Ильин Николай Григорьевич, Рулин Виктор Петрович
      Гвардейцы в воздухе
      {1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста
      Аннотация издательства: Авторы книги "Гвардейцы в воздухе" полковник-инженер Ильин Н. Г. и подполковник в отставке Рулин В. П. вместе с полком прошли весь его боевой путь с первого до последнего дня войны. Они принимали активное участие в боевых действиях полка на Западном, Калининском, Юго-Западном, 3-м и 1-м Украинских фронтах. После войны В. П. Рулин демобилизовался, а Н. Г. Ильин продолжает служить в рядах Советской Армии, является кандидатом исторических наук. Авторы выражают сердечную признательность за советы и помощь в работе над книгой боевым товарищам: И. П. Лавейкину, В. И. Попкову, Н. М. Калашникову, П. Т. Вакулину, Н. А. Шардакову и другим.
      Содержание
      Вместо предисловия
      I. Пора испытаний
      Потери и победы
      II. На дальних подступах к Москве
      Августовские бои
      Разведчик сбит
      Таран Ивана Мещерякова
      Он не мог не вернуться
      III. Калининский фронт
      Мы - гвардейцы
      Пять против тридцати
      Слава полка крепла
      Пополнение
      Фронтовые будни
      Командир полка
      IV. В низовьях Дона
      Беспечность - враг летчика
      Гартмашевка
      Оказывая помощь
      Каков он, ФВ-190?
      По аэродромам врага
      Накапливаем опыт
      Поединок
      Долетался
      Наши девушки
      V. В степях под Харьковом
      Одиннадцать побед
      Внизу Изюм
      "Мессершмитт-109"
      Опять тяжелые бои
      В бою Иван Сытов
      Поездка в город
      Новые герои
      Беляков в строю
      Юбилейный 500-й
      VI. Ой, Днепро, Днепро
      Бои ведут "Веселые ребята"
      Ради жизни командира
      "Комсомолец Дальстроя"
      Боевой вылет был последним
      VII. Первый Украинский фронт
      Было и так
      За Львов
      Под крылом Польша
      В строю истребителей
      Мы снова перебазируемся
      Кочующая батарея
      VIII. В небе Германии
      Земной бросок
      Гвардейцы, вперед!
      Слово о Мастеркове
      Нашей работой довольны
      На Берлин
      Последние вылеты
      Конец войны
      Послесловие
      Однополчанам-гвардейцам посвящается.
      Авторы
      Вместо предисловия
      Никакие годы не сотрут в сознании советских людей память о воинах Великой Отечественной войны, особенно о тех из них, кто отдал жизнь, защищая Родину.
      Книга "Гвардейцы в воздухе" посвящена героическим дням борьбы советского народа против гитлеровских орд, подвигам летчиков-гвардейцев. Авторы на примере становления и боевых действий одного из первых гвардейских истребительных авиаполков рассказывают о тех лучших чертах и высоких морально-боевых качествах личного состава, которые помогли в многочисленных ожесточенных сражениях ковать победу над коварным врагом,
      На боевых примерах показано, как горячая любовь к своей Родине, беззаветная преданность Коммунистической партии вдохновляли личный состав полка на героические подвиги, как в трудных повседневных боях гвардейцы приумножали славу советского оружия, проявляя доблесть и отвагу, величие духа, как были верны воинской присяге и гвардейскому знамени.
      По долгу военной службы мне пришлось в годы Великой Отечественной войны возглавить 2-ю воздушную армию, в состав которой входил с июня 1944 года 5-й гвардейский истребительный авиаполк. Обыкновенный авиаполк, каких было много, и в то же время, в известном смысле, судьба его сложилась не совсем обычно. Сформированный накануне войны, он нес боевую вахту на западной границе нашей Родины. Личному составу авиачасти пришлось испытать и горечь отхода внутрь страны, и радость побед под Москвой в трудное время сорок первого.
