На самом деле запас времени был большим, потому что просчитывался идеальный вариант: в реальных условиях - днем в Париже движение тюремной машины будут сдерживать многочисленные заторы и пробки.
      - Меняем масштаб!
      Поменяли масштаб, раскатав поверх карты Парижа план одного конкретного квартала. Очень подробный план, на котором была помечена каждая витрина и каждое крыльцо.
      - Поехали!..
      Синяя машина миновала ближний перекресток. В то же самое мгновение из переулка вырулил красный грузовичок и, не вписавшись в поворот и наткнувшись на бордюр, остановился, перегородив улицу от тротуара до тротуара своим кузовом. Синяя машинка ткнулась в борт грузовика и замерла. С другой стороны синюю машину поджала подъехавшая легковушка. Тюремный фургон был блокирован.
      Следующий ход был тоже за красными.
      Ближайшая к машинам алая фишка вышла из-за столика уличного кафе и, дернув за пусковой шнур, запалила дымовую шашку. И еще одна красная фишка - на противоположном тротуаре - тоже запалила шашку. Узкую улицу заполнил черный, вонючий дым.
      Обязательно вонючий, чтобы испугать праздношатающихся зевак и прочих лишних свидетелей.
      И сразу же все рассредоточенные на местности красные фишки сбежались к тюремному фургону и стали, орудуя ломами и гидроножницами, выдергивать наружу синие фишки.
      - А если они начнут стрелять? - спросил майор Проскурин.
      - Французы?.. Вряд ли. Они там действуют строго по инструкции. А инструкция для случаев, когда они не имеют возможности отразить атаку, избежав потерь, предписывает им сложить оружие. У них там жизнь выше службы.
      - Ну а если все-таки?..
      - Если все-таки?..
      Вместо ответа генерал взял несколько синих фишек и уронил их на план. И уронил несколько красных фишек, произведя размен...
      Потом, успевая доделать дело, пока не рассеялся дым, красные фишки вытащили из тюремного фургона желтую фишку, обозначавшую Иванова, пересадили в красную машину. Потом в другую красную. И привезли на расположенную в пригороде Парижа конспиративную квартиру.
      Все!
      Генерал Трофимов и майор Проскурин еще раз оглядели поле недавнего боя, прикидывая возможные нестандартные действия сторон.
      - А если синие так?..
      - Тогда мы - так!..
      - А если они вот так?..
      - То мы...
      На каждый выпад синих находился контрход, и все вроде получалось, но все же план был не идеален, потому что не гарантировал отсутствие жертв. А жертвы никому были не нужны.
      - Ну что, играем вариант "Г"?
      - Играем!..
      ГЛАВА 60
      Все последнее время Джон Пирке только и делал, что размышлял. По поводу Иванова размышлял...
      Теперь он знал больше, чем знал до допроса. И самое главное, что он узнал, - что Иванов далеко не простак, за которого пытается себя выдавать. И дело не в его умении убивать, хотя и в нем тоже... Иванов не мог быть простаком по той простой причине, что простаки не умеют блокировать работу полиграфов и разваливать хорошо продуманную и отрепетированную тактику коллективного допроса. А он смог. Что лишний раз подтвердило, что Иванов - профессионал. Причем самого высокого уровня.
      Так?
      Так!
      Но вопрос не в том - профессионал он или нет, вопрос в другом - кому этот профессионал служит?
      Если судить по известным фактам - то себе. Только себе.
      И все же нельзя исключить, что он работает на ФСБ и что они используют его в какой-то своей игре. Потому что такое нельзя исключать никогда!
      Но если он агент ФСБ, то тогда получается... Тогда получается очень плохо. Для него, для Джона Пиркса, плохо. Потому что из этого следует, что завербованный при посредничестве Иванова высокопоставленный работник Генштаба по кличке Друг на самом деле другом Америки не является, а является агентом, работающим на ФСБ, которого родному ведомству подсунул он, Джон Пирке. За что его по головке не погладят, а дадут пинка под зад, выгнав в отставку и лишив выслуг и пенсии. А может, и того хуже...
      Правда, это самый крайний вариант. И наименее вероятный вариант.
      Ведь если Иванов агент ФСБ, то тогда следует поставить под сомнение совершенные им убийства, потому что на такое количество жертв не пойдет ни одна спецслужба и не согласится ни один кадровый разведчик. Может согласиться непрофессиональный разведчик, но такому разыгрывать подобные комбинации не по силам.
