Что ему делать? Форсировать события, чтобы успеть взять деньги самым первым? Хорошо бы. Только вряд ли удастся первым. Потому что те, что были до него, тоже хотели быть первыми. А стали - последними. Навсегда последними. Нет. Протиснуться к кассе вперед очереди не удастся. Тогда надо... Тогда остается... Тогда остается поступить так, как поступает Иванов. То есть начать убирать из очереди конкурентов. До тех пор, пока окошко кассы не станет свободным. Причем начать надо с самого главного конкурента. С того самого Иванова. Потому что если не начать с Иванова, то Иванов в конце концов доберется до него, Юрия Антоновича. И убьет его точно так же, как всех предыдущих претендентов на золото. Потому что Юрий Антонович тоже конкурент в борьбе за партийные миллионы. Из чего следует, что все свои усилия надо сосредоточить на Иванове. Только на Иванове. В первую очередь на Иванове. Через день Юрий Антонович собрал своих соучаст... простите, сподвижников. И поставил вопрос ребром. - Дело не в деньгах. Уже не в деньгах. Дело в моей и вашей жизнях. Он считает это золото своим. И, оберегая свои богатства, начал чистку всех, кто что-либо знает о золоте. Я и вы знаем об этом золоте. Значит, рано или поздно он доберется и до нас. И убьет вас и меня. Юрий Антонович мухлевал. Мухлевал сознательно. Ему нужно было запугать своих сотоварищей, чтобы они приложили максимум усилий для розыска Иванова и тех, кто за ним стоит. Партийные деньги были не самым лучшим стимулом. Собственная жизнь - гораздо лучшим. Во имя спасения своей жизни они землю будут рыть. А ради только денег... Деньги у них и так есть. - Что это за фрукт такой, Иванов? - Который, если тебя послушать, страшней атомной бомбы! - Ладно тебе пугать. Видели мы таких Ивановых...- хмыкнули сотоварищи. - Таких - не видели, - мрачно сказал Юрий Антонович. И выложил на стол пачки переснятых его эмвэдэвским другом из уголовных дел фотографий. - Что это? - спросили сотоварищи. - Это его жертвы. Которые тоже сомневались в его возможностях. Вот эти по первому эпизоду. Вот эти - по второму. Эти - по третьему. А эти, четырнадцать, по четвертому. - Сколько, сколько по четвертому? - Четырнадцать! Четырнадцать трупов хорошо вооруженных уголовников! - Ты хочешь сказать, он их... один? Хотя они были вооружены. - Один! - Брось. Такое только в кино бывает... - И еще в поселке Федоровка. И на улице Агрономическая. И на улице Северная два раза. - Может, это не он? Вернее, не один он. Может, ты вообще все это сочиняешь. Юрий Антонович зачитал выдержки из томов уголовных дел. Про "пальчики", пистолеты и извлеченные из тел пули. - Ё-моё! - Кто он? - уже гораздо более серьезно спросили соратники. - Я предполагаю, что военный разведчик. Вернее, военный диверсант. Который всю жизнь учился убивать. И всю жизнь убивал. Для которого эти четырнадцать - всего лишь отделение. - Почему ты решил, что он военный? - Пистолет, из которого Иванов убил нескольких человек, был похищен со спецскладов ГРУ. Причем так похищен как мог похитить только человек, работающий в этой системе. - И все? - Нет. Еще почерк убийств. Почерк, да. Почерк был налицо. - ГРУ - это серьезно, - мрачно сказал один из присутствующих. - Я их знаю. Они вначале мочат, а потом разговаривают. Потому что так привыкли. Привыкли убивать два десятка, прежде чем захватить одного того, который нужен. - Что ты предлагаешь делать? - спросил другой. - Строго говоря, у нас есть два выхода. Первый - уйти. Второй - драться. Уходить от вожделенных миллионов никто не хотел. Драться чужими руками почему бы и нет. - Что ты подразумеваешь под дракой? - Поиск этого Иванова и стоящих за ним людей. И уничтожение этого Иванова. И если их это не остановит - этих людей. - Это не слишком? - Не слишком. Или мы их, или они нас. С ними надо говорить на понятном им языке. Языке силы. Ну что? Согласны? Присутствующие молча кивнули. - Тогда я прошу всех вспомнить свои знакомства в милиции, Безопасности и Министерстве обороны. - Зачем вспомнить? - Чтобы вычислить этого Иванова. Или с их помощью организовать на него всероссийскую облаву. Мы должны найти и уничтожить Иванова как главную боевую силу наших конкурентов. Мы должны расчистить себе путь к швейцарским сейфам. Потому что у нас нет другого выхода. Что вы на это скажете? - У меня есть человечек в Первом Главном управлении ФСБ. - У меня - в Министерстве обороны. - У меня...
