- Двести? - удивленно переспросил продюсер. - Вы, как видно, действительно плохо знакомы со спецификой телевидения.
      - А что, это много? - настороженно спросил Старков.
      - Это дешево для такого уровня материала.
      Продюсер встал, давая понять, что разговор закончен.
      - Если надумаете - звоните, - сказал он, протягивая визитку. - Очень рад был с вами познакомиться.
      Старков вышел в коридор, вертя в руках врученную визитку.
      "Генеральный продюсер телекомпании "Партнеры" Горшков Валерий Петрович", прочитал он.
      Что-то ему эта фамилия напоминала. Что-то такое... Ах да!..
      Он оторвал взгляд от визитки и прочитал на двери прокурорской приемной набранную золотом табличку:
      "Горшков Петр Вениаминович"...
      ГЛАВА 19
      Старший следователь парижской криминальной полиции Пьер Эжени мрачно бродил среди разбросанных по асфальту трупов. Трупов было много - было четыре. Но не всего четыре, а здесь четыре. Потому что еще два были не здесь - один недалеко от казино, возле калитки, через которую ушли преступники, и еще один - расстрелянный в упор полицейский с той стороны арки.
      Просто какая-то мясорубка, как в кино...
      - Смотри, они все как братья... - заметил кто-то.
      Трупы действительно были похожи друг на друга - примерно одного роста, близкой комплекции, одеты в одинакового покроя плащи... Возле каждого на земле валялся пистолет. Пистолеты были тоже одинаковыми и были новенькими, словно только что из арсенала.
      Итальянские "беретты", отметил про себя следователь. Может, они итальянцы?
      Нет, на итальянцев покойники похожи не были. Слишком светлые. А один так и вовсе рыжий.
      - Что-нибудь нашли? - спросил следователь у полицейского, выворачивающего карманы плащей.
      - Мобильные телефоны, запасные обоймы, деньги и сигареты, - кивнул полицейский на вещи, сложенные на расстеленном на земле полиэтилене.
      - А документы?
      - Документов не было.
      Пьер Эжени еще раз обошел трупы, вглядываясь в лица. Нет, никаких особых примет не видно - лица гладкие, без шрамов, родинок и татуировок. Да и вряд ли особые приметы помогут - покойники, сразу видно, не французы, и в картотеках их не найти.
      Правда, лица европейские... Поди, опять окажутся русскими. Что-то в последнее время их много здесь стало. Конечно, не как после их революции, тогда, дед говорил, они чуть не на каждом шагу встречались. Но все равно...
      Если русские, то дело дрянь, опять сюда их полицейские напрашиваться будут, чтобы вести совместное расследование. Понаедет человек десять... Придется их по ресторанам и публичным домам водить...
      Пьер отошел в сторону и, привалясь плечом к стене, закурил.
      Вот ведь невезуха, нет, чтобы их прикончили тремя часами раньше, а так именно в его дежурство!
      Мимо пронесли носилки с мертвым полицейским. И вслед ему пронесли сложенные в пакет его вещи - радиостанцию, дубинку, фонарь... И револьвер, которым он так и не успел воспользоваться.
      Не повезло парню, еще больше, чем ему, не повезло...
      "Сколько же их было? - прикинул следователь. - Человека три-четыре, не меньше. Эти ребята даже выстрелить не успели, так и легли рядышком. Значит, выходит, стреляли залпом..."
      К Пьеру подошел кто-то из криминалистов.
      - Вот, нашли, - показал он полиэтиленовый мешок с гильзами.
      - Где они были? - спросил следователь.
      - Вон там.
      - Они что, рядом лежали?
      - Ну да, почти рядом.
      Если стреляли из нескольких пистолетов, то гильзы лечь рядом не могли. Ну никак не могли.
      Пьер взял мешок и посмотрел на гильзы сквозь полиэтилен. Калибр один.
      Повертел мешок, рассматривая донышки гильз.
