— Я пригляжу, — сказала Игрейна, выбираясь из кресла, такого безопасного и уютного.

Теперь, когда воздух, кажется, ушел весь, внутри себя Натали обнаружила моток колючей проволоки с ржавыми иглами. Кармоди нет-нет да и поглядывал на нее с пугливой ненавистью: он-то думал, что страшен, а тут чумовая мамаша дерзает не повиноваться. Рука его сомкнулась на сумке-колыбели. Из пеленок едва виднелось зажмуренное крохотное личико, и — вот незадача! — мать его крепко спала. Некому даже молить.

Как мы ей объясним? Кто сможет это сделать?!

— Оставь, — сказал Норм. — У прочих есть шанс, а этот умрет, если ему не согреть бутылочку.

— Приказ у меня! — Кармоди это почти провизжал. Видно было, что он ничего не понимает в детях, что он не любит их и даже боится, что душевное равновесие его хрупко и уже нарушено в предыдущем поединке с бабой, в котором победил не он, и он это помнит. Теперь даже можно угадать причину, по которой его комиссовали без выходного пособия. А МакДиармид с интересом наблюдал всю сцену со стороны.

— Ну и что? — это совершенно другой Норм, нежели тот, что неделю продремал в удобном кресле. — Ты будешь его грудью кормить?

Снятый с предохранителя лучемет опустился к его виску. Некоторое время рассеянный огонь по салону с этого ствола никому не угрожает. Жилы на руках боди-гарда напряглись и пульсируют.

— Эти люди повинуются тебе, — сказал он спокойно, веско и громко — на весь салон, — до тех пор, пока надеются сохранить жизнь, играя по правилам. Любой выстрел на борту этой скорлупки, куда бы он ни пришелся, нарушит ее герметичность. Удастся вам сдержать объятых паникой гражданских, если они поймут, что вы не оставили им шанса? Да вы сами у себя в заложниках — до первого выстрела.

— Первыми-то, по любому, твои мозги зажарятся!

— Промахнешься, — ухмыльнулся человек с лучеметом у виска. — А второго выстрела я тебе не дам.

— Погоди, — вмешался МакДиармид, подкравшись неслышно, — не взрывайся. То есть, я бы, конечно, посмотрел на аттракцион, хоть и видел уже, как ваш брат «сайерет» летит между лучами, но сейчас ты и сорока процентов эффективности не выдашь. Увязнешь в гражданских. Таких, как ты, по правде, на первом слове стрелять, на втором — перекупать, и, видит бог, я предпочел бы второе.

— Что, собственно, мешает? Только стою-то я дорого. Детишек придется отпустить всех, и насчет каравана сейчас... потолкуем.

— Не льсти себе. Моделью, при виде которой девки на пляже втягивают животы, Шеба торговала десять лет назад. Им надо было рынок завоевывать. Сейчас в моде лысенький, с пузцом, и чтоб росточка никакого. Или новее тетка с помятым лицом и перманентом. Фактор внезапности, знаешь ли... — Оборвав себя, МакДиармид расхохотался, выставив ладони вперед, словно взял свои слова обратно. — Отец мой продавал подержанные флайеры, парень, так что тебе со мной не торговаться. Хотя я почти увлекся. Нет, нет и нет! Безопаснее держать шприц с ядом в нагрудном кармане, чем тебя на борту. Я должен взять детей, другими заложниками Галакт-Пол может пожертвовать. Оставь сосунка, Кармоди, это не есть дело принципа. Дамы и господа, благодарю за понимание и отзывчивость. До новых встреч.

— Где мы получим детей?

МакДиармид пожевал губы:

— Об этом я стану договариваться не с тобой, «сайерет». Но... увидимся, чую.

Натали всегда казалось, что в ситуации вроде этой, когда случается самое страшное, — она непременно впадет в оцепенение, в ступор, будучи не в состоянии действовать и говорить самостоятельно. Только за ручку и только под диктовку. Шок перепуганной мамаши, его так хорошо представляешь себе, думая о нем со стороны.

