Глава 33

Помощник Резидента рассказывал, как пустые квадратики в кроссворде буквами заполнял.

— Это что касается почерка преступлений и используемого в них оружия. Теперь по прочим уликам. Я провел идентификационную экспертизу отпечатков, оставленных на нижних ветках дерева, откуда велось наблюдение за объектом.

— Ну-ну, и что?

— Форма оконечности крюков на «якоре» идентична форме оконечности крюков на «кошках», получаемых, в ряде прочего штатного снабжения, частями специального назначения Министерства обороны и Главного разведывательного управления.

— Но и ФСБ тоже?

— В том числе и ФСБ, Но в подразделениях ФСБ, на тренировках и в реальных боевых, отдают предпочтение «якорям» другой формы.

Кроме того, заточка! В частях ФСБ и армии «кошки» затачивают по-разному. Ну так сложилось. Так вот, тот «якорь», который использовался в данном конкретном случае, затачивался людьми, не имеющими отношения к ФСБ. Это не их почерк!

Занятно.

— Пошли дальше.

Отпечаток подошвы обуви, найденный мною вблизи места преступления, совпадает узором, рантом и прочими деталями с так называемыми «прыжковыми», или «диверсионными», ботинками. Причем это редко встречающийся «норвежский» вариант, так как рифление на подошве сделано под норвежский солдатский ботинок. Такая обувь, с узором вероятного противника, используется только в армейской разведке.

В Службе безопасности и прочих силовых структурах подобная обувь, конечно, тоже имеется, но у нее на подошве «отечественный» рисунок. Фээсбэшникам незачем маскироваться под чужую обувь.

— А если предположить, что кому-то в руки случайно попала уворованная из армии обувь?

—  — Но тогда вряд ли «норвежская». Просто по теории вероятности — слишком ее мало. Кроме того, при списании такую обувь уничтожают. Я уточнял.

И подковки. На отпечатке были подковки с насечкой, которые обычно набивают на каблуки спецназовцы и редко кто-либо другой.

Далее, струбцина, с помощью которой крепились к дереву оптические приборы, не входит ни в один из комплектов приборов ночного видения. Это фотострубцина. Причем именно такая, которую предпочитают, после небольшой переделки, использовать в частях спецназа. Они вообще любят все переделывать и усовершенствовать под себя. И здесь тоже руку приложили, так как штатная струбцина их не устроила.

Обрывок маскировочной сетки, снятый мною с дерева, был выпущен в семьдесят восьмом году по заказу ГРУ для нужд диверсионно-разведывательных частей. Это именно эта сетка, семьдесят восьмого года, я проверил.

— Она могла быть списана и оказаться у кого угодно.

— Могла. Но оказалась там, где оказались «кошки», струбцина и «диверсионные» башмаки. Три совпадения — это слишком много для просто совпадения.

Кроме того, я нашел в схроне, который использовался для отдыха наблюдателей, обрывки целлофана и крошки. Так вот, это обрывки упаковки сухпая, выдаваемого личному составу армейских спецподразделений, выполняющему боевое задание. Крошки также соответствуют продуктам, входящим в состав носимого запаса. Более того, этот НЗ был отправлен в части лишь полтора месяца назад!

Что же это — четвертое, не считая оружия и почерка, совпадение?

— Вполне может быть.

— Может, но маловероятно. Маловероятно, чтобы люди, передвигающиеся в «диверсионных» ботинках «норвежского» исполнения, использующие «якоря», струбцины, маскировочные сети, носимый запас, боеприпасы и взрывчатые вещества, поставляемые в части специального назначения Минобороны и ГРУ, не имели к спецназу отношения. Это армейские спецы. Все эти преступления, ну, или большую их часть совершили они.

Они!

— Хорошо, допустим. Что еще?

— Все, — удивился Помощник.

— А почему они убивают? С какой целью? Помощник слегка стушевался. На этот, главный, вопрос он ответа не имел. Он, как оказалось, очень неплохо освоил «арифметику». А вот «алгебру»... «Алгебру» ему еще только предстояло познавать. Всю оставшуюся жизнь...

— Выбор жертв не совсем понятен. Они из разных регионов, работают на разных предприятиях... Все это позволяет предположить, что их нанимают в качестве исполнителей криминальные структуры...

—  — А как они их находят? Как десятки ничем не связанных друг с другом людей узнают о возможности заказа высококвалифицированных киллеров?

