— Это здравая мысль, — согласился Санди. — Брик, бери девушек, и отправляйтесь… куда-нибудь.
      — А ты? — возмутилась Дигэ.
      — Кем бы я был, если бы бросил Сверчка?
      — Я, конечно, в вашей могущественной компании самая безобидная личность, — сказал Брик, — но я остаюсь. Может, от моей Чайки какой прок будет. А девушек мы спрячем. Да вот хоть в монастырь их отправить.
      Сэсс спрятала лицо в ладони.
      — А мне тогда какая разница: на костер в монастыре или в пасть к дракону? Я тоже остаюсь.
      Брик осознал, что промахнулся.
      — Ну… можно другое место найти…
      — Я остаюсь! — повторила она звенящим от ярости голосом.
      Дигэ дернула мужа за рукав, и он отступил от своих попыток, догадавшись, наконец, что дело тут далеко не в Сверчке и не в вопросе личной безопасности Сэсс.
      Ему, как самому опытному в боевом искусстве, единодушно было поручено возглавить оборону Горы. Оставив девушек дрожать от возбуждения и страха, суровый воитель в компании дракона и Санди обошел местность, выясняя, как использовать ее наиболее выгодным образом, и заодно припоминая собственные инструкции по истреблению драконов. Как это часто случается с инструкциями самого различного рода, они оказались абсолютно неприспособленными для употребления в реальных условиях.
      — Вырыть яму на тропе… — бормотал Брик. — Это какая ж должна быть яма! Эта тварь, говорите, покрупнее Сверчка? Ладно, яму выроем. Сверчок, запоминай, это ты будешь делать. Вобьем кол и прикроем лапником. Если, как говоришь, у него мозгов нету, так он не догадается.
      — Садизм какой! — ужаснулся Сверчок.
      — Без разговорчиков! Ты говоришь, воду тебе пить нельзя?
      — Нельзя, я взорвусь. А спирт можно.
      — Но не нужно. Я всё думаю, как бы нам ему в пасть ведерко-другое водицы переправить. Сверчок… А если не пить? Если просто в рот набрать? Это опасно?
      — В смысле, хлебнуть и выплюнуть? Да нет, наверное… Если быстро, так просто кипяток получится.
      — Лучшая защита — это нападение, — заявил Брик. — Нам надо тебя где-то спрятать, и ты нападешь на него неожиданно. И я уже знаю, где мы тебя спрячем.
      — В яме под лапником?
      — Фи! Какая ж это будет неожиданность, если ты полезешь из ямы, да еще весь в елочку. Разве только он со смеху помрет. Нет, Сверчок, ты полезешь в воду.
      — Я? — скорбно переспросил дракон.
      Все трое подошли к тому месту, где склон Горы круто обрывался к реке. Под резким ветром шевелились пожелтевшие камыши, да и в самом ветре появился характерный холодный свист. Здесь река разливалась в небольшой уютный омуток.
      — Я еще летом, забавы ради, промерил глубину, — сказал Брик. — Ты там как раз поместишься. Как только Несущий Смерть приземлится перед пещерой, а он, если ему нужен ты, непременно это сделает, ты поднимешься из воды, хлебнув предварительно полным ртом, нападешь на него и плюнешь ему кипятком в глаза. После чего наваливаешься сверху и лупцуешь его почем зря. Тут я тебе не советчик, приемов драконьих драк я не знаю. Вы, наверное, все четыре лапы используете?
      — И хвост, и голову, и зубы, — добавил Сверчок, — и огонь, конечно. Но в драке со своими всё это возвращается тебе той же монетой. Мне бы твою уверенность.
      — Как только ты на него насядешь, я тоже подскочу, а уж вдвоем мы его распластаем.
      — Интересно, — задумчиво сказал дракон, — когда вы давеча отправлялись у меня принцессу отбивать, вы мне тоже что-то в этом роде готовили?
      — Нет, — ответил Брик, — тогда мы были сопляками. А теперь подумаем об обороне. Как ты полагаешь, не стоит ли нам забаррикадироваться в пещере?
      — Дохлый номер, — констатировал Сверчок, поразмыслив. — Двумя ударами он вышибет к чертям вашу баррикаду, и вас еще поранит обломками. Не связывайтесь, сами себя загоните в ловушку.
      — Прав был Бертран, — пробормотал Санди. — Стоит засветиться — и держись. Как нарочно прет эта нечисть, не продохнешь, будто других дел нет.
