- Ну как хотите, - с видимым сожалением вздохнул Толстый, обтирая салфеткой губы. - Я ведь для чего вас сюда пригласил? Чтобы неспешно, без стрельбы разобраться в непростой ситуации...
      - Короче! Что хочешь?
      - Деньги хочу получить обратно.
      - А если не деньги?
      - А если не деньги, то тогда голову вашего охранника. Который там, в лесу, моих ребят сильно обидел. И меня тоже.
      - Ну ты даешь, Толстый!
      - А вы погодите суетиться. Я ведь дело говорю. Которое и вам и мне. Потому как если не он, то деньги. Большие деньги. Почти миллион зеленых штук. Неужели он стоит миллиона "зеленых" штук?
      - А если не деньги и не голова?
      - Такого, чтобы ни того, ни другого, не получится. Вы себя на мое место поставьте. Ведь если я вам не отомщу - мне крышка. Все от меня отвернутся. И по старым, в том числе прощеным и в том числе мифическим, долгам деньги обратно потребуют. Ну, раз я их так легко отдаю. Ну вы же наши законы знаете. Волчьи законы. Если упал и с ног не поднялся - свои же и загрызут. В первую очередь свои.
      Так что у меня другого выхода нет, как подниматься. Пусть даже ценой большой войны.
      - Ты нас войной не пугай. Мы войны не боимся.
      - Я боюсь. В отличие от вас боюсь. Потому что если мы ее начнем, то не остановим.
      - Не мы, а ты начнешь.
      - Хорошо, я начну. Что с того, что я. Тут не важно, кто первый выстрелит. Тут важно, в кого пули попадут.
      - Ты знаешь, Толстый, мы от пуль не бегаем. Так что если ты ведешь базар за войну - делай войну! - подвели итог братья и встали.
      - Погодите уходить. Я еще не все сказал. Я еще не сказал за вашего бухгалтера. Который развязал язык.
      - Про что ты еще?
      - Про все то же. Про войну. Которую, я боюсь, вы не с одним мной вести будете.
      - А с кем еще?
      - С одним вашим компаньоном, которого вы кинули, сказав, что деньги легавые изъяли, а на самом деле не взяли. А он об этом знать не знает. И о другом кредиторе, которого вы тоже кинули...
      - Бухгалтер тренькнул?
      - Он. И много еще о чем другом тренькнул. Так что вы не со мной воевать будете. Вы с целой армией воевать будете.
      - Что ты предлагаешь, чтобы забыть про бухгалтера?
      - Все то же самое. Деньги или голову. Деньги, я так думаю, вы пожалеете. Значит, остается голову.
      - Нам надо подумать.
      - Думайте. До завтрашнего дня. Завтра к вечеру я начну звонить вашим кинутым компаньонам.
      Так что вы с этим делом не затягивайте. Мне кажется, восемьсот тысяч долларов за одну голову хорошая цена. Достойная цена. Вас устраивающая. И меня тоже устраивающая. Пусть меньше, чем возврат денег, но все же устраивающая. Я той головой от многих прикроюсь.
      Так что жду. Завтра жду. С деньгами. Или с головой...
      Глава 7
      Дома братья напились. Вдрызг. Все-таки не каждый день приходится торговать чужие головы. Можно было бы, конечно, согласиться и на "зелень", но тут Толстый прав, таких денег голова Зуба не стоит, сколь бы светлой она ни была. Таких денег вообще ни одна голова не стоит! Кроме разве их, братьев, голов. И то еще неизвестно, как там может сложиться с ценой, если их продавать в розницу. Может так получиться, что один за другого нужную цену и не даст.
      - Давай лей, - подставлял один другому стаканы. - Еще лей.
      - А много не будет?
      - Мало будет... За помин души...
      - Да погоди ты. Он еще жив.
      - Уже считай, что не жив. Уже считай, что его башка на подносе у Толстого лежит!
      - Да-а. Жалко Зуба!
      - Не то слово. Он нас там, в лесу, можно сказать... А мы его...
      - А что мы сделать можем? Разве только бабки отстегнуть.