      И накол капсуля бойком пришелся примерно в одно место.
      Странно. Очень странно...
      И это была не последняя странность, связанная с этим делом...
      Со стороны улицы подбежал стоявший в оцеплении полицейский.
      - Там вас женщина спрашивает.
      - Меня? - удивился Пьер.
      - Ну, не вас лично, а кого-нибудь старшего.
      - Пропустите.
      Женщина пришла не одна, женщина притащила с собой подростка. Следователя, к которому ее подвел полицейский, она не заметила, потому что во все глаза смотрела на лежащие на земле трупы.
      - Вы что-то хотели мне сказать? - попытался привлечь ее внимание Пьер Эжени.
      - Я?.. А, да, хотела.
      Не отрывая взгляда от мертвецов, она быстро начала говорить.
      - Мой мальчик сегодня утром пошел в школу, она недалеко от нашего дома, если выйти, то сразу налево, а потом направо, а потом...
      - Вы не могли бы покороче, - попросил следователь.
      - Конечно, конечно, - стушевалась женщина. - Он сегодня вышел раньше, потому что вчера опоздал на первый урок и я сказала, что теперь он будет вставать на четверть часа раньше, чтобы...
      - Пожалуйста, по существу, - снова перебил ее следователь.
      - Я и так по существу, - возмутилась женщина. - Если он вчера не опоздал, то я бы не сказала выйти ему на четверть часа раньше, он бы вышел позже и ни -чего не нашел, потому что кто-нибудь, кто вышел раньше...
      - Он что-то нашел? - спросил следователь.
      - Ну так в том-то и дело! - заговорщицки зашептала женщина. - Вот...
      И вытащила из сумки пистолет.
      - Где ты его нашел? - строго спросила она сына.
      - Там, возле водосточной трубы, - махнул он рукой, тоже не отрывая глаз от трупов.
      - Там, у водосточной трубы, - повторила женщина.
      Следователь взял пистолет двумя пальцами за спусковую скобу и приблизил ствол к носу. Из дула припахивало гарью. То есть из пистолета недавно стреляли.
      Пьер вытащил платок, обернул рукоять пистолета и, ухватив другим концом платка, выдвинул обойму.
      Интересно.
      В обойме был один патрон.
      - Спасибо, вы очень помогли следствию, - проникновенно сказал Пьер.
      - А можно, я здесь еще постою? - попросила женщина, косясь на трупы.
      - Конечно, конечно, - милостиво разрешил следователь.
      И повернулся к криминалистам.
      - Откатайте их пальчики.
      Конечно, это мог быть другой пистолет... Но мог быть и тот...
      - Я поехал в управление, - сказал Пьер. И направился к своей машине.
      "Работы здесь..." - думал он. А все из-за того, что неделю назад жена упросила его съездить к ее приболевшим родителям, и его подменил один из его коллег, а теперь он подменил его.
      И на тебе! Ни раньше, ни позже!..
      ГЛАВА 20
      - Как ты могла! - возмущался курирующий Иванова партиец по кличке Артем. Товарищ Артем.
      - Да в том-то и дело, что не могла! Ничего не могла! Потому что это не я это он!
      - Он? - повернулся к Иванову товарищ Артем.
      - Не...
      - Он! - твердо сказала Маргарита. - Мы забежали в арку, а тут они. Я хотела выстрелить, но не успела - он выхватил у меня пистолет и...
      - Что, всех четверых?!
      - Всех! Я даже ахнуть не успела, - сама поразилась меткости своего муженька Маргарита.
      - Нет, я... - попытался вставить слово Иван Иванович.
      - А вы вообще молчите, - махнул на него рукой товарищ Артем. - Наделали делов - так молчите! В Париже только о ваших художествах и говорят! Что вам здесь, Россия что ли?..
      - Нет, вы опять...
      Маргарита с ненавистью взглянула на своего супруга. И поправила сбившуюся прическу, ненароком коснувшись вытянутым указательным пальцем виска.
