Чтобы случайно чего-нибудь не пропустить, они избивают хозяев и отрезают им кинжалами пальцы и уши. После чего хозяева вспоминают, куда у них случайно завалились деньги.
      Эти "гости" не прячут своих лиц под масками, как это делают русские солдаты. И не скрывают своих намерений. Они выводят всех найденных в доме мужчин на улицу, где ставят на колени и, вытащив кинжалы, перерезают им глотки.
      Черная, невидимая в темноте кровь потоками льется в пыль, застывая там бесформенными лужами.
      В грудь уже мертвым жертвам "гости" всаживают кинжалы, которыми припечатывают к телам листы бумаги или картона от разорванных коробок, на которых написано, что это изменники и предатели, служившие русским.
      Хотя никакие они не предатели и никогда не сотрудничали с русскими, а напротив, вредили им и, может быть, даже тайно помогали партизанам.
      Но их все равно убили! Жестоко!
      Случается, что ночные гости убивают религиозных деятелей. Не православных - своих!
      Возможно, конфликт вызван чисто схоластическими спорами и им просто не нравится, как тот истолковывает те или иные суры Корана. Из-за чего они стреляют муфтию в грудь из пистолетов и автоматов или отрезают голову.
      Смерть муфтия вызывает широкий резонанс. Потому что муфтий в Чечне - лицо уважаемое и неприкосновенное. Когда муфтия расстреливают русские солдаты, это еще понятно, но когда свои...
      Муфтиев расстреливают, когда они, ссылаясь на Коран, призывают чеченский народ к миру. Кому-то это не нравится, кто-то истолковывает это как предательство и, придя ночью, объясняет, что так делать нельзя...
      Объясняет не ему, объясняет другим муфтиям - убивая этого...
      И убивают старейшин, которые сотрудничают с русскими. Даже если они сотрудничают по поводу распределения гуманитарной помощи.
      Но ожидаемого результата такие расправы обычно не приносят, а лишь вызывают у мирного населения раздражение, потому что никто не против того, чтобы боевики отрезали головы русским солдатам или даже медсестрам, но нельзя поднимать руку на уважаемых людей!..
      Иногда ночным гостям везет, и тогда они берут в плен иностранцев. Они вообще очень любят иностранцев, потому что у них всегда есть чем поживиться.
      - Я есть американский гражданин! - кричат иностранцы, уверенно демонстрируя свои паспорта и визитные карточки, думая, что сейчас все испугаются их авианосцев. - Я не участвуй ваша война. Я корреспондент Си-эн-эн!
      Ну и что?
      И хорошо, что корреспондент, значит, у него есть при себе дорогая видеокамера, фотоаппарат, карманный компьютер и разные, которые он раздаривает русским офицерам, сувениры. И обязательно будут наличные доллары, потому что в Чечне банкоматов нет!
      Корреспондента, угрожающего Чечне "Бурей в горах" и шестым американским флотом, лупят прикладом по голове, выворачивают карманы, вытаскивая доллары, отбирают все, что у него есть, и волокут с собой, в надежде, что его Си-эн-эн за него заплатит. Пленника снимают его же камерой и передают кассету каким-нибудь миротворцам. Но американцы жуткие скряги и за своих работников не платят - ни цента, требуя при этом вернуть аппаратуру и фото- и видеоматериал!
      Тогда им посылают еще одну кассету, где корреспондент выглядит хуже, чем на первой, и уже никому никаким флотом не угрожает, а умоляет заплатить за него деньги. Любые!
      Но если заплатить за этого, то чеченцы, отпустив его, тут же украдут другого, потому что поймут, что воровать корреспондентов даже выгоднее, чем баранов.
      Чеченцы получают отказ и в сердцах приканчивают пленника, подбрасывая его тело - целиком или частями - куда-нибудь на дорогу.
      Умирают иностранцы по-разному: некоторые - умоляя о пощаде, теряя свое лицо и хватая палачей за ноги, другие - торгуясь до самого конца и суля за свою, но только оставленную на плечах голову хорошие деньги. Достойней всего умирают разные миссионеры и женщины. Они просят пять минут, быстро молятся и, встав на колени, говорят, что готовы...
      Но иногда трагедии удается избежать. Иногда русские спецслужбы, демонстрируя поразительную осведомленность и выучку, вызволяют иностранцев из плена в считанные часы. Живыми и невредимыми. Правда, в обмен за это тоже требуют денег и подробного рассказа о кошмарах, пережитых в плену.
