За спиной Джека коротко и испуганно вскрикнула Элибер. Кажется, до нее дошел смысл происходящего.
      Динаро поднял рукавицу и полыхнул в темноту лазерным огнем. Джек пригнулся и ощутил жар пронесшейся совсем рядом с ним раскаленной струи, потом упал на пол, перекатился, у самых ног Динаро присел на корточки и, выхватив из кармана нож из небьющегося, особо прочного стекла, воткнул его снизу вверх в небольшое углубление, в котором располагался источник жизнеобеспечения скафандра.
      Кинжал сверкнул в воздухе и проскользнул внутрь, но Динаро отпрянул в сторону, и кинжал выскочил. Джек сжался и хотел откатиться от уокера в бронескафандре, но не успел, и почувствовал мощный удар кованого ботинка. Слава Богу, удар пришелся по касательной, иначе грудная клетка Шторма развалилась бы, как карточный домик.
      Динаро вздохнул, нагнулся и вытащил чуть окрашенный кровью кинжал из энергетического узла скафандра. Значит, Шторм умудрился не только попасть в энергоузел, но и поранить самого уокера. Потом - разогнулся, поднял Джонатана и с болью в голосе сказал:
      - Не делай этого, командир!
      Джек посмотрел снизу вверх на темное, совершенно непрозрачное стекло шлема:
      - Я не могу позволить тебе сделать это, Динаро!
      - Во-первых, ты не можешь остановить меня, а во-вторых, я выполняю задание, а ты - нет. Джек усмехнулся:
      - Ты ошибаешься, приятель. Если бы ты пробыл в составе рыцарей подольше, так ты бы получше узнал свои слабые места.
      Динаро рявкнул и опять выпустил в Джека веер лазерного огня.
      - А я-то думал, - сказал он, - что ты знаешь, кто наш настоящий враг!
      - Я знаю, не сомневайся! - сказал Шторм и прыгнул прямо на Динаро.
      - А-а-а! - громким пронзительным голосом закричала Элибер.
      Джек так и не понял, из-за чего она кричала - из-за них с Динаро или из-за того, что в лабораторию один
      за одним стали вползать вооруженные траки. В комнате сразу запахло горячей медью, а Шторм ненавидел этот запах гораздо больше, чем запах смерти. Один из траков выстрелил - не то в Динаро, не то в Шторма, скорее всего, он был бы рад убить их обоих. Джек опять увернулся.
      - Прекратите немедленно, иначе вы поубиваете всех! - истошно закричала Элибер.
      Динаро перекинул Джонатана на левую руку, а правой схватил Шторма и поднял его над землей.
      - Эй, ты! - извиваясь в воздухе, попытался крикнуть Джек. Кажется, воинственный уокер все рассчитал верно - сейчас он служил отличным щитом и для Джонатана, и для Динаро.
      - Не пытайся остановить меня! - крикнул уокер.
      - А я попытаюсь, черт возьми! - Шторм подтянул обе ноги вверх и изо всех сил ударил каблуками в бронированное сочленение шейного сегмента. Послышался треск, и голова в шлеме явно наклонилась назад. Джек опять подтянулся и опять ударил каблуками. Шов начал расходиться.
      Элибер закрыла рот руками. Она изо всех сил старалась не кричать. Разве найдется на всем белом свете хоть один человек, готовый вступить в схватку с рыцарем в бронескафандре, будучи при этом и безоружным, и абсолютно никак не защищенным!
      Динаро чертыхнулся и полез в массивную дыру во внешней стене помещения.
      Траки больше не ждали. Их жертва убегала, и они, вскинув лазерные винтовки, стали палить во все подряд. Элибер кричала до какой-то одуряющей хрипоты. Динаро разжал перчатку и бросил Джека, покрытого волдырями от лазерных ожогов, на пол, потом выстрелил и уложил прямо на месте несколько траков, повернулся и молниеносно покинул поле боя.
