Глава 4

Наверное, надо было все-таки дождаться автобуса. Хотя, по уверениям Ножина, в это время они ходят с интервалом не меньше часа. А пешком оказалось идти километра три-четыре, не меньше…

Устал я сегодня почему-то, как будто весь день тянул тяжелый воз. И, наверное, от усталости мысли дурацкие в голову лезут. А еще нехорошее предчувствие зарождается в душе. По-моему, ждут меня впереди ягодки не простые, а ядовитые. Всей кожей чувствую: витает в воздухе что-то подозрительно-зловещее, но трудноуловимое.

Наверное, все дело в том, что за много лет работы в Инвестигации ты привык, что дела, кажущиеся поначалу из ряда вон выходящими, оказываются пустышками. И наоборот, то, что на первый взгляд мнилось тривиальным и обыденным, может обернуться большой опасностью и риском…

Хотя раз на раз не приходится.

А вечером городок мил и уютен. Тихо-то как… И гари не чувствуется совершенно. И людей на тротуарах мало. И не гремит из многочисленных баров музыка. И не мигают на каждом шагу неоновые рекламы, от которых рябит в глазах. Только тихий розовый свет заката заливает улочки, густо засаженные деревьями и кустами, да время от времени грохочет по рельсам одинокий трамвай.

Идиллия.

Жизнь всегда прекрасна, а в таком небольшом городке – тем более. Так почему же ни с того ни с сего несколько местных жителей вдруг оказались в подвешенном состоянии между жизнью и смертью?

Наверняка причина более прозаична, чем это представляется моему шефу. Скорее всего, травма головного мозга – причем, судя по истории этого мальчика Олега, скорее, психическая, чем физическая. Специалисты – настоящие, а не дутые, как я, – давно бы уже разобрались в происходящем и поставили безошибочный диагноз. Только их в этом городке не было и нет. И опять мы возвращаемся к своему первоначальному вопросу: с какой стати Инвестигация заинтересовалась Спящими? И почему, собственно, слово это постоянно употребляется моим дорогим начальником непременно с большой буквы?

Надо будет сегодня доложить свои первые впечатления шефу. Не думаю, что они заставят его изменить свое мнение о данной проблеме, но попробовать не грех. Неужели на планете не найдется других, более важных, тайн и загадок, чем троица летаргиков в маленькое провинциальном городе?..

Ну, вот мы и благополучно добрались до места своего базирования. Опять эта проклятая лестница на верхотуру! Разовью я здесь мускулатуру ног до уровня хорошего горнолыжника, не иначе…

Для начала надо будет поужинать. Лучше всего это сделать в столовой при гостинице – дабы не пришлось потом взбираться с переполненным желудком по ступенькам вверх.

Милиционер у входа – все тот же сержант, но на этот раз он пропускает меня без слов. Не так-то, видно, много постояльцев, чтобы не помнить их всех в лицо.

А вот мымра-администраторша успела смениться. Теперь на ее месте восседает симпатичная такая деваха, правда, немного широкая в кости.

Повезло: столовая на первом этаже еще функционирует. Хотя и весьма вяло. Лишь несколько фигур виднеются в разных концах зала. Система самообслуживания. Как в забегаловке на набережной Мойки в Питере, где мне приходилось бывать в прошлом году…

Итак, чем здесь питают? Какое из блюд наиболее безопасно? Ленивые голубцы или пельмени? Ладно, остановимся на пельменях, а чтобы продезинфицировать желудок, закажем грамм сто пятьдесят чего-нибудь крепкого. Судя по меню, здесь даже коньяк имеется. Конечно, не «Метакса» и не «Наполеон», но вполне приличный молдавский «Белый аист»…

А столик мы выберем вон тот, возле окна. Не люблю сидеть спиной к залу. Старая привычка.

