И встреча Ревизора с Шефом-куратором состоялась.
      — Мне нужны все задействованные в операции исполнители, — потребовал Ревизор.
      — Все исполнители погибли, — ответил Куратор.
      — Как так все?.. Все до единого?
      — Все. В лице того единственного агента.
      — Он работал один?!
      — Один.
      Ревизор не поверил. В Безопасности к участию в операции подобного уровня были бы привлечены десятки специалистов. А здесь один-единственный агент. Все это попахивало в лучшем случае злостной халтурой.
      — Мне необходимо познакомиться с деталями операции. В частности, с заданием, которое получил агент, с тем, что он успел в данном направлении сделать.
      — Детали операции и методы, с помощью которых мы работаем, я раскрывать не имею права. Это наша кухня.
      — На что же вы имеете право?
      — Обрисовать общую событийную картину. Без оперативных подробностей.
      — Какова была цель операции?
      — Организация наблюдения за одним из членов Правительства.
      — За каким? — Этого я тоже сказать не могу. На разглашение имен я разрешения не получал. Это требует дополнительного согласования.
      — За чем велось наблюдение?
      — Не знаю. Нас не ставят в известность о целях той или иной работы. Нам формулируют конкретные тактические задачи. Которые мы выполняем. На этот раз — отследить все контакты объекта на протяжении месяца. И представить отчет.
      — Почему эта работа была поручена именно вашей организации?
      — Другие силовые структуры не имеют права вести разработку объектов подобного уровня…
      Шефу-куратору очень не понравился высокопоставленный Инспектор. Прежде всего тем, что он обрекал его, Шефа-куратора, на скоропостижно-неизбежную пенсию. Засвеченный работник Конторы переставал быть работником Конторы. Засвеченный работник Конторы либо уходил в посредники, либо… уходил. Место посредника было занято. Значит, завершив все беседы, Шеф-куратор должен был скоро и неизбежно почить в отставку.
      Шеф-куратор не догадывался, знал доподлинно, что, направив к нему Инспектора, его непосредственный Начальник тут же вычеркнул его из списков действующих работников Конторы. И переподчинил всех работавших с ним исполнителей. И направил их, от греха подальше, в неблизкие края. Если не на ту же пенсию. И провел еще целый ряд обязательных, как смена времен года, оргмероприятий, направленных на сохранение Тайны. На сохранение Конторы.
      Гидра отбросила прищемленный хвост и отползла в нору зализывать полученную рану. Тем шевелящимся, привлекающим к себе внимание охотника и предназначенным для съедения хвостом стал он — Шеф-куратор.
      С этой минуты вокруг него образуется информационный вакуум, мало чем отличающийся от последующей смерти.
      Именно поэтому Шеф-куратор не испытывал приязни к своему собеседнику. И еще потому, что ему очень не нравились задаваемые им вопросы. Какие-то они были не совсем по исследуемой теме. Или его собеседник был очень далек от ведения следственных мероприятий и к тому же глуп. Или, наоборот, знал, что хотел. Но хотел не совсем того, зачем официально пришел.
      — Что установило наблюдение за объектом?
      — Не знаю. Вернее, знаю только половину. Агент погиб, не успев дать полный отчет.
      — Вы считаете, его гибель связана с его работой?
      — Впрямую — скорее всего нет. Косвенно — вполне вероятно.
      Ревизор усмехнулся. Про себя. Он более чем кто-либо был осведомлен об этой косвенной связи.
      — Какие выводы можно сделать из известной части наблюдений?
      — Мы не делали выводов. Мы только наблюдали.
      — А вы лично? У вас может быть личное мнение по данному вопросу? Что вы можете сказать?
      — О моем личном мнении вам лучше спросить моего вышестоящего начальника.
      Ревизор поморщился. Какими-то они оказались совсем простыми, эти таинственные суперагенты:
      Как пряжка солдатского ремня. Он ожидал встретить более гибких противников.
      Впрочем, наверное, именно такие Президенту и его окружению и нужны. Удобные. Абсолютно подчиняющиеся приказу. Не задающие лишних вопросов, понимающие ровно столько, сколько им надлежит понимать. Хорошо натренированные руки и ноги. Без головы.