      Секундой позже явился массивный лохматый Крок, а за ним - перепуганная медицинская служба. Элибер с негодованием посмотрела на охрану - проклятые, мерзкие, кровожадные жуки! - потом обвела взглядом помещение.
      Все вокруг было забрызгано кровью. Боже мой, сколько её здесь было! Казалось, что воздух пропитался насквозь её тяжелым соленым запахом. Элибер наклонилась к Джеку. Его руки были скользкими от крови и абсолютно холодными, он был в сознании - веки то и дело подрагивали, и глаза блестели сквозь ресницы естественным и болезненным блеском.
      * * *
      Видеть Джека в кровати для тяжелобольных было ничуть не лучше, чем стоять у наглухо закрытых дверей операционной. Элибер тяжело вздохнула. Только горячее, воспаленное лицо Шторма было свободно от бинтов. Лихорадка красно-синими пятнами горячила щеки. Тело Джека было похоже на кокон шелковичного червя, лежащий среди паутины проводов медицинского оборудования. Он лежал совершенно неподвижно, даже грудь не поднималась от дыхания... хотя в холодном сне этого и не должно было быть. Вандовер Баластер следовал за Элибер молчаливой тенью, но она решила не обращать никакого внимания на его присутствие.
      - Еще чуть-чуть, и Джек был бы мертв, а этот кретин радуется, видя, как я мучаюсь, - с горечью подумала она.
      Вандовер подошел ближе и положил руку ей на плечо. Элибер непроизвольно дернулась.
      - Из-за полученных повреждений, - вкрадчиво сказал министр, - Шторму придется побыть под наблюдением в течение двух недель. Доктора попросили меня сообщить вам об этом.
      Кажется, Баластер давно привык быть плохим вестником, и это совсем не печалило его.
      - Сколько это нужно будет для сохранения здоровья, - бесстрастным голосом ответила Элибер. Баластер постоял рядом с ней еще какое-то время и, не найдя, что сказать, повернулся и вышел. На глаза Элибер накатились слезы и мелким осенним дождичком закапали на лицо. Шторму все-таки имплантировали его память, и сейчас Элибер очень хотела разделить с ним щемящую радость этой долгожданной победы, но слезы капали и капали, и какие-то странные мысли мелькали в голове: а что, если человек, которого она так любит, проснется совершенно другим?
      К тому же, её очень беспокоило то, что лента с записью памяти Джека осталась в руках их сомнительных союзников, - да какое союзников! попросту заклятых врагов. Вроде бы, император выполнил свое обещание и вернул Шторму все его воспоминания, но кто знает, что будет дальше?
      Глава 5
      Он опять был молодым, веселым и жаждущим жизни, хотя внутри него все заледенело. Создавалось впечатление, что его охладили всего целиком. Впрочем, это было почти невероятно - вряд ли армия пойдет на риск и погрузит в холодный сон молодого, совсем ещё необстрелянного рекрута... это слишком дорогое удовольствие.
      Да, он попался на удочку, и теперь над ним нависал, как какое-то огромное веретено, неопознанный космический объект.
      - Без бронекостюма нет солдата. А если кто-то из вас сейчас не расслышал этих слов, так мы повторим их вам еще две тысячи раз! Все вы прошли курс начальной военной подготовки, но это еще далеко не все. Только лучшим позволено носить боевое оружие, а вы... вы совсем не кажетесь мне лучшими. Не так ли?
      - Нет, сэр.
      - Погодите! Я выжму из вас все, что возможно, и те, кто пройдет мою науку, окажутся действительно лучшими! Конечно, я делаю это совсем не потому, что лично вы мне нравитесь, просто - это моя работа - отбирать в рыцари самых лучших. А когда вы станете достойны носить оружие, вы не найдете на этих лужайках никого, кто лучше меня сможет объяснить вам, что вы достигли своей цели, и научить вас не зависеть от собственного скафандра, а управляться с ним, дружить со своим костюмом, как с человеком, есть и спать в нем, чинить все возникающие поломки. Вы меня поняли, парни?
      - Да, сэр!
