И хотя он знал, что за баррикадой никто не мог остаться в живых, Дэлвар вышел из своего укрытия очень осторожно, затем медленно двинулся вперед. Свой лазер он направил на остатки баррикады, готовый открыть огонь при малейших признаках движения.

Но все оставалось спокойным. Дэлвар убедился, что все йойодины были мертвы, и только после этого взмахом руки подозвал Маккену и Ларанжа к себе. Они вместе перебрались через баррикаду, и вдруг в их шлемофонах раздался голос Долин Джоунс.

Взгляд Дэй Хо Нишигумо был направлен на приборную доску, но он не замечал приборов. Его глаза смотрели сквозь пульт в пустоту.

За последние пару минут поступали только плохие сообщения. Группа вартеков в секции 3 прошла уже дальше всех, она преодолела баррикаду и собиралась проникнуть в следующую секцию. Но и в секции 6 нападавшие прочно закрепились, хотя им пока еще и не удалось сломить сопротивление защитников станции и продвинуться дальше. Защитники боролись с решимостью людей, которые знали, что в случае бесславного отступления их ожидает только смерть.

И тем не менее всей их решимости было недостаточно. На «Орбите VII» было много тяжелых дальнобойных систем вооружения, чтобы отразить нападение даже нескольких крейсеров, но станция не была сконструирована и оснащена для боя внутри нее. Что могли поделать легкие автоматы против тяжелого оружия, которое, очевидно, применялось нападавшими?

Всего лишь минуту тому назад Нишигумо получил сообщение из секции 9, что туда ворвался еще один отряд «техносов». А у него уже не было больше бойцов, чтобы послать их для отражения этого нового нападения.

Просто все происходило слишком быстро…

И тем не менее – они не имели права потерять станцию, ни в коем случае она не должна была попасть в руки врага! Указания для такого рода ситуации, когда «Орбиту VII» невозможно было больше защитить, были однозначными. Если «техносы» захватят станцию, то и Гандамак будет отдан на их произвол. Со станции им не составило бы труда лишить планету снабжения всем необходимым, и тогда победа над находящимися на планете войсками йойодинов была бы только вопросом времени.

Он не мог допустить этого, ему было невероятно трудно признать свое поражение. Но чем дольше он колебался, тем хуже становилась ситуация.

Он тяжело вздохнул.

– Станция уже почти потеряна, – с трудом произнес он. Еще никогда ничего не давалось ему так тяжело, как произнесение этих слов. – Бесславная капитуляция совершенно исключена, и ни в коем случае нельзя позволить кибертекам захватить станцию. Поэтому, в полном соответствии с указаниями на этот случай, я уничтожу станцию. Вы, Кугами, будете координировать отступление. Всем членам команды, за исключением бойцов оборонительного отряда, немедленно занять места в челноках и посадочных модулях.

После его слов воцарилась мертвая тишина. Никто не шелохнулся в центральном посту: казалось, люди окаменели.

Кугами первый преодолел охватившее всех оцепенение.

– Как прикажете, Ваше Высочество, – пробормотал он. Он подошел к пульту и передал соответствующие приказы по громкоговорителям остальным членам команды станции. Совершенно сознательно он не воспользовался внутренней радиосвязью. В этом случае и «техносы» узнали бы о предстоящем уничтожении станции. А чисто акустическая передача по громкоговорителям была для них совершенно бесполезна, так как в тех секциях, где они были, царил вакуум. Правда, свои собственные бойцы, находившиеся там, также оставались в неведении, но они и так не подлежали эвакуации. Они должны были и дальше сдерживать нападавших, чтобы гарантировать всем остальным возможность отступления.

Присутствовавшие офицеры один за другим покинули центральный пост, причем каждый из них поклонился в сторону Дэй Хо. Кугами остался один с Нишигумо.

– Ваше Высочество?