      - Нет, бабки нельзя. Своя башка ближе к телу. Мы пока только полсуммы набрали. У Толстого набрали. Осталось еще семьсот. А если их отдать, то снова полтора. Полтора нам взять негде. Так что аминь и за помин души усопшего раба.
      - Я же тебе говорю, что он живой еще.
      - Не живой он. Он временно живой. И значит, уже почти мертвый.
      - Может, ему сказать? Предупредить?
      - Чтобы он сбежал?
      - Ну да. Чтобы сбежал.
      - Тогда не будет головы.
      - Не будет...
      - И придется отстегивать бабки.
      - Придется...
      - А их у нас нет.
      - Нет...
      - Ну значит, предупреждать нельзя.
      - Нельзя... Но Зуба жалко... Он нас тогда, в лесу... с того света. А мы его... на тот...
      Утром у братьев жутко болела голова. И было тошно внутри. Но еще более тошно на душе. Хотя, казалось бы, должно быть совсем наоборот. Потому что они провернули очень выгодную сделку - продали одного-единственного человека почти за миллион баксов. Это даже если по весу считать, то, наверное, дороже золота получится.
      - Налей, - попросил один брат другого. - И себе тоже.
      Братья выпили по полстакана водки, но легче не стало. Ни голове. Ни душе.
      - Ну что делать будем? Время осталось только до вечера.
      - То самое будем! Сделку завершать будем.
      - Ну завершать так завершать...
      Братья набрали номер дежурного на первом этаже.
      - Дежурный слушает.
      - Зубанов приехал?
      - Да. Уже давно.
      - Скажи, пусть зайдет.
      - Когда?
      - Через пятнадцать минут, скажи.
      - Скажу.
      Зубанов пришел ровно через пятнадцать минут. Секунда в секунду.
      - Ну и дух тут у вас! - удивился он. - Что праздновали?
      - Удачно проведенную сделку.
      - Поздравляю. Много сорвали?
      - Восемьсот тысяч. Баксов. Вот так вот,
      - А я по какому поводу понадобился?
      - По тому же самому. В гости мы сегодня идем. В пять часов.
      - Куда?
      - К Толстяку в гости. Домой. Он приглашал. Вот тебя решили с собой прихватить.
      - А не опасно втроем?
      - Нормально втроем. Уговор такой был. Да ты не опасайся, ничего не будет. Они после того леса тебя как огня боятся. От тени твоей шарахаются.
      - То-то и оно, что боятся, что зуб на меня имеют.
      - Если имеют, ты им его выбьешь, - попробовали пошутить братья, но получилось не очень.
      - Ладно, раз ехать, значит, ехать...
      Не понравилась полковнику эта поездка. Вот не понять чем, а не понравилась. Может, от того, что в логово врага идти предстояло, может, еще из-за чего, но не понравилась. Предчувствие какое-то мучило полковника. Именно нехорошее предчувствие, а не страх. Мало ли куда он один ни ходил. Это может быть даже лучше, что один, чем с этими, никуда не годными трусами. На себя по крайней мере в трудную минуту рассчитывать можно. В отличие от них.
      Не было в этой поездке ничего сверхъестественного. А ехать все одно не хотелось...
      - Ближе к пяти будь готов, - напомнили братья.
      - Буду...
      Когда Зубанов ушел, братья набрали номер Толстого.
      - Мы приедем. В пять часов.
      - Втроем?
      - Втроем.
      - Буду ждать...
      В шестнадцать тридцать пять Зубанов распорядился подать "Мерседес" к подъезду. Двадцати минут, для того чтобы доехать до апартаментов Толстого, должно было хватить с избытком. Плюс пять минут резерв на заторможенность мучающихся с похмелья братьев. В любом случае не успеть было нельзя.
      Зубанов вытащил мобильный и сообщил на номер братьев, что машина ждет.
      - Идем, - недовольно ответили они.
      "С чего это они такие недовольные жизнью? И такие пьяные? - подумал полковник. - Надо будет по этому поводу помозговать. Потом. Когда вернемся".