      А еще... Наконец-таки Джек мог вспомнить это отчетливо и ясно... еще у него была мать. Каштановые волосы, бледно-рыжие, почти незаметные веснушки, синие глаза, смотрящие через залитое солнечным светом поле.
      "До свидания!" - крикнул он ей и скрылся за рощицей шумящих на ветру деревьев.
      Да, теперь он помнил все. Он победил свои собственные немощи и обуздал бронескафандр, потом - попал на Милос. Тракианские пески поглотили его . родную планету Дорманд Стэнд и еще - полдюжины планет Доминиона. Останки его матери теперь покрывает сыпучий безжизненный тракианский песок. Кто оплакал её смерть? Никто... даже он, Джек, мог сделать это только сейчас.
      Он хотел заплакать, но внутри него было так много холода, что слезы замерзали, так и не дойдя до глаз.
      * * *
      Пепис оторвал взгляд от информационного экрана. Его рыжие волосы плавали в облаке излучаемого его собственным организмом электричества, как яркие солнечные протуберанцы. Он нажал на клавишу и выключил компьютер, увидев, что Вандовер Баластер нервно мнется у дверей.
      - В чем дело? - недовольным голосом спросил император.
      Вандовер посмотрел на темный, только что отключенный экран:
      - Из госпиталя сообщили, что передача записи памяти в мозг Шторма вот-вот закончится.
      - Так быстро! - Пепис положил на стол карандаш с золотым набалдашником.
      Баластер даже сжал кулаки - он совсем не хотел показывать императору свои эмоции.
      - Эта процедура длилась целых двенадцать дней.
      Император крутанул вертящееся кресло. И без того худой, за последнее время он здорово состарился и стал как бы усыхать. Жаркое солнце Мальтена никогда не покрывало его кожу загаром, только веснушки - яркие, рыжие, кричащие - усыпали нос и щеки каждую новую весну. Осторожные зеленые глаза остановились на Баластере:
      - Ну и что мы будем иметь, когда он очнется? Это будет наш послушный инструмент или опасная бомба замедленного действия?
      Министр наклонил голову. Он бы отдал черту свою душу, чтобы хоть краешком глаза заглянуть в те сообщения, которые всего минуту назад мелькали на голубом пространстве экрана, теперь черного и безжизненного. Но Пепис никого не допускал к этой информации. Что же - ведь именно контроль за централизованной информационной системой помогал императору удерживать власть на всех планетах Триадского Трона и держать первенство в мирах Доминиона. Рериг, который сидел на троне до Пеписа, тоже отлично управлялся с этим, но нынешний император был воистину виртуозом. Вандовер подавил клокочущую в сердце злость:
      - Я думаю, мой император, что у вас будет отличная машина для войны.
      - Так ли это? - Пепис покачал ногой в кожаном
      домашнем шлепанце. - Последнее время нам приходится довольствоваться одними надеждами. А где Элибер?
      - О, Элибер насторожена. - Лицо Вандовера сделалось озлобленным и ожесточенным, и Его Величество сразу же заметил это:
      - Ну, она все-таки женщина! - сказал император негромко и насмешливо, потом замолчал, прислушиваясь к еле слышным шагам в коридоре. Все, что Баластер думал о подруге Шторма, Пепис понимал едва ли не лучше самого министра. - Если наш план сработал, - он потянулся и откинулся на спинку кресла, - значит, мой трон спасен.
      - Насколько я понимаю, - кашлянул министр, - леди Элибер потеряла для нас ценность.
      - О! - теперь уже довольно громко хихикнул император. - Она будет нам нужна столько же, сколько будет нужен Джек.
      Вандовер недовольно поморщился:
      - Но вы ведь сможете сказать ему, что выслали Элибер за пределы города в целях её же безопасности. В конце-то концов, Мальтен окружен уокерами, а наши отряды контролируют только небольшие лазейки для доставки продовольствия.
      Пепис зажмурился и расхохотался как мальчишка:
      - А я бы на месте Джека нам не поверил!
      - Но вы же его император!
