Machinamenta Dei

Здания подремонтированы и подкрашены только сверху, снизу – выкрошенный, поблекший бетон и кирпич, бывший когда-то красным. А если забредешь не туда, то рискуешь наткнуться на старую радиоактивную пыль и поднять ее в воздух, хотя таких мест почти под небом осталось мало. Другое дело – «болото».

Получить от Чикаго цельного впечатления не удавалось. Тепло и холод. Всполохи света и мрак. Не рай, но и не ад. В крайнем случае его преддверие. Немного подкрашенное сверху.

Там, наверху, играет и переливается неон, а сигнальные огни на крышах небоскребов так похожи на звезды… Означает ли это, что не все так плохо? Если да, то вокруг пока не ад. Холодная и мрачная бездна, созданная нашими руками, и блестящие верхние этажи, что тянутся в манящее черное небо. Когда пытаешься охватить все это, становится не по себе.

Мерцающий свет, что притягивает взгляд и жжет психику. Волшебно и странно. Подозрительно. Холодный и пасмурный рай. Наполовину ад, в котором вроде бы оставлено место надежде. Где играет живой свет – точно заблудившийся здесь, среди круговорота высоченных громадин…

Стоп! Ты не заметил, что уже не дома?! Что спинер оказался на крыше штаб-квартиры «БлекСкай»?!

Ты выходишь из него, привычно укутавшись в плащ, но оставив в машине шляпу и кейс. Ныряешь под козырек у лифта и встречаешь свое творение – модифицированный экспресс-тестер.

Да, да. Не террорист. Лоялен системе. Точнее, допустимо лоялен, ведь тебе, как разработчику, известно, что есть ряд тонкостей.

Разрешите пройти?

Из лифта выскочил Дэвид, старый армейский приятель, со словно приклеенной к губам и ставшей легендарной сигаретой.

– Привет, как дела? – его светло-голубые глаза улыбнулись мне.

– Порядок. А ты? – я выпустил его из лифта.

– Задание. Срочный вызов, – он остановился, едва выйдя.

– Переходи к нам. Спокойней, чем в спецназе, – мой палец замер у кнопки.

– Не-а. Ты знаешь, меня прет от этого.

Махнул рукой и убежал куда-то в сторону. Под дождь.

«Хаска» – такое у него прозвище. И впрямь похож на лайку. Надо же, за столько лет совсем не изменился.

Костяк ЧВК составляли такие, как он. Ветераны, которым нужно просто указывать цель. Если я был ищейкой или гончей, то они – боевыми псами, без страха и комплексов. Настоящая частная армия, готовая выполнить любой приказ.

Кабинет Гарри.

Выглядит так, будто в этом насквозь прокуренном месте кто-то проживает, как у себя дома. Прежде всего, в глаза бросались многочисленные фотографии семьи и друзей. На стенах награды. Полки с кубками и – опять же – с фотографиями в рамках. Мини-кухня. В углу три сейфа. В одном из них – я знаю точно – тома старого законодательства.

В целом обставлено весьма старомодно. Как в полиции лет тридцать назад. Собственно, капитан из нее и пришел.

Вместо нормального многофункционального интерфейса какие-то аналоговые штуковины. Вентиляторы и микрофоны. Выпуклый электронно-лучевой экран. Почти антиквариат. И, конечно, жалюзи, которые закрылись, когда я захлопнул дверь.

Старый лысый толстяк, казалось, заснул за столом в окружении папок и бумаг. Не сомневаюсь, что в них есть все и про всех. Обезоруживающая внешность, покатые плечи и округлое тело, обвисшая кожа, мягкий взгляд серо-голубых глаз могли купить новичка. Но мне-то известно, каким типом он умеет быть, когда надо. Старый незаменимый коп на службе в ЧВК. Гарри знает о тебе все и понимает главное: для того чтобы получить максимум возможного, нужно требовать невозможного. Жестко, бескомпромиссно.