      Иванов сник и умолк.
      - Ладно, идите.
      - Куда? - спросила Маргарита. - Домой нам теперь нельзя.
      - Да, домой нельзя, - согласился товарищ Артем. - Ладно, мы подберем вам подходящую конспиративную квартиру. Пока посидите там. И чтобы носа на улицу не высовывать!
      Маргарита подхватила мужа под руку и потащила к выходу...
      Товарищ Артем повздыхал, посокрушался и отправился на доклад к товарищу Илье.
      - Это не она, это он, - сообщил он ему.
      - Не все ли равно, - вздохнул товарищ Павел. - Все бы ничего, кабы не полицейский...
      - Да, они здесь не любят, когда полицейских убивают. Теперь весь Париж на уши поставят.
      -Да уж....
      Товарищи по партии и совместной борьбе помолчали.
      - Ну и что будем делать?
      - Может, его обратно в Россию отослать?
      - Можно. Только его в России тоже ищут. Он там поболе, чем здесь, напластал.
      - Остается... - и Артем ткнул большим пальцем в пол. - Пока его полиция не нашла.
      - Пожалуй, так, - согласился Илья. - Сам виноват - в один раз пять человек замочил! Разве это дело...
      Товарищ Артем и товарищ Илья быстро обговорили детали и отправились к старшим товарищам.
      - Иванова надо убирать, - сказали они. - По-быстрому доделывать все завязанные на него дела и...
      - Хорошо, мы обсудим ваше предложение, - сказали старшие товарищи.
      В спешном порядке собрали ЦК. Небольшой ЦК, потому что подпольный ЦК.
      - На повестке дня один вопрос, - сообщил товарищ Андрей, - Иванов.
      Все помрачнели.
      - Я же предупреждал - не надо связываться с убийцей, - напомнил товарищ Семен. - Если он там убивал, то и здесь будет.
      - А что было делать, если на него все завязалось!
      - А теперь развязалось! А если его схватят? Это же... Это же компрометация всего движения!
      - Наше движение крови никогда не боялось!..
      - Тихо, - остудил спорщиков товарищ Павел. - Что о прошлом толковать! Теперь поздно о прошлом толковать...
      Все замолчали.
      - Прошу высказываться. Давай, Никита. Никита встал и одернул роскошного кроя пиджак.
      - Я, как вы знаете, не сторонник подобных методов, были у нас в истории, так сказать, с этим делом перегибы. Но тут случай особый. Что же это получается - ходит, понимаешь, по Парижу мокрушник и стреляет людей. Ладно бы наших, так ведь еще и французов. Это же международный скандал!
      - Что ты предлагаешь? - перебил его товарищ Павел.
      - Я так думаю, надо с ним решать. Окончательно и бесповоротно! Он давно себе приговор подписал. Сам подписал.
      И товарищ Никита поднял вверх руку.
      - Андрей?
      - Я тоже - за. Его все равно не мы - так французы. Только если французы, они много чего раскопать могут. А если мы - то тогда все будет шито-крыто.
      - Семен?
      - Тут второго мнения быть не может - зуб за зуб, кровь за кровь. Он материал отработанный, что его жалеть,
      И товарищ Семен тоже поднял руку.
      - Антон?
      - Приговор ему, я так понимаю, идет по верхней границе хоть там, хоть здесь, так что будем считать, что мы лишь приводим его в исполнение.
      Такая постановка вопроса всем очень понравилась.
      Оставалось последнее мнение, очень важное мнение - мнение товарища Павла.
      - Я тоже согласен, - сказал он. - Таким людям на земле не место...
      Все согласно закивали.
      - Но есть одно "но"...
      Все разом перестали кивать и удивленно взглянули на товарища Павла.
      Какое может быть "но"?..
      - Мне кажется, списывать Иванова со счетов рано. Он нам еще может пригодиться.
      - Зачем? - чуть не разом спросили все.