      Здесь, под Москвой, закаленный в боях полк одним из первых в Военно-Воздушных Силах получил право называться гвардейским.
      Бои под Калинином, ожесточенные схватки под Ржевом, огненное небо Харькова, Белгорода и Донбасса, Курско-Белгородская дуга, Изюм-Барвенковская операция, победное шествие по земле Польши, бои за Вислу, Одер, бои в небе врага, штурм Берлина - вот наиболее знаменательные вехи на его боевом пути.
      Полк награжден орденами Красного Знамени и Богдана Хмельницкого П степени, а за взятие Берлина получил почетное наименование Берлинского.
      За годы войны в тяжелом единоборстве с коварным и вероломным врагом летчики полка в воздушных боях и на земле уничтожили семьсот тридцать девять фашистских самолетов, много разнообразной техники и живой силы противника.
      Авторам, ветеранам полка, удалось собрать и обобщить интересные материалы и факты, которые волнуют, закаляют волю, зовут на новые подвиги во имя величия и процветания нашей Родины.
      Многие герои книги не дожили до дня Победы. Но память о них вечно будет жить в сердцах однополчан, в сердцах тех, кто был свидетелем их подвигов и замечательных боевых дел.
      Пусть же эти страницы напомнят о битвах прошедшей войны и призовут молодое поколение надежно беречь мирное небо нашей Родины, зорко стоять на страже мира и созидательного труда советского народа, как стояли в суровью годы Великой Отечественной войны бойцы пятого гвардейского истребительного авиационного Берлинского дважды орденоносного полка.
      Маршал авиации Герой Советского Союза
      С. А. Красовский
      I. Пора испытаний
      Полевые аэродромы всегда непохожи друг на друга. У одного ограниченная полоса, второй закрыт лесом от бокового ветра, а третий с трудным подходом и загорожен высокой скалой.
      На этот раз полевым приграничным аэродромом нашего истребительного авиаполка стало большое клеверное поле. Война ворвалась к нам рано утром 22 июня 1941 года. Нас разбудил гром артиллерийской канонады, доносившейся с границы. Там, на западе, где проходила демаркационная линия между нами и фашистской Германией, зловещей черной тучей поднимался дым, фонтаны огня вздымались в разбуженное, тронутое легким багрянцем небо.
      Резко залилась, завыла сирена... "Боевая тревога! Тревога!" разнеслась над палаточным городком отрывистая команда дежурного по полку.
      Накидывая широкие ремни с тяжелыми, в кожаных кобурах пистолетами ТТ, застегивая на ходу вороты гимнастерок, выбегали из палаток офицеры-летчики и техники всех четырех эскадрилий 129-го истребительного авиационного полка.
      Сигнал тревоги взбудоражил весь лагерь. Мотористы, оружейники разбирали свои винтовки с примкнутыми гранеными штыками, кожаные подсумки с обоймами патронов и противогазы.
      В батальоне аэродромного обслуживания шоферы заводили специальные машины. Спешили на аэродром бензозаправщики, автостартеры с длинными хоботами, бортовые машины с баллонами сжатого воздуха.
      У каждой машины свое назначение. Все они очень нужны, необходимы. Без них невозможно подготовить ни один самолет к полету, а летчикам не поднять свои самолеты в воздух и не отразить атаку врага.
      Скоро заработали моторы МиГ-3 и "чаек". У "чаек" резко, басовито. У МиГ-3 напевно, ровно.
      Только два человека внешне оставались спокойными. Комиссар полка и недавно назначенный на должность командира полка капитан Ю. М. Беркаль. Они лучше чем кто-нибудь другой понимали всю серьезность обстановки. Настало время показать, на что способны молодые летчики-истребители.
      Беркаль внимательно всматривался в них, только что прибежавших. Они запыхались, воротнички их гимнастерок были расстегнуты. Но в лицах - ни растерянности, ни страха. Каждый знал свое место, свое дело. И это радовало.
