Глава 26

Похороны генерала в отставке Крашенинникова прошли тихо, по-домашнему. Из командования никого не было — собрались только бывшие однополчане и бойцы, служившие под его началом. Гроб вскинули, поставили на плечи и несли на себе несколько кварталов. Впереди шли бойцы с венками и подушечками, к которым были приколоты награды покойного, по две-три на каждой, так как наград было много, а подушечек мало.

Бойцы шли с понурыми лицами и не только потому, что хоронили своего генерала, а и потому, что с его смертью кончилась старая, к которой они привыкли, жизнь, и что будет дальше — никто не знал. Всех их, уцелевших во время взрыва казармы, отправили по домам в бессрочный отпуск.

Бойцы опустили гроб, встали вокруг могилы, сами того не заметив, выровняв носочки.

Речей не говорили, просто стояли и смотрели на своего “батю”, который уже никогда не поведет их в бой, не “пробьет” квартиру, не предложит после боевых стакан водки.

Ушел “батя”…

Гроб опустили в могилу, о крышку барабанно застучали брошенные вниз комья земли. Могила закрылась.

На поминках бойцы пили водку и вспоминали былые сражения.

— А помнишь, как в Кандагаре нас прижали к минным полям, а “батя” приказал пробить в них тропу гранатами?

— А после, когда “вертушка” завалилась!..

— Да… Если бы не он, не сидеть нам теперь здесь…

— А полковника помните, которому он в морду съездил, когда тот попросил включить его задним числом в боевую группу, чтобы выхлопотать себе звездочку.

— Настоящий мужик был!..

После поминок разошлись не сразу, а вдруг решили отправиться к одному из спецназовцев домой. Где добавили “фронтовых сто грамм”, потом еще добавили и сидели до утра, горячо доказывая друг другу, что если бы не они, если бы не генерал, то еще неизвестно, что было бы.

Утром разбрелись по домам отсыпаться.

А через день или, может быть, два одного из взводных командиров, служивших с генералом Крашенинниковым, остановил на улице незнакомый мужчина.

— Давайте присядем где-нибудь.

— А что это я должен с вами куда-то присаживаться? Кто вы такой?

— Я когда-то служил вместе с генералом Крашенинниковым. И хочу сделать вам одно деловое предложение.

— Что, надо набить кому-нибудь морду? — сразу догадался взводный. Потому что ему каждый день предлагали бить кому-нибудь морду или идти работать охранником в коммерческую фирму.

— Нет, с мордами своих врагов я могу справиться сам. Я хочу предложить вам заняться тем же, чем вы занимались до настоящего времени.

— До настоящего времени я служил.

— Ну вот и теперь будете.

Взводный внимательно посмотрел на мужчину.

— А если я вас сейчас пошлю куда подальше… И провожу!

Мужчина не обиделся и не испугался.

— Какой смысл? — очень спокойно сказал он. — Не сегодня-завтра вас отправят в отставку, и придется искать работу на гражданке. А что вы умеете — стрелять, взрывать, ломать позвоночники, снимать часовых… В лучшем случае вы устроитесь вышибалой в бар или охранником к какому-нибудь новому русскому. В худшем вас приберет к рукам криминал. Получать вы будете меньше, рисковать больше и будете чужаком среди чужих.

— А здесь?

— Здесь вы останетесь среди своих. Вы были взводным — значит, останетесь взводным. При своем взводе. Оклад, командировочные, премии будут повышены вдвое.

— Зачем вам именно мы?

— Затем, что вы в “теме”. Вы уже все знаете: знаете, что делать и как делать. И знаете друг друга. А если набирать новичков, то пока они сообразят, что к чему, пока притрутся друг к другу…

Только теперь до взводного начало что-то доходить.

— Так вы что, хотите сказать… Вы хотите сказать, что мы будем продолжать делать то, что делали? То же самое?..

— Да. Что-то в этом роде. Вы будете делать то, что умеете делать, что у вас получается лучше, чем у кого-либо другого.

— Кто-нибудь из наших уже согласился?

— Согласились почти все.

