[121] - См. Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P. 216.
      [122] - См. Rubin M.R., Huber M. T. The Knowledge Industry in the United States, 1960-1980. Princeton (N.J.), 1986. P. 19.
      [123] - Cм. Bell D. The Coming of Post-Industrial Society. P. 165-266.
      [124] - Ibid P. 12.
      [125] - Cм.TofflerA. Powershift. Knowledge, Wealth and Violence at the Edge of the 21st Century. N.Y., 1990. P. 19.
      [126] - См. Winslov/ Ch.D., Bramer W.L. Future Work. Putting Knowledge to Work in the Knowledge Economy. N.Y., 1994. P. 230.
      -----------------------------------
      стала еще более явной: с 1984 года только одна категория работников -выпускники колледжей -- была отмечена ростом реальных доходов[127] . В этот же период получили бурное развитие научные и технологические разработки; их финансирование стало выгодным и привлекательным для частного бизнеса; если в 1960 году 58 процентов всех затрат на эти цели финансировались в США из федерального бюджета, то в 1990 году 71 процент таких разработок осуществлялся непосредственно производственными и сервисными компаниями[128] . Как следствие, наметился быстрый рост желающих поступить в высшие учебные заведения: если в 1940 году в США после окончания средней школы в колледжи поступало менее 15 процентов выпускников в возрасте от 18 до 21 года, то этот показатель вырос почти до 50 процентов к середине 70-х годов[129] и достиг 62 процентов в 1993-м[130] . Если в 1890 году около 7 процентов американцев в возрасте от 14 до 17 лет учились в средней школе, то ныне их число превосходит 90 процентов; если сто лет назад только 1 процент молодых людей поступал в колледжи[131] , то сегодня в США 12,5 млн. человек, окончивших среднюю школу, учатся в высших учебных заведениях[132] . Значение образования в условиях, когда "рабочие места для малоквалифицированной рабочей силы в промышленности сокращаются или оплачиваются по очень низкой ставке"[133] настолько велико, что немногие из социологов могут позволить себе не согласиться с предельно категоричным заявлением Ф.Фукуямы, считающим, что "существующие в наше время в Соединенных Штатах классовые различия объясняются главным образом разницей в полученном образовании"[134] . И, наконец, нельзя не отметить нового характера взаимодействия между личностями в современном обществе. Основным содержанием деятельности работника становится сегодня усвоение получаемой им информации и превращение ее в новое знание. Это предполагает постоянный диалог с другими людьми, а по
      -------------------------------
      [127] - См.: Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 46.
      [128] - См.: Gibbons M., Limoges С., Nowotny H., Schv/artynan S., Scott P., Trow M. The New Production ofKnowedge. The Dynamics of Science and Research in Contemporary Societies. L.-Thousand Oaks, 1997. P. 94.
      [129] - См.: BellD. Sociological Journeys. Essays 1960-1980. P. 153.
      [130] - См.: Mandel M.J. The High-Risk Society. Peril and Promise in the New Economy N.Y., 1996. P. 43.
      [131] - См.: Bellah R.N.,Madsen R., Sullivan W.M.,Swidler A., Tipton S.M. The Good Society. N.Y., 1992. P. 146.
      [132] - См.: Drucker on Asia. P. 9.
      [133] - Judy R. W., D'Amico C. Workforce 2000. P. 4.
      [134] - Fukuyama F. The End of History and the Last Man. L.-N.Y., 1992. P. 116.
      ---------------------------------
      требление информационных продуктов становится во многих аспектах тождественным их производству. На этом уровне общественно важное значение приобретает возникающее в заметных масштабах, неизвестных экономической системе, стремление человека к самосовершенствованию. В нем не только воплощено желание достичь некие отдаленные и не вполне ясные цели; это стремление реализуется ежедневно и ежечасно. Все это также приводит к тому, что материалистические цели и ориентиры отступают на второй план.