      Сдерживая волнение, командир полка хладнокровно сказал, как будто ставил очередную задачу на учебный полет:
      - Трем эскадрильям прикрыть города Острув-Мазовецкий, Замбрув и Ломжу, а четвертой - наш аэродром.
      Для командиров эскадрилий не секрет, что эти города приграничные. За ними Польша, дальше Германия.
      Летчики и раньше при учебных тревогах получали подобные приказы, когда отрабатывались боевые задачи по условному противнику.
      Аэродром встревоженно загудел. Вот поднялось дежурное звено из трех самолетов. Беркаль посмотрел на часы, они показывали четыре часа ноль пять минут. Взмах белого флажка, и в воздухе первая эскадрилья, за ней вторая, третья, четвертая. Две группы взлетевших МиГ-3 направились в сторону Острув-Мазовецкий и Замбрува, девятка "чаек" к Ломже, вторая девятка осталась прикрывать аэродром.
      Лейтенант Григорий Яковлев, всегда, подтянутый, щеголеватый, на ходу расправив складки на гимнастерке, доложил командиру полка, что связи с дивизией нет.
      - Свяжитесь по радиостанции.
      - Пробовали... Дивизия не отвечает.
      Командир полка оторвал взгляд от карты-пятикилометровки.
      - Не думаю, что это очередная провокация. Связь ищите. Отправляйтесь сами в дивизию на моей автомашине. Связь должна быть! Обяжите радистов, чтобы слушали.
      Он вспомнил, как неделю назад прибывший из госпиталя моторист докладывал, что при возвращении в полк его подвез на лошади поляк из Тарново. Поляк с горечью сказал:
      - Опять германец угрожает войной...
      Пока Беркаль встревоженно посматривал на небо - ему надо было знать, что происходило на границе и что делали соседние истребительные авиаполки, на востоке все шире и шире разливались светло-оранжевые краски утренней зари, предвещая начало нового, самого продолжительного летнего дня, уже не похожего на вчерашний...
      Возвращения первой группы самолетов ожидали с нетерпением.
      Наконец-то! Один за другим стали приземлять летчики свои "миги" и "чайки" у посадочного белого полотнища в виде буквы "Т" и, не ожидая окончания пробега, сруливали в сторону - спешили освободить посадочную полосу. Медленно оседала серая пыль. Те, кто прибыл, докладывали: весь горизонт на западе в зареве пожаров - горят приграничные города и села.
      Подошло время садиться группе прикрытия. "Чайки" быстро приземлялись. В воздухе, на кругу, находилось второе звено машин, когда южнее аэродрома показалась группа неизвестных самолетов.
      Летчики на "чайках" не видели их.
      Чужаки, зловеще подвывая, пролетели на северо-восток в плотном строю. О них уже забыли, когда они снова неожиданно появились над аэродромом.
      - Смотрите, свастика! - крикнул кто-то. - Это фашисты!
      Протяжный, берущий за душу свист. Двухмоторные бомбардировщики растянулись гуськом, перешли в пологое пикирование. Вниз полетели бомбы. Зашаталась под ногами земля. Взметнулись багровые сполохи взрывов. В лицо ударила плотная горячая волна, запах жженого пороха. Противно затараторила частая дробь пулеметов. Казалось, вот-вот небо расколется от захлебывающегося рева чужих моторов. На стоянках загорались самолеты. Техники и летчики бросились спасать их.
      И тут показалось третье звено "чаек" во главе со старшим лейтенантом дважды орденаносцем Михаилом Добровым. Отважная тройка смело бросилась на вражеский строй.
      Первую атаку произвели сверху всем звеном. Флагманский фашистский бомбардировщик задымил. Оставляя в небе черную полосу, он повернул на запад. Это воодушевило наших летчиков. Они нападали сбоку, сверху, снизу; перекрещивались разноцветные пунктиры пулеметных очередей. Фашисты сбросили где попало оставшиеся бомбы и устремились к границе.