      Но назад полковник Зубанов не вернулся...
      - Рассаживайтесь, - радушно предложил Толстый. - Угощайтесь.
      - Сыты мы. По самое горло, - грубо ответили братья. - Говорить давай.
      - При нем? - показал Толстый на охранника.
      - При нем.
      - При нем разговора не получится.
      - Почему?
      - У него микрофон может быть. Пусть он на всякий случай выйдет.
      - Нет у него микрофона. Можешь проверить.
      - Хорошо, проверю. Толстый вызвал охрану.
      - Зря вы это, - сказал Зубанов. - Нельзя ко мне чужих подпускать.
      - Почему это?
      - На всякий случай.
      В комнату вошли три дюжих охранника. "Зачем три, если для этого дела довольно одного?" - подумал Зубанов. И на всякий случай поправил отворот пиджака, придвинув руку ближе к рукояти пистолета.
      - Снимите, пожалуйста, пиджак, - попросил один из охранников.
      - Зачем?
      - Нам надо проверить вашу одежду. Зубанов вопросительно взглянул на своих хозяев. Они знали, что одежда телохранителя неприкосновенна. Что куда бы и зачем он ни зашел, он должен выйти в том, в чем пришел. Что приближаться к нему на расстояние вытянутой руки посторонние не должны. Тем более снимать одежду. Он много раз вдалбливал им это в головы, когда в гостях добрые хозяева предлагали ему снять пиджак, чтобы не париться.
      - Руки! - остановил полковник потянувшихся к нему охранников. И еще более пристально взглянул на непонятно почему мнущихся хозяев.
      - Отдай им пиджак. Отдай, - сказали те. Снимая пиджак, полковник попадал в самое невыгодное с точки зрения боя положение - его руки на несколько секунд должны были застрять в рукавах.
      - Да сними же ты его наконец! - закричал один из братьев.
      Зубанов расстегнул пуговицы и потянул пиджак с плеч.
      В то же мгновенье в кисти ему вцепились несколько рук, а еще одна выдернула из кобуры пистолет Потом ему заломили руки за спину и защелкнули на них браслеты.
      Все! Дергаться было бесполезно.
      - Извини, - сказали братья. - У нас не было другого выхода.
      - Так это вы? - даже и не удивился очередному предательству Зубанов.
      - У нас не было другого выхода, - снова повторили братья, потому что больше им сказать было нечего.
      - За сколько продали?
      - Дорого, - ответил за братьев Толстый. - Много больше, чем кого-нибудь другого. За восемьсот тысяч баксов.
      - Сволочи! - только и смог сказать полковник.
      - У нас не было другого выхода, - в третий раз повторили братья.
      - Ну все. Будем считать, что мы в расчете, - подвел итоги сделки Толстый. - Теперь ни вы мне, ни я вам.
      Зубанов попытался дернуться, чтобы достать обидчиков ногой, но не смог. Его тут же осадили и для острастки ткнули кулаком в почки.
      - Сидеть!
      - Уберите его, он нам мешает, - сказал Толстый. - Совсем уберите.
      Охрана подхватила Зубанова под руки и потащила в соседнюю комнату, из комнаты на лестницу, а с лестницы в машину.
      "То, что в машину, - очень плохо, - подумал полковник. - В машину толкают, только когда дело идет к концу. Когда надо труп или еще не труп вывезти куда-нибудь подальше. Куда-нибудь на природу. Где ни одна сволочь не найдет".
      - Куда поедем? - на всякий случай спросил он.
      - В Диснейленд! С Микки-Маусом знакомиться. Садись давай! - охранники еще раз наддали под ребра и впихали полковника на заднее сиденье.
      Могли бы и не мучиться. Могли бы сразу в багажник...
      Машина тронулась с места и двинулась... Туда, куда надо, двинулась. К сосновому бору и кладбищу. Где так удобно новоиспеченного покойника сунуть на дно чужой могилы и припечатать сверху вполне законным гробом. Кто станет искать лишнего покойника в могиле? И главное - никакая собака, никакой детектор мертвечины ничего не учует. Потому хоть так, хоть так покойником пахнет.
