Глава 63

Этот баланс подводили не бухгалтеры.

И складывали они не цифры.

Складывали — российские беды...

— На сегодняшний день нам известно о тридцати четырех происламских террористических группировках, действующих на территории Чечни и в девяти регионах России, и пятидесяти готовящихся террористических акциях.

Из них...

Из них большинство были связаны со взрывами. Жилых зданий, самолетов, поездов, мостов под поездами, машин, оставленных посреди людных улиц, посылок, посланных на взятые наугад адреса, игрушек, которые любят подбирать дети...

Взрывов было много, потому что взрыв — излюбленный прием террористов, позволяющий наделать много шума и при этом остаться в живых.

Правда, не всем и не всегда... Потому что кто-то уйти не успеет — тот, кто не собирается никуда уходить! Эти — самые опасные. Эти обвязываются взрывчаткой и “идут в люди”. Чтобы этих людей убить.

— На сегодняшний день выявлено пять подобных групп...

Баланс был явно не в нашу пользу.

Но его можно было подправить. Для чего: эти группы — обезвредить...

Самых одиозных обезвредить. Причем без суда, следствия и прочей волокиты...

А вот этих — с судом, следствием и освещением в СМИ...

И тоже из-за их одиозности!

А вот этих, этих и тех лучше не трогать. Лучше — законсервировать...

Почему законсервировать, а не обезвредить?

Потому что находящиеся “под колпаком” бандиты опасности не представляют — каждый их шаг отслеживается и контролируется извне или с помощью внедренной в группировки агентуры. При желании их можно арестовать в любой момент. А можно, если будет такая необходимость, дать им зеленую дорогу, прекрасно зная, куда они отправятся и что там будут делать. И взять на месте преступления с поличным, раздув из этого скандал.

Или не взять...

Что у нас там еще?..

Эти... Хм... Этих лучше переориентировать на акции внутри Чечни...

Что диктуется высшей политической целесообразностью. Потому что в данной сложившейся ситуации полезны будут взрывы в Чечне. Потом, возможно, не в Чечне, а пока именно там.

Как переориентировать?

Да очень просто — повлияв на решение через своих людей. Или обрубив бандитам все ранее намеченные маршруты и открыв семафор в нужном направлении. Так, чтобы в одну сторону буераки с косогорами, а в другую — гладкая, без сучка без задоринки и милицейских облав, дорожка.

И тогда бомба, подготовленная для пассажиров поезда Москва, поедет совсем в другую сторону и рванет, к примеру, в поезде Казань. Или под поездом. Или в самолете... И не вообще рванет, а когда кое-где станут набирать силу происламские настроения. И, совсем бы хорошо, не просто в самолете, а в том, который, к примеру, летит в Мекку с паломниками. Чтобы исламское население России могло хорошенько задуматься, с кем им по пути...

А можно взять и послать все эти теракты куда подальше!.. Ну или не все, а всего несколько...

Например, послать в Европу. Которая поддерживает Чечню. Но лишь до тех пор, пока это не угрожает их интересам. Потому что больше всего на свете европейцы болеют за себя. И если, к примеру, где-нибудь в Лондоне, Берлине или Брюсселе чеченские террористы рванут даже самую небольшую бомбочку, то общественное мнение быстро переориентируется в сторону их осуждения.

А если рванут большую?..

А если не просто бомбочку — а “грязную” бомбочку?.. Да в чистенькой-то Европе! Да после нашего Чернобыля?..

Ба-а-бах!!

И тут сразу такой шухер поднимется!..

Что все сразу прозреют. И закричат:

— Ату их, ату!.. Они же бандиты!

И сразу же начнут показывать по TV отрезанные головы своих корреспондентов и наших заложников. И вспомнят про загадочную русскую душу, Достоевского, Толстого и про то, что Советский Союз освободил их от наполеоновского нашествия и фашистского ига.

И такая пойдет пиар-акция — что любо-дорого!..

В результате чего мы обретем множество новых союзников, которые с превеликой радостью развяжут нам руки, чтобы мы поскорее обезопасили их дома. И хоть вовсе эту Чечню с карт сотрите!