      Пленники, рыдая перед видеокамерами, рассказывают жуткие истории, которые западные каналы все равно не показывают.
      Хуже всего, когда все эти безобразия совпадают с неофициальными визитами непризнанных чеченских правителей в европейские страны. Что сильно подпорчивает имидж мужественных кавказцев, позирующих перед видеокамерами в папахах, с кинжалами на боку. Потому что резать головы - это нецивилизованно Особенно какими-то там кинжалами, а не, к примеру, посредством гильотины.
      Но что поделать - ночные гости никаким правителям не подчиняются, никаких договоренностей не соблюдают и ни с кем свои планы не согласуют. Они приходят, когда хотят и за кем хотят.
      Тук-тук...
      - Эй, открывайте!
      Чья-то смерть пришла...
      Глава 56
      У генерала Самойлова все было готово - были готовы люди, оружие и вертолеты. И был готов детально проработанный план. Дело было только за приказом. За отмашкой...
      А там - "по коням!" - полтора часа лету до Чечни военным "бортом", на той же полосе перегруз в армейскую "вертушку", подскок до места, десантирование на заранее подготовленную площадку, быстрый, на коротких дистанциях бой и мгновенная эвакуация на той же, которая еще не успела горючку сжечь, "вертушке".
      И - обратным порядком: подскок "вертушкой" - военный борт аэропорт Чкаловск - Лубянская площадь - лифт на третий этаж.
      На все про все - пять часов с небольшим хвостиком.
      Если, конечно, оставить за скобками многонедельную подготовку его людей, которые роют носом землю на месте.
      И все - и будьте любезны - известный чеченский полевой командир Абдулла Магомаев сидит в Москве, на Лубянке, в его кабинете, сам не понимая, где он находится и как там оказался!
      Но это все возможно лишь пока - пока стараниями Ходока и командированных в Чечню его ребят можно отслеживать местонахождение объекта.
      А что будет завтра - неизвестно!
      Так что тут лучше поторопиться!
      Генерал вышел на начальство с очередным рапортом.
      И получил по носу. Получив отказ!
      Его ушедший по команде рапорт, побродив по этажам Лубянки, вернулся назад с облеченной в нейтрально-обтекаемую форму резолюцией:
      "Считаю несвоевременным".
      И роспись в пол-листа.
      По форме - вежливая отписка.
      По сути - категорический отказ. Если не сказать - отлуп!
      А на словах генералу просили передать, что с чекистскими замашками пора завязывать, что мы живем в правовом, демократическом государстве, где преступников может приговаривать или миловать только суд!
      Вот так!
      Генерал попробовал сунуться к вышестоящему начальнику, но тот лишь развел руками.
      - А что я могу сделать, это не мое решение! Это их решение, - и многозначительно поглазел на потолок. - Моя бы воля - я бы их всех до одного перемочил.
      Возможно, предложение генерала шло вразрез с линией... чуть не ляпнул - "партии". Хотя, по большому счету, - в чем разница? Партии, кланы, группировки, шайки-лейки - как их ни назови могут быть разными, но линия у них у всех все равно одна - под Хозяина. Раньше, еще при генерале Ермолове, была установка жечь аулы и вырезать всех без разбора. Жгли и резали. Потом переселять чеченцев в степи Казахстана. Переселили. Потом оттуда возвращать. Вернули. Потом - "мочить в сортире". Попытались. Теперь, не исключено, их из этих сортиров придется извлечь, отмыть и дружить домами.
      Так что, возможно, генерал дал маху, состряпав свой план под ту еще, которая вышла из моды, установку. Заявился, старый дурак, на придворный бал черным вороном, в то время как все остальные вырядились под голубей мира.
      Ладно - проехали...
      Наверное, утешить генерала могло то обстоятельство, что отказали не ему одному. Отказали в том числе Тромбону! О котором генерал не знал, но которого очень хорошо знал под именем Аслана Салаева - подручного Абдуллы Магомаева.
      Тромбона с его предложениями просто проигнорировали!
      Не пожелало командование наносить по базе боевиков массированный ракетно-бомбовый удар. Как, впрочем, точечный тоже. Что было непонятно - потому что как раз бы теперь, пока террористы собрались все вместе, их и прихлопнуть! Всех и разом! И можно, с чувством выполненного долга, убираться домой...