      То есть если это игра ФСБ, то Иванов никого не убивал!
      А поверить в то, что Иванов никого не убивал, затруднительно, так как есть огромная доказательная база - протоколы, акты экспертиз, свидетельские показания...
      Ладно, допустим, там, в России, их могло сфабриковать ФСБ. В принципе могло! Но ведь это не единственные свидетельские показания и не единственные отпечатки пальцев, ведь были еще свидетели и отпечатки в Германии и Швейцарии! Не могло же ФСБ подкупить швейцарских и немецких криминалистов и следователей. Да у них теперь и денег таких нет!
      Значит, выходит, что как минимум в Швейцарии и Германии Иванов убивал по-настоящему. И во Франции убивал. Причем здесь, во Франции, его поймали за руку, вырвав из нее орудие убийства! Кроме того, его видели свидетельствующие против него заложники и видели десятки, если не сотни свидетелей на улице! Например, когда он выпихивал в окно заложников...
      Нет, тут инсценировка исключена! Не станет же ФСБ ради поддержания легенды устраивать спектакль с заложниками и стрелять французских полицейских, прекрасно понимая, что в этом случае их агент непременно окажется в руках следствия и может случиться большой скандал. А заподозрить французов в подыгрывании русским невозможно.
      Приходится признать, что заложники были настоящими. И трупы были настоящими. И, значит, Иванов не агент ФСБ, а действует на свой страх и риск.
      Пожалуй, так.
      Но даже если вдруг представить, что не так, то ему, Джону Пирксу, все равно лучше считать, что так. Потому что скоро ему выходить в отставку. И лучше выходить с пенсией, чем без нее.
      А если вдруг когда-нибудь выяснится, что он ошибся, что Иванов - агент ФСБ, то выяснится не теперь, выяснится потом...
      Вывод - ошибки не было. Была точно просчитанная и виртуозно разыгранная вербовка...
      Через день, когда из Америки пришел ответ на запрос Джона Пиркса, его правота полностью потвердилась.
      Именная сверка в базе данных ЦРУ показала, что майор Проскурин в оперативных подразделениях КГБ, ФСБ и прочих силовых структур не работает и никогда не работал. А те Проскурины, которые нашлись в списках, вряд ли могли кого-нибудь убивать, потому что заведовали складами и медпунктами.
      Идентификация названного Ивановым телефона тоже ничего не дала. По указанному Ивановым номеру находилась женская консультация. И всегда находилась...
      Получается, что Иванов что-то перепутал или... специально перепутал... Скорее всего, специально.
      А раз так, то вопрос закрыт: Иванов - одиночка. Причем очень ценный одиночка, потому что очень профессиональный, очень информированный и очень осторожный одиночка. И еще потому, что согласился работать на Америку.
      Не просто так согласился, а потому, что в этом убедил его он - Джон Пирке!..
      Остались пустяки - осталось вытащить Иванова из французской тюрьмы. И, получив его в полное свое распоряжение, допросить в спокойной, непринужденной обстановке где-нибудь в казематах форта Нокс-Грей, что в штате Небраска, имея в запасе не шесть навязанных французами часов, а столько, сколько нужно часов, и имея возможность привлечь к работе не дежурных психологов и переводчиков, а лучших психологов и переводчиков!
      И тогда он выложит все, что знает, - сам выложит, чтобы выслужиться перед правительством Соединенных Штатов Америки и получить вид на жительство и право воспользоваться всеми благами программы по защите свидетелей - то есть получить новую фамилию, новую биографию, новое место жительства, а если понадобится, то и новую внешность.
      Ну а если не захочет рассказать обо всем, что знает, по-доброму, если упрется, то можно будет применить к нему высшую степень дознания - убойный коктейль из гипноза, наркотиков, ультразвука, сыворотки правды и прочих поставленных на службу разведки научных методологий, после которых он скорее всего сойдет с ума, но до того, хочет того или нет, раскроет рот...
      В любом случае - промолчать ему не удастся.
      Но... Но лишь при одном условии - при условии, что он будет не здесь, что будет - там!..
      ГЛАВА 61
      На этот раз согласования много времени не заняли. Что было даже странно. Генерал Трофимов уже привык, что, для того чтобы утвердить план даже самой простенькой операции, которая требует расходования двухсот казенных рублей, нужно убить минимум неделю, убить кучу нервов и в конечном счете получить добро на ее усеченный втрое вариант и получить не двести, а сто рублей.