      - Хочу напомнить, что у нашего движения есть не только друзья, но есть и враги.
      Это верно, врагов у движения было много.
      - И самые ненавистные из них - предатели.
      Присутствующие зашумели. Предателей они не любили. Предателей никто не любит. Особенно потому, что предатели зачастую живут лучше, чем те, кого они предают.
      - Мы уже несколько раз обсуждали этот вопрос, - напомнил товарищ Павел, но никак не могли прийти к единому мнению. Так вот, мне кажется, что теперь такая возможность представилась.
      Все переглянулись. Они помнили о неудачных попытках решить судьбу предателей движения, но не понимали, куда товарищ Павел клонит.
      - Мне кажется, с ними может разобраться Иванов. А потом, когда он сделает свое дело, мы приведем в исполнение предыдущее наше решение.
      Предложение было заманчивое - наказать отступников и при этом остаться в стороне.
      - Но это же наши товарищи.!. - не очень уверенно напомнил кто-то.
      - Тем более! - жестко ответил товарищ Павел. - Отпуская с миром предателей, мы порождаем новые предательства. Безнаказанность развращает. Остановить вырожденцев может только страх! Пострадают несколько - задумаются все!
      - Но ведь далеко не каждый из них враг. Кто-то заблуждается.
      - Лес рубят - щепки летят! - напомнил товарищ Павел известное изречение одного из партийных вождей. - Ставлю вопрос на голосование. Кто за предложенные меры?
      Все потянули руки вверх.
      - Принято единогласно.
      - Я возражаю! - категорически против высказался товарищ Андрей. - Ему нельзя давать в руки оружие. Он перестреляет своих. Или перестреляет пол Парижа!
      - Это верно, - загалдели все.
      - А никто ему не собирается давать оружие, - успокоил товарищей по партии Павел.
      - Что же он, голыми руками? - удивился кто-то.
      - Нет, просто работу будет исполнять не он. Но думать все будут на него.
      - Зачем такие сложности? - спросил товарищ Семен.
      - Затем, что его участие в акции не вызовет сомнений. Он известный специалист по этой части, да и здесь успел отличиться. Он идеальный кандидат.
      - А если они не поверят?
      - Просто так, может, и не поверят, а уликам поверят. Если это не сделает он и теперь, это все равно придется делать после, но уже нам.
      Этот довод был решающий. Кандидатура Иванова позволяла надежно спрятать концы в воду. Слишком одиозной была его фигура... А тут еще убитый полицейский... Теперь власти поверят во все что угодно, даже в то, что это именно он развязал Вторую мировую войну.
      Иванова упускать было нельзя! Когда еще в Париж занесет киллера с таким послужным списком...
      - Я - за, - поднял руку товарищ Семен.
      - Я - тоже...
      Решение было принято единогласно. И фактически было принято единолично. Товарищем Павлом.
      Да бог с ними, с предателями, размышлял он про себя. Не в них дело! Чистка всколыхнет ряды. Преданных - сплотит, сомневающихся - укрепит, отступников напугает. Партия только тогда партия, когда способна себя защищать. Когда умеет не только болтать, но и карать! А если нет - то это кружок кройки и шитья. Объединение по интересам...
      Компартии нужна новая, молодая кровь! Нужна драка! Партия, оставшись без живого дела, разлагается и умирает, как человек, лишенный движения.
      А эти... С этими пора расставаться. Состарились его товарищи по партии. Разжирели на капиталистических харчах. Размякли. Живому делу предпочитают заседания, голосования и президиумы. Привыкли тихо жить на проценты с капиталов... Еще немного, и партия окончательно захиреет, сползет на социал-демократические позиции. Или того хуже - выродится в интернат для престарелых.
      Нужно все ломать... Искать новые формы... Новых людей...
      А эти все, эти спеклись. Этих можно в расчет не брать...
      ГЛАВА 21
      Убийство пяти неизвестных мужчин и полицейского в самом центре Парижа имело широкий резонанс в прессе и умах обывателей.