      Но, как видно, на этот счет у командования были какие-то свои соображения. Какие - Тромбон понять не мог, как ни пытался. Но приказы командования не обсуждал и даже не подвергал сомнению, а исполнял, потому что был военным. Не все то, что представляется единственно верным из окопа, так же видится из штабного НП. Командиры, они сидят выше, и поэтому обзор у них больше.
      Возможно, они отказали ему из-за него. Сохранили жизнь всем террористам, единственно для того, чтобы не подставить его. Чтобы сохранить для каких-то будущих дел.
      Не исключено...
      Потому что, сидя в тылу "чехов", Тромбон не мог с уверенностью сказать, что знает, для чего здесь находится! Вначале не мог и теперь тоже! В этой игре он был всего лишь пешкой, которую передвигали по кавказскому театру военных действий, разыгрывая какие-то свои, о которых он не догадывался, комбинации. Разведчик не должен знать много, должен ровно столько, сколько ему допустимо знать в данный конкретный момент.
      Это - не недоверие. Это - расчет.
      Ведь понятно, что далеко не всем из них удастся благополучно перейти "линию фронта". Многие попадутся в самом начале, других раскроют в первые же дни и недели их работы, кто-то сам перейдет на сторону врага - потому что такое тоже бывает. Если они будут знать все - то все. что они знают, они расскажут врагу. Если не будут знать почти ничего - то расскажут лишь то, что знают. То есть очень немногое.
      В Службе внешней разведки дело обстоит, наверное, чуть иначе, но у них, в военной, именно так. Военные разведчики такой же расходный материал, как бойцы передовых частей. Их разбрасывают над территорией противника, как семечки. Как зерна одуванчика, которые на своих парашютах летят над землей, падают на землю и приживаются, пускают корни. Но далеко не все единицы.
      Во время Второй мировой их перебрасывали через линию фронта десятками тысяч, наспех, кое-как состряпав легенду и на коленке и от руки нарисовав липовые документы.
      Большинство попадались сразу же, опознанные и схваченные первыми же военными или жандармскими патрулями, и ими, как елки гирляндами, увешивали виселицы во дворах гестапо и заполняли расстрельные рвы.
      Другим, которых были тысячи, везло больше - они проскакивали и успевали сообщить в Центр полезную информацию, что-нибудь взорвать или ликвидировать какого-нибудь высокопоставленного офицера.
      Немногие, но все равно сотни закреплялись, организуя разветвленное подполье, устраиваясь на хорошие должности в полицию и комендатуры, попадая в абверовские спецшколы.
      Десятки становились известными разведчиками.
      Единицы доживали до конца войны. Не благодаря - вопреки!..
      В чеченских кампаниях все было, конечно, по-другому. Но... все равно было так же! Потому что по тем же самым военным лекалам. И тогда становится понятно, что Тромбон был не один, что таких, как он, было много. Они перебегали к врагу под видом дезертировавших из частей солдат и офицеров, втирались в доверие, прикидываясь прибывшими воевать за свободу Ичкерии украинскими националистами и прибалтийскими снайперами, просачивались через порядки федеральных войск, изображая из себя дагестанских добровольцев и религиозных фанатиков из Татарстана. Путей было много, итог часто - один.
      Многих разоблачали.
      Многие погибали в боях с федералами.
      И на минных полях, потому что мины не понимают, где свои, где чужие.
      Кто-то не выдерживал проверок - и, убив несколько пленных, своих же ребят, разворачивал автомат в сторону боевиков, успев положить три или четыре "духа", до того как умереть самому. И тем срывал задание, о сути которого еще даже не знал!
      Но очень много было тех, которым везло. Хотя бы потому, что готовили их лучше, легенды прорабатывали на совесть, а документы выдавали первоклассные. В этой войне процент выживших был выше, чем в той - Отечественной.
      Тромбону тоже повезло. Он удачно прошел через "нейтралку", прошел все проверки и уцелел в боях. Он уже успел передать в Центр немало полезной информации - про заложенные фугасы, схроны оружия, места засад и предполагаемые маршруты рейдов боевиков, он уже спас десяткам, а может быть, сотням бойцов жизнь, нанеся врагу урон больший, чем иная мотострелковая рота. Но теперь, когда и даже смог "выбиться в люди", он мог сделать больше. Теперь с него спрос был другой. Так что не исключено, его размен на жизни террористов и даже жизнь полевого командира Абдуллы Магомаева его командиры посчитали убыточным.
