- Командир, по-моему, Сашу задело. Разреши, я посмотрю? - раздался взволнованный голос Пчелкина - ведомого Попкова.
      - Давай... Остальным занять свои места. Работа не окончена.
      И группа снова, как тяжелый кузнечный молот, обрушилась на цель.
      Плавно отвернув от группы, Пчелкин пристроился к Мастеркову, стал рядом. На левой плоскости его самолета зияющий просвет пустоты. Из-под обшивки вырвалось пламя.
      Тяжело чувствовать свое бессилие. Ничем не мог помочь другу Пчелкин. Оставалось одно - идти рядом и наблюдать...
      Израненная горящая машина хотя и подчинялась воле летчика, но продолжала терять драгоценные метры высоты. Через секунду пламя охватило машину.
      - Саша, прыгай! Прыгай же... - закричал по радио Пчелкин. Ответом был только шорох разрядов в наушниках шлемофона. Мастерков молчал. Видимо, он был тяжело ранен, или вышла из строя радиоаппаратура.
      Вот промелькнула автострада. Внизу территория, занятая нашими войсками. Пора, давно пора расстаться с горящей машиной. Мастерков отстегнул ремни, открыл фонарь, кое-как оттолкнулся ногами от сидения. Рука нащупала кольцо парашюта. Купол начал раскрываться. Вот-вот наполнится воздухом.
      Вздохнувший было с облегчением Пчелкин тут же зажмурился от ужаса: киль перевернувшегося самолета распорол купол парашюта. Это был конец.
      Пчелкин ввел свою машину в глубокий вираж, а затем, переводя ее в пикирование, пошел к земле, туда, куда падал друг. Он ясно разглядел лежавшего на спине Сашу. Куски легкого шелкового купола словно саваном накрыли бездыханное тело Мастеркова.
      Восемь лет тому назад на московском заводе "Динамо" он решил подать заявление с просьбой направить его в аэроклуб. Заводской комитет и комсомольская организация завода единогласно одобрили намерение юноши. Так Саша ушел в авиацию.
      Каждый день после работы спешил в аэроклуб на занятия. А когда кончил учебу, по путевке комсомола уехал в старейшее в стране дважды орденоносное Борисоглебское авиационное училище имени В. П. Чкалова. Здесь готовили летчиков-истребителей.
      Промелькнули курсантские годы. После окончания училища Саша остался в нем летчиком-инструктором, совершенствуя и оттачивая технику пилотирования.
      С первых же дней пребывания на фронте он показал незаурядные способности. Тогда ему только-только исполнился двадцать один год, а это уже был зрелый пилот. Мягкий и отзывчивый на земле Саша преображался в воздухе.
      Однажды шестерка истребителей вылетела на штурмовку войск в районе города Губена. Обнаружив скопление вражеских войск и автомашин, группа с пикирования сбросила бомбы и произвела три захода на штурмовку. При выходе из очередной атаки ведущий Мастерков увидел на горизонте еле заметные точки.
      - Внимание! Слева самолеты противника, - передал он по радио.
      Более двух десятков бомбардировщиков колоннами шли курсом на восток. Они несли смертоносный груз, чтобы обрушить его на передовые позиции войск. Отважная шестерка ринулась в самую гущу фашистов. Их флагман был сбит Мастерковым первой же очередью. Однако это не дезорганизовало вражеский строй. Противник продолжал лететь избранным курсом.
      Еще одна атака "лавочкиных". Небо снова расчертили черные дымовые шлейфы. Большинство "юнкерсов" сбросили бомбы и начали уходить. Замысел гитлеровцев был сорван.
      Мастерков развернул свою шестерку в третью атаку и стал пересекать курс уцелевшей группе вражеских машин. Огонь наших летчиков был исключительно точным. Еще четыре фашистских самолета вспыхнули в воздухе и один был подбит. Последний пикировщик продолжал удаляться. Догнать его не составляло труда. Перекрестие прицела легло на цель. Нажаты гашетки бортойых пушек, но самолет, не вздрогнув, как обычно при стрельбе, плавно продолжил полет.
