Владимир Ильин
      500 лет до Катастрофы
      Через 500 лет Земля ухнет в черную дыру. Эпопея спасения начинается. Часть жителей бросает свою планету, улетает в космос, отказываясь работать для будущего. А оставшиеся - поколение за поколением, жертвуя всем, строят космические "ковчеги", способные увести их потомков с обреченной Земли. Однако они еще не знают, что эти жертвы напрасны..
      ЭПИЗОДЫ ИЗ ХРОНИКИ ПОКОЛЕНИЙ
      Гибель и через двадцать тысяч лет остается гибелью.
      Ларри Нивен
      ЭПИЗОДЫ 1-4. ПРЕДПОСЛЕДНЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ДО ПЛАНА
      Лекция подходила к концу. Орест Снайдеров машинально сунул мел в карман своего "парадного" пиджака, с удовлетворением пробежал взглядом длинную строчку формул, которую только что вывел на доске, и обернулся к аудитории.
      Вот уже целых десять минут аудитория безмолвствовала, как пресловутый народ из "Бориса Годунова", но Орест относил это на счет чрезвычайной занимательности сегодняшней темы. В самом деле, если основной курс теоретической астрофизики с его сухими расчетами и нудными рассуждениями исключительно умозрительного характера не способствовал повышению интереса студентов к науке, то уж нынешняя тема могла бы, как полагал Снайдеров, высечь искру любознательности в сумерках души даже самого отъявленного разгильдяя и оболтуса.
      Ведь сегодня речь шла о такой проблеме науки о Вселенной, которая неизменно привлекала к себе внимание публики и особенно любителей научной фантастики.
      Тема лекции звучала так: "Черные дыры" как возможный этап эволюции некоторых звезд" - и шла она в качестве этакого аппендикса к основному курсу. Скорее всего деканат включил эту тему в учебный план исключительно ради того, чтобы размочить сухарь астрофизической теории и сподвигнуть обучаемых на написание курсовых работ.
      Читать эту лекцию никто из университетских корифеев не брался (маститые профессора лишь морщились при одном упоминании термина "черные дыры", как от внезапного приступа пародонтита, хватали зама декана по учебной части за рукав или за пуговицу и принимались нудно втолковывать, что не намерены публично пропагандировать гипотезы, сомнительные с общенаучной точки зрения), и традиционно эта горькая участь доставалась молодым преподавателям как своеобразное общественное поручение. А поскольку даже среди "молодых преподавателей" Орест Валентинович Снайдеров был самым молодым, то именно ему чаще всего и доставалась нештатная должность лeктора-затейника...
      Поэтому методика чтения данной лекции была отработана им безукоризненно. Для начала следовало рассказать вкратце о катастрофах звезд вообще, затем перейти к изложению различных теорий, начиная со знаменитого доклада Джона Митчелла Лондонскому Королевскому обществу, потом, когда слушатели окончательно уверятся в существовании "черных дыр", обрушить на них водопад фактов и практических доказательств в пользу того, что данные объекты никак существовать не могут, а в завершение провести кое-какие умозрительные, но весьма поучительные эксперименты на материале наиболее известных научно-фантастических произведений.
      - Какие у вас есть ко мне вопросы? - спросил заученно Снайдеров, пытаясь тыльной стороной ладони оттереть рукав пиджака от мела.
      Вопрос был своего рода сигналом к окончанию занятия.
      Под его влиянием аудитория обычно пробуждалась, с сожалением отрывалась от полуподпольных развлечений и принималась собирать вещички, готовясь покинуть лекционный зал.
      Однако на этот раз, оглядев ряды, Орест с некоторым удивлением заметил чью-то поднятую руку.
      - Да-да, пожалуйста, - сказал он, принимаясь закрывать разложенные на преподавательском столе книги популярные брошюры и свои конспекты.