Что ж, совсем неплохо для столовой. Самые натуральные домашние пельмени. И салат свежий. И коньяк не отдает какими-нибудь подозрительными денатуратами…

Итак, на чем мы мысленно остановились? На Спящих, на чем же еще… И на интересе к ним со стороны шефа… А что, если летаргия, которую мы перед собой имеем, вызвана все-таки какими-нибудь экстраординарными причинами? И шефу моему известно, чем именно? Да, но тогда зачем ему было отправлять меня сюда? Какой смысл исследовать проблему, если знаешь, откуда у нее растут ноги?.. М-да. По-моему, процесс пищеварения сегодня никак не способствует твоей мыслительной деятельности, Лен. По крайней мере, ясно одно: первым делом надо капитально изучить истории болезни инженера и студентки. Цель: выяснить, имеет ли кома Спящих общее происхождение или в каждом конкретном случае могла быть вызвана различными факторами. А для этого требуется провести сравнительный анализ протекания заболевания по ряду основных параметров. При этом исходим из чисто логической предпосылки: если А, В и С тождественны, то в равной степени тождественны и А-прим, В-прим, С-прим… Допустим, что нам удастся выявить это тождество. Что тогда? А тогда надо будет искать ту точку, в которой пересекаются три прямые. Она, точка эта, и будет тем фактором, который обусловил странный недуг… Кажется, все очень просто. А еще проще – если окажется, что ничего общего между Спящими нет. И тогда можно будет со спокойной душой докладывать шефу, что речь идет о спорадическом всплеске статистической флуктуации и что нам в Мапряльске делать абсолютно нечего…

Что-то мешает. Странное и в то же время знакомое ощущение чужого пристального взгляда. Что это за тип в углу, нехотя поглощающий сосиски с тушеной капустой и уделяющий слишком большое внимание моей скромной персоне? Судя по одежде, тоже приезжий.

Молодой, лет тридцать. Кожаный пиджак, несмотря на жару, и светлые брюки. Как говорил Чапаев в знаменитом фильме: «Кто такой, почему не знаю?» Ага, наконец-то отвернулся, перехватив мой взгляд. Несколько вариантов на выбор: а) нахально подойти и осведомиться в том смысле, что: «Ну, чего вылупился, придурок?»; б) сделать вид, что ничего не замечаешь; в) с нарочитым вызовом пересесть спиной к типу в пиджаке… Прямо как в компьютерных играх, когда тебе на выбор предлагается несколько опций.

А ведь нервишки у тебя стали действительно никудышные, Лен, прав был «псих» Ножин. Начинает мерещиться бог весть что. Может, этот субъект принял тебя за кого-то из своих старых знакомых? Или просто ему делать нечего, и он разглядывает окружающих?..

Ну все, голод мы утолили. Пора переместиться туда, где можно принять горизонтальное положение. На свое законное койко-место, то бишь…

Хорошо все-таки, что меня поселили на второй этаж. Учитывая отсутствие лифтов, сейчас вряд ли смог бы одолеть восхождение по лестнице…

Так. Анна Владимировна изволит отсутствовать неизвестно где. Ключ от моего номера – тоже. Во всяком случае, на специальном настенном щите под стеклом его не видно.

Может быть, уборщица решила на ночь глядя навести порядок в номерах?

Пойдем проверим.

Действительно, дверь номера не заперта.

Та-ак. Вот в чем дело, оказывается.

На кровати, которая расположена напротив входной двери, моему взору предстают чьи-то стопы великанского размера, облаченные в довольно несвежие дешевые хлопчатобумажные носки. Все прочее, принадлежащее типу, который разлегся на койке, скрыто развернутой во всю ширь газетой «Мапряльский рабочий».

Быстро же администрация реализовала свою угрозу подселить ко мне соседа! Наверное, посчитали, что мне будет скучно одному в номере. Хотя если бы они действительно заботились о моем досуге, то им надо было развлекать меня обществом особы женского пола, желательно моложе тридцати пяти лет…

Газета сворачивается пополам, открывая накачанный торс в синей джинсовой рубашке, расстегнутой до живота, и круглую, остриженную почти наголо, голову с лицом пятьдесят на пятьдесят. На меня глядят светлые проницательные глаза азиатского разреза.

– Здорово, сокамерник! – издает лежащий сипловатым голосом. – Наконец-то я тебя дождался!