      Глава 32
      ...Пять потерпевших на улице Агрономическая по первому эпизоду... Один со спиленными зубами и перерезанным горлом на улице Северная - по второму эпизоду... Четверо на улице Северная - по третьему... Вполне возможно, что трое - два года назад из того же оружия, что по третьему эпизоду, по четвертому эпизоду... Четырнадцать в поселке Федоровка - по пятому... - Сколько, сколько? - переспросил министр внутренних дел. - Четырнадцать, - повторил докладывающий ему министерский проверяющий. Четырнадцать по пятому эпизоду. - Ты хочешь сказать, он их один? Всех? - переспросил министр и нервно задергал глазом. - С абсолютной уверенностью сказать нельзя, но если исходить из данных предварительного следствия... - Один? - Если исходить из данных... - Может, ты чего путаешь? - Может быть. Но существующая доказательная база... Отпечатки пальцев, акты экспертиз, свидетельские показания по первому эпизоду... По второму эпизоду... По третьему эпизоду... По пятому эпизоду... - Кто он такой? - Вообще-то рядовой инженер одного акционерного общества открытого типа. - Рядовой? С каких это пор рядовые инженеры мочат потерпевших... десятками? Кто он? Не на работе? - Пока не установлено. - Как так не установлено? Чем вы там занимаетесь, если не установлено! Не может рядовой инженер спиливать напильником зубы! Должна быть в его биографии какая-нибудь зацепка! Какая-нибудь служба в армии, участие в боевых действиях, посещение стрелковой секции ну или еще что-нибудь подобное. Есть? -Нет. - Совсем ничего? - Совсем. - Его предположительное место пребывания установлено? - Нет. Пока нет. - Розыск объявили? - Еще по первому эпизоду. Кроме того, провели соответствующую работу с родственниками, друзьями и любовницами подозреваемого. Предупредили участковых инспекторов и РОВД. В местах возможного появления установили засады. Наметили ряд оперативных мероприятий по сбору информации в криминальной среде... - Ну? - Никаких результатов. Пока. - Что по линии потерпевших? Которых он убил. Ведь зачем-то он их убил? Может, они из одной среды? Может, ранее пересеклись по какому-нибудь делу? Может, что-нибудь не поделили? Или не отдали ему вовремя деньги? Все вместе. Или он ревновал их к своей возлюбленной? Всех разом. И перестрелял... Вы по линии потерпевших розыск вели? - Да. - И что? - К сожалению, тоже ничего. Ни один из потерпевших до своей смерти с гражданином Ивановым никаких контактов не имел. По крайней мере, нам о них ничего не известно. Кроме потерпевшего по второму эпизоду, с которым он дружил. - И которому, на этом основании, спилил напильником зубы? Он что, маньяк? Серийный убийца? Министерский проверяющий пожал плечами. - Вы его медицинскую карточку проверяли? Он на учете в психиатрической клинике не состоял? Кошек в детстве не мучил? Мухам крылья не отрывал? - Нет. На учете не состоял. Кошек не мучил. Мы родственников расспрашивали. Они говорят, он кошек любил. И вообще никогда не дрался, был очень спокойным, добрым ребенком... - А потом замочил две дюжины народу? Министр подозрительно взглянул на своего подчиненного. - Почему вы мне раньше по этому делу не докладывали? Которое даже по нынешним меркам - из ряда вон выходящее. - Раньше я не был осведомлен в полном объеме... Раньше эпизоды были разрозненны и проходили по разным сводкам... Я сам только недавно... Но мы приложим максимум усилий к тому, чтобы в самые сжатые сроки... "Не хватало забот - купила баба порося!" - подумал министр. Мало было громких "висячек", из-за каких его чуть не каждый день теребят