      Тут его окликнула Дигэ: для стряпни нужна была вода, и он отправился к реке.
      — А его могущество мы не могли бы использовать? — спросил Брик, глядя в спину удаляющегося приятеля. — Такая силища…
      — Какая — такая? — окрысился дракон. — Ты ее видел? В руках держал? Он ею еще и управлять-то не научился. Она в нем взрывается, когда он испытывает какое-то сильное чувство. Его довести надо до белого каления, а он уравновешенный. И слава всем духам земли и неба, иначе бы накуролесил. Заметил, последние дни он ищет уединения? Он учится.
      — И?
      — А я почем знаю? Он скрывает. Неболтливый у нас волшебник. Но я же вижу, что он расстроен. Значит — не выходит.
      — Это так трудно?
      — Было бы легко — мир был бы переполнен магами. Так что давай не будем путать его в это дело. Драться — наша с тобой забота.
 
      — Летит! Летит!
      Запыхавшаяся Сэсс, размахивая руками, взлетела по тропинке к «дворику». Как и следовало ожидать, опасность появилась в самый неподходящий момент и застала друзей врасплох. Побросав все дела, молодые люди бросились к спасительной пещере, которая вдруг, почему-то, перестала казаться им очень уж надежной. Под прикрытием кустов Сверчок быстрой ящеркой проскользнул к заводи и бесшумно погрузился в воду, выставив на затянутую ряской поверхность только две дырочки ноздрей. Через несколько минут темная вода омута пошла мелкими пузырями, предвещающими скорое ее закипание.
      Загнав девушек поглубже в пещеру, Брик и Санди стояли у самого входа и, задрав головы, рассматривали Несущего Смерть, описывавшего круги в пасмурном небе. Сказать по правде, общаясь накоротке со Сверчком, Брик не думал, что появление еще одного представителя драконьего племени произведет на него столь сильное впечатление. На темном стальном брюхе Несущего Смерть выделялись светлые полосы — они не могли быть ни чем иным, как только боевыми шрамами. Брик присвистнул.
      — Сверчок-то наш, однако, покрупнее будет, — сказал он без особой уверенности.
      — Сверчок — телепень и принципиальный противник насилия, — шепотом отозвался замерший рядом с ним Санди. — А этот матёрый.
      Несущий Смерть сужал круги и ощутимо снижался. Когда он достиг некоего критического для слуха уровня, друзья разобрали, что он мурлычет себе под нос песенку о собственных боевых победах, изрядно перегруженную натуралистическими подробностями. Брик подумал, что посмеялся бы, если бы эту историю рассказывал ему кто-то из очевидцев. Время от времени дракон сплевывал огнем вниз, кое-какие кусты занялись пламенем, и в пещеру пополз едкий удушливый дым. Последний огненный плевок Несущий Смерть с меткостью, достойной лучшего применения, послал прямо в кучу лапника, под которой друзья скрыли вырытую в земле драконью яму. Смолистые хвойные ветки охотно вспыхнули, мгновенно прогорели, почернели, скрючились и обвалились вниз, в ловушку, из дна которой торчал тлеющий, старательно заостренный кол. При виде всего этого даже мирно настроенный и самый тупоумный дракон мигом разобрался бы, что к чему.
      — О нет! — простонал Брик, в отчаянии садясь на землю и хватаясь за голову. На этот кол он возлагал самые большие надежды, и ближайшее будущее представлялось ему теперь в черном цвете. Санди, не отрывавший глаз от Несущего Смерть, ощупью ослабил меч в ножнах. Брик подумал, что это глупо.
      А потом мимо него, обдав его поднятым ветром, к выходу метнулось что-то быстрое, и звонкий злой голос с тропы принялся осыпать могучего Несущего Смерть отборной деревенской бранью. Опешили все, и дракон в первую очередь. Потом он засмеялся и с наслаждением метнул прицельный огненный плевок в эту дерзкую рыжую девчонку. Она проворно отпрыгнула вбок, одним ловким движением сбив пламя с занявшейся юбки, и выплеснула на него очередной ушат издевок и оскорблений. Несущий Смерть озадачился и увлекся. Воздух наполнился свистом его крыльев. Дракону приходилось описывать сложнейшие фигуры пилотажа, чтобы удержать этого мечущегося рыжего бесенка в поле зрения и при этом не зацепить крылом какое-нибудь коварное, вывернувшееся из-за поворота дерево. Почти вся растительность вокруг Сэсс пылала, от попавших в землю плевков дракона оставались глубокие обугленные воронки, вонючий дым заволок склон Горы, и гибель девушки казалась неминуемой если не в эту, то уж точно в следующую секунду.
