Присутствующие зашумели.
      - Что это такое, вы все понимаете. И я понимаю. Он вышвырнет нас из центра, как нашкодивших котов. Вначале вышибет слабых, которые кормятся с киосков. Потом более сильных, которые держат магазины, не вписывающиеся фасадом в облик старого города. Вы понимаете, о чем я говорю. Потом он на месте наших поставит свои магазины и рестораны и сбросит цены. Он будет торговать везде и поэтому сможет это себе позволить. В наши магазины и рестораны перестанут ходить. Он перехватит покупателя и разорит нас.
      Он заодно с Бугром. Я не знаю, что их объединяет, но я знаю, что Бугор проталкивает постановление о реставрации и упорядочивании торговли. Это кое о чем да говорит. И потом, вы сами их видели сегодня вместе.
      Бугор подгребает под себя центр. Центр станет его. Нам останутся окраины. Пока окраины. Если его не остановить теперь, мы его не остановим никогда. Он заберет у нас и окраины. Нам надо объединяться. Всем против одного. Сейчас или никогда. Потом будет поздно.
      Я тоже за войну.
      - Кто еще?
      - Я скажу в защиту Борова. Я согласен, что он кидает. Но кто из нас не кидал? Он загребает центр? Но кто бы из нас отказался от центра? Никто не отказался. Он водит дружбу с Бугром? Я бы тоже хотел иметь его в приятелях. И каждый из вас хотел бы. Просто он может, а мы нет.
      Он не хуже и не лучше нас. Он такой же, как мы, и живет по тем же законам, как мы. Но он сильнее нас. И это главное противоречие между ним и нами. Он сильнее - мы слабее.
      Собрание недовольно загудело.
      - Я понимаю ваше недовольство, но это истина. И каждый из вас это понимает. Вы ненавидите не его - его силу и удачливость. Я тоже завидую ему, но без ненависти. Я хотел бы походить на него, но не могу. И вы не можете.
      Мне нравится Боров.
      Но я тоже голосую за войну. Именно потому, что он сильнее и удачливее нас. Мы против него бессильны. И значит, рано или поздно он подомнет наш бизнес. В том числе и мой бизнес. Я уважаю силу, но я вынужден защищать свои интересы.
      Я за войну.
      - Я тоже скажу.
      Но вначале задам вопрос - зачем он собрал нас у Бугра? Зачем ему понадобилось напихивать нас в зал, где сам он сидел не с нами? Где он сидел в президиуме. Он хотел показать свой союз с властью? Подчеркнуть свою силу и нашу слабость? Продемонстрировать, кто мы и кто он?
      Зачем ему было демонстрировать свою силу и свою дружбу с Бугром? Чего он этим добивался?
      Я скажу чего. Демонстрацией своих сил и возможностей он добивался нашей покорности и признания его главенства. Он требует отдать ему центр города! Без боя отдать. На том собрании он поставил нам ультиматум. Через несколько дней мы бы все равно узнали о постановлениях администрации. Но он не стал ждать несколько дней. Он решил усилить удар демонстрацией своих дружеских отношений с Бугром.
      Он поставил нам ультиматум.
      Нам не надо объявлять ему войну. Он уже объявил нам войну. Не мы - он!
      Я тоже за войну. Не потому, что ее хочу. Потому что она уже началась и уже идет.
      Я за войну!...
      Свое слово сказали все. И все сказали за войну!
      Слишком много любимых мозолей потревожил Боров своими необдуманными шагами. Или, наоборот, очень обдуманными. Не суть важно. Боров решил урвать не принадлежащий ему кусок, решил заграбастать центр и, значит, должен был знать и должен был быть готов получить войну. Если Боров хотел получить войну пусть он ее получит.
      Если война - то пусть будет война!
      Глава 12
      - На этот раз опасность... сзади! - скомандовал Зубанов.
      Три телохранителя мгновенно взяли "объект охраны" в коробочку, придавив с трех сторон своими телами. Выдернули, уставили в пространство пистолеты и так, не рассыпаясь, стали быстро смещаться в сторону машины.
      - Пошел Шестой, Седьмой, Восьмой и Десятый, - тихо сказал в рацию полковник.
      Из-за искусственно нагороженных из старых автомобильных покрышек препятствий выскочили бойцы с пистолетами и, смещаясь из стороны в сторону, побежали к телохранителям и оберегаемому ими "объекту".
      Их заметили сразу и открыли ураганную стрельбу.
      На поражение. Нападающие ответили тем же. Резиновые пули больно врезались в тела телохранителей. Очень больно. Потому что после прошлой тренировки на телах остались кровоподтеки и огромные синяки.
      Пули били в не защищенные бронежилетами части тела, но никто из телохранителей не отступил в сторону. Они "умирали", продолжая выполнять свою работу. Продолжая защищать "объект". Они действовали так, как должны действовать настоящие телохранители.
      - Первый убит. Третий убит! - дал новые вводные Зубанов.
      Два "погибших" телохранителя упали на землю. Выживший в перестрелке Второй, сбросив пустую обойму и загнав на ее место новую, выцелил наиболее опасного нападавшего и нажал на спусковой крючок.
      Выстрел!
      Выстрел!
      Продолжая вести стрельбу, Второй дотолкал "объект" спиной до машины и впихнул его в салон. Машина сорвалась с места.
      - Стоп! - крикнул Зубанов и посмотрел на секундомер.
      Весь бой длился всего несколько секунд. - У мне два попадания, - сказал один из нападавших.
