Глава 41

— Если дойдет до драки, то через четыре-пять недель Россия будет вынуждена капитулировать…

В “синем” кабинете Белого дома, в том, что стоит на Капитолийском холме, шло очередное совещание.

— Если говорить образно, то можно назвать Россию колоссом на глиняных ногах…

Кто-то так уже говорил. Полвека назад.

— Гитлер думал так же, как вы. И сломал себе шею.

— Гитлер имел дело с другой страной. С совсем другой страной. Та страна была империей, построенной на принципах единоначалия. Та страна сама была армией, с полувоенной управленческой иерархией, сильной идеологией, жесточайшей снизу доверху дисциплиной, созданным “под войну” промышленным потенциалом. Именно поэтому они смогли быстро перевести свою жизнь на военные рельсы. И смогли победить.

Нынешняя Россия ничего этого не имеет. У нее нет идеологии, почти нет промышленности, ее руководители не имеют реальной власти. В отличие от Советского Союза они не смогут быстро отмобилизовать экономику — ресурсы истощены, стратегические запасы распроданы, инженерные и рабочие кадры потеряли квалификацию.

— Почему же тогда она не разваливается?

— За счет остаточной централизации. Пока еще существующих общероссийских, подчиненных Москве структур — армии, Единого энергетического комплекса, железной дороги… И за счет атомного оружия и средств доставки…

Это верно, страна, обладающая атомными технологиями и межконтинентальными носителями, не может сбрасываться со счетов. Войны им теперь, конечно, не выиграть, но шарахнуть с отчаяния по территории Соединенных Штатов баллистическими ракетами они могут. Душа у русских загадочная, цивилизованным умом их не понять. И, значит, их действия не спланировать и удара не упредить. Все ракеты перехватить не удастся, и какая-нибудь непременно свалится на головы добропорядочных американцев. Что они своему Президенту не простят. Даже если он за это сотрет Россию с мировых карт. Итогом войны будет победа, но будет отставка. Что не есть хорошо.

Получается, надо наращивать противоракетную оборону и попытаться выбить из рук русских атомную дубинку, навязывая заведомо для них проигрышные проекты сокращения вооружений, “покупая” голоса членов Правительства и экспертов, продавливая угодные решения через агентов влияния и дипкорпус, формируя через СМИ общественное мнение. Имеет смысл подвязать к этому делу “зеленых”. Убедить региональные власти и в особенности национальные автономии отказаться от дислокации на их территориях атомного оружия, из-за его экологической опасности, ну и чтобы в ответ по ним не пальнули…

Получится?

Там посмотрим…

Доклады продолжались.

— Исходя из долго — и среднесрочных прогнозов, наибольшую угрозу интересам США в Тихоокеанском регионе, а в скорой перспективе в целом может представлять Китайская Народная Республика. Показатели экономического роста Китая остаются одними из самых высоких в мире. Рост торговли составляет 20 процентов.

ВНП растет в среднем на 11 процентов в год, в промышленности на 23 процента. При сохранении таких темпов в ближайшие годы могут создаться предпосылки для введения в финансовый оборот “золотого юаня”, который может составить реальную конкуренцию доллару… Не хотелось бы.

— Эксперты предлагают ряд мер, которые позволят стабилизировать курс доллара…

Все эти меры — полумеры. Нужно подрывать не юань — экономику Китая.

— Каковы перспективы отношений Китая с Россией?

— Хорошие. За счет уступок, на которые идет Россия.

— Может быть, какие-нибудь территориальные претензии?

— Претензии есть, но они решаются в пользу Китая. Русские отдали им часть своей территории в устье реки Амур, отдали Даманский…

— Это тот остров, из-за которого в конце шестидесятых годов было вооруженное столкновение?

— Да. На этот раз они сдали его без боя…

Плохо, что без боя. Лучше бы с боем. Вооруженные конфликты — идеальный катализатор политических кризисов. И девальвации национальных валют.

Нужна стрельба. Желательно большая стрельба. Громкая.