      "Кончились боеприпасы", - мелькнула догадка. Таран! Только эта возможность оставалась у летчика. И Мастерков повел истребитель на сближение с врагом. Он шел на опаснейший маневр, требующий не только смелости, выдержки, но и твердости руки, точности глаза. Ловко подвел свой истребитель к хвосту бомбардировщика. Вот серебристый диск винта уже навис над хвостовым оперением вражеской машины. Едва уловимым движением летчик передал усилие на ручку управления и винтом, словно острием клинка, начисто снес тройник хвостовых рулей вместе с черным пауком свастики. Клюнув носом, "юнкерс", обгоняя собственное хвостовое оперение, врезался в землю.
      Вздрогнул "лавочкин", начал было терять скорость, но летчик применил все свое искусство, чтобы дотянуть до места базирования полка. Под прикрытием напарника он пересек линию фронта и очень бережно посадил самолет.
      В том бою было уничтожено шесть вражеских самолетов. Три из них сбил гвардии старший лейтенант Александр Мастерков.
      ...А потом этот вылет. Виталий Попков первым посадил самолет и тут же зарулил на свою стоянку. Тяжело дыша, вытирая пот, он вылез из кабины, снял шлемофон, подставив влажные черные волосы теплому весеннему ветру. Один за другим садились летчики группы. Не хватало только одной машины. Не было Саши Мастеркова.
      Однополчане запомнили навсегда эту дату: сердце Саши перестало биться в 11 часов 26 минут 20 марта 1945 года. Даже не верилось, что его нет в живых.
      Коммунисты и комсомольцы полка обратились к командованию с просьбой похоронить Мастеркова на Родине.
      Вскоре по указанию командующего 2-й воздушной армией генерал-полковника авиации С. А. Красовского на полевой аэродром прибыл транспортный самолет Ли-2. Летчики, техники, мотористы прощались со своим боевым товарищем. В новой офицерской гимнастерке лежал в цинковом гробу Саша. Русые волосы аккуратно причесаны. Спокойный, красивый, он, казалось, просто спал.
      Друзья несли ранние живые цветы к его изголовью, а душу рвал на части траурный бетховенский марш. В скорбном молчании замер почетный караул...
      И как последняя память - боевой листок эскадрильи в траурной рамке с портретом Саши и статьей, которую подписали все летчики полка. Она была их клятвой отомстить за смерть Александра Мастеркова, не давать пощады врагу, бить его до полного разгрома.
      Похоронили его в Москве, на Калитниковском кладбище.
      Около двухсот раз взлетал он в грохочущее небо Великой Отечественной войны, около сорока раз ходил на штурмовку с бомбометанием, бесстрашно провел сорок воздушных боев и лично сбил восемнадцать вражеских самолетов.
      Четыре боевые награды получил на прифронтовых аэродромах. А пятую, самую высшую - орден Ленина и медаль Золотая Звезда - получить не довелось: высокое звание Героя Советского Союза ему присвоили посмертно.
      Московская комсомольская организация и комсомольцы завода "Динамо" могут по праву гордиться своим славным старшим товарищем.
      Нашей работой довольны.
      Десять дней летчики полка прикрывали Ил-2 и сами штурмовали войска противника в предгорьях Татр, в районе Гирсдорф, Розен, Арнсдорф, Турниц, Приборн. Прижимаясь к земле, они "утюжили" вражеские окопы, огневые позиции, колонны автомашин.
      Противнику был нанесен огромный урон в танках, бронетранспортерах и живой силе. Об успешной работе истребителей и штурмовиков над полем боя, хорошем их взаимодействии и слаженной работе говорят радиограммы с командных пунктов.
      "Маршал Конев приказал личному составу 11-й гвардейской истребительной авиационной дивизии, принимавшей участие в массированном налете на противника в районе Гирсдорф, Никласдорф, объявить благодарность.