Вот ведь как может быть... Причем без всякого “нашего” участия, потому что мы ничего плохого не делали, мы просто... ничего не делали! Мы лишь знали — но не сказали! Как нам не говорят наши западные друзья про то, что знают они.

Но это — экспортный вариант.

А есть — для внутреннего пользования.

Например, под выборы.

Потому что если под выборы — любые — устроить небольшой такой фейерверк, то все проголосуют, как один и как надо, дружно подняв руки и рейтинги на небывалую доселе высоту.

А если не поднимут, то можно это мероприятие повторить! И выборы тоже. Или вовсе их отменить, вплоть до поимки опасных преступников. Которых, как известно, у нас ловят годами! А можно — десятилетиями...

Очень хорош теракт, подгаданный под “кручение гаек”. Потому что если вдруг, просто ни с того ни с сего нас попытаться в рамочки загнать, мы, конечно, возмутимся. А если до того пару известных людей пристрелить, а лучше два десятка, то мы сразу проникнемся, поймем и что угодно поддержим. Хоть возвращение смертной казни, хоть даже “черных суббот”!

А уж рвануть чего-нибудь под непопулярные решения — под разные там повышения цен, отмены денег и сбережений — сам бог велел. Чтобы отвлечь население от мрачных мыслей — еще более мрачными.

К примеру, задумает кто-нибудь отменить доллар... Отменить, но гарантировать населению его обмен на рубли! Но только в течение десяти часов, в сберкассах, но по месту жительства, с предъявлением справки из жэка и выписок из платежных ведомостей за последние пять лет. И тут же чего-нибудь взорвать! Или в кого-нибудь пальнуть! Или что-нибудь распылить, до смерти отравив пострадавших. В массовом порядке. Чтобы люди поняли, что не все так плохо... И чтобы в очередях понапрасну не толклись, чтобы дома сидели. Потому что кому охота из-за сотни баксов жизнь терять.

Так что не всегда теракт несчастье — иногда и благо.

Хотя — не всегда. И не для всех...

Как, впрочем, и война, которая, как известно, тоже для кого-то война — а кому-то мать родна!..

Глава 64

В кабинете было два человека. Двое мужчин. Оба в штатском. Но один мужчина в штатском сидел, а другой стоял. По стойке смирно.

— Что у нас нового по операции “Гром”?

— Все готово.

Сидящий задумался. О чем-то своем. Но думал недолго.

— Передайте вашему человеку — пусть начинает работу в данном направлении! Особо подчеркните, что главное внимание необходимо уделить проработке и обеспечению маршрута продвижения “изделия”.

— Есть! — не сказал, кивнул мужчина, стоявший по стойке смирно. И, повернувшись не на каблуках, но все равно по-военному четко, вышел из кабинета.

Человеком, которому он должен был передать приказ относительно начала операции “Гром”, был агент Султан.

Глава 65

На площади валялись трупы — много трупов, больше, чем обычно. У трупов были изуродованы лица — были отрезаны уши и носы.

Возможно, потому, что днем раньше возле деревни были найдены обезображенные тела пропавших накануне русских солдат. У которых тоже было отрезано все, что можно, были вспороты животы, и все то, что было отрезано, было засунуто внутрь.

Это было прошлой ночью.

А этой — в село вошли неизвестные люди в камуфляже, с масками на лицах и, взломав пять домов, выволокли из них и расстреляли всех найденных там мужчин!

Утром на место происшествия понаехали милиционеры, представители местной власти и военные, которые мрачно бродили среди трупов. И Виктор Павлович тоже бродил, потому что это село было зоной его ответственности.

Чуть в стороне плотной кучкой стояли свидетели, которые все равно ничего путного сказать не могли, потому что убийцы им своих документов не предъявляли и лиц не показывали.

Кто они были такие — никто сказать не мог.

Хотя кое-кто все же мог.

Виктор Павлович — мог...

Потому что это он давал им наводку на конкретные адреса и называл конкретные имена. Так как лучше других знал, кто это мог убить русских солдат. От сексотов — знал.

Конечно, по идее, он должен был обратиться в милицию и прокуратуру, чтобы расследовать это дело в установленные сроки и в строгом соответствии с законом и передать дело в суд...