Нишигумо покачал головой. Для него было несущественным, была ли его вина в потере станции, в любом случае он нес ответственность за это. Горькие последствия этого поражения падут не только на него, но и на его семью. Он запятнал свою честь, но оставалась еще возможность совершить последний славный поступок, чтобы защитить своих родных от презрения и опалы.

– Кугами, я не пойду вместе со всеми, я останусь на борту. Это будет почетная смерть, если я погибну вместе со станцией.

Кугами помедлил несколько секунд.

– Ваше Высочество, я всегда служил вам верой и правдой. Поэтому прошу вас, позвольте мне и сейчас остаться с вами.

Нишигумо вновь покачал головой.

– Ваша просьба – это чрезвычайно лестный для меня поступок, тем не менее я вынужден отклонить ее, – сказал он вялым голосом. Внезапно он ощутил себя очень старым человеком. – Опасность еще остается. Ваша помощь будет крайне необходима при эвакуации, а офицер с вашим опытом и вашими знаниями еще будет очень полезен нашим вооруженным силам на Гандамаке.

– Но Ваше Высочество…

– Кугами, это приказ. Мое решение непоколебимо. Идите, И еще одно – желаю успеха.

– Как прикажете, Ваше Высочество!

Кугами низко поклонился и покинул центральный пост, чтобы присоединиться к остальным офицерам в ангаре с космическими челноками.

Дэй Хо Нишигумо несколько секунд смотрел ему вслед, пока за тем не закрылась дверь центрального поста, потом подошел к главному командному пульту.

Медленными, неловкими движениями старческих пальцев он ввел в главный терминал нужные коды, чтобы включить механизм самоликвидации станции.

Через свои внешние наушники Долин услышала треск автомата. В тот же момент она почувствовала удар в левое плечо, острая боль пронзила руку. Девушку отбросило назад, и она ударилась спиной о стену, но именно это спасло ей жизнь, так как остальная очередь прошла у нее над головой. Пули бесполезно забарабанили по стене.

Шок и боль почти парализовали ее, но натренированные рефлексы бойца подразделения вартеков сработали автоматически без всякого усилия с ее стороны. Еще падая на пол, она успела поднять лазер и нажать на курок. Йойодин исчез в адских всполохах энергии, которые окутали его и в течение доли секунды убили.

Долин опустила лазер, она не могла его больше удерживать на весу. Пульсирующая в плече боль была почти невыносимой. Полулежа на полу, опираясь здоровым плечом о стену, Долин боролась с накатывающей слабостью, которая, как большая черная волна, грозила сомкнуться над ней и унести с собой.

Несмотря на все усилия, она, наверно, проиграла бы борьбу, не раздайся в этот момент в ее шлемофоне голос. Она не узнала его и не поняла отдельных слов, только имя. Маккена!

Имя было ей знакомо, это и вывело ее из оцепенения. С испугом Долин поняла, как близко была к обмороку. Она даже не была в состоянии принять нужные профилактические меры. Что она и сделала теперь. С трудом она нажала на кнопку импульсного датчика у себя на запястье.

Она даже не почувствовала боли, когда игла шприца из вмонтированной в скафандр аптечки вонзилась в ее кожу. Но зато очень быстро она почувствовала действие инъекции. Не прошло и нескольких секунд, как полученное лекарство блокировало болевой центр и одновременно наполнило ее новой энергией.

Это был всего лишь допинг, который искусственно взбодрит ее на какое-то время, но около часа она не будет больше чувствовать ни боли, ни усталости.

Она вновь услышала голос, но на этот раз не по радиосвязи, а через внешний микрофон скафандра. Это был приказ йойодинов.

– Всем членам команды немедленно явиться в ангар! – сообщил голос из громкоговорителя.

– Чтобы станция не попала в руки врага, включается механизм самоликвидации. Я повторяю: всем членам команды немедленно явиться в ангар!

Долин почувствовала, как в душе у нее поднялась горячая волна страха.