      - Узнаешь? - снова ударили охранники. Но на этот раз в печень ударили. Узнаешь, падаль смердящая?
      - Узнаю, - кивнул Зубанов.
      Машина въехала на знакомую ему поляну. Где он так удачно разоружил десять человек. В том числе и этих, которые его сюда привезли.
      - Вылазь, гнида!
      Вытолкали из машины. Отволокли в кусты. Поближе к кладбищу.
      - Вставай! На колени вставай! Падла! Как ты нас тогда ставил.
      Полковник встал на колени. Потому что спорить с такими дуболомами без толку. Они человеческого языка не понимают.
      Зубанов встал на колени и приготовился к выстрелу. Настолько, насколько к нему можно подготовиться.
      Стрелять скорее всего будут в затылок Как гестаповцы. И как чекисты, приводившие приговор в исполнение при Сталине. Как любые другие профессиональные палачи.
      - Ну давайте уже, - хрипло сказал Зубанов.
      - Смелый. Гад! А вот счас действительно!
      Сзади характерным звуком клацкнул передергиваемый затвор.
      Ну вот и все...
      Ну и хрен с ним. Он уже однажды стоял так, на коленях, слушая приставленный к голове ствол. Раньше стоял. Еще в той жизни. На ракетной площадке. Так что можно считать, что это просто возвращается тот, который он задолжал, выстрел.
      - Ну все, гад! Молись своему богу!..
      - Буде, - сказал в стороне спокойный голос. - Побаловались, и довольно. А то действительно еще пристрелите невзначай.
      - Да мы так. Попугали малость, - резко сник и попытался оправдаться баловавшийся оружием исполнитель.
      - Ну значит, считайте, что уже попугали. Тащите его в машину. И передайте своему Толстому, что груз я принял.
      Полковника снова подхватили под руки и потащили через кусты к совсем другой, незнакомой ему, машине.
      - Куда?
      - На заднее сиденье. И снимите с него наконец наручники. А то он мне салон кровью измарает.
      Наручники сняли. Дверцу захлопнули, и полковник Зубанов поехал в неведомом ему направлении. Куда поехал, к кому поехал, зачем поехал - совершенно непонятно.
      Глава 8
      Человек сидел за огромным, в полкомнаты, столом и что-то писал. Рядом стоял компьютер, чуть поодаль лежал ноутбук, а он писал.
      - Нельзя терять нажитые навыки, - сказал он вошедшему. - Опасная тенденция. Сегодня писать пером разучишься, завтра читать с листа бумаги, послезавтра забудешь, что человек. Подумаешь, что приставка к компьютеру. Которая нажимает нужные ему кнопки. Ну что у тебя?
      - Они приехали.
      - И привезли?
      - Привезли.
      - Давно?
      - Только что.
      - Пусть ведут сюда. Впрочем, нет. Не сразу. Вначале пусть в порядок приведут. А то ведь, наверное, по дороге не выдержали, поупражнялись.
      - Не без этого.
      - Ну ладно, хоть без того. Короче, окажи ему первую медицинскую помощь, вымой, накорми, одень и приводи сюда. Часа на все хватит?
      - Думаю, хватит.
      - Тогда жду. С нетерпением жду. Не каждый день можно с живым суперменом повидаться.
      Через назначенный час вымытого, переодетого и накормленного полковника Зубанова препроводили в кабинет. Где почти половину его занимал огромный стол...
      - Люблю старую мебель, - сказал, вставая, хозяин кабинета. - В том числе канцелярские столы тридцатых и сороковых годов. Вот с таким зеленым сукном. За этим столом, к примеру, сидел Орджоникидзе. Я вам точно говорю! Я проверял.
      - Орджоникидзе спрашивали? - не удержался, плоско пошутил Зубанов.
      - У его секретаря и других отв. работников.
      - Что значит отв.?
      - Отв. - это значит ответственный работник. За свою работу ответственный. Это то, чего так не хватает современным руководителям. Садитесь.