      Из задних рядов с трудом воздвигся на полусогнутых нижних конечностях некто по фамилии Ломакин. Закоренелый двоечник, нарушитель дисциплины и ярый ненавистник каких бы то ни было лекций. Само по себе его желание задать вопрос было чем-то из ряда вон выходящим, и Снайдеров внутренне приготовился к возможной провокации. От Ломакина можно было ожидать чего угодно. Доцента Северскую с третьей кафедры он, например, доводил методичными замечаниями по поводу ее взаимоотношений с мужем (которые в самом деле не были идеальными) и о влиянии данного феномена на отношение к студентам.
      Но Ломакин неожиданно изрек:
      - Скажите, Орест Валентинович, а как по-вашему, могут ли эти самые "черные дыры" иметь искусственное происхождение?
      - То есть? - ошеломился Снайдеров, прекращая возню с книгами.
      - Ну, вот вы говорили о том, что подобные объекты возникают... ну да, могут возникать из-за этих... как их?.. флуктуации плотности вакуума...
      - Это не я сказал, - перебил его Снайдеров, вновь обретая дар речи. Вообще-то автором этой теории является английский физик Стивен Хокинг...
      - Да какая разница, - отмахнулся Ломакин. - А что, если "черные дыры" специально создаются какой-нибудь суперцивилизацией?
      Аудитория зашумела. Кто-то громко сказал: "Ну ты, Лом, загнул!" Кто-то захихикал. С "галерки" раздался чей-то недовольный бас: "Ты что, не мог в перерыве к нему подойти? Время - "баксы", слыхал когда-нибудь?"
      - Что ж, - медленно произнес Снайдеров, рассеянно пытаясь оттереть пальцы от проклятого мела. - Гипотеза ваша, Ломакин, конечно, выглядит весьма сенсационно и соблазнительно, но я вынужден задать вам встречный вопрос... Зачем какой-нибудь суперци
      вилизации создавать "черные дыры", если, как мы уяснили, подобные объекты способны представлять огромную опасность и в первую очередь - для своих создателей?
      - Как это - зачем? - упрямо осведомился Ломакин, переминаясь в неудобной позе. - А на хрена на Земле создали ядерное оружие и смертельные вирусы? Если какая-то одна разумная раса воюет с другой, то она может использовать такие штуковины, которые нам и не снились!.. Например, взяли, уплотнили сами этот... вакуум... и зафиндячили получившейся "дыркой" по супостату... как детишки снежками бросаются, видели? Ну и здесь может быть то же самое!..
      Кто-то запустил в Ломакина комочек туго скатанной бумаги, кто-то обличающе заорал во всю глотку:
      "Послушайте, бойз, да Лом просто дешевой фантастики начитался!"
      Орест криво улыбнулся.
      - Тихо, тихо, - сказал он. - Звонка все равно еще не было, так что занятие не окончено... А что касается вас, Ломакин, то могу вас лишь разочаровать. Вы выдвинули предположение, что "черные дыры", якобы являясь делом рук некой суперцивилизации, способны летать по космосу. Подобно ядерным ракетам, не так ли? Однако если в отношении искусственности происхождения данных объектов я могу лишь развести руками и поздравить вас с неординарностью мышления, то относительно перемещения "черных дыр" официально заверяю: на сегодняшний день науке неизвестны какие бы то ни было факты, подтверждающие сию гипотезу. В конце концов, даже если бы нечто подобное имело место, то последствия такого путешествия "черной дыры" неизбежно были бы зафиксированы путем астрономических наблюдений.
      Орест уже отошел от первоначального шока и теперь говорил с прежней академичной уверенностью и тонкой иронией. Небрежным жестом усадив Ломакина на место, он собрался уже продемонстрировать все безумие гипотезы студента с помощью математических выкладок, но тут прозвенел звонок и в зале сразу всё смешалось.
      Как всегда бывало, стресс после общения со студентами не проходил у Снайдерова вплоть до того момента, когда он уже стоял на остановке в ожидании автобуса. Накрапывал мелкий противный дождь, и, хотя до метро ехать было минут пять-семь, не больше, идти пешком под этой моросью, да еще без зонта (собираясь в университет, Снайдеров легкомысленно решил не обременять себя антидождевыми приспособлениями), никак не хотелось.