Но только вряд ли бы кто-нибудь из сексотов согласился дать показания следователям, ведущим расследование. А тот, кто согласился, едва ли бы дожил до суда. А кто бы дожил — отказался от своих показаний, сказав, что дал их под пытками.

Потому что все жить хотят. Сексоты в том числе.

И дело бы рассыпалось...

А так — все получили по заслугам. И всем — воздалось!..

Сам Виктор Павлович в экзекуции не участвовал. Это не он выволакивал “чехов” из домов и не он стрелял их в затылки, не он отрезал уши и носы. И вовсе не потому, что брезговал испачкать руки кровью — его руки не были стерильными. Как и у всех, кто побывал в Чечне. На войне трудно остаться чистеньким. Он готов был стрелять, но его не пригласили.

Его попросили указать убийц и обеспечить тылы. Что он и сделал! С удовольствием.

Потому что если не наказать виновных так, то, значит, не наказать никак! А если их не наказать, то они обнаглеют и станут резать наших солдат ясным днем, при стечении толп народа. Как резали во время боевых действий. Кинжалами. И бросали трупы на съедение собакам, которые уже привыкли питаться человечиной.

Виктор Павлович не верил в призывы к миру.

Мир обеспечивается штыками! Так всегда было и так будет! Люди должны чего-то бояться.

Чего?..

Закона? Законом их не испугать. А вот людьми в масках, которые приходят ночами, забирая чужие жизни, — можно! Кровь — за кровь... Это не в Чечне придумали, не федералы — этот рецепт в Библии дан!

Террор применяют бандиты. И, значит, должна применять другая сторона. А как иначе?

Ведь терроризм — это не взрывы и выстрелы. Хотя и взрывы и выстрелы! Это — инструмент. Инструмент войны и политики. Такой же, как все остальные инструменты. Как молоток, рубанок, штангенциркуль, фрезерный станок.

Обижаться на инструмент глупо. Как можно обижаться на рубанок, если он снимает с нашего пальца стружку?

Обижаться нужно на тех, кто держит его в своих руках.

Теперь — держат многие.

Кто-то взрывает небоскребы и дома, кто-то отправляет на разборки войска и флоты.

И то и другое — терроризм.

И то и другое — плохо.

Но и то и другое — принятая на вооружение сторон новая тактика, а может быть, уже и стратегия ведения военных действий. Стратегия Третьей мировой.

Ну так и нечего обижаться!

Клин вышибают клином!

Террор можно остановить только террором.

Как это в свое время делал генерал Ермолов или немцы в Великую Отечественную, отвечая на террор.

И если кто-нибудь убивал русского или немецкого солдата или, не дай бог, офицера, то они, не мудрствуя лукаво, отправлялись в ближайшее к месту происшествия село, где брали заложников — человек пятьдесят или сто. И если им не выдавали виновников — публично предавали ни в чем не повинных людей смерти. Честно предупреждая, что в следующий раз, если кто-нибудь покусится на жизнь “оккупанта”, они убьют вдвое больше мирных жителей. После чего мирные жители сами разбирались с бандитами.

Виктор Павлович поступил бы так же.

Но так — не мог.

И поэтому поступил иначе.

Он навел на убийц русских солдат, дав их адреса и подставив их под смерть. К ним пришли и их убили.

И можно называть этих людей как угодно, можно — “эскадронами смерти”, можно — “чистильщиками”, хоть — груздями. Но нужно честно признать, что порядок в Чечне держится на них!

На страхе!

На терроре!

Что все понимают. И что всех, по большому счету, устраивает — и государство в первую очередь. Иначе бы никаких “эскадронов” давно бы не было.

Так считал Виктор Павлович.

И не он один, а многие.

И, похоже, не только в Чечне...

Глава 66

Все изменилось разом — в один день. Отчего Гази Асламбеков был в полной растерянности — его отправляли в Европу. Туда, откуда он приехал для того, чтобы отомстить за своего убитого русскими отца. Чтобы воевать за свободу Ичкерии. Чтобы, если понадобится, погибнуть...

А его отправляют обратно!

Почему?! Или, может быть, он не подошел?..

Хотя на самом деле очень даже подошел! Гази Асламбеков почти год жил в Европе, знал местные условия, и у него остались там связи. Потому что осталась там мать и остались друзья.