      Кто знает - на какое поле его двинут дальше. И не выйдет ли он, шагая по этим полям, в ферзи и не поставит ли мат самому королю!...
      Ему отказали. Но это ровным счетом ничего не значило.
      Или, может быть, все же значило?..
      Или значило многое?..
      Кто их, разведчиков, разберет. Без бутылки!..
      И с бутылкой - тоже!..
      Глава 57
      Виктор Павлович снял военную форму и надел гражданское платье. Потому что сегодня он шел на свиданку. С одним из сексотов.
      А через час с другим...
      А через два - с третьим...
      Сегодня он встречался с ними не только для того, чтобы узнать, где и что заминировано и кто кому загнал партию ворованных гранатометов. Сегодня его задачей было "слить" им информацию. Сегодня, расспрашивая о каких-нибудь пустяках, он должен поинтересоваться у них местонахождением чеченцев, которых власть подозревает в случившемся накануне убийстве главы уважаемого всеми тейпа. И предупредить их, чтобы они держали язык за зубами. Потому что, чем больше он будет настаивать на секретности, тем вернее они растрезвонят о том, что узнали, по всей округе. И тогда информация быстро дойдет до ушей тех, кому она предназначена, - до родственников погибшего, которые поклялись отомстить виновникам.
      И, значит, через денек-другой они придут к нему, чтобы узнать подробности. За которые он запросит деньги, причем не маленькие. Потому что если расскажет им то, что они хотят знать, бесплатно, то это вызовет подозрение: ведь все знают, что русские милиционеры и военные "берут", и "берут" с удовольствием! Он хорошенько поторгуется, чтобы набить себе цену, а потом "сдаст" им все, что знает.
      А он знает немало - знает главное: имена убийц и доказательства того, что убили именно они!..
      Хотя, честно говоря, сомневается, что это сделали те, на кого он укажет. Не резон им, после долгой, кровопролитной междоусобицы, наконец-то помирившись и побратавшись, вновь нарываться на кровную месть. Скорее всего это - подстава.
      Кому она понадобилась - не его ума дело. Его - хорошо оформить и убедительно, так, чтобы поверили, "слить" подготовленную кем-то другим "дезу".
      Для чего - ему тоже не сказали. Но догадаться было нетрудно. Кому-то, как видно, понадобилось столкнуть лбами два самых сильных в районе тейпа. Если потерпевшие поверят в сфабрикованное дело, то они, не мешкая, отправят к праотцам кого-нибудь из обидчиков. А те, тут же ответив, - кого-нибудь из их родственников! А в свою очередь...
      И тогда пойдет-поедет!..
      И даже если они через какое-то время догадаются, что их подставили, то ничего изменить уже будет нельзя, потому что появятся настоящие жертвы, счет которым пойдет, возможно, на десятки.
      И это - хорошо!
      Потому что и тот и другой тейп к русским не благоволят, с властями не дружат, всячески - тайно и явно - поддерживая сепаратистов. А теперь у них, кроме борьбы с русскими, появятся другие заботы...
      Но даже не это, скорее всего, главное.
      Главное - что рекруты, направляемые чеченскими тейпами на войну, обычно кучкуются по клановому принципу, объединяясь в "родственные" бандформирования. Свои - к своим. И вряд ли они, узнав об убийстве, останутся в стороне от общей драки. Они ребята горячие, несдержанные, и, значит, есть шанс, что тоже начнут резать и стрелять друг друга, подрывая тем мощь бандформирований! Отчего в выигрыше останется третья сторона, интересы которой представляет Виктор Павлович!
      Вот и вся нехитрая комбинация...
      В идеале, если в этот межклановый пожар вовремя подкидывать новые сухие поленья и не лениться раздувать огонь, то в Чечне может разгореться пламя маленькой гражданской войны. И тогда федералам здесь делать будет нечего, потому что их работу станут делать за них сами "чехи", ожесточенно "моча" друг друга, и, не исключено, лет через десять смогут извести под корень все мужское население... А женщин завоевать будет пара пустяков - женщины сами сдадутся на милость победителей. С превеликим удовольствием!
      Так рассуждал Виктор Павлович...