      В возбужденном сознании плавали остатки мыслей, вызванных прочтением лекции, но их постепенно сменяли другие, более прозаичные будничные заботы и проблемы. Например, нужно было не забыть, выйдя из метро, заскочить в аптеку, чтобы купить матери ориго-фан, потому что имевшиеся запасы были на исходе. И придется приобрести на своем оптовом рынке что-то из продуктов, иначе сегодня можно остаться без ужина. В принципе не страшно, конечно, но ведь он живет не один, а матери, как сказал лечащий врач, требуется, помимо всего прочего, регулярное, тщательно сбалансированное питание. Тоже мне, умник нашелся "тщательно сбалансированное"! Это в наше-то время! Ладно, что-нибудь придумаем.
      Во рту стоял нехороший привкус. Сильно тянуло курить, и поскольку автобуса на горизонте все еще не было, Снайдеров наконец решился. Сигареты и зажигалка у него хранились в специальном "потайном" карманчике сумки-кейса - на всякий случай. Хотя мать не имела обыкновения проверять его вещи, но лучше было соблюдать меры предосторожности.
      Зачем-то воровато оглядевшись, Орест чиркнул зажигалкой и жадно затянулся горьковатым "Космосом". Он всегда старался курить только "Космос", в крайнем случае, "Союз-Аполлон" - видимо, сказывалось подспудное влияние профессии "звездочета". Вскоре голова закружилась, как после приличной дозы спиртного. Еще две затяжки - и можно будет швырнуть окурок в yрну.
      В этот момент кто-то сзади тронул Снайдерова за рукав. Вздрогнув от неожиданности, преподаватель оглянулся.
      Перед ним стоял детина в замызганных одеяниях и с небритой физиономией. Кажется, от него даже исходил слабый запах алкоголя.
      Сначала Снайдеров принял его за ординарного алкаша, который собирается клянчить мелочь на опохмелье. Оресту почему-то неизменно везло на подобных просителей. В его микрорайоне бомжи и почитатели Бахуса сшивались на ближних подступах к бывшему универсаму, ныне превращенному в шикарный магазин самообслуживания, и из потока прохожих почему-то безошибочно выбирали Снайдерова. Наверное, всем своим видом Орест внушал им надежду на легкую добычу.
      Снайдеров собрался уже сказать детине, что мелочи у него в данный момент не имеется, а следовательно - удовлетворить его просьбы вкупе с сетованиями на печальное стечение обстоятельств он никак не может.
      Однако детина не оправдал прогноза Ореста. Вместо того чтобы сипло излагать аргументы, согласно которым ему позарез требовался рубль (на худой случай - полтора), он довольно приятным голосом осведомился:
      - Скажите, пожалуйста, товарищ, вы верите в конец света?
      Ну вот... Не алкаш, так один из тех бродячих миссионеров, которые неустанно пристают к прохожим с религиозными проповедями. "Свидетели Иеговы"... Или даже "Аум Сенрикё"... Правда, обычно эту функцию выполняют вполне прилично одетые женщины, но, может быть, речь идет о попытке маскировки - чтобы, так сказать, быть ближе к народу?
      Орест глубоко вздохнул и ответил вопросом на вопрос:
      - А вы?
      - При чем здесь я? - искренне удивился небритый детина. Только теперь Снайдеров разглядел, что из-под мышки у него торчит замурзанная кожаная папка, из которой выглядывают какие-то мятые бумаги.
      - Я представляю Ассоциацию социальных опросов населения, уважаемый, и мое мнение в счет не идет. Так как насчет конца света?
      Снайдеров подчеркнуто внимательно оглядел своего собеседника с давно не мытой головы до грязных башмаков. Краем глаза он заметил, что из-за угла вынырнул долгожданный автобус.
      - Конец света, уважаемый, - с невесть откуда взявшейся иронией произнес Снайдеров, - происходит ежедневно, так что не верить в него было бы, по меньшей мере, абсурдно.