Ничуть не бывало! Прошло несколько минут, прежде чем к «Белакве» пришвартовались боты ВКС и специалисты занялись оказанием экстренной психологической помощи, сортировкой и эвакуацией пассажиров, — никто не должен оставаться на поврежденной, потерявшей управление яхте, — и все эти несколько минут субъективный мир Натали был залит режущим хирургическим светом. И никакой анестезии.

«Что теперь с нами будет?» — спрашивали те, кого этот вопрос волновал больше, чем «где наши дети и что вы делаете, чтобы спасти их?».

Очевидно, комитету ЧС было проще ответить на первый вопрос. Теперь, когда дерзкая акция МакДиармида лишила обитателей Нереиды возможности восстановить инфраструктуру, не оставалось иного выхода, кроме как просить Федерацию принять беженцев под юрисдикцию объединенного правительства и распределить их по планетам. В связи с этим новым приоритетом следовало произвести перегруппировку пассажиров и составить график движения для транспорта, способного перемешаться в гиперпространстве. В соответствии с этой задачей комитет обратился к пассажирам, предлагая тем определить, каким маршрутом им следовать, и более того — покинуть орбиту Нереиды самостоятельно, если сыщется такая возможность.

Запрос на детей с координатами места встречи, назначенного МакДиармидом, был уже передан в Галакт-Пол, и когда Натали прорвалась наконец к служебному комму, Харальд на том конце линии связи выглядел выпитым досуха, таким усталым и старым, что все слова застряли у нее в глотке.

— Брюс... тоже?

— Да. Что вы можете сделать?

— Немного. Я не могу, — проскрипел Эстергазн, — покинуть пост сейчас. Я готов подать в отставку, чтобы заняться Брюсом лично, но...

Рука его поднялась расстегнуть пуговку, чтобы ослабить хватку воротничка.

— И не надо, — перебила его Натали. — Проследите, по крайней мере, чтобы спецназ не наделал глупостей. Я сама поеду. Будет ведь какой-то транспорт для родителей?

— Туда возьмут не всех, — сказал Харальд. — Спецназ, медперсонал, ну тех, кто мог бы пригодиться.

— Вы можете договориться. Немедленно. Уверена, что команду уже набрали.

Она отвлеклась, краем глаза заметив, что Норм, впрягшийся в объемистую сумку, уже пробивался к шлюзу сквозь стенания и воздетые руки. Молоденький лейтенант, распоряжавшийся эваккомандой, был, очевидно, его целью. Вот этой кильватерной струи и следует держаться.

— Не говорите ничего Адретт, — распорядилась она, ни на секунду не задумавшись о том, кому приказывает, и имеет ли право сообразно иерархии, и кинулась следом, наступая на чьи-то ноги и яростно орудуя локтями. Некогда извиняться.

— Сержант «сайерет»? Настоящий?.. Простите, сэр! Действующий?

— В отставке. Я вам пригожусь.

— Не сомневаюсь, сэр. Я только свяжусь со своим командованием. Чистая формальность, сэр, уверен, они будут счастливы взять вас на борт. Советником или...

— Можете использовать в ударной группе. Это моя специальность. Одна из них.

— Меня тоже, пожалуйста!

Оба обернулись к Натали с нескрываемым изумлением.

— Но, мэм...

— В силе вашего духа я не сомневаюсь, — сказал Норм, указывая подбородком па салоп, полный бьющихся в истерике осиротевших родителей. — Но не будет ли лучше для всех, если...

— Вы не отец! — бросила она в раздражении. — Вы-то можете сохранять спокойствие.

Тоже мне, открытие сделала.

— Я отвечаю головой за каждую клетку Мари, — спокойно возразил он. — Это вопрос не только денег, но и профессиональной репутации, и чести. А если что-то случится с Игрейной, для меня это будет личной потерей. Мы с нею добрые друзья.

