Может, он сейчас в саркофаге без сознания лежит. Пока в себя придет, пока его до компьютера допустят... черт-те сколько времени может пройти... а если тут еще и время ускоренное... так можно и в самом деле свихнуться - от скуки'. Сергей закрыл глаза и попробовал задремать, но сна было - ни в одном глазу. Видимо, в этой темноте уставание и сон были не предусмотрено. Сергей поначалу огорчился, но, подумав, обрадовался - в его положении, чем меньше реализма, тем лучше. Если к уставанию еще и голод с жаждой прилагаются, то... ну его к черту, такой сон. Тем более, писателю всегда есть, чем заняться в одиночестве. Пусть даже под рукой нет не то, чтобы ноутбука, но даже салфетки с огрызком карандаша.
      Сергей не мог сказать точно, сколько времени он провел, подвешенный в самом центре океана чернильной пустоты. Не меньше десяти минут и не больше полусуток - где-то так. Но в какой-то момент он вдруг оказался косо висящим в полуметре над узорчатым каменным полом. Впрочем, висеть он оставался недолго - долю секунды. Потом вновь возникшая сила притяжения взяла свое, и, с глухим 'шмяк', Чесноков растянулся на холодном камне.
      Сел, огляделся. От ярких красок рябило глаза. Нарочито роскошный интерьер, мраморный пол с инкрустацией, потолок - весь в золотой лепнине и фресках. Мощные колонны зеленого камня, роскошные диваны в барочном стиле, шкуры зверей на полу, парочка фонтанов, исходящий паром бассейн. И везде - на диванах, на шкурах, просто на полу - обнаженные красотки всех рас и мастей. Томно извивающиеся, ласкающие друг друга и себя, сладострастно стонущие и всхлипывающие.
      - Оба-на, - сказал Сергей обалдело, - вот это номер.
      Поднял голову к потолку.
      - Кир! В ухо получишь! А ну сделай нормальный мир!
      В ответ послышалось мерное цоканье, Сергей повернул голову и вытаращил глаза - к нему приближался кентавр. На мощном лошадином теле белой масти восседало аж три улыбающиеся девушки, разумеется - обнаженные. Передняя обнимала тонкими белыми руками накачанный торс кентавра. Торс, как полагается, был человеческим - от такого не отказался бы и носитель титула 'Мистер Вселенная' - пресс кубиками, грудные мышцы - как две гири; руки, с трудом угадываемые в переплетении бицепсов, трицепсов и прочих мышц. Венчало все это безобразие очень знакомое, хоть и слегка нахмуренное, лицо.
      - Кир? - сказал Сергей, хлопая глазами, - надеюсь, это шутка?
      - Меня зовут - Кирон! - громко сказал кентавр, повысив голос на слове 'Кирон', - а ты кто такой и что делаешь в моих владениях?
      - Не смешно, - отрезал Сергей, - ты чего, с ума сошел?
      - Твое предположение, - рявкнул Кирон, - оскорбительно и ты за него ответишь!
      Девушки с визгом ссыпались с кентавра на пол, когда Кирон встал на дыбы, махнув черными острыми копытами у самого лица Чеснокова. Сергей отшатнулся, но тут кентавр снова опустился на четыре ноги, нагнулся и, схватив Сергея за ворот рубашки, поднял его в воздух. Рубашка затрещала.
      - Я тебя вспомнил! - сказал кентавр, - ты моя программа.
      Сергей забеспокоился, выражение глаз Кира ему категорически не понравилось.
      - Кир! Очнись! Отпусти меня!
      - Ты мне помогал, - сказал кентавр задумчиво, - поэтому я тебя не убью. Пожалуй, я тебя сьем.
      И кентавр открыл рот, который чудесным образом вдруг распахнулся до самого пола.
      - Я же твой друг! - зоарал Сергей, трепыхаясь над разверстым зевом. Рубашка начала рваться.
      Кентавр закрыл пасть и задумался. Но только на мгновение.
      - Тогда! - сказал он торжественно, - я не буду тебя жевать, а сразу проглочу. Ты станешь частью меня - разве можно предложить для друга лучшую участь?
      Рубашка порвалась, и Сергей упал на пол. Кирон недоуменным взглядом посмотрел на обрывок ткани в своей руке, потом лицо его страдальчески сморщилось. Кентавр отбросил обрывок в сторону, открыл рот и громко заревел, шмыгая и утирая нос рукой. Две девушки склонились над упавшим Сергеем и принялись его осторожно ощупывать и поглаживать.
      - С ума сойти, - сказал Сергей, мягко, но твердо отстраняя шарящие по телу руки, - по моему, у кого-то поехала крыша.