все кому не лень, объявился маньяк с пистолетами. Который разом отправляет на тот свет по пять-шесть потерпевших. А если одного, то пилит ему зубы. Пронюхают журналисты - греха не оберешься! Поднимут хай на всю страну. И в первую очередь на него, министра внутренних дел. Который не справляется с маньяками и, значит, с порученным ему населением страны делом. Обязательно поднимут. Слишком лакомый для них это кусок. Дойдут их писульки до верхов, и кое-кто не преминет использовать скандал в свою пользу. Потому что когда дело получает широкую огласку - приходится кого-то сдавать. Выгоднее всего сдавать силовиков, потенциально опасных для правящей верхушки. Для чего раздувать скандал... То есть при определенном стечении обстоятельств тот Иванов сможет увеличить список жертв. Еще на одного потерпевшего. На министра внутренних дел. В общем, тут, если заранее соломки не подстелить, можно очень больно упасть... Министр поднял трубку кремлевской вертушки. - ...Хорошо бы сегодня... По поводу общего положения дел и расследования ряда особо опасных преступлений... Да, есть некоторые сдвижки... Во сколько? Успею... Министр распорядился подать машину и быстро собрал необходимые ему для разговора материалы. - ...По поводу убийства заместителя губернатора области наметились определенные сдвиги. Круг возможных убийц сужен до трех подозреваемых... По делу депутата выявлен ряд новых факторов, позволяющих надеяться, что в самом скором будущем... По журналисту получены новые ценные показания, в перспективе обещающие... По нападению на инкассационную машину могу доложить... - перечислял министр пункты представленного Высокому Начальнику списка наиболее значимых дел, расследуемых его ведомством. Высокий Начальник, курировавший в правительстве силовые министерства, рассеянно кивал, слушая хорошо знакомые по прежним встречам фамилии потерпевших и подозреваемых. - Продолжаются активные следственные мероприятия по делу Иванова... - Что это за дело? - прервал доклад министра Высокий Начальник. - Я его не помню. Что этот Иванов сделал? - Совершил несколько убийств. - Просто убийств? Просто убийства высокому начальству обычно не докладывали. Только выдающиеся. Или выдающихся людей. Министр неопределенно хмыкнул и попытался перейти к прочим пунктам списка. Лишнее внимание начальства к делу Иванова ему было ни к чему. Вполне достаточно, чтобы оно проскочило в общем списке. Раз раньше не проскочило. - Кого он убил? - Он нескольких человек убил. По нескольким эпизодам. - По каким эпизодам? По первому эпизоду... По второму эпизоду... Но более всего по пятому эпизоду... - Он что, действительно тех, четырнадцать? Один? - Если исходить из информации, которой на сегодняшний день располагает следствие... - Один? - Пока следствие склоняется к этой версии. - Он кто?. - Точно неизвестно. Но судя по материалам дела и по числу потерпевших профессионал. Вернее даже, суперпрофессионал. - Киллер-одиночка из каких-нибудь бывших? - Не исключено. - Вы вышли на его след?. - Пока еще нет. Но ведется очень серьезная работа с привлечением лучших сил... - Найдешь? - в упор спросил Высокий Начальник. - Приложу максимум усилий... - отрапортовал министр. - И тех, кто депутата и журналиста? - Найду. "Ни черта не найдет, - подумал Высокий Начальник, - потому что слабый министр. Именно такой, какой нужен. Чтобы можно было не опасаться его удара в спину. Хороший министр". По крайней мере, много лучше министра Безопасности. Который умеет находить преступников. И значит, потенциально очень опасен со стороны спины.
