Ильичёв Валерий Аркадьевич
      Опасный сюрприз
      Глава I. Кровавый улов.
      Люк и Наждак вылезли через маленькое окошко на крышу и некоторое время постояли, привыкая к высоте. Соседние дома, словно бесстрастные свидетели, взирали на них. Пока им ничего не угрожало: появление двух парней на крыше можно было объяснить проведением срочных ремонтных работ. Решив, что можно наконец приступать к делу, тощий, небольшого роста Люк кивнул своему напарнику:
      - Давай, Наждак, крепи веревку, я готов.
      Наждак начал обвязывать толстую пеньковую веревку вокруг железных прутьев ограды над краем бездны. Люк снисходительно наблюдал за приятелем. Он знал, что Наждак страшно боится высоты. Для него подойти к краю крыши уже было подвигом. И Люк не мог отказать себе в удовольствии заставить того помучиться и в полной мере оценить его, Люка, удаль и бесстрашие. Но и он, сам каждый раз перед опасным спуском испытывал волнение и только рисовка перед трусливым подельником помогала ему преодолеть собственную неуверенность.
      Наждак завершил свою часть работы. Люк подошел к краю и с полминуты смотрел вниз на кажущийся бесконечно далеким грязно серый асфальт. Когда легкое головокружение прекратилось, он, убедившись в надежности закрепленной Наждаком веревки, ухватился за нее и, обвив ногами начал осторожно спускаться. Встав на ограду балкона, он несколько мгновений побалансировал на узком железном поручне, спрыгнул на бетонный пол и отпустил веревку. Взглянув на окно, довольно усмехнулся: широкая форточка была открыта. Подтянувшись, он просунул ноги, затем протиснул туловище и голову и очутился на кухне. Постоял, прислушиваясь. В квартире царила тишина. Люк осмотрелся: на кухонном столе стояла недопитая бутылка водки, две стопки и тарелки с нехитрой закуской. Пахло селедкой и луком.
      Пировали, судя во всему совсем недавно: селедка еще не засохла, и хлеб не зачерствел. Он заметил на столе тяжелый из белого металла портсигар: "Может быть эта штучка - серебряная, - подумал Люк и положил первый свой трофей в нагрудный карман. Не без опаски сделал несколько шагов вперед и заглянул в комнату. Там никого не было. Он осмелел. Первым делом Люк обследовал сервант. Обнаружив в цветастом чайнике свернутые в трубочку деньги, Люк усмехнулся: "Все эти домохозяйки мыслят одинаково и прячут деньги либо в посуду, либо в шкаф под белье. Надо будет заглянуть туда".
      Он приоткрыл шкаф и на второй полке под стопкой мужских рубашек обнаружил купюру в пятьдесят долларов.
      "Не густо. Придется прихватить еще и вещички".
      Вытащив с антресолей большую спортивную сумку, Люк начал запихивать в нее все, что легко можно будет продать: маленький радиоприемник, три вазы, часы, коробку с новыми женскими туфлями и золотые украшения, лежавшие на подзеркальнике. Больше брать было нечего, и он направился к балкону.
      Почему Люк вдруг остановился и решил заглянуть в ванную комнату, он и сам не мог объяснить: вряд ли там могло оказаться что-нибудь ценное. Но повинуясь безотчетному влечению, он открыл дверь и замер от ужаса: в ванне в луже крови лежали две руки, нога и голова мужчины. Полуоткрытые глаза убитого казалось, выражали недоумение: почему он, такой сильный и здоровый мужик, вдруг оказался в столь нелепом разобранном виде? И Люку почудилось, что этот полный упрека взгляд обращен именно к нему. Еле сдержав готовый вырваться из груди крик, выбежал на балкон и дернул веревку, сигнализируя Наждаку. Перекинув сумку с вещами через плечо, Люк едва успел ухватиться покрепче за веревку, как сильный, привыкший с детства к тяжелым сельским работам Наждак начал рывками поднимать его.
      Увидев испуганное лицо сообщника, Наждак решил, что того засекли хозяева и надо срочно сматываться. Оставив вопреки своему обычаю на крыше веревку, воры помчались к чердачному окну. Обгоняя друг друга спустились, выбежали на улицу и свернули за угол. И только тут, почувствовав себя в относительной безопасности, Наждак спросил, с трудом переводя дыхание:
      - Застукали?
      - Нет, хуже! Мы с тобой в мокрое дело вляпались. Там в ванной труп, на части разрезанный. Глазище навыкате словно тебя насквозь буравят. До смерти не забуду!