      Преследовать их было некому. У летчиков звена Доброва кончился запас бензина, они спешили на посадку.
      Над аэродромом установилась на редкость удивительная тишина. Каждую минуту могли появиться новые самолеты врага. Надо было приготовиться к их встрече. Весь личный состав дружно рассредоточивал на аэродроме все уцелевшие самолеты, заправлял их бензином и боеприпасами, заравнивал на летной полосе воронки от взрывов авиабомб.
      Теперь уже не осталось никаких сомнений, что началась война. Час назад, когда раздался сигнал тревоги, никто из нас не думал, что на этот раз отбой тревоги последует лишь через 1418 дней.
      ...Казалось, это было совсем недавно. Стоял май сорокового года. Зеленый, солнечный, с горьковатым запахом распустившихся почек, со всем тем, что неминуемо сопутствует последним дням весны и первым сияющим дням лета.
      На одном из полевых белорусских аэродромов шло формирование трех новых истребительных авиаполков - 123-го, 124-го и нашего 129-го.
      Мы были молоды, беззаветно любили свою Родину, понимали, как нужны ей сейчас люди нашей профессии и изо всех сил стремились в совершенстве овладеть ею. Впереди нас ожидали лагеря, боевые учебные тревоги и полеты, полеты.
      Большинство иэ нас только что окончило военные училища, поэтому понятно, с какой завистью и уважением смотрели мы на тех, кто руководил нами.
      Еще бы! Командир полка майор Вихров, его заместитель Комаров, комиссар полка воевали в Испании, у озера Хасан, на Халхин-Голе. Их грудь украшали боевые ордена. Под стать им начальник штаба майор Бондаренко и инженер полка - военинженер второго ранга Зверев. Имели боевой опыт штурман полка Жевлаков, командиры эскадрильи Панюков, Панов, их заместители и комиссары трех эскадрилий.
      В ту пору летчики осваивали двухкрылый И-153 - "чайку", созданный под руководством авиаконструктора Н. Н. Поликарпова. Истребитель хорошо показал себя в боях с японцами в Монголии, а "чайкой" его прозвали за характерное расположение верхнего крыла, напоминающего крыло морской птицы.
      Самолет имел мотор воздушного охлаждения, убирающиеся шасси и неплохое вооружение. Он успешно вел бой на виражах, не был строг в технике пилотирования, особенно при взлете и посадке. На смену И-153 и И-16 в конструкторских бюро создавались новые истребители МиГ-3 и Як-1. О них много говорили, с нетерпением ждали в полках.
      Мы знали, что самолет МиГ-3, по сравнению с другими истребителями, скоростной и высотный. У него мощный мотор, закрывающийся фонарь с хорошим задним обзором, посадочные щитки, предкрылки. Закрывающийся фонарь и механизация крыла были новинкой по тому времени. Вооружение самолета состояло из двух скорострельных пулеметов - "ШКАСов" и одного крупнокалиберного - Березина. Все оружие предназначено для атаки. Однако в технике пилотирования машина была строгой.
      МиГ-3 требовал от летчиков большого мастерства, новых навыков, чтобы использовать его достоинства. На все это нужно было время, и немалое, а вот времени-то не хватало. В воздухе, как пелось в песне, "уж пахло грозой". Слово "война" все чаще появлялось в скупых газетных сводках. В невиданном темпе перекраивалась карта Европы. Для быстрейшего обучения технике пилотирования ка МиГ-3 прибыл из Москвы летчик-испытатель. Он продемонстрировал в зоне возможности самолета, выполняя сложные фигуры высшего пилотажа. Новая машина пришлась по душе.
      Полк базировался на территории западной Белоруссии. На одном из аэродромов был создан учебный центр по переучиванию на МиГ-3 руководящего состава полков дивизии до командиров эскадрилий включительно, а затем и командиров звеньев.
      Бывалые летчики очень быстро освоили новый истребитель. Теперь предстояло развернуть в полках летную подготовку, обучить технике пилотирования весь летный состав.