      Единственное, в чем он ошибался, так это в том, что убийство, как он подозревал, совершили "свои". Нет - не "свои"! Убийство совершили чеченцы!
      Те, что убивают чеченцев!..
      Глава 58
      Эти чеченцы хотя выглядели в точности как настоящие, говорили на родном языке и имели чеченские корни - были не настоящими чеченцами. Эти чеченцы давно не жили у себя на родине, обосновавшись в России, где занимались исконным чеченским промыслом - разбоем, похищениями и убийствами.
      Чеченцы "крышевали" рынки, предприятия и целые районы, "наезжая" на бизнесменов, которые должны были платить им дань. Платить соглашались не все. И тех, кто отказывался платить, чеченцы жестоко избивали, отрезали им пальцы и уши и убивали, так что отказников было немного. Вначале. Но потом, когда российский бизнес стали централизованно забирать под себя милицейские "крыши", ситуация изменилась - "чехов" стали потихоньку отстреливать и стали сажать, отправляя в места не столь, но все равно отдаленные. В Сибирь. Где было холодно и нужно было, чтобы не замерзнуть, работать - не так, как они привыкли, а топором и совковой лопатой. Чеченцы бунтовали, наматывая себе сроки. Отчего сидеть должны были как раз до второго пришествия...
      Но нашлись добрые люди, предложившие им выход. Из зоны. Предложили скостить им сроки за примерное, которым они никогда не отличались, поведение.
      - А чего нужно делать? - спросили они.
      - То, что вы умеете.
      Они не умели ничего, кроме как грабить и убивать.
      - Ну вот, а говорите "ничего"!..
      Чеченцев просили написать апелляции, которые, как ни странно, получали ход. А тех, что имели особенно большие сроки, актировали по причине несуществующих тяжелых заболеваний.
      Добрые люди оказались мало того что добрыми, но еще и всесильными!
      Чеченцев досрочно выпускали... но не на свободу. Их загружали в "воронки" и отправляли на "армейские" сборы, где охраняли даже лучше, чем в тюрьме. Там им объясняли, что чеченский народ обманули нехорошие люди, которые желают всяческих бед их республике, вместо того чтобы желать добра. Объяснили очень доходчиво, потому что не на словах.
      Чеченцы быстро проникались бедами своего народа и клялись служить ему верой и правдой. Но их клятвам никто не верил. Верили - делам!
      Отчего досрочно освобожденным зэкам пришлось состряпать на самих себя добротный, в виде кучи подписанных бумаг и данных против самих себя показаний, компромат. И пришлось выехать в Чечню, где поучаствовать в "зачистках", запачкавших их руки кровью. Кровью их соплеменников.
      Так что деваться им было некуда.
      Перед ними распахнули ворота тюрем, чтобы тут же повязать круговой порукой. Которая, в отличие от решеток, не видна невооруженным глазом, но надежней тройных заборов, "вертухаев" с "АКМами" и ментовских собак.
      Их выпустили - но подвесили на коротком поводке.
      Из них организовали бандитские шайки, которые под видом партизан шастали по Чечне, выискивая жертвы. Не сами по себе - по наводке.
      Им называли район, населенный пункт, улицу, номер дома и фамилии и имена людей, проживающих по указанному адресу. И говорили, с кем разобраться раз и навсегда, а кого только попугать.
      Они шли по адресу, и пугали, и убивали.
      И, конечно, грабили. Что было их, оговоренным контрактом, правом. Все найденные в доме деньги и ценные вещи были по праву их добычей. По праву захватчиков.
      Во все времена войскам отдавали города и целые страны на разграбление. Обычно на три дня, в течение которых воины могли беспрепятственно набивать заплечные торбы и обозы добычей. Или целые составы, как это делали высшие офицеры во время Второй мировой. А раз офицеры, то и солдаты не брезговали брать на штык в сытой Европе часы, портсигары и чулки "для жинки".
      Эти - тоже брали. Но эти, в отличие от "тех", не воевали, эти - только грабили. И еще убивали, прикалывая к груди жертвам патриотические агитки.
      Иногда их - когда они уж совсем зарывались "обезвреживали", рапортуя об очередной победе федеральных сил над повстанцами. Их тела демонстрировали журналистам и потерпевшим, которые опознавали в них грабителей и убийц своих близких. Тоже чеченцев.