      А тут... тут все катит как по маслу!.. И даже лучше!
      Не успели они представить на рассмотрение начальства четыре варианта операции, как им буквально на следующий день вернули все четыре с пометкой
      "Требуется доработка!" Но доработка не по деталям, а по масштабности!
      - Что ты мне здесь накропал?! Что такое десяток шпиков в Париже! бушевало начальство. - Да их там через неделю каждая собака узнавать будет. И облаивать! Ты что, не знаешь, как такие операции делаются? Не помнишь? Забыл?..
      Вообще-то стал подзабывать, потому что возможности нынешней безопасности подрезали раз десять, пока совсем не кастрировали. Под корень! Раньше, в ту пору, когда еще не было ФСБ, а было КГБ, в средствах можно было не стесняться. Надо сто тысяч - на сто тысяч. Нужно поднять на прочесывание стрелковый полк пожалуйста! Требуется подводная лодка - будет тебе подводная лодка. Лишь бы результат был.
      И результаты были!..
      Ну не бегали раньше агенты КГБ в собственных костюмах, не ездили на операции на своих машинах и не покупали за свой счет машинное масло для смазки казенного оружия. А теперь - сплошь и рядом. Вот и отвыкли мыслить масштабно. Зато научились виртуозно затыкать казенные дыры личными ресурсами - то попросят жену рассыпающийся от древности китель заштопать, то тещу уговорят на встречу с информатором сходить, потому что больше некому сходить, то старых приятелей в оцеплении постоять, потому что на это людей уже не хватает.
      Но, оказывается, бывают и исключения из ставших уже почти нормой правил. Оказывается, можно и по-другому.
      - Иди - трудись! - приказало начальство. - И сильно там не стесняйся, не девица, чай, уже! Исходи не из возможностей, а из реальной необходимости.
      - Если из реальной - моих возможностей не хватит, - напомнил генерал.
      - А ты раньше времени меня не жалобь. Не хватит - добавим, - заверило начальство. - Ты только с этим делом не затягивай. Сколько тебе времени нужно?
      - Дня два.
      - Значит, один. Жду тебя завтра в это же время!..
      И слегка ошарашенный генерал Трофимов пошел перекраивать свои планы. Но обиды он не чувствовал, потому что кроить в большую сторону не обидно. Это тебе не резать по живому...
      Весь день и всю ночь генерал и майор ползали на коленях по развернутым картам и расставляли красные и синие фишки. Только теперь красных фишек и красных машинок стало больше, чем раньше. Гораздо больше.
      Утром планы были перекроены и пересчитаны. И были представлены на утверждение начальству.
      - Вот это другое дело, - одобрило внесенные поправки начальство. - Это не прежние казаки-разбойники. Это похоже на работу!..
      План боевой операции утвердили. Но не "А" и не "Б", а тот, что был ближе к середине алфавита. Тот, что предусматривал использование ресурсов не только подчиненных генералу Трофимову подразделений и не только мощностей Федеральной службы безопасности, но и внешней разведки, и МИДа. И, что интересно, на реализацию этого плана, несмотря на то что российские силовики сидели на голодном финансовом пайке, а расходы предполагались в валюте, деньги нашлись.
      Вот что значит высшая заинтересованность руководства. Не этого руководства, не своего. Другого руководства, которое негласное и имеет привычку принимать своих подчиненных в бане. Да и бог с ним, что в бане, раз после этого все так замечательно крутится!..
      Откладывать дело в долгий ящик не стали. Некуда было уже откладывать. Назначенный руководителем операции "Тайфун" генерал Трофимов дал отмашку, и расписанное по головам и минутам действо началось.
      Внешняя разведка, не зная сути операции, а зная лишь ту ее часть, за которую отвечала, используя ресурсы своей агентурной сети, начала искать выходы на полицейских чиновников, которых можно было бы использовать в качестве информаторов. Не бесплатно, конечно, а за франки, подарки и встречные услуги.
      МИД начал мероприятия по обеспечению дипломатического прикрытия задействованным в операции силам, проработал варианты возвращения Иванова на родину по их каналам и начал новую, еще более мощную атаку на французов, чтобы никто не заподозрил, что проблему с выдачей преступника можно решить как-то иначе.