      Глава 33
      - Сегодня! В пять часов, - сказал Иван Иванович в образе Иванова. - Где? - спросил Корольков по кличке Папа. - Пустырь в трех километрах от города по северному шоссе. Там, где собирались строить завод. Знаешь? - Знаю. - Я буду один. И ты придешь один. Не привык Папа, чтобы с ним разговаривали в повелительном наклонении. С ним даже следователи и начальники колоний, где он тянул сроки, не разговаривали в повелительном наклонении. А этот... - Ну, что ты молчишь? - Хорошо, я приду один. - Если ты меня обманешь, я кончу тебя и кончу тех, кого ты приведешь с собой. - Я приду один! - С дискетами. - Нет, я приду без вещи. Я приду говорить. И потому приду пустой. Иван Иванович растерянно посмотрел на майора Проскурина. - Все нормально, - показал губами майор. - Он просто пугает. Дожимай его. Дожимай! Отказывайся от встречи. - Без дискет встречи не будет, - сказал Иван Иванович. - Это как хочешь. Я на знакомство с тобой не набивался, - ответил Корольков. - Он отказывается! - лихорадочно замотал головой Иван Иванович. - Тогда скажи, что ты, - ткнул майор в грудь Иванова, - всех их, - показал куда-то в сторону, - бах-бах, - изобразил пальцем пистолетное дуло, а губами выстрелы. - Тогда я вас бах-бах, - дословно повторил Иван Иванович. Майор вздрогнул и многозначительно постучал пальцем, изображавшим дуло, по лбу. - В голову бах-бах, - поправился Иван Иванович. Майор закрыл лицо ладонями. Но Корольков понял эти бах-бах как надо. Как издевательский по форме ультиматум. Подтвержденный делом. - Я все равно не принесу вещь. Она моя страховка. Ты не убьешь меня, пока ее не получишь. - Зачем же тогда нам встречаться? - Просто поговорить. - Не соглашайся, - замотал головой майор. - Я не согласен. - Тогда встречи не будет. Хоть даже ты убьешь всех. Мы договариваемся за разговор, или мы не встречаемся вовсе. - Сомневайся, - предложил майор. - Я сомневаюсь, стоит ли мне с тобой встречаться. Чтобы просто поговорить. - Я тоже сомневаюсь. И потому мне нужна эта страховка, - повторил Корольков. - Я пошел тебе навстречу, согласившись на условия по месту и времени. И согласился на разговор. Если тебе нужно то, что ты просишь, мы поговорим за то, что ты просишь. Но без того, что ты просишь. - Соглашайся, - кивнул майор. - Хорошо. Я согласен, - согласился Иван Иванович. - В пять часов, - показал майор на часы и на растопыренную пятерню. - Буду ждать в пять часов. На пустыре, - напомнил Иван Иванович и положил трубку на рычаг. Майор Проскурин глубоко вздохнул и промокнул вспотевший лоб платком. И генерал Трофимов, слушавший беседу по трансляции в соседней комнате, промокнул. Достал их этот Иванов со своей самодеятельностью. - Все, Иван Иванович. До пяти часов все. - А в пять часов что? - В пять часов встреча с Корольковым, которую вы только что назначили. - Может, все-таки кто-нибудь вместо меня? - Иван Иванович!..
      * * *
      - Снайперы на месте? - спросил Иван Иванович ехавшего с ним в одной машине майора Проскурина. - На месте. - И группа захвата? - И группа захвата. - А наблюдатели? - И наблюдатели. - Когда же они успели? - Они еще до вашего разговора на исходные вышли. Ещё ночью. Иван Иванович замолчал. На две минуты. - А вы уверены, что они не опоздают? - Вы же сами в этом убедились. - А если все же опоздают? - Тогда вы упадете ногами к противнику и прикроете голову! - А вы уверены, что бронежилет выдержит? - Иван Иванович! - Но ведь я могу спросить? Прежде чем... Прежде чем идти под бандитские пули. - Какие пули?! У нас три кольца страховки! У нас наблюдатели, снайперы, гранатометчики, группа захвата. Плюс пассивная страховка. - Какая пассивная? - рассеянно переспросил Иван Иванович. - Бронежилет, перчатки, пистолет и аргументация в пользу сохранения вам жизни. - Ах да, - вспомнил Иван Иванович. - Просто я думал что-нибудь еще. - Чего-нибудь еще нет даже у Президента страны. Вы защищены, как Президент. Вы защищены