      — Я могу ознакомиться с данными наблюдений?
      — Только в общих чертах.
      Чего же он добивается, этот холеный Очень Большой Начальник? Что хочет узнать? Причины гибели агента? Тогда почему он спрашивает не о деталях, сопутствовавших его гибели, а все больше о характере его работы? И почему вдруг смерть рядового работника всколыхнула такие верхи? Как будто их раньше не случалось. Или она всколыхнула не все верхи, а только отдельных ее представителей? Только вот этого Очень Большого Начальника? Выполняющего роль Ревизора.
      — Проводилось ли служебное расследование по данному происшествию?
      — Проводится в настоящий момент.
      — Все еще?
      — Все еще.
      — Кем?
      — Мною.
      Здесь Куратор солгал. Расследование проводилось не им. Вернее, не только им. Уже работал, уже шел по следу еще один сорванный с места Резидент. И его поиск уже дал результат. Правда, совершенно не тот, что ожидал получить Шеф-куратор.
      — Убийцы установлены?
      — Пока нет.
      — Почему?
      — Имеющегося в нашем распоряжении материала недостаточно для того, чтобы делать окончательные выводы.
      — Недостаточно материала? О чем вы говорите? Есть гильзы. Есть кровь. Есть свидетельские показания. Люди видели нападавших, выносивших из подъезда тело своего погибшего напарника. Они видели преступников. Да любому районному следователю хватило бы этих улик, чтобы…
      А откуда он знает, что преступники выносили труп? А не потерявшего сознание напарника? Этих сведений не было в деле. Об этом знал, вернее — об этом догадывался по характеру удара только Шеф-куратор.
      — Я буду настаивать на том, чтобы были сняты все информационные ограничения, чтобы мне были предоставлены все сведения, касающиеся настоящего дела…
      Нет, но все же очень интересно, откуда он знает, что четвертый нападавший был убит? Если, конечно, он не оговорился.
      Если, конечно, не оговорился…
      А если не оговорился, то почему его так заинтересовала гибель неизвестного ему агента?
      И результаты проведенной им работы?
      И методы этой работы?
      И откуда он вообще взялся, этот Ревизор? Каким образом получил доступ к святая святых, к пока еще живому работнику Конторы? Которого, сам того не подозревая, своим визитом обрек на чистку.
      Занятная может выковаться цепочка, если все разрозненные звенья сцепить воедино. И если не побояться сделать вывод. Факты, о которых не должно было быть известно, узконаправленный интерес, личность Ревизора, сама по себе ревизия…
      Может, доложить о своих соображениях по инстанции? Впрочем, нет. В данной ситуации начальство никак на это сообщение не прореагирует. Ни в сторону «да». Ни в сторону «нет». Вплоть до завершения ревизии. А после завершения ревизии уже будет все равно. Может, с этим разобраться в порядке пред-пенсионного трудового аккорда? Раз терять уже нечего.
      Если половить в мутной воде жирную рыбу? Кто за это спросит сверх того, за что все равно спросит?..
      Если…
      На этот раз Шеф-куратор изменил правилам конспирации в пользу правил хорошего тона. Он не стал уходить, не попрощавшись. Он сопроводил своего высокого гостя до самой двери. До двери его резиденции. И постоял возле нее некоторое время. Двадцать пять часов. И увидел то, что не ожидал и одновременно предполагал увидеть. Убийц первого Резидента. Тех, которых он опознал по словесному портрету. -
      И соединил звенья в цепь.
      И сделал вывод.
      Резидента убили служки Очень Большого Начальника.
      Резидента убил Очень Большой Начальник! Назначенный Президентом Ревизор Конторы!
      Дальше ехать было некуда! Дальше была пропасть!

      — Я должен знать об этом человеке все! Куда он ходил, где спал, что ел, какой посещал туалет и с кем там встречался, — приказал Хозяин референту-телохранителю. — Я должен быть осведомлен о каждом его шаге и каждом вздохе.
      — Это невозможно.
      — Почему?
      — Потому что он профессионал и срисует нашу любительскую слежку в первые пять минут. «Спецу» должен противостоять «спец». Или очень масштабная слежка. Такая, когда лица встретившихся ему прохожих не повторяются. Ни разу.