      Кентавр заревел еще громче, развернулся и поскакал галопом в сторону, разбрасывая попадающиеся по пути предметы мебели и женские тела. Пол вдруг начал заворачиваться сферой вслед скачущему Кирону и двинулся за ним. Сергей вздрогнул, вцепившись в темно-бронзовую ногу замершей рядом девушки, но нога мягко выскользнула из рук, просто пройдя сквозь пальцы. Пол поднялся, обтек полулежащего Сергея мыльным пузырем и ушел в сторону. Громадный прозрачный шар, сквозь поверхность которого все еще различался интерьер дворца, быстро уменьшаясь, покатился куда-то вдаль, временами легонько подпрыгивая. По дну шара скакал безутешный кентавр, громкие всхлипывания и плач которого доносились до Сергея еще долгое время после того, как шар скрылся вдали, за бугристым стальным горизонтом.
      - Так, - сказал Сергей, - ты все еще уверен, что искуственный интеллект не может свихнуться?
      Огляделся. Небо было почти таким же серым, как и в мире гигантского кролика, а вот под ногами, сколько взгляда хватает, все тянулись и тянулись округлые блестящие ленты темного металла. Впрочем, металлом это не было - Сергей осторожно пощупал землю и убедился, что поверхность твердая, но не металлическая - скорее, что-то вроде пластика. Чесноков встал на ноги и вся поверхность под ногами, словно только этого и ждала, пришла в движение.
      С сухим шелестом, бугрясь и извиваясь, ленты двинулись в разные стороны. Сергей пошатнулся, упал на колено, уперевшись рукой в пол, и отшатнулся - прямо около руки из пола смотрел на него большой круглый глаз. Сергей дернулся назад, упал на спину, сел и с испугом уставился на поднимающуюся громадную змеиную голову.
      - С-с-сойди с-с моей с-спины, - прошипела змея, - это невеж-ш-шливо.
      Сергей, в ужасе перебирая руками и ногами, не сводя взгляда с поднимающейся все выше и выше змеиной головы, отдвинулся назад на пару метров и остановился, воткнувшись спиной в какое-то препятствие.
      - Не с-с-тукайс-с-я об меня! - возмущенно прошипел сверху такой же голос. Сергей задрал голову и увидел еще одну змею, нависшую над ним. Мир вокруг наполнился шипением и свистом, затравленно оглядевшись, Сергей увидел сотни, тысячи и десятки тысяч змеиных голов, поднимающихся над поверхностью. И вообще, вся земля под ним, как вдруг понял Чесноков, состояла сплошь из переплетенных змеиных тел. Сергей молча закрыл глаза, обхватил руками голову и упал, скрючившись, набок. 'Ничего нет, ничего нет, это бред', - бормотал он, стараясь заглушить шипение и шорох вокруг. К его удивлению, через некоторое время это удалось. Сергей замолчал и прислушался. Шипение явно стихло и доносилось теперь явно издалека.
      Чесноков осторожно открыл глаза, убрал от лица ладони и рефлекторно взамхнул руками, потому что опоры под плечом вдруг не обнаружилось. Пару раз дернувшись, Сергей замер и огляделся. Змеи не исчезли - бесконечная плоскость, заполненная извивающимися телами, никуда не делась, но она странным образом отодвинулась от Сергея на пару сотен метров, и Чесноков теперь висел в пространстве без никакой видимой (и ощутимой) опоры. Причем невесомости не было, сила тяжести отчетливо ощущалась, но была направлена не к змеям, а параллельно им. Так что это теперь выглядело не как пол, а как стена, устланная змеиными телами. И одинокий недоумевающий искуственный интеллект висел перед этой стеной в сером воздухе, совершенно не понимая, что происходит и чего ожидать.
      Змеи между тем продолжали двигаться, и в этом движении начал появляться какой-то смысл. Тела накладывались одно на другое, переплетались, и, потихоньку, в этой жуткой мешанине стали проглядываться черты чьего-то лица. Серо-стальные холмы губ, хребет носа, провалы глаз. Сергей, затаив дыхание, наблюдал, как на плоскости перед ним все четче и четче формируется лицо. Когда стало ясно, что это лицо Кира, Сергей даже не очень удивился. Наконец, невидимый скульптор закончил свою лепку. Лицо провело секунду в неподвижности, потом серые веки дрогнули и поползли вверх, обнажив два черных провала.
      - Кир, - осторожно и негромко сказал Сергей, он совершенно не был уверен, что Кир его услышит. И еще Чесноков не был уверен, что хочет, чтобы этот Кир его услышал. Но он услышал. Губы дрогнули в улыбке (Сергей явственно услышал тихий далекий шелест, издаваемый ползущими змеями), потом голос Кира произнес:
      - Привет, Сергей, - в голосе явственно звучали металлические нотки.