лучше Президента. Машина остановилась. - Все, Иван Иванович. Приехали. Вам идти в ту сторону до трех берез, затем повернуть налево и по проселочной дороге дойти до пустыря. - А вы со мной пойти не можете? - Иван Иванович... - Ах, ну да. - Но я все равно буду с вами. Я буду наблюдать за вашими действиями из НП. - Из чего? - Из наблюдательного пункта. Я буду видеть каждый ваш шаг. И каждый их шаг. Так что вы можете быть спокойны. И можете идти. Иван Иванович с видимой неохотой вылез из машины, нерешительно прошел сотню шагов в указанном направлении и остановился. - Страшно, - сказал он, обернувшись. Майор Проскурин тяжело вздохнул в закрепленный напротив его губ микрофон. - Вы меня слышите, Иван Иванович? - Слышу. - Я понимаю, что вам страшно. Но идти все равно придется. У вас и у нас нет другого выхода. Через пятнадцать минут сюда прибудет Корольков. - Тогда я пойду, - сказал Иван Иванович. В кармане зазуммерил мобильный телефон. - Ну как у тебя? - спросил наблюдавший обстановку из ячейки снайпера генерал Трофимов. - Боится он. Аж трясется весь. Я не удивлюсь, если его при встрече хватит кондрашка. - Он сможет вести разговор один на один? - Не уверен. Возможно, только с моей помощью. - Где он сейчас находится? - В ста пятидесяти метрах от меня. - Тогда ни пуха... Майор Проскурин переключился на общую трансляцию. - Внимание всем. Говорит Клен. Ромашка вышла на маршрут. Прошу страховать, сопровождать и докладывать о всех изменениях обстановки. В трагически сгорбленную фигуру Ивана Ивановича вцепилось несколько пар глаз и несколько объективов биноклей. - Сосна вызывает Клен. - Клен слушает, - ответил майор Трофимов. - Что у вас? - Вижу две машины. Джип "Чероки" и "Мерседес". Машины движутся по направлению к пустырю. - Понял вас. - Машины уходят из поля видимости. Передаю машины Осине. - Говорит Осина. Принял две машины. Как поняли меня, Клен? - Вас понял... "Мерседес", принадлежащий гражданину Королькову, и джип, набитый охраной, выкатывались к пустырю. С другой стороны, тяжело переставляя ноги, шел, как на голгофу, гражданин Иванов. - Подорожникам внимание! Подорожники встали из убежищ, забросили на плечи раструбы гранатометов. Но машины остановились задолго до критической отметки. Из "Мерседеса" вышел гражданин Корольков по кличке Папа. Из джипа выпрыгнули несколько охранников, - Туда, - показал Папа. - Только тихо! Трое охранников, пригибаясь, побежали по кустам в сторону пустыря. - Вызываю Березу! В направлении 240 градусов наблюдаю передвижение трех вооруженных объектов. Как поняли меня? - Вас понял. Объекты вижу. Объекты принял. Трое охранников, тихо матерясь, продирались сквозь кусты, поближе к месту встречи. - Ну ты чего топаешь как слон? - Кто как слон? Это ты как слон. - Кто как слон? Я?! - Да тише вы! Нашли время собачиться про слонов... - Вооружение - два автомата "АКС" и пистолеты Макарова, - передала Береза. - Направляются к окраине пустыря. - Понял тебя. Вызываю "клен"... Два "АКСа" и "Макаровы"... - Говорит Клен. Вызываю Тополь и Кедр. "Тополю" и Кедру принять новую цель... Снайперы переложили винтовки на сорок градусов и припали к окулярам оптических прицелов. - Цель вижу... - Клен вызывает Ромашку, - сказал в микрофон майор Проскурин. - А? Что? - встрепенулся и замер на месте гражданин Иванов. - Кто это? Это вы? - Тише, Иван Иванович! Идите как идете. Иван Иванович сделал следующий шаг. - Слушайте меня внимательно. Корольков пришел на встречу с тремя охранниками. Они располагаются от вас слева, по направлению к высокой сосне... - Ну я же говорил! Я предупреждал! - Да тише вы! Иван Иванович! Тише. И идите. Идите так же, как шли раньше. - И что теперь со мной будет? - Ничего не будет. Если выполнять то, что я скажу. Вы поняли меня? - Понял. - Тогда во время разговора старайтесь занять позицию перед Корольковым и его охраной, чтобы он перекрывал им обзор. И слушайте и старайтесь исполнять мои