Да. Глупо получилось. Ничто не может противостоять доброжелательному спокойствию. Оно как стена. Хоть головой бейся.

— Чем вы можете помочь? Реально? Только, прошу вас, не говорите про кухню.

— Я военный пилот, — сказала Натали, беря себя в руки. — Управляла машиной класса Тецима. Вам подойдет?

— Подойдет? — переспросил бодигард, повернувшись к юноше в погонах, который, похоже, ожидал уже, что на десерт подвалит эскадрилья Черных Истребителей. Вынырнув из шлюза, к офицеру торопился связист.

— Право, я не знаю, — нерешительно начал тот. — Я не ошибаюсь, ваша фамилия?..

— ...Эстергази, — нанесла решающий удар Натали.

С Харальда хоть шерсти клок.

Чем еще хорошо доброжелательное спокойствие: оно помогает сохранить лицо, если вы проиграли.

Натали приютилась в медотсеке, который, как всякий медотсек, казался слишком большим до тех пор, пока оставался пуст. Прочие помещения крейсера, высланного за детьми, были битком забиты военными.

Замечательно. Двенадцать лет назад, оказавшись одна среди людей, меж которыми у нее не было ни одного знакомого, да еще летя неизвестно куда — крейсер ВКС «Тритон» получал координаты прыжков дробно: МакДиармид не то развлекался казаками-разбойниками, не то выигрывал время, не то вправду рассчитывал таким образом запутать следы, если его условия не будут соблюдены в точности, а в погоню пустятся оперативные силы Галакт-Пола... так вот, двенадцать лет назад, оказавшись в полном одиночестве перед лицом враждебного мира, Натали изошла бы вся на страх и дурные мысли.

Теперь на это не было никакого желания.

Вышло так, что единственный, кого она более или менее знала, к тому же объединенный с ней схожестью цели, был Норм, но за все время экспедиции Натали едва обменялась с ним парой кивков, сталкиваясь только в кают-компании за какой-то едой. Возле него постоянно вился кто-то из молодых, преданно заглядывая в глаза и норовя перенять ауру «мужика, который знает, что делает». Норм не возражал.

Не хотелось думать, что эти вот — тоже мне специалисты! — ничего толком не знают. Каждая новая ситуация, обмолвился кто-то на бегу, как первая.

Салаги. Замечательно.

Больше всего, ясное дело, Натали желала знать, как там Брюс, услышать его голос, но эта информация была целиком и полностью в руках МакДиармида, а тот, сукин сын, забавлялся. «Если что и передано в командный центр, — сказал ей офицер связи, отловленный в коридоре на бегу, — они нам ничего не пересылают, кроме очередной порции координат. Считается, что нам это не нужно. Передача по лучу через гипер — это же чертова энергия. Деньги. МакДиармид тоже считать умеет. Исходим пока из того, что дети живы».

«Да отдаст он их, никуда не денется, — успокаивали ее в медотсеке. — Вагон детей на борту, это ж какие хлопоты! Ждет не дождется сам, когда их сбросит».

Сбросит. Только вот куда?

Сама-то Натали полагала, что не нуждается в утешениях, а только в информации и адекватных, продуманных действиях тех, кому по статусу положено действовать, что она потрясающе, патологически спокойна, но, видимо, такое уж у нее всю дорогу было выражение лица.

— Что такое МакДиармид? — спросила она, когда в кают-компании ей попался затравленный корабельный аналитик. — Невозможно же подвизаться на этом поприще с тем, чтобы на тебя в Галакт-Поле не держали досье?

— Бывший офицер Космических Сил Земель Обетованных, — отвечал аналитик, жуя, да так интенсивно, что в такт челюстям двигались нежно-розовые уши. Все они тут слишком молоды, это не может не внушать опасений. — Боевой офицер, замечу, чуть ли не командир эсминца. Уволен «по дисциплинарному несоответствию». Отцы-командиры ему, видите ли, мешали. Якобы он лучше знал... Впрочем, может, и в самом деле знал. Харизма-то у него — ого! Вот и начали вокруг нашего Мака кучковаться всякие отбросы. Регулярные силы ЗО ловят его так же, как мы, будьте спокойны, правда, до сих пор — с тем же результатом. Мак мобилен и никогда не бывает сегодня там, где его видели вчера.