С этим типом все ясно. Категория отрицательных персонажей отечественных фильмов про крутых парней и их разборки друг с другом и с «ментами». Тем не менее соседей, как и родителей, не выбирают. Будем адаптироваться.

– Добрый вечер. Может, окно откроем? Жарко.

– Ха, да на улице еще жарче!.. И комары ночью заедят.

– Кондиционер бы сейчас не помешал.

– Эт точно. Ты давно здесь?

И этот туда же! Как будто статус проживания в одном номере дает право на фамильярность!..

– Сегодня утром прибыл.

– Откуда?

– Из Москвы.

– Ни фига себе! Далековато же ты забрался! По делам или как?

– Командировка.

– Ну, ясно… Я тоже вот в командировку загремел. На местный машиностроительный. Нашей агротехнике кое-какие запчасти требуются… Ты по специальности кто будешь?

– Я из Академии наук.

– Серьезно?! А че в такой глуши могут ученые делать?

– Они здесь могут собирать материал для диссертации.

– А-а, ну извини… Кстати, меня Генкой зовут.

– Очень приятно. А я – Лен.

– Что это за бабское имя?

– Сокращение от «Владлен».

– А ты, случайно, не того… не еврей?

– Нет. А что?

– Да так. Не бери в голову. Просто не люблю жидов.

– А вы, случайно, не «голубой»?

– Чего-о? С какой это стати?

– Да так. Не берите в голову. Просто не люблю «педиков»…

Он искренне гогочет и спускает ноги на пол.

– Молодец, это ты меня четко уел! Вижу, мы с тобой уживемся в этой конуре. Да ты проходи, что встал у порога, как бедный родственник?

Ч-черт! Не заметил я, что в пространстве между койками красуется грязная огромная сумка, набитая, судя по звуку, какими-то железяками, и споткнулся о нее.

– О, извини, дружище. Это мое барахло. Сейчас я ее в шкаф засуну…

– Да-а, тесновата наша каморка.

– Спасибо городу Мапряльску и за это. Знаешь, Лен, мы, снабженцы, – люди неприхотливые. Привыкли к дешевым гостиницам да к плацкартам. Не работа, а одни сплошные командировки. Мотаешься по стране из конца в конец. Сначала, правда, это интересно. Потом надоедает прыгать с места на место. А в конце концов ко всему привыкаешь…

Не очень-то его внешность совпадает с тем образом снабженца, который давно уже сформировался в моем сознании: пожилой лысый дядька с солидным брюшком, в дешевом костюмчике с кое-как завязанным галстучком и пузатым потертым портфелем под мышкой. Но, видно, теперь иные времена и иные люди в этой ипостаси…

– А вы откуда, Геннадий?

– Я-то? Песню слыхал: «Парней так много холостых на улицах Саратова»?

– А что, действительно много?

– Не знаю. Лично у меня с этим все в порядке. Дома – жена и двое балбесов… Слушай, я не въезжаю: че эт ты меня все на «вы» да на «вы»?..

– Привычка. В тех кругах, где я вращаюсь, «тыкать» не заведено.

– Но ты не обижаешься, что я к тебе по-свойски обращаюсь, а?

– Да ради бога.

М-да. Плакал горькими слезами мой первый сеанс связи с шефом. Прямо хоть в туалете запирайся вместе с «мобилом». Такие бесцеремонные типы, как мой свежеиспеченный сосед, любят совать нос во все дырки, не испытывая ни малейшего сомнения в том, что имеют на это право. «По-свойски»…

– Ну и как здесь житуха. Лен?

– Нормально.

Теперь даже подумать как следует не удастся. В общем, условия, приближенные к тюремным порядкам. Нахамить ему, что ли, чтобы отвязался раз и навсегда? Хотя такие непосредственные личности способны в отместку ночью твою физиономию зубной пастой разукрасить и брюки узлом завязать.

– А где ближайший кабак, не в курсе?

– Я кабаками не интересуюсь.

– А что так?

– Не по зубам.

– Сколько ж ты получаешь?

– Семьсот пятьдесят.

–Рублей?!

– Нет, тугриков.

– И на хрена нужна тогда такая наука?