Я сел на стул, и Гарри будто спросил взглядом: «Будешь?»

– Нет, спасибо.

– Решил-таки поработать? – он расплылся в улыбке.

– Они дали запись с места нападения. Я ее крутил, крутил… Короче, не вышло.

Он опустил взгляд и кивнул головой. Читал дневную свод к у.

Несколько секунд было слышно лишь радиопередачу дежурного по району, который раздавал задания патрулям.

– Так что с ней делать?

– С кем? – не поднимая головы, переспросил Гарри.

– С записью.

– Ничего.

Уг у.

– Получается, мы ничего не нарыли. Как дальше работать?

Кэп, наконец, оторвался от чтения и поднял на меня глаза.

– Ты не понял? Мы на подхвате. Что скажут, то и сделаем.

– Ну я пошел.

– Нет. Пойдем вместе.

А, да. Оперативка. Вовремя объявился.

Мы перешли в соседний кабинет, почти так же пропахший табаком, но обставленный гораздо лаконичнее и современнее. Большой стол посередине, кресла и проектор. Пожалуй, все. Остальное скрыто под фальшстенами.

В совещательной комнате уже собрался весь отдел. Девять человек. Если со мной, то десять. Гроссман, Пилудски, Торрес и… короче, все. Бывшие копы, военные, бандиты и оперативники разведки. Да пара людей с совершенно неясным прошлым.

Гарри плюхнулся в свое кресло. Я пристроился у самого входа.

– В фирму поступил заказ, – начал капитан. – Два заказа. Розыск. Установление причин отказа тестера. Поскольку они связаны, будем считать одним делом.

Пауза. Переваривайте информацию.

Очкарик-негр со странной фамилией Гроссман уперся в меня взглядом. Следом его дружок Пилудски, так же плохо видящий, но носящий линзы. Бывший беженец. Типичная крыса, всегда знающая, в какой момент надо делать ноги.

«Облажался?» – как бы спрашивали их глаза из-за стекол.

Да пошли вы.

– Полиция вмешиваться не будет, силенки уже не те, – продолжал бывший коп, – даже ассоциация налогоплательщиков разорвала с ними контракт. Теперь им недолго осталось. Еще чуть-чуть, и мы их сами купим.

– Если начальство захо… – попробовал вставить проныра Торрес, поджарый латинос, которому совершенно не шел строгий костюм.

– Лишние руки не помешают, – перебил Гарри. – По делу с розыском пока ждем отмашки, – немного нервозно договорил он.

Пауза. Типичное совещание, которое обречено превратиться в монолог. Остальные смотрят боссу в рот. Впрочем, как и я.

– И хоть каких-то данных, – добавил шеф.

Затем все посмотрели на меня.

– По тесту есть один вариант.

Ну? Давай, говори, что ли, а то все пялятся на меня.

– Нам сообщили, что террористы, возможно, прошли спецподготовку.

Часть сотрудников вернулась к созерцанию обстановки. Уже лучше.

– Какую именно? – спросил я.

– В RCC есть сотрудник, учившийся по той же программе…

– Подожди, кэп, диверсанты тренировались в корпорации? – не удержался я.

«Спрашивай больше, старлей, и сделаешь карьеру сержанта», – сообщил взгляд шефа.

– В общем, так, – он немного повысил голос, – на том примере можно провести перекалибровку. Еще лучше вернуться к твоей старой идее с вопросами в дополнение к картинкам.

– То есть увеличение продолжительности теста уже не критично, – я напомнил всем о долгих спорах со своими оппонентами по поводу идеологии ВК-теста.

– Уже нет, – подтвердил Гарри. Относительно ВК он всегда доверял мне.

Я не отказал себе в удовольствии обвести отдел торжествующим взглядом. Мои «доброжелатели» предсказуемо опустили глаза.