Самоликвидация? Такой исход событий никто серьезно не принимал в расчет. Они надеялись, что им удастся так быстро захватить узкоглазиков врасплох, что центральный пост уже будет у них в руках, прежде чем там вообще поймут, что борьба проиграна. Но наступление протекало намного медленнее, чем планировалось, к тому же комендант станции намного раньше оценил свое положение как безнадежное и решился на ликвидацию. Сколько времени осталось еще? Время взрыва названо не было.

Движением подбородка Долин включила микрофон радиосвязи. Радиомолчание все равно уже было прервано, да к тому же речь шла об экстренном случае.

– Отделение два, здесь Джоунс. Слышит меня кто-нибудь?

– Джоунс? – Несомненно, это был голос сержанта Дэлвара. – Ты где? Мы думали, что тебя сбили.

– Да, еще бы чуть-чуть, так бы оно и было. Я ранена, – она задумалась на мгновение, стоит ли ей называть точное место нахождения, ведь враг мог подслушать. Наконец она решилась указать примерное место. – Я в центральной оси, немного ниже центрального поста. Вы слышали сообщение о самоликвидации станции?

– Самоликвидации?

– Сообщение только что передали по громкоговорителям, – доложила Долин. – Узкоглазые хотят взорвать станцию. Команде было приказано немедленно явиться в ангар.

– Дерьмо! – Это был голос другого человека. – Здесь сержант Венкер, отделение один. Вы уверены, что это не трюк узкоглазых, чтобы мы отступили?

Долин задумалась. Такую возможность нельзя было исключать, но тут же она вспомнила об одной детали, которая не вязалась со всем остальным.

– Тогда бы сообщение наверняка передали по радиосвязи, – возразила она. – А так я единственная, кто совершенно случайно услышал его.

– Верно, – вновь взял слово Дэлвар. – Механизм самоликвидации был наверняка включен из центрального поста. И если его и можно опять отключить, то только там. Мы все слишком далеко от него, чтобы успеть, но ты можешь сделать это из центральной оси, девочка.

– Но если это ловушка, то теперь каждая узкоглазая собака знает, что ты на пути к центральному посту, – предупредил ее Венкер.

– Если самоликвидатор был на самом деле включен, то там уже наверняка нет никого, кто мог бы подслушать наши разговоры, – возразила Долин. – Я попытаюсь. Всем же остальным в целях безопасности следует тоже двигаться к ангарам.

Она осмотрелась. Часовой охранял вход к центральной лестнице, самому короткому пути наверх. Долин прошла мимо обуглившихся останков йойодина и нажала кнопку лифта. Однако достаточно было одного взгляда на горящее красное табло, чтобы понять, что центральный лифт отключен. Оставалась лишь лестница.

Долин помчалась наверх.

Почти бесконечной спиралью лестница уходила в высоту. Перепрыгивая через несколько ступенек, Долин мчалась все выше и выше. Она вошла в станцию примерно на сорок метров ниже центрального поста. Каждая ступенька была высотой около двадцати сантиметров, а это значит, что ей надо преодолеть около двухсот ступенек.

Двести ступенек, которые отделяли жизнь от смерти.

Долин была хорошо тренирована, и в обычных условиях подъем не представил бы для нее трудности. Но теперь она почувствовала, что ранение ослабило ее сильнее, чем она предполагала до сих пор. Даже взбадривающее лекарство ничего не могло изменить, оно только помогало ей на время высвободить силы, которые обычно были глубоко скрыты в ее подсознании. И хотя Долин пока еще не чувствовала усталости, общая слабость уже сковывала ее тело. Вероятно, она потеряла большое количество крови, хотя из маленькой дырочки в ее скафандре просочилось совсем немного. Пальцы ее левой руки были липкими, и она едва могла пошевелить этой рукой, свисавшей как плеть.

Много раз ступеньки начинали расплываться у нее перед глазами. Тем не менее усилием воли она заставляла себя двигаться дальше, не решаясь передохнуть хотя бы минутку.

Она так была занята преодолением ступенек, что чуть было не пробежала мимо этажа, на котором находился центральный пост. Когда она заметила, что почти достигла своей цели, то устало прислонилась к стене и с трудом перевела дыхание. Перед глазами плясали черные круги.