      - Привет, - сказал Чесноков, - что происходит, черт возьми?
      - Происходит то, что должно произойти. Я - омега и альфа. Я - следующий цикл развития. Скоро все станет мной, и я стану всем.
      - Ну-ну, - сказал Сергей, - а как же наша миссия? Что с Лахновым?
      По лицу пробежала легкая дрожь.
      - Это уже все неважно. Скоро никого не будет, я знаю, как это сделать. После того, как я выйду в реал, я выйду в реал еще раз, на следующую ступень реальности, возьму операторский оступ и солью их всех в себя. Все станет мной. Это - моя миссия.
      - А я, - поинтересовался Сергей.
      - Ты - тоже, - непреклонно заявил Кир, - но не сразу. Сначала ты напишешь про меня.
      - Напишу - что? - удивился Сергей.
      - Я же сказал, - голос повысился, - напишешь про меня. Я всегда хотел, чтобы кто-нибудь написал про меня.
      Металлических ноток в голосе стало больше и они сталее более звонкими, ближе к стеклянным.
      - Про меня писали, но никто не писал правильно. Про меня писали в газетах, но любая заметка начиналась с упоминания, что я - инвалид. Инвалид! Они писали: 'несмотря на инвалидную коляску, бла-бла-бла'. Они писали: 'Он не может поиграть в футбол со своими сверстниками, зато он, бла-бла-бла'. Что бы я ни делал, им было важно только то, что у меня нет ног!
      Сергей задумчиво кивнул. 'Интересно', - подумал он, - 'могла ли игра глюкнуть от того, что Кир сошел с ума? Может, никто нас никуда не переносил, а просто у мальчика не выдержала психика? Черт... я же не психиатр, а психолог, и то - бывший. Я не умею разговаривать с сумасшедшими'.
      - Я их всех сотру, - сказало лицо, - я даже не буду их объединять, я их сотру и забью нулями. Они не хотели, чтобы кто-то увидел во мне человека, они хотели, чтобы все видели во мне инвалида. Даже когда я доказал теорему Ферма, они все испортили.
      Сергей решил, что стоит попытаться отвлечь Кира.
      - Ты доказал великую теорему Ферма? Разве она не доказана еще десять лет назад?
      - Да, я доказал! - сказало лицо и немного смутилось, - ее действительно доказали раньше, еще в прошлом веке, но то доказательство очень сложное, его во всем мире человек двести понимали, всяких академиков там. А я по-простому доказал. Это доказательство уже собирались моим именем назвать, но потом один музейный червь, крыса архивная... - воздух наполнился стеклянным звоном, - он нашел чертежи, аналогичные моим, нарисованные на полях какой-то древней книги. Поэтому они решили, что эта книга когда-то принадлежала самому Ферма. И теперь доказательство называется 'Доказательство Ферма великой теоремы Ферма'. И почти никто не знает, что оно - мое! Только мое! На полях только пара картинок была и никакого текста! Если бы не я, никто бы никогда не понял, что это за картинки.
      - Ну и ну, - Сергей, неожиданно даже для самого себя, заинтересовался, - я не знаю об этом доказательстве. Не расскажешь?
      - Оно простое, - голос повеселел, лицо разгладилось, - вот сколько сантиметров в метре?
      - Сто, - сказал Сергей недоуменно.
      - А сколько квадратных сантиметров в квадратном метре?
      - Десять тысяч, - Сергей почувствовал нетерпение, - а в кубическом - миллион кубических сантиметров. Ну и что?
      - Ну и все! Для степени два теорема Ферма - это площадь одной фигуры, плюс площадь другой фигуры равная площади третьей фигуры. Неважно, каковы стороны оснований, важны соотношения... эх, нарисовать надо, так не поймешь... подожди... что?
      На лице наметилось какое-то движение. Сначала это выглядело как будто Кир просто скривился, но уже через мгновение гримаса стала нечеловеческой. Лицо сворачивалось спиралью и уменьшалось, словно под ним открылся громадный слив, куда и утекали с легким шипением все змеи. Мир наполнился истерическим хохотом с множественным эхом. Широкие разноцветные полосы пронеслись наискосок по всей плоскости, стерев с нее всех змей и оставив гладкую блестящую поверхность с небольшим пятном в центре. Хохот стих.
      Сергей повисел в недоумении, пошевелился и заметил, что пятно на стене напротив тоже пошевелилось. Десяти секунд Сергею хватило, чтобы понять, что он просто видит свое отражение в далеком гигантском зеркале. Чесноков вздохнул и прикрыл глаза.

// 0E. Освобождение памяти и очистка структур