      - Да? - поднял кустистые брови детина. - Это как же понимать?
      - А очень просто, - сказал Снайдеров, с наслаждением наблюдая за реакцией собеседника. - Каждый день происходит закат солнца, и это, как известно, влечет за собой конец света и начало тьмы. Надеюсь, я понятно изложил свое мнение?
      Догоревший до фильтра окурок напомнил о себе ожогом пальцев, и Орест резко отбросил его в сторону. "Опять от рук будет вонять никотином так, что никаким мылом не отмоешь", - мелькнула у него невольная мысль.
      Автобус, сердито разбрызгивая лужу у бордюра, резво подкатил к остановке и со-змеиным шипением распахнул грязные створки дверей. Детина, явно one- шив от нестандартной точки зрения на конец света, ухватил было Снайдерова за полу плаща, но Орест сумел вырваться и устремился внутрь автобуса. "Послушайте, что вы хотели..." - бубнил ему в спину небритый представитель социологической ассоциации, но Снайдеров лишь свысока ( в буквальном смысле) бросил: "Ноу комментс, сер", - и проскользнул подальше в салон.
      Однако данный инцидент все же оставил след в сознании Снайдерова. Грязный и весьма загадочный, как отпечаток одинокой босой ступни на потолке, который Снайдеров наблюдал вот уже год на своей лестничной площадке. Трясясь вначале в автобусе, а затем - в вагоне метро, он невольно размышлял о странных социологах, вздумавших интересоваться мнением населения по абсолютно ненасущному и даже дурацкому вопросу. Потом, по очевидной ассоциации, его мысли вернулись к сегодняшней лекции и к заявлениям этого балбеса Ломакина.
      Когда Снайдеров вынырнул из зева метро, он и думать забыл о всяких аптеках и продуктах. Торопливым шагом, срезая углы, где это было возможно, он рвался домой, к компьютеру. Занятый мыслями, он не заметил, как опять закурил, хотя курить за две минуты до появления дома было чревато неизбежным разоблачением. Запах никотина сохраняется не только во рту, но и на одежде, на руках, на волосах. Чтобы ликвидировать его за короткое время, требуется целая упаковка германского "Антиполицая" и подфлакона туалетной воды "Плейбой" - и то острый нюх некурящего способен уловить табачную вонь. Кстати, ни "Антиполицая", ни даже "Тройного" одеколона у Снайдерова с собой не было, а жвачкой он не пользовался по принципиально-идейным соображениям - чтобы не чувствовать себя жертвой телерекламных роликов.
      Открыв дверь квартиры, он прислушался к неразборчивому журчанию голосов героев какого-то телесериала, доносившихся из комнатки матери, быстро скинул с себя плащ и промокшие ботинки и, стараясь ступать на цыпочках, проследовал в свою комнату.
      Включив "пентиум" и модем, запустил "Интернет Эксплорер".
      Для начала выбрал из перечня постоянных адресов сайт Крымской обсерватории. Доступ к ее рабочим данным был закрыт секретным паролем, но у Снайдерова в этом учреждении работал бывший однокурсник, который любезно посвящал Ореста в соответствующие служебные тайны.
      Проделав необходимые манипуляции, Снайдеров вывел на экран снимки звездного неба, сделанные в ходе наблюдений за последнюю неделю. Он не знал, что именно ищет и как это искомое должно выглядеть. Положившись на интуицию, Орест до рези в глазах вглядывался в белые точки на черном фоне, кое-где размазанные в виде призрачных полосок или облачков. На какой-то миг фокус его зрения сместился, и диаграммы показались ему похожими на куски черной траурной ленты, пробитой в разных местах снарядными осколками.и множеством пуль разного калибра, и он даже тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
      И тут наконец он увидел искомую несообразность. Она была пока еще настолько мала, что взгляд неискушенного исследователя скользнул бы мимо, не заметив ее, но Снайдеров вел целенаправленный поиск чего-нибудь в этом роде, и от него не сумела укрыться эта странность.