— Но караван ведь не иголка, — сказала Натали, провоцируя дальнейшую беседу. — Он не может кануть как в воду. Неужели его так трудно отследить?

— Галактика велика, мэм. Колонии на вновь открытых планетах никогда не снабжаются достаточно: корпорации, ведущие там разработки, экономят каждую кредитку. Знаете эту формулировку: «Использовать, по возможности, местные ресурсы»? Поэтому, когда МакДиармид появится там с грузом неизвестного происхождения да еще предложит его за две трети минимальной цены, никто не задаст ему неудобных вопросов. Провизия, стройматериалы и техника могут исчезнуть в окраинных секторах как по волшебству.

— Много на нем смертей?

— Мак хорошо считает, — поразмыслив, ответил ей юноша. — Жертв в его рейде на Нереиду могло быть куда больше. Скорее артист, чем злодей. «Гляньте, как я танцую, ну разве я не прелесть?» Кукольник.

— Злой? Кукольник, в смысле.

— В смысле, может ли он убить детей просто ради забавы? Едва ли. Однако если мы допустим со своей стороны какие-либо действия, каковые он сможет объявить провокацией... можно не сомневаться, что Мак будет исходить из того, какая рубашка ему ближе к телу.

Ободряет.

Восемь дней превратились в вечность. Она думала, ей тяжело дается эвакуация на орбите Нереиды? Верните Брюску — мы там еще месяц просидим! Без слова жалобы.

И вот наконец по корабельному радио:

— Полный офицерский сбор!

А я ведь офицер! Не тех ВКС и не сегодня, но... пускай они об этом сами скажут, да если и скажут — поспорим еще!

Найдя себе оправдание, Натали рванула в рубку, где народу было уже полно и приходилось тянуть шею, чтобы рассмотреть что-то из-за спин. О, такой уж и офицерский этот ваш сбор! Вон сержант Норм стоит, окруженный пустотой, вроде слона в посудной лавке, потому как уже в шлеме с поднятым лицевым щитком, в вороненой полуброне и с лазерным резаком на правом бедре — переборки вскрывать. На кухне у Натали был точно такой для хозяйственных работ, этот разве что помощнее. Никак готовится группу захвата вести.

— Радары поймали объект, — известил капитан. — Расстояние полтора мегаметра. Вращение беспорядочное. Связи нет.

— Связь есть, сэр, — вмешался офицер связи. — Вызывает база. Это они.

— Группа контакта, давайте на позицию, — устало сказал командир. — Норм, есть разумные соображения? Могут нас обстрелять, к примеру?

— Могут. Но вы же не станете крейсер стыковать, а пошлете спецгруппу, надеюсь?

— Само собой. Неужели вы думаете, мы откажемся от удовольствия притащить столько пиратских скальпов, сколько сможем?

— МакДиармид тоже так думает и вашу спецгруппу ждет. Значит, «челнок» не должен отвечать на огонь.

— Что-о? — вырвалось как минимум у половины.

— Ни в коем случае, — подтвердил «сайерет». — Выстрел с нашей стороны провалит всю операцию. МакДиармид не просто делает бизнес, он делает бизнес играючи. Лично я об уровне его шуток могу только догадываться. Ответим огнем на провокацию — сами же детей и погубим. Во всяком случае, позволим МакДиармиду кричать об этом на каждом галактическом перекрестке.

— Вот удовольствие — идти беспомощной мишенью!

— Таковы правила, — сказал Норм. — Откроют огонь по «челноку» — дешевле отойти будет. Рискуем слишком многим. Я пойду в группе контакта. Остальные, как я понимаю, или добровольно, или начальство назначит. Поверьте только, я знаю, что делаю, и прошу со мною считаться.