      Полковник сел. Раз предложили
      - Я тут о ваших приключениях узнал...
      - О каких? О тех? Или об этих? - показал Зубанов на кровоподтеки на руках.
      - И о тех, и об этих. О тех понаслышке, а к этим я сам руку приложил. Вернее, голову. Это, между прочим, я вас спас.
      - Догадываюсь Не догадываюсь только зачем.
      - Для взаимовыгодного сотрудничества.
      - Мои прежние хозяева тоже обещали взаимовыгодное...
      - Прежние хозяева тебя предали. И продали. За восемьсот тысяч долларов. Прежние твои хозяева были дерьмо. Они всегда были дерьмо. За что и расплачиваются.
      - Мной расплачиваются?
      - В том числе и тобой.
      - С Толстым?
      - Нет, не с Толстым. Толстый такое же дерьмо, как они. А в этой конкретной сделке просто гомонок, в который вначале положили деньги, а потом забрали деньги.
      - Так это вы?! - вдруг догадался Зубанов.
      - Я. В том числе и я.
      - А Толстый?
      - Толстый - мелкий статист. Который, сам того не подозревая, играет уготованную ему роль.
      - А вы, значит, и есть тот самый кредитор. Который братьев за жабры взял?
      - Ну что вы, нет, - засмеялся хозяин кабинета и стола наркома Орджоникидзе. - Для меня эта роль слишком мелкая. Роль кредитора играл совсем другой человек. Но тоже очень богатый человек. Гораздо богаче Толстого и твоих бывших хозяев. Вместе взятых - богаче.
      - А вы всю эту комбинацию продумывали?
      - И воплощал в жизнь. Как и многие другие. Эти твои братья сильно мешали мне. А в последнее время очень сильно. Они к центру города свои руки потянули, а это не их территория.
      - Ваша?
      - Моя. И моих добрых друзей. Вначале они не спросясь приобрели "Центральный", а потом подмяли "Аэлиту". Они вошли во вкус. Это очень опасная тенденция. Их надо было как-то останавливать.
      - И вы подкинули им товар?
      - Нет, товар они нашли сами. Правда, по моей наводке. Очень выгодный товар, который обещал двойную прибыль и очень быстрый оборот. Возможно, даже недельный оборот. Но у них на этот товар не было денег.
      - И вы навели их на кредитора?
      - Совершенно верно. Вы очень быстро мыслите. Я нашел им кредитора. Вернее, они сами его нашли, но эту мысль, через авторитетных для них людей, внушил я.
      Братья взяли кредит под очень жесткие условия, потому что были уверены в успехе операции. И купили товар.
      - И вы тоже купили?
      - И я тоже. Но раньше их. И больше их. А главное - успел привезти товар на неделю раньше.
      - И теперь продаете его, чтобы сбить ажиотажный спрос? Чтобы лишить братьев потенциального покупателя?
      - Еще не продаю. Но буду. По самым низким ценам. По бросовым ценам. Я начну продавать свой товар, как только начнут его развозить по магазинам они. И собью цену так низко, как они не смогут...
      - Даже если потеряете в деньгах?
      - Даже если потеряю. Очистка территории от конкурентов важнее прибыли. Свободные территории окупаются очень быстро. Впрочем, я думаю, до убытков дело не дойдет.
      - Потому что товар не придет в город?
      - Вполне может быть, что не придет. А если придет, то слишком поздно. Не раньше, чем когда капающие проценты превысят сумму самого долга.
      - Это тоже вы?
      - Что я?
      - Придержали вагоны в пути? Незнакомец очень внимательно посмотрел на Зубанова.
      - Тоже я.
      - То есть, как я теперь понимаю, братья не могли выиграть в этой операции ни цента. Изначально не могли. Что эта торговая операция была обречена...
      - С самого начала. С мгновенья, когда они узнали о выгодном товаре. Вернее даже, еще раньше, когда ступили на чужую территорию.