— Почти? Значит, кто-то все же отказался?

— Все соглашаются редко.

— Кто отказался? Кто конкретно?

— Сейчас я этого сказать не могу, но вы об этом узнаете. Узнаете в самое ближайшее время…

Об отказниках взводный узнал действительно очень скоро, узнал этим же вечером.

— Ты уже слышал? — позвонил ему один из приятелей.

— Что слышал?

— Про Семена и Ивана?

— Что я должен про них слышать? Что они там опять натворили?

— Они умерли.

— Как умерли?.. Ты что!.. Когда? Мы же с ними на этой неделе!..

— Сегодня днем. Первым — Семен. Он выпал из окна, когда вешал на кухне штору.

— Откуда это известно?

— Его нашли внизу со шторой в руке. Дома была сорвана гардина, а на подоконнике была подстелена газета. Наверное, он оступился, а окно было открыто.

— А Иван?

— Убило током на дачном участке. Он работал незаземленной дрелью, сверлил что-то в стене дома, был в шлепанцах и случайно наступил в лужу. И сразу наповал.

— Как же так, сразу двое и одновременно… Просто как специально… — сказал взводный. Ничего не имея в виду сказал, что в голову взбрело. И тут же подумал: “А может, действительно? Как-то трудно представить, чтобы прошедший огонь и воду спецназовец вдруг свалился с подоконника. Чтобы не удержался, за что-нибудь не схватился. Чтобы не подумал заранее, что может случиться, если встать на газетку на высоте девятого этажа перед открытым окном. Конечно, он мог быть пьяный… Но тогда в дым пьяный, что за ним не водилось”.

Да и с Иваном не все ясно. Что он — дурак, с дрелью и в шлепанцах на голую ногу по лужам бродить? Как будто не знает, чем это может кончиться, как будто не резал колючую, находящуюся под высоким напряжением проволоку на ракетных пусковых.

И потом, два человека в один день…

Нет, что-то здесь не так…

Утром следующего дня стало известно еще об одной смерти. На этот раз несчастье случилось с бойцом из его взвода. Его нашли мертвым недалеко от собственного дома. Денег при нем не оказалось, карманы были вывернуты, часы сняты. Все это очень напоминало типичное уличное ограбление. Если бы не характер повреждений — все раны были нанесены ножом и нанесены спереди. Спереди, а не сзади!

Опытнейшего, способного выстоять в бою против двух-трех противников, вооруженных холодным оружием, зарезали хулиганы? Ладно бы неожиданным, исподтишка ударом в спину, но вот так, при открытом, лоб в лоб столкновении? Нет, не может такого быть…

Теперь все стало очевидным — кто-то зачищал спецназовцев. Одного за другим…

Кто? Ответ напрашивался сам собой…

Так вот что имел в виду тот мужик-вербовщик, который намекал, что он скоро узнает об отказниках. Сам узнает.

Получается, отказ исключен, потому что тех, кто отказывается, лишают жизни. Такие условия. А раз так, то он еще увидит этого мужика…

Он увидел его на следующий день. Тот сам нашел ею, нашел на улице, придержав за плечо и направив в тихое, безлюдное место — на какой-то пустырь.

— Что вы решили?

Вокруг никого не было. Совсем никого. А что, если его сейчас… Прямо здесь. За ребят! За Семена, за Ивана…

— Только давайте без банальностей, — предупредил вербовщик. — Встречу отслеживает снайпер. Но дело даже не в нем. Если со мной что-нибудь случится, здесь или позже, то то же самое случится с вашими близкими. Со всеми. Стоит ли разменивать одну мою жизнь на несколько?

— Сволочь!

— Только не надо изображать из себя индийского киногероя. Вы же прекрасно знаете, что делают с людьми, которые становятся обузой для выполняющей боевое задание группы. Когда встает вопрос: или кто-то один, или все?