      Таким образом, развитие современного хозяйства приводит не столько к ограничению потребления материальных благ, сколько к вытеснению материальных стимулов их производства желанием саморазвития и самосовершенствования человека. В результате снижается роль материальных факторов как основы экономической мотивации и начинается отход от массового характера воспроизводства человека, являвшегося важнейшим свойством и признаком экономического общества. Демассификация и дематериализация сознания представляют собой субъективную составляющую процессов, ведущих к становлению постэкономического общества.
      Соотношение объективных и субъективных факторов становления постэкономического общества является весьма сложной проблемой, поскольку их зарождение и развитие взаимообусловлено. Однако мы считаем возможным, как отмечалось выше, отдать некоторое предпочтение субъективным факторам, в первую очередь потому, что именно их исследование открывает возможность определить основной источник прогресса постэкономического общества. Таковым оказывается качественно новый тип деятельности, замещающей собою труд. Его мы называем творчеством.
      Нельзя не отметить, что понятие "творчество" редко применяется современными экономистами, и одна из главных причин этого также коренится в терминологических сложностях, с какими сталкивается вся концепция постэкономического общества. В той же мере, в какой она требует признания того, что экономическая организация общества не является вечной, идея замещения труда какой-то иной деятельностью предполагает, что труд не есть безусловная характеристика человеческого бытия. С нашей точки зрения, понятие труда (в английском языке -- "work", во французском -- "travail", в немецком -- "Arbeit") не определено достаточно строго в большинстве социологических исследований в силу крайне широкого характера самого этого явления. Наиболее удачно данная проблема поставлена Дж.К-Гэлбрейтом: "Следует четко констатировать факт принципиальной важности, о котором редко упоминается в экономической литературе: существует проблема с термином "труд (work)". Таковой применяется для обозначения двух совершенно различных, в сущности кардинально противоположных форм человеческой активности. Труд может приносить удовольствие, чувство удовлетворения, самореализации... [но] существуют и безымянные трудящиеся массы, обреченные на монотонный, изнуряющий и унылый физический труд... Термин "труд" обозначает резко контрастирующие виды деятельности; по своей неоднозначности он вряд ли имеет много аналогов в каком-либо языке"[135] .
      Мы полагаем, что в рамках английской терминологии переход к новому типу деятельности может быть отражен путем противопоставления понятий labour, как обозначающего экономически мотивированную активность, и creativity, используемого для характеристики неэкономически заданной деятельности, в рамках более общего термина work, охватывающего крайне широкий круг явлений, в том числе labour и creativity. Так, Ю. Хабермас отождествляет work с любой рациональной целенаправленной активностью[136] ; Э.Жакс говорит о труде как о "применении здравого смысла для достижения цели в пределах своих возможностей к заранее определенному сроку"[137] ; Ч.Хэнди в своем анализе видов work распространяет это понятие на самую разнообразную человеческую активность[138] . При этом большинство исследователей не считают work "деятельностью, которой мы занимаемся по необходимости или ради денег"[139] , различая экономически обусловленный (employed) и добровольный (voluntary)[140] , оплачиваемый (paid) и свободный (free) work[141] . Фактически такие же разграничения могут быть обнаружены также в немецком и французском терминах Arbeit и travail.
      Напротив, понятие labour обычно применяется для обозначения деятельности, вызванной экономической необходимостью[142] . Так, для величайшего экономиста XVIII столетия "ежегодный труд (labour) каждой нации -- это тот фонд, который изначально снабжает ее всем необходимым и удобным для жизни, что она ежегодно потребляет и что всегда либо является непосредственным продуктом этого труда, либо приобретается у других наций за этот
      -------------------------------
      [135] - Galbraith J.K. The Good Society. P. 90-91; ряд важных моментов, относящихся к данной проблеме, изложен автором в более ранней работе (см.: Galbraith J.K. The Culture of Contentment. L.-N.Y.,1992. P. 32).
      [136] - См.: HabennasJ. Towards a Rational Society. P. 91.
      [137] - Jaques E. Creativity and Work. Madison (Ct.), 1990. P. 49.
      [138] - См.: Handy Ch. The Age of Unreason. L., 1995. P. 147.