      — Но это…
      — Это означает привлечение к работе сотен специалистов. Которым нужно за эту работу платить. Платить сообразно с их квалификацией.
      — Деньги меня не волнуют.
      — Но это потребует очень больших денег.
      — Значит, я найду очень большие деньги. Экономить в подобного рода делах глупо. Лучше снять с себя и продать последнюю рубашку.
      Этот действительно снимет и действительно продаст, подумал про себя референт-телохранитель. Но не с себя, с ближнего.
      Слежка началась.
      Кроме постоянно сменяемой бригады «топтунов», вооруженных первоклассной следящей техникой, к работе были привлечены несколько специалистов-аналитиков. Они осмысливали всю получаемую от шпиков информацию. Где и предположительно зачем объект появлялся в городе, особенно где появлялся более двух раз, где останавливался, с кем разговаривал, что и зачем покупал… Они вычерчивали карты его ежедневных маршрутов и накладывали их друг на Друга.
      Только они знали об объекте все.
      Так стал понятен вектор интереса объекта. Так были вычислены люди, с которыми он контактировал. Так под колпак слежки попал ведущий расследование Резидент.
      И все же «топтуны», аналитики и руководивший слежкой референт-телохранитель знали не все. Они не знали, что через три недели после ее начала Шеф-куратор вычислил слежку. Но изменить что-либо было уже нельзя. Он, сам того не подозревая, подставил под удар подчиненных ему людей.
      Бежать было поздно и некуда. Обращаться за помощью Конторы — невозможно. Он был уже списан в тираж. Он доживал свои последние рабочие месяцы.
      Единственное, что ему оставалось, это продолжать жить как жил. И по возможности вывести из-под удара не безразличных ему людей. А это было возможно только в двух случаях — найти силу сильнее нападавшей силы и… подставиться под удар. Собственной головой.
      Кто мог быть сильнее Очень Большого Начальника? Только равный ему или превосходящий его по положению человек. Кого из них знал Шеф-куратор настолько, чтобы обратиться за помощью? Только одного. Того, за которым наблюдали погибший и вставший на его место пока еще живой Резидент. С этим Начальником он мог попробовать договориться с помощью имеющегося у него в распоряжении компромата. Очень зыбкого, очень косвенного, но все же компромата. В любом случае этот был предпочтительней другого. Того, который убивал Резидентов…
      И было еще одно обстоятельство, говорящее в пользу данного выбора. Скрытый конфликт первого Начальника со вторым. И очень сильная заинтересованность второго — первым. Обратившись просто в Правительство, можно было напороться на покровителей липового Ревизора. И задарма сложить буйну голову. В этом случае подобная ошибка была исключена. Первый начальник не был другом второму и, значит, мог быть другом Шефу-куратору. В разведке отношения чаще всего строятся именно по этому принципу: дружат не с кем-нибудь, а против кого-нибудь, а потом с кем-нибудь третьим против бывшего Друга.
      Шеф-куратор встретился с членом Правительства. И выложил ему все, что о нем думает. Совсем Большой Начальник не испугался, не попытался выторговать или выбить силой опасный для себя компромат, чем очень удивил Куратора. Он попросил продолжить исследования, обещав всяческую от себя поддержку!
      Это было непонятно. Но это было на руку. Группа Шефа-куратора обрела очень высокого покровителя. Того, которого интересовал результат исследований, а не личности работников.
      Шеф-куратор развернул бурную деятельность, девяносто процентов которой было направлено на отвлечение сил противника. На отвлечение этих сил на себя. И когда эти силы повели планомерное наступление на липовую, размещенную в шикарном особняке компьютерную базу, Шеф-куратор очень обрадовался. И покончил с собой, выбив из цепочки звено, которое вело к его группе. Выбив себя. Ему очень повезло, Шефу-куратору, он умер не от наиболее часто встречающегося в Конторе диагноза «пенсия», не в результате случайного кирпича в темечко — в бою, в прикрытии своих уходящих от погони товарищей.
      Резидент остался один.
      И Хозяин остался один. Но с очень горячим желанием продолжить столь внезапно оборвавшееся знакомство. При любой представившейся возможности.
      И такая возможность представилась.