      И тут начались трудности. Переходной учебно-тренировочной машины, близкой по своим качествам к МиГ-3, в то время не было, поэтому решили выпускать летчиков в первый полет после провозных на "спарке" учебно-тренировочном истребителе Ути-4. А время шло. Началась весенняя распутица. Земля размякла и стала вязкой, как тесто. Приближались майские праздники.
      Наконец звонок из штаба авиадивизии. Поступила команда на подготовку к перебазированию в летний лагерь.
      Командир авиаполка Тимофей Григорьевич Вихров, немногословный, суровый на вид человек, вызвал к себе комиссара полка.
      Тот вошел озабоченный, с тенями усталости под живыми, молодо блестевшими глазами. На гимнастерке - ордена: два Красного Знамени, третий Красной Звезды.
      - Собирайся, комиссар, полетим смотреть лагерную площадку, - обратился к нему командир.
      - А где она?
      - Почти рядом. - Вихров кивнул на карту, заложенную в целлулоидный летный планшет. Подвинул ее поближе к комиссару. - Чуть ли не на полпути между Белостоком и Варшавой. Говорят, поле хорошее. Но рукой подать до государственной границы. Так что нужно иметь это в виду.
      Комиссар склонился и прочитал набранный мелким шрифтом населенный пункт: "Тарново".
      На тихоходном связном самолете У-2 прилетели к месту лагерного аэродрома. Крепкий травянистый покров, открытые со всех сторон подходы. Летное поле напоминало прямоугольник, вытянутый с запада на восток. В северной стороне мирно журчала маленькая речушка, заросшая по берегам деревьями и кустарником, петлей огибала бывшую польскую деревню Тарново. Здесь и решено было построить лагерь.
      Тут же набросали карандашом на бумаге план лагеря и аэродрома самолетные стоянки, палатки, столовые.
      - Все бы хорошо, да граница близковата, - вздохнул на прощание командир.
      К вечеру Вихров и комиссар были уже в Заблудуве.
      Начались сборы в лагерь. Начальник штаба полка Бондаренко с инженером Зверевым составили подробный план подготовки и перебазирования материальной части и личного состава полка.
      А в это время на железнодорожную станцию Чижево прибыл эшелон с разобранными самолетами МиГ-3. Их надо было собирать, облетывать. Летчикам предстояло переучиваться.
      День и ночь шла напряженная работа. За короткий срок новые истребители были собраны, моторы, вооружение и оборудование расконсервированы и тщательно опробованы на земле. Затем каждый самолет попробовали в воздухе.
      Одновременно достраивали лагерь, оборудовали стоянки самолетов. Полеты не прекращали. Летали в две смены. Первая - рано утром, чтобы не так донимала жара и моторы не перегревались. Доставалось всем. В том числе техникам. С утра до вечера полеты, затем послеполетный осмотр и устранение дефектов, а на другой день опять полеты.
      Помимо летной подготовки, проводились занятия по тактике и изучению опыта действий авиации в Монголии и финской кампании. Но самым любимым предметом в полку, не запланированным командованием, были живые рассказы бывалых летчиков.
      Особенно любили слушать командиров звеньев Михаила Доброва и Георгия Ромашкова. Трудно поверить, но стеснительный Добров, щеки которого то и дело загорались румянцем, когда говорили о нем, в бою был дерзок.
      Однажды, во время финской кампании разорвавшимся снарядом повредило мотор его самолета. Пришлось сесть на льду Финского залива в тридцати километрах юго-западнее Хельсинки. Кругом белым-бело и ни единой души.
      Ведомый Доброва Ромашков решил спасти своего командира во что бы то ни стало. Но при посадке ударился лыжами истребителя о ледяные торосы и получил тяжелое ранение. Теперь Добров должен был вызволять из беды ведомого. Но как? Помогла догадка. Распустив парашют, он бережно положил на шелковый купол беспомощного Ромашкова и потащил волоком. Спотыкался, падал, вставал. Шаг за шагом, шаг за шагом и так целые сутки. Северный ветер продувал насквозь. Они оба совсем закоченели, когда показался берег Финского залива. Близко он был, да силы на исходе.