Они что, объявления в газетах дают?

У Помощника покраснели уши.

— Ну, не знаю... Может быть, они узнают эту информацию друг от друга...

— Ну да, такой народный телеграф — мол, если кому надо завалить соседа или мэра города, то звоните по контактному телефону...

— Конечно, не так.

— А как?

— Ну... Может, к ним напрямую обращаются? Ведь всем понятно, что подобные кадры проще всего найти в армии.

— Куда обращаются? Пишут слезное письмо министру обороны? Вот ты знаешь, где находятся части спецназа?

— Нет.

— А им тогда как узнать? Места дислокации диверсионно-разведывательных частей относятся к информации с грифами «Для служебного пользования» и «Секретно». А заказчики тем не менее их находят. Как?

— Не знаю.

— Тогда я тебе скажу — никто их не находит, потому что ничьих заказов они не выполняют.

— Но как же тогда?..

— А вот так! Нет у них сторонних заказов. И все эти убийства никакого отношения к криминальным разборкам не имеют.

— Не понимаю.

— Я тоже не понимал, пока не просмотрел список жертв. Пока не понял, что их всех объединяет. Ты помнишь, кем были пострадавшие при жизни?

— Предпринимателями, бизнесменами...

— А точнее?

— Руководителями предприятий.

— Каких?

— Разных. Сейчас не вспомню.

— Вот это ты правильно сказал — разных. Действительно разных — — металлургических, резинотехнических, ткацких... Но это только на первый взгляд разных, а по сути... По сути связанных друг с другом как... как дети, рожденные от одного отца.

— Чем связанных?

— Единым заказчиком. Который покупал у них черный и цветной металл, профиль, шины, приборы, автомобили, дерево, муку, горюче-смазочные материалы, ватин... Догадываешься, кто это?

— Неужели?..

— Да, так и есть — Министерство обороны. Все они так или иначе, напрямую или через цепочку посредников, получали заказы от Министерства обороны на поставку различного рода материально-технических средств или на выполнение тех или иных работ.

Вот что их всех объединяло!

— Но зачем, зачем военным было убирать руководителей, которые занимались снабжением армии?!

— Например, затем, чтобы проводить политику цен. Довольно-таки однобокую политику. Выгодную только одной стороне. Только им! Убивая руководителей предприятий, они всего лишь играли на понижение. Сбивали цены. Нормальный рэкет. Только в просто рэкете в киоск приходит какой-нибудь Паша Шконка и, тыкая в живот финкой, требует отстегнуть ему десять процентов барыша и продать по сходной цене ящик водки. А эти, если их не устраивает цена изделия, палили из противоснайперских винтовок и подкладывали под машины фугасы. И запуганные руководители шли на уступки. Ну или не шли и тогда быстро переселялись из своих кабинетов на городское кладбище, а тот, кто вставал на их место, предпочитал не спорить. Потому что предпочитал жить.

Вот такая схема.

— И все равно я не понимаю, какой им с этого барыш?

— Самый прямой. Большинство рэкетируемых предприятий выпускают не конечный продукт, а лишь его составляющие — металл, оптику, резину для колес, начинку боеприпасов... которые в дальнейшем отправляются для сборки или доработки на другие предприятия. При повышении цены отдельных деталей повышается цена всего продукта, и предприятие теряет заказы. То есть теряет деньги. Большие деньги. А они не хотели ничего терять.

Это — в лучшем варианте.

— А в худшем?

— В худшем они сбивали цены ниже сложившихся, что приносило прибавку в разнице между реальной и продажной стоимостью производимой продукции. Ну или, добиваясь фиксации цен на детали, поднимали свои. Что в принципе одно и то же и что может приносить баснословные прибыли.

Совершенно нормальный для эпохи зарождающегося капитализма бизнес. Замешанный на точном экономическом расчете, крови и связях.

— А этим заказчикам, в отличие от тех, о которых говорил я, узнать дээспэшный адрес профессиональных исполнителей, все равно что нам сейчас телефонный справочник пролистнуть.

— Это верно.

— То есть получается, в заговоре участвуют директора предприятий, выпускающих военную продукцию, которые нанимают киллеров из числа личного состава одной или даже нескольких частей спецназа. Причем нанимают с ведома командиров тех частей, так как без их ведома это вряд возможно.

Резидент согласно кивнул.