А значит, там он был полезней, чем здесь.

Он должен был отправиться в Европу, где взять на себя подготовку одного из этапов операции...

Операции “Гром”...

Султан выполнил приказ, начав проработку маршрута, по которому пойдет “изделие”. То самое, с “грязной” начинкой. Что было непростой задачей. В решении которой ему, конечно, могли бы помочь — запросто, потому что помочь было нетрудно, но помогать ему никто не собирался. С этим делом он должен был справляться сам. Только своими возможностями. Один!

Что было хоть и непросто — но было ему по силам! Только — ему!

Султан выполнил приказ, сделав то, что должен был, — переориентировав людей Абдуллы Магомаева на Европу.

Что оказалось не так уж сложно. Что оказалось самым простым...

Потому что...

Глава 67

...Потому что Султан, проникший в тыл врага под своим собственным именем, был полевым командиром и очень уважаемым человеком. И имя его было — Абдулла. А фамилия Магомаев...

Абдулла Магомаев.

Тот самый...

Тот самый, который сколотил партизанский отряд и прославился рядом удачных против федералов операций.

Который объявил России джихад.

Неудачно, но все равно громко взорвал вокзал.

Который настаивал на проведении террористических акций и концентрации усилий всех антироссийских сил, которые хотел возглавить, чтобы первому быть в курсе всех операций.

Который собрал в свой отряд смертников, даже не зная, что туда были внедрены стукачи, один из которых — Аслан Салаев по кличке Тромбон, а другой — Ходок.

И это он заказал “грязную” бомбу, чтобы ее не успели заказать другие. И заставил тех, кто хотел ее тоже иметь, отказаться от своих намерений. Заставил деньгами, а кого-то силой.

Теперь ему было приказано транспортировать “изделие” в Европу. И никто не мог ему в этом помочь — потому что ни один посторонний человек, кроме его людей, кроме чеченцев, приблизиться к “изделию” не мог на пушечный выстрел!

Это было главное, хотя не единственное условие Центра. Все должно было быть так, как если бы было по-настоящему!

До Белоруссии “груз” пойдет под видом партии товара на арендованной машине с русскими номерами, русским водителем и русским, с корочками МВД, сопровождающим. Бочки с “грязью” будут запрятаны среди десятков точно таких же бочек с ГСМ. В случае проверки на дороге водитель будет откупаться от гаишников деньгами. Если это не поможет, если милиционеры надумают проверить груз — в дело вступит группа прикрытия, идущая впереди и сзади грузовика на трех “десятках”, которая по-тихому вырежет пост.

В Белоруссии в машину подсядет местный проводник, который хорошо изучил маршрут движения, проехав по нему несколько раз и “прикормив” милиционеров на стационарных постах.

Перебросить “груз” в Польшу им помогут местные белорусские контрабандисты, у которых наведены надежные “коридоры” через границу. Они считают — должны считать, — что в Европу пойдет большая партия наркотиков, поэтому содрали за него “три шкуры”, ссылаясь на то, что большую часть суммы им придется отстегнуть в виде мзды пограничникам и таможенникам. Но деньги здесь — не в счет!

После границы бочки примет польская мафия, обеспечивающая транзит через Речь Посполитую. У них там тоже все схвачено. “Груз” в сопровождении польских “братков” и полицейских, подрабатывающих в принадлежащем мафии охранном предприятии, пересечет Польшу из конца в конец и на польско-немецкой границе будет перегружен в рефрижератор с берлинскими, которые не вызывают у немцев особых подозрений, номерами. За руль сядет водитель-немец, которого таможенники хорошо знают Водитель о характере груза ничего знать не будет, лично убедившись, что везет мороженые говяжьи туши.

Дальше бочки будут сопровождать чеченские эмигранты с легально полученными голландскими, бельгийскими и немецкими паспортами. В Германии все должно пройти гладко, так как там никто на дорогах грузовики не потрошит. Но если такое случится, если они надумают залезть в “ластер” и начнут выгружать оттуда туши, то чеченское сопровождение, изобразив ДТП, сомнет полицейских машиной, сдавшись в руки правосудия. Они, конечно, получат свой срок, но зато “груз” пойдет дальше. Какой-то отдельный участок пути будет обеспечивать Гази Асламбеков, который еще даже не знает, зачем его отправляют в Европу.