      На этот раз МИД выступил с нотой, где в гораздо более жесткой форме (потому что терять уже было нечего) выражалась позиция правительства России в отношении особо опасного разыскиваемого министерством внутренних дел преступника, которого удерживает французская полиция, и выражалась уверенность, что правительство Франции проявит добрую волю...
      Под шум дипломатической канонады ФСБ сформировало и направило в Париж авангард готовящейся к заброске "пятой колонны" - группу обеспечения, которой предстояло, истоптав Париж, вымерять расстояния, привязав эпизоды плана к местности, подобрать машины, подкупить осведомителей из среды полицейских, снять квартиры и дома для размещения бойцов боевой группы, разработать основные и запасные маршруты эвакуации... И сделать много еще чего другого, потому что операция такого уровня требует очень серьезной и очень масштабной подготовки.
      Параллельно с ними, не зная о них, а зная только о себе, работала группа "наружки", сформированная из асов наружного наблюдения. Им была поставлена задача установить слежку за местами, где предположительно мог находиться "объект" - в первую очередь за полицейским управлением, за тюрьмой, за квартирой, где он удерживал заложников и куда могли привести заключенного для проведения следственных мероприятий.
      Еще одна группа филеров должна была пасти свидетелей недавнего происшествия - в первую очередь захваченных Ивановым и спасенных французской полицией заложников. Потому что, проследив заложников, которых следствие будет привлекать для дачи показаний, опознания преступника и очных ставок, можно выйти на "объект".
      И началась кропотливая каждодневная работа десятков профессионалов, работающих не за страх, а за совесть, потому что работающих не где-нибудь в средней полосе России, а в Париже.
      Полчаса или час филер, изображавший отдыхающего от праведных трудов туриста, высиживал в кафе, через окна которого был хорошо виден интересующий подъезд и были видны подходы.
      Потом он допивал свой кофе и уходил. И его место занимала влюбленная парочка, которая только и делала, что щебетала, целовалась и обнималась друг с другом, не отводя глаз от любимого личика, а на самом деле от улицы.
      Вдоволь наобнимавшись, нацеловавшись и нащупавшись, парочка уходила. Но улица не оставалась без пригляда, так как на перекрестке, прямо на асфальте, подстелив под себя смятую картонную коробку, располагался грязный и вонючий клошар, который просил у прохожий подаяние. И просил вплоть до вечера, пока его не сменяла еще одна парочка, которая тоже увлеченно целовалась и обжималась, но уже не на улице, а в припаркованной на обочине дороги автомашине...
      Ночью наблюдение велось с чердаков близрасположенных зданий с помощью биноклей, приборов ночного видения и видеокамер, закрепленных на парапете ограждения и водосточных трубах.
      На следующий день сценарий слежки повторялся, но повторялся в другой последовательности и совсем в другом месте. Одни и те же лица возле одного и того же объекта больше двух раз не светились.
      Столь масштабное и хорошо организованное наблюдение не могло не принести результата. И результат себя не заставил ждать...
      Но оказался он не таким, на который рассчитывали организаторы и вдохновители слежки. Оказался совсем другим... О котором они даже не помышляли!..
      ГЛАВА62
      - Нет, я не верю! - категорически заявил полицейский психолог. - Не мог он никого убить!
      - Да как же не мог, если убил, - возразил Пьер Эжени. - Причем не одного убил и не двух.
      - Не двух?.. А сколько? - заинтересовался психолог.
      - Шестьдесят человек, - сказал Пьер.
      - Сколько?! - ахнул психолог. - Шестьдесят?! Да вы что!.. Что вы такое говорите? Не мог он никого убить. Он курицу не способен зарубить! Вы посмотрите, посмотрите...
      И психолог развернул на столе результаты исследований.
      - Вот здесь, смотрите, - сто семнадцать баллов! Это же нижний предел, меньше просто не бывает. А здесь!.. И здесь!..
      - Мне баллы ничего не говорят, - извинился Пьер Эжени.
      - Ну хорошо, могу без баллов, - согласился психолог. - Тесты на общее интеллектуальное развитие... Вот смотрите - ниже среднего. Сильно ниже. Еще ниже... А преступление, я так понимаю, даже самое примитивное, надо спланировать, для чего учесть массу обстоятельств, продумать детали, придумать варианты действия, в зависимости от изменения внешних обстоятельств... И в самом процессе... Там тоже надо быть готовым принимать мгновенные, зачастую нестандартные, решения...