Да, такое бывает. И у взводного было, когда в Афгане душманы сели на хвост группе и ему пришлось добить своего тяжелораненого бойца. Потому что иного выхода не было, он все равно умирал, связи с Большой землей не было, а вынести его на себе было невозможно. Хотя бы потому невозможно, что “духи” были на расстоянии прямого выстрела и надо было от них отрываться. Или надо было умирать всем.

Лейтенант принял решение, самое трудное в той своей жизни решение. Он добил раненого. Что было единственным выходом из создавшегося положения. И было милосердно по отношению к живым и к раненому бойцу, потому что если бы тот попал в руки “духов”, то все равно умер, но умер в адских муках.

Нет, лучше самому, чем доверять это им…

Он добил раненого, ничего не сказав остальным. Он добил его незаметно, ударом ножа в сердце, и сказал, что тот умер.

Да, это было. Но это было там, на войне…

— Но такое возможно только в реальных боевых!

— А здесь какие? Или вы не понимаете, чем все это время занимались? Вы же таких дел наворочали!.. Это же по верхнему пределу, если дойдет до суда. Причем с конфискацией имущества.

— Мы выполняли приказ.

— Это вы следователю расскажете… Пока ваш генерал был жив, вы могли перевести стрелки на него, но теперь его нет. Паровоза нет! Теперь каждый будет отвечать за все содеянное им сам. Потому что при генерале это могло сойти за войну, на которой гражданские законы не работают и можно безнаказанно творить что угодно. А без него это не более чем уголовное преступление. Убийства с отягчающими… Понял наконец? — перешел на “ты” вербовщик. — И тот, кто отказывается продолжить дело, кто в стороне, не со всеми, не с нами, тот против нас. Тот может вольно или невольно подвести всех под тюрьму. Подставил вас генерал своей смертью, всех подставил. Лучшее, что можно в этой ситуации сделать, это собраться вместе и продолжить дело. Только теперь на иных условиях — с двойным окладом и возможностью уйти от правосудия, сменив документы, место жительства, не исключено — даже гражданство.

Что не мог предложить вам генерал, то можем мы.

А если все оставить как есть, вас выловят поодиночке. И пересадят поодиночке. Потому что уголовные дела уже заведены.

— Откуда вы знаете?

— Вот отсюда.

Вербовщик вытащил какие-то листы. Вытащил ксерокопии дела, где фигурировала фамилия взводного.

— Пока это не более чем “висяк”, но если найдется кто-нибудь, кто даст покаяния, то делу дадут ход. Полный ход!

Капкан захлопнулся. В одну сторону был “сыр”, в другую — газетка, подстеленная на девятом этаже на подоконнике перед распахнутым окном. И был еще один выход — суд и пожизненное заключение.

Смерть генерала действительно все поставила с ног на голову. Пока был он, как командир, брал ответственность на себя. И никто ни о чем не задумывался. Теперь его нет… И выхода нет!..

— Вам нужны еще аргументы?

Взводный замешкался с ответом, что можно было истолковать как сомнение.

— Хорошо, — сказал вербовщик. И махнул рукой.

От далекого дома отделилась фигура и направилась к месту встречи. Человек шел, и его походка, посадка головы, жесты, манеры были знакомы.

Человек приблизился. Это действительно был хорошо известный ему человек. Это был его однополчанин. Его хороший приятель. Друг. Такой же взводный, как он.

— Ты согласился?

— Да. И не я один.

Это был сильный удар. И хорошо рассчитанный удар.

— Вы согласны?

— Когда я должен дать ответ?

— Немедленно.

— Тогда… Тогда да. Тогда я согласен… Согласен, черт вас побери!..

Глава 27

Технари пошли очень простым путем. Потому что привычным путем. В отличие от аналитиков они не брали в расчет человеческий фактор, брали — технический. Их не интересовало, кто и по каким мотивам дернет вниз рубильник подстанций или переведет в тупик железнодорожную стрелку. Их интересовали сам рубильник и сама стрелка. Их устройство. И в первую очередь электронная начинка. Которая теперь есть везде, в каждом телевизоре, видюшнике, утюге, чайнике. И хочется надеяться, есть на подстанциях и железнодорожных станциях. Ну не вручную же русские управляют своим хозяйством!