      - У свободного человека не бывает императоров, - махнул рукой Пепис. А Элибер и есть та единственная заложница, которая может удержать Шторма во дворце. - Пепис ласково погладил провода, соединяющие между собой разные компьютеры коммуникационной сети. - Она ваша, Вандовер, но только тогда, когда Джека не будет на планете. Но что бы вы с ней ни сделали, я не хочу, чтобы при этом оставались следы, ведущие к нам обоим. Ясно?
      Вандовер почти не мог сдерживать себя. Какой-то жестокий жар пронзал его грудь, будто бы внутренности прокалывали пикой.
      - Мудрое решение, - выдавил он. - В конце-то концов, она обыкновенная преступница.
      - Обыкновенная - это то слово, которое к ней меньше всего подходит, пожал плечами Пепис. - Сообщите мне, когда Шторм проснется, - император повернулся к экрану, и его пальцы, как юркие розовые бабочки, запорхали над клавиатурой.
      Вандовер поклонился и вышел из комнаты. Он бы многое отдал, чтобы узнать, что сейчас вспоминает Джек Шторм.
      * * *
      Песок закрывал весь горизонт. Джек выругался и посмотрел на ремонтные линии, оборудованные прямо под открытым небом. Черные, красные, белые и зеленые бронекостюмы, требующие срочного ремонта, грудами лежали поверх тракианского песка. Где-то далеко слышалась стрельба. Шторм провел пальцем по запаянному шву лежащего у его ног скафандра - что за чушь! Да этот шов развалится не только от удара трака, от любого дуновения встречного ветерка! Угрюмый милосец посмотрел на него снизу вверх.
      - Я знаю, что жарко, - посмотрел Джек на мохнатого аборигена. - И все-таки в системах циркуляции бронекостюмов не должно быть никакой пыли. Жалкое подобие полотняного навеса хлопнуло у них над головой, и полосатая тень прошла по медвежьей морде милосца.
      - Лейтенант, - ответил рабочий густым рокочущим басом. - Мы делаем все, что возможно. А потом, пыль, насколько я понимаю, - наименьшая из ваших проблем.
      - Меня интересует, - резко ответил Джек, - благополучие моих людей. Солдаты постоянно жалуются на то, что вооружение не ремонтируется должным образом и не обеспечивается энергией. И еще... я не желаю слышать о том, что кто-то из вашей команды растаскивает наши ресурсы.
      Милосец недовольно замолчал. Его бегающий взгляд почему-то напомнил Шторму взгляд свиньи.
      - Вы можете мне и не верить, лейтенант, но мы делаем для ваших людей все возможное. И ваш комплект оружия тоже будет готов вовремя, - милосец махнул лапой и сплюнул в едкую, бежево-серебряную пыль. - Вам надо беспокоиться только о траках. О траках и о их песке.
      Утерянная память вновь ожила в Джеке. Чего только не видел он в ярких, мучительных снах! Он вспомнил обо всем - и о том, почему он ненавидит траков, и о том, какие тайны хранит в себе тракианский песок, и о том, почему он не доверяет милосцам. Он вспомнил - что значит воевать без энергозапаса, когда почти невозможно двигаться, и могилой рыцаря становятся его собственные доспехи. Он снова вкусил горькие плоды поражения на Милосе и ужас преданных солдат, покинутых своими главнокомандующими. Теперь он знал, что император Рериг, которому когда-то присягали и он, и его солдаты, стал жертвой обмана со стороны собственного племянника Пеписа. Что ж! Рериг заплатил за это сполна он потерял трон и лишился жизни. А еще он вспомнил, что транспортные корабли никогда не прилетят к людям, за исключением, может быть, нескольких.
      ...Да, к рыцарям всегда относились как к пушечному мясу. Сколько всего сумел он вспомнить за эти дни! Но о чем бы ни думал Шторм - о детстве, родителях, юности, - в его мыслях всегда оставалась какая-то странная тень. Как змея из адского подземелья, она ползла за летящими мыслями и проглатывала их. Джек думал, думал... но не мог остановить свои мысли!