      Командующий 2-й Воздушной армией Красовский".
      "За все дни исключительно доволен работой. Шлю массу благодарностей за хорошую работу. Удвойте силы. Осталось мало, ронять славу не будем, мы гвардейцы, оправдаем это.
      Командир 2-го гвардейского штурмового авиационного корпуса генерал Слюсарев".
      "Работали отлично. Командир 34-го стрелкового корпуса объявил всем летчикам благодарность".
      "Работу сегодняшнегб дня 26.3. 1945 г. командующий 59-й армией оценивает отлично".
      А вот отзыв командования 93-го гвардейского штурмового авиаполка:
      "...В течение марта 93-й гвардейский штурмовой авиационный полк произвел около пятисот боевых вылетов и только благодаря отличной работе летчиков 5-го гвардейского истребительного авиаполка не имел ни одной потери от истребительной авиации противника. Летный состав 93-го гвардейского штурмового авиационного полка остался доволен работой истребителей, выносит им свою благодарность и желает дальнейших успехов в боевой работе.
      Командир гвардейского шап подполковник Шумский".
      Особо отличились летчики в борьбе по ликвидации окруженной группировки противника в районе Шенбрун и Приборно.
      Этой операцией войска нашего фронта очистили всю освобожденную территорию от очагов сопротивления гитлеровцев и теперь могли переключить свое внимание на подготовку сокрушительного удара по последнему оплоту фашистской Германии - Берлину.
      На Берлин.
      Мобилизовав все свои последние резервы, фашисты превратили Берлин и его окрестности в неприступный вал. Только в самом городе было построено ими более четырехсот различных железобетонных сооружений, все нижние этажи зданий были превращены в опорные пункты. На перекрестках, засыпанные щебнем, стояли танки и артиллерийские установки. Общая глубина обороны, включая город, тянулась на сто с лишним километров. Немецкое командование бросило против частей и соединений Советской Армии все свои силы. На подступах к Берлину было сосредоточено около двух тысяч самолетов, в том числе новых типов "хейнкелей", "мессершмиттов", более сотни реактивных истребителей Ме-262 и самолетов-снарядов системы "мистель". Наличие развитой сети аэродромов обеспечивало возможность широкого маневра авиации противника.
      Верховное Главнокомандование тщательно разработало план предстоящей операции. В нем основной упор делался на четкие, согласованные действия двух фронтов: 1-го Украинского и 1-го Белорусского. Задача нашего 1-го Украинского состояла в том, чтобы мощным концентрированным ударом разгромить оборону немцев на реке Нейсе в районе Форст и, развивая успех прорыва, подвижными силами устремиться вдоль автострады на Берлин. Часть сил должна была завязать бои за овладение городом, другая, наступая на запад в обход, соединиться с войсками 1-го Белорусского фронта, затем выйти широким фронтом на реку Эльбу и не дать таким образом берлинской группировке фашистов отойти на запад.
      С большим нетерпением ждали войска начала Берлинской операции. Весь личный состав нашей истребительной дивизии гордился тем, что ему выпала ответственная задача участвовать в штурме фашистского логова.
      Конечно, летчики знали, что враг будет сопротивляться с яростью обреченного, поэтому к штурму гитлеровской цитадели готовились тщательно.
      В эскадрильях проходили партийные и комсомольские собрания, на которых обсуждались конкретные вопросы подготовки предстоящей операции. Летный состав тщательно изучал по картам район боевых действий, аэродромную сеть ВВС фронта на случай вынужденной посадки. Техники еще и еще раз осматривали и проверяли самолеты, чтобы те работали, как хорошие часовые механизмы. Для лучшего обеспечения боевой работы штурмовиков и надежного непрерывного прикрытия с воздуха наших войск, штаб дивизии перебазировался ближе к линии фронта. Полк обосновался на полевой площадке у деревни Каниг.