– Вот именно.

Какую бы активность изобразить, чтобы он отстал? Жаль, у меня даже обычной записной книжки с собой нет…

Но, похоже, сосед и сам сообразил, что его попытки активизировать общение мне не по нутру. Опять взялся за свою газетенку. Но, видимо, ничего занимательного там нет, потому что вскоре он опять открывает рот:

– Слушай, может, в картишки сгоняем, Лен?

– Я не играю.

– Ну, тогда по сто грамм, а? Я могу сбегать за «пузырем»!

– Не пью на ночь. А то потом кошмары снятся.

– Ну и чудак же ты! Не человек, а робот какой-то.

Он спускает ноги с кровати, почесывая грудь и зевая.

– Ладно, пойду схожу на разведку. Может, где-нибудь найдутся желающие пульку расписать… Все-таки Госпожа Удача сегодня меня любит.

– Смотрите, Геннадий, не проиграйтесь в пух и прах.

– Ничего, ничего, мы – люди бывалые. Главное – вовремя остановиться. Как в том анекдоте, слышал небось?

Терпение, Лен, терпение. Выслушай, не моргнув глазом, непристойный старый анекдот, а затем пережди очередной приступ гогота сказителя да продержись все то время, пока он натягивает на ноги огромные растоптанные кроссовки и шарит в сумке в поисках засаленной карточной колоды, – и вот, наконец, ты свободен!

Как хорошо, что организаторам местного гостиничного хозяйства не пришла в голову идея сделать номера в виде ротного спального помещения с двухярусными нарами!

* * *

Уф-ф, теперь можно докладывать начальству.

Переводим «мобил» в режим видеосвязи. Набираем пароль доступа к кодовому служебному каналу. Посылаем вызов… Который час? Без семи одиннадцать. А мне казалось, что прошло намного больше времени. Так всегда бывает, когда с головой погружаешься в море информации…

Сейчас, там, где шеф, должно быть около девяти. Разница в два часа.

Ага, ответил наконец.

Судя по картинке, он все еще торчит в своем напрочь прокуренном кабинете на двадцатом этаже Московского филиала Инвестигации. В окне на горизонте четко прорисовываются золотые купола храма Христа Спасителя.

– Привет, Игорь. Можно тебя побеспокоить?

Вот, кстати, еще одна странность нынешнего задания. Вообще-то шеф наш, несмотря на относительную молодость, – человек строгих правил и не терпит фамильярности, тем более – от подчиненных. Но, инструктируя меня перед отправкой в Мапряльск, почему-то настоятельно попросил, чтобы во время сеансов связи я обращался к нему как к своему закадычному приятелю. Честно говоря, язык с трудом поворачивается «тыкать» человеку, которого еще вчера ты называл не иначе как Игорь Всеволодович.

– Здравствуй, Лен. Что это ты обо мне вспомнил? Вот те раз!..

Не очень-то ласковый прием. Но выражать свое удивление по этому поводу вряд ли стоит. Игра в конспирацию, черт бы ее побрал! Причем не имеющая никакого смысла: ведь канал связи засекречен, и никто из посторонних в него влезть не может.

– Скучно стало. Дай, думаю, звякну, чтоб поделиться впечатлениями.

– Ну, поделись.

Не очень-то приветлив шеф сегодня. Правда, он даже в самом хорошем расположении духа редко улыбается. Серьезный и ответственный руководитель одного из ключевых подразделений очень важной организации, раскинувшей ветви своих филиалов над всей Землей. Ему не хватает только очков и седой шевелюры для пущей важности…

– Впечатления не ахти какие. По-моему, зря я сюда приехал.

– Это почему же?

– Тут нужен хороший медик, а не… научный сотрудник.

– Давай говорить конкретно, Лен. Ты изучил ситуацию?

– В первом приближении. Всего объектов трое. Двое лежат в местной больнице, в невропатологии. Юлия Быкова, двадцать лет, студентка местного технологического колледжа, и Александр Крашенников, тридцать два года, инженер-конструктор машзавода. Третий, некто Олег Круглов, находится дома…

– Как это – дома? – перебивает меня шеф.