      - Кошмар... Пять трупов!.. Что творится!.. Куда мы идем!.. - судачили в уличных кафешках горожане.
      - Помяните мое слово - это боши!
      - Почему боши?
      - Потому что все беды от них...
      На первых полосах газет были опубликованы фотографии с места происшествия. В полноцветных изданиях в фотографиях доминировал красный цвет. Его было так много, что страницы казались липкими на ощупь.
      - Неужели Париж становится новым Чикаго? - восторженно вопрошали журналисты. - Пять трупов и один полицейский! Это на один труп больше, чем два месяца назад в Лионе и на два больше, чем две недели назад в Марселе! Это новый рекорд года!..
      Пьер Эжени с раздражением отбросил газету.
      Ну все, теперь покоя не будет...
      Зазуммерил телефон. Пьер поднял трубку.
      - Да, - сказал он. - Нет, вы ошиблись, это не полиция. Это кафешантан.
      И бросил трубку радиотелефона на базу.
      - Репортеры? - поинтересовался напарник.
      Пьер кивнул.
      Телефон зазвонил снова.
      -Да.
      - Мы бы хотели у вас узнать подробности убийства...
      Пьер вдавил кнопку отбоя в трубку. И стал быстро собираться.
      - Разбирайся с ними сам, - кивнул он на телефон. - Я к патологоанатомам.
      И выходя, услышал, как напарник отвечает на очередной звонок.
      - Нет месье, это давно уже не номер полиции. Это частный номер. Но вы обязательно познакомитесь с полицией, если еще раз сюда позвоните...
      У патологоанатомов на столах тоже лежали газеты, с перегнутых страниц которых на серый казенный потолок полицейского участка пялились мертвыми глазами филеры Юрия Антоновича.
      - Ты насчет них? - показали анатомы глазами на газеты.
      Вообще-то нет, вообще-то Пьер пришел сюда спрятаться от назойливых репортеров.
      - Ну конечно! - ответил он.
      - Тогда пошли...
      Трупы лежали в холодильнике, каждый в своем боксе. Патологоанатом стал выдвигать полки, как каталожные ящики.
      - Значит, дело обстоит так... Потерпевший под номером...
      Сдернул с большого пальца ноги покойника пластиковую бирку, прочитал.
      - ...под номером один скончался от пулевых ранений в голову, грудь и брюшную полость...
      Что в голову, грудь и живот, было очевидно еще там, на месте. Первым номером был труп, который нашли возле калитки и который был буквально изрешечен пулями.
      - ...почти все выстрелы были произведены с расстояния один-два метра... То есть практически в упор.
      - ...из оружия тридцать восьмого калибра...
      - Из какого оружия? - спросил Пьер.
      - Если судить по характеру ранений, то, скорее всего, из пистолетов. Из трех пистолетов...
      То есть убийц было как минимум трое. Вначале они пристрелили того мужика у калитки, потом четверых во дворе... - быстро прикинул Пьер.
      - Труп номер два. Пулевое ранение в голову...
      - Труп номер три... Пулевое ранение в голову...
      - Номер четыре... Пулевое ранение в голову...
      - Что, у всех в голову? - удивился Пьер.
      - У всех, - подтвердил патологоанатом. - Пули попали сюда, сюда и сюда, ткнул указательным пальцем себе в голову. - Других ран не было.
      - А пуль много было? - спросил Пьер.
      - По одной. По одной пуле сюда, сюда и сюда, - вновь показал эксперт.
      Оправдывались худшие подозрения Пьера.
      - То есть вы хотите сказать, что стрелял один человек?
      - Ничего я не хочу сказать. Я хочу сказать то, что сказал, - что эти пятеро умерли от огнестрельных ранений в голову. А кто стрелял, в кого стрелял и зачем стрелял - это вам разбираться...
      - Где пули?
      - Переданы на баллистическую экспертизу...