      Конечно, сначала он не поверил. Ни картинке на экране, ни своему зрению. Мало ли что могло ему померещиться на диаграмме, к тому же исследуемой не "вживую", а посредством компьютера, - ведь разрешение экрана монитора могло запросто исказить мельчайшие детали изображения звездного неба.
      Снайдеров очертил "мышкой" заинтересовавший его сектор и включил режим его максимального увеличения. Точки сразу же расплылись до размеров пятнышек; а наиболее близкие звездные облака и скопления превратились в пылающие протуберанцы.
      Теперь несообразность отчетливо проступала на диаграмме, как иногда в халтурном фантастическом фильме сквозь тела актеров, выполняющих очередной трюк, просвечивают предметы заднего плана.
      Но Снайдеров все еще не верил ни компьютеру, ни монитору, ни снимкам, ни даже самому себе.
      Забыв обо всем, он занялся убеждением себя в том, что речь идет либо о неисправности компьютерной техники, либо о чисто техническом дефекте в системах обсерватории, хотя последнее было маловероятным - все-таки всемирно известный телескоп! Если только нынешний бардак не добрался и до них...
      Первое из возможных объяснений отпало, как только Снайдеров с помощью тестов убедился в исправности "софтвера", "хардвера" и монитора. Со вторым было посложнее...
      Для начала Орест запросил данные по соответствующему сектору Галактики за последние полгода. Данные показали, что динамика "несообразности" - Орест пока даже мысленно воздерживался называть ее как-либо иначе - явно имела место быть. Причем не в сторону уменьшения, а в сторону роста.
      Тогда Снайдеров кинулся во все тяжкие. Он принялся вламываться в архивные базы данных наблюдения других астрообсерваторий. Разумеется, не всех - лишь тех, к чьим архивам коды доступа за чисто символическую плату были взломаны одним знакомым хакером.
      Пулково... Бюракан... Орбитальная Эйнштейновская... Кембридж... Телескоп Хабб?а...
      Он не знал, сколько времени у него ушло на сравнение и изучение снимков одного и того же кубика Вселенной. Ему казалось, что как минимум сутки, но когда он вернулся в реальность, то оказалось - меньше двух часов.
      Голова у Снайдерова горела, как будто в ней пылал костер, во рту все пересохло, и чертовски хотелось курить. Он украдкой прокрался в прихожую, чтобы вытащить сигареты и зажигалку из своего "тайника", потом осторожно, стараясь не скрипеть балконной дверью, вышел на балкон и с жадностью свел сигарету на нет в несколько приемов, почти без паузы между затяжками. Голова опять закружилась, но зато в мыслях появилось просветление. Рука сама собой нашарила в пачке вторую сигарету - все равно мать сейчас увлечена сериалом, так что едва ли застанет его на месте преступления.
      Кстати, было бы неприятно, если бы это произошло. Будь проклят тот день, когда он поддался на уговоры матери и пообещал ей навсегда покончить с вредной привычкой! Она же не знает, как это трудно для него, курившего столько лет подряд почти по две пачки в день! Правда, поступить иначе тогда он не мог, не имел права: мать как раз прихватил очередной приступ,и никто не ведал, выкарабкается ли она вообще. В такие моменты можно поклясться в чем угодно лишь бы родной тебе человек не умирал! А жизнь есть жизнь, и стоически вынеся почти полтора безникотинных месяца, после очередного стрессового общения с учебной частью деканата Снайдеров сорвался и опять начал курить. Теперь уже тщательно скрывая этот факт от матери. И чем больше длилась его тайна, тем все более шокирующим обещал стать тот эффект, который произвело бы на мать уличение сына в нарушении клятвы. А ведь ей ни в коем случае нельзя испытывать сильные эмоции!
      На душе у Снайдерова стало так же горько, как и во рту. Послав щелчком окурок, от поспешных затяжек ставший похожим на уродливый черный сучок, за балкон, он втянул в себя всей грудью прохладный сырой воздух.