— А учитывая масштабы акции, которые очень значительны, можно предположить, что в заговоре участвуют не только командиры отдельных частей, но и кто-то из их начальства. Кто-то из генералов! Так?

— Молодец! Молодец, потому что я пришел точно к такому же выводу — что это заговор производителей военной продукции, командиров спецназа и генералов, курирующих работу частей специального назначения. Так я решил.

Помощник сиял, как начищенные к празднику трубы духового оркестра.

— Именно так я решил. Вначале. Потому что потом перерешил.

Как так перерешил? Ведь все выглядит очень убедительно, выглядит так, как скорее всего и есть на самом деле. Директора заводов — заказывают, спецназовцы — исполняют, генералы — отмазывают... все довольны, все при деньгах. Почему не подходит эта версия?

— Но почему?..

— Потому что масштабы! Масштабы не соответствуют реалиям. Все руководители предприятий военного профиля на командиров спецназа выйти не могут. Ну, то есть, конечно, могут, потому что поставляют им технику и дружат с большими генералами, но могут с натяжкой. Все-таки с натяжкой.

— А как же тогда?..

— Как обстоит дело в действительности? Хуже, чем представлялось вначале. Намного хуже. Да уж вроде хуже некуда...

— Нет, конечно, сговор директоров оборонных предприятий со спецназовцами имеет место и заказы на нерадивых поставщиков тоже не исключены, но... Но все это не более, чем частности. Частности! Отдельные составляющие другой игры. Совсем другой игры. И гораздо более масштабной игры!..

Помощник Резидента ничего не понимал. Ну совершенно ничего! Да, наверное, и не должен был, потому что это уже не имело отношения к арифметике, да и к алгебре тоже, это, пожалуй, пошла уже высшая математика.

— Я подумал — кому еще может быть полезно жесткое подчинение десятков заводов, обеспечивающих сырьем и полуфабрикатами военное производство? Кому, кроме руководителей тех производств?

Кому еще?..

И понял. Понял, что подчинение, путем шантажа и отстрела неугодных руководителей, может быть полезно человеку, который решил взять под контроль этот вид бизнеса.

— Производство вооружений?!

— Лишь в том числе вооружений. Потому что на самом деле он пытается проглотить гораздо больший кусок. Ведь армия не только летает, плавает и стреляет, но еще ест, одевается, обувается, сжигает в огромных количествах солярку и авиационный керосин, строит дома и ангары, болеет... Это больше, чем если продавать только оружие. Это стократно больше.

— Но это невозможно! Невозможно взять под контроль оборонку!

— Почему?

— Хотя бы потому, что предприятия оборонного комплекса находятся в ведении государства. И государство решает кому, что и за сколько продавать и кому ими руководить.

— Ну, положим, это так только на бумаге, но дело даже не в этом. А в том, что ему совершенно незачем подминать под себя оборонные госпредприятия, которые подмять действительно затруднительно. Ему вполне достаточно будет взять за глотку производителей, снабжающих оборонку ресурсами — то есть всеми теми: сырьем, узлами и деталями, станками, инструментом...

И тогда все, и тогда, считай, он станет монополистом, диктующим цены на самом богатом и самом перспективном рынке — на рынке армейского снабжения.

А такой человек не станет покупать командиров частей спецназа, такой человек купит командира командиров. Потому что это проще, более соответствует масштабам происходящего и, как мне кажется, более похоже на правду.

Есть какие-нибудь возражения?

Какие могут быть возражения? Помощник Резидента только глазами моргал.

— Кстати, этой моей версии есть косвенное подтверждение. По меньшей мере на шести предприятиях, где были убиты первые руководители, на следующий, после их безвременной кончины, день появились новые, принятые со стороны замы.

Желаешь знать, с какой стороны?

Все с той же самой. Как минимум четверо из них отставники-десантники, а двое — уволенные в запас офицеры армейского спецназа...

И если я прав, а это предстоит подтвердить или опровергнуть нам с тобой, если я прав — то обороноспособности страны, нашей с тобой страны, угрожает опасность. И как представляется мне — серьезная опасность.

Вот такие, брат, дела. Очень серьезные дела. Серьезней некуда...

Глава 34

Подполковник Максимов не вылезал из кабинета уже вторую неделю. Он был завален десятками, сотнями папок, которые громоздились на столе, на стульях, сейфе, подоконнике, полу... С утра до поздней ночи он читал протоколы осмотра места происшествия, показания свидетелей, заключения криминалистических, патологоанатомических и прочих экспертиз. Читал-Читал. Читал...