      Перед началом боевых действий личный состав построили на аэродроме под развернутым гвардейским знаменем. Начальник штаба полка Калашников зачитал обращение Военного совета фронта.
      "Боевые друзья! Пришло время нанести врагу последний удар... Стремительным и героическим штурмом мы возьмем Берлин... За нашу Советскую Родину - вперед на Берлин!"
      16 апреля в 6 часов 15 минут залп нескольких десятков тысяч орудий и минометов возвестил начало битвы за Берлин. Войска 1-го Украинского фронта после мощной артиллерийской и авиационной подготовки под покровом плотной дымовой завесы перешли в наступление. С утра туман немного мешал летчикам, но потом погода улучшилась, стало ясно. Тогда-то они парализовали немецкую авиацию.
      Вражеская оборона по реке Нейсе в первый день наступления была прорвана, подвижные части стремительно бросились вперед. Наша авиация, выполнив первую часть своей задачи, перенесла удары в глубь немецкой обороны, сопровождая пехоту мощными бомбовыми ударами, огнем пушек и пулеметов.
      События развивались очень быстро. Нужна была большая оперативность и четкое взаимодействие, чтобы не допустить ошибки: не нанести удар по своим войскам. Перед каждым вы лагом требовалась новая информация о положении войск, новые данные о противнике.
      В течение трех последующих дней гвардейцы сопровождали штурмовиков и бомбардировщиков в районе Котбус, Рогозен, перенося свои удары все ближе и ближе к Берлину. Итог: более двухсот боевых вылетов и шесть сбитых "Фокке-Вульфов-190".
      18 апреля шесть Ла-5 во главе с Попковым сопровождали десять Ил-2 в район Котбуса. Прижимаясь к земле, штурмовики смело "утюжили" вражеские окопы и огневые позиции. Над целью завязался воздушный бой с шестнадцатью "Фокке-Вульф-190". Старший лейтенант Глинкин, находясь в ударной группе, короткой очередью сбил левофлангового "фоккера", другой самолет загорелся от меткой очереди Белякова.
      Бой ожесточился. Наши летчики сбили третий самолет - работа Попкова. Сорокин поджег четвертый, в воздухе повис парашютист.
      Крепко били зенитки противника, но после двух заходов Ил-2 Голощапова, Клюева, Шустова и Набокова они замолчали. Всего было сделано пять заходов на цель из "замкнутого круга". Затем штурмовики снизились до бреющего и пулеметно-пушечным огнем рассеяли немецких автоматчиков. Атака вражеских танков захлебнулась. Этому во многом способствовали наши истребители, которые смело вступили в бой с десятью "фокке-вульфами", пытавшимися помешать Ил-2 выполнить боевую задачу.
      Рация наведения передала летчикам по радио:
      - Работали отлично, возвращайтесь на аэродром.
      Форсировав реку Шпрее, советские войска вышли на ее восточный берег. Не успели они закрепиться на новых рубежах, как противник под прикрытием сильного артиллерийского огня перешел в контратаку.
      Фашистские танки, самоходки и мотопехота быстро приближались к нашим позициям. За ними двигалась пехота. Противник, казалось, уже торжествовал победу. И тут неожиданно появились грозные "ильюшины" в сопровождении "лавочкиных" нашего полка. Сделав горку, Ил-2 зашли на цель. Вниз полетела первая серия фугасных и весьма эффективных противотанковых бомб. Клубы черного дыма окутали вражеские танки. Это на помощь нашим воинам пришли десять Ил-2 во главе с Кочмаревым и шесть Ла-5 под командованием гвардии капитана Дмитрия Штоколова. Опомнившись, фашисты открыли по самолетам яростный огонь. В утреннем прозрачном небе то тут, то там стали появляться серые и черные кругообразные шапки разрывов зенитных снарядов.
      Применяя противозенитный маневр, штурмовики продолжали атаковать врага. Снова заход, и снова вниз полетели бомбы, реактивные снаряды, и новые пулеметно-пушечные очереди хлестнули по фашистам.