Пусть русские сцепятся с Китаем. Пусть порастрясут свои арсеналы, что подорвет не столько их вооруженные силы, сколько экономику. Дьявола тогда китайцам, а не “золотой юань”! Да и русским после драчки с Китаем лет пять оправляться. Им каждый сбитый самолет, каждая выпущенная ракета, каждый израсходованный снаряд пробивает в бюджете брешь. Их же чем-то заменять надо, а свободных денег нет, и оборонка работает вполсилы… А в перспективе, если удастся раздробить монополии и через это расшатать и дестабилизировать экономику, будет работать еще хуже.

Пусть они сцепятся с Китаем!

Пусть потянут за собой соседей, провоцируя в Азиатском регионе политический и экономический кризис.

Напугают потенциальных инвесторов, которые побегут от них на другой конец света, причем побегут не с пустыми руками.

Заставят страны Евроазиатского континента озаботиться повышением своей обороноспособности и интенсивно закупать высокотехнологичное оружие. Где надо закупать.

А если всего этого будет недостаточно, то можно стравить того “желтого дракона” с еще одним “драконом” — с миллиардной Индией. Вернее, имеет смысл стравить в любом случае, так как нынешней, ослабленной России для Китая будет мало. И пусть она тогда дерется на два фронта…

Пусть…

И пусть это будет одним из направлений перспективной политики США на Евроазиатском континенте на ближайшие годы…

Стравливать всех со всеми, раззадоривать, подталкивать и тех и других, помогать и тем и другим, самим оставаясь в стороне. И оставаясь в выигрыше.

Как совсем недавно в Европе.

И как там же полвека назад…

Всегда побеждать. И всегда побеждать за чужой счет! Нормальный для большой политики ход…

Глава 42

Тот неизвестный мужчина перезвонил через несколько дней. Сразу после того, как “Дмитрий Алексеевич” выписался из больницы. Из нервного отделения, где его лечили гипнозом и электротоком и накачивали транквилизаторами, чтобы вытравить из памяти сверток, перевязанный синей ленточкой, из которого выпала и покатилась по лестнице голова его матери. Не вытравили. Не смогли.

— Очухался? — участливо спросил он.

— Это ты!.. Сволочь!.. Мою мать!..

— Эй, потише на поворотах! Мать у тебя была старуха, она бы все равно на этом свете не зажилась. А вот дети…

— Если ты тронешь моих детей, я тебя из-под земли!.. — вяло возмутился хозяин филиала опытного производства НИИ “Мехточмаш”. Вяло, потому что детей в городе не было, детей и жену он в тот же день отправил к знакомым в Крым.

— Да как же их тронешь, когда ты их спрятал?..

“Дмитрий Алексеевич” почему-то похолодел.

— У черта на рогах… В Крыму. В расходы нас ввел…

— Не трогайте их! — совсем другим тоном, униженным, умоляющим, прошептал “Дмитрий Алексеевич”. — Пожалуйста.

— Нам твои дети ни к чему. Нам нужен ты, чтобы подписать кое-какие бумаги.

— Но я… я не знаю…

— В субботу, в пять, в…

— Но я не могу так сразу…

И тогда в трубке зазвучал, захлюпал носом, зарыдал детский голос:

— Папа, папа, это я! Папа!..

— Я согласен, сволочи! Согласен!..

Резидент отложил в сторону наушник.

Значит, в субботу… Долго он их искал, по всей стране искал, а теперь они сами на него, сами, вышли… Вернее, не на него — на “приманку”, на “Дмитрия Алексеевича”. И на его мать…

Ну что ж, в субботу так в субботу… К субботе все будет окончательно готово. Потому что давно уже готово. И будет окончательно ясно…

— Хочешь подработать? — спрашивал неопределенного вида, возраста и социальной принадлежности мужчина своего случайного собеседника.

— А какая работа?

— По специальности…

Специальностью одного из присутствовавших была стрельба из снайперской винтовки по живым мишеням. Воинской специальностью.

— Какое оружие ты предпочитаешь?

— “Сэвэдэшку”.

— Будет тебе “СВД”.

“Сэвэдешки” продавались по всему югу России из-под прилавка, как раньше дефицитная колбаса.

Неопределенного вида мужчина бродил среди россыпей огурцов и пучков петрушки и приценивался к товару.