      В лаборатории баллистики Пьеру продемонстрировали деформированные, со смятыми и расплющенными носиками пули, извлеченные из тел жертв.
      - Эти пули отстреляны из разного оружия, - отложил баллист пули, доставшиеся телохранителю Иванова. - А эти - из второго, третьего, четвертого, пятого и шестого трупа, выпущены из одного пистолета. Вот из этого, - показал эксперт пистолет, найденный вблизи места преступления.
      - Вы уверены? - на всякий случай переспросил Пьер.
      - Характерная деформация пуль, специфический накол капсюля, царапины на гильзах... Сомнений быть не может.
      Первоначальная версия насчет нескольких стрелков рассыпалась окончательно. Стрелков было не трое и не четверо, стрелок был один, причем очень хороший стрелок, раз четырьмя выстрелами продырявил четыре головы.
      Эксперты, отвечавшие за отпечатки пальцев, сообщили:
      - На оружии обнаружено около двадцати полных и фрагментарных отпечатков, принадлежащих трем лицам. Эти, - показали они, - оставила женщина, которая сдала пистолет в полицию. Эти - ее сын, который пистолет нашел.
      - А эти? - спросил Пьер.
      - Эти принадлежат третьему лицу. Получается, убийце...
      - По картотекам проверили? - спросил, мало надеясь на успех, Пьер.
      - Проверили. По национальной они не проходили... Что и следовало ожидать.
      - А вот по линии Интерпола засветились. Пьер встрепенулся.
      - Кому?.. Кому они принадлежат?!
      - Какому-то русскому с трудной фамилией. И...ван...ов, - прочитал эксперт. - Его немецкая и швейцарская полиции разыскивают...
      Пьер Эжени запросил в Интерполе информацию по Иванову и позвонил в Германию и Швейцарию.
      - Кто у вас расследует дело номер...
      В Германии дело расследовал старший следователь полицейского управления города Франкфурта-на-Майне Карл Бреви.
      Пьер набрал названный ему номер.
      - Французская полиция, - представился Пьер Эжени. - Вам известна фамилия И-ван-ов?
      - Как? - переспросил Карл Бреви.
      - Ив-ан-нов, - повторил Пьер.
      - Иванов? - радостно закричал в трубку Бреви. - Иванов?! Еще бы неизвестна! Это же известный киллер из России. Сколько человек он у вас отправил на тот свет?
      - Почему человек, а не человека? - удивился Пьер.
      - Потому что он по одному не убивает. Такая его отличительная особенность - убивать сразу по нескольку жертв.
      - Зачем по нескольку?
      - Ну откуда мне знать? - возмутился Карл Бреви. - Может, он запланировал убить определенное количество человек и для быстроты считает парами и тройками.
      - Пятерками. У нас пятерками, - вздохнул Пьер...
      Убийца был установлен. Убийца был установлен в рекордные сроки. Но это не радовало. Потому что взять киллера, который убивает тройками и пятерками, наверное, будет очень не просто...
      - Я могу вам чем-нибудь помочь? - участливо спросил Карл Бреви.
      - Вряд ли. Французская полиция имеет достаточно сил...
      В трубке что-то неясно и многозначительно хмыкнуло.
      - Впрочем, нет... Может быть... Советом. Я хочу понять, что он будет делать дальше?
      - То же, что делал раньше, - без запинки ответил Карл Бреви. - Убивать. Я думаю, в самом скором времени он обозначит себя. Обозначит жертвами...
      Может, и так, подумал Пьер. Не дай бог, если так!..
      А все из-за той дурацкой подмены...
      ГЛАВА 22
      За последнюю неделю это была уже третья конспиративная квартира.
      - На улицу - ни шагу. К двери не подходить. Жалюзи не поднимать. Ходить только в тапочках, сильно не топать! - проводил очередной инструктаж товарищ Артем.
      - Почему не топать? - икренне удивился Иванов.