      [139] - Jaques E. Creativity and Work. P. VII-VIII.
      [140] - См.: Masuda Y. The Information Society as Post-Industrial Society. P. 137.
      [141] - См.: Handy Ch. The Age of Unreason. P. 146.
      [142] - См.: Galbraith J.K. The Good Society. P. 91.
      -------------------------------
      продукт"[143] ; для одного из наиболее известных исследователей начала нынешнего века "труд (labour) -- это любое умственное или физическое усилие, целиком или частично направленное на получение каких-то иных благ, кроме удовольствия от самого процесса работы"[144] . Такой подход укоренен в сознании англоязычных исследователей исключительно глубоко. Даже Х.Арендт, хотя и придерживалась совершенно иной трактовки соотношения составных элементов vita activa[145] , в написанных по-английски текстах отмечала, что labour, под которым она понимала "наиболее частный (private) из всех видов человеческой деятельности"[146] , связан с феноменом собственности и с процессом накопления общественного богатства.
      О понимании различий между work как labour и work как активности более глобального порядка свидетельствуют подходы западных авторов к эволюции форм человеческой деятельности, а также к оценке перспектив ее развития в будущем. Концепции, ориентированные на глобальное противопоставление основных этапов прогресса общества, оперируют в основном понятием work или, гораздо, впрочем, реже, термином job. Например, Д.Белл описывает доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную деятельность с помощью термина work ("pre-industrial, industrial and post-industrial work")'47[147] ; Ж.Эллюль отмечает, что "труд рабочего больше не имеет ничего общего с тем, что традиционно называлось трудом"[148] ; некоторые авторы говорят о такой деятельности, на равных используя понятия "the work activities of today" и "today's jobs"[149] ; ряд исследователей полагает возможным определять labour как унифицированный и отчужденный тип work[150] .
      Полезно также проследить, в каких терминах описывают англоязычные социологи деятельность людей в условиях будущего общественного строя. В тех случаях, когда речь идет о теоретическом анализе проблем формирования нового типа деятельности, исследователи избегают широко использовать понятие labour. Они предпочитают говорить, например, о "creative work", противопоставляемом "employment work" (так, Э.Жакс подчеркивает, что
      -----------------------------
      [143] - Smith Ad. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. In: Great Books of the Western World. Encyclopaedia Britannica Publishers, 1994. Vol. 36. P. 1.
      [144] - Marshall A. Principles of Economics.Vol. 1. P. 65.
      [145] - См.:ArendtH. The Human Condition. N.Y., 1959. P. 7.
      [146] - Ibid. P. 112
      [147] - CM: Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. P. 146-147.
      [148] - EllulJ. Perspectives on Our Age. P. 86.
      [149] - См.: Best F. Technology and the Changing World of Work // The Futurist. Vol. XVI II. 1984. No. 2. April. P. 64.
      [150] - См.: Borgmann A. Technology and the Character of Contemporary Life: A Philosophical Inquiry. Chicago-L., 1984. P. 114-115.
      -------------------------------
      продукт первого типа деятельности носит символический характер, а сама она порождается внутренними стремлениями человека, тогда как второй предполагает принуждение и не основывается на возможностях бессознательных процессов[151] ). Это столь же целесообразно и корректно, на наш взгляд, как выделение доиндустри-альной, индустриальной и постиндустриальной деятельности в работе Д. Белла. Далее мы сталкиваемся с категорическим неприятием понятия "creative labour", которое не может быть использовано в научном анализе в силу его иррациональности[152] . То же самое прослеживается и на примере немецкой терминологии. Здесь понятие Arbeit, обычно используемое как аналог work, представляется менее окрашенным в оттенок несвободы, чем английское labour, но термин kreative Arbeit также считается не слишком корректным. Начиная с 50-х годов, когда в качестве самостоятельного раздела социологической науки стала оформляться теория творчества, используются два термина -- Kreativitaet как обозначение собственно творчества (creativity) и kreative Taetigkeit как творческой деятельности (creative activity или creative work). При этом понятия Arbeit и Kreativitaet не только не пересекаются, но и рассматриваются зачастую как нечто противоположное. Когда, например, Х.Глазер говорит о существенных изменениях форм человеческой деятельности, он трактует происходящее исчезновение труда как Verschwinden der Arbeit, постоянно противопоставляя общество, основанное на труде, обществу, основанному на творческой деятельности, как Arbeits- und Taetigkeitsgesellschaft[153] . На наш взгляд, концепция трансформации человеческой деятельности должна строиться именно как концепция преодоления labour, а не work, Arbeit, а не Taetigkeit.