инструкции. - Но если они?.. - Вы способны разговаривать? Вы помните текст? - Я? Текст? Не знаю... - Спокойно! Я буду следить за развитием разговора. Если вы забудете текст, я вам его подскажу. А вы повторите. Все. Теперь молчите! Я прекращаю двустороннюю связь. Корольков уже близко и может услышать вас. Больше ничего не говорите! - Хорошо... - Я сказал, ничего не говорите! - Я ничего не... - Ромашка, если вы произнесете еще хоть слово, они убьют вас! Или я убью... Иван Иванович замолчал. И чтобы показать, что все понял, кивнул. - М-м!.. Корольков по кличке Папа приблизился к Иванову. И остановился. Метрах в пяти. - Зачем ты меня хотел видеть? - спросил он. - Чтобы получить то, что принадлежит мне, - ответил Иван Иванович хорошо заученной сценарной фразой. Корольков недобро ухмыльнулся. Стоящий перед ним человек был совершенно обыкновенным на вид. Даже хуже, чем обыкновенным. Он был никаким и потому не вызывал страха. Было даже странно подумать, что за ним числится столько трупов. - У меня есть то, что ты ищешь. Но почему я должен отдать тебе это за просто так? Иван Иванович замолк, лихорадочно вспоминая возможные варианты ответа. - Потому что дискеты твои, - подсказал майор Проскурин. - Потому что дискеты мои, - ответил Иван Иванович. - Они принадлежат тому, у кого они находятся. Теперь они находятся у меня. - Твой отказ не понравится братве. - Мои люди - моя забота. - Твоя забота. - Твоя забота. - Да не твоя, а твоя! - холодея от допущенной ошибки, проговорил майор. Твоя! А не его. - Я хотел сказать, моя забота. - Каждодневная забота. - Каждодневная забота. - Пугаешь? - Предупреждаешь. - Предупреждаю. - Ты не будешь мочить всех, потому что тебе нужны н жмурики, а дискеты. - Будешь. - Буду! - Хорошо. Допустим, ты кончаешь всех. До одного. И что с того? Денег ты не получишь все равно. - Он тоже. - Ты тоже не получишь. - Почему? Дискеты у меня, а не у тебя. - Ты изменил номера. - Это ничего не значит. Я изменил номера счетов. На одну цифру. Которую ты не знаешь. - Знаешь только ты. - Эту цифру знаю один только я. Поэтому убивать меня сейчас бессмысленно. Тот, кто меня убьет, никогда не узнает об измененной цифре. Моя смерть... - Хватит о страховке. Он все понял, - вмешался майор. - В общем, убивать меня бессмысленно, - договорил Иван Иванович. - Ты врешь! Насчет цифр, - напрягся Корольков. - Не врешь. - Не вру! Поэтому моя смерть... - Да заткнись ты наконец о своей смерти! - закричал в микрофон майор. - Это он тебя должен бояться. А не ты его! Иван Иванович дернул головой и непроизвольно поднес руку к уху. - Руку! Руку назад! Но Корольков опасного жеста не заметил. Потому что думал о трех охранниках в недалеких кустах, которые должны были пристрелить Иванова сразу после его ухода. А теперь получается, не должны. Потому что если счета действительно изменены... - Я предлагаю нам с тобой вступить в пай. Там много денег. Там хватит денег на всех. Тебе будет трудно одному. И без дискет, - сказал Папа. - Сколько он хочет? - Сколько ты хочешь? - Фифти-фифти. - Это половина наполовину. Удивись. И возмутись. - Сколько, сколько?! - Это хорошая цена. Тебе все равно не взять всех денег. А я смогу помочь людьми. И визами в Швейцарию. - Предположи, что они липовые. - Липовыми? - Нет, натуральными. Которые ты видел в паспорте Шустрого. После того как убил его. - Кто убил? Я убил? - Не удивляйся! Ничему не удивляйся, - предупредил майор Проскурин. - Ну ладно, убил. - Такие визы я могу получить в любой момент. Подумай. Я предлагаю дело. Я предлагаю визы, людей и дискеты. Без дискет ты все равно не получишь денег. И я не получу. В этом деле ты не обойдешься без меня, а я без тебя. Эти деньги мы можем взять только вместе. - Предложи ему двадцать процентов. - Двадцать процентов. - Фифти-фифти. - Настаивай на двадцати. - Двадцать! - Сорок. - Двадцать! Папа посмотрел на этого плюгавого, но за которым тянулись десятки трупов, собеседника и