      Летчики ясно видели, как после очередного захода вздыбились густые столбы земли и дыма. Взрывы бомб разметали в стороны несколько бронетранспортеров и самоходных установок. Еще три танка, испуская черные клубы дыма, застыли на месте. Недобитые вражеские "эрликоны" и пулеметы захлебываются внизу, без перерыва ведут огонь. Но не дрогнула сжимавшая штурвал рука Кочмарева, как не дрогнули руки у всех десяти ведомых его группы. Заходя с разных направлений, продолжали наносить удары за ударами. Истребители надежно прикрывали их сверху.
      Содрогаясь от выстрелов своих пушек и пулеметов, Ил-2 вновь ринулись вниз на фашистские "королевские тигры", "пантеры" и бронетранспортеры. И вновь земля заполыхала огнедышащими воронками, черными кострами. Немецкие солдаты, спасаясь от огня, покидали машины. А штурмовики снова и снова повторяли заходы на цель. Когда все бомбы были израсходованы, стали расстреливать боевую технику и живую силу врага из пушек и реактивными снарядами.
      Смертоносный огонь продолжал косить врага. Это было настоящее "мамаево побоище".
      - Молодцы "горбатые"! Даете прикурить фрицу! - похвалил штурмовиков офицер наземной станции наведения самолетов.
      Воодушевленные успешными действиями летчиков, наши наземные части перешли в контратаку. Враг не выдержал натиска. А штурмовики, повторяя заходы, стреляли по фашистам до тех пор, пока не кончились боеприпасы.
      Кочмарев бросил взгляд на бортовые часы: уже более двадцати пяти минут они обрабатывали цель. Пора уходить. Сквозь немного рассеявшуюся пелену дыма были видны горящие вражеские танки, искореженные орудия, бронемашины. Контратака фашистских войск захлебнулась. Около двух десятков танков, орудий и бронетранспортеров сбросила с чаши весов десятку штурмовиков - таков итог одного боевого вылета. Это была победа на пути к Берлину.
      "На Берлин" - звали надписи на перекрестках военных дорог. "В Берлин" крупными буквами было начертано на фюзеляжах самолетов, на стволах орудий, танков.
      21 апреля танковые армии 1-го Украинского фронта при поддержке авиации вышли на окраины Берлина.
      С 22 по 24 апреля снова наступили горячие деньки. Техники едва успевали готовить самолеты к повторным вылетам. В первый день наши лётчики прикрывали группы Ил-2, действующие по уничтожению окруженной группировки немцев юго-восточнее Берлина.
      Когда стало ясно, что немецкая авиация не в состоянии оказывать противодействие, наши истребители начали бомбить врага не только фугасными и осколочными бомбами, но и расстреливать весь боекомплект до последнего снаряда.
      Несмотря на непрерывные удары с воздуха армейской авиации, противник, окруженный юго-восточнее Берлина, пытался прорваться на запад. Ему удалось перехватить автостраду Котбус - Берлин. Однако скоро в результате концентрированных ударов авиации, артиллерии, танков и мотомеханизированных частей эта группировка была рассечена на ряд изолированных районов. Моральный дух и боеспособность немецких войск с каждым днем падали. 24 апреля окруженные гитлеровцы сложили оружие.
      Не помогли немцам "мистели", представляющие собою сочетание двух самолетов: беспилотного начиненного взрывчаткой бомбардировщика и пилотируемого истребителя. Пилот самолета-истребителя поднимал сцепку двух машин в воздух. Над целью по команде пилота бомбардировщик отделялся от истребителя и входил в пикирование, разгоняя скорость. Так как на борту самолета-снаряда не было оборонительного вооружения, наши истребители легко перехватывали и уничтожали их.
      25 апреля наземные части 1-го Украинского и наступавшие западнее Берлина войска 1-го Белорусского фронтов соединились в районе Кетцена, тем самым Берлинская группировка врага оказалась рассеченной на две изолированные группы: берлинскую и франкфуртско-губенскую. В этот день самолеты нашего полка впервые появились над столицей фашистской Германии.