      В этот миг произошли два заслуживающих внимания события. Во-первых, с зычным гневным ревом из своего укрытия поднялся Сверчок. Его гребень был угрожающе растопырен, с крутых бронированных боков обрушивались вниз каскады кипятка, он расправил широкие крылья и взвился в воздух, стремительно набирая высоту для последующей атаки на врага. Во-вторых, отпихнув Брика с дороги, с воплем «Паршивая дура!» на арену боевых действий выскочил Санди. А дальше там, в дыму и пламени, стало происходить нечто совсем уж непонятное. Склон Горы огласился оглушительным грохотом и пронзительным визгом, от падения тяжелой туши вздрогнула земля, какая-то яркая белая вспышка молнией взблеснула в самом эпицентре, затем из клубов дыма выполз Несущий Смерть с совершенно створоженной мордой, на него тут же спикировал Сверчок, драконы сцепились и покатились под Гору, пока не обрушились в омут, откуда еще долго продолжали нестись ликующие вопли: «Вот тебе! На тебе! За всё получай!»
      Видимость понемногу прояснилась, и на изуродованном, покрытом дымящимися рытвинами склоне остались лишь обессилевшая от миновавшего шока Сэсс и Санди, который тряс ее, как фокстерьер лису.
      — Ты с ума сошла?!
      Ее голова беспомощно моталась от плеча к плечу, пока она, наконец, не собралась с силами и подняла к нему перепачканное сажей лицо.
      — Ты испугался… — еле шевельнулись ее побледневшие губы, — за меня?
      — Это мягко сказано — испугался…
      Он не успел продолжить. Гибкие руки обвились вокруг его шеи, Сэсс приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Пылко, долго, благодарно, не по-детски. Подвергшись этому неожиданному нападению, Санди замер. С немалым интересом наблюдавший эту сцену Брик подумал, что его правая рука в подобной ситуации непременно обняла бы даму за талию и что она, рука, вообще склонна поступать так по собственной инициативе. Видимо, реакции Санди были другими, хотя и вырываться, к чести его будь сказано, он не стал.
      Когда же наконец Сэсс оторвалась от его губ, и ее зеленые глаза взглянули на него ожидающе и вопросительно, он вежливо, но решительно освободился из ее объятий, развернулся и зашагал вверх, к пещере. Вид у него, как отметил Брик, был несколько растерянный. Сэсс проводила его взглядом, сделала два неровных шага вверх по тропе, покачнулась, колени ее подогнулись, и она упала в обморок. Брику осталось только, поставив точку в сегодняшней летописи приключений, принести ее в пещеру, где возле подруги захлопотала Дигэ.
 
      — Он уполз, волоча хвост и крылья, — довольно посмеиваясь, рассказывал Сверчок. — Я тыкал его мордой в воду, пока он не взмолился о пощаде. Я не кровожаден, но сегодня я порезвился всласть. Ну надо же, самого Несущего Смерть отделали… Жаль, что в деревнях не узнают, как мы восстановили наше реноме Защитника.
      Саския, закутанная в шаль, неподвижно сидела возле огня. Ее знобило. Сегодня ужин готовила Дигэ. За всё прошедшее с момента окончания битвы время Сэсс и Санди не перемолвились и словом и как будто избегали друг друга. Брик, настроенный по отношению к другу несколько иронично, отметил, что Санди расположился поближе к выходу из пещеры, словно заняв позицию к отступлению. А вообще-то рыцарь Брик очень сочувствовал Сэсс, бывшей истинной героиней сегодняшнего представления и вместо заслуженных наград и поздравлений получившей очередной щелчок по носу. И пусть Брик ничего не смыслил в могуществе Санди, он прекрасно разбирался в том, какие поступки вызывают восхищение, а какие — порицание. Конечно, Сэсс вылетела под обстрел из чистейшего отчаяния, догадываясь, что не было лучшего способа спровоцировать Санди на использование волшебства, чем подвергнуть смертельной опасности кого-то из дорогих ему людей. Лихая девчонка жизнь поставила на кон. И — ничего! Сказать по правде, ему стало казаться, что Санди уж слишком задрал нос с этим своим могуществом. Волшебник там или нет, но не будь же ты свиньей по отношению к девчонке!