сдался. Потому что двадцать процентов - это лучше, чем двадцать трупов. Тем более что эти двадцать процентов можно потом превратить в сто. Потом. Когда он приведет его к сейфам. - Я согласен. - Ты ему позвонишь сам. - Я позвоню. Позже, - сказал Иван Иванович. - Я рад, что мы договорились, - сказал Папа и протянул для прощанья руку. Иван Иванович потянул в ответ свою. - Руку! - крикнул майор Проскурин. - Руку убери! Иван Иванович отдернул руку. - Теперь уходи. Иван Иванович быстро развернулся и пошел. "Странный он какой-то. На вид", - подумал Папа. И тут же, вспомнив о засаде, крикнул вдогонку уходящему Иванову: - Погоди! Стой! Стой, тебе говорю! Но было уже поздно. Засевшие в кустах охранники, выполняя ранее данный приказ, встали в рост и развернули в сторону Иванова автоматы. - Снайперам огонь по команде! - коротко приказал Проскурин. И почти одновременно, но уже обращаясь к Иванову, скомандовал привычное ему по занятиям в тире: - Оружие к бою! Следуя инстинктам, выработанным на многих тренировках, Иван Иванович в коротком прыжке согнул и расставил на ширину плеч ноги, одновременно выхватив из заплечной кобуры пистолет. - Мишень слева! - вновь скомандовал майор. - Огонь! Всем огонь! И снова Иванов сделал то, что многократно проделывал перед мишенями в тире. Он развернул пистолет и нажал на спусковой крючок. Выстрелы его пистолета слились с короткими очередями автоматов охранников и с практически бесшумными снайперских винтовок. Возле ног Иванова по земле прямой строчкой простучала автоматная очередь. И тут же оборвалась. Иван Иванович, не опуская пистолета, сбросил пустую обойму, вогнал новую и продолжил стрельбу. Разрыв между выстрелами составил не больше пары секунд. Такая, "на лету", перезарядка оружия считалась особым шиком среди "спецов", движения которых старательно заучивал Иван Иванович. Выстрелы, опустошившие подряд две обоймы, слились в одну длинную очередь. Трое охранников всплеснули руками и упали навзничь. Двое, зажимая ладонями разбитые пулями руки и плечи и громко крича, короткими перебежками побежали в сторону машин. Один остался лежать. - Закончить упражнение. Иван Иванович привычно и очень эффектно, с подкрутом, сунул пистолет в кобуру и пошел в ту сторону, откуда явился четверть часа назад. Папа остался стоять на месте. На этот раз он все видел собственными глазами. Он видел, как этот "дохляк" и "мешок", заметив его охранников, в долю мгновения выхватил пистолет и открыл огонь на поражение, не обращая внимания на скребущие носки его обуви автоматные пули. В пару секунд он отстрелял две обоймы патронов, положив трех вооруженных автоматами противников. Которые в отличие от него готовились к нападению, были в более выгодном, чем он, положении и были лучше вооружены. Он стрелял в трех, о которых до мгновения выстрела не знал, противников и ни в одного не промахнулся!.. Он не промахнулся и на этот раз! Папа повернулся и медленно пошел к ожидавшему его "Мерседесу". Нет, для такого стрелка 80 процентов было немного. Такой мог запросить девяносто девять. И мог получить их. Но именно теперь, когда Папа убедился в способностях своего нового партнера, он решил, идя ему на уступки, искать способ использовать его в своих целях. Пусть не сразу, пусть окольно, но использовать. Если он так хорошо умеет стрелять, значит, он должен стрелять. Но только туда, куда надо ему, Папе. Он должен стрелять туда, куда ему укажет Папа. И будет стрелять, куда ему укажет Папа. Потому что ему нужны дискеты. Его дискеты. Которых у него нет. И еще потому, что, пойдя на союз, он устранил самую главную для Папы угрозу. Угрозу бунта братвы. Теперь Иванов лишился союзников. И тем развязал Папе руки. Он снова остался один. А с одиночками, даже самыми крутыми, справляться гораздо проще... Иванов будет работать на него. А потом, когда он все сделает, он умрет. Потому что даже самый лучший стрелок бессилен, когда его бьют в упор и в спину...