Затем последовало продолжение «совещания». Босс что-то говорил, и все слушали. Даже записывали. Насколько помню, разговор был на вечную тему: поиски узлов нелегальной информационной сети Три-С, которые возникали то здесь, то там, как когда-то грибы после нормального дождя…

Я очнулся, только когда Гарри окликнул:

– Берк, загляни ко мне. Нет, пойдем вместе.

Люди встали и потянулись к выходу. Мы с капитаном вышли последними.

– Значит, так, – начал он, устраиваясь в своем кресле.

Его рука потянулась куда-то вниз, надо полагать, к ящику стола.

– О тех делах лучше поменьше знать.

На столе очутились два стакана. Я очутился на стуле напротив капитана.

– Идеальный вариант, совсем ничего. Но этот мир не идеален, и у каждого из нас есть мозги. Хоть немного.

Ага, бутылка коньяка. Организм старого лиса давно ничего не принимал: ни водки, ни виски. Он мог пить только хороший коньяк, но зато стаканами, а не рюмками.

– Поэтому, если что услышишь…

Пока он наполнял один стакан, я успел положить за щеку таблетку – блокатор алкоголя.

– Лучше пропустить мимо.

Второй стакан. У шефа серьезный настрой.

– Ну давай.

Видимо, я непроизвольно поморщился, поскольку шеф мгновенно отреагировал:

– Только не строй из себя девчонку.

Мы синхронно выпили. Гарри достал шоколадку.

– Ничего так, – выдохнул я и потянулся к плитке.

– С той стервой ровнее, – гулко задышал шеф.

– Да понял уже, – я понюхал дольку шоколада и положил ее в рот. Настоящий.

«Вопросы для теста».

– Слушай, кэп, какие вопросы задавать?

– Ты у нас специалист. Вот и придумай.

– Идея старая. Боюсь даже в бумагах не найти.

Если бы на моем месте был Гарри, то в бумагах ничего бы не затерялось. Но он не на моем месте.

– Ты всегда был мастером на импровизации.

Какое-то время мы оба смотрели в потолок, ощущая, как тепло алкоголя распространяется по телу. Хотя нет, капитан глазел на фотографии.

– Послушай, маловато информации. Скажи что-нибудь.

Шеф вздохнул и с укором посмотрел мне в глаза: «Меньше знаешь, дольше проживешь, бери пример с меня». Стал наливать следующую порцию.

– Первая версия… и она же последняя версия. Те пятеро – члены Три-С.

Наполнил первый стакан.

– Возможно, бывшие узники концлагеря… да, представляешь, оттуда можно сбежать. Примеры были…

Второй стакан.

– Или даже те, кто проходил по программам подготовки…

Шелест обертки шоколадки.

– … но я этого не говорил. Лимон?

– Нет.

– Хотели отомстить, перебить дирекцию, – усмехнулся, – ха-ха, «менеджмент» концлагеря.

Да, прозвучало нелепо. И тем не менее такова жизнь.

– Хотя давай лимон.

Гарри потянулся к ящику стола, и через секунду передо мной возникла тарелка. С уже нарезанным лимоном.

– Продолжим?

Я кивнул, и мы опрокинули по стаканчику.

Настоящий кислый лимон… наверняка с юга, а не местный генный уродец.

– Это все пурга, – промычал я.

– Что именно? – шевельнул губами капитан.

– Про дирекцию. Там какая-то закрытая зона за карантином. Они перлись туда.

Я ощутил холодный взгляд босса и осмелился посмотреть в ответ. Похоже, он совершенно не пьян, хотя наверняка еще до меня пропустил пару стаканчиков.

– Забудь о ней. Усек?

Знакомые металлические нотки в голосе. Жесткий взгляд и давящая пауза.

– Это не наша забота.

Скрипнул мой стул, а в радиоэфире вновь послышалась передача дежурного.

Кажется, алкоголь начал влиять на меня… еще немного, и что-нибудь скажу. По-настоящему.