      После ужина, немного отойдя, Сэсс взялась помогать Дигэ с посудой. Но стоило ей прикоснуться к кастрюлям и мискам, как пещера наполнилась звоном. Брик и Санди недоуменно переглянулись, а Дигэ подскочила к подруге, полагая, что у той наступила вторая обморочная стадия. Сэсс сама остолбенела, испуганно глядя на стопку мисок в своих руках. Они подпрыгивали и приплясывали, сохраняя, однако, вертикальное положение, в то время как в руках Сэсс не было и признаков дрожи. Дигэ переводила изумленный взгляд с подруги на посуду. Лицо Сэсс стало растерянным и злым, она с размаху поставила всю эту пирамиду на пол. Звон, дрожь и пляска не прекратились.
      — Землетрясение? — предположил вполголоса Брик, торопливо оглядываясь.
      Но нет, ничего похожего. Ни камешка не обвалилось с высоких сводов пещеры.
      — Чертова медная дребедень! — воскликнула Сэсс, топнув ногой. — Ты еще тут!..
      Миски выпрыгнули из пирамиды и раскатились в разные стороны, словно прячась от ее раздражения и гнева в укромные уголки. Сопровождаемая ошарашенными взглядами друзей и обстоятельными рекомендациями Сверчка, Сэсс ринулась их ловить, каждую пойманную жертву она швыряла в кучу к остальным, и те тихонько позванивали, будто жалуясь друг другу и делясь опасениями с товарищами по несчастью.
      — Ведьма! — догадался Санди.
      Сэсс бросила на него дикий изумрудный взгляд.
      — О, заметил! Может быть, ЭТО тебя заинтересует?!
      Она резанула взглядом разделяющее их расстояние, и большая медная кастрюля, до того спокойно лежавшая в своем уголке и не подверженная в силу своей солидности общей посудной панике, взвилась в воздух и весьма недвусмысленно устремилась к голове Санди.
      Дигэ вскрикнула, Брик чертыхнулся, воздух свистнул, рассекаемый медью, Санди рефлекторно выбросил вперед руку и сощурился, Сэсс ахнула: «Нет!» и потянулась вслед за своим метательным снарядом, страстно желая его остановить. Кастрюля зависла в воздухе между ведьмой и ее мишенью и, немного поколебавшись, отвесно, словно презирая узаконенные для движений подобного рода параболические траектории, рухнула вниз.
      — Кто из нас это сделал, я или ты?
      Брик и Дигэ молча переводили взгляды с волшебника на ведьму. То, что здесь происходило, было для них слишком круто.
      Сэсс тяжело дышала, Санди не сводил с нее глаз, полных искреннего восторга.
      — Отстань! — резко выкрикнула она. — Какая тебе разница! Да, я могу кое-что, а если тебя только это интересует, то пошел ты…
      Она села на землю, уткнулась лицом в колени и громко разрыдалась. Дигэ подскочила к ней, обняла за плечи и что-то жарко зашептала. Санди развернулся и быстрым шагом вышел из пещеры. Брик сидел на месте и чувствовал себя идиотом.
      Не прошло и минуты, как Сэсс подняла голову, вытерла слезы и ахнула, увидев, что Санди нет.
      — Ночь же холодная, а он без куртки! — и не успел никто и рта раскрыть, как она с курткой Санди в охапке вылетела из пещеры.
      Брик повалился на охапку сена.
      — Если он будет звать на помощь, я и с места не сдвинусь, — сообщил он жене. — Ставлю золотой против пуговицы на Сэсс. Кто бы мог подумать, что этот маленький зануда способен внушить такую страсть.
      — Я не была бы столь уверенной, — покачала головой Дигэ, вслушиваясь в темноту.
      — Так пари?
      — Нет, мне не хочется ставить на Санди, потому что она любит его, а я уважаю любовь.
 
      Санди устроился на склоне Горы, почти отвесно обрывавшемся к реке. Он часто уходил сюда, когда хотел побыть в одиночестве, и наивно полагал, что секрет его убежища никому не известен. Полная луна заливала светом этот склон, с небес подмигивали звезды, а на опасной осыпающейся тропинке замерла, не решаясь сделать следующий шаг, Сэсс с его курткой. Боясь, что она оступится, Санди встал и помог ей пробраться на твердую почву.