      - Он еще спрашивает! - всплеснул руками товарищ Артем. - Это после того, что было... Что вы тут наворотили!
      - Ничего я не воротил, - вяло возразил Иван Иванович.
      Но ему на ногу встала Маргарита.
      - Ну да, для вас это, может быть, и ничего, может быть, пустяк, только французская полиция так не считает.
      Товарищ Артем еще раз обошел квартиру, проверяя, хорошо ли закрыты жалюзи, и шагнул к входной двери.
      Навстречу ему с расставленных вдоль стены табуреток разом встали молодые партийцы.
      - Смотрите у меня! - погрозил им пальцем товарищ Артем. - Чтобы не расслабляться, в карты не играть, телевизор не смотреть, спать, есть, отправлять естественные надобности по очереди... В общем, не терять революционной бдительности.
      - Есть! - шепотом ответили молодцы.
      Товарищ Артем ушел.
      Молодые партийцы проверили оружие и бесшумно рассредоточились по квартире, заняв наиболее выгодные с точки зрения возможной драки позиции. По двое сели в противоположных углах комнат, по одному в коридоре и на кухне.
      - Чего их столько нагнали? - недовольно ворчал Иван Иванович. - В туалет без очереди не сходить!
      - Тебя, дурака, охранять, - ответила Маргарита.
      - От кого?
      - Мало ли от кого...
      Товарищ Артем спустился во двор, сел в машину и поехал на доклад к старшим товарищам.
      - Ну, что там у тебя?
      - Все в порядке.
      - Не сбежит?
      - Исключено. Все выходы перекрыты. Охрана дежурит круглосуточно. Входная дверь открывается только снаружи, ключей ни у кого в квартире нет.
      - А если он применит силу?..
      - Пусть попробует. У него и оружия-то нет - я на всякий случай даже столовые ножи с вилками изъял.
      - А если вдруг?..
      - "Если вдруг" - то я приказал с ним не чикаться, приказал открывать огонь на поражение.
      - Ну, гляди... Под твою ответственность.
      - Я ответственности не боюсь...
      Ответственности товарищ Артем не боялся, потому что предпринял все возможные меры, чтобы не дать Иванову сбежать. Лично сам в каждую щель сунулся, каждый шпингалет подергал и каждого человека проинструктировал. Раньше он, наверное, мог дать слабину. Но только не теперь! После того как Иванов пятью выстрелами завалил пятерых вооруженных противников, шутки кончились. Он показал, на что способен, и его стали воспринимать всерьез. Более чем всерьез!
      - Можно задать вопрос?
      - Говори.
      - Как долго мне придется охранять Иванова?
      - Ровно столько, сколько нужно. Вплоть до особого распоряжения...
      Иванов был снова заперт, как в сейфе, ключи от которого были у одного человека, были у товарища Артема!..
      ГЛАВА 23
      - Переходим к следующему делу. Зашелестели переворачиваемые страницы.
      - Арапов Дмитрий Анатольевич. Партийный стаж с тысяча девятьсот семидесятого года. Кандидат в члены Центрального Комитета...
      Особая, чрезвычайная и полномочная комиссия ЦК заседала уже третий час. Комиссия обсуждала кандидатуры отщепенцев.
      - Закончил с отличием высшую партийную школу, награжден орденом "Дружбы народов", женат, двое детей... Два года назад отошел от движения и морально разложился. Опубликовал в так называемой демократической прессе ряд статей оппозиционного толка,
      осуждающих линию партии. Задолженность по партвзносам составляет двадцать восемь месяцев... Ну что скажете, товарищи?
      - Достоин осуждения.
      - Публичного осуждения.
      - И исключения из рядов Коммунистической партии.
      По очереди высказались члены комиссии.
      - Голосуем... Принято единогласно.
      Дело Арапова легло в стопку справа.