Стараясь быть кратким, объясняю ситуацию с десятиклассником.

Такое впечатление, что он слушает меня вполуха. Барабанит пальцами по крышке стола, косится куда-то вбок, то и дело перекладывает с места на место какие-то бумажки… Не хватает только, чтобы он принялся названивать кому-то по телефону!

Тем не менее перебивать меня на полуслове «Игорь» не решается и терпеливо выслушивает мои пояснения до конца.

Подожди-ка, а ведь он нервничает! И как это я сразу не уловил? Да-да, ерзает он в своем роскошном кресле с электромассажным приводом вовсе не потому, что ему неинтересен мой рассказ, а потому, что нечто в моем докладе вызывает у него тревогу. Только что именно?..

Кажется, я ничего не упустил. Пора закругляться.

– Хорошо, Лен. (Что может быть во всем этом хорошего, хоть убей – не вижу.) У тебя есть какие-нибудь предварительные мысли по этому поводу? Я имею в виду всех Спящих, а не только этого школьника…

Собственно, предварительная мысль у меня одна: зря мы взялись раскапывать это дело. Но есть ли смысл ее озвучивать?

– Какие могут быть мысли, Игорь? Пока только одни сплошные вопросы. Слишком мало данных, чтобы делать какие-то выводы. И потом, ты же знаешь, я не люблю скоропалительности…

– Да уж знаю, – мрачно бурчит шеф. С каким-то отрицательным подтекстом. Вспомнил дела давно минувших дней, что ли? Например, тот казус в Петрозаводске? – Ты хоть разобрался с параметрами объектов? На предмет их общности, я имею в виду…

Да уж…

– В общем, да.

–Ну и?..

Нет, все-таки он точно чувствует себя как на иголках.

– Да ничего общего между ними нет.

– Что, совсем ничего?

– Если не считать симптомов. По этой части – полное сходство. Если коротко, то это – обычный глубокий сон. Только вот пробудить их почему-то невозможно… Все остальное: возраст, рост, вес, местожительство, род занятий – у каждого из троих разное. Поэтому так трудно выявить первопричину…

– Да черт с ней, первопричиной! (Ну, вот он и взорвался.) Слушай меня внимательно, Лен!.. Пойми, в этом деле меня интересует отнюдь не то, из-за чего эти люди впали в спячку! Нет, интересует, конечно, но… но это не главное, Лен…

Ну вот, опять замолчал. Мнется, как мальчишка, знающий, кто разбил мячом окно, но не желающий выдавать своих приятелей. Придется подтолкнуть…

– И что же, по-твоему, главное?

– Главное – чтобы ты был рядом, когда кто-нибудь из этих людей проснется. Понятно?

– Не очень.

И даже очень не… Быть рядом с тем, кто проснется? Зачем? Чтобы допросить по всей форме, как он себя чувствует и что думает по поводу своей комы? Для чего, Игорь?

– А вот этого я пока тебе сказать не смогу. Не потому, что не доверяю, а потому, что и сам не знаю, во что это выльется. Ситуация покажет. Но повторяю: главное – чтобы ты был одним из первых, если не самым первым, кто войдет в контакт с проснувшимся …

– Так что же, значит, единственная моя задача здесь – это торчать у изголовья Спящих и ждать, пока они проснутся? И не надо пытаться установить, чем вызвано их аномальное состояние?

– Нет, почему же… Работай как обычно. Сбор информации, сравнительный анализ и все такое прочее. И вот еще что… Как там обстановка вокруг Спящих?

– Что ты имеешь в виду?

– Ох, и непонятлив ты сегодня!

– Сказывается разница во времени. Мне давно уже пора спать.

– А имею я в виду вот что… Никто там больше не проявляет интереса к Спящим? Заложить ему Психа, что ли?

– Да есть тут один непризнанный гений-самоучка. Работает психотерапевтом в этой же больнице. При первом же знакомстве изложил мне весьма занятную, но абсолютно нереальную гипотезу насчет нарушения каких-то там темпоральных механизмов в мозгу Спящих. Хрононы, пси-энергии и прочая ерундистика…

– Как его зовут?