      — Вот, — сказала она, протягивая куртку.
      — Спасибо.
      Она не уходила.
      — Я хочу объясниться.
      Он опустил глаза.
      — Ты уверена, что это необходимо, Сэсс? От того, что мы сейчас наговорим друг другу, может зависеть очень многое, и после этого разговора всё между нами изменится. Мы не станем прежними, Сэсс.
      — Наплевать, — ответила она. — Я и не хочу, чтобы всё было, как раньше.
      — Что ж, — согласился Санди, — тогда давай поговорим.
      Сэсс, честно говоря, не знала, с чего ей начать, но никто не мог обвинить ее в отсутствии храбрости, и потому в объяснения она бросилась, как в омут головой.
      — Мне очень не повезло, — сказала она. — Из всех мужчин на земле я выбрала того, кому нужна меньше всех. В тот день, когда ты снял меня с дракона у входа в эту пещеру, и я впервые увидела твои глаза и твою улыбку, я поняла, что это будешь ты. Я видела, что ты равнодушен ко мне, но множество мелких самообманов позволяли мне лелеять веру в собственные силы. Сегодня я утратила эту веру. Но, — она усмехнулась, — будь я какой-нибудь нечесанной мымрой… Так ведь в деревне мне проходу не давали. И я… — голос ее дрогнул, охрип, — …я не боюсь сказать сама, что я люблю тебя. И если ты оттолкнешь меня сейчас так же, как сегодня утром, я повернусь и уйду… Но я все равно буду любить тебя. Я благодарна тебе за кров и защиту, но я гордая. Мне мало не нужно. Теперь я всё сказала, больше нечего, кроме разве того, что мне не хватает ума.
      Поднятое к ней лицо Санди белело в темноте, и ей невыносимо захотелось немедленно умереть от разрыва сердца, чтобы не слышать того, что скажет он.
      — Милая Сэсс…
      Она вздрогнула.
      — Не думала ли ты, что дело тут во мне, а не в тебе? Что я сам не знаю, что я за чудо-юдо? Как я могу позволить тебе связаться со мной, если я не знаю, куда меня занесет завтра? А тебе нужен дом, и человек, который заботился бы о тебе.
      — Тебе-то откуда знать, что мне нужно! И я… я вполне могу сама… о себе…
      — Сэсс, меня тянет ТУДА неодолимо. Никто и ничто не сможет меня удержать, и я понимаю, что на этом пути лучше быть одному. Посмотри, Сэсс, какая силища рвется наружу, когда ей приходит время. А если я наврежу тебе?
      — Пусть, — сказала Сэсс, не отводя глаз. — Ты не пробовал.
      — Я раздвоен, Сэсс, я себя не знаю, я мечусь. Половинка моей души ноет Экклезиастом, а другая…
      — Что с ней?
      — Бутон розы.
      — Гони Экклезиаста прочь, — прошептала она, опускаясь рядом с ним на колени. — Позволь бутону распуститься. О, слышал бы ты себя! «Я, я, я»! Всюду только ты. А я?!
      Санди казался измученным.
      — Сэсс, прости. Я давно знаю, что ты любишь меня. Мне очень жаль…
      Хлесткая пощечина обожгла его лицо. И, кажется, Сэсс поражена была этим куда больше, чем он сам. Чувствуя, что потеряла, разбила, оттолкнула всё, она испуганно ахнула вслед движению своей руки, посмотрела на нее с отвращением и ужасом, ее глаза наполнились слезами, и, крупные и беззвучные, они потекли по ее щекам и, падая, только что не звенели.
      — Я не… — начала она.
      Санди поймал ее руку и медленно, словно зная, что не надо бы, поднес к губам и поцеловал в ладонь. Сэсс била крупная дрожь. Она попыталась вырвать руку, но, похоже, это было не так-то просто.
      — Знаешь, — сказал он, криво улыбаясь, — ты первый человек, кому удалось закатить мне оплеуху.
      Она отвернулась.
      — Отпусти меня и не мучай больше!