— “Стволы” есть?

— Канечно, есть!

— И с оптикой есть?

Продавцы переглядывались. Покупатель вытаскивал из внутреннего кармана пачку долларов.

— И с оптикой есть. И без оптики есть. Для хорошего человека все, что хочешь, есть! Все, чего твоя душа попросит.

— Моя душа просит пять винтовок “СВД”, причем С, “целевые” патроны, прицелы. Может быть, пару гранатометов, — загибал пальцы покупатель. — И чтобы обязательно все с нуля.

И доставал из другого кармана еще одну пачку долларов.

— Будет тебе, дарагой, с нуля. Все, что хочешь, будет!

“СВД” действительно были “нулевыми”, потому что были в заводской смазке.

— Откуда? — по привычке интересовался покупатель.

— Я же не говорю тебе, зачем тебе ружье, что ты с ним хочешь делать…

— На уток охотиться.

— На уток? Ай, молодец! Шутник, да? Ну что, берешь товар?

— Беру, но при условии, что доставка ваша.

— Что ты, дарагой, какая доставка! Два шага спокойно не пройти. Там мент — здесь мент. Кругом менты! Машины палкой останавливают, в багажник лезут, в салон лезут, в карман лезут. Говорят, документы давай. Ничего не провезти. Нож перочинный не провезти!

— Плачу вдвое.

— Скажи, куда товар доставить, дарагой? Все сделаю! Все, что хочешь, сделаю! Такой веселый покупатель…

“Сэвэдэшки” свозились с разных базаров в одно место. Где покупатель проверял и пристреливал их.

Дерьмо!

И это дерьмо! Вначале пять сотен обойм отстреляли, а потом помыли, почистили и маслом облили. Ну жуки!

А эта винтовка ничего, бьет кучно, спуск мягкий. Эта подходит…

Винтовки разбирались, заворачивались в промасленные тряпки, упаковывались в специальные деревянные пеналы, опускались в коробки, которые засыпались доверху макаронами. И грузобагаж отправлялся на место.

Где его получали… Случайно нанятые люди. И передавали другим не менее случайным людям. А сопровождавший на почтительном расстоянии груз Резидент смотрел, нет ли за машинами слежки.

Нет, все в порядке.

Ящики вскрывались, оружие собиралось и вручалось снайперам, которые выходили на огневой рубеж.

Этот — дерьмо.

И этот тоже. Может, раньше они и были стрелками, а теперь так — стрелки-любители.

Зато этот и тот ничего. Видно, что в этом деле не новички. Хотя и не высший класс. А желателен еще и высший. Самый высший…

В дверь известного в недавнем прошлом чемпиона мира по пулевой стрельбе раздался звонок.

— Корреспондент журнала “Спортивный курьер”, — представился пришедший. — Готовлю материал об известных спортсменах страны. Вот и о вас тоже…

Ветеран пулевого спорта долго вспоминал о былых спортивных сражениях и жаловался на нынешнюю жизнь.

— Пока был нужен, все давали, чего ни попроси. А как ушел, все обо мне забыли. Даже на тренерскую не взяли. А я, может, еще могу…

— Можете?

— Еще как могу!

— Тогда я предлагаю использовать в материале такой интересный ход — недавний чемпион, тряхнув стариной, показал настоящий класс стрельбы. С тиром я договорюсь. Фоторепортажик сделаем. Мишеньки с дырками крупно. Ну что, согласны?

— А чего, конечно…

Но не все олимпийские и мировые чемпионы сохранили былую форму. Некоторые скисли. А некоторые…

— M-м… Очень хорошо. Просто замечательно. Даже обидно, что такому великому спортсмену приходится влачить столь жалкое существование. Неправильно это!

Кстати, могу предложить вам одну халтурку. Тут ребята искали… Платят они хорошо. Так платят!..

Спортсмены отказались от неуклюжих армейских “сэвэдэшек”, предпочитая использовать привычное им оружие.

