Глава 7

С того дня я начал жизнь номер два.

Я поклялся себе быть паинькой и никогда больше не брать в рот ни капли спиртного.

Счет мой, как выяснилось, понес невосполнимые потери в результате загула, но если перейти в режим жесткой экономии, то выжить было еще можно.

Пришлось отказаться от роскошеств и излишеств в виде пользования Интернетом и даже телевизором. Пришлось экономить электричество и отправлять естественные надобности при свете свечки, а ложиться спать с наступлением темноты. Пришлось с калькулятором высчитывать, какое блюдо самое дешевое и в то же время самое полезное — оказалось, что питаться следовало исключительно морской капустой, тунцом в собственном соку и шоколадом. А по утрам есть либо овсянку, сваренную на воде, либо кукурузные хлопья, залитые бульоном, оставшимся от вчерашней варки макарон.

От нечего делать я навел почти идеальный порядок в своем мирке площадью около двадцати квадратных метров.

Лето уже было в самом разгаре, и я подумал, что прошел целый год моего затворничества. В связи с этим в голову полезли разные мысли, свидетельствующие о моей врожденной моральной нестойкости.

Например, что придется все-таки устраиваться на работу, потому что в нашем извращенном универсуме человек не может быть свободным от общества, если не хочет питаться одними консервами и овсянкой.

И я принялся искать себе очередное трудовое ярмо на шею.

Очень быстро выяснилось, что, несмотря на обилие заманчивых предложений в специализированной прессе и в Интернете, таким людям, как я, карьерный рост воспрещен, так как:

1) я не «дэвушка моложе двадцаты двух лет»;

2) у меня ноги не растут из ушей по причине, изложенной в пункте первом;

3) у меня нет высшего образования и рекомендательных писем с предыдущих мест работы (представляю, как бы мне пригодилась рекомендация от дежурной по станции метрополитена Линючевой Г.В.!);

4) у меня нет должного опыта работы по требуемой специальности, поскольку я слишком молод;

5) у меня нет возможности проходить обучение по требуемой специальности, поскольку я уже не молод.

Там, где обещали самую высокую зарплату, готовы были взять на работу хоть неискушенных подростков, хоть заскорузлых пенсионеров, хоть самого черта лысого, но о характере предстоящей трудовой деятельности предпочитали умалчивать, отделываясь лишь весьма туманными намеками. В результате выяснялось, что речь идет либо о подпольном сбыте гербалайфа, либо о так называемом «сетевом маркетинге», то бишь о коммерческой пирамиде, когда ты берешь на оптовом складе неходовой товар в виде многоцветных шариковых ручек, записных книжек, мухобоек, суперклея и прочих достижений цивилизации, причем расплачиваешься за них наличными, а потом делаешь со всем этим барахлом что хочешь: продаешь в электричках и вагонах метро, даришь знакомым на дни рождения, выбрасываешь в мусорный бак или складируешь у себя в квартире.

Наконец однажды фортуна повернулась ко мне не тем местом, которое она обычно мне показывала, и я трудоустроился так называемым «менеджером» в небольшую фирмочку по продаже компьютеров и сопутствующей им дребедени.

Зарплата была там, конечно, не мечтой алчущего легкой наживы, но генеральный директор по имени Лелик, который был старше меня примерно на восемь месяцев, обещал регулярные премии за результативность и быстрый карьерный рост.

Схема работы компании была стандартной: где-то в недоразвитой азиатской стране закупались комплектующие, из которых на скорую руку собирались готовые системные блоки, а дальше начиналось то, что именуется модным словом «маркетинг».

Для начала меня посадили в службу технической поддержки — отвечать на вопросы клиентов по телефону.

Работенка эта оказалась не пыльной, но чрезвычайно нервной. Людям с нездоровым чувством юмора и ай-кью не выше ста баллов она абсолютно противопоказана.