      - А тебе это, часом не привиделось?
      - Если бы! Там кровищи натекло! А туловища нет. Видимо убийца его прятать потащил. Хорошо еще, что я на него не наткнулся, а то бы и меня замочил! Надо когти рвать из этой паскудной Москвы. Уж лучше в нашем зачуханном городишке прозябать, чем тут из-за грязных шмоток жизнь на кон ставить!
      Наждак пожал плечами:
      - Тебе виднее. Но давай сначала прогуляем то, что ты там надыбал. А денька через три уедем. Куда теперь спешить? Тем более с Люськой и Нинкой договорились вечером встретиться. Сегодня отдуплимся, а там видно будет.
      При мысли о предстоящем свидании Люк немного отвлекся от только что увиденной кровавой картины: "А что я теряю? Может быть, баба меня немного успокоит. Останусь на пару суток, а там и свалю отсюда. Хорошо еще, меня мать дома ждет, а Наждаку так и деваться некуда: дезертиру дома появляться опасно".
      Почувствовав перемену в его настроении, Наждак повеселел: ему не хотелось оставаться одному в этом огромном городе. Потеряв напарника, он мог оказаться без средств к существованию, и тогда пришлось бы вернуться к азерам и таскать за гроши ящики с фруктами. Этого ему не хотелось: промышляя с Люком по чужим квартирам, он ощущал себя ловким и бесстрашным вором, а не шестеркой у богатеньких кавказцев.
      А Люк уже переключился на предстоящую встречу с девахами. у которых они уже дважды ночевали, когда были с деньгами после удачных набегов.
      Конечно, бабы были уже не первой свежести и больше интересовались выпивкой, чем постельными забавами. Но что ни говори, а при их с Наждаком бездомном житье приятно было посидеть по-человечески за столом, а потом поваляться в постели. Да еще при этом урвать свою долю мужских удовольствий. Но без выпивки и закуски их на порог не пустят.
      Люк достал из кармана украденный портсигар и раскрыл его. Там было лишь две папиросы. На внутренней стороне крышки выгравирован рисунок: двугорбый верблюд пригнул голову, словно пытаясь сорвать росток, торчащий из земли.
      Люк захлопнул крышку и предложил:
      - Пойдем к комиссионке, потолкаемся. Может, загоним этот
      портсигар, радиоприемник и какую-нибудь вазу: для Люськи и Нинки этого пожалуй хватит, а там видно будет.
      Оперуполномоченный уголовного розыска Румянов уже собирался уходить домой, когда раздался телефонный звонок. Звонила Люська, числившаяся у него в агентах. Источник информации из нее был так себе. Обычно она сообщала, кто из уголовников посещает ее приятельниц - таких же непутевых девок, подлавливающих у вокзалов загулявших мужичков. Он оформил Люську в качестве секретного сотрудника лишь для отчета о пополнении агентурного аппарата. Обычно ее приходилось отлавливать, для получения сведений, но на этот раз она позвонила сама и попросила выйти на связь.
      Румянов без особого энтузиазма отправился на свидание к Люське в условленное место: не тащить же эту полупьяную лахудру на конспиративную квартиру.
      Люську Румянов заметил еще издали. Веселая и разгульная, она никогда не боялась, что знакомые уголовники засекут ее беседующей с ментом. На все предупреждения об осторожности она беспечно отмахивалась:
      - Брось, Румянов, меня пугать. Я - баба битая, всегда отбрешусь. А если кто и спросит, о чем у нас была беседа, скажу: о моем антиобщественном образе жизни. Или похвастаюсь, что ты меня как бабу просил тебе дать. А что, думаешь, не поверят? Так ведь я - баба видная, сладкая и медом, сам знаешь где, мазаная. Разве не так? Вот и поверят, что ты по мужской своей неукротимости равнодушно мимо - такой красоты пройти не можешь.
      Румянов для вида всегда соглашался с Люськой, но глядя на опухшее лицо женщины, с удивлением думал: "А ведь она и вправду считает себя все еще юной и привлекательной. Среди женщин ее сорта я еще не встречал здраво оценивающих себя".
      На этот раз Люська обошлась без обычных соленых шуток и начала с дела:
      - Слушай, Румянов, сейчас у Нинки Шпильки на дому двое залетных парней гуляют. Они сегодня где-то неподалеку хату взяли через форточку, часть вещей продали, а туфли Нинке подарили.
      - Они сейчас там?