      Резидент вышел на членов Правительства с краткой информацией по имеющемуся в его распоряжении материалу. Правители материал не заметили. Вернее, постарались не заметить. Но его не пропустил Хозяин.
      — Найдите мне его любой ценой! — потребовал он у референта-телохранителя. — Мы не можем бросать дело на полпути. Тем более что оно приобрело такой интересный поворот.
      — Мы ищем. У всех наших людей есть его портрет и описание. Но они очень квалифицированно обрубили хвосты.
      — Значит, ищите его как-нибудь иначе.
      — Ищем.
      — Как?
      — По аналогии. Теперь мы знаем направленность информации, которая его интересовала. И технику, которую он предположительно при этом использовал.
      — И что?
      — Пока ничего. Но рано или поздно наши пути пересекутся.
      — Лучше рано. Для вас лучше!
      Первыми погоню на прямой след вывели аналитики.
      — При сборе подобного рода сведений он не мог обойтись без квалифицированного программиста-взломщика.
      — Почему?
      — Потому что эти сведения в большинстве случаев защищены паролями. Которые надо было взламывать.
      — Насколько серьезная квалификация должна быть у такого взломщика?
      — Очень высокая.
      Референт-телохранитель начал поиск специалистов. Их оказалось даже меньше, чем он предполагал. Их оказались единицы. Подавляющее большинство которых работали в Безопасности. Или сидели по тюрьмам.
      — За своих мы ручаемся, — сказали его бывшие коллеги по цеху разведки. — А вот за тех, что сидят, ничего сказать не можем.
      Референт обратился к Хозяину. Тот к «авторитетам».
      — Зоны неблизки. Вокруг зон высокий забор. А сверху забора сидят вертухаи.
      — Но в заборах есть дыры. А вертухаям холодно и одиноко.
      — Твоя правда. Кого мы должны найти?
      — Всех специалистов по компьютерному взлому.
      — О чем у них спросить?
      — Об их дружках, оставшихся на воле. У тех, кто сел недавно, — вот об этом человеке.
      Хозяин передал «авторитетам» портрет Резидента.
      Нужный ответ пришел неожиданно быстро. Несколько месяцев назад из одной северной зоны совершил побег заключенный. Сидевший как раз за такое преступление. За взлом паролей в банках.
      Референт-телохранитель запросил подробности побега. И понял, что попал в точку. Так умыкнуть нужного зека с зоны мог только очень опытный человек. И очень талантливый. Примерно такой, с каким им приходилось иметь дело.
      — Установите адрес беглеца и адреса всех его друзей, подруг, однокашников и приятелей по ближайшей пивной. И все телефоны. И организуйте за ними наблюдение. Возможно, он захочет приехать к ним в гости. Или хотя бы позвонить.
      — Как долго держать наблюдение?
      — До его приезда или звонка. Или до смерти этих приятелей.
      Звонок раздался через три месяца. Сбежавший зек позвонил домой. Маме. Чтобы сообщить, что он жив-здоров.
      — Откуда был звонок? — спросил референт-телохранитель.
      — Из Африки.
      — Откуда?
      — Из Африки. Вот страна, вот город, вот номер телефона.
      В далекую африканскую страну вылетела группа богатых, желавших потешить себя экзотикой туристов. Надоели им Багамы да Канары. Захотелось чего-нибудь необычного. И не обязательно комфортного.
      Они отыскали телефон, с которого звонил незнакомец. И отыскали этого незнакомца.
      А еще спустя неделю зек-эмигрант был возвращен на свою историческую родину. По собственной, обращенной в посольство России просьбе. Которую поразительно быстро удовлетворили.
      Терпкий дух африканской саванны сменился привычным зловонием отечественной тюремной параши. В мгновение ока.
      Оглушенный столь быстрыми переменами в своей судьбе, беглый зек долго не упирался. И рассказал все.
      ВСЕ!
      Хозяин не поверил его рассказу. Слишком фантастично он звучал. Он решил, что беглец просто испугался и с испугу нагородил всякую околесицу.
      — Поговорите с ним, используя ваши методы, — приказал он референту-телохранителю.
      — Все методы?
      — Все! Но так, чтобы он остался дееспособен. К бывшему беглецу применили ВСЕ методы дознания. Но он не изменил своих показаний.