Внутренние европейские границы машина пересечет легко, так как они, в большинстве своем, существуют только на картах и никак не охраняются.

Куда “груз” пойдет дальше, Султан не знал. В небольшом бельгийском городке его людей найдет чеченец из местной диаспоры, который укажет конечный пункт назначения. Может, настоящий чеченец, а может быть, такой же, как он... Там бочки скорее всего “залягут в землю” или будут оставлены на ответственное хранение у какого-нибудь полуразорившегося фермера. До востребования. До времени “Ч”...

Для чего “изделие” поедет в Европу, Абдулла не знал. И не должен был знать. Но имел право догадываться.

Он считал, что “изделие” необходимо для того, чтобы скомпрометировать чеченских боевиков, чтобы его нашли и в Европе поднялся по этому поводу грандиозный скандал...

Так считал Абдулла Магомаев.

Султан.

Бывший совпартработник, известный всем и каждому как чеченский полевой командир и террорист номер один и мало кому, а вернее, практически никому не известный как разведчик.

Если они найдут бомбу, то чеченский сепаратизм лишится политической и финансовой поддержки...

Так думал Султан...

Наверное, правильно думал.

А может быть, ошибался.

Но ошибается он или нет — какое это может иметь значение? Неважно, что он думает, важно — что он делает. И еще важнее — что готов сделать!..

Первый акт был отыгран, ружье вынесено на авансцену. Скорее всего, не одно ружье, а много ружей. Какое их них выстрелит и когда — остается только гадать. Но какое-нибудь — обязательно выстрелит! Потому что таковы законы жанра.

Политики!

И жизни тоже...

А иначе для чего Султан и многие другие Султаны и Тромбоны рисковали своими головами?..

Глава 68

Тромбона раскрыли случайно...

Потому что, как говорится в пословице, сколько веревочке ни виться...

В разведке такое бывает сплошь и рядом: сидит внедренный по самую маковку наш резидент где-нибудь в Буркина-Фасо, изображая белого рабовладельца-плантатора с трехвековым семейным колониальным стажем, — пьет виски, курит сигары, строит заговоры против марионеточного правительства, водит дружбу с местными военными и с американской разведкой. И все у него замечательно.

Но вдруг, в один прекрасный день, встречает на улице, возле портового кабачка, однокашника, которого послали сюда строить атомную электростанцию.

— Ёшкин кот! — орет благим матом однокашник, бросаясь на шею плантатору в пробковом шлеме. — Кого я вижу! Пашка, скотина ты этакая! Ты как здесь, мерзавец, оказался?

“Плантатор”, конечно, решительно ничего не понимает и говорит на родном английском языке, мол:

— Я, конечно тоже очень рад. Но я вас, мистер, не знаю и знать не желаю! Я, можно сказать, вас первый раз в жизни вижу и буду крайне признателен, если — в последний.

На что его приятель ржет как конь, восторженно колотит себя по ляжкам, а приятеля по спине и орет на всю улицу:

— Во дает!.. Ну дает!.. Кончай выдрючиваться, что я, слепой, чтобы своего друга и собутыльника не признать, даже если тот не один, а три шлема на башку напялит!

Конечно, понять его можно — однокашник рад-радешенек встретить в далекой экзотической стране знакомое с детства лицо. И искренне считает, что тот комедию ломает и через минуту пригласит его водку жрать.

И кое-кто из прохожих уже с интересом наблюдает за их встречей.

И, что самое препоганое, в этот момент мимо обязательно пройдет какой-нибудь плантаторский приятель из американского посольства. Или в дело ввяжется местная полиция, которая арестует и препроводит однокашника в участок для дальнейших разбирательств.

Дело, конечно, удастся замять. Русского специалиста отзовут домой под предлогом, что он подхватил сонную болезнь, осложненную местной формой триппера. Плантатор будет радостно рассказывать всем про анекдотичную встречу... Но только кто ему поверит?!

Плантатора перепроверят и, конечно, найдут в его безупречной легенде изъяны.