– В любом случае, они прошли экспресс, что плохо, – примирительным тоном продолжил Гарри. – И это наша забота. Твоя и моя. А с другой стороны, это совсем неплохо. Мы при деле.

– У тебя есть какие-нибудь идеи?

Я поймал себя на мысли, что смотрю на стакан. Затем понял, что Гарри тоже хорош – пялится то на бутылку, то на закуску.

– За неделю до этого было нападение на филиал RCC, – он икнул. – Свидетелей нет. Только трупы.

Куда ж без них. Мы без трупов не работаем – не интересно.

– Что за… филиал?

– Глаза.

Я помотал головой.

– Биотехнические глаза, – уточнил кэп. – Эти уроды разрабатывают… полностью искусственные органы на кремниевой органике… – снова икнул, – которая совместима с чипами… они из кремния, если не забыл.

– В старые времена сожгли бы на кострах.

Гарри от души рассмеялся. В его глазах вспыхнули те самые огоньки старых добрых костров. Да и в моих, наверное, тоже. Но затем они погасли.

RCC давно работают над полной имитацией человека. Однако считалось, что безуспешно…

Мы немного помолчали. Шеф вновь взялся разливать.

– Представь, реакции на контрольные образы встроены прямо в сетчатку… Ты придумал какую-то картинку, взрыв, обрушение небоскреба, фотку пояса смертника, а кто-то просто заносит похожие образы во встроенную память, и глаз при проверке выдает нужные реакции.

– Хреново.

Оба стакана опять полные.

Выпили. Чем-то закусили, чем-то жующимся.

– Так что произошло? Террористы хотели проверить зрение?

Гарри закашлялся. Я вопросительно посмотрел на шефа.

Пока еще вижу. Не расплывается, хотя… тот стал немного толще и изрядно покраснел.

– Глаза вроде бы не меняли… Но точных данных нет. Возможно, провели операции по вживлению эластичного корсета.

– Смена лица, да?

Я опустил голову и уставился в пол. Гарри вздохнул и, скорее всего, сделал то же самое.

– В RCC есть подходящий объект, – доносился голос уже «хорошего» Гарри, – настоящий террорист с похожими глазами. Проверь его. Проверь машинку.

– Он заключенный? В RCC частная тюрьма?

– Бр-р… Откуда ты берешь столько дурацких вопросов?

– Как его удерживают? – вроде бы спросил я.

Зазвонил телефон. Но никто из нас не отреагировал.

– Еще одна технология. К нему подсажена новая личность. Наведенная память.

Судя по звуку, капитан наливал еще по стакану.

– Слышал, – отозвался я. – Тебе в башку вставляют картридж, и все. Ты новый человек. С чистой совестью.

– Законопослушный, – с чувством зевнул капитан. – Давай пей.

Я протянул руку, и она сама наткнулась на стакан. Теплая тягучая жидкость хлынула внутрь… Да так, что чуть не задохнулся.

– Не понимаю, – хрипело мое горло. – Каков критерий?

– Как обычно. Ответ бессознательного. Ищи… что вырывается из памяти.

– Загляну в архив. Только бы не перепутать вопросы для шизофреников, обдолбанных нарков… механоидов и просто зомби.

– И просто пьяниц.

Мы заржали, как два конченных специала.

– Иди уже.

Получилось подняться и определить, где выход. Оказалось, все там же. Дверь никуда не сбежала.

– Загляни в медпункт, – донеслось последнее ЦУ. – Вколи что-нибудь, а то расклеишься по дороге. Клин клином вышибают.

– А ты?

– Обойдусь. Мне не лететь. Займусь патрульными.

В медицинском отделе мне вкололи что надо. Кажется, где-то по пути мне удалось поспать…

В архиве на удивление быстро нашлись нужные папки. Поскольку я еще был не совсем в норме, захватил все и поспешил к лифту.

Когда открылись его двери…

Ба-а! Опять Дэвид!