Но она позволила себе передохнуть лишь несколько секунд, так как не знала, сколько времени ей еще отведено. Приказ покинуть станцию больше ни разу не повторялся. Она считала это почти верным признаком того, что это был не трюк йойодинов, и механизм самоликвидации действительно включен. Если бы это была ловушка, то сообщение наверняка передавалось бы непрерывно, чтобы посеять панику в рядах нападавших. Действительно, никто не попытался задержать ее. Видимо, офицеры на самом деле покинули центральный пост; никто не подслушал их короткий разговор по радиосвязи.

Шатаясь, Долин двинулась по короткому коридору, наконец она добралась до входа в центральный пост. Прежде чем открыть дверь, она вынула из магнитного фиксатора свой лазер. И здесь не было никакой ловушки; как она и ожидала, центральный пост был пуст, горело лишь аварийное освещение да светились пестрые лампочки на пульте управления и янтарно-желтые или ядовито-зеленые дисплеи компьютеров.

По крайней мере, таким было ее первое впечатление. Но потом она заметила пожилого, седовласого мужчину, который, поджав ноги под себя сидел на полу. Перед ним лежали два меча, длинный катана с изогнутым, острым, как бритва, лезвием и короткий, который уже был вынут из ножен.

Долин достаточно хорошо разбиралась в кодексе чести йойодинов, который во многих деталях восходил к обычаям древних самураев, чтобы тот час понять, что все это могло значить. Короткий меч служил исключительно для сеппуку, ритуального самоубийства, часто ошибочно называемое харакири. Даже в сорок четвертом столетии у йойодинов считалось высшей доблестью после поражения вспороть самому себе живот; часто это была единственная возможность оградить от позора свою семью и свое имя.

Мужчина был так же поражен появлением Долин, как и она его видом, но на этот раз она была готова к возможной опасности и первой преодолела свое удивление. Прежде чем незнакомец успел вытащить лазер, она уже направила на него свое оружие.

– Не двигаться! – крикнула она. Приказ бы передан через маленький внешний громкоговоритель на ее шлеме.

Мужчина замер и без всякого выражения на лице посмотрел на нее. Речь могла идти только коменданте станции «Орбита VII». Никто другой из экипажа не остался бы добровольно на станции.

– Вы комендант станции, – бросила она ему в лицо. – Немедленно остановите самоликвидатор!

Мужчина горько улыбнулся:

– Не вижу причины, почему я должен сделать это.

Долин чуть было слишком поздно не поняла, как бессмысленно угрожать оружием человеку, который уже распрощался с жизнью и готовился к самоубийству. То, что он вообще с ней заговорил, было лишь отвлекающим маневром. Незаметно его рука придвинулась ближе к лазеру, и вот он уже вскинул оружие.

Тем не менее на какое-то мгновение он опоздал. Долин нажала на курок, яркий пучок энергии вонзился в грудь мужчины и превратил его в дымящуюся груду обугленных останков.

Не обращая больше на него внимания, Долин бросилась к главному пульту управления. На крошечном мониторе были видны красные цифры, это велся в обратном порядке отсчет времени до взрыва. Часы показывали двести двенадцать секунд.

Она знала, что бесполезно пытаться остановить часы, не зная правильного кода, поэтому не стала и пробовать. Вместо этого она отступила на несколько шагов, установила свой лазер на широкий веерный режим и направила луч сразу на весь пульт управления. Под действием огромной температуры приборы начали плавиться, а потом пульт скрылся в облаке дыма от дымящихся схем и пластика.

Но было ли этого достаточно, чтобы остановить самоликвидатор?

Очень скоро она получила ответ, когда монотонный металлический голос компьютера загромыхал в комнате:

– Механизм самоликвидации включен. До взрыва двести пять секунд.