      "О чем я думаю, - упрекнул себя мысленно он. - Тут... тут такое открытие намечается, за которое... ну если не Нобелевская, то пожизненные почет и признание в мире астрофизики светят! Если только, конечно..."
      Он испугался - словно ушатом холодной воды его окатило вмиг.
      "И как это я сразу не подумал?!"
      Ведь не может быть, чтобы какой-то там рядовой преподаватель открыл ТАКОЕ!
      Тысячи намного более квалицифированных людей непрерывно несут дежурство, и не может быть, чтобы никто, абсолютно никто из них не заметил того, что обнаружил он, новоиспеченный кандидат наук!
      Орест вернулся - правда, все с теми же предосторожностями - в комнату и вновь уселся за письменный стол. На этот раз ему нужен был не комп, а телефон.
      Рука дрогнула на секунду, набирая длинную цепочку цифр. Интересно, сколько сейчас стоят подобные переговоры - ведь целый век никуда, кроме как по Москве, не звонил!.. Не пробьет этот звонок ощутимую брешь в и без того скудном бюджете их с матерью? Ладно, это все мелочи, как-нибудь выкрутимся...
      В ухо ударил далекий длинный гудок вызова. Потом еще раз и еще...
      Наконец в трубке послышался мужской голос:
      - Хеллоу? Ху из спикин, плиз. Алло, кто говорит? (англ.)
      - Шерстяной, это ты?
      - Я-а, а кто? Это ты, что ль, Ор?
      - Узнал?
      - Узнал... Что-нибудь стряслось?
      - Почему обязательно что-то должно было стрястись? - деланно удивился Снайдеров. - Может, я просто соскучился по старому приятелю...
      - Ладно тебе, не ври. Стал бы ты так просто будить меня посреди ночи...
      - Ночи?! - Снайдеров машинально оглянулся на окно, за которым серел ненастный день, но тут же спохватился:- Ах да, я и забыл про ризницу во времени... Извини, Шерстяной.
      Шерстяным приятель, а точнее - бывший коллега по стажировке, был не в силу экзотической фамилии. Прозвище было обусловлено тем, что и грудь, и спина у него были покрыты кучерявыми черными волосами - как он сам пояснял, сказывалось влияние "кавказских" прапрадедовских генов. Как его зовут в действительности, Снайдеров уже забыл, в памяти сохранилась лишь эта нелепая кличка. Пять лет назад Шерстяной перевел свои гены из разряда кавказских в более котировавшуюся в цивилизованном мире национальность и умотал в Штаты, где каким-то образом устроился по своей специальности. Ходили слухи, что работа его связана с НАСА и поэтому якобы засекречена до невозможности. Но скорее всего это были лишь сплетни.
      В течение следующих пятнадцати минут Снайдеров попытался осторожно выведать у своего старого приятеля, что нового открыли американские астрофизики и вообще - есть ли какие-нибудь сенсации, а то, дескать, мы в России совсем уже отстали от жизни.
      Шерстяной ответствовал адекватно. То есть с недоумением и нескрываемыми опасениями насчет умственного здоровья Ореста. Тем не менее разглашенной им информации оказалось достаточно для того, чтобы Снайдеров мог сделать вывод: ничего из ряда вон выдающегося американцы в глубинах Вселенной не видели. Сплошная рутина и серые будни.
      - А в чем дело-то, ты хоть можешь мне сказать? - поинтересовался в свою очередь Шерстяной.
      Снайдеров хотел было изложить ему суть своего открытия, но вовремя спохватился.
      - Нет-нет, - торопливо заверил он своего далекого партнера по общению. Это я так, ради расширения своего научного кругозора.
      - Ну-ну, - хмыкнул Шерстяной. - Тогда сходи на прием к психиатру и побыстрее выздоравливай!
      И отключился, не попрощавшись.
      Некоторое время Орест тупо вслушивался в короткие гудки в трубке.