– Кого я вижу! – успел первым воскликнуть он. – Уважаю. Пришел на работу, чтобы нажраться.

Я буквально провалился внутрь, но «Хаска» ловко ухватил тело.

– Что, от меня несет, да?

– Да тебя ноги не несут! Надо подумать о переводе в твой отдел…

Лифт поехал вверх, и я понял, что уже один.

Папки!

Фу-у, на месте. Под мышкой.

На выходе столкнулся с какой-то чересчур шустрой девушкой и обронил бумаги. И только присел, чтобы поднять их, как та проворно сгребла документы и вложила в мои руки.

Это была секретарь Гарри, который кроме руководства своим «отделом ищеек» также исполнял обязанности начальника общей оперативной группы… Она улыбнулась. Наверное, поняла, что сегодня почти выходной.

Я отыскал спинер, забрался внутрь и запихнул бумаги в бардачок.

Пришел в себя, когда уже вылетел за пределы города. Внизу был тот же индустриальный пейзаж в легкой дымке. Вот только небо постепенно светлело. Снова начинался долбанный день. Там, где должен находиться горизонт, происходило насыщение дыма и рассеивание света, стирающее границу между далекой землей и липким белесым небом.

Я отдал приказ затемнить стекла. Стало заметно лучше. Почти ночь. Правда, подобие звезд располагалось не вверху, а внизу. Словно гигантский ковер из сигнальных и технологических огней кто-то расстелил на земле. Этот ковер снова будто вращался, уходил под меня.

Масштабные выбросы пламени срывались с выхлопных вышек, радуя глаз. Огромные синие молнии, похожие на трещины неба, вновь били в громоотводы, сигналя о возвращении ливней.

«Смотри-ка, полицейские пока летают», – отметил внутренний голос, когда по встречному курсу показался их спинер.

Скоро им оставят только наземный транспорт, а потом велосипеды. Ха! И будут копы ездить, как гражданские.

Вдали уже различались две пирамиды RCC, одна из которых, по сути, являлась огромной радиоантенной, направленной в космос.

Вдруг грандиозный фонтан кипящего пламени взметнулся вверх – совсем рядом с машиной – и занял половину лобового стекла. Внутрь ворвался поток ярко-рыжего света, и возникла знакомая оптическая иллюзия. Отражение моих собственных глаз в стекле совместилось с видом клубящегося пламени и ковра рукотворных звезд на земле. Господи, как красиво…

Между тем, пирамиды уже были в сотне метров – сложные конструкции с усеченным верхом светились изнутри. Из центров их крыш в небо вырывалось по лучу синеватого цвета, которые раскрывались, как конус. На гранях мерцали габаритные огни.

На стенах угадывался замысловатый рисунок – будто цветы или крылья бабочек из металлических пластин, как на оградах старинных замков аристократии. Я вроде бы летел к ней, но казалось, что пирамида сама подползает под спинер. Многотонная металлическая сверкающая махина.

Автопилот выполнял все функции. До сознания доносились обрывки его переговоров с полетным центром RCC – бесцветные электронные голоса.

«Спинер ЧВК… назовите…»

«ЧВК… 2.3.7.9…»

«Посадка разрешена».

«Передача управления».

Уже заходя на посадку, я заметил у самого верха пирамиды широкое окно… и особенное помещение за ним.

Затемненный зал, где шел оптический дождь, точно из капель чистого белого света. Очень тонкая и дорогая технология – световой дождь. Но и поразительно красивая. Причем было понятно, что это не пустой бессмысленный пафос, а, наоборот, настоящее искусство.

Прилетели. Спинер зашел под огромный зонт посадочной площадки, что была оборудована на крыше, – я избежал дождя. У лифта меня встретил кто-то из обслуги.