Например, сижу я, уже совершенно одуревший от духоты (шеф Лелик экономил на кондиционерах) и от всяких дурацких звонков, а телефон все не унимается, словно задался целью окончательно вывести меня из строя.

И слышу я в трубке:

— Знаете, молодой человек, компьютер, который я у вас купил, не реагирует на любую кнопку! Только пищит так противно — как таракан раздавленный!

— А вы перезагрузитесь, — мирно советую я.

— Это как?

Пять минут рассказываю клиенту про кнопку «Reset» и где ее искать.

— Нажал, — наконец докладывает радостный голос в трубке.

— Теперь все в порядке?

— Нет.

— Почему?

— А ничего нет. Экран не светится. И компьютер не работает.

Трачу еще десять минут на то, чтобы выяснить возможные причины неисправности.

Начинаю советовать: сделайте то, сделайте это... И тут клиент робко спрашивает:

— А кнопочку «Reset» уже можно отпустить?

В телешоу комика Бенни Хилла в этом месте прозвучал бы громовой хохот невидимых зрителей, но мне не до смеха.

Другой клиент (деловито): — У вас сканеры в продаже есть?

Я (руководствуясь святым принципом маркетинга «Прежде всего выясни, чего именно хочет клиент»): — А какие сканеры вас интересуют?

Клиент (сердито): — Такие, чтоб могли сканировать!..

Занавес.

...Неудивительно, что я стал быстро уставать. Кто бы не устал от ежедневных вопросов, чем монитор отличается от телевизора, есть ли у нас в продаже «активированные колонки», куда может запропаститься файл, пересланный «по Интернету», если он из «одного компьютера был отправлен, а в другой так и не попал» (мой ответ: «Файл, наверное, был слишком большой и застрял в вашем модеме»), и почему компакт-диск не вставляется во флоппи-дисковод?!

А еще надо было терпеливо и вежливо объяснять, что обозначение «UK» на упаковке какого-нибудь «железа» не означает «Украина»; что факс не печатает не потому, что в нем засел зловредный вирус, а потому, что через него пытались пропустить листы вместе со скрепками; и что команда «format с:» предназначена отнюдь не для форматирования текста во всех документах.

Больше всего меня доставали не трусливые пользователи, у которых любая неадекватная реакция техники на их действия вызывает ступор, граничащий с тихой истерикой, а другие — те, кто считает себя асами, поскольку научились самостоятельно переустанавливать Windows и менять модули оперативной памяти. Эти клиенты изъясняются исключительно на комп-сленге (типа: «Я воткнул ещё шестнадцать метров, мать их схавала, но все равно не пашет, потом гляжу — у меня винт форматнулся... Стал винды ставить, глючит тачка, но ничего, я ее разогнал в биосе») и принципиально не желают постигать азы информатики по полному собранию сочинений Фигурнова. Таких я бы сначала глушил по башке системным блоком, а затем медленно удавливал бы кабелем последовательного соединения.

Именно от таких диких ламеров и юзеров и поступали на меня жалобы шефу Лелику.

Первое время Лелик терпеливо проводил со мной воспитательную работу, в которой красной нитью проходила мысль: «Клиент, конечно, — тупая, злобная скотина, но твоя задача состоит в том, чтобы убедить его в обратном». Потом чаша его терпения стала переполняться, и он вынес мне несколько «последних предупреждений»...

Вообще-то, народ в фирме подобрался неплохой. Все — примерно моего возраста, люди в меру умные, хотя и не в меру ироничные. Как бывает в тесном, сплоченном коллективе, они не чуждались взаимных розыгрышей и, по принципу «Кто на новенького?», дружно навалились на меня всем скопом.

Первые недели я с опаской входил в двери нашей конторы, то и дело опасаясь очередного подвоха.

Боже, что со мной только не вытворяли!.. И чем дальше — тем все изощреннее.