      В последние годы осмысление новых признаков человеческой активности все чаще оказывается связано с понятием творчества (creativity). Этот термин еще не утвердился окончательно в качестве антипода понятию labour, но такая возможность представляется вполне реальной. Начиная с 60-х годов творчество воспринимается как инструмент преодоления феномена отчуждения, присущего индустриальному обществу[154] ; в результате анализировалась проблема мотивов человеческой деятельности; если ранее доми
      -----------------------------
      [151] - См.: Jaques E. Work, Creativity and Social Justice. N.Y., 1970. P. 64-68.
      [152] - См.: Bailin Sh. Achieving Extraordinary Ends. An Essay on Creativity. Dordrecht, 1988. P. 106,118, 121.
      [153] - См.: Glaser H. Das Verschwinden der Arbeit. Die Chancen der neuen Taetigkeitsgesellschaft. Duesseldorf, 1988. S. 196.
      [154] - См., например: Marcuse H. One-Dimensional Man. Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society. L., 1991. P. 2, 11.
      -----------------------------
      нировали концепции, основанные[155] , то в 70-е, а в еще большей степени в 80-е годы широкое распространение получили теории, в которых различные типы деятельности характеризовались именно с точки зрения мотивов. В конце 80-х Ф.Кинсмэн указал на возможность вьзделения трех видов активности -- порожденной непосредственно материальными потребностями ("sustenance driven"), заданной внешними, но не обязательно лишь материальными, обстоятельствами ("outer directed"), а также вызываемой внутренними[156] . Этот подход был весьма оригинальным и получил широкое признание; развивая его, исследователи предложили новые возможности, позволяющие взглянуть на различные уровни человеческой деятельности.
      К концу 70-х годов достаточно широко распространилось представление о трех главных формах отношения человека к миру. Первая основана на взаимодействии биологического типа, вторая -- на непосредственном опыте преобразования материального мира, третья же связывалась с формированием системы ценностей и стремлений человека, не обусловленной столь однозначно факторами[157]. В конце 90-х группа английских и американских интеллектуалов впервые вполне определенно заявила о формирующемся сегодня виде деятельности как о своего рода[158], подчеркивая тем самым ее кардинально изменившиеся за последние десятилетия характер и структуру. Несколько ранее внимание исследователей обратилось к проблеме самореализации человека и к тем последствиям, которые может иметь распространение подобного[159]. Творчество все более стало отождествляться с третьим из отмеченных нами видов деятельности; самой существенной его чертой был признан внутренний побудительный[160], не свойственный иным типам человеческой активности.
      Подытоживая, мы считаем возможным выделить три отличных друг от друга типа активности -- инстинктивную деятельность человека на ранних этапах его прогресса, собственно труд (labour)
      -------------------------------
      [155] - Подробнее см.: Fumham A. Personality at Work. L.-N.Y., 1992. Р. 128-137.
      [156] - Подробнее см.: Handy Ch. The Hungry Spirit. Beyond Capitalism - A Quest for Purpose in the Modern World. L" 1997. P. 99-101.
      [157] - См.: GeusA., de. The Living Company. Boston, 1997. P. 91-92.
      [158] - См.: Aronowitz S., Esposito D., DiFauo W., Yard M. The Post-Work Manifesto // Aronowitz S., Cutler J. (Eds.) Post-Work. The Wages of Cybernation. N.Y.-L., 1998. P. 69-70.