Механоид или человек, не знаю. В стене находился экспресс-тестер, но проходить его не потребовалось. Молодой «человек» заурядной деловой внешности проводил меня внутрь. Провел мимо постов безопасности и по лабиринту коридоров. До массивных приоткрытых дверей из безумно дорогого редкого дуба. Наверняка настоящего.

Повсюду был странный ретростиль, который трудно привязать к какому-то конкретному времени. Тридцатые или сороковые годы прошлого века? Нет, не то.

Я оказался в зале с высокими потолками и массивными колоннами.

Должно быть, кабинет для больших совещаний. На первый взгляд, деловая обстановка. Огромный стол посередине и удобные кресла. И все же не покидало ощущение, что ты… в каком-то культовом месте.

На мраморных стенах, полу и потолке играл золотистый свет. Повсюду замысловатые рисунки, орнамент и иероглифы. Не китайские или японские. Скорее, египетские символы. По периферии на небольших постаментах статуэтки животных… Нет – химер. Очень красивых парадоксальных химер. Растения бонсай. Настоящие?

Потолок. Да, вот и она. Роза, распустившаяся на кресте.[12] С ума сойти! Теперь я один из немногих, кто точно знает, как расшифровывается RCC.

Rose Cross Corp.

Итак, простой смертный в храме современных розенкрейцеров. Возможно, самый первый из обычных людей. Ну почти обычных.

Похоже, они больше не считают нужным скрываться… и те, кто полагает их просто бизнесменами, ничего не понимают.

Под впечатлением от внезапного открытия или из-за переливов света, будто обнимавших символ культа, у меня закружилась голова, и я опустил взгляд. Подошел к столу и оперся на кресло.

Передо мной оказалось широченное окно. За ним виднелась соседняя пирамида – настоящее технологическое чудо, исполинская радиоантенна, внешне похожая на здание, в котором я находился. Можно по-разному относится к RCC, но то что они здесь выстроили… выглядело просто потрясающе. Даже начинавшийся на улице день не портил картины.

Внезапно двери позади захлопнулись. Я пришел в себя и понял, что расслышал еще кое-что. Цокот каблучков. Женские туфельки.

– Вам понравился оптический дождь? – раздался мягкий и звонкий голосок, какой-то… необычайно легкий, под стать свету, играющему на стенах.

Обернулся.

Кто она?

Красивая и холодная.

– Его отключили до моего прихода.

– Иногда мне кажется, это место живет собственной жизнью.

Противоречивая.

– Орден вложил сюда много денег? – задал я вопрос с подвохом.

– Очень, – невозмутимо и без задержки ответила она.

Направилась ко мне, спрятав ручку в карман черного делового костюма. Я ожидал увидеть мягкую походку, но ошибся. По крайней мере в первую очередь в глаза бросилась неестественная повторяемость движений, хотя тело двигалось вроде бы свободно.

Неужели механоид?!

Вот она прошла через небольшую тень, и я смог получше рассмотреть лицо. Темно-вишневые глаза. Ярко-красная помада на тонких изящных губах и абсолютная белизна кожи. Темные волосы собраны тугой в узел. Маленький аккуратный носик.

Странное впечатление…

– Я – Рей.

– Беркли, – сухо ответил я, продолжая разбираться в собственных чувствах.

Ее красота притягивала, но холод, буквально дышащий мне в лицо, наоборот, отталкивал. Казалось, эта куколка неотделима от ощущения зала, так поразившего меня.

– Но дело не в деньгах, – она смерила меня взглядом и прошла за спину, встала у стола, – а в душе этого места.

– Извините, при беглом осмотре не заметил, – зачем-то сказал я и развернулся к ней.

– Вы думали, душа это такая приставка? Предмет интерьера? – уколола Рей.

Скорее, новый имплант RCC.

Из-за спины раздался приглушенный снисходительный смех – кажется, мужчина в возрасте. Затем послышались шаги.

К нам приближалась сухая мужская фигура, сложившая вместе руки, «упакованная» не в деловой, а, скорее, в праздничный костюм с галстуком-бабочкой.