Технари отправились в американские электрокомпании и на железную дорогу. Где нашли не только чайники, а нашли управляющую технологическим процессом электронику. Ну просто на каждом шагу…

После чего решили сравнить технику здесь и там. Разыскали русских эмигрантов, работавших в системе энергетики и железнодорожных перевозок. Привели их на “рабочие места”.

— Нет, — замахали руками эмигранты, — у нас все не так было. У нас здесь была такая хреновина, привязанная проволокой к такой же вот фиговине, и если эту фиговину дернуть, то хреновина ударит еще одну такую штуковину, а та долбанет по такой здоровенной х… ну, в общем, заразе, и все будет тип-топ.

— К чему привязанная? — уточнили слегка растерявшиеся технари.

— Ну, елы-палы, я же вам английским, блин, языком толкую, что хреновина привязана к фиговине, и если ее как следует дергануть, то та штуковина ка-ак долбанет…

— Проволокой привязана? — не поверили обучавшиеся в Кембриджах технари.

— Ну вы, блин, тут все как пробки… Ну, конечно, проволокой, а чем еще? Алюминиевой… Нет, конечно, можно хомутом, но хомуты никто не делает. Кому охота с ними возиться? Это пока его выпилишь, высверлишь, болт найдешь… А проволокой — самое милое дело. Проволоку загнешь крест-накрест, пассатижами скрутишь, затянешь и, блин, на века.

— А скажите, аварии у вас часто случаются?

— Как у всех, иногда. А на нашем узле последний год вообще не было. Я же говорю: если хорошенько пассатижами скрутить…

На низшем производственном уровне у русских электроники не было и даже чайников с программами не было, была сплошная алюминиевая проволока. Пришлось идти по технологической цепочке вверх.

— А начальник ваш, он тоже пассатижами?

— Нет, что вы, он же начальник, он вообще без пассатижей. Он наряды выписывает.

— А его начальник?

— Он смотрит, чтобы этот в нарядах ничего не перепутал.

— А компьютеры у вас вообще-то есть?

— Да как грязи! Что мы, хуже других, что ли?

— И как вы их используете?

— Как все — в “сапера” играем, в стрелялки разные…

Компьютеры отыскались. Другие, приехавшие позже, эмигранты даже вспомнили, какие на них, кроме игрушек, были установлены программы.

— Такие синие таблицы.

— DOS? — обалдели технари.

— Во-во — ДОС.

— Вы работаете в DOS’e?

— А что, клевая программа…

— И Windows тоже был, — вспоминал кто-нибудь другой. — Мы же не дикари какие!

— А где вы его приобретали? — оживлялись технари. Потому что с инсталляционным диском можно было сбросить на русские ПК какие-нибудь вирусы. Какие — пока не ясно. Какие — вопрос второй.

— Да ничего мы не приобретали, — удивлялся в свою очередь эмигрант.

— Как не приобретали? Вы же говорите, что Windows есть!

— Ну да — есть.

— Где же тогда вы его взяли?

— На рынке купили.

— На каком рынке? Европейском? Южноазиатском?

— Да каком европейском — на нашем, на базаре, который рядом с привокзальной площадью. Там этих сидюшников, как картошки — сто баксов мешок. И Виндоус ваш от девяносто пятого до две тысячи десятого.

— Но такого еще нет!

— У вас, может, и нет, а у нас есть!

— Но это же… это же пиратство! — возмутились технари.

— Чего?.. Пиратство рвать за диск сто баксов!

— А иные пути получения программ есть?

— Конечно, есть. Халявные.

— Как понять — халявные?

— Халявные — это значит дармовые. Бесплатные.

— Как бесплатные? Как это может быть?

— Да очень просто: я СашкА попрошу, чего надо, он мне на болванку перегонит, и всего делов!..

Сидиромный путь распространения вирусов отпал, так как распространение программ в России происходило по совершенно непонятным цивизизованному Западу схемам.

Технари зашли в тупик.

Но довольно быстро из него вышли.

— А компьютеры? Компьютеры вы тоже СашкУ заказываете?