— Принимаем. И?..

— Нас могут обстрелять на подходе. Судно может быть заминировано. Нас может ждать бой в коридорах, хотя зачем бы это МакДиармиду после всех этих телодвижений и запутывания следов, я представить не могу. В любом случае это ничего не меняет: идем быстро, но осторожно. Снаряжение стандартное: резак, миноискатель, «ночное видение», камера на каждом шлеме, детектор движущихся масс...

— Сэр, снова база! — подал голос связист. — Пираты вышли на связь.

— Какой сектор? — подался вперед командир. — Наш, соседний? Вектор взяли?

— Пеленгуют. Нет, не отсюда... Они в парсеках и парсеках... тут только баржа с заложниками. База просит выезжать немедленно. Говорят, там нарушена герметичность! Вот она, шуточка клоуна!

— Отставить спешку, — буркнул капитан. — Кинемся сломя голову, а там мины на каждой переборке. Зиглинда вон в последнюю войну так авианосец потеряла. Тоже людей спасали, приняли в шлюз троянского коня с ядерной начинкой.

— Шестьсот километров до контакта!

— Я пошел, — сказал Норм, и командир спецгруппы на рысях вылетел за ним следом. И еще Натали, которой пришлось бежать, чтобы быть вровень. Воображение рисовало ей страшные картины: иней на черных стенах, тонкий посвист уходящего воздуха, пронзительный детский плач...

— Какой процент потерь считается допустимым?

— Десять, — ответил он лаконично.

Спецназ, снаряженный так же, как «сайерет», поспешно нырял мимо него в шлюз «челнока». Десять. О божички, это пять ребятишек.

— В-вы... сделаете для Брюса то же, что и для девочек?

— Не сомневайтесь.

Норм опустил поляризованный щиток, сделавшись недосягаем ни для голоса, ни для взгляда. Правда, все равно его ни с кем нельзя было спутать. Самый высокий. Самая прямая спина. Шлюз за ним закрылся. И что теперь? Сидеть тут, дрожать, покуда не вернутся?

Вот же дура! А картинка с камер куда идет? В командный центр!

С момента, когда группа захвата покинула «Тритон», в рубке говорили только вполголоса, и никто не прогнал Натали, прислонившуюся к переборке и претендующую только на то, чтобы смотреть и слушать. Час, пока «челнок" шел к барже, показался ей длиннее, чем восемь дней бесплодных скачковых скитаний по следам МакДиармида.

— Тяжести там, скорее всего, нет.

Камера, установленная на борту «челнока», скрупулезно показала баржу со всех сторон.

— Что они тянут? — нервно пробормотала Натали.

— Ищут иней на корпусе. Если найдут, смогут быстро поставить латку и прекратить утечку. Говорят... — связист переключил связь на «громкую», — ...нет никакого инея! Разыгрывают бандюки?..

— Погодим судить.

Натали, кажется, не дышала, пока «челнок» присасывался к борту, уравнивал давление в шлюзах, пока вскрывали люк. Использовали ли при этом резаки или сработала автоматика, было не видно.

— Дайте картинку с камеры «сайерет», — велел капитан.

И внутренность шлюза появилась на мониторе в тот самый момент, когда группа вступила в темное нутро вражеского корабля. «Р.Норм», — начертано белыми буковками в нижнем левом углу.

— Прожекторы! — распорядился голос командира, искаженный треском помех.

Тьма стала еще темнее, а лучи прожекторов, укрепленных на шлемах, сплелись беспорядочно, как змеи, в зависимости от того, как были повернуты головы. Норм, видимо, поправил камеру, потому что картинка па мониторе начальства сделалась четкой: теперь снималось то, что было ярко освещено. Но если бы Натали приспичило изучать внутренность баржи серийного производства только по этой картинке, она подумала бы, что та состоит из балок и металлических лесенок, решетчатых палуб и труб, перепутанных как попало. Больше всего это напоминало одну из трехмерных игрушек Брюса, где надо бегать по лабиринту, убивая монстров, норовящих напасть из-за угла. Вот только где они, монстры?