      Что же это за змея, пожирающая все, что удалось ему вырвать у своего прошлого? Ему очень жарко в бронескафандре. Со лба капает пот и постоянно заливает слипающиеся глаза. Датчики на коже невыносимо щиплют. Ладно, хотя бы замшевая прокладка на спине поглощает излишнюю влагу. Их атакуют траки.
      Джек понимал, что это - всего лишь вернувшаяся память, и все-таки атака является для него реальностью. Его обманули снова. Как странно движутся его мысли! Почему то и дело перед его глазами возникает какая-то светящаяся дуга? Ну вот, он опять попался в ловушку к тракам, и его люди разбиты, энергии в бронескафандрах почти нет, так что - рано или поздно их поглотят тракианские пески. Джек ощущает на своей спине дыхание новой жизни: белый пылающий огонь, пожирающий ненасытную змею!
      ...А это что такое? Скафандры его солдат разваливаются, как скорлупа, выплевывая из себя огромных ящероподобных существ. А-а! Милосские берсеркеры! Как много слухов ходило в казармах об этих чудовищах! Шторм всегда считал эти слухи признаком трусости и бредом, но вот - они оказались верными. Эти чудовища выводятся прямо из тел рыцарей, пожирая их и превращая чужую плоть в свою собственную. Отвратительные, скользкие гофрированные тела вырываются на волю и без разбора атакуют и рыцарей и траков. А! Это все проклятые милосцы! Это они, понимая, что теряют свой мир навсегда, подсунули в энергоскафандры вирус этой дряни.
      И все-таки Шторм очень хочет жить. И верит, что именно жажда жизни сможет провести его через все испытания.
      ...Огонь, посылаемый энергоперчатками, все еще поражает траков. Их хитиновые панцири трещат, отламываются и корчатся в пламени. Сколько же он их уничтожил? От постоянного лазерного огня его костюм нагрелся до невозможной температуры. Жарко! Жарко! Жарко! Ну вот! А ведь еще немного, и в пылу сражения он не услышал бы его! По каналу связи поступает особо важное сообщение: транспортный корабль наконец-таки спускается на песчаную площадку.
      ...О Боже мой! Похоже, что их соскребают с поверхности Милоса, как раздавленных жуков... да, довольно-таки жестокий каламбур! И все же... Вот это - все, что осталось от лучших бойцов Доминиона? Да, он хорошо знает, что такое усталость после битвы и что такое шок, но он должен идти вперед, и он хватается за поручни и влезает на транспортный корабль. Кажется, из всех оставшихся в живых только один Джек и держится на ногах.
      Борт-техник помогает Джеку снять бронекостюм. Пот стекает с тела густыми липкими ручьями. Наконец-таки Джек сбрасывает криогенные ботинки и подходит к щуплому человечку, который уточняет личности вновь прибывших по отпечаткам ладоней и узорам глазных яблок.
      Медицинская сестра в криогенном отсеке дает ему в руки узелок:
      - Тебе понадобится это, солдат. Душ направо, а это
      - номер твоей криогенной капсулы. Да, а еще... спрячь этот узелок в капсуле, а уже потом отправляйся в лабораторию.
      Медсестра явно не хочет смотреть Шторму в глаза. Конечно, ей некогда, но все-таки он говорит:
      - Мы потеряли Милос.
      - Да, да... - как-то странно отвечает она.
      - Очень жаль. Я так старался!
      За спиной Шторма уже переговариваются грязные и утомленные рыцари. Сестра пожимает плечами:
      - Но ведь не ты один отвечаешь за эту войну. Пойми, нам очень некогда. Мы должны успеть вывезти отсюда людей до того, как эти проклятые жуки поймут, что они победили.
      ...Они - это армия. Во всяком случае, еще совсем недавно каждый из них думал именно так. А сейчас все, чего они хотят, - так это хорошего горячего обеда, и еще раз - хорошего горячего обеда, а потом - незамедлительного отдыха на несколько дней. Впрочем, отдых у них будет. Каждому предстоит впереди несколько месяцев холодного сна. Их корабль огромен и почти весь сверху донизу уставлен криогенными модулями, здорово смахивающими на гробы. Джек пробирается по коридору к шкафчику со своим бронекостюмом и открывает дверцу.