      - У меня три.
      - Тоже три.
      - А я вообще изрешечен. Я как сито, - показал на свой комбинезон Восьмой. - Пять попаданий.
      - Итого... - подвел итог Зубанов. - Тринадцать поражений. Лучше, но все равно плохо. Придется повторять. Завтра повторять.
      Бойцы поморщились. Не самое большое удовольствие, когда в тебя стреляют резиновыми пулями.
      - На мне уже живого места нет, - пожаловался один из "убитых" телохранителей. - Зато в бою останутся, - напомнил суворовский девиз полковник. - Ладно, на сегодня все. Пошли в парилку.
      В парилке бойцы, подхахатывая, рассматривали свои разноцветные тела.
      - Нет. Это не от пули, - разбирал один следы на своем теле. - Это от его кулаков, - показывал на своего не менее цветного товарища. - А у него от моих.
      - Ух, здорово! Хорош парок! В отличие от пулек. - В Кандагаре помните парилку? С минометными осколками в шайках. Помнишь, командир?
      - Как не помнить? Если памятка всегда при себе, - показал Зубанов на шрам на ноге.
      В парилке чужих не было. Были свои. Однополчане. Все те, кто не пришелся ко двору новым руководителям Безопасности и был собран здесь полковником. Те, с кем он вместе тянул лямку службы и был не на одном боевом задании.
      - А на Ямале помнишь? На учениях. После того как тундру полторы недели животами грели. Вот где банька к месту пришлась!
      - Ты еще Африку вспомни.
      - А что Африка? Та же парилка. Только очень большая.
      - И без пара. Потому что без воды.
      - Ты еще скажи, что Ямал лучше.
      - Конечно, лучше.
      - Чем?
      - Холодом!
      - О вкусах не спорят...
      Полковник Зубанов лежал на полке, и ему было хорошо. Так хорошо, как давно не было. Как с самой отставки не было. Звучали знакомые голоса, которые говорили о совершенно понятных и памятных вещах. Говорили о прошлом, которое словно по мановению волшебной палочки стало настоящим. Они снова были вместе и снова ради дела.
      Ему было хорошо, но почему-то немного тревожно.
      Непонятно тревожно.
      - Ладно, будет, пошли на воздух, - сказал полковник.
      Бойцы вышли в предбанник и из него к накрытым столам.
      - Хорошо живешь, командир.
      - Как работаю - так и живу. Лопайте, пока дают. Выпить и закусить бойцы были не дураки. Хотя свою боевую норму знали.
      - Предлагаю тост: "За нас!"
      - И за полковника.
      - И за полковника. Короче, за всех. Выпили. Крякнули. Закусили.
      - Разжирели вы, я гляжу, на гражданских харчах! - показал Зубанов на округлившиеся животики своих бойцов.
      - Это не животы.
      - А что?
      - Это носимый аварийный запас.
      - Ха-ха-ха.
      Снова позубоскалили. Снова выпили. Переглянулись. Подмигнули друг другу.
      Все было очень похоже на то, что было всегда. Те же люди, те же разговоры. Те же шутки. Та же дневная работа в спортзале, в тире и на полосе препятствий.
      Но хотя внешне все было как всегда, все было иначе. Похоже - но иначе. Это понимали все. Те, кто не понимал, - чувствовал. По общей атмосфере чувствовал. Люди были те же самые, и лица были похожи, но это были лица уже других людей. Потому что собрались они здесь для совсем другого, чем раньше, дела.
      Это ощущали все, и поэтому все больше шумели и все чаще разливали водку, чтобы шумом и весельем заглушить тревожную нотку.
      - Ничего, мы еще покажем, где раки зимуют! - стучали стаканами бойцы. - Мы еще повоюем...
      - С кем повоюем?
      - Хоть с кем повоюем! С кем командир скажет - с тем и повоюем. Мы еще таких дел наворочаем...
      Полковник Зубанов пил водку, закусывал, смотрел на своих бойцов и все больше мрачнел. Он видел перед собой людей, которых хотел видеть и которых собрал со всей России в этот дом. Он вытаскивал их с работ, выманивал из постелей жен, отрывал от детей. Он обещал им большие, каких они не видели на своих работах, оклады, обещал квартиры и прочие, которые можно купить за деньги, блага. Но они пошли не за деньгами, они пошли за ним, за своим бывшим командиром. Пошли, потому что верили ему. Верили в то, что он знает, куда их поведет.
      И полковник верил. Верил в то, чего на самом деле не было. Он думал, что собирает ветеранов для совместного дела, не сформулировав суть этого дела. Наверное, он обманывал сам себя. И наверное, обманывал их. Потому что дела как такового не было. Сейчас, видя своих бойцов рядом, это понял отчетливо. Он мог собрать людей, но он не мог собрать подразделение. Подразделения бывают только у государства. Не может быть подразделений у частного лица. Потому что у частного лица не может быть армии.
      Не может быть армии у частного предпринимателя Боровицкого!
      Не может!
      Раньше, когда они парились в банях и пили водку, это был отдых после успешно проведенной боевой операции. После выполнения приказа, который им устами вышестоящих командиров отдало государство. И который они с честью выполнили. Это была настоящая мужская работа, которая была нужна всем.
      Теперь эта работа была нужна только им.
      Раньше они дрались за идею. Не важно какую, важно, что общую. Объединяющую их всех в единое целое. Они были вместе и служили одному богу, наместником которого на земле был командир.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.