      - Вы придумали товар, придумали, где братьям взять под него кредит, придержали вагоны в тупике какой-нибудь мелкой станции и на всякий случай, чтобы при неудаче с вагонами сбить цены, приобрели точно такой же товар. Получается, что вы же подвели к братьям Толстого.
      - Нет. Они нашли его сами. Потому что знали его как потенциального и очень богатого покупателя. Все почему-то считают его богатым покупателем. Хотя на самом деле его богатства давно закончились.
      - Но он нашел деньги.
      - Он нашел деньги у меня. Вернее, у подсунутого ему мною кредитора. Правда, нашел лишь полсуммы. И потому остаток решил добавить "куклой".
      - Это тоже вы ему подсказали?
      - Это он сам придумал. И ничего другого придумать не мог. Он ведь в молодости был кидалой. Подсовывал гражданам, желающим купить вне очереди машины и мебель, "куклы". Вот и пошел по проторенному пути.
      - Но ведь он рисковал.
      - Чем? Он считал, что братья уже свалены. Кредитором свалены. Что им будет не до того, чтобы бегать за ним. Дай бог свои бы ноги унести. Ведь время, в виде процентов с кредита, работало против братьев. И значит, в том числе и на Толстого. Он хотел обезопасить себя чужими руками.
      Но вмешались обстоятельства. Вмешались вы!
      - Я?
      - Вы! Потому что не позволили сделке состояться. И вернули деньги братьям, оставив им при этом их магазины. Теперь у них появился шанс выкрутиться из этой ситуации. За счет Толстого выкрутиться. Который остался должен кредитору полмиллиона "зеленых". И тоже под проценты с будущей прибыли от купленных магазинов. Которых теперь у Толстого нет.
      Толстый попал в скверную ситуацию. В точно такую же, в какую хотел засадить братьев. Но я думаю, Толстый выкрутится.
      - Как?
      - Как-нибудь. Может быть, снова займется "кукольным" производством. Может, еще как. Но деньги в конечном счете отдаст. Потому что не может не отдать. "Пол-лимона" не такая уж большая сумма.
      - Но ведь еще проценты...
      - У него нет процентов. Он расплатился по процентам.
      - Чем?
      - Вами. Он доставил мне вас. Теперь мы с ним в расчете. По процентам в расчете. Осталось подвести баланс с вами.
      - Похоже, вам тоже не понравилась та история в лесу. Похоже, вы тоже повезете меня в тот лесок, чтобы свести мой дебет с вашим кредитом. Только стоило ли отдавать проценты, чтобы иметь удовольствие лично самому...
      - Нет. Вы ошибаетесь. Мне, в отличие от всех прочих, эта история как раз понравилась. Хотя я на этом потерял приличные деньги.
      Я люблю профессионалов. В какой бы области они ни работали. Вы профессионал. И как показал опыт - высочайшего класса. Вы один ткнули мордой в грязь десять "быков"!
      - Это ровным счетом ничего не значит. Кроме того, что они были слюнтяи и трусы. Если бы там были бойцы, они бы никогда не легли. Лег бы я. Не моя заслуга, что у Толстого нет бойцов.
      - Вот по этому поводу я и хочу с вами поговорить. Мне нужны вы. И нужны воспитанные вами бойцы. Мне надоели "качки", которые только и могут, что играть мускулами. Я хочу спать спокойно. И хочу вести бизнес спокойно. Я готов платить за покой. Хорошо платить.
      - Вы шутите? Ведь это я там, в лесу...
      - Нет, я не шучу. И, надеюсь, доказал, выплатив аванс. Не вам, конечно. Толстому выплатив, простив ему проценты. По-моему, это достаточно серьезный жест с моей стороны. Я мог взять деньги, но предпочел взять вас.
      Значит, вы действительно нужны мне. Не все ли равно вам, на кого работать? На меня лучше, чем на братьев. Потому что выгодней.
      - А вы не думаете, что у меня могут быть свои принципы...
      - Могли быть. Раньше могли быть. Не спорю. Но раз вы продались Заикиным, значит, ваши принципы уже в прошлом. Я извиняюсь за резкость, но я привык все называть своими именами. А не чужими. Хотите вы того или нет, факт продажи состоялся. Теперь дело осталось только за ценой. Я даю хорошую цену. Самую большую, которую здесь могут дать.