      - А я о чем толкую? Кроме Нинки, там еще Нюрка Козлиха с ними гуляет. Явилась на халяву, гадина безбровая, и начала тощей задницей перед мужиками крутить. Они на нее и запали с пьяных глаз.
      И Люська зло и вычурно выругалась.
      "Так вот в чем дело! Парни предпочли Нюрку. И теперь она со зла сдает их мне. Ну да мне-то что? Важен результат".
      - Слушай, подруга, а они не догадаются, кто их заложил, если мы туда внезапно нагрянем?
      - Да, ты что? Дня не проходит, чтобы туда участковый Ерофеев не зашел проверять жалобы соседей. Вот вместе с ним и иди. А если и заподозрят что, то мне на этих сопливых бродяг наплевать.
      - Хорошо. Если все будет в масть, твои услуги оплатим в меру, , наших скромных милицейских возможностей.
      - Ладно, не бери в голову. Свои люди - сочтемся. Румянов попрощался и пошел разыскивать участкового инспектора Ерофеева.
      Через полчаса Румянов в сопровождении Ерофеева и двух сержантов из патрульного наряда поднимался по грязной, пахнущей мочой и кошками лестнице. Дверь в Нинкину квартиру, много раз, ломаная буйными гостями распахнулась от одного удара ногой. Ворвавшись в комнату, Румянов сразу кинулся к двум парням, сидевшим за столом. Увидев наставленное на них оружие, они сникли, и без сопротивления позволили надеть на себя наручники. Находящиеся в сильном подпитии девицы довольно равнодушно наблюдали за происходящим. Но когда Румянов, позвав понятых, начал изымать подаренные ей туфли, Нинка стала громко протестовать, надеясь оставить их себе.
      Но Румянов осадил хозяйку:
      - Если хочешь идти по делу соучастницей, то давай так и запишем, что изъятые туфли твоя собственность, и тогда ты будешь отвечать за хранение краденого.
      Нинка сразу замолкла и, обиженно надув губы, отвернулась. Оформив изъятие ворованных вещей, Румянов вывел задержанных на улицу и, посадив в патрульную машину, повез в отделение милиции.
      Он понимал, что до полной ясности еще далеко: где была совершена кража - неизвестно, а без заявления потерпевшего задержанных и вовсе придется отпускать. Прежде всего надо надавить на парней, чтобы выведать адрес обворованной квартиры. Глядя на бледное лицо худощавого, парня, нервно покусывающего губы редкими желтыми зубами, Румянов решил, начать, с него: такого проще расколоть.
      Не имея пока четкого плана, Румянов оставил Наждака в дежурной части под охраной сержанта и, крепко схватив Люка за плечо, повел его к себе в кабинет.
      Шагая по коридору, Люк обреченно думал: "Ну все, я влип. Кроме кражи, намотают еще и убийство. И хозяин квартиры будет последним дураком, если не свалит все на нас, залезших к нему в дом."
      Приведя задержанного в кабинет, Румянов не дал тому сесть, а, прислонив к стене в угрожающей позе встал рядом:
      - А ну-ка давай сынок, рассказывай, как дело было. И не вздумай вилять: я уже все знаю. Осталось только отдельные детали прояснить.
      Вопрос сбил Люка с толку и, решив, что ментам уже все известно, он начал оправдываться:
      - Я никого не убивал. Части тела уже были в ванне, когда я залез в квартирую. Так что за кражу ответим, а мокрое дело не шейте! Пусть хозяин той хаты сам ответ держит.
      "Вот тебе раз! Значит они, там расчлененку обнаружили! А парень-то без царя в голове: сам на себя хомут вешает. Надо воспользоваться этим и дожать его прямо сейчас".
      И Румянов сказал как можно равнодушнее:
      - Не гони волну, сынок, мне все равно, на кого этот труп списать: на хозяина или на тебя. Лишь бы преступление считалось раскрытым. Если ты докажешь свою непричастность, то пусть хозяин в зоне за мокрое дело парится. Так что давай сразу все выясним до конца. Поедем на место, и ты покажешь, где что лежало.
      - Боюсь я туда заходить! Вдруг этот мертвец опять на меня уставится! Страх жуткий!
      - Тебе в ванную заходить не надо, расскажешь только, где что лежало, А я проверю твои показания. С хозяином потом разберемся.
      Румянов прекрасно понимал, что несет чепуху. Но полупьяный парень, соображал плохо и потому легко согласился на это предложение:
      - Хорошо, поедем. А Наждака с собой возьмем?