      - Ваше оружие инфицировано, - сообщает механический голос. Ну да, вот тут, в стенке, скрыт микрофон!
      - Скафандр должен пройти карантин и специальное медицинское обследование. Впоследствии он будет либо промыт, либо уничтожен.
      Есть оружие - есть солдат, нет оружия - нет солдата.
      - Всем выстроиться и разбиться по группам. - Ага, это уже общая команда для всех эвакуированных. Вокруг устало пошаркивают те, кто еще кое-как держится на ногах. Шторм пытается убедить себя в том, что он счастливчик. Ведь на Милосе погибли тысячи, и погибли только для того, чтобы несколько сотен оставшихся в живых смогли добраться до дома. А он, Джек Шторм, - все еще рыцарь, он все еще носит оружие, а значит, даже из этого беспримерного поражения он должен будет вырвать какую-то, пусть даже и маленькую, победу.
      Шторм опять пытается соединить воедино прошлое и настоящее. Но темная змея вновь набрасывается на его воспоминания и пожирает, пожирает, пожирает их. Он пытается открыть глаза, но его веки заволакивает холодный лед.
      Глава 6
      Капсула, похожая на плетеную лодку, резко покачнулась и отделилась от корабля. Боуги настроил компьютеры небольшого кораблика на наблюдение за атфарелами. Когда человеческий крик, горячий, как лазерный луч, раздался в наушниках его скафандра, страх и боль сжали все существо Боуги. Тогда бронескафандр лежал в контейнере, поставленном в крошечной аппаратной рубке корабля, и Боуги не заметили враги.
      Конечно, боль и страх были знакомы Боуги. Джек Шторм провел его через множество таких испытаний. И все-таки чувства, на этот раз возникшие в нем самом, вызывали ощущение стыда и неловкости. Как это так - позволить напасть на себя страху? Это было для Боуги полным откровением. Хотя, вспоминая разговоры с Джеком, он понимал, что достаточно пожил и научился бояться смерти. Теперь ему было понятно, почему иногда Шторм колебался во время боя и старался выбрать самый оптимальный и самый безопасный ход. Ведь обратной стороной войны была смерть, а любое живое существо на свете боялось ее.
      Нет, Боуги совсем не лелеял в себе это неприятное чувство. Он был солдатом и знал, что такое вкус войны и победы. А теперь, вспоминая тоскливый крик Калина, он понимал еще и другое - и ему, непонятному существу Боуги, суждено постоянно меняться.
      Боуги постарался отогнать от себя мрачные мысли. Он должен дождаться Джека. Ведь Святой Калин обещал, что рано или поздно Шторм появится здесь, и тогда Боуги покажет ему п_у_т_ь. Но для этого ему следует зарядить бронескафандр и обеспечить себя энергией, столь необходимой для продолжения жизни. Он будет ждать Джека. Он не будет слушать запись о взятии в плен Святого Калина.
      * * *
      Человек, смотревший на Баластера с экрана компьютера, не проявлял никаких эмоций, да министр и не рассчитывал на это. Желтая кожа и расширенные от частого применения наркотиков зрачки выдавали в его собеседнике постоянного жителя - мальтенских трущоб.
      - А кто это будет? - тихо спросил человек.
      - Неважно - кто, - нетерпеливо отмахнулся Баластер. - Я передам вам тело... а вы... вы как следует приготовьтесь к тому, чтобы инсценировать убийство в трущобах.
      - Хорошо, - какая-то тень проплыла по лицу старика. - Но вы должны предупредить меня об этом за двадцать четыре часа.
      - Считайте, что я уже предупредил вас. Резкие глубокие морщины обозначились вокруг глаз неизвестного.
      - Хорошо. Я с этим справлюсь. А что делать с опознавательным чипом?