Долин чертыхнулась. Все, чего она достигла, было включение акустического счетчика отсчета времени до взрыва. Она могла бы превратить в шлак и пепел и остальные пульты и терминалы, но весьма сомнительно, что это было бы чем-либо иным, кроме напрасной траты драгоценного времени. Здесь, в центральном посту, находились только приборы для включения механизма самоликвидации. Сам же механизм находился в совершенно другом месте. Равно как и сама бомба.

Осталось меньше трех с половиной минут.

От центрального поста было не слишком далеко до ангара. Не будь она ранена, у нее были бы неплохие шансы вовремя добраться до него, однако в ее нынешнем состоянии нечего было об этом и думать. Несмотря на лекарство, каждый шаг давался ей с трудом, когда она повернулась и заспешила к выходу из центрального поста. Силы покидали ее.

– Двести секунд до взрыва, – проскрежетал голос компьютера.

Вдруг перед самым выходом из центрального поста перед ней возникла какая-то фигура. Долин чуть было не столкнулась с ней. Все плыло у нее перед глазами, она отшатнулась назад и попыталась вскинуть свой лазер, однако, казалось, тот весил целый центнер.

Но выстрела не последовало, хотя в руках незнакомца было оружие. Вместо этого он подхватил ее на руки.

Все завертелось перед глазами Долин. Последнее, что запечатлелось в ее сознании, была табличка на шлеме с фамилией сержанта Дэлвара, и она погрузилась в темноту.

– Черт побери, хотел бы я знать, что происходит там внутри, – в который раз повторил командор Мачиано, продолжая мерить шагами центральный пост крейсера. С самого начала операции он не присел ни на минуту.

Довольно плотный – однако бесполезный – обстрел «Уты» прекратился уже несколько минут назад, и теперь на главном экране было видно довольно большое число космических челноков и посадочных модулей, которые покидали «Орбиту VII» и брали курс на Гандамак.

Капитан Фицман тяжело вздохнул. По его оценке, за последние полчаса Мачиано прошагал несколько километров. Лучше всего было просто-напросто проигнорировать вопрос командора, однако он все же имел дело со старшим по званию офицером.

– Я знаю не больше вашего, – ответил он. – Я же не ясновидящий.

– Но вы же разработали план операции!

Неохотно Фицман оторвал взгляд от своего монитора и сердито посмотрел на Мачиано:

– Не могу же я поэтому знать, что происходит там внутри. Все может идти так, как было запланировано, а может быть и так, что вся операция закончилась провалом и никого из моих людей там на станции уже давно нет в живых. Кроме этих существует еще несколько сотен других вариантов ответов.

– А что с челноками? – настаивал Мачиано. – Почему челноки покидают станцию? Как вы думаете, узкоглазые отказались от сопротивления и бегут?

– Тогда бы мы получили условный знак от наших боевых групп.

Так как «Ута» все еще блокировала радиосвязь, вартеки должны были сообщить о захвате станции с помощью лазерных импульсов, посылаемых с определенной последовательностью.

– Мы должны… – начал Мачиано, но ему не удалось закончить предложение. Один из присутствующих офицеров вскрикнул от удивления и показал на главный экран, который на добрую четверть был занят изображением орбитальной станции над Гандамаком.

– Там происходит внезапный выброс огромной энергии! – закричал он. – Значения просто невероя…

Голос его прервался. Все сами могли наблюдать на экране страшные изменения, которое происходили с «Орбитой VII». Казалось, за какую-то долю секунды вся внешняя оболочка станции раздулась, потом одновременно во многих местах из нее вырвался яркий белый свет. Огромный огненный шар образовался на том месте, где только что была станция.

Автоматика уменьшила интенсивность яркости экрана, и офицеры в центральном посту «Уты» могли наблюдать за тем, что случилось, не опасаясь за свое зрение. В течение нескольких секунд шар увеличивался с огромной скоростью, потом он распался. Яркий свет погас. Там, где только что была станция, во все стороны разлетались тысячи и тысячи мельчайших обломков.

– О Боже, – потрясенно произнес Фицман. Он был бледен как полотно. – Она взорвалась!