— Осторожно, мина!

— Пустышка, — произнес голос Норма пару секунд спустя. И сразу же: — Стой! А вот эта рабочая.

— Да их тут сто!

— Придется снять все.

Натали застонала, запрокинув голову. Впрочем, исключительно мысленно. Несколько минут пришлось наблюдать, как сноровисто работает «сайерет», пока другие вертят головами, разгоняя тьму. Гулкое эхо шагов отдавалось по связи: спецназ включил магниты подошв.

— Как будто чисто. Проверьте, я мог и не заметить.

— Угу, — командир, который был намного моложе Норма, оказавшись тут, похоже, готов был доверять тому безоговорочно. — Чисто. Идем дальше.

И пошли, только маячок поставили, что эту развилку миновали.

— Хорошо работает «сайерет», — задумчиво сказал капитан Тейя. — Перекупить бы к нам. Смотри: один работает, остальные только контролируют пространство.

— Эти, осмелюсь сказать, дороги больно, сэр. Да и не пойдет. Соскучится у нас. Они же, «сайерет», всегда при таком деле. Это нас в жизни раз на пирата вынесло, а он... Он так каждый день. По идее.

Кто такие «сайерет»? Не забыть выяснить.

— Стой!

— Что, опять игрушка?

— Игрушка, да не та. Камера! Вон, в уголке притаилась.

— Бандюки балуются? Любуются на нас?

— А что, убудет от вас? — осведомился голос МакДиармида. — Или страшно? Если я на вас смотрю, значит, и кнопочку кой-какую могу нажать, так ведь?

Камера вся освещена, МакДиармида, вероятно, нещадно слепит. Это Норм смотрит прямо в объектив.

— А зачем тебе это?

— Затем, чтобы ты про это спросил, «сайерет». Люблю играть. А ты со мной играть взялся. Будь ты проклят. У счастливцев вроде тебя никогда выбора нет. Детишки за этой переборкой. Давай, входи и забирай их. А я, пожалуй, поехал.

Несколько минут лихорадочной возни, пока разбирались с приводом герметичной двери, и каждую секунду Натали ждала оранжевой вспышки, которая поглотит всех. Этот кокетливый МакДиармид ей ох как не нравился! Хватило же ему времени и азарта нашпиговать баржу взрывчаткой. Чего, спрашивается, ради? Только поиграть? Верно ли, что там дети? В какой-то момент Натали показалось, что у нее от напряжения пережало сосуды в шейных позвонках и будто бы кровь перестала поступать в мозг. Панически боясь потерять сознание прямо здесь, она обеими руками вцепилась себе в шею, разминая мышцы, особенно сзади, у основания черепа.

Дверь стронулась с места, открывая за собой глубокую черноту и гулкое безмолвие. Натали невольно прижала к груди стиснутые кулаки и сделала шаг вперед. Там, где дети, не может быть тишины! И только несколько ударов сердца спустя услышала через динамики сдавленный плач, изо всех сил норовящий сделаться неслышным.

Это, должно быть, жуткое зрелище: громадная черная фигура на пороге, с прожектором, бьющим в глаза, и лучеметом наизготовку. Это были нормальные, нормально воспитанные дети. Теперь они знают, как по правде выглядит лучемет.

Так много, так много! В тесноте, в беспорядке. Да еще Норм вертит головой вовсю, отыскивая своих: не сфокусировать взгляда. А, вот! Остановился. Поднял лицевой щиток: значит, в самом деле наврал МакДиармид насчет утечки воздуха. Вокруг него словно море вспенилось: дети беспорядочно барахтались в невесомости, а спецназу оставалось их ловить. По двое, по одному в каждую руку. Кто-нибудь их считает?