Читал и выписывал заинтересовавшую его информацию на отдельные листы. И чем больше выписывал, тем больше понимал, что все эти географически удаленные друг от друга на тысячи километров убийства связаны друг с другом.

Чем?

Ну, например, используемым оружием. Профессиональным оружием, с которым надо уметь обращаться и которое на дороге не валяется.

Кроме закамуфлированных под сотовые телефоны бомб, в делах фигурировали снайперские винтовки, гранатометы, фугасы, а в одном случае даже зенитно-ракетный комплекс «Игла», из которого сбили вертолет.

Но дело даже не в оружии — в способе его применения. Попасть из снайперской винтовки в цель с расстояния трех метров по силам даже человеку, никогда в жизни не державшему в руках ничего, кроме кухонного ножа. А вот с тысячи метров, а тем более с полутора-двух километров... Стрельба с таких расстояний требует особой выучки. Тут ведь надо не просто совместить мушку с целью и нажать на спусковой крючок, здесь необходимо учесть метеоусловия — силу и направление ветра, прозрачность воздуха, влажность, знать особенности этого конкретного оружия, для чего хорошенько его пристрелять...

Такое по силам только профессионалам.

А попасть из гранатомета в борт несущегося со скоростью сто с лишним километров в час бронированного «Мерседеса»? И не просто попасть, а точно посредине задней дверцы попасть! Это киллерам-любителям тоже вряд ли по силам. И даже отслужившим в рядах Вооруженных Сил солдатам, срочникам.

Здесь тоже нужен опыт. Причем очень серьезный опыт. Который можно приобрести... Где?

Пожалуй, только в армии, ФСБ или Внешней разведке. Но Внешняя потому и называется внешней, что режет и душит не здесь, а за рубежами Родины. Да и вряд ли они кого-нибудь будут взрывать. Во Внешней разведке предпочитают более тихие методы. Они же там все интеллигенты в пятом поколении.

ФСБ? В принципе возможно. Хотя в Безопасности таких специалистов, после расформирования спецподразделений и многократного сокращения штатов, осталось немного. Конечно, двух-трех неугодных лиц ФСБ убрать по силам. Но вряд ли по плечу такие масштабы! Это же надо мини-армию иметь. Которой нет.

Получается, это — армия. Правда, армия — она большая...

Впрочем, моторизованные и танковые подразделения можно сразу вычеркнуть. Равно как авиацию, Морфлот и части стратегического назначения, которые малокалиберным оружием не балуются.

Остаются воздушный десант, морская пехота, снайперы, полковая и армейская разведка, диверсионно-разведывательные подразделения ГРУ и... Пожалуй, все. Прочие мелкие формирования, вроде эмвэдэшных, вэвэшных и прочих беретов, где могут быть специалисты подобного класса, в расчет можно не брать из-за их малочисленности и выполняемых ими специфических задач. По крайней мере пока не брать.

Так?

Будем считать, так.

Круг поисков сузился.

Начать стоит с ГРУ, как наиболее серьезной и серьезно вооруженной силы.

Подполковник засел за специальную, регламентирующую действия частей специального назначения в тылу врага литературу. Он читал уставы, наставления и служебные инструкции, сравнивая их с уголовными делами. Он искал что-нибудь, что указало бы на принадлежность преступников к спецназу.

Искал и кое-что даже находил. Отчего все более и более убеждался в причастности спецназовцев к тем или иным преступлениям.

Но «кое-что» к делу не подошьешь. Здесь требуется что-нибудь более весомое, чем догадки, основанные на сравнительном анализе действий преступников и спецназовцев в тылу врага. Требуются доказательства.

Ну и где их взять?

Подполковник снова зарылся в дела.

Лучше всего было бы проверить вешдоки на предмет их принадлежности армии. Глядишь, что-нибудь бы да вылезло. Только вряд ли это официальным путем быстро получится. Разве что снова в колени Пашке броситься...

— А министра внутренних дел тебе полы помыть не прислать? — ожидаемо прореагировал друг детства. — Или его жену спинку потереть? А то я подсуечусь.

— Ну очень надо. Я серьезно.

— И я серьезно. Пословицу слышал — Платон мне друг, но звездочки дороже?

— Слышал.

— А раз слышал, зачем наезжаешь?

— Прижало.

— Сильно?