      - Зачем он нам сейчас нужен? Я так понял, что он в квартире не был, снаружи тебя дожидался. К тому же о краже мы речи пока не ведем. Так что поедем в квартиру с тобой. Сейчас посиди в соседнем кабинете пару минут, я за машиной к начальнику схожу. Не пешком же нам туда топать.
      Проводив Люка в расположенный рядом кабинет, Румянов попросил:
      - Слушай Ильин, пусть парень побудет у тебя, пока я к Карпову забегу: машина нужна. Эти ребятки, хату подломили, а там в ванной наткнулись на расчлененный труп. Нужно срочно на место выехать. Вести парня в дежурку я не могу - там его подельник сидит. Ты, не хочешь прокатиться?
      - Нет, у меня своих забот выше крыши.
      В другое время Ильин, может быть, и поехал, но сегодня утром он получил сообщение о причастности некоего Мозоля к ряду нераскрытых угонов автомашин и теперь ломал голову, с какого конца ему к этому делу подступить.
      Он мельком взглянул на испуганного паренька, сжавшегося на стуле, вздохнул и принялся составлять план оперативных мероприятий по изобличению Мозоля.
      Ильин не смог себе и представить, что через несколько дней невольно окажется втянутым в эту кровавую историю с расчленённым трупом в обворованной квартире.
      Вскоре Румянов вернулся и махнул Люку рукой:
      - Поехали. Я договорился с начальником: он разрешил тебе в ванную не заходить. Не соглашался сначала, но я его все-таки уломал. Так что не дрейфь. Возьмем с собой понятых, и ты не мне, а им будешь все показывать и рассказывать. Пусть они убедятся, что ты не убийца.
      Посмотрев вслед сыщику, уводящему задержанного, Ильин догадался: "Румянов не знает, где был обнаружен труп, а потому делает упор на снятие подозрения в убийстве. И, похоже паренек готов для самооправдания показать обворованную им квартиру, затягивая петлю на собственной шее. А не сознался бы, и мы бы ничего не доказали: обкраденный хозяин квартиры, где лежал труп, к нам с заявлением не поспешит. Так что правильно говорят в блатном мире: "Сознаешься - меньше дадут, не сознаешься - ничего не дадут".
      Румянов, посадив задержанного в машину между собой и одним из понятых, скомандовал:
      - Говори, куда ехать. Понятые должны видеть, что мы на тебя давления не оказываем, и ты добровольно помогаешь следствию в изобличении убийцы.
      Люк с готовностью откликнулся: - Сначала надо до мебельного магазина доехать, а там свернуть в переулок и я покажу этот дом. Тут совсем близко.
      Машина тронулась. Румянов, оглянувшись, убедился, что вызванное им подкрепление движется следом. Пока все складывалось прекрасно. Лишь бы только убийца не успел избавиться от остатков трупа: тогда все усложнится.
      Он не знал, что на месте преступления его ожидает неприятный сюрприз.
      Они подошли к обитой старым дермантином двери, и Румянов, достав пистолет, снял его с предохранителя. Прежде чем нажать на кнопку звонка, посмотрел на взволнованное лицо задержанного: "Ишь ты, как его напугала мертвая голова с открытыми глазами. Он, пожалуй, больше боится еще раз увидеть расчлененное тело, чем сесть в тюрьму за кражу. Ну ладно, пощажу парня, обойдусь без его участия".
      Дверь отворили. На пороге стоял мужчина лет двадцати пяти. Увидев людей в форме, он инстинктивно попытался захлопнуть дверь. Но сыщик, опередив его, сделал шаг вперед, вошел в прихожую и наставил пистолет на хозяина квартиры.
      - Показывай, где части трупа держишь. Случаем не здесь?
      Он указал на полиэтиленовый мешок, завязанный толстой бечевкой. Парень, не в силах выдавить из себя ни слова, обреченно кивнул головой. - А ну-ка, развяжи сверточек и покажи что там. Понятые, смотрите внимательно.
      Хозяин трясущимися руками начал развязывать узел на полиэтиленовом пакете. Все терпеливо падали. Наконец веревка упала на пол.
      И по мере того как обнажились окровавленные части человеческого тела, Румянов, привыкший ко многому за долгие годы оперативной работы, с трудом заставлял себя смотреть на это отвратительное зрелище. Наконец из свертка показалась голова. Хозяин квартиры отвернулся. А стоящий рядом с ним Румянов, наоборот, не мог оторвать от нее взгляда. Сыщик был потрясен; с этим человеком, живым и здоровым, он разговаривал всего несколько часов назад в отделении милиции.