— Мне бы лучше австрийскую винтовку фирмы “Штейер-Даймлер-Пух”. Я с ней когда-то “на Европе” золото взял. Ну или, в крайнем случае, “маузер”…

Спортсмены тренировались, получая за каждый день “сборов” очень приличные деньги, быстро привыкая к мысли, что придется стрелять в людей… Тем более что в окуляре “оптики” это выглядит не так страшно, как если бы ножом по горлу…

Вторым потоком шли офицеры-запасники с опытом участия в боевых действиях.

— Сколько раз вы стреляли из гранатомета?

— Кто — я? Без счету.

— Из чего?

— Как из чего? Ну ты же сам сказал, из гранатомета!

— Из какого? Они разные бывают — “РПГ 7, 16, 18, 22”.

— Вот из всех этих номеров.

— На полигоне или в реальных боевых?

— Да везде! Я знаешь, в каких передрягах бывал? Я в таких передрягах бывал, что всех в лапшу, я один живой остался. Во как!

— Тогда скажите, чем отличается “муха” от “таволги”?

— Чего?..

— “Муха” от “таволги”?

— Ну так это… это дураку понятно! Муха — насекомое. А таволга — кажись, птица.

— Спасибо. Мы найдем вас. После.

— Эй, мужик, ты же говорил — во Франции служить, в Иностранном легионе!

— Конечно. Мы запишем вас номером пять в список и вызовем повесткой… Следующий…

— Вы офицер?

— Был офицер.

— Участие в боевых действиях?

— Абхазия, Чечня. Командир взвода, потом роты. Списан по ранению.

— С гранатометами “РПГ 16, 18, 22” знакомы?..

— И еще с “РПГ 26, 27”. Со всеми.

— Что общего между “мухой” и “шмелем”?

— Ничего. “Муха” — гранатомет, “шмель”, если это “РПО-1”, — одно, если “РПО-2” — многоразовый реактивный огнемет…

Следующий…

— Вы имели дело с гранатометами?

— Что?

— Из гранатометов когда-нибудь стреляли?

— Что?!

— Из гранатомета?..

— Я плохо слышу правым ухом, говорите вот сюда, в левое…

Этот стрелял, этот много стрелял, и так понятно…

На полигоне, но так, чтобы стрелки не видели друг друга, провели испытательные стрельбы.

Этот.

Этот.

И, пожалуй, этот…

Кадры набирались, составляя вполне боеспособное подразделение. Которое пора было бросать в бой. Но бросать втемную, так, чтобы они, не зная о том, что на “поле боя” есть кто-то, кроме них, подстраховывали друг друга.

— Вы будете находиться здесь, в десяти метрах левее вот этой группы деревьев. Огонь откроете по моей команде…

И через пять минут, в соседней комнате:

— Вам следует залечь в сорока метрах от дороги, за грудой строительного мусора… Еще через четверть часа:

— Вам…

Еще через час:

— Вы…

Ожидаемые цели появились неожиданно.

На пустырь въехали две машины — вначале казенного вида “Волга”, через пару минут вслед за ней обычные “Жигули”-“шестерка”.

Так это, оказывается, “стрелка”, сразу поняли все. Но каждый понял по отдельности, потому что был уверен, что находится здесь в единственном числе.

Из машин вышли люди и двинулись навстречу друг другу. Не доходя двух шагов, остановились. Ближе ни те, ни другие не подошли и рук навстречу не протянули. Потому что собрались здесь не на пикник.

В окулярах прицела их было видно очень хорошо — один растерянный, дергающийся, нервно сжимающий кулаки, рядом с ним чуть более уравновешенный, но все равно заметно нервничающий, напротив два других — крупных, совершенно спокойных, уверенных в себе, короткостриженых мужчины. По всей видимости, они напирали, потому что их собеседник суетился все больше.

Снайперы тоже нервничали. Не все, только те, что были со спортивными винтовками. Те, что с “сэвэдэшками”, были безразличны к происходящему — их указательные пальцы расслабленно торчали в спусковых скобах, их пульс не частил, оставаясь таким, каким был раньше. Для них такая работа была не впервой.

— Приготовьтесь! — скомандовал Резидент, подняв к лицу радиостанцию.

Скомандовал всем вместе. Но каждый подумал, что только ему.