      Широкая довольная улыбка расплылась по лицу Вандовера:
      - А у нее его нет, так что - делайте, что хотите.
      Он нажал на кнопку отключения связи, и экран погас.
      Большая или маленькая, а все-таки это была удача. Вандовер потер руки и решил еще раз обдумать все как следует. Тело Элибер никогда не удастся идентифицировать должным образом, ни вообще отыскать. Ну, а если её все же найдут, все вокруг этого преступления будет указывать на неимоверные зверства Зеленых Рубашек.
      Лампочка вызова связи опять зажглась на панели компьютера. С Вандовером желали поговорить. Отвечать ли? Баластер сомневался. Если это Пепис, он потребует от него срочного доклада о происшествиях за два последних дня, а он еще не просмотрел отчеты полевых командиров. Информация поступала к нему и из служб Полиции Мира, и от дворников, и от вахтеров от тысяч и тысяч ничем не приметных людей. Частицы этой информации были слишком драгоценны для того, чтобы игнорировать их. Вандовер вздохнул и все же решил выйти на связь.
      Экран оставался темным. Значит, человек, говорящий с ним, не желал, чтобы Баластер видел его лицо. И все же аппаратура записывала голос, а значит, вероятность розыска неизвестного с каждым словом увеличивалась.
      - Министр? - спросил невидимый собеседник.
      - Да, - ответил Баластер и зажмурился от дикой смеси диалектизмов мальтенских трущоб и странных словечек, вывозящихся обычно с планет, примыкающих к внешней границе:
      - Несколько лет назад вы разыскивали оружие... изготовленное на заказ.
      Холодная дрожь пробежала по спине Вандовера
      - Оружие?
      - Да, оружие, изготовленное для специальных целей. Когда-то вы обыскали весь Мальтен, чтобы отыскать его. Но потом Уинтон погиб, и след оружия потерялся
      - А-а! - неопределенно сказал Баластер и вздохнул, потом вытер со лба пот. - Ну так вы его нашли?
      - И да и нет, - уклончиво сказал собеседник. - Во всяком случае, я знаю, о каком человеке идет речь, а дальше вы уже сможете разобраться без меня.
      От напряжения у Вандовера побелели костяшки пальцев. Ведь Уинтон умер, так и не успев передать ему всей информации. Конечно, они не очень доверяли друг другу и, прямо сказать, были не лучшими партнерами. А это сугубо секретное оружие они готовили долгих пятнадцать лет. К сожалению, Баластер не смог получить доступ к секретным файлам Уинтона, но теперь... теперь нужная информация сама шла к нему в руки.
      - Хорошо, - быстро ответил министр. - А как мне проверить правильность вашей информации?
      Информатор помолчал минуту, а потом удивленно ответил:
      - Но вы ведь знакомы с программированием подсознания. Скажите ключевое слово, и убийства последуют одно за другим.
      - Так... - Баластер пару минут подумал. - Ну и кто же олицетворяет собой то оружие, которого мне так не хватает?
      - Его готовил уличный пройдоха Рольф с двумя подростками. В общем-то, это обычные мерзавцы. Но его контакт с Уинтоном был хорошо замаскирован. Он подготовил для убийств девушку по имени Элибер.
      Сейчас её нет в трущобах Мальтена, и еще - у нее никогда не было опознавательного чипа.
      - Прекрасно, - холодно ответил Вандовер. - Прекрасно. Об остальном я сам позабочусь.
      Так вот почему Уинтон до сих пор не устранил Элибер! Баластер понял это только сейчас. Это же надо! Та, которую он искал так долго, все эти годы была у него под носом! Конечно, они с Уинтоном ревностно хранили в тайне друг от друга каждый - свою часть плана. Бывший шеф мальтенской полиции не был знаком с психическим программированием, поэтому он тщательно скрывал от Вандовера имя объекта их деятельности, а Вандовер, в свою очередь, прекрасно разбирался во всем, что было связано с насильственным вторжением в чужое сознание.