— Тоже СашкУ. Он что хочешь!..

— И материнскую плату или процессор?!

— Нет, “маму” — нет. “Мама” ваша…

— Какая “мама”? Чья мама?

— “Мама” — это материнская плата. Просто у них, в смысле у нас, так говорят — “мама” — плата, “Клава” — клавиатура…

Это меняло дело.

По идее, компьютеры должны были быть везде — у энергетиков, на железной дороге, в министерствах, в Министерстве обороны…

Везде-то везде, но не совсем понятно, как это обстоятельство можно использовать.

Сбросить вирусы по сетям?

Но далеко не все ПК подключены к Интернету. А в случае военного конфликта будут отрублены даже те, кто подключены. Кроме того, нужно знать электронные адреса… Закамуфлировать послание так, чтобы его гарантированно открыли…

Нет, почтовый путь тоже слишком трудоемок.

А что, если?..

Если использовать не сети, не диски, а сам компьютер! Как таковой. Ведь Россия не выпускает свою вычислительную технику, а закупает ее в третьих странах!

Взять и подсунуть им запрограммированно некачественную машину. Или, может быть, даже не всю машину, а только какую-нибудь его часть — плату или процессор. Который в самый ответственный момент даст сбой.

Вот только как тот процессор узнает, что сбоить нужно именно в этот момент?

Поставить в каждом из них микротаймер и поставить таймер на определенное время?

Нет проблем. Но только если знать точное время начала Третьей мировой войны. Тогда, за минуту до ее начала, таймеры закончат отсчет времени, и все компьютеры дружно…

А как узнать, когда начнется Третья мировая? Кто это может знать? Или лучше сказать по-другому — кто способен взять на себя ответственность за развязывание термоядерной войны? Потому что только так можно узнать о сроке ее начала.

Есть такие?

Нет!

И, выходит, таймеры в этом деле пригодится не могут.

А что может?

Сбросить по электронной почте сигнал…

Нет, с электронной почтой уже тоже разобрались…

Что еще?

Можно было бы подать команду с пульта дистанционного управления. Вроде тех, что используются для управления бытовой техникой. Только взять не такие, а помощней. Доставить их поближе к компьютерам…

Опять фантазии.

Хотя не такие уж фантазии… Потому что ничего никуда доставлять не надо. Все, что нужно для подачи одновременной, на все проданные русским компьютеры, команды уже есть. И уже, можно считать, есть на территории вероятного противника. Вернее, над его территорией.

Есть спутники, которые без всяких сложностей пересекают границы. И пересекают страны. А если их будет в достаточном количестве и они будут перекрывать друг друга, то смогут одновременно охватить территорию всей страны.

И тогда…

Тогда однажды из Центра управления полетами на спутники уйдет кодовый сигнал. С направленных антенн он будет ретранслирован на Землю и будет принят компьютерами. Всеми компьютерами разом!..

Вернее, даже не компьютерами, а вмонтированными в плату микросхемами, которые будут отвечать именно за это — за прием и усиление спутникового сигнала. В качестве элемента приемной антенны можно использовать корпус компьютера, если слегка подкорректировать его форму.

Вот и все!

В документах эту микросхемку можно не отображать, а на плате на нее никто внимания не обратит. Ну микросхема и микросхема, мало ли их там… Впрочем, для пущей маскировки можно лишней микросхемой не отсвечивать, а просто впихнуть в любую из уже существующих дополнительный логический блок. После чего эта микросхема перестанет быть просто микросхемой, а станет очень коварной микросхемой, завязанной на работу компьютера и запрограммированной на преднамеренную его поломку.

И тогда, по сигналу со спутника, противник лишится всех, обслуживающих его оборону, электронных машин!

Вот такая примерно схема…

Технари подготовили техническое обоснование и представили его заказчику. Представили генералам.

Генералы все прочитали, не все поняли, но все равно остались весьма довольны. Они задали лишь один вопрос.

— А каким образом компьютеры окажутся у нужных потребителей?