      - Я не люблю, когда меня покупают за деньги.
      - Я покупаю вас не за деньги. Я покупаю вас за дружбу. Деньги назначаете вы. Это не покупка, когда окончательную сумму назначает продавец, а не покупатель.
      - Вы не боитесь, что я могу назначить очень большую цену?
      - Не боюсь. Вы не назначите очень большую цену. Вы назначите разумную цену, И именно потому, что вас не интересуют деньги. Вернее, интересуют в самую последнюю очередь. Вы назначите разумную и, значит, приемлемую для меня цену, потому что я предлагаю вам дело. Не деньги, а дело! В котором абсолютно развязываю вам руки. Вы можете покупать любую, какую сочтете нужным, аппаратуру, выписывать любых, каких пожелаете, специалистов...
      - А если я откажусь, то меня отвезут обратно? Обратно в лес...
      - Ничего подобного. Вас отвезут туда, куда вы скажете. Принять или не принять мое предложение - сугубо ваше дело. Дело вашего выбора. Я вас ни к чему принуждать не буду.
      - И отпустите?
      - Отпущу.
      - А как же аванс? Выданный Толстому.
      - Будем считать это потерей рискового капитала. Не все же сделки приносят доход.
      - Можно подумать?
      - Конечно, можно.
      - Одни сутки?
      - Сколько угодно. Хоть полгода. Я буду рад принять вас в любое время.
      - Мягко стелете...
      - Добрым гостям всегда мягко стелют. Чтобы им мягко спалось.
      - Тогда я пошел?
      - Идите. Я вас не задерживаю. И помните, что все мои предложения остаются в силе.
      Зубанов встал и пошел к двери. Чтобы уйти. Или, может быть, убедиться в возможности ухода.
      Но не ушел. В последний момент, уже взявшись за ручку двери, остановился.
      В конце концов, факт его продажи действительно уже состоялся. Раньше состоялся. Тут хозяин кабинета прав. Он, конечно, может отказаться от лестного предложения, но куда он тогда пойдет? Обратно к братьям Заикиным? Которые его предали. Или к следующим братьям Заикиным? Или к Толстому?
      Куда бы он ни пошел, он все равно придет туда, куда уже пришел. Придет наниматься на работу к капиталу. Большому или маленькому - не суть важно. Наверное, предпочтительней к большому. Там хоть не придется общаться с совсем уж мелкой швалью.
      Если продаваться, то надо продаваться по-крупному. Если все равно продаваться... К чему из себя девицу корчить, когда уже под мужиком побывала? Вернее, сразу под двумя мужиками. Которые родные братья...
      - Я хочу работать с профессионалами. И потому хочу вызвать сюда своих бывших сослуживцев, - твердо сказал Зубанов.
      - Буду только приветствовать, - радостно улыбнулся хозяин кабинета.
      - Кроме того, мне понадобится специальное оборудование. И понадобится настоящее оружие.
      - Принимается. Все, что возможно будет достать, я достану. Что не достану - куплю.
      - Но профессионалы и профессиональное боевое оружие стоят дорого.
      - Не дороже жизни. Я уже говорил - цены назначать вам. Мне - подписывать представленные вами счета.
      Так вы согласны?
      - При соблюдении выдвинутых мною требований, наверное, да. Все-таки - да, - повторил Зубанов, обрубая пути к отступлению. И еще раз повторил. На этот раз уже, похоже, для себя: - Да!
      - Тогда давайте хотя бы познакомимся. Ведь мы... мы до сих пор не познакомились. Разрешите представиться - Иван Степанович Боровицкий. Как теперь говорят - предприниматель.
      - Григорий Степанович Зубанов, - отрекомендовался Зубанов.
      - Очень приятно. Нет, действительно очень приятно. Приятно, что мы с вами все-таки сговорились, - дружелюбно протянул открытую руку Зубанову хозяин кабинета.