      Глава 34
      Капитан Борец лихорадочно готовился к переходу границы. Теперь, после убийства Шустрого и изъятия заграничных, с открытыми швейцарскими визами паспортов, ему надо было спешить. Немалый боевой опыт капитана подсказывал ему, что после случившегося прорыва следует, не давая сна и отдыха вверенному личному составу, развивать наступление. Что пройдет совсем немного времени, и растерявшийся противник придет в себя, перегруппирует силы и нанесет ответный удар. На этот раз у капитана Борца не было личного состава. И поэтому не спать и не отдыхать приходилось ему. Потому что приходилось думать, как оказаться там, где его ждали набитые долларами сейфы. Вначале капитан решил играть внаглянку. То есть пойти в какое-нибудь турагентство, поставить себе в паспорт печать визы, купив путевку, и пересечь границу в толпе шоп-туристов. Только где гарантия, что его начальство, озабоченное гибелью вверенного ему личного состава, не положило под стекла в будочках пограничного контроля его фотографию? Нет таких гарантий! И главное, как в этом случае переправить через границу оружие, без которого он ни шагу? Никак не переправить! И значит, возможности пересечь рубежи Родины официальным путем у капитана Борца нет. Придется капитану Борцу прорабатывать привычные ему нелегальные способы проникновения на чужую, в данном случае швейцарскую, территорию. Например, переползти через границу на брюхе. Строго говоря, граница та же нейтральная полоса. С колючкой, минами, настороженными, натяжного действия световыми ракетами, сторожевыми приборами и скрытыми от глаз секретами бойцов противника. Подлезть под проволоку и обойти мины и засады и даже преодолеть контрольно-следовую полосу особых сложностей не представляло. Как будто военные разведчики не знают, как не оставлять следов на перепаханной, на подходах к стратегическим объектам, земле. Но только для того чтобы просчитать пути обхода мин и засад на нескольких границах, надо располагать временем. Чтобы неделю-другую полежать вблизи границы с биноклем и прибором ночного видения. Недельки-другой у капитана Борца не было. Пришлось вспоминать более экзотические способы доставки. Например, на подводной лодке, с выходом в нейтральных водах, через торпедный аппарат в специальном аквалангистском снаряжении. Хорошо бы. Но надо, как минимум, иметь подводную лодку. Капитан Борец был осведомлен о том, где базируются подобные подводные лодки, и даже знал их капитанов. Но не знал, как уговорить тех капитанов выйти в открытое море без приказа вышестоящего командования. Нет, подводный способ не подходил. Тогда, может, воздушный? Знал капитан такие хитрые способы. Когда диверсант пересекал границу в специальном ящике, смонтированном внутри фюзеляжа обыкновенного рейсового самолета Аэрофлота, и сбрасывался вниз с парашютом где-нибудь посередине Европы. Ну кто станет отслеживать случайный купол парашюта в полутора тысячах километров от границы? Но только кто его на самолет пустит? Да и где те, скрытые от глаз люки в фюзеляжах, которые позволяла себе ковырять военная разведка в гражданских лайнерах? Поди заклепаны давно. И с воздухом не получается. Остается надводный и наземный транспорт. Например, торговые суда. Где столько укромных мест, что ни одна таможня не отыщет. Попасть на борт судна профессионалу не проблема. Например, ночью, с пирса по накинутым на кнехты канатам. Или с воды, по якорной цепи, или с помощью "кошки", зацепленной за борт. Правда, суда идут очень долго, потому что медленно и в обход континента. Прямо идут поезда. В поездах тоже можно устроиться. Конечно, с меньшими удобствами, чем на судах, но можно. Например, в грузовом полувагоне, внутри штабелей досок. Если обсыпать все вокруг специальным, отбивающим нюх пограничных собак порошком. Или, что еще надежней, но еще дискомфортней, натянуть на себя гидрокостюм и занырнуть в цистерну с нефтепродуктами.