      [159] - См.: HabermasJ. Knowledge and Human Interests. Boston, 1972. P. 314.
      [160] - См.: BoyettJ.H., Conn H.P. Maximum Performance Management. P. 8.
      ---------------------------------
      и творческую деятельность (creativity, или creative work) как отрицание труда. Противопоставляя творчество труду, следует акцентировать внимание на специфических формах человеческого взаимодействия, адекватных творчеству как типу деятельности. Как уже отмечалось, творчество побуждается стремлением человека к самосовершенствованию, и целью его выступает сам человек. В этом процессе главное значение имеет не деятельность по преобразованию вещной природы, а то взаимодействие между индивидами, которое Д. Белл справедливо называет "игрой между людьми". Интерперсональные характеристики творчества являются основными для этого вида деятельности[161] . Как указывает А. Турен, "не существует опыта важнее такого взаимоотношения между индивидами, в котором и тот и другой реализуют себя в качестве субъектов"[162] .
      Переход от труда к творчеству представляет собой условие и сущность постэкономической трансформации. Это имеет огромное значение для понимания современного мира, по отношению к которому впервые за всю историю человечества можно сказать: je n'est pas Moi. Именно с таких позиций мы считаем возможным подойти к анализу основных составляющих постэкономической трансформации, позволяющему, в частности, подойти к проблеме основных противоречий современной эпохи, возможности их разрешения или смягчения.
      * * *
      Теория постиндустриального общества сыграла и продолжает играть свою важную и исключительно полезную роль в системе общественных наук. Однако, и это следует подчеркнуть еще раз, она не отражает всей глубины различий между современным и только еще формирующимся состояниями социума. В рамках разрабатываемой нами концепции постэкономического общества экономическая эпоха противопоставляется постэкономической как периоды, конституируемые в одном случае господством труда, в другом -- творчества.
      Труд рассматривается нами как сознательная деятельность, основной побудительный мотив которой связан с удовлетворением материальных потребностей человека. В отличие от труда, творчество представляется более высоким и совершенным типом деятельности; ее побудительный мотив связан с внутренними потребностями личности, стремлением к самореализации, к умножению
      ---------------------------
      [161] - См.:Heller A., Feher F. The Postmodern Political Condition. P. 136.
      [162] - Touraine A . Critique de la modemite. P. 354.
      ---------------------------
      своих способностей и талантов, возможностей и знаний. Как способность человека к созданию нового, его стремление к деятельности, не мотивированной утилитарными потребностями, творчество существовало всегда, однако как хозяйственный феномен оно не было известно ни архаическому, ни индустриальному обществам.
      Распространение творчества в масштабе, способном воздействовать на хозяйственные закономерности, является результатом трех фундаментальных изменений. Во-первых, материальные потребности большинства членов постиндустриального общества достаточно полно удовлетворяются сегодня за счет сравнительно небольшой части рабочего времени. Во-вторых, наука и знания стали непосредственной производительной силой, их носители -олицетворением могущества нации, а ценности, связанные с образованностью и интеллектуальной деятельностью, -- надежными ориентирами жизни новых поколений. Наконец, в-третьих, радикально изменилась сущность потребления, вследствие чего новизна и креативность стали важнейшими условиями успеха производства. Только при наличии таких материальных и интеллектуальных предпосылок творчество способно стать одним из основных факторов социального прогресса.
      Но на поверхности явлений общественной жизни наблюдатель отметит гораздо меньше изменений, чем, казалось бы, следовало ожидать при столь масштабных модификациях самой основы социальных процессов. Тому мы видим две причины. С одной стороны, основное отличие творческой деятельности от трудовой заключено в ее мотивационной структуре. Мотивы же, являясь глубинным основанием деятельности, не обязательно проявляются в поверхностных характеристиках ее продукта. Поэтому творческий характер деятельности не может с легкостью прослеживаться на поверхностном уровне и, тем более, фиксироваться количественно. Именно с этим связаны самые серьезные трудности понимания того, что современная социальная трансформация обусловлена экспансией творческой активности.