Указательные пальцы нащупали спусковые крючки, обняли, мягко потянули их назад, до упора, до последнего упора, за которым должен был последовать выстрел. Перекрестья рисок в окулярах прицелов зафиксировались на целях.

— Внимание!..

Пальцы напряглись…

Люди в кругах прицелов передавали друг другу какие-то бумаги, показывали в них пальцами, расписывались…

— Огонь…

Указательные пальцы дожали спусковые крючки, освободившиеся, сорвавшиеся под напором пружин вперед бойки накололи капсюли, которые воспламенили в гильзах порох, и образовавшиеся в результате микровзрыва газы толкнули вперед пули.

Выстрел!

“Цель” дернулась назад, всплеснула руками и упала.

И вторая упала!

И еще одна!..

Все четыре присутствовавших на встрече человека были мертвы.

Все четыре!.. Четыре, хотя выстрел был в одного!

Как же так? Нельзя же убить одной пулей четверых!..

Или пуля была не одна? Или пуль было несколько? Было четыре?..

Четыре?!

И это действительно было так — выстрел был не один, выстрелов было четыре. В четыре цели.

Только теперь, только после того, как увидел в окуляре прицела четыре агонизирующих трупа, каждый из снайперов догадался, что работал не в одиночку. Что стрелков было несколько. И что каждый бил в свою цель.

Каждый — в свою! И все вместе — во все!

И ни один не промахнулся!..

Глава 43

Отмобилизованные силы единых энергосетей — работники подведомственных частных охранных агентств, поднятые по тревоге команды “легкоатлетов”, “пловцов” и “футболистов” спортобщества “Факел” ждали приказа. Они расселились в городских гостиницах и в частном секторе, откупили для официально оформленных “сборов” базу отдыха и каждый день объявлялись вблизи завода ЖБИ-2. За забор проникнуть не пытались, просто стояли и, лениво переговариваясь, смотрели на въезжающие на территорию завода машины, на проходящих через проходную людей, на закрытые жалюзи окна заводоуправления и в первую очередь на окна директорского кабинета. Их видели все. И должны были видеть все.

Охранники и “спортсмены” были в первых цепях наступления. Им предстояло начинать. Начинать с классической “психической атаки” — с демонстрации мускулов. Заводские и весь город должны были понять, что сопротивляться такой мощи бесполезно. И что бы они ни делали, кого бы ни нанимали, хоть даже поставили под ружье слесарей и уборщиц, равных сил им не набрать. И значит, лучше даже не дергаться, а принять почетную капитуляцию, сложив к ногам победителей знамена.

Но не все из прибывших мозолили глаза местному населению. Кое-кто оставался в тени. В тени оставались главные действующие лица — исполнители. Те, которым предстояло провести акцию устрашения. О них, в отличие от первых, никто знать не должен был. Просто однажды с примыкающих к заводу улиц вдруг исчезнут слоняющиеся без дела крепкие ребята, что будет обозначать, что высокие стороны не договорились, и через день, или два, или через неделю руководители завода взлетят на воздух и неизвестные хулиганы “посадят на перо” кого-нибудь из начальников цехов, и загорится склад ГСМ или гараж… И тогда оставшиеся в живых начальники сообразят, что к чему, и уйдут. И отступят. И даже получат щедрые “подъемные”, потому что энергосистемы, когда с ними по-доброму, не мелочатся.

А еще лучше, если придут теперь, и тогда можно будет обойтись без крови. Обойтись одними “подъемными”. Ну не дураки же они переть с арматуриной против танка. Должны понять!..

Но дирекция не понимала! Дирекция работала в обычном режиме, никак не реагируя на концентрацию возле завода вражеских сил. Как будто ничего не происходило!

Может, их вообще там нет?

Да нет, никуда они не делись, потому что прослушка ежедневно предоставляла распечатки записанных разговоров. По большей части на производственные темы — о поставках цемента, марках бетона, качестве арматуры… И хоть бы слово о нависшей над ними угрозе. Они что, слепые или такие дураки?

— Они никак не реагируют на предупреждение, — доложил ответственный за проведение психологической войны.

— Значит, плохо предупреждали.