      Потом он сделал еще несколько звонков - на сей раз по России. Но все запрошенные им источники весьма правдоподобно сообщали, что никаких странностей в состоянии Сектора за последний год не наблюдалось.
      Тогда он бросил это гиблое дело.
      Объяснений отсутствия данных о "несуразности" могло быть два. Либо ее действительно никто, кроме него, не удосужился заметить, либо... либо остается предположить, что по каким-то причинам всякая информация о ней сразу же была строжайшим образом засекречена, с осведомленных лиц взята подписка о неразглашении и так далее. Но с каких это пор научное открытие, связанное с дальним космосом, причисляется к разряду великих тайн?!
      И вот тут Снайдерова обдало ледяным холодом.
      Выведя на экран монитора карту звездного неба, он пустился в выкладки, связанные с расчетом траектории того грозного, невидимого Нечто, которое росло, как ядовитый гриб, в соседнем секторе Галактики.
      Потом он в изнеможении откинулся на спинку стула. Подозрения оправдывались на все сто. Этак лет через пятьсот траектория Дыры - если это, конечно была действительно именно она - должна пересечься с Солнечной системой, и тогда...
      Непроизвольно вспомнился небритый "социолог" на остановке с его дурацким вопросом: "Скажите, вы верите в конец света?" А теперь речь шла уже не о вере или неверии, теперь он знал это.
      Снайдеров вскочил со стула и закружил по комнате.
      "Что же делать? Как мне быть с этим неожиданно навалившимся на меня знанием? Так-так-так... Постой, постой, а может, этот, с виду нелепый опрос населения, на самом деле является тщательно замаскиро-.ванной попыткой тех, кто ОСВЕДОМЛЕН, прощупать почву? Может, они сейчас колеблются: стоит ли обнародовать информацию о Дыре или надежно упрятать ее в сейфы? Конец света... Это же не шутки и не те дешевые сенсации, коими время от времени пресса кормит народ, особенно сейчас, на рубеже тысячелетий! И, кстати говоря, это не какой-нибудь там всемирный потоп или шальной астероид, примчавшийся из космоса, чтобы пасть на Землю. От любого подобного .катаклизма в принципе спастись можно - вопрос лишь в затратах сил и средств, в крайнем случае - в количестве возможных жертв. Но в этом случае человечеству не поможет никто и ничто слишком велик масштаб. Если уж звезды-гиганты рушатся в это Нечто подобно стальным шарикам, притянутым мощным магнитом, то что говорить о нашей планетке!
      Легко понять, думал Снайдеров, причины, которые способны побудить власти предержащие хранить в секрете открытие Дыры. В конце концов, это не так уж мало - пятьсот лет. Пять веков. По меньшей мере десять поколений сменится. Зачем раньше времени будоражить население? Если уже сейчас людям авторитетно объявить, что Земле грозит неминуемая гибель, не надо никаких опросов, чтобы представить, что может начаться в мире. Всеобщая паника, растерянность, утрата ориентиров жизнедеятельности, развал и хаос. Весьма возможно, что до Катастрофы наша цивилизация попросту не доживет - скорее всего она постарается покончить с собой раньше этого срока...
      "И что это значит? - спросил он самого себя. - Что отныне и ты должен молчать и делать вид, что ничего не ведаешь? Не высовываться со своим открытием ни в прессе, ни в научных кругах? Ухаживать за больной матерью, как ни в чем не бывало читать лекции жизнерадостным балбесам - в том числе и о "черных дырах"?
      Но ведь тайное знание будет сжигать тебя изнутри не хуже напалма. Ты будешь каждый день носить в себе эту мину замедленного действия, ты будешь смотреть на людей, на только начинающих жить детей и сознавать, что они, а вернее - их далекие потомки, обречены на гибель. Сможешь ли ты до конца дней своих никому не обмолвиться даже словом? И если у тебя самого когда-нибудь появятся дети и внуки, то сумеешь ли ты даже перед смертью не поделиться с ними своим горьким открытием?.."
      Он ужаснулся подобной перспективе.