– Ножин Михаил Юрьевич.

– Постарайся не упускать его из поля зрения. А гипотезу его отреферируй и пошли мне по и-мэйлу… Так. Ну, а тобой самим кто-нибудь интересуется?

– Не заметил. Пока вроде бы наша «легенда» работает без осечек…

– Ну и хорошо, что работает. Но ты все равно держи ушки на макушке. Би керфл, май френд, как говорят наши зарубежные коллеги.

– Послушай, Игорь… По-моему, ты что-то знаешь, но скрываешь от меня. Чего, по-твоему, я должен бояться? И к чему вся эта возня с фальшивыми паспортами?

– Тихо, тихо, не кричи там на всю гостиницу… Когда ты уже убыл, у нас тут произошли кое-какие события… Одним словом, вчера ночью Юра Колесников погиб при невыясненных обстоятельствах.

– Юрка?!.. Каким образом? Где?

– В Артемовске. Это в Сибири, в нескольких тысячах километров от Мапряльска. Понимаешь, Колесников погиб при выполнении моего задания. Догадываешься, какого?

– Он что, работал, как и я, со Спящими?

–Да.

– А что ж вы… а что ж ты мне раньше об этом не сказал?

– Так было надо.

Вот оно, проклятое право начальника дозировать информацию для подчиненных!

– А почему ты сказал, что обстоятельства не выяснены?

– Я неправильно выразился. Обстоятельства выглядят как раз вполне естественно. Обычный сердечный приступ. Мгновенная смерть. И все-таки… Понимаешь, почему я говорю, что Юра именно погиб?

Теперь понимаю. Сердечный приступ у здоровяка Юрки, который мог сотню раз присесть с тяжеленной штангой на плечах?! Становится понятно, почему шеф так паникует. Кто-то явно готов пойти на все, лишь бы помешать нашей конторе заниматься Спящими.

– Вот такие дела, – продолжает шеф. – Если будут какие-то новости – сообщай мне в любое время. Лен. Этот канал связи будет всегда открыт для тебя.

– Понял.

– Ну, спокойной ночи и крепкого сна тебе.

– Типун тебе на язык, Игорек!

Маленькая месть за то, что он водил меня за нос столько времени.

Так, отключаемся. Тщательно закроем «чемоданчик» электронным кодом и спрячем его для надежности под подушку. А теперь закроем номер на ключ и отправимся в душ, прежде чем отойти ко сну.

Заодно и поразмыслить можно. Тем более что теперь есть над чем задуматься.

…Во всяком случае, ясно одно: на эпидемию это не тянет. Конечно, завтра надо будет навести соответствующие справки о моей троице, но едва ли кто-то из них может иметь хотя бы отдаленное отношение к этому самому Артемовску. Но если инфекциями и вирусами в этой истории не пахнет, то что это может быть?

Давай-ка мыслить логически. Во всяком случае, попытаемся, хотя глаза слипаются, и сон вот-вот незаметно сморит тебя. Сон… А если это будет такой сон, при котором ты не проснешься ни завтра, ни вообще когда-нибудь?

Тьфу ты, какая чертовщина в башку лезет! Перевернись на другой бок, обними покрепче тощую подушку, Лен, и постарайся ни о чем не думать. Все-таки уже первый час ночи. Все равно ничего путного ты выжать из своих переутомленных мозгов сейчас не сможешь, а значит, надо постараться заснуть. Крепким, здоровым сном. Без пересчета прыгающих через забор овец и без каких бы то ни было снотворных средств…

…Итак, причины любого явления могут быть либо объективными, либо субъективными. Это азбука. В нашем случае мы, по всей видимости, имеем дело с феноменом, возникшим самопроизвольно и спонтанно. Пока не суть важно, что именно вызвало странную спячку отдельных личностей: психошок, экология или физиологическое расстройство. Если это так, то нам, инвестигаторам, здесь делать нечего. Пусть новую разновидность комы или летаргии исследуют специалисты-медики…