– Поверьте, она здесь есть, – говорил незнакомец, подходя ко мне, – люди, попадая сюда, начинают думать по-другому. Чувствовать по-другому. В них многое меняется.

Остановился, не доходя двух-трех метров.

Странные непропорционально большие очки повисли напротив меня. Я чуть отшатнулся.

– Здесь воплотилось будущее, – продолжал высоколобый старик с гладко зачесанными назад черными волосами. – Переплетение высоких технологий и искусства.

Самодовольный. Не считающий необходимостью это скрывать, будто минуту назад нашедший то, что RCC давно искала.

– Мистер Беркли, доктор Даллер, – представила нас Рей.

– К сожалению, у нас не так много времени, поэтому давайте приступим, – сказал он.

– Где объект? – спросил я, озираясь по сторонам.

Даллер загадочно молчал, наблюдая за мной.

«Это тест? Когда до меня дойдет?»

Наконец, я заметил, как улыбается Рей. Как смеются ее глаза.

Она? Я ожидал, что сейчас сюда введут настоящего матерого боевика из Три-С. Какого-нибудь громилу-латиноса.

Интересно, что он ей сказал? С какой целью ее будет тестировать наемник со стороны?

– Рей начальник моей личной охраны.

«???»

Он так обосновал ее постоянное нахождение рядом боевиками корпорации?!

– Она проходила все тренировки и идеально подходит для тестирования непроверенного оборудования. Как вы понимаете, это жест доброй воли с нашей стороны, – Даллер едва заметно кивнул.

Что за бред он несет? А-а, это для нее.

Редкая сволочь, первосортная. Она для него как игрушка. Очередной эксперимент.

Я непроизвольно поджал губы, но постарался больше не выдавать эмоций. Не понятно, рассмотрел ли он что-то с помощью своих окуляров.

Нет, ну эти очки…

«Верховный офтальмолог», – мне вдруг захотелось так его назвать про себя. Я попытался скрыть ухмылку, склонив голову на бок и посмотрев в сторону окна.

– Здесь слишком много света, – сказал я, косясь на мутный солнечный диск, проступающий сквозь туман.

– Разве это повлияет на результат? – поинтересовался Даллер.

– Нет, давайте… просто так сделаем.

– Тоже не любите дневной свет?.. Я вас понимаю. Можно сменить картинку.

– Спасибо.

Даллер посмотрел в затемненную сторону зала, из которой вышел, и сделал едва заметный жест рукой. На окно тут же стала опускаться шторка. Скорее всего, здесь был компьютер типа моей Эспер, понимающий своего создателя без слов.

Стало заметно лучше. Лучи приглушенного света, совершенно не ослепляя меня, стелились по нижней четверти зала и буквально оживляли пространство. Идеально. Освещение полностью искусственное.

Затем на шторке отразилось красивое ночное небо. Прямо как у меня дома, только гораздо больше. Почти как в снах Эспер.

«Начальница охраны» села в приготовленное кресло. Я закрепил на ее висках и за ушами адгезионные пленки. Развернул остальное оборудование, настроил оптическую систему. Навел перекрестия прицелов на зрачки.

– Пожалуйста, не двигайтесь несколько секунд.

Рей замерла. Тестер тут же пикнул три раза подряд: захват цел и произошел неожиданно быстро. Вот это выдержка! Вот это контроль тела! Замерла абсолютно без движения. Хорошая тренировка.

– Теперь можете двигаться, – сказал я, занимая место.

– Можно закурить?

– Не запрещено.

Она потянулась к пачке на столе, что в черном бархатистом чехле рядом с хрустальной пепельницей. Я проследил за движением, и взгляд упал на пустующее кресло рядом с Рей.

Интересный рисунок. Будто перья птицы. RCC продолжала удивлять меня. Хоть сейчас в художественную галерею или музей.

Рей.