      Вернее, уже не хозяин кабинета. Вернее, уже просто - хозяин. Полковника Зубанова - Хозяин.
      Сделка состоялась. И была скреплена дружеским рукопожатием.
      Все-таки сделка состоялась...
      Глава 9
      Этот кабинет был другой. Совсем другой. И дело даже не в площади. Тем более не в оборудовании, которое не шло ни в какое сравнение... Дело в расположении кабинета. Кабинет располагался в отдельно стоящем четырехэтажном здании, огороженном по периметру капитальным трехметровым забором. Кабинет и все это здание принадлежали Зубанову. Конечно, не на правах собственника, но на правах полноправного хозяина.
      Кабинет находился на втором этаже. На первом - дежурка и оружейка. В подвале тир. На третьем этаже - комнаты личного состава. На четвертом спортзал. На чердаке - наблюдательный пункт и антенны, обеспечивающие дальнюю радиосвязь.
      Дом был перепланирован согласно пожеланиям полковника. Хозяин выполнял свое обещание. Полковнику действительно развязали руки и дали деньги. Пока столько, сколько он попросил.
      Полковник обустроил свой офис так, как привык. Как казарму. Где все подчинено задачам боевой и специальной подготовки. Где все просто, органично и функционально. Если приемная, то без излишеств в виде роскошной мебели и сидящих за ней не менее роскошных секретарш. Если кровати для отдыха, то узкие, с жесткой лежанкой и обязательно разборные, чтобы можно было их перетащить в любое место, в любую следующую минуту.
      Из предметов роскоши - только телевизоры в комнатах отдыха и бильярд в сауне. Все остальное пространство занимали оружие, средства связи, амуниция и спецснаряжение. И шкафы, ящики и хранилища для оружия, средств связи, амуниции и спецснаряжения.
      - Крепко ты здесь обосновался! - каждый раз удивлялся, бывая в хозяйстве Зубанова, Хозяин. - Тебя тут пушкой не вышибешь!
      - Смотря какого калибра будет пушка. Хотя пушки как раз и не будет.
      - А что будет?
      - По всей видимости, снайперская винтовка. Для вас.
      - Спасибо на добром слове.
      - И налоговый инспектор, судебный исполнитель и следователь прокуратуры для нас. Мы ведь не стенами этими от окружающего мира прикрыты. Вернее, в гораздо меньшей степени стенами.
      - Это верно. Пока я жив, они сюда не сунутся. А когда нет - то хоть и с пушкой. Так что ты меня как следует охраняй, полковник. Потому как у тебя в том прямой резон имеется.
      - Охраняю. Как могу.
      - Это я уже заметил. И все заметили, - усмехнулся Хозяин, кивнув на трех молодцов, нависающих над его плечами. - Они, я тебе скажу, полный фурор произвели.
      Новые телохранители были полутяжами-борцами.
      Которые остались без борьбы. О чем теперь совершенно не сожалели. Полутяжи были очень эффектны внешне и совершенно бесполезны по сути. Вся их польза была в объемах. Которые оставляли мало шансов протиснуться к Хозяину злоумышленнику и в какой-то степени даже пуле, выпущенной снайпером, так как перекрывали все подходы своими телесами. Короче, телохранители были не более, чем ширмой, назначенной привлекать взоры и принимать в себя пули. Большим и сильным пушечным мясом.
      Настоящую охрану вели несколько ничем не приметных, шустрых бойцов, постоянно отирающихся возле парадных телохранитей под видом референтов, секретарей, курьеров и тому подобной офисной шушеры. Но их никто не замечал. Потому что все взоры были устремлены на борцов.
      Дальнюю охрану осуществляли выдаваемые за представителей толпы и случайных зевак наблюдатели. Они должны были заранее известить о приближении опасности.
      Но все равно все эти полутяжи, бойцы-курьеры и наблюдатели играли в деле защиты клиента от вооруженных посягательств самую малую роль. Потому что самую большую - оперативные методы разведки.
      Что толку в охране, если не знать, кто конкретно может угрожать Хозяину и каким примерно способом возжелает от него избавиться.