Началось все с вполне безобидной просьбы одного из моих старших коллег заархивировать базу данных каких-то телефонных номеров, поскольку она якобы не помещалась на дискету. Естественно, все мои попытки уменьшить размер БД объемом в 20 мегабайт до нужных полутора «мегов» ни к чему хорошему ни привели. Я рассвирепел и взялся за дело серьезно. Скачал из Сети уйму всевозможных архиваторов и принялся методично компрессировать соответствующий файл. В общем, когда я убил на это гиблое дело полдня, выяснилось, что база уже заархивирована по максимуму и потому любая дальнейшая попытка сжать ее еще больше равносильна втискиванию верблюда в игольное ушко.

Потом еще были: поиск по Сети драйверов для новой модели утюга с программным управлением, телефонные переговоры с фирмой-поставщиком насчет того, чтобы нам подбросили «памяти на два гига» и «мамок с винтами от Вестерна», а на самом деле номер, по которому я звонил, оказывался принадлежащим приемному отделению городской психиатрической больницы («Нет-нет, молодой человек, вы не ошиблись, вы попали как раз по адресу... ПОТОМУ ЧТО ТАКИХ, КАК ВЫ, У НАС ЛЕЧАТ!»). Про подсовывание мне в коробочке из-под компьютерной «мыши» (причем запечатанной по всем правилам и наглухо заклеенной!) настоящей мышки, только усыпленной хлороформом, я уж и не говорю...

К моему облегчению, период моей травли быстро закончился, потому что на должность «телефонного оператора по обслуживанию потенциальных покупателей» устроилась какая-то мымра с большими претензиями на экстравагантность (выражалось это, в частности, в том, что она изображала, будто жутко боится степлеров, после какого своего высказывания изрекала с таинственным видом: «Согласно пророчеству гороскопа» и предупреждала по внутренней сети всех коллег о том, что ей нужно отлучиться в туалет «попудрить носик»), и ребята переключились на нее.

Однако самый крутой розыгрыш моей персоны был впереди, и состоялся он, когда я уже полагал, будто обжился на новом месте так, что могу считать нашу контору своим вторым домом.

В числе других менеджеров женского пола трудилась на нашей фирме одна симпатичная девчонка по имени Ксюша. Небольшого росточка, с невинным личиком, она одна с самого начала с особой приветливостью улыбалась мне при встречах. Не удивительно, что сердце мое, отвыкшее за время затворничества от общения с дамами, давало слабину, и я мысленно стал позволять себе различные вольности.

А потом — и не мысленно.

Как-то фирма отмечала в ближайшем кабаке свое пятилетие, и шеф Лелик раскошелился на «корпоративный банкет» с участием всех сотрудников. Несмотря на громкое название, мероприятие было самой обыкновенной массовой попойкой со всеми положенными ей атрибутами.

Так получилось, что я и Ксюша оказались рядом за столом, и мы посвятили весь вечер знакомству друг с другом.

После вечеринки я осмелел настолько, что вызвался проводить Ксюшу домой, и она не возражала, а потом выяснилось, что родители у нее уехали на несколько дней на дачу, а она очень боится темноты...

В общем, я остался у Ксюши на всю ночь — и, честно признаюсь, не пожалел об этом.

Все мои прошлые мировоззренческие заскоки слетели с меня в ту ночь, как пересохшая шелуха с головки лука, и никогда мне не было в жизни так хорошо, как тогда.

На следующий день я летел на работу, как на крыльях и не страшны мне уже были ни потенциальные издевательства сослуживцев, ни идиоты-клиенты.

Болван, я ведь серьезно прикидывал в тот момент, что отныне моя жизнь станет совсем другой.

А Ксюша была такой же, как всегда — улыбчивой, вежливой и обаятельной. Вот только на меня она старалась не смотреть, а когда я в обеденный перерыв пригласил ее пообедать вместе, отказалась, сославшись на головную боль.

— Давай тогда после работы куда-нибудь пойдем, — сдуру предложил я.

Она секунду, ничего не говоря, смотрела на меня своими волшебными глазищами, а потом медленно сказала:

— Хорошо, Алик. Только постарайся не задерживаться, потому что я уйду чуть пораньше и буду ждать тебя у метро.