      В небе сгустились низкие свинцовые облака, повалил снег.
      Тем временем в полку организовали группу поиска. В разные концы вылетели летчики. Одному звену в составе командира полка майора Бобрика, капитана Шарова и старшего лейтенанта Кузнецова посчастливилось отыскать на снегу среди ледяных глыб чернью точки. Два самолета сели. Третий остался в воздухе, чтобы прикрыть товарищей в случае внезапного нападения врага. Потом три машины с пятью людьми на борту благополучно возвратились на свой аэродром...
      Раза два в лагерь Тарново прилетали командующий ВВС Западного особого военного округа Герой Советского Союза И. И. Копец и командир истребительной авиадивизии Герой Советского Союза генерал С. А. Черных. Они вместе воевали в Испании, за мужество и отвагу при выполнении интернационального долга оба получили высшие правительственные награды - звание Героя Советского Союза. Золотые нарукавные шевроны, голубые лампасы, а улыбки теплые, добрые. Уединившись в отдельную палатку, Черных и Копец долго о чем-то беседовали с командованием полка.
      Среди старшего командного состава росла настороженность. Оперативно-разведывательные сводки штаба Западного особого военного округа становились все тревожнее. Мы были свидетелями почти ежедневных нарушений воздушных границ гитлеровскими самолетами. При перехвате нашими истребителями они не выполняли установленные команды и сигналы, вели себя нагло. Как военные, так и гражданские немецкие самолеты в ясные дни вдруг "теряли ориентировку", "вынужденно" садились на наши военные аэродромы. Часто использовалась
      для шпионских целей гражданская воздушная трасса Москва - Берлин, проходившая через основные военные аэродромы нашего округа. Рейсовые самолеты "Люфт-Ганзы" уклонялись в ту или иную сторону от установленной трассы полета "случайно".
      По всему чувствовалось, что немцы что-то замышляют. Совершая патрульные полеты вдоль границы, наши летчики наблюдали, как по дорогам Польши двигались гитлеровские войска, танки, автомашины. Однако не хотелось верить, что война у порога.
      Неожиданно 21 июня в Белосток вызвали все руководство полка. В связи с началом учения в приграничных военных округах предлагалось рассредоточить до наступления темноты всю имеющуюся в полку материальную часть, обеспечить ее маскировку. Когда в конце дня с совещания в лагерь вернулся командир полка, работа закипела. Все самолеты на аэродроме рассредоточили и замаскировали. Но вопросы связи между подразделениями и командным пунктом полка из-за нехватки времени остались нерешенными.
      Опустились июньские сумерки. На смену дневном зною пришла освежающая вечерняя прохлада. Все погрузилось в безмятежную тишину мирной летней ночи. Замерцали в черном небе звезды. Личный состав полка досматривал кинокартину "Волга-Волга", насмеялись до слез. В 23.00 горнист сыграл отбой.
      В эту ночь все спали крепко. Только часовые у самолетов, штаба, палаток и складов расхаживали взад и вперед, держа наперевес винтовки. Вокруг царила тишина. Отдыхала природа и люди.
      Кто мог предполагать, что остались считанные часы до начала войны, что на картах фашистских летчиков проложены маршруты для бомбардировок наших аэродромов, портов, городов, сел, что на многочисленных вражеских аэродромах стоят готовые к вылету армады фашистских самолетов с подвешенными бомбами, а гитлеровские наземные войска уже заняли исходные рубежи всей западной границы СССР?
      Подготовка врага не являлась большим секретом для тех, кто служил в западных приграничных военных округах. Но чтобы война началась так скоро и столь вероломно, никто нз ожидал. Уж это-то можно сказать наверняка.