Немного напряженная поза. Волнуется. Помочь, что ли?

– Можно даже не отвечать, – я постарался изобразить улыбку, – если захотите. Тест не пострадает.

Закурила, наконец.

– Правда? – струйка сизого дыма полетела в мою сторону.

Интересный запах. Вишня? Клубы дыма, подсвеченные лучами света от спиральной галактики за ее спиной, растеклись по окружающему пространству, превратив картинку передо мной в настоящее произведение искусства. Я даже замер на две-три секунды. Очнулся, только когда дым рассеялся.

– За вас будет говорить подсознание, – сказал я чуть изменившимся, более глубоким голосом. – Если потребуется устный ответ, я сообщу.

Стало заметно, что она расслабилась. Вот и славно.

Примечания

1

«Божьи механизмы» (латынь), но возможен и совершенно другой по смыслу вариант перевода – «механизмы Бога»

2

«Душа из машины» (латынь)

3

Если создание первых фабрик столетия назад потребовало высвобождения людей (как потенциальных работников фабрик) из традиционных обществ, то есть потребовало «свободы, равенства и братства», то принципиально новые способы производства могут поставить вопрос совсем по-иному.

4

FEMA (FederalEmergencyManagementAgency) – Федеральное агентство по управлению в чрезвычайных ситуациях США – пожалуй, самое таинственное государственное учреждение в мире. FEMA считается аналогом российского МЧС, однако с существенными отличиями. В ведении FEMA на территории США и Канады находятся сотни концентрационных лагерей, пока что пустующих, но полностью оборудованных, укомплектованных персоналом и готовых к достойному «приему» постояльцев. Официальная версия назначения лагерей заключается в утверждении, что они нужны для спасения, эвакуации и временного содержания населения при стихийных бедствиях. Вот только многочисленные детали, например то, как устроены ограждения из колючей проволоки, позволяют утверждать, что FEMA не собирается защищать постояльцев концлагерей от опасности, которая якобы находится снаружи. Наоборот, планируются защищаться от тех, кто окажется внутри охраняемого периметра. Согласно неофициальной версии, лагеря, общая емкость которых составляет более 20 млн человеко-мест, предназначены для изоляции «несогласных», а FEMA – инструмент управления страной в условиях остановки действия конституции, гражданских прав и свобод, т. е. в условиях диктатуры.

5

С. Бжезинский в своей работе «Роль Америки в технотронную эру» (1969 г.) указывал на традиционную особенность США: исчезающую грань между частным и государственным. В настоящее время приватизируется все больше сфер государственной деятельности, в т. ч. разведка и охрана правопорядка. Наступает золотой век ЧВК – частных военных компаний. И кто знает, далек ли тот день, когда американцы осознают, что живут в «стране частных концлагерей»? Внутри перечня собственности акционерного общества ГУЛАГ? В той же работе Бжезинский пишет, что преобразования общества в США идут быстрее, чем в остальном мире (в т. ч. этим объясняется выбор места действия произведения)

6

К лагерям FEM A подведены железнодорожные пути и шоссейные дороги. Рядом со многими – аэропорты. При этом о лагерях практически нет официальной информации. Но почему? Разве простые люди не должны знать, куда бежать-спасаться? Где им «помогут»?

7

Для пилотов истребителя F-35 разрабатывается встроенная в шлем система дополненной реальности «божье око», позволяющая «смотреть» сквозь корпус самолета, видеть виртуальные, а не только реальные приборы и органы управления самолетом, менять зум части проецируемого на шлем изображения, «приближая» к пилоту соответствующий участок картинки и т. п.

8

REX84 – программа федерального правительства США, основная цель которой – обеспечение изоляции крупных масс населения с приостановкой его гражданских прав, действия конституции, передачей власти военной администрации с привлечением FEMA, установлением президентской диктатуры. Первые учения (Readiness Excercise 84) проводились в 1984-м году.