено упомянутое выше сообщение в журнале "Нешин".
      Работы Д; С. Рождественского положили начало планомерным исследованиям атомной энергии в Стране Советов. Из группы в 10-15 человек вскоре вырос большой коллектив научных работников.
      Центром научных исследований стал Рентгенологический институт, а после его разделения в ноябре 1921 .г. - Физико-технический институт во главе с академиком А. Ф. Иоффе. Вокруг него объединялась плеяда талантливых исследователей - П. Л. Капица, Н. Н. Семенов, В. Г. Хлопин, А. А. Чернышев, И. В. Обреимов, В. А. Бурсиан, П. И. Лукирский, Я. И. Френкель, К. Ф. Неструх. Немного позже к ним присоединились А. К. Вальтер, В. Н. Кондратьев, В. А. Фок, Д. В. Скобельцын, А. П. Константинов, И. В. Курчатов, А. П. Александров, И. К. Кикоин, Ю. Б. Харитон, А. И. Лейпунский, Л. А. Арцимович, И. М. Франк и др.
      Знаменитый Ленинградский физтех, носящий сегодня имя академика Иоффе, называли по-разному: и "Парнасом новой физики", и "Могучей кучкой", и даже "Детсадом папы Иоффе". Академик И. К. Кикоин вспоминает:
      "Это, действительно, был детский сад в том смысле, что основную силу, основную армию сотрудников института составляли студенты 1, 2, 3 курсов. Они и делали науку в Физико-техническом институте, а это значит, они делали науку - физику - и в стране.
      В этом проявилась замечательная особенность нашего общего учителя академика Абрама Федоровича Иоффе. А ведь мы так и называли его у себя: "академик", именем и отчеством мы не называли. Его идея и заключалась в том, чтобы построить подобный детский сад. Сейчас уместно спросить: как эта идея оправдалась? Как и подобает нормальному саду, он должен был бы цвести, и он, действительно, расцвел... Очень приятно аромат этой физики ощущать.
      Но сад должен и плодоносить. Этот физтеховский детский сад принес свои плоды, и, я бы сказал, плоды неплохие.
      Например, советская атомная техника, атомная энергия - это есть плод того самого сада, который посадил и взрастил Абрам Федорович Иоффе. Так что это название сада, действительно, было вполне пророческим. Этот детский сад удовлетворял всем требованиям, которые могут быть предъявлены к цветущему и плодоносящему саду.
      Свойственное молодости непочтение к авторитетам никак не преследовалось в Физико-техническом институте. Оно вызывало к жизни шутки и остроты, и сам директор - при всей общей любви и уважении к нему в коллективе - бывал иногда их мишенью. Он не обижался на это, так как умел ценить юмор. На институтских вечерах было немало остроумных шуток, сценок, кукольных представлений, над которыми он заразительно хохотал, хотя ему не раз доставалось от доморощенных остряков.
      Конечно, не всегда дела в институте способствовали веселью. Жизнь есть мозаика успехов и неудач".
      В 1933 г. под Ленинградом состоялась Первая всесоюзная конференция по физике атомного ядра. Оргкомитет конференции возглавил И. В. Курчатов.
      В ее работе приняли участие Ф. Жолио и Ф. Перрен из Франции, Л. X. Грей и П. Дирак представляли ученых Англии, а Ф. Россети - Италии. Из Чехословакии приехал Г. Бен, из Швейцарии - Вайскопф.
      Конференция обстоятельно обсудила принципиальные вопросы зарождавшейся тогда современной физики атомного ядра и космических лучей. На заключительном заседании академик А. Ф. Иоффе сказал: "В качестве основной проблемы на вторую пятилетку мы намечаем также проблему ядра атома. Методы, которыми пользуются физики для разрушения ядра атома, смогут уже в ближайшем будущем найти, себе применение в медицине и во многих других областях".
      С этой Первой всесоюзной конференции и университетской аудитории на Васильевском острове и началась славная биография сегодняшних исследовательских центров в Дубне и Обнинске, Москве и Ленинграде, атомных электростанций и серпуховского ускорителя, которые являются гордостью и славой советской науки.