      А он не умеет принимать решения! Вот посмотрите, элементарный тест на сообразительность - нужно найти выход из положения в предложенной психологом ситуации. Примитивный выход, в элементарной, как дважды два, ситуации! И что мы видим?.. Он думал двадцать пять минут! Двадцать пять!.. А потом попросил дать ему другую задачу!
      А вы говорите!..
      - Но, может быть, он не интеллектуал, может быть, он человек действия? предположил Пьер Эжени.
      - Нет, не получается! У человека, как вы выразились, действия должна быть как минимум воля. А у него ее нет. То есть получается, что он не способен ни принять самостоятельного решения, ни воплотить его в жизнь, потому что у него нет для этого никакого инструментария! Он - классический портрет усредненного обывателя в худшем его проявлении. Он может смотреть телевизор, читать газеты, выполнять простейшую работу, если она ему хорошо знакома и если ему четко сформулировать задачу. Но он не способен совершить никакой неординарный, выходящий за рамки его привычек и стереотипов поступок, как вы не способны вдруг, ни с того ни с сего, стать балери -ной!
      А вы говорите, что он убил!..
      Слова эксперта звучали убедительно.
      - Но, может быть, он это делал специально? - предположил Пьер. - Чтобы ввести вас в заблуждение.
      - Как специально? - поразился наивности собеседника психолог. - Вы поймите, эти исследования построены таким образом, что обращаются к подсознанию человека. Скажите, вы можете управлять своими инстинктами? Например, увидеть сон, который хотите увидеть?
      - Нет, - честно признался Пьер.
      - А сделать так, чтобы у вас не текла слюна при виде еды, когда вы голодны?
      - Тоже нет...
      - Так вот, он тоже не может! Ведь это ПОДсознание, - выделил приставку "под" психолог. - Или вот, к примеру, болевой порог... Посмотрите, посмотрите, - сунул психолог в руки Пьеру какие-то листы. - Мы же даже не смогли его проверить, он же орет от любого булавочного укола. Он орет, даже когда с ним ничего не делают, просто так, на всякий случай.
      Нет, я категорически не согласен с выводами следствия. Я вынужден выразить свой протест! Иванов не мог никого убить. Это невозможно! Это какая-то ошибка!...
      Ну вот, дальше - больше, расстроился Пьер. Потому что это был не первый протест, это был второй протест. Первый, в виде особого подшитого к делу мнения, выразил психиатр, освидетельствовавший Иванова на предмет вменяемости.
      - Но, может быть, вы ошиблись, что-нибудь не доглядели, - высказал робкое предположение Пьер.
      - Если вы не верите мне, можете найти другого эксперта, но я уверен, что он вам скажет то же самое!..
      Разговор был закончен, и был закончен на неприятной для Пьера ноте, потому что протесты консультантов ставили под сомнение всю работу следствия. Он попал в вилку - с одной стороны были экспертизы и заложники, которые категорически свидетельствовали против Иванова, с другой - не менее категорические выводы психологов! А сверху начальство, которое может усомниться в его профессионализме.
      - Хорошо, давайте проведем следственный эксперимент, - предложил Пьер Эжени. - Давайте попробуем разобраться на месте...
      И распорядился привезти на место происшествия - в квартиру, где происходили недавние события, Иванова и заложников.
      Стороны привезли и развели по дальним углам комнаты, как боксеров на ринге.
      - Начнем все с самого начала, - попросил Пьер присутствующих. - Кто первым увидел преступника?
      - Я! - сказала хозяйка квартиры. - Он стоял там, на лестничной площадке. С пистолетом.
      - Этот стоял? - показал Пьер на пристегнутого наручниками к полицейскому Иванова.
      - Этот! - кивнула заложница.
      - Этот?! - не поверил психолог...
      - Что было потом?
      - Он выбил дверь, ворвался внутрь и послал того, второго, за соседями.
      - Вы точно помните, что он послал, что тот не сам пошел?
      - Точно! - без всякого сомнения сказала женщина. - Он ткнул в него пистолетом, и тот побежал. А когда тот вернулся, он приказал нас связать.
      - Иванов приказал? - совсем обалдел психолог.
      - Ну да, Иванов.
      - Так и было, - подтвердил слова жены ее муж.
      - А почему вы решили, что он приказал? Ведь вы не знаете русского языка? задал провокационный вопрос психолог.
      - А зачем язык? И так все было понятно, - сказала женщина. - Этот, покосилась на Иванова, - на него кричал, а тот все время оправдывался, а если возражал, то этот грозил ему пистолетом...
      Значит, пистолет все время был у Иванова. А у кого пистолет, тот, как известно, и главный, - подумал Пьер Эжени. - Значит, все-таки Иванов...
      И обратился к свидетельнице.
      - Это вас он пытался выбросить в окно?
      - Меня, меня, - закивала та. И с ненавистью посмотрела на Иванова.
      - Он... вас... из окна? - чуть не захохотал психолог.
      - Он! - совершенно серьезно подтвердила потерпевшая.
      - Это не я, не я... Это все он, товарищ Максим, - запричитал, протестуя Иванов.
      - Как он, если в окне видели вас?! - возразил Пьер Эжени. - Видели, как вы толкали женщину вниз, а она цеплялась за подоконник!
      - А он меня заставил! - объяснил Иванов.
      - Как он мог заставить вас что-то делать, если пистолет был у вас? - опять возразил Пьер Эжени.
      - Мог! - убежденно заявил Иванов. - Он мне грозил!
      - Чем? Если пистолет был у вас!!
      - Он мне кулаком грозил!..
      Пьер чуть дар речи не потерял от удивления. Нет, он точно того... Прав психолог! Но... не прав! В главном не прав!
      - А в окно вы выталкивали своего напарника тоже по его указке? - не сдержался, закричал Пьер.
      - Ну да, по его, - согласился Иванов. - Это товарищ Максим все придумал!
      - Не слушайте его, не верьте ему, это он, все он! - закричала, забилась в истерике женщина. Но все было понятно и без ее криков.
      "Нет, не может он быть дураком, - подумал Пьер. - Дурак такое придумать не способен!.."
      - Ну, что скажете? - обратился он к психологу.
      - Я не знаю... не понимаю... Он не мог. В принципе не мог!.. Уровень интеллекта... Воля...
      - Не мог?! - закричали возмущенно заложники. - Да он нас чуть не убил! Мы вот здесь сидели, а он вон там с пистолетом стоял. А потом пальцы отрубил! Он бандит, гангстер, убийца!,.
      И вдруг, что-то сообразив, завопили:
      - Не верьте ему - он с ним заодно! Он его покрывает.
      Испуганный психолог попятился к двери.
      - Да, наверное... может быть... - бормотал он. - Может быть, мог...
      Когда психолог выбежал на улицу, он столкнулся с влюбленной парочкой, обтирающей стену дома возле подъезда.
      - Пардон! - извинился он и побежал дальше. Но парочка ничего не заметила. Парочка увлеченно, ни на кого не обращая внимания, целовалась...
      ГЛАВА 63
      Встреча была назначена на четырнадцать двадцать. Джон Пирке пришел в четырнадцать девятнадцать, потому что на такие встречи опаздывать нельзя.
      Он встал в условленном месте, сунул, как его просили, левую руку в карман, в правую взял указанный ему журнал, развернув его названием в сторону улицы.
      В четырнадцать двадцать одну возле него притормозило такси.
      - Вам в аэропорт Орли? - спросил его по-английски водитель.
      - Нет, Шарля де Голля. Но не сегодня, завтра в полдень, - произнес отзыв Джон Пирке.
      Водитель распахнул дверцу.
      Садясь в такси, Джон рисковал, но другого выхода не было. В операциях, проводимых вне пределов США, ЦРУ не любит использовать своих людей. Не потому, что их жалко, просто грязные дела на чужой территории всегда лучше делать чужими руками.
      Минут пятнадцать такси кружило по улицам Парижа, потом свернуло в переулок.
      - Пройдете прямо, до первого светофора, потом направо, спуститесь на набережную и сядете на первый прогулочный пароходик. На верхней палубе, на крайнем в последнем ряду сиденье найдете журнал. Откроете седьмую страницу.
      Джон Пирке прошел прямо, повернул направо и спустился на набережную. Пароход подошел через три минуты.
      "Хорошо у них все организовано, - подумал он. - Причем таксист наверняка не их, наверняка подставной, выполняющий одноразовые поручения, и если его взять, то все равно ничего не узнаешь".
      Пароходик был почти пустой Джон Пирке поднялся на верхнюю палубу, нашел крайнее в последнем ряду кресло и увидел там журнал. Между седьмой и восьмой страницей был вложен листок с распечатанным на принтере текстом. Его просили через час быть в соборе Нотр-Дам, где нужно сесть возле третьей колонны справа от алтаря. И просили сразу после прочтения уничтожить записку.
      Джон Пирке разорвал лист на мелкие кусочки и, скатав из них несколько плотных шариков, бросил их за борт.
      Через час он сидел в соборе возле третьей колоны. Внутри было сумрачно и гулко. Сотни людей брели мимо, расходясь в стороны, останавливаясь, задирая вверх головы. Вспыхивали короткие молнии фотовспышек.
      - Здравствуйте, - тихо сказал присевший рядом человек. - Идите на улицу и ждите меня на мосту через Сену. На том, что слева.
      Джон Пирке встал и пошел на улицу.
      Через полчаса к нему подошел тот самый мужчина и, слегка кивнув, прошел мимо. Джон Пирке двинулся за ним. И шел довольно долго, пока не услышал, как его кто-то позвал.
      - Садитесь.
      Он сел в черный "Шевроле", который тут же тронулся с места.
      - Вы, кажется, хотели меня видеть? - спросил его мужской голос с заднего сиденья. Джон попытался обернуться.
      - Сидите, как сидите, - сказал голос. - Я вас слушаю.
      Разговаривать с сидящим за спиной человеком было неудобно, но на это и был расчет.
      - Мне подсказал, как на вас выйти... - начал издалека Джон Пирке.
      - Короче, - сказал мужчина. - У нас мало времени. Что вам нужно?
      - Мне нужно вытащить из полиции одного человека.
      - Это не в наших силах. Если бы мы могли, мы бы в первую очередь освободили своих людей.
      - Вы меня не поняли - основную работу мы берем на себя. Но часть хотели бы поручить вам.
      - Что именно?
      - Вступить в контакт с нужными нам лицами, передать им деньги, организовать встречу и транспортировку того человека, о котором я говорил.
      -Все?
      - Все.
      Мужчина быстро понял, что от него требуется.
      - Вы хотите прикрыться моими людьми, чтобы, если дело не выгорит, искали их, а не вас, а если поймают, то вы останетесь в стороне, потому что все спишут на нашу организацию?
      "Быстро просчитал, - восхитился Джон Пирке сообразительностью собеседника. - Все так - лучше, чтобы в контакт с французами вступали они. Если дело провалится - ЦРУ останется в стороне. Если нет - тоже. А им терять нечего, на них и без того достаточно висит..."
      - Что вы берете на себя? - спросил мужчина.
      - Общий план действий, проработку деталей, контакты, деньги, прикрытие.
      - Что предлагаете нам?
      - Деньги.
      - Сколько?
      - Сто тысяч долларов, - назвал Джон Пирке цену услуги.
      - Деньги меня не интересуют, - ответил мужчина.
      - Что тогда?
      - Программа защиты свидетелей.
      - Это невозможно! - покачал головой Джон Пирке. - Нас не поймут.
      - Тогда я беру вас в заложники, - сказал мужчина. И Джон почувствовал, как ему в бок ткнулось дуло пистолета.
      - Вы что? - испуганно зашептал он. - Мы так не договаривались!
      - У вас свои методы, у нас свои, - спокойно сказал мужчина. - Вам нужна помощь, нам нужна ваша программа. И нам придется договориться.
      - Хорошо, кто? - спросил Джон Пирке.
      - Успокойтесь, не я, - ответил мужчина. - Кто-то из наших людей, но я еще не знаю, кто. Просто нам нужны пути отхода.
      - Сколько их будет? - уточнил Джон Пирке.
      - Двое или трое.
      - Один, только один! - твердо сказал Джон. Потому что заранее предполагал, что одних денег для заключения сделки будет мало, и получил принципиальное согласие на укрытие на территории США одного человека. И это была не цена, потому что была цена не за Иванова. Эти люди могли пригодиться и в дальнейшем.
      - Мне нужны гарантии, - после долгого молчания сказал мужчина.
      - Мне тоже, - ответил Джон Пирке.
      - Мои гарантии - слово! А ваши... Ваши - расписка.
      - Лично от меня? - уточнил Джон Пирке.
      - От вас, но от имени вашей организации.
      - Это невозможно, - ответил Джон Пирке. Потому что это действительно было невозможно. Если эта расписка где-нибудь, когда-нибудь, пусть даже не через год, пусть через пять лет всплывет, разразится жуткий скандал. - Я не могу дать вам расписку, потому что не знаю, в чьи руки она может попасть. Подумайте, что вас может устроить еще?