Но есть и другая возможность. Предположим, что некие субъекты приложили свою грязную пятерню к появлению Спящих. Диапазон тут широкий, как то: новые психотропные средства, наркотики, тайные эксперименты над населением… В этом случае становится понятным многое: и откуда у шефа взялась внезапная тяга к конспирации, и почему убили Юрку в каком-то там Артемовске… Но ведь и в этом случае Инвестигации делать здесь нечего! Пусть злоумышленников преследуют правоохранительные органы – спецслужбы, милиция, убоповцы и омоновцы всех мастей…

Однако если шеф проявляет интерес к Спящим, то это значит, что лично он не верит ни в одну из вышеизложенных версий. И считает, что псевдолетаргия обусловлена иным фактором, который относится к компетенции Инвестигации. Выбор, правда, здесь тоже богат: взять хотя бы козни агрессивно настроенных пришельцев, затеявших этакий «обмен разумов» в полном соответствии с одноименным романом Шекли…

Бр-р-р, это называется – запугивать самого себя. Вот уже и слух невольно ловит малейший шорох в коридоре, и из подсознания всплывают мысли о том, что дверь номера нельзя закрыть на ключ, потому что этого обормота-соседа где-то носит допоздна, а значит, в любой момент кто угодно может навестить тебя с самыми гнусными намерениями, а у тебя нет даже перочинного ножичка, чтобы защитить себя.

И память услужливо подсовывает физию того типа в кожаном пиджаке, который чересчур пристально косился на тебя в столовой гостиницы. Черт, совсем забыл упомянуть о нем шефу, когда он спрашивал, не интересуется ли кто моей персоной!

Завтра… вернее, сегодня же… надо будет разузнать, кто это такой и каким ветром его занесло в Мапряльск. На всякий случай…

…В какое странное место я попал! Длинный глухой подвал, заставленный бесконечными рядами кроватей. И на каждой кровати кто-то лежит, накрытый одеялом с головой. Все койки одинаковые, и нет на них ни табличек, ни прочих опознавательных знаков. Интересно, каким образом я смогу отыскать в этом жутком подземелье одного-единственного человека, который мне нужен? А именно – моего шефа. Я точно знаю, что он скрывается здесь под видом Спящего. Он же сам назначил мне здесь встречу! Только время у меня почему-то ограничено. И нельзя ошибиться, потому что… А в самом деле, почему? Не знаю, но предчувствую всем нутром, что, если я выберу из этой вереницы тел не Игоря Всеволодовича, будет конец всему.

Но ведь в отличие от полумертвецов шеф-то не должен спать! Значит, он каким-то образом должен подать мне хотя бы малейший знак, чтобы я мог опознать его! Значит, надо быстро шагать по проходу между кроватями, похожими на саркофаги для древнеегипетских мумий, внимательно всматриваясь в скованные сном тела.

Вроде бы вон на той койке слегка шевельнулась простыня, накрывающая неподвижное тело. Вентиляторов и сквозняков здесь не должно быть, следовательно…

Ну что, попытка – не пытка? Или еще поискать?

Нет времени… Вот-вот двери этого мрачного каземата распахнутся, и тогда… Черт его знает, что будет тогда, но вряд ли стоит надеяться на что-то хорошее.

Ладно. Рискнем. Срываем простыню с лица человека, который лежит на этой койке.

БОЖЕ МОЙ!.. Какой же я дурак! Ведь и младенцу было бы ясно, что все эти существа лишь притворялись спящими! И им удалось заманить тебя в западню!!

Потому что вместо лица шефа на подушке с казенными штампами обнаруживается ухмыляющееся лицо Юрки Колесникова. Вот стервец, он издевательски подмигивает и пытается достать что-то из кармана своего белоснежного пиджака, который почему-то красуется на нем вместо больничной пижамы. Надо бежать отсюда!

Поздно. Раздается трель звонка, а значит, сработала охранная сигнализация.

Или будильник.

Будильник? Но ведь ты не дома, и у тебя нет с собой будильника!

Да и звенит будильник совсем иначе.

Нет, это больше похоже на телефон.

Но кто может звонить тебе на «мобил» в первый же день твоего пребывания в незнакомом городке?..