      Да, конечно, знание - сила, сэр Бэкон был прав, но оно еще - и источник мук. Тяжкая, невыносимая ноша для одиночки. Как там у Экклезиаста говорилось? "Многие знания суть многие печали" - или что-то в этом роде...
      "Интересно, а как Осведомленные намерены пресечь и запретить распространение запретной информации? Ну да, разумеется, в мире должна возникнуть целая система, ставящая перед собой целью воспретить утечку сведений о Дыре. Руководители наиболее развитых держав будут налаживать и поддерживать соответствующее взаимодействие. Тут уж будет не до распрей и не до политических игр: ведь стоит обвалиться хотя бы одному камешку с вершины горы - и возникшая по законам цепной реакции лавина сметет все на своем пути. Утечка информации в отдельно взятой стране грозит всемирным хаосом, и это нельзя не учитывать даже самым отъявленным авантюристам. Поэтому наверняка к этому делу будут подключены спецслужбы и прочие органы, привыкшие охранять всякого рода тайны и секреты. Нетрудно представить себе, какими методами и средствами они будут пользоваться при этом. Уж если по менее значимым вопросам ни одна спецслужба не останавливается перед самыми грязными приемами, то тут, когда на карту поставлено существование человечества, - и подавно. Сейчас, пока еще странный объект находится за много парсеков от Земли, его способны обнаружить и распознать лишь профессионалы - довольно ограниченный круг. Но ведь есть еще целая армия астрономов-любителей, жаждущих назвать своим именем какой-нибудь новый астероид или комету, которые по ночам наблюдают за звездами из самодельных телескопов, а некоторые, как и я, учреждений. Как Они собираются бороться с ними? Принять закон о запрещение наблюдений за небом? Чушь, этим Они только еще больше разожгут любопытство людей. Значит, Им останется взять всех астроисследователей-дилетантов под строгий контроль.
      Кому-то из случайно узнавших попытаются заткнуть рот деньгами... не каждому, конечно. Кого-то достаточно будет припугнуть или всенародно высмеять как шарлатана и обманщика. Кого-то нелишне будет упрятать до конца жизни в психушку или даже в тюремную камеру. Ну а самых упрямых и несговорчивых придется убрать, ликвидировать, уничтожить.
      В любом случае, все каналы, ведущие к сведениям о Дыре, уже сейчас должны быть надежно перекрыты, все запросы - отслеживаться и регистрироваться, а все, кто имел несчастье поинтересоваться состоянием звездного неба в опасном Секторе, - браться "на карандаш". Такой остро-остро заточенный карандашик, которым можно не только ставить галочки в "черном списке", но и вычеркивать кое-кого из жизни.
      "Стало быть, и я уже засветился, - кольнула Снай-дерова неожиданная мысль. - Может быть, в эту секунду машина тайного контроля набирает обороты, в различных инстанциях раздаются тревожные звонки, и серьезные люди в штатском устанавливают наблюдение за мной, подключаются к моей телефонной линии, инструктируют агентов и вербуют осведомителей из числа моих знакомых и соседей.
      Стоп, - одернул он себя. - Не впадай в панику. Так недолго и паранойю приобрести. В конце концов, ты же еще не рванулся оповещать весь мир о своем открытии, утечки нет, поэтому максимум, что тебе пока грозит, - это негласное наблюдение".
      Снайдеров подошел к окну и, прячась за шторой, как персонаж детективного фильма, обозрел двор и здания напротив. Ничего неестественного видно не было. Хотя если работают профессионалы, то они и не должны себя выдать. "Это тебе не за звездами наблюдать", - сказал он себе.
      Он отошел от окна и внезапно разозлился. На себя самого. За то, что посмел испугаться за свою шкуру. За то, что отныне был обречен на вечные терзания и угрызения совести. За то, что еще до начала открытых боевых действий с невидимым соперником поднял лапки кверху и смирился с неизбежностью поражения. И вместе с этой злостью к нему пришла внезапная решимость.