      - Горохов Юрий Семенович. Партстаж с тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Работник центрального аппарата ЦК КПСС. Год назад самовольно покинул движение, украв крупную сумму из партийной кассы и продав оформленную на него конспиративную квартиру. Занял крайне реакционную позицию по отношению к движению. Сотрудничает с партиями правого толка. Ведет активную антикоммунистическую пропаганду. Недавно спустил с лестницы одного из наших товарищей, который пытался убедить его вернуть принадлежащие партии деньги, сломав ему три ребра...
      - Ну это, товарищи, уже хулиганство!
      - И предательство!
      - Такое прощать нельзя!
      - Голосуем... Единогласно.
      Дело Горохова Юрия Семеновича легло в стопку слева.
      - Махматмурадов Мурат Шамович. Партстаж с тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Член Центрального комитета Коммунистической партии Республики Туркмения...
      Те папки, что справа, направлялись в дисциплинарную комиссию ЦК, состоящую на две трети из представителей особой и чрезвычайной комиссии. У осевшей за границей партии было много только денег, но было пока недостаточно сил и очень мало по-настоящему преданных людей. Но этого ничего, партия Ульянова-Ленина тоже начинала с малого и тоже из-за границы...
      - Заседание дисциплинарной комиссии объявляю открытым...
      Папки, которые были слева, ушли к товарищу Павлу. Окончательное решение по предложенным кандидатурам должен был принимать он.
      Товарищ Павел долго перебирал дела. Большинство из отобранных комиссией кандидатов он знал лично. Еще по работе на Старой площади. Вот этот сидел на втором этаже, этот на первом, этот вообще через стенку, в соседнем кабинете...
      Тогда они были моложе, были монолитней и были наивней. Тогда им казалось, что ничто не может поколебать устои социализма. Что шестая часть земной суши навсегда останется выкрашенной в красный цвет. Но случилось иначе... Партийная империя пала...
      Почему пала? Сто раз товарищ Павел задавал себе этот вопрос. Почему Советский Союз развалился именно тогда, когда достиг пика своего могущества? Не в восемнадцатом году, когда и силенок-то выстоять, казалось бы, не было? Не в двадцатых - в международной политической и экономической блокаде? Не после, в сорок первом? Почему именно теперь?
      Из-за перестройки, начатой Горбачевым? Из-за предательства Ельцина, который ради того, чтобы водрузить свой номенклатурный зад на трон, пожертвовал Целой страной?
      Да, из-за них. Недаром говорится - рыба гниет с головы. Но не только из-за них. Нет, развал начался раньше, начался с Брежнева. И начался с Хрущева. Именно тогда в руководстве партии возобладала мягкотелость. Руководство страны стало бояться собственного народа. Стало заботиться о благосостоянии населения больше, чем о благе государства!
      Переживали, чтобы не было безработицы, создавая новые рабочие места, а пахать по-настоящему не заставляли. Можно сказать, оплаченный отпуск целой стране предоставили... Кто здесь, на Западе, боится безработных? Никто не боится! Кто лентяев кормит? Никто не кормит! Ни одно государство со своим народом не нянькается -- твои заботы - это твои заботы!
      А эти...
      Эти, борясь за повышение благосостояния, искусственно сдерживали рост цен на товары повышенного спроса, повышали зарплаты... А чтобы было чем платить, включили печатный станок. В итоге получили дефицит.
      Хотя какой это дефицит, если в те годы Советский Союз занимал шестое место в мире по потреблению продуктов питания на душу населения. Тогда - шестое, а теперь пятьдесят шестое! Это в магазинах продуктов стало больше, а в желудках как раз наоборот!
      Не было дефицита, были излишки денежной массы. Теперь это совершенно очевидно. Денег было больше, чем товаров... Денег больше, а не товаров мало!
      Сами над собой смеялись - в магазинах шаром покати, а холодильники жратвой забиты! Какое же это нищенство, если выбрось тогда в свободную продажу машины, и все - нет машин, в час сметут. Потому что у каждого дома заначка...
      Вот в чем проблема! В заигрывании с собственным народом!