      В те предвоенные годы ученые добились значительных успехов в исследовании энергии атомного ядра: открытие П. А. Черенковым нового типа излучения, которое возникает при прохождении в веществе быстрых заряженных частиц (так называемый эффект Вавилова - Черенкова), и объяснение этого явления И. Е. Таммом и И. М. Франком; работы И. Е. Тамма и других советских физиков по теории ядерных сил; гипотеза Д. Д. Иваненко о строении атомного ядра и т. д. К 40-м годам образовался "сплошной фронт" научных исследований, причем ведущую роль все более стали играть проблемы физики. Начался "штурм" атомного ядра. Академик А. Ф. Иоффе с полным правом мог сказать на мартовской сессии Академии наук СССР в 1936 г.: "Атомное ядро - сейчас несомненно одна из узловых проблем физики". Он высказал предположение о возможности овладения ядерной энергией.
      Вторая Всесоюзная конференция по ядерной физике и космическим лучам, созванная Академией наук СССР, состоялась 20-26 сентября 1936 г. в Москве. В ее работе приняли участие около 120 советских физиков, а также Паули (Цюрих), Оже (Париж), Вильяме (Манчестер), Пайерлс (Кембридж) и др. Было заслушано 28 докладов (из них 23 доклада советских физиков); кроме того, была прочитана серия обзорных лекций для участников конференции.
      Закрывая конференцию, академик А. Ф. Иоффе отметил, что она дала ясное представление о широком развитии в СССР работ по атомному ядру за последние годы.
      III Всесоюзная конференция по ядерной физике и космическим лучам состоялась 1-6 октября 1938 г. в Ленинграде. Она была созвана отделением математических и естественных наук АН СССР (ОМЕН). Конференция заслушала и обсудила 29 докладов по проблемам: "Космические лучи", "Прохождение быстрых частиц через вещество", "Теория новых частиц", "Свойства тяжелых частиц и строение ядер".
      В 1938 г. Ф. Жолио-Кюри сообщил А. Ф. Иоффе об открытии принципиально нового вида ядерной реакции: под действием нейтронов ядро урана распалось на два радиоактивных осколка. Письмо французского ученого взволновало всех физиков. С этого времени центральное место в лаборатории, руководимой И. В. Курчатовым, стали занимать исследования деления урана нейтронами. Новая научная проблема изучается В. Г. Хлопиным в Радиевом институте и в других научных учреждениях. Академия наук создает комиссию во главе с академиком В. Г. Хлопиным по урановой проблеме - Урановую комиссию.
      Очередная (IV) Всесоюзная конференция по физике атомного ядра и космических лучей была созвана Академией наук через год, 15-20 ноября 1939 г., в Харькове. Дело в том, что конец 1938 - начало 1939 г. ознаменовались крупнейшим открытием века - делением ядра. На этот раз было заслушано 35 докладов.
      Исследования, как экспериментальные, так v теоретические, по ядерной физике и физике элементарных частиц в СССР в 1939 г. находились на уровне ведущих достижений мировой науки.
      В 1940 г. К. А. Петржак и Г; Н. Флёров открыли самопроизвольное деление урана, при котором испускаются нейтроны, а Ю. Б. Харитон и Я. Б. Зельдович определили необходимые условия для того, чтобы процесс шел непрерывно, т. е. имел цепной характер.
      20-26 ноября 1940 г. в Москве была созвана V Всесоюзная конференция по физике атомного ядра. В ней приняли участие уже более 200 специалистов, было представлено около 50 научных докладов. Большое место на конференции занимала теория сил, действующих между частицами, из которых состоит ядро. Этому вопросу были посвящены выступления члена-корреспондента АН СССР И. Е. Тамма и профессора Л. Д. Ландау. На конференции с докладом выступил И. В. Курчатов, который подвел некоторые итоги развития ядерной физики в тот период. И. В. Курчатов говорил о колоссальных технических возможностях, таящихся в только что открытом явлении деления ядер урана, намечал основные пути использования атомной энергии.