      — Мне кажется, он говорит правду, — доложил референт-телохранитель.
      Хозяин взглянул на него с подозрением.
      — То есть вы хотите убедить меня в том, что все, что он здесь наговорил, имело место в действительности?
      — Да.
      — Тогда вот что. Предоставьте ему все требуемое оборудование, и пусть он повторит свой компьютерный путь.
      Но беглый зек не смог повторить свой прежний путь. Потому что в конце этого пути наткнулся на пустоту. Он мог одолеть любые компьютерные препятствия, но не мог одолеть их отсутствия. Замки, которых нет, не способен взломать даже самый квалифицированный «медвежатник».
      — Я ничего не могу сделать, — признался он.
      — Почему?
      — Потому что компьютерная цепочка распалась. И никуда не ведет.
      — Тогда найдите ваших друзей. Которые были там, куда вы не можете попасть сейчас. Это последний ваш шанс.
      — Как я их могу найти? Ведь я не знаю их адреса.
      — Но вы знаете адреса, которые их интересуют. И на которые они могут выйти. Ловите их там. Если, конечно, все, что вы мне тут рассказали, не блеф. Если вы их не найдете, мы вынуждены будем снова допросить вас. Чтобы узнать правду.
      — Я их найду, — твердо пообещал враз побледневший и покрывшийся холодной испариной зек. — Обязательно найду! Обязательно!!
      И он нашел их. Нашел и скачал большую часть заключенной в памяти машины информации, потому что лучше, чем кто-либо, знал пароли, блокировавшие подходы к ней.
      Хозяин отсмотрел распечатанный материал. И понял, что привезенный из жаркие стран заключенный не лгал.
      — Что с ним теперь делать? — спросил референт-телохранитель. — Отправить обратно в Африку или убрать?
      — Беречь как зеницу ока! И обеспечить максимально комфортную жизнь. Дайте ему все/что он пожелает, — еду, выпивку, девочек. Все. Он мне теперь важнее всех вас, вместе взятых. За его доброе расположение духа отвечаете лично вы.
      Хозяин понял, какой бриллиант свалился ему на ладони. И еще понял, чего ему не хватало, чтобы получить неограниченную на одной шестой части суши власть.
      Ему не хватало самой малости — мозгов. Лучших мозгов мира! Теперь он получил их, пусть даже ценой двойного воровства. И без их прямого согласия. Эти мозги отыскал и их работу оплатил другой человек, живущий в доме с белыми колоннами, стоящем на далеком холме. Но он отыскал их, сам того не подозревая, для него — для Хозяина.
      Теперь Хозяину не надо было ничего придумывать. Теперь ему довольно было лишь выполнять. Чужие, идеально пригнанные к существующей ситуации, рекомендации. Он только поменял имена главных героев гениально написанной пьесы. Он поменял их на свое имя!
      Единственно, что омрачало его победу и портило ему настроение, — присутствие где-то здесь, в этом городе, может быть, в десяти, может быть, в двух кварталах от него, еще двух людей, обладавших точно такой же и даже большей информацией. Не отыскав их, он рисковал в любое следующее мгновение получить себе в противники еще одного, действующего точно по таким же лекалам, конкурента. Если бы они, к примеру, надумали продать кому-нибудь свой пакет документов.
      Хозяин снова вызвал референта-телохранителя.
      — Сколько помощников вам необходимо, чтобы найти в городе двух известных нам людей?
      — Как быстро нужно их найти?
      — Лучше мгновенно.
      — Мне не требуется много помощников. Мне требуется очень много денег.
      — Очень много у меня уже нет.
      — Тогда много. И продление сроков поиска.
      Референт-телохранитель получил деньги. И нанял на них дворников. Всех дворников всех городских дворов.
      — Вы должны сообщать мне о всех появившихся в ваших домах новых жильцах, о всех приехавших на время гостях, о сдаваемых внаем комнатах, о людях, втаскивающих в подъезд громоздкие сумки и коробки и вообще о всех незнакомцах, впервые попавших вам на глаза. За каждого из них я буду платить вам пособие в размере одной пятой вашего оклада. А за опознание вот этих двух личностей — сто окладов единовременно.