«Вот умница!» — восхитился я. Не хочет, чтобы мы крутили любовь у всех на глазах. Понимает, что нашим шутникам-любителям только дай повод оттянуться на чьих-нибудь искренних чувствах!.. Действительно, лучше нам вести себя на работе так, чтобы ни у кого не возникло ненужных подозрений, а когда придет время свадьбы — вот тогда и поставим всех в известность...

Не стоит говорить, что время после обеда в тот день для меня тянулось особенно медленно. Я изнывал от ожидания, дергался и нервничал по разным пустяковым поводам.

Ровно за десять минут до окончания трудового дня, когда я уже «запарковал» свою машину и пытался подгонять взглядом стрелки часов, которые словно забуксовали на месте, у меня на столе зазвонил телефон.

Мысленно возведя глаза к небу, я схватил трубку:

— Добрый день, это служба технической поддержки. Чем могу помочь?

— Добрый день, — откликнулся приятный женский голос. — Знаете, у меня тут возникла кое-какая проблема с компьютером....

Я чертыхнулся — разумеется, все еще мысленно. Вслух же спросил:

— А что именно?

— Знаете, я печатала текст, а потом вдруг все, что я набрала, куда-то делось с экрана.

— Как это — куда-то делось? — тупо переспросил я.

— Ну, просто исчезло, — уточнила женщина.

Дальнейший наш диалог со звонившей (обозначим ее буквой «К. ») развивался следующим образом.

Я: Хм... А что же видно на вашем экране?

К.: Ничего.

Я: Совсем ничего?

К.: Он пустой, понимаете?! И никак не реагирует, когда я что-нибудь печатаю на клавиатуре!!!

Я (тревожно косясь на часы): А вы все еще находитесь в текстовом редакторе или уже вышли из него?

К.: Откуда я знаю?

Я (начиная нервно кусать ногти, локти и ерзать на стуле): А на экране, случайно, не появилось приглашение закрыть все окна?

К. (абсолютно не понимая, с чего это я к ней привязался): Что еще за приглашение?

Я (вспомнив о наставлениях шефа Лелика и беря себя в руки неимоверным усилием воли): Ничего, ничего, это я так, тихо сам с собою... Скажите, пожалуйста, а вы можете перемещать курсор?

К. (уже с изрядной долей возмущения): Да тут нет никакого курсора!.. Я же вам говорю — ничего не происходит, когда я нажимаю на клавиши!

Я: Простите, а на вашем мониторе горит индикатор питания?

К.: На мониторе? А где это?

Я (мысленно переходя на нецензурную лексику, но еще сдерживаясь, потому что минуты три в моем распоряжении имеется): Это такая штука у вас на столе, с экраном, похожая на телевизор. На ней есть маленькая лампочка, которая показывает, что он включен. Эта лампочка горит?

К.: Ну, я не знаю...

Я: Ладно. Будьте добры, загляните за монитор и найдите место, где подключается шнур питания. Видите его?

К.: Вроде бы, да...

Я (ободрившись): Отлично. Проследите за шнуром до самой розетки и скажите мне, включена ли вилка в сеть?

К.: Да, включена.

Я: Кстати, когда вы смотрели за монитор, то, случайно, не заметили, сколько шнуров там подсоединено: два или один?

К.: Нет. В смысле — не заметила...

Я: Должно быть два. Пожалуйста, загляните за монитор снова и найдите второй кабель.

К. (после паузы): Ага, нашла.

Я: Проследите — он должен быть вставлен другим концом в компьютер.

К.: Но я не могу его достать: у меня компьютер стоит на полу.

Я (обреченно, поскольку времени у меня уже совсем в обрез): О, господи!.. Ну вы хотя бы можете посмотреть, включен ли этот шнур в компьютер?

К.: Нет.

Я (постепенно свирепея): А что, если вам сесть на пол и заглянуть за компьютер?