      Капитаны Игнатьев, Карпов, старший лейтенант Морозов и лейтенант Тараканов рассказывали, что в городе идут сильные бои, в центре и на западной стороне - много пожаров. По всему видно - скоро войне конец.
      26 апреля летчики сопровождали группы Ил-2 и Пе-2, которые действовали по отдельным улицам, кварталам большого города. Здесь обычная летная карта "пятисотка" не годилась. У каждого пилота появилась карта крупного масштаба, по которой и ставилась конкретная задача подавления целей.
      Летали штурмовики и бомбардировщики, а вместе с ними и истребители строго в определенных районах города, подавляя огневые точки и очаги сопротивления.
      Дым с пылью, поднятые непрерывными разрывами бомб, снарядов артиллерии ухудшали видимость, часто не позволяли с воздуха определять положение своих войск. Тем не менее бомбардировщики и штурмовики разили врага без промаха.
      Пленный немецкий генерал Бауэр признался: "Я могу единственно сказать, что мы сидели в подземных этажах имперской канцелярии, не имея возможности выйти взглянуть на белый свет".
      Над Берлином гвардейцы "познакомились" впервые с новинкой немецкой авиационной техники - реактивными самолетами.
      Длинный фюзеляж с приподнятым хвостовым оперением и короткие крылья с двумя двигателями без воздушных винтов резко отличали эту машину от фашистских самолетов, с которыми приходилось встречаться раньше.
      Немецкие летчики на реактивных самолетах, чувствуя свое превосходство в скорости над поршневыми, вели себя нагло, но открытого боя избегали. Однако дни гитлеровской Германии были сочтены.
      Герою Советского Союза Кузнецову, Трофимову, Семенову и Пироженко удалось, используя преимущество в высоте и внезапность, сбить один Ме-262. С интересом рассматривали летчики и техники дивизии среди обломков его короткоствольные пушки. По документам установили, что пилотом был заводской летчик-испытатель. Это еще раз подтверждало, что гитлеровское командование пустило в ход все свои резервы.
      В канун праздника Первого мая полк произвел более ста боевых вылетов на штурмовку окруженной группировки противника в район Вендиш, Бухгольц и Халебе.
      В этот период вся работа командования, партийной и комсомольской организаций проходила под лозунгом "Ознаменовать международный праздник трудящихся завершающими ударами по врагу".
      Вечером, после торжественного собрания, посвященного Первому маю, стали вспоминать родные места. Здесь, на чужой земле, весна казалась совсем другой. Ни шумных весенних паводков, ни тающих снегов. Все чужое.
      - Это ж представить только, - вздохнул сибиряк Александр Полетаев, тайга душистая, вся в ландышах. Идешь - не надышешься.
      - Нет уж, братцы, - задумчиво улыбнулся Миша Двилянский. - Самая чудесная весна у нас в Подмосковье. Скорее бы домой.
      Взял аккордеон и заиграл грустную мелодию. Летчики притихли, заслушались. Но вот он встряхнулся, повел плечами и что-то разудалое, русское подняло всех на ноги. Долго слышались еще веселый смех и топот сапог вокруг Мишиного аккордеона - это плясали и пели ребята.
      Поднялся светлый круторогий месяц, затеплились в ночной глубине яркие звезды. Чутко присматривались и прислушивались к небу часовые. Пока все тихо. Враг молчит. Наблюдает.
      Первого мая 1945 года шел решительный штурм столицы фашистской Германии. Самые ожесточенные бои развернулись в районе Тиргартена и правительственного квартала. Там располагалась имперская канцелярия, во дворе которой бункер ставки Гитлера. В 12 часов дня с аэродрома Альтено поднялись восемнадцать советских истребителей и взяли курс на Берлин. Под посадочными щитками самолета ведущего группы находилось Красное знамя. В 12 часов 25 минут летчики пролетели на высоте 800 метров над самым центром столицы Германии. Ведущий группы выпустил щитки. Кумачовое полотнище под тяжестью прикрепленных к двум его углам грузиков медленно опускалось над рейхстагом. Советский алый стяг видели офицеры, сержанты и солдаты, завершавшие разгром вражеского гарнизона. Развеваясь в дымном берлинском небе, знамя медленно опускалось в расположение советских войск. Как символ нашей победы.