      Для того чтобы все, кому это было интересно, могли убедиться, что чеченская война - это не только война чеченского народа с русскими оккупантами, но и чеченцев с чеченцами тоже. И получается, что никакая это не захватническая война, а гражданская. То есть сугубо внутренняя, в которой, как в любви, все третьи лишние!
      Ну а сами чеченцы получали лишнее подтверждение тому, что народные освободители никакие на самом деле не освободители, а обыкновенные бандиты. А освободители, выходит, те, кто освобождает население от творимого ими произвола.
      Разгромленный "партизанский" отряд сменял новый, который продолжал начатое своими предшественниками дело - то есть грабил и убивал...
      И не они одни - другие тоже. Потому что там, где идет война, там обязательно всплывает на поверхность разная накипь. Все те, кто раньше, боясь закона, сидел смирно, а когда загремели пушки и наступил беспредел, решили погреть на всем этом руки.
      Вот и поди разберись, кто это вырезал в Чечне очередную семью - настоящие партизаны, лже- или случайные, никому не подчиняющиеся бандиты...
      Глава 59
      Информации было много.
      Информация шла по каналам внешней разведки - от нелегалов и работников посольств, под крышей которых трудились "наши люди", в том числе от советника по культуре в одной из стран Юго-Восточного региона, скрывавшего свое истинное лицо и намерения под псевдонимом Икс и постоянно встречавшегося с торговцем оружием Игреком, который торговал с Зетом, снабжавшим чеченскую оппозицию современным вооружением...
      От Дервиша, который был арабским боевиком, являясь на самом деле израильским агентом, работающим на Россию...
      И не только от него...
      Информация исправно поступала от Тромбона, под именем Аслана Салаева внедренного в лагерь боевиков...
      И от десятков других таких же Тромбонов...
      От человека генерала Самойлова по кличке Ходок...
      Поступала по линии МИДа и непосредственно в аппарат президента от "дружественных" нам иностранных разведок.
      И по линии МВД тоже. Потому что милиция имеет своих сексотов и осведомителей, которые работают в том числе и по чеченским группировкам, сообщая о том, что там видели и слышали...
      О том же толковали "перебежчики" с той стороны, которые решили искупить свою вину ценой предательства.
      И захваченные и допрошенные с пристрастием чеченские "языки". Которые знали пусть не много, но все же кое-что знали...
      Об этом рассуждали в кулуарах...
      И говорили, и писали журналисты...
      Об этом твердили все кому не лень. В том числе народ, который, как всегда, безмолвствует, но на кухнях не молчит...
      Это был секрет Полишинеля. Потому что то, что знают двое, то знают... Да - все знают!..
      Глава 60
      Бомба была готова. На вид бомба была чистенькая. Но начинкой и сутью своей - "грязная".
      Внутри бомбы был пластит, пластит вкруговую обложен радиоактивной "грязью", "грязь" - присыпана плотно утрамбованной пылью и запаяна в свинцовые, чтобы не фонить, контейнеры, которые легли в металлические бочки...
      Теперь оставалось лишь доставить эти бочки в назначенное место, выставить таймер взрывателя на нужное время и...
      - Очень хорошо, - сказал Абдулла Магомаев.
      И даже не спросил - сколько... Потому что не барана покупал, потому что предлагаемое ему оружие стоило любых денег. Он заказал эти бомбы, сказав, что будет платить за них не скупясь, и исполнители тут же нашлись. Все равно в накладе он не останется под этот теракт спонсоры открыли ему неограниченный кредит.
      Начинку для этих бомб собирали по всей России и по всем республикам бывшего Союза несколько бригад, скупая и вскрывая радиоактивные приборы, похищая с атомных станций "отходы производства", куроча маяки.
      Он хотел иметь эту бомбу, и он ее получил!
      Не он один хотел - другие тоже хотели, но все другие сошли с дистанции, боясь с ним связываться и не имея возможности платить столько, сколько платил он!
      Он получил то, что желал. И тут же перестал быть одним из многих. Просто - полевым командиром. Он стал... как ядерная держава... И теперь с ним вынуждены будут считаться все, даже те, кто раньше в грош не ставил!
      Он еще, конечно, не победил, но... уже почти победил...
      Глава 61
      Шифрограмма была помечена грифом "Совершенно секретно!", грифом "Срочно!" и кучей еще каких-то грифов. В шифрограмме сообщалось, что Абдулла Магомаев получил в свое распоряжение "грязную бомбу"...