      Теперь Румянов почти наверняка знал, за что убили этого человека. Стараясь подавить в себе возникшее чувство вины, он повернулся к парню.
      - Придется выдать нам три тысячи долларов, которые вы с Кабаком сегодня вытащили из сумки у женщины в автобусе 89 маршрута на перегоне от Дорогомиловской улицы до гостиницы "Украина".
      Хозяин квартиры в ужасе смотрел на Румянова. Казалось, он готов был броситься перед ним на колени с мольбой о пощаде.
      Довольный произведенным им эффектом, Румянов подумал: "Он, наверное, принимает меня за прорицателя или экстрасенса, способного читать чужие мысли. Надо ковать железо, пока горячо". И не давая тому опомниться, повел в комнату. Положив на стол несколько листов бумаги, приказал:
      - Опиши, как дело было. А я посмотрю насколько ты правдив. , Я думаю, сам понимаешь, что врать бесполезно. Знай, что чистосердечное признание облегчит твою участь.
      .Румянов по мобильному телефону позвонил Карпову и попросил его связаться с прокуратурой, чтобы оттуда прислали следователя на место обнаружения трупа.
      Румянов присел на диван и закурил, устало прикрыв глаза. Перед ним всплыло воспоминание об утренней встрече с вором-карманником по кличке Кабак, голова которого лежала сейчас в том полиэтиленовом мешке.
      Без всякого признания убийцы он мог почти точно описать, какие события произошли днем в этой квартире. Кабак был опытным вором-карманником. Начинал "щипать" еще подростком в середине шестидесятых. И за тридцать лет воровства лишь два раза попадал в зону, отсидев в общей сложности семь лет. Удачливость свою он объяснял ловкостью пальцев и тем, что на ловлю чужих кошельков всегда ходил трезвым и в одиночку, предпочитая ни с кем из блатарей не связываться. Хвастаясь, он любил повторять услышанную где-то фразу: "Я, кошка, которая гуляет сама по себе". Но когда ему стукнуло под пятьдесят, он несколько подрастерял уверенность в себе и стал работать с напарницами. Брал с собой молоденьких девушек, привлекательной наружности, ранее не судимых. Модно одевал их, не жалея денег.
      Девице особо делать было нечего: стоять себе, закрывая его телом от глаз окружающих, да незаметно положить украденный им кошелек в свою сумочку.
      Расчет Кабака был прост: если он сработает плохо и жертва шум поднимет, то украденных денег у него уже нет. А молодую модно одетую девушку никто не заподозрит в соучастии в карманной краже.
      Последнее время у него в партнершах была Ленка, довольно пронырливая девица, к тому же жадная до безобразия. Ее Кабак "наколол", когда та пыталась совершить кражу в обувном магазине. Какая-то дама, увлекшись примеркой туфель, оставила без присмотра свою сумочку. Ленка приблизилась вплотную к примерочному креслу и уже накрыла сумочку своей широкой шалью, как откуда-то появился муж покупательницы. Напуганная Ленка, сразу отошла в сторону. Кабак подозвал ее и, представившись сотрудником милиции, сказал, что видел все ее воровские приемы, затем потребовал документы. Сбитая с толку Ленка предъявила паспорт и начала что-то лепетать о своей невиновности. Кабак сделал вид, что пожалел ее и потому сейчас отпускает. Намекнув, что долг платежом красен, он назначил ей свидание и напуганная Ленка согласилась.
      Думая, что идет расплачиваться с опером она явилась на квартиру к Кабаку. Натешившись вдоволь, Кабак ей открылся, кто он на самом деле. Ленка сначала рассвирепела, но поразмыслив, решила, что ей, - начинающей воровке, неплохо будет скооперироваться с опытным "щипачом": и забот меньше, и риска почти никакого.
      Она быстро оценила преимущества своего нового положения. Деньги Кабак добывал немалые, во всяком случае гораздо больше, чем она кражей сумочек. А при задержании она могла запросто отвертеться, сказав, что вор, испугавшись разоблачения, подкинул ей ворованный кошелек. И вряд ли бы удалось на суде доказать обратное.
      Их отношения вскоре приняли в основном деловой характер. Правда, порой, когда улов Кабака был особенно значителен, Елена приглашала его к себе домой и позволяла заняться любовью. Этим она поощряла его к щедрому дележу и чисто по-женски страховалась от возможного соперничества другой пронырливой бабенки.