К. (с восхитительной кротостью): Это не потому, что я не могу сесть на пол! Просто тут слишком темно!

Я (окончательно обалдевая): Темно?!!

К.: Да, у нас окна выходят в тупик, и из них света маловато.

Я (уже зверея до полной потери контроля над собой): Так включите свет в комнате, черт возьми!!!

К.: Не могу...

Я: Не можете? Почему?

К. (невинно): У нас недавно отключили свет во всем здании.

Я (вмиг утрачивая все эмоции, потому что стрелка часов пересекла роковой рубеж): Во всем здании? Ага... Похоже, я знаю, что делать. У вас сохранились коробки от компьютера?

К.: Да, я положила их на шкаф в прихожей. А что?

Я: Прекрасно! Достаньте эти коробки, упакуйте в них ваш компьютер и завтра привозите его к нам. Мы работаем с девяти до восьми, с понедельника по пятницу.

К.: (упавшим голосом): Вы это серьезно?.. Боже мой, неужели дело настолько плохо?

Я: Боюсь, что да.

К.: Хорошо, я так и сделаю. А что мне сказать вашему менеджеру?

Я (уже не сдерживаясь и врубив свой внутренний регулятор громкости до отказа): СКАЖИТЕ ИМ, ЧТО ТАКОЙ ТУПОЙ КОРОВЕ, КАК ВЫ, НЕЛЬЗЯ ИМЕТЬ НЕ ТОЛЬКО КОМПЬЮТЕР, НО И ЛЮБОЙ ПРИБОР СЛОЖНЕЕ ПЕРОЧИННОГО НОЖА!!!

И шваркнул трубку так, что бедный аппарат производства фирмы «Сименс» разлетелся вдребезги.

Ничего не видя, ничего не слыша и ничего не осознавая, кроме того, что Ксюша для меня сегодня потеряна, я вылетел на крыльцо нашего «офиса», дрожащими руками достал сигарету (на этой чертовой работе я помаленьку начал смолить, глядя на своих сослуживцев, а они курили все без исключения) и с пятой попытки сумел ее подпалин, огоньком зажигалки.

Вдруг чья-то рука хлопнула меня сзади по плечу, и знакомый мелодичный голос насмешливо осведомился:

— Почему опаздываешь на свидание, герой-любовник?

Я обернулся, и сигарета выпала из моего разинутого рта.

Ксюша. Стоит передо мной раскрасневшаяся и еще более симпатичная, чем обычно.

Настроение мое тут же скакнуло из глубокого минуса в апогей, и я принялся излагать своей подруге причину, по которой задержался на рабочем месте.

Где-то на середине рассказа до меня дошло, что Ксюша как-то подозрительно фыркает. Словно едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Да, подумал я, инцидент вышел действительно смешной, но не настолько же?!

А потом догадка сверкнула в моей голове, и я оборвал себя на полуслове.

— Послушай, — спросил я у своей красавицы, — а может быть, наши шутники опять меня разыграли?

Ну, тут она вообще выпала в полный осадок.

Когда же обрела вновь дар членораздельной речи, то поведала мне, что «тупой коровой» была вовсе не какая-то «дура-клиентка», а она сама!

Я сначала ей не поверил:

— Да ладно, Ксюш, не выдумывай!.. Что ж, я твой голос не узнал бы?

— В том-то и вся соль, глупыш ты мой! — пропела насмешливо она. — Ты ж битых четверть часа общался со мной, но так и не узнал меня!.. Вот какой ты невнимательный к людям!

— Что верно — то верно. Особенно если в состоянии стресса, — мрачно согласился я.

Потом мне и самому стало смешно.

Мы отправились куда глаза глядят и опять прекрасно провели вечер и последующую за ней ночь. И то и дело закатывались смехом, вспоминая наш диалог по телефону, причем всякий раз со все новыми деталями и ремарками.

На этот раз я не стал выходить из квартиры Ксюши первым, как в прошлый раз, и на работу мы заявились вместе, чуть ли не под ручку.