      С другой стороны, становление нового социального порядка происходит в условиях, когда общество пронизано товарными отношениями. Большинство продуктов деятельности принимает товарную форму и обретает денежную оценку, базирующуюся как на овеществленном в товаре труде, так и на редкости соответствующего блага, но при этом модифицирующуюся под влиянием множества иных обстоятельств и факторов. Продукты творческой деятельности также вовлекаются в круг товарного обращения и, несмотря на то что они не созданы трудом, а зачастую являются даже лимитированными, обретают стоимостную оценку. Эта ситуация изменится не ранее, чем абсолютное большинство обращающихся в обществе благ окажется продуктами творческой деятельности, что вряд ли произойдет в течение ближайших десятилетий.
      Обе эти причины обусловливают распространенность становящихся иррациональными рыночных оценок, и на поверхностном уровне противостояние творчества и труда остается малозаметным. Что же символизирует наиболее зримые проявления того вызова, который несет творческая деятельность экономическому обществу, какие социальные процессы делают реальностью то, что мы назвали выше постэкономической революцией?
      Мы полагаем, что эта революция призвана прежде всего преодолеть три главных, системообразующих явления экономического общества -- товарный обмен, частную собственность и эксплуатацию.
      В соответствии с логикой нашей концепции первой важнейшей целью постэкономической революции является преодоление товарного производства и устранение рыночных механизмов как основных регуляторов общественного хозяйства. Эта задача не может быть решена посредством реформирования принципов распределения. Проблема соотношения ценности материальных благ и услуг, лежащего в основе феномена стоимости, равно как и в основе товарного обращения вообще, не решается введением схем "справедливого обмена" или пресловутого социалистического планового производства. Для того, чтобы стоимостные характеристики благ перестали быть основой меновых отношений, необходимо радикальное изменение самой природы деятельности, ее превращение из труда в творчество. Эта перемена означает преодоление стоимости в любом ее экономическом понимании.
      Другим важнейшим явлением, которое должно быть преодолено в ходе постэкономической революции, является частная собственность. Именно она выступает формальной причиной товарного обмена, поскольку узаконивает и закрепляет разделенность производителей материальных благ и услуг, чем создает основу для принятия продуктами труда товарной формы. Частная собственность будет обусловливать экономический характер общества до тех пор, пока владение -- отдельными лицами или обществом в целом -определенными средствами производства будет провоцировать отношение работника к ним как к чужим. Поэтому преодоление деструктивного воздействия частной собственности на общество возможно только при двух условиях: во-первых, когда средства производства, дающие возможность осуществления социально значимой производственной деятельности, перейдут из категории частной в категорию личной собственности самих производителей и, во-вторых, когда использование средств производства, которые не могут быть по объективным причинам превращены в личную собственность, перестанет оказывать значимое воздействие на производственные отношения. При выполнении этих условий частная собственность, даже сохранившись в ограниченных масштабах, перестанет быть элементом формирования социального неравенства.
      Переход от труда к творчеству изменяет и сущность социальных конфликтов, свойственных экономическому типу общества. В той же мере, в какой не мотивированная утилитарными побуждениями деятельность не может привести к формированию стоимостной основы товарного обмена, она не может быть и предметом традиционно понимаемой экономической эксплуатации. Значимость и острота прежних социальных конфликтов обусловливались прежде всего тем, что в них сталкивались однопорядковые материальные интересы. Непосредственные производители стремились присвоить созданные ими блага ради удовлетворения своих насущных потребностей, тогда как представители господствующих классов стремились к отчуждению этих благ в свою пользу, движимые при этом аналогичными мотивами. В случае замещения труда творчеством феномен отчуждения продукта, даже если таковой и возникает, не приводит к воспроизводству прежнего противоречия уже потому, что сталкивающиеся интересы оказываются разнопорядковыми -- с одной стороны, собственник производства (например, общество) стремится повысить свое материальное благосостояние, но, с другой стороны, творческий работник прежде всего желает самовыразиться в деятельности, и если его материальные потребности удовлетворены, цели самовыражения достигаются им в процессе самого производства отчуждаемого в конечном счете продукта. Представляя собой неэкономически мотивированную деятельность, творчество не подвержено эксплуатации в ее традиционном понимании. Преодоление труда замещает классовые конфликты другими формами социального противостояния, основанными на новых, еще неизвестных нам характеристиках постэкономического общества.