— Этого мы не знаем. Нашим делом было обеспечить техническую сторону проекта.

Генералы увязали проект со сценариями будущих войн и доложили свои соображения на верх. На самый верх.

Где идея показалась перспективной. И соответствующим структурам было предложено проработать детали. Из бюджета Пентагона были выделены необходимые средства, назначены сроки и исполнители…

Опытные образцы изделия были представлены назначенной комиссии через полгода.

— И что, если я отдам команду, они встанут? — показал один из генералов на компьютеры, начиненные дополнительной микросхемой.

— Должны.

— Даже если они будут не здесь?

— Даже если они будут в Антарктиде.

Генералы сделали вид, что поверили. Но на самом деле не поверили.

— Развезите компьютеры по нашим базам. И мы посмотрим, что из этого получится. Если хоть что-нибудь получится…

Военными самолетами компьютеры растащили по всему миру. Два доставили на Аляску, один — в Африку, три в Европу, пять разбросали по территории Соединенных Штатов. Военнослужащим, которым их вручили, ничего не сказали — просто дали какие-то совершенно бессмысленные задания и приказали ежедневно докладывать о их выполнении и мгновенно — в случае возникновения каких-либо технических неполадок.

В условленный день и час на один из военных спутников передали зашифрованный сигнал. И стали ждать…

Ждали недолго. Через несколько минут с базы на Аляске доложили, что выполнение порученного задания невозможно из-за внезапной поломки компьютера. И тут же доложили с другой базы. Потом практически одновременно зависли компьютеры в Европе и в Африке. Затем в США.

Генералы были поражены.

— Но почему они вышли из строя не одновременно, почему по очереди? Ведь вы говорили!..

— Потому что спутник был один и отключение происходило по мере его продвижения над поверхностью Земли. Если спутников будет много, то отключение произойдет везде.

Результаты эксперимента доложили Президенту. Тот привлек военных экспертов, которые быстро просчитали перспективы применения нового “оружия”.

— Если половина предприятий энергетики и железных дорог будут использовать компьютеры с такой начинкой, то создадутся предпосылки для единовременного вывода транспортной и энергосети России из строя.

— А если они будут обеспечивать еще и оборонку? — поинтересовался Президент.

— Если их удастся внедрить в оборонный комплекс России, хотя бы в четверть частей стратегического назначения, боеспособность армии противника снизится на… сорок пять процентов, — быстро просчитали эксперты. — Если больше половины, то высокотехнологичные рода войск будут фактически парализованы.

— Проведите эту программу отдельным пунктом в проекте глобальной противоракетной обороны и представьте мне планы и сметы не позднее…

Планы и сметы представили.

Техническая сторона включала в себя создание новых чипов и, микросхем, в том числе используемых в электронной начинке высокоточного оружия, расширение их функциональных возможностей, строительство специализированных спутников и дооборудование существующих дополнительными антеннами, всестороннее испытание нового электронного оружия…

В организационной части предусматривалась проработка каналов внедрения техсредств в русский оборонный комплекс.

План был одобрен и был завизирован Президентом.

Смета, проходящая под грифом “Совершенно секретно”, в которой отдельной и очень значимой графой были прописаны расходы на взятки российскому политическому и военному чиновничеству, прошла по закрытым спискам и была утверждена Конгрессом США.

Сотрудничающим с Пентагоном электронным фирмам дан господряд на разработку соответствующего назначения микросхем. Системы спутниковой связи и сами спутники заказаны НАСА.

Техническим службам Пентагона следовало разобраться, какие из импортируемых Россией деталей используются в электронных схемах систем наведения баллистических и крылатых ракет, в штурманском оборудовании самолетов стратегической авиации и подводного и надводного флотов.

Центральному разведывательному управлению, ФБР, МИДу и ряду аналитических институтов дано поручение выделить из наиболее значимых политических и хозяйственных руководителей России и их аппарата, из высшего командования МО и ВМФ, верхнего звена соответствующих служб и ведомств людей, которые могут способствовать продвижению на российский рынок компьютерной техники.