      Кабак на нее не обижался. Он давно разочаровался в женщинах, с которыми сводила его изменчивая воровская судьба. Он считал, чем более деловыми будут их отношения, тем дольше продержится их союз: влюбленная женщина - ненадежный партнер.
      Вместе они проработали почти год, когда к ним прибился Генка, по кличке Мох. Встреча с ним тоже была случайной.
      В тот день они с Ленкой "бомбили" в троллейбусе 2-го маршрута. Стоя на задней площадке, Кабак заметил полного мужчину в сером костюме, время от времени озабоченно проверяющего наличие бумажника во внутреннем кармане своего пиджака. Троллейбус дергался при резком торможении и пассажиры, то и дело
      валились друг на друга. Мужчина в сером костюме одной рукой держал портфель, а другой ухватился за поручень.
      Кабак начал незаметно придвигаться к нему. Приблизившись вплотную, он стал выжидать момент, когда при очередном торможении можно будет как бы по инерции прижаться к этому лоху и облегчить его карман.
      Вдруг боковым зрением он заметил молодого человека, подкрадывающегося к мужчине явно с тем же, что и сам Кабак, намерением. Только он двигался с другой стороны, где по расчету Кабака у мужика явно не было ничего ценного. Этот чудик принялся ощупывать пустой карман, да так грубо, словно бабу на сеновале. Мужик забеспокоился и стал оглядываться вокруг. И тут же засек Кабака.
      '' Здесь ловить больше нечего, - с досадой подумал тот, - из-за этих самоучек совсем житья не стало."
      А парень продолжал крутиться по вагону, выискивая поживу.
      "Профессиональный вор так бы никогда не поступил, - не мог успокоиться Кабак, - Прокололся в этом месте, не поленись, слезь, войди в следующий троллейбус. Так нет: мужик, еще не успокоился, а этот дурак уже ощупывает сумку бедно одетой пенсионерки, будто не ясно, что тут ничего не возьмешь. Вот кусочник, за мятую десятку за решетку идти готов. Ну я тебе сейчас сделаю.
      Заметив, что тот уже запустил руку в сумку, Кабак ударил ее по днищу, и женщина испуганно прижала сумку к себе. Парень с равнодушным видом стал смотреть в окно, словно интересуясь, где он сейчас проезжает. Едва троллейбус замедлил ход, он кинулся к выходу. Кабак с Ленкой едва успели выскочить следом за ним.
      Заметив преследователей, парень настороженно остановился, ожидая, что скажет этот рыжеватый мужик с морщинистым лицом.
      - У "хозяина" бывал, сынок? - хрипло поинтересовался Кабак.
      - У какого еще хозяина, я сам по себе !
      - Да ладно, не обижайся. Ты мне мужика вспугнул, а я тебе с бабой все обломил, так что мы квиты.
      Генка понял, что перед ним самые настоящие воры, не чета ему любителю.
      - А к "хозяину", - продолжал Кабак, - я имею в виду тюрьму, ты точно попадешь, если будешь и впредь так работать. Я вижу тебя никто не учил. Хочешь, возьму в долю? За пару месяцев научу основам мастерства, а там плыви куда знаешь.
      Генка после недолгих колебаний согласился, посчитав, что будет не лишним поучиться у знающих людей, если он уж решил заняться этим рискованным ремеслом.
      Кабак взял в дело еще одного человека из-за обиды, что жадная Ленка проявляла интерес исключительно к деньгам, не оценив по достоинству его феноменальной ловкости. Кабаку же натуре артистической нужен был зритель, причем восхищенный зритель. Зеленый еще парень для этого вполне подходил.
      Он не ошибся: Мох оказался способным учеником, К тому же он искренне удивлялся эффектным трюкам своего наставника.
      Кабак был доволен своим новым напарником. Мох ранее судим не был. А вором стал потому, что ему, получающему мизерную зарплату, к тому же постоянно задерживаемую, до смерти надоели бесконечные попреки жены. Доведенный до отчаяния чувством вины перед женою и сыном он начал мечтать, что найдет бумажник с большой суммой денег. Его совсем не трогало горе того, кто эти деньги потеряет, если такая находка послужит, пусть и временному миру в его семье.
      Постепенно отказываясь от нереальной мечты о находке или выигрыше по лотерейному билету, он стал подумывать о воровстве. В конце концов, кто сегодня не ворует, успокаивал он себя. Карманные кражи казались ему наиболее легким и доступным для него видом воровства.
      К моменту встречи с