      Все эти гипотезы нуждаются в серьезном обосновании и аргументации. Поэтому мы приступаем к более подробному рассмотрению трех названных составляющих постэкономической трансформации.
      Глава вторая.
      Основные составляющие постэкономической трансформации
      Постэкономическая трансформация по самой своей природе затрагивает все основные аспекты жизни западного общества. Мы рассмотрим ниже три важнейших, с нашей точки зрения, процесса, составляющих ядро происходящих преобразований, -- деструкцию стоимостных отношений, трансформацию характера собственности и преодоление эксплуатации современного работника. Разумеется, в ряду явлений, которые также развиваются в русле постэкономического перехода, могут быть названы и другие важные его составляющие, но именно эти дают в своей совокупности достаточно полное представление о масштабе происходящих изменений.
      Проблема стоимостных отношений -- первая из рассматриваемых в этой главе -- воплощает в себе сложное единство объективных и субъективных элементов, в котором объективные процессы оказываются все же доминирующими. В вопросе развития отношений собственности большое значение приобретают факторы субъективного порядка. Наконец, проблема эксплуатации в нашем ее понимании представляется решаемой исключительно на субъективном уровне. Это и определило логику построения данной главы. Следуя ей, мы не касаемся здесь проблем развития производственной базы общества, несмотря на исключительную важность и детальную разработанность этого вопроса в рамках постиндустриальной концепции.
      Модификации отношений обмена и проблема стоимости
      Проблема перспектив традиционной рыночной экономики представляется гораздо более широкой, нежели вопрос о пределах индустриального строя. Она была и остается Социальные утопии XIX века рисовали картину общества, свободного от отношений возмездного обмена, который уступал место организованному распределению материальных благ и услуг. XX столетие ярко и наглядно продемонстрировало иллюзорность этих ожиданий. Абсурдность самого такого подхода становится особенно очевидной сегодня, когда информация и знания приобретают подлинную ценность лишь при максимально широком их потреблении всеми членами общества. Главный вопрос поэтому заключается не в ограничении свободного обмена товарами и услугами, а в освобождении его от эквивалентного стоимостного характера.
      Анализ проблемы преодоления стоимостных оценок имеет свои терминологические аспекты. Обозначая стоимость как valeur, Wert или value, западные исследователи в большинстве случаев трактуют ее столь же расширительно, как и труд, поскольку объективно феномен value проявляется во всех отношениях, где имеет место процесс оценивания (evaluation), а рамки такового весьма широки. Имеющаяся в русском языке дихотомия понятий стоимости и ценности предоставляет более тонкий инструмент анализа; поэтому следует оговориться, что непосредственным предметом нашего исследования является анализ перспектив преодоления value как элемента рыночной оценки хозяйственных благ, но не value как элемента ценностного подхода, практикуемого в любой человеческой деятельности.
      В этом контексте преодоление стоимостных отношений становится следствием преодоления массового производства -- и материальных благ, и услуг, и самого человека; с расширением индивидуализированного характера производства и потребления и со смещением активного и определяющего начала именно к потреблению размываются любые экономические параметры, объективизирующие как затраты труда и факторов производства, образующие издержки, так и человеческие потребности, определяющие полезность производимых благ. Поэтому в современной ситуации подрыв стоимостных отношений происходит, образно говоря, как со стороны производителя, так и со стороны потребителя.
      В первом случае мы имеем дело с формированием хозяйственной системы, основанной на использовании новых производственных ресурсов и построенной вокруг нового типа работника. Главным фактором выступает здесь распространение знаний и информации, понимаемых не в качестве субстанции, воплощенной в производственных процессах или средствах производства, а в качестве непосредственной производительной сил[163] , как основно