      На плечах ее сомкнулись руки, и пригоршня поцелуев осыпала ее заплаканное лицо. Слезы еще текли, а на губах ее возникла неуверенная блуждающая улыбка. Уже привычным жестом она обхватила его шею. Нет, это было не утешение — такой суррогат она бы с негодованием отвергла. Это была страсть, которой, наконец, позволили прорваться, страсть, огорошившая, смявшая ее неожиданно бурным проявлением. Собирая жалкие остатки в прах разлетевшихся мыслей, она подумала, что трудно поверить, будто Санди впервые целует девушку. А потом ее подхватил и понес этот бешеный поток, она исступленно целовала его глаза, виски, волосы, когда он наклонялся, лаская губами голубые жилки на ее шее. Робость сменилась яростным желанием идти до конца, получить немедленно всё, что причитается женщине, и до дна исчерпать это мгновение, которое могло и не повториться. Она судорожно рванула шнурки корсажа, сбросила узенькие оплечья, сорочка опала вокруг талии изумительно живописными складками… да кто же смотрит в такие минуты на складки! Девичья грудь была такая белая в свете луны, словно из серебра, и такая нежная, будто намытая рекой. Торопясь, Сэсс распахнула сорочку на Санди, и оба замерли, тесно, грудь к груди, обнявшись. Всё, что она сделала, было не зря, но спешила она напрасно. Она начинала понимать: то, что казалось ей успехом, могло произойти лишь тогда, когда их с Санди желания совпадали. Не в ее силах было заставить его сделать что-то против воли. Ну что ж, умная женщина — как парусный корабль: и при встречном ветре ухитряется продвигаться вперед галсами. И сейчас, когда они стояли, обнявшись, неподвижные, и резонанс их сердец, казалось, способен был обрушить Гору, она вдруг поняла, что сегодня дальше идти уже не сможет: изнемогшая, обессилевшая, она была на грани обморока. Нервное возбуждение оказалось слишком велико, и если сегодня они сорвут все цветы, их не ждет ничего, кроме разочарования, усталости и, возможно, истерики. Слишком много для одного дня. Молча они согласились, что у них будет всё. После.
      Пауза показалась ей вечной, потом она вновь разрешилась поцелуями, но теперь в них было меньше страсти, а больше холодноватой успокаивающей нежности, такой, чтобы оторваться друг от друга без труда и боли. Растерянная, смущенная, напуганная и польщенная Сэсс поняла: ей разрешили быть, Санди принял ее в свою жизнь. Она торопливо привела одежду в порядок, Санди помог ей выбраться обратно на тропу. Она обернулась к нему: влюбленная, отчаянная и немного жалкая.
      — А ты?
      — Позднее, — он подбодрил ее улыбкой, заставившей задуматься о том, что ему-то тоже сегодня пришлось нелегко, причем и по ее вине. Почти ощупью она вернулась в пещеру, где все еще горел огонь и, позевывая, ждали терпеливые друзья.
      — Ну что, — воскликнул Брик, едва она появилась на пороге, — крепость пала?
      — Брик! — укорила его жена.
      — Да я просто хочу знать, посылать мне дракона за пивом?
      Сэсс скользнула по нему невидящим взглядом и тихонько пробралась в свой уголок.
      — Нельзя же так, — шепотом выговаривала Дигэ мужу. — И так видно, что они целовались до одури.
      Негромко позвякивая металлом, из пещеры на поиски Санди выполз Сверчок.
 
      — Не спи, — ворчливо сказал он, — замерзнешь.
      — Мне не холодно.
      — Это я фигурально выразился. Наконец-то она пришла счастливой.
      — Сверчок… — Санди помедлил, словно не решаясь задать давно интересовавший его вопрос. — Какого цвета Сэсс?
      — Не скажу, — Сверчок ухмыльнулся. — Такие вещи сам должен видеть — не маленький. Драконов в бараний рог скручиваешь, а людей насквозь не видишь? И вообще я понять не могу, что она в тебе нашла? Черта-с-два ты бы ее без меня спас, да я, кстати, и повнушительней.
      — Что ты несешь? — разозлился Санди.
      — Я тебя пытаюсь рассмешить, — тихо, меняя тон, отозвался Сверчок. — Там, в пещере, все уже спят, можешь возвращаться, тебя никто не заметит и приставать не будут. Там теплее.
      Санди вздохнул, набросил куртку на плечи и с привычной ловкостью пробрался по тропе.
      — Твое внимание становится назойливым, — бросил он сквозь зубы Сверчку.
      Тот засмеялся.
      — Ты меня еще оценишь! Так уж и быть, скажу. Почему, ты думаешь, я глаз с нее не свожу? Она — из чистого золота!

11. О ЖЕСТОКОСТИ