      В состав этой группы истребителей входили два бывших летчика нашего полка - Герои Советского Союза Иван Лавейкин и Павел Песков. Во второй половине дня над дымящим Берлином гвардейцы эскадрильи Попкова Провели воздушный бой с группой "Фокке-Вульф-190". Четыре сбили, остальные врассыпную. Среди четырех упавших фашистских самолетов на краю Берлина рядом с автострадой был сороковой, сбитый Виталием Прпковым. В день своего рождения двадцатитрехлетний Виталий завершил свой боевой счет.
      К 15 часам 2 мая остатки берлинского гарнизона сдались в плен. Главный город фашистской Германии пал.
      По разрешению командования летчики и техники на двух машинах выехали 4 мая на экскурсию в Берлин. По пути завернули в район, где не так давно шли бои с окруженной группировкой немцев юго-восточнее Берлина. Наши летчики участвовали в них.
      Машины углубились в лес. Прошел теплый дождь, мелкий, весенний. Омыл вековые деревья. И наступила гнетущая тишина. Здесь не было ни одной птицы. Но вот деревья внезапно кончились. Ну и зрелище! Весь лес на десятки километров уничтожен. Все выжжено, вырвано с корнем. Всюду торчат смятые стволы изуродованных орудий. Развороченные танки, минометы, пулеметы, автоматы.
      - А ну их к бесу, - махнул рукой Виталий Попков, - получили по заслугам.
      - "Поднявший меч от меча и погибнет", - вспомнил Сергей Глинкин.
      Остальные молчали, потрясенные. Ну зачем нужна была эта война с ее страшными жертвами? О чем думали гитлеровские орды, хлынув через советские границы на наши поля и нивы? Столько загублено человеческих жизней...
      Город еще во многих местах горел. Клубы дыма поднимались кверху, насыщали воздух едким запахом гари. Мрачные серые здания с остроконечными крышами разрушены пожарами. Из окон и чердаков уныло свисали белые простыни и тряпки, но кое-где уже колыхались ярко-красные флаги. На улицах груды битого кирпича и щебня, обрывки проводов и изуродованные столбы. Все взрослое население было мобилизовано на расчистку улиц. По узким коридорам, проделанным в завалах, машины с трудом добрались до центра города.
      Вот и Бранденбургские ворота. Над куполом дымящегося рейхстага победно раззевалось красное полотнище боевого знамени.
      По ступенькам огромной лестницы поднялись вверх. На огромных колоннах и стенах, закопченных от пожара, фамилии героев штурма, овладевших этим бастионом. Взобравшись друг другу на плечи, мы поставили и свои подписи. А рядом написали имена тех, кто не дошел до Берлина: Соколова, Мещерякова, Сытова, Мастеркова... Список был длинным, но дописали его до конца.
      Внутри здания кучи разбросанной бумаги. Огромная статуя Вильгельма сброшена с пьедестала. Сфотографировались всей группой на память. Мрачное здание рейхстага и веселые лица летчиков-истребителей. Все закинули головы, жмурятся от солнца, бьющего в глаза.
      Последние вылеты.
      Все ждали сообщений о конце войны. Эфир был наполнен разноголосой крикливой трескотней комментаторов западных радиостанций, наперебой кричавших о капитуляции Германии. Только из СССР передавали музыку и вели обычные радиопередачи.