Капитан «Тритона» и те, что с ним в рубке, радоваться не спешат. Радоваться будут, когда вернутся на базу. До тех пор МакДиармид способен преподнести любой сюрприз.

В пучке света возникла Игрейна: чумазая, и видно, что до смерти уставшая. Спокойная, невзирая на давку вокруг. Стояла прямо и прямо в камеру смотрела. Одна. Потом, будто вся заминка нужна была ей исключительно чтобы траекторию рассчитать, оттолкнулась и над всей толчеей впорхнула Норму на руки. Бодигард прижал ее к себе, неумело погладил спутанную желтую гривку.

— Эй! — донеслось из динамика. — Ты же знаешь, кого тут не нужно утешать. Я всегда в порядке.

— Угу. Будем считать, это мне нужно. Договорились?

— Ага, — снизошла беленькая. — Тогда ладно. Тогда давай утешай.

А Брюса нет. И Мари.

Грайни сидела в медотсеке, на койке, в гнезде из пледов и одеял, сама только-только из ионного душа и в чистой одежде, прихлебывала горячий шоколад и высокомерно позволяла оказывать себе первую помощь.

Натали пристроилась рядом на хрупком больничном стульчике, а Норм — напротив, на корточках, опираясь спиной о переборку: уже не рыцарь в доспехах, а просто мужчина в несвежем камуфляже, в брюках, испачканных на коленях. Медики смотрели на него неприветливо, но прогнать не решались, думали — отец. Взрослые вели себя тихо: обоим было стыдно за сцену в командирской рубке, где они в два голоса орали на капитана Тейю, требуя продолжить спасательную экспедицию.

— Куда? — резонно огрызался капитан. — У вас есть координаты МакДиармида? Или его постоянной лежки, при всем моем сомнении в том, что она у него есть? Или пункта его назначения? У меня полный медотсек детишек, которых надо немедленно раздать мамам. Потеряли двоих ребят? Укладывается в допустимый процент, и не называйте меня при этом поганым циником! Будь я частным лицом, непременно бы кинулся ловить МакДиармида по всей обитаемой Вселенной, чтобы собственноручно оторвать ему... — тут он колко посмотрел на Натали и продолжил уже тише: — ...все, что, на мой взгляд, у него лишнее.

От левого локтя Игрейны тянулась трубка капельницы, насыщавшей ее кровь глюкозой. Голубые глазки взблескивали, как глянцевые декоративные пуговицы, стоило им обратиться к бодигарду. Угу. Добрые друзья.

— Благодарю, но в этом нет необходимости, — так она встречала каждого, кто норовил что-то для нее сделать, пока все не отстали и не оставили ее наедине с Натали и Нормом.

— МакДиармид ничего нам, разумеется, не объяснял, — сказала девочка. — Но он считал данные с ИД-браслетов и знает, кто у него на руках. Видимо, теперь он обратится за выкупом.

Норм шевельнул губами: выругался беззвучно. Натали растерялась.

— Тринадцать лет назад — возможно, но теперь?.. Сейчас Эстергази — частные лица с очень небольшим капиталом. МакДиармид получил бы больше, если бы потребовал выкуп с Нереиды за всех детей скопом.

— Боюсь, он рассчитывает за одну Мари содрать больше, — хмуро заметил Норм. — С двумя проще, чем с пятьюдесятью.

— Да уж, — сказала Игрейна. — Он присылал Кармоди кормить нас. Шутник. Не знаю, кому было страшнее. Бьюсь об заклад, этот больше никогда не свяжется с детьми. Ваш Брюс — молодчина, настоящий парень. Всю дорогу рассказывал анекдоты. Это много значило, когда мы были — чего уж греха таить! — перепуганы.

— Ах, Грайни, я была бы рада услышать это, если бы он сидел тут, рядом!