      Потери и победы.
      Заправив самолеты горючим и боеприпасами, в воздух поднялись двенадцать "мигов" во главе с заместителем командира эскадрильи по политчасти, старшим политруком Анатолием Соколовым.
      Набирая высоту, ведущий группы увидел подходившие к аэродрому сначала шесть, а затем еще шесть немецких самолетов. Покачав с крыла на крыло, Соколов повел своих летчиков на врага. Но фашистские самолеты почему-то развернулись и стали удаляться на восток в направлении аэродрома соседнего 124-го истребительного авиаполка. На полном газу "миги" поспешили за вражескими бомбардировщиками. И тут же встретились с новой смешанной группой фашистских бомбардировщиков и истребителей. Она шла ниже наших истребителей, намерение ее было вполне определенное - фашисты держали курс на наш аэродром.
      Группа Соколова со снижением, набирая скорость, понеслась навстречу "юнкерсам".
      Сломав вражеский строй, открыли огонь. Тонкие, словно осы, "мессершмитты" вступились за Ю-88. С земли хорошо было слышно, как завывали на максимальных оборотах моторы, как резко вспарывали воздух скорострельные пушки и пулеметы. Бой был в разгаре. Если в самом начале ощущалась какая-то неслаженность, нечеткость, скованность молодых летчиков - чувствовал командир, что нервничают ребята, - то скоро летчики успокоились, пришли в себя. И сразу же появился трезвый расчет, уверенность в собственных силах. Тон задавал комиссар эскадрильи Анатолий Соколов. Он успевал повсюду: и помочь оказавшимся в беде товарищам, и отсечь огнем замыкающую пару Ме-109 и завязать с ними бой. Фашисты, видимо, поняли, что имеют дело с опытным летчиком. Наперебой стали яростно атаковать МиГ-3 комиссара со всех сторон. Но старший политрук не испугался их атак. Выбрав удобный момент, энергичным маневром после боевого разворота зашел в хвост Ме-109 и тут же дал очередь из бортового оружия. Через прицел он увидел, как свинцовые струи прошили "мессер". За вражеским истребителем потянулась полоса дыма, вспыхнуло пламя. Огненный хвост становился все длиннее. Самолет со свастикой как-то неловко перевернулся и, опустив нос, в клубах дыма и пламени отвесно пошел к земле, чуть не зацепив крылом свой бомбардировщик. Первый сбитый самолет! Ох, как нужен он был сейчас. Тридцатилетний летчик, обстрелянный в боях с финнами, мог гордиться. Имел все основания на это.
      Командир эскадрильи Панов А. Г. высоко ценил профессиональные и боевые качества своего заместителя по политчасти. Деловые служебные отношения дополнялись крепкой личной дружбой между ними. Соколов удачно сочетал в себе высокую требовательность и взыскательность к подчиненным с замечательным чутьем партийного работника. Чуткий и внимательный к людям, он поистине был душой подразделения. Хорошая летная подготовка, инструкторские навыки давали ему возможность глубоко вникать в процесс летного обучения.
      Еще в мирное время, в дни полетов, подзывая к себе летчика, говорил: "Ну-ка, садись в самолет, я проверю, как ты выполнишь упражнение". А после полета подолгу и терпеливо беседовал с ним.
      Очень часто при составлении плановой таблицы командир эскадрильи обращался к нему: "Анатолий Михайлович, проверь технику пилотирования у летчика Петрова, а с летчиком Гудком слетай в зону, посмотри, как он строит маневр при заходе на стрельбу по конусу".
      В боевых условиях он личным примером учил парторга и комсорга эскадрильи, редактора боевого листка, как надо организовывать и проводить целеустремленную, действенную политико-воспитательную работу.
      Потеря истребителя, видимо, подействовала на фашистов. Их бомбардировщики поспешно стали сбрасывать бомбы. Те рвались на окраине аэродрома, не принося особого вреда. С этой первой победой пришла к нашим летчикам и уверенность в собственных силах. В первый же день войны это было особенно важно. Просто необходимо.