      А утром 8 мая в полк прибыли командир корпуса с командиром дивизии и, собрав летный состав, дали подробную информацию о положении дел на фронте. Если берлинская группа немцев капитулировала, то другая группа, находящаяся на юге, продолжала оказывать нашим войскам упорное сопротивление. Поэтому командир корпуса поставил истребителям задачу: совместно со штурмовиками произвести несколько вылетов в район боевых действий южной группировки на подступах к Дрездену и штурмовыми операциями помочь наземным войскам сломить сопротивление немцев.
      За три вылета на штурмовку ходило более двух десятков истребителей. Одну из групп повел заместитель командира авиационного корпуса Зайцев.
      Вот и главная автострада, в узком коридоре которой скопились отборные части фашистов. Заговорили зенитки. Противник неистовствовал. Казалось, по истребителям стреляло все, что могло стрелять - зенитки, ручные пулеметы, даже винтовки.
      - По фашистским машинам огонь, - скомандовал Зайцев, и его белолобый Ла-7 первым ринулся в атаку.
      Вниз полетели бомбы, заработали пушки. Самолеты пронеслись над вражескими машинами, поливая их свинцовым огнем. Набирая высоту и развернувшись, Зайцев 'повел гвардейцев на второй заход. С нарастающим ревом моторов мчались "лавочкины" навстречу земле. Летчики косили немецкую пехоту, поджигали бронетранспортеры и бензозаправщики.
      Новый заход. В этот момент фашистские танкисты и зенитчики услышали по радио общую команду:
      - Всем! Всем! Всем! Бейте по ведущему истребителю со звездочками на фюзеляже...
      8 мая наши войска полностью овладели Дрезденом - крупнейшим промышленным центром Саксонии.
      Водил на штурмовку своих летчиков и командир эскадрильи гвардии капитан Попков. Расстреляв весь боекомплект и успешно выполнив задание, наши летчики без потерь возвращались на аэродром.
      Краснозвездные истребители шли на посадку. Смолкли моторы. Кажется, уже ничто не может нарушить тишину прифронтового аэродрома. Прифронтового? Нет. Теперь его можно называть обыкновенным мирным аэродромом.
      Победа! У машины командира первой эскадрильи Виталия Попкова собрались летчики. Техники, мотористы и оружейники во главе с Вадимом Чубаровым преподнесли им букеты полевых цветов, собранных на аэродроме. Хозяева чистого весеннего неба, они еще не решались назвать очередной свой вылет последним. Да и сам гвардии капитан, покидая кабину самолета, на фюзеляже которого сорок красных звезд, пока не свыкся с мыслью, что больше не придется ему ловить в перекрестье прицела клейменные свастикой фашистские самолеты.
      К концу дня из штаба дивизии сообщили радостную весть: боевую работу прекратить.
      Конец войны.
      Всю ночь на 9 мая авиаторы не спали. Как только дежурные радисты услышали правительственное сообщение о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, многие начали салютовать из ракетниц и личного оружия. Это был стихийный салют в честь долгожданной победы.
      А утром в напряженной тишине с замиранием сердца все слушали торжественные слова диктора, передавшего обращение Верховного Главнокомандующего к советскому народу.
      - Ура-а-а! - прокатилось по аэродрому. По-весеннему радостно горело майское солнце. Зеленела трава, жужжали пчелы. Летчики и техники читали письма от родных и близких, перебирали поздравительные телеграммы.
      По дорогам с запада на восток тянулись нескончаемые потоки людей, угнанных фашистами в Германию, в рабство. Домой! На Родину...
      Наступил июнь 1945 года. Котбусский аэродром. Здесь выстроились для парада все полки 11-й гвардейской Днепропетровской истребительной авиационной дивизии. На правом фланге вслед за управлением и штабом дивизии стройные ряды личного состава 5-го гвардейского Краснознаменного истребительного авиаполка, дальше летчики и техники братских 106-го и 107-го гвардейских авиаполков. Сколько орденов и золотых звезд! Раздалась команда:
      - Смир-р-но! - Застыл неподвижно строй. Все замерли, лишь трепещут полотнища гвардейских знамен.