Не знаю, как она, а я был счастлив до неприличия.

Именно поэтому то, что потом случилось, и подрубило меня под самый корень. Слишком резким оказался переход от мажора к минору.

В коридоре офиса маячил шеф Лелик, явно кого-то поджидая. Оказалось — меня.

— Зайди-ка, Ардалин, — сурово сдвинул он брови и отправился впереди меня в свой кабинетик.

Ничего не подозревая, я последовал за ним.

Когда мы остались наедине, я пожалел, что не имею обыкновения носить с собой в кармане парочку хороших беруш. Потому что из уст Лелика на меня полился такой густой поток нецензурной брани, что все мои предыдущие унижения ни в какое сравнение с этим не шли.

Разумеется, я попытался вклиниться в словесный понос своего шефа, дабы поинтересоваться, чем это я, простой смертный, разгневал богов на начальственном Олимпе.

— Ты еще спрашиваешь? — разъярился Лелик. — Ах ты, скотина!.. — И ругань возобновилась с еще большей интенсивность.

Наконец я тоже вышел из себя и потребовал, чтобы мне четко и ясно объяснили, какое страшное преступление я совершил, раз мне даже не дают раскрыть рот в свое оправдание.

И тогда Лелик объяснил.

Оказывается, вчерашний прикол Ксюши был с двойным дном, если можно так выразиться. Те подонки, которые подбили мою суженую разыграть меня, не сказали ей, что на время нашего разговора переключат мою линию на Лёлика, и в результате начальник мой все слышал от начала до конца.

— Нет, я все понимаю, — возмущенно гремел он, с отвращением разглядывая меня, — не лежит у тебя душа к людям, Ардалин, ну и бог с тобой! Но хамить-то зачем?! Я ж не прошу тебя быть вежливым со всеми! От тебя требуется лишь быть вежливым с нашими клиентами! А ты что? Все дело испортил, поганец!.. Теперь-то мне понятно, почему нас засыпали рекламациями и почему с твоим приходом резко упали продажи... Да как же им не упасть, когда ты в разговоре с клиентами называешь наш ассортимент товаров «всякой херней», а?!

Это было уже из другой оперы, но я все равно облегчённо вздохнул.

— Извините, шеф, — сказал я смиренно. — Только небольшая ошибочка вышла.

— Чего? Какая еще ошибочка? — уставился он на меня, как бык на красную тряпку. — Я все своими ушами слышал, и не надо считать меня идиотом!.. — (Вместо «идиота» он, разумеется, употребил чисто мужское словечко).

И тогда я все ему объяснил.

Что это, мол, был просто прикол. Средство развлечения сотрудников в ходе серых трудовых буден. Что есть такая девушка Ксюша, которой принадлежит авторство шутки и которой я уже все простил (про подонков, которые переключили мой телефон на канал шефа, я умолчал, намереваясь разобраться с ними несколько позже). И если шеф Лелик мне не верит, то может спросить девушку лично, и она подтвердит мои показания...

Лелик покрутил головой, ушами и носом, но от проверки отказываться не стал.

С помощью селектора и секретутки Тамары Ксюша была немедленно вызвана в кабинет шефа.

И тут произошло нечто такое, что ударило меня по лбу не хуже хорошего ломика.

Ксюша со своим обычным невинным видом выслушала Лелика, а потом изобразила беспредельное удивление на своем хорошеньком личике:

— Ну что вы, Леонид Григорьевич! Как вы могли подумать обо мне ТАКОЕ?! Да я вовсе не звонила вчера этому... — Тут она смерила меня с головы до ног возмущенным взглядом, — ... этому негодяю!.. И вообще, я знаю, почему он так решил меня подставить! Он ухлестывал за мной в последнее время, а я дала ему от ворот поворот, Леонид Григорьевич!.. Вообще, знаете, он и раньше отличался нечестностью — но такой ПОДЛОСТИ я от него просто не ожидала!