— Как одно место в тисках.

— Это ты про нос, что ли?

— Ну можешь считать, что про нос.

— А ты бы его не совал куда не следует, его бы и не прищемляло.

— Знал бы — не совал. А теперь поздно говорить, — сказал подполковник. И также и подумал. — Ну что, поможешь?

— Нет, по всем делам помочь не смогу. Даже не проси.

— А по скольким сможешь?

— Может быть, по двум, по трем максимум. Причем взаимообразно.

Ну это понятно, что не даром.

— Хорошо, говори, что тебе нужно.

— Это не мне нужно, это тебе нужно...

Первым из всех возможных дел подполковник Максимов выбрал взрыв мобильного телефона, оторвавшего голову мелкому уголовнику Хрипатому.

— Мне нужны части телефона, собранные на месте преступления и извлеченные из тела, одежда потерпевшего, фрагменты штукатурки и пола с места, где произошел взрыв.

— Ну и аппетиты у тебя.

— Я же не все прошу, так, по одному-два грамма... Изъятые из дел микрочастички вещдоков поступили в распоряжение подполковника Максимова. И тут же ушли на организованную им экспертизу.

— Ты уж посмотри, как следует посмотри.

— Я всегда как следует смотрю.

— Этот случай особый. Этот случай на две бутылки марочного коньяка тянет...

Анализ продуктов распада взрывчатого вещества, извлеченных из пластмассовых обломков мобильного телефона, одежды и тела потерпевшего, позволил идентифицировать его как один из малораспространенных сортов пластида.

Подполковник вышел на производителя.

— Кому и когда передавался пластид марки?.. На заводе подняли накладные.

— Полтора года назад в в/ч 02714.

— Куда еще?

— Больше никуда. Дело в том, что эта партия шла под спецзаказ и больше не повторялась. Оставались кое-какие излишки, но они чуть позже тоже были отправлены заказчику — в/ч 02714.

А войсковая часть 02714 оказалась не чем иным, как складом военного имущества, находящегося в ведении ГРУ. То есть пластид поступил не куда-нибудь, а в военную разведку.

А дальше... Подполковник послал официальный запрос, прося, в связи с расследованием дела о террористическом акте в Таджикистане, сообщить, кому и в каких количествах передавался пластид марки...

Ответ пришел очень быстро. Командир в/ч 02714 сообщал, что по интересующей следствие позиции, проходящей по складским документам как изделие ВВ-П-325, может сообщить, что оно находилось на ответственном хранении вплоть до июня месяца сего года, после чего было передано на подотчет материально-ответственным лицам в другие части, согласно представленным требованиям, кроме малой части, утраченной в результате затопления нижних полок стеллажей паводковыми водами весной нынешнего года. И что проследить путь изделия ВВ-П-325 можно после согласования данного вопроса с вышестоящим начальством и получения соответствующего допуска.

То есть нельзя.

Хотя и так все понятно. Потому что на самом деле экспертиза дала заключение не по одному, а сразу по двум делам — уголовника Хрипатого и коммерческого директора одного из предприятий, у которого тоже оторвало башку, а из тела выковыривали осколки телефона, которые легли на стол эксперта. Вместе с осколками, извлеченными из тела Хрипатого.

И оказалось что и в том и в другом случае фигурировал пластид одного и того же сорта. Обозначенного в складских документах аббревиатурой ВВ-П-325!

Занятно, да?

А тут как раз подоспели результаты еще одной экспертизы, в которой сообщалось, что оружие, посредством которого был убит потерпевший, было получено одной из частей ГРУ и через два года списано в результате «не поддающихся восстановлению повреждений, полученных во время боевых действий в одной из горячих точек».

То есть оружие было списано и, согласно представленным документам, сдано для уничтожения и последующей утилизации. Но тем не менее продолжало стрелять.

Вот как интересно все получается... Получается, что уголовника Хрипатого, его дружков, авторитета Губу, Сивого с Рваным, вора в законе Мишу Фартового, капитана Егорушкина и еще нескольких, проходящих по сводкам происшествий потерпевших завалили ребята из военной разведки. Они! Именно они! Защитники Родины!.. Таким образом, подполковник Максимов пришел К тем же самым, что и Помощник Резидента, выводам. Но пришел своим собственным, отличным от него, путем.

Глава 35

Глава консорциума «Сибнефтепродукт» пропал на следующий, после исчезновения своего зама по безопасности, день.