При этом предлагалось обратить внимание на их родственников, друзей, любовниц, любовников и прочих близких людей, через которых можно оказывать на них давление. Но более всего на родственников и друзей, занимающихся предпринимательской деятельностью. И в особенности посредническим бизнесом в области торговли оргтехникой, компьютерами и комплектующими.

Кроме того, им предписывалось выяснить, кто в настоящий момент занимается снабжением стратегических российских ведомств компьютерной техникой, кто контролирует данный рынок в России и странах постсоветского пространства и с кем из западных бизнесменов они имеют дело.

И дело пошло…

Нда… уж лучше было бы по старинке — проволокой и пассатижами. Ей-богу, лучше бы так…

Глава 28

— Вот это и есть ваше новое место службы, — сказал вербовщик.

Это место службы было очень похоже на их прежнее место службы — на первую часть покойного генерала Крашенинникова. На вторую. Равно как было похоже на десятки других, в которых они служили раньше, воинских частей. Потому что все они были скроены по одним и тем же лекалам — казармы, склады, гаражи, труба котельной, покрашенные белой известкой бордюры…

Впрочем, были и отличия, которые сразу, наметанным глазом, отметили спецназовцы. Забор на вид был самым обыкновенным, но был под сигнализацией. А за первым забором был еще один, составленный из колец закрученной спиралью колючей проволоки. То есть часть была воинской, а забор все равно как на зоне.

— Проезжайте! — скомандовал дежурный с повязкой на рукаве.

Ворота открылись. И за ними еще одни. Автобус въехал внутрь.

— Питание здесь классное, — похвастался вербовщик, — как у натовцев — три блюда на выбор. И сауна…

— И забор под током, — тихо хмыкнул кто-то. — На случай, если кто-то от сауны откажется.

— Да, под током, — подтвердил вербовщик. — И еще есть мины и другие средства, препятствующие проникновению на территорию посторонних лиц. Часть наша секретная, и лишние глаза нам не нужны.

Больше никто не шутил, как-то расхотелось.

Спецов генерала Крашенинникова разместили в отдельно стоявшей казарме и первые несколько дней сильно не кантовали — кормили обедом и действительно из трех на выбор блюд, причем доставляли еду в термосах прямо в казарму.

— Однако у них тут сервис — как в ресторане!

— Ну да, только тюремном.

— Ты что имеешь в виду?

— В зонах, между прочим, тоже баланду по камерам разносят.

— Так ты думаешь, они нас просто отсюда выпускать не хотят?

— Не думаю, а так и есть…

И так и было! Потому что, когда спецназовцы пожелали выйти на свежий воздух, дорогу им преградил часовой с автоматом и штык-ножом на ремне.

— Стой! Туда нельзя.

— Как так нельзя?

— Так — нельзя!

— А куда тогда можно?

— Вам что, здесь места мало? — огрызнулся часовой.

— А если мы размяться хотим?

— Разминайтесь в тренажерном зале.

Осмотревшись сквозь окна, спецназовцы быстро поняли, что к чему. Похоже, внутри часть была поделена на несколько секторов, куда могли попадать не все. Кое-где виднелись сеточные заборы и грибки и будки для часовых. Тот, кто хотел перейти из сектора в сектор, останавливался возле грибков и что-то показывал часовым. Вряд ли семейные фотографии…

— Круто у них тут! — удивился кто-то.

Но долго им слоняться без дела не дали, безделье в армии штука недопустимая, потому что опасная. Не должен солдат бездельничать, лучше пусть плац зубными щетками чистит, лишь бы полезным делом занят.

— Выходи строиться!

Спецназовцы привычно выстроились в коридоре, где им представили их нового командира.

— Майор Симонов. Можете меня не любить, но жаловать придется. Вопросы есть?

— Так точно! Почему нас из казармы не выпускают?

— Не только вас. Я тоже далеко не везде пройти могу. У нас за одним забором квартирует несколько частей. Каких, сказать не могу, сам не знаю. И, честно говоря, не стремлюсь узнать. Чем меньше знаешь, тем меньше шансов проболтаться.