      "Уинтон, дорогой, вы были умницей!" - подумал министр и нежно погладил пальцами клавиатуру компьютера. Значит, удар по Элибер должен быть отменен. Или... постепенное, медленное затягивание петли - тоже хорошая тактика. Ну-ка, а если припомнить хорошенько? После возвращения с Битии эта леди была гораздо более покорной. Баластер отдал бы свою правую руку, чтобы подробно узнать обо всем, что случилось на этой кровавой планете. Ведь именно там планы почти всемогущего Уинтона пошли вкривь и вкось и вместо исполнения всех желаний привели предшественника Вандовера к смерти. А может быть, Элибер уже не была способна к выполнению той функции, к которой её готовили так долго и тщательно? Во всяком случае он, Баластер, никогда не ощущал в ней скопления психических сил. Действительно... А ведь Уинтон твердил, что убийца, которого готовят для них, это настоящий талант, совсем непохожий на тех шарлатанов, которых коллекционировал Пепис в своем восточном крыле дворца, и к тому же талант крупный - удар этого убийцы может быть направлен прямо в сердце или в мозг и действует мгновенно и безотказно.
      Видимо, прежде, чем начать какие-то действия, Баластеру надо как следует изучить всю информацию, имеющуюся в файлах Полиции Мира. А еще... ну конечно, ему могла бы здорово помочь ростовщица Сэди - ведь она не один раз давала девушке приют. Сэди обязательно согласится сотрудничать с ним ведь она деловая женщина, поднаторевшая в искусстве компромиссов, этакий тростник, колеблемый, но не ломаемый ветром.
      Вандовер достал из кармана чистый носовой платок и вытер вспотевший лоб. Ладно-ладно, будет ему нервничать! Чему быть, того не миновать. Если окажется, что девушка утратила свои психические способности, он успеет устранить ее.
      Глава 7
      Элибер заснула прямо в коридоре, у дверей операционной, в которой Джек Шторм обретал свою потерянную память. Какой-то тухлый запах, характерный для траков, их щелканья и скрипы, их страшная, почти материальная злоба наполняли помещение.
      За дверями операционной слышались оживленные голоса. Элибер открыла глаза и потянулась в оккупированном ею мягком кресле. Что ж, ей удавалось сохранять бдительность и в других, более опасных, чем это, местах. Чего стоили, например, одни кишащие убийцами мальтенские трущобы! А Бития... А другие, мало кому ведомые планеты, на которых она ждала Джека, ждала и не могла дождаться, и такая черная, страшная, всепоглощающая тоска охватывала все её существо!
      Врач в белом халате и высоком крахмальном колпаке выглянул в коридор из дверей подсобного помещения и, увидев Элибер, сказал:
      - Передача записей с памятью закончилась. Через пару часов адаптации Джек Шторм сможет принимать посетителей.
      Элибер вскочила с кресла и подбежала к доктору:
      - Как он?
      - Как вам сказать... - доктор кашлянул. - Нам пришлось к ленте с его памятью прицепить особый компьютерный вирус, который должен помочь адаптироваться. Ведь с тех пор, как Джек утратил свои воспоминания, прошло много лет!
      - Я не поняла... - тревожно переспросила Элибер. - Так что вы сделали?
      Врач оглянулся через плечо и посмотрел, что происходит в лаборатории за его спиной, потом глянул в глаза Элибер, и жесткая складка вокруг его волевого рта едва заметно дернулась:
      - Нам пришлось добавить ему небольшую ориентационную программу.
      - Да, да, кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, - посиневшими губами пробормотала Элибер. - А кто, черт побери, все это санкционировал?
      - Пепис, - еле слышно ответил врач и вошел внутрь лаборатории. Дверь за ним бесшумно закрылась.
      - Черт! - пробормотала растерянная Элибер и сжала руки в кулаки. Траки у дверей операционной вели себя как-то странно. Когда-то Джек учил её читать выражения на этих лицах-масках, и все же она никогда не могла до конца справиться с этой наукой. Вот сейчас - они приказывали ей что-то? Или негодовали от того, что она нарушила какие-то правила?