У меня на несколько секунд пропал дар речи и даже, по-моему, слуха.

Потом я кое-как сумел выговорить:

— Ксюша, хватит шутить. Сейчас не время для приколов. Скажи шефу правду — и мы все вместе посмеемся...

— Что-о? — распахнула аккуратно подведенные тушью глазки моя подруга. — Я — шучу? Я — прикалываюсь? Да как ты смеешь, подлец, такое говорить!..

Голос ее вполне естественно дрогнул, и это не могло не подействовать на Лелика.

— Ну, все понятно, — объявил он. — Заткнись, Ардалин!.. А ты, Ксения, отправляйся на свое рабочее место. Тебе-то я верю, а вот ему... — Он замолчал и уставил на меня грозный взгляд. Потом ткнул в меня пальцем и взревел раненым медведем: — Ну, все, козел!.. ТЫ УВОЛЕН!

— Шеф... — выдавил я окаменевшими губами. — Подождите, не надо...

— ПОШЕЛ ВОН! — крикнул Лелик. — И ЧТОБ Я ТЕБЯ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ!

Что-то шелкнуло внутри меня. Как у робопса Айбо, когда он агонизировал у моих ног.

Я повернулся и в каком-то отупении направился к двери.

А Лелик не удержался от искушения нанести последний, решающий удар. И, как водится, — в спину.

— Такому типу, как ты, Ардалин, вообще не место в обществе! Потому что ты и нормальные люди несовместимы, как разные операционные системы!

Самое обидное, что он был, наверное, прав.

Глава 8

Где-то, по-моему, в конце ноября я окончательно слетел с катушек.

К тому времени я уже успел не только пристраститься к алкоголю, но и потихоньку забавлялся «травкой».

Мое затворничество шло по второму кругу, и на этот раз, как ни странно, выносить его было немного легче.

Всегда легче живется, когда знаешь, что впереди ничего хорошего нет и уже не будет.

Только порой я ловил себя на каких-то странных занятиях. И еще в памяти, непонятно от чего, стали образовываться бездонные провалы, в которых бесследно исчезали целые куски моей однообразной жизни...

В один из серых, отвратительных дней я почему-то решил починить кран на кухне, который у меня стал не просто капать, а протекать тонкой струйкой. Собственно, мне на это было бы наплевать, если бы, обкурившись, я не принимал эту струйку за течь в трюме корабля, куда меня заперли какие-то сволочи («Ну вот, даже крыс вокруг не видно — значит, и вправду тонем!»).

Тем более что человек вкалывает зачастую не из жизненной потребности, а лишь для того, чтобы чем-нибудь заняться, а, кроме этого долбаного крана, занять себя мне было нечем.

Я. решил взяться за дело по-настоящему.

Прежде всего позвонил в отдел доставки товаров на дом ближайшего супермаркета и заказал новый кран, набор инструментов, кучу всевозможных прокладок и ящик пива. Было у меня подсознательное подозрение, что в ходе работы мне потребуется допинг, а водка в качестве такового явно противопоказана, иначе можно вырубиться в разгар трудового процесса.

Когда мой заказ был доставлен (разумеется, в самый неподходящий момент, когда я, успев уже забыть о своем намерении вступить в героическую борьбу с неисправной сантехникой, готовился «уколоться и забыться»), я изучил фронт предстоящих работ и обнаружил, что перед заменой крана необходимо перекрыть воду в стояке, а те заржавевшие вентили, которые там имеются, не способны выполнить эту функцию должным образом.

Расстроившись, я открыл первую банку пива и, как оказалось, не напрасно. Когда я уже допивал ее, в моей голове возникла блестящая идея. Надо просто-напросто подставить какую-то емкость, дабы вода из трубы после отвинчивания крана не выливалась на пол!

«Гениально! Нобелевскую премию ему... то есть мне!» — бормотал я себе под нос, вываливая на диван грязное белье из большого таза, обычно используемого для постирушек.