— Да весь город уже гудит! Из охраны завода уволилось двенадцать человек.

— А они?

— Они хоть бы что! Работают как работали!

— Вы пытались оказывать давление через близких?

— У них нет близких, по крайней мере, мы не смогли установить их местонахождение.

Все методы психологического давления исчерпаны. Нужны действия.

— Хорошо, проведите акцию устрашения.

На подъездах к городу, прямо на автостраде, людьми в форме и масках был остановлен идущий на завод ЖБИ-2 цементовоз. У водителя проверили документы, попросили выйти и, дав по морде и ткнув в живот ствол “ПМ”, велели убираться подобру-поздорову. И передать своим хозяевам, чтобы они подумали.

— О чем? — спросил водитель.

— Они знают.

Цементовоз отогнали по проселкам в тихое место, облили бензином и подожгли. Машина сгорела дотла.

Но и на этот демарш дирекция завода никак не отреагировала. Новая дирекция хотела войны…

Ну и, значит…

В Москву ушла шифровка: “Все возможности исчерпаны, просим разрешения на проведение силовой операции”.

— Что за идиоты! — поразился начальник службы безопасности тупоумию хозяев бетонного завода. — С ними по-человечески хотят, а они… Ну и черт с ними!..

И дал “добро” на подготовку операции.

“Спортсмены” и охранники ушли с улиц и съехали с квартир. Перемирие закончилось. Дальше должны были “заговорить пушки”!

Минеры вытащили из тайников взрывчатку, набили ею купленный по подложным документам “Москвич”, который поставили на стоянку недалеко от проходной завода. Поставили в самый крайний, выходящий на обочину дороги, ряд. Заряд расположили так, чтобы взрывная волна была направлена перпендикулярно проезжей части. Набросали полный багажник железа — рубленых гвоздей, гаек, болтов, которые должны были сработать как осколки. Установили радиовзрыватель.

Машина быстро запылилась, примелькалась и перестала привлекать внимание. Машина как машина, никогда не подумаешь, что на самом деле не машина, а фугас.

Теперь достаточно было дождаться, когда мимо пройдет машина директора, ткнуть пальцем в кнопку радиовзрывателя, и рванувший автомобиль гигантской метлой сметет с дороги все — машины, людей, осветительные столбы, бордюры, вздыбит и разломает на куски и разбросает по округе сам асфальт. Разлетающиеся с огромной скоростью гвозди будут прошивать автомобили насквозь, словно картон. Выжить, находясь возле эпицентра такого взрыва, будет практически невозможно.

Исполнители доложили о готовности. И стали ждать.

Директорский автомобиль. И окончательное “добро” на проведение акции…

Машину дождались.

Приказа из Москвы — нет!

Ни через день.

Ни через два.

Ни через три!.

— Что они там, забыли о нас, что ли? — удивлялись исполнители.

И были недалеки от истины. Потому что хозяевам отечественной энергетики вдруг стало не до завода, не до его новой дирекции и вообще не до чего. У хозяев российского энергокомплекса появились проблемы. Не у всех, но как минимум у руководителей службы безопасности.

— Серега, мои не у тебя?

— Нет.

— И не были?

— Нет, не были. А что случилось?

— Похоже, случилось…

Собираемся у меня. Все собираемся!..

У начальника службы безопасности и у одного из его замов пропали семьи. Собрались около полудня съездить по магазинам и не вернулись.

— Кто был с ними?

— Водитель и Пашков. Как всегда.

— Прозванивали их?

— Прозванивали. И вашу жену и Пашкова. Всех.

— Молчат?

— Молчат. Но, может, мобильники сломались?.. Хотя каждый догадывался, понимал, что мобильник здесь ни при чем.

— Сообщите в ГИБДД, что у нас угнали машину. Пусть объявят план “Перехват”. Чтобы они лучше шевелились, скажите, что в машине были какие-нибудь ценные вещи. Пообещайте премию. Что угодно пообещайте!

Кто-то побежал звонить гибэдэдэшникам.

— Соберите всех своих людей, если понадобится, снимите с объектов и отправьте на розыск машины. Пусть проедут по всем пригородным дорогам. Поговорят с населением.