      В следующий боевой вылет младший лейтенант Владимир Цебенко сбил над городом Ломжа фашистский истребитель Ме-109.
      Отличились еще двое. В семь часов утра при отражении очередного воздушного налета на аэродром младшие лейтенанты Винидикт Николаев и Александр Кузнецов сбили по одному Хе-111, которые упали в пяти километрах западнее Тарново. Самолет Кузнецова загорелся в воздухе, летчику пришлось спасаться на парашюте.
      Война только началась, а уже победы и потери. На глазах однополчан погиб Иван Гирман. В это было трудно поверить. Еще вчера товарищи работали и смеялись с ним, что-то планировали, с чем-то не соглашались, чему-то радовались, а сейчас его сраженная "чайка" тяжело рухнула на самой границе аэродрома.
      В девятом часу утра, фашистские бомбардировщики Ю-88 появились без прикрытия своих истребителей. За что и поплатились. Смешанная группа "чаек" и "мигов" встретила их на подходе к аэродрому, смело атаковала. Немцам не позволили прицельно отбомбиться по нашему аэродрому. Совместными атаками было сбито два вражеских бомбардировщика.
      Возбужденные удачным боем, летчики подробно докладывали командиру полка о его результатах. Они могли и не докладывать - все происходило на глазах однополчан.
      Техники, механики, мотористы, оружейники готовили самолеты. Наскоро ремонтировали израненные машины, набивали ленты боеприпасами. Люди знали, что от них требуется. Делали свое дело точно так же, как и при учебных тревогах, но более собранно, более требовательно. А фашисты с особой, свойственной немцам педантичностью через равные промежутки времени наносили по аэродрому один бомбовый удар за другим.
      Наверно, решили стереть его с лица земли, уничтожить все до последней машины, до последнего человека.
      Пикируя, гитлеровцы включали установленные на их самолетах сирены, которые производили душераздирающий вой, и сбрасывали бомбы, "лягушки".
      Наши летчики поднимали свои машины в воздух под огнем вражеской авиации. Налеты следовали в нарастающем темпе.
      Командир полка собрал летчиков и сказал:
      - Обстановка сложилась тяжелая. Связи с дивизией нет, сжатый воздух на исходе, а компрессор разбит. Принято решение: вывести полк из-под удара. Будем перелетать на другой аэродром. "Миги" поведу сам, "Чайки" - комиссар полка.
      Начальнику штаба вместе с инженером полка организовать перебазирование наземного эшелона. - Он помолчал - слова давались ему с трудом. И в полной тишине добавил: - Необходимо выделить команду для уничтожения всего оставшегося - боекомплектов бомб, снарядов, патронов и горючего.
      Беркаль принял единственное возможное решение в сложившейся обстановке, но как тяжело сознавать, что оно единственное. Да, мы не представляли еще до конца непомерной тяжести войны.
      Всем хотелось поскорее сесть за штурвал боевой машины и бить, бить фашистов. А пока, используя паузу между налетами врага, комэски быстро распределили оставшиеся самолеты между летчиками. Двумя группами: сначала "чайки", потом "миги" перелетели на аэродром Добженевка, расположенный всего в нескольких километрах от места постоянного базирования полка - Заблудуво. Там, на зимних квартирах, разместились семьи личного состава.
      С нового аэродрома летчики вылетали на прикрытие города Белостока и его железнодорожного узла.
      Из штаба дивизии прибыл связной. Он передал командиру полка приказ: всем самолетам до наступления темноты перелететь на аэродром Кватеры, где стоял бомбардировочный полк.
      Двадцать восемь машин могли подняться в воздух, а пять - требовали ремонта.
      Нехотя догорал день. Спрятавшееся за горизонтом солнце долго кровавым заревом пылало на западе.
      Командир полка вызвал воентехника второго ранга Степана Ивлева.