— Самым плохим, — задумчиво произнесла Игрейна, словно догадавшись, о чем не решалась спросить женщина, — был момент, когда нам отключили свет и гравигенератор. Видите ли, когда отключают генератор, начинаются... ммм... санитарные проблемы. Особенно у девочек. Но Брюса и Мари к этому времени уже забрали. Этот их главный, здоровый такой, он за ними сам пришел. Мы, сказать по правде, испугались, решив, что этих он пока решил сохранить, а остальные только мешают.

Натали прерывисто вздохнула. Сколько из этих ребятишек, среди которых были ведь и совсем малыши, до конца жизни обречены сходить с ума от сознания замкнутости пространства, прислушиваться к характерному посвисту — не уходит ли драгоценный воздух, непроизвольно принюхиваться, если мерещится запах мочи, да просто задыхаться в объединяющих все это ночных кошмарах?

— Едва ли что-то угрожает их жизни, — сказала Игрейна. — Было бы совершенно нелогично тащить их куда-то в другой уголок Галактики, чтобы причинить им вред.

— Логику нам диктуют правила игры МакДиармида, — возразил Норм. — Грайни, ты знаешь, что я должен делать.

— А ты сам-то знаешь?

— Я сказал — «что». «Как» — угу, понятия не имею. Ну да война план покажет.

Это были слова, к которым Натали прислушалась более чем внимательно. Она тоже знала — «что», и понятия не имела — «как». Очень схожие проблемы. Однако возникший на пороге связной, вежливо козырнув, обратился к ней по имени:

— Вы просили связь с командным центром, мэм? Ваш... командор Эстергази готов поговорить с вами.

— Отлично.

Она кинулась в рубку со всех ног, а Норм последовал за ней.

— Харальд?

— Я уже знаю. Есть какие-то новые данные, зацепки? Вы расспрашивали других детей?

— Какую ценность может представлять Брюс? Кому он так уж нужен, кроме нас?

— В Галактике, Натали, происходит много странного. Но, я думаю, мы не можем ждать ничего хорошего от людей, которые... которые желают завладеть им в обход нас.

— Вот что. Не имеет ни малейшего смысла возвращаться на Нереиду. У планеты свои проблемы, у меня — свои. Мне нужен прыжковый корабль. В полное мое распоряжение. Сделаете?

— Это практически невозможно, Натали. Комитет контролирует все, что способно войти в гипер. Мы же эвакуируем людей.

Натали даже зажмурилась от негодования. Этот мямля не в состоянии даже воспользоваться служебным положением! К счастью, ее осенило прежде, чем свекор прервал сеанс.

— А «Балерина»?

— «Балерина»?! — Эстергази выглядел совершенно ошарашенным. — Но... я не могу распоряжаться... сами знаете кем!

— А почему, собственно? Вы всю жизнь ему служили. Ваш сын погиб, защищая его планету. Вы — часть его Импе... ну, неважно. То есть важно. Вы — единственное, что у него осталось, он обязан вас защищать. Он будет последней сволочью, если откажет.

— Я же не могу сказать ему все это... в таких выражениях!

— Попросите. «Балерина» — идеальный вариант. У неё крошечный жилой отсек, она не может представлять интереса для эвакуационной программы Нереиды. Вы можете ее отпустить.

— Хорошо, — покорно согласился Харальд. — Я попрошу. Немедленно. Оставайтесь на связи.

— Мадам, — вклинился в паузу Норм. — Все ресурсы, которые вы в состоянии мобилизовать для вашего сына... Могу я рассчитывать, что вы сделаете то же самое для Мари? Возьмите меня на буксир. Пригожусь.

— И меня.

На детский голосок обернулись все, кто пребывал в рубке по долгу службы.

— У меня тоже есть достоинства, которые вам пригодятся, — заявила Игрейна, стоя на пороге с пледом, волочащимся по полу наподобие королевской мантии. — У меня не бывает истерик.

— Игрейна, — начал Норм, — тебе лучше бы остаться в безопасном месте.

— Полностью с тобой согласна, — ехидно парировала девочка. — Самое безопасное место в Галактике — в метре от тебя.