После чего наш резидент тоже отправится домой, где, не исключено, снова встретит своего изгнанного из Африки приятеля, от которого получает по морде за сорванный контракт...

Так бывает.

И так и вышло...

Тромбона опознал его взятый в плен “земляк”. Который был не из деревни Разливы Костромской области, где, по легенде, обитал перебежавший на сторону боевиков контрактник Степан Емельянов. Его опознал однокашник по военному училищу, тогда — такой же, как он, курсант. Теперь — офицер.

Он узнал его в бородатом “духе”. И сказал:

— Что, продался, падла!

И назвал по имени. Не Степаном — Сергеем. Сергеем Матушкиным, уроженцем города Тобольска!

Аслан Салаев рассмеялся и нажал на спусковой крючок автомата. Чтобы его однокашник не успел сказать больше и чтобы смерть его была легка.

— Дурак! — произнес он, отпихивая от себя труп. — Я не Сергей и не Степан — я Аслан! Аслан Салаев!

Его “братья” одобрительно заухмылялись.

Но не забыли того, что видели. И сообщили о том, что видели, — кому надо.

Сергея разоружили.

И допросили.

Сергей клялся и божился, что он, до того как стать Асланом, был Степаном Емельяновым и что родился в селе Разливы, а не в каком-то там Тобольске, где ни разу в жизни не был.

Если бы боевики решили проверить его, послав запрос в паспортный стол, — все бы сошлось: им бы ответили, что да, что действительно Степан Емельянов родился и вырос в селе Разливы, и даже, в подтверждение, могли отправить по факсу его фотографию. Сергея фотографию.

Но боевики не послали запрос в паспортный стол — они послали в село Разливы своего человека. Из “пятой колонны”. Потому что в любом регионе России, в каждом городе у чеченцев найдутся земляки. Которые им не откажут. Не посмеют отказать! И в Костроме, конечно, тоже нашлись. Нашлась чеченская “крыша”, которая послала в село одного из своих “быков”. Не чеченца — русского.

Тот приехал и стал показывать жителям фотографию Аслана Салаева. Которого никто не узнавал.

Участковый, которому было строго-настрого приказано сообщать о всех интересующихся Степаном Емельяновым людях, в это время пил на рыбалке водку.

Аслана Салаева, назвавшегося Степаном Емельяновым, земляки не опознали. Значит, он не был никаким Степаном, а был — Сергеем.

Сергея допросили еще раз. Теперь уже с пристрастием.

Его связали и стали пытать. Подручными средствами. И потому — особенно жестоко.

Из него тянули жилы, вытягивая признание.

И Сергей, не выдержав пыток, раскололся. Он признался, что он не Степан, а Сергей, что родом не из Костромы, а из Тобольска и что никакой он не контрактник, а офицер Российской армии. Он рассказал все...

Все, что имел право и должен был рассказать в случае провала.

Не правду, но близкую к ней полуправду.

А сверх того не сказал ничего!

Абдулле Магомаеву сообщили о том, что в его отряде был изменник.

Что прозвучало как гром среди ясного неба!

Для Абдуллы.

И для Султана тоже!

Предателем был Аслан Салаев, которого Султан считал предателем!

— Убейте этого шакала! — приказал Абдулла.

Это было все, что мог для него сделать Султан!

Сергея Матушкина убили легко — ему перерезали горло. Перед строем.

Его, связанного, поставили на колени и, ухватив за волосы, с силой оттянули назад голову.

— Он предал чеченский народ! — указали на него его палачи. — Он умрет как шакал!

— Сами вы — чурки... — прохрипел Сергей. — И дети ваши!..

И тут же захлебнулся кровью, потому что его шею перечеркнул острый как бритва кинжал. Он рассек его кожу и его мышцы и, углубившись в плоть, перерубил сонную артерию и трахею.

Тромбон — погиб. Смертью храбрых...

На всех войнах есть разведчики.

На всех войнах и не на войнах тоже они действуют в тылу врага.

Почти все они погибают. И почти всегда в муках. Потому что их никогда не убивают сразу: их долго и страшно пытают, чтобы узнать то, что они знают.

Почти у всех у них не бывает “легальных” могил...