      О том, что известный полевой командир Абдулла Магомаев получил в свое распоряжение "грязную бомбу", в Москве узнали раньше, чем даже смогли узнать спонсоры, давшие на нее деньги!
      О бомбе, которую заполучил Абдулла Магомаев, в Москву сообщил агент Султан.
      Сообщил в тот же день, как он ее получил!..
      Глава 62
      Разведчики бывают разные.
      Бывают "военно-полевые", которые, сбиваясь в разведотряды, шныряют по ближним тылам противника, добывая и потроша "языков", вызнавая номера воинских частей и места их дислокации. Это разведчики первой ступени.
      Те, что покрупнее, забираются в тыл поглубже, где ошиваются возле чужих штабов, вербуя с помощью денег, женщин и интимных услуг осведомителей из среды высшего офицерского состава, чтобы обеспечить свои наступающие или отступающие войска сведениями стратегического характера.
      И тем же самым промышляют в мирное, то есть в краткий промежуток между двумя войнами, время.
      Эти разведчики тоже сугубо военные.
      А бывают промышленные - те, что занимаются промышленным шпионажем, добывая для своих стран и своих корпораций чужие научные и технологические секреты.
      Есть разведчики вполне официальные - работающие в посольствах на должностях атташе, советников и референтов. Их периодически объявляют персонами нон грата и вышвыривают из страны в двадцать четыре часа. После чего они, дружно собрав чемоданы, переезжают в другую.
      Есть нелегалы, которые изображают местных жителей, разговаривающих на каком-нибудь малоизвестном диалекте. Этих персонами не объявляют и из страны не высылают, а оставляют в ней на долгий - лет пятнадцать-двадцать - срок.
      Разведчик, оттрубивший в стране пребывания несколько лет, может дослужиться до должности резидента, из уважения к которой ему впаяют уже не пятнадцать, а все тридцать лет или посадят на электрический стул.
      В рамках названной профессии существуют более узкие специализации, например, двойные, тройные, четверные и так до бесконечности агенты, которые одновременно работают на двух, трех, четырех или больше хозяев.
      Или "кроты", которые активно подрывают корни чужих разведок.
      Я уж не говорю про разных там связников, диверсантов, курьеров и прочую "мелюзгу".
      При этом, вне зависимости от "занимаемой должности", наших разведчиков принято называть разведчиками, а их разведчиков шпионами. А если эти чужие разведчики - наши, то - предателями и изменниками.
      Самыми ценными агентами по праву являются так называемые агенты влияния. Которые и не разведчики вовсе, а уважаемые в стране люди, способные влиять на принятие решений. Обычно это те, кто вхож в дома к руководителям государства высшего звена. Кто может нашептать им на ушко нужное решение. Врагу - нужное. Эти не помогают армиям захватчиков, эти сами способны развалить целую страну. Свою страну, не чужую. Поэтому берут они очень дорого. В том числе берут на предвыборные кампании. И тогда, случается, приходят к власти...
      Султан не был военным разведчиком, хотя ценные сведения военного характера поставлял.
      И не был агентом влияния.
      Но... все же чуть-чуть был!
      Султан перешел через "линию фронта" легально - под своей фамилией и со своей биографией. Так было надежней. Не надо было зубрить имена не существовавших на свете родителей, близких родственников, одноклассников и соседей. Не надо было помнить факты из своей, придуманной кем-то жизни.
      Можно было позволить себе быть тем, кто ты есть на самом деле. И поэтому невозможно было проколоться на какой-нибудь мелочи.
      Султан не был профессионалом в том смысле, что не заканчивал никаких специальных при КГБ или ГРУ школ. По национальности он был чеченцем из довольно известного тейпа, в советское время был "хозяйственником" районного масштаба и был членом партии. Но, в отличие от многих других, был идейным партийцем.
      Он верил в партию, в социализм и, как в сказку, к которой надо стремиться, в коммунизм. Можно считать, что он был верующим, только его религией было не православие и не ислам, а идеи социализма, заповеди которого удивительно совпадают с библейскими заповедями. Просто один в один! А вот с проповедниками новому верованию, как он считал, не повезло...
      Когда страну и партию предал главный ее секретарь, а потом еще один высший партийный функционер, он отошел от всех дел. И не примкнул ни к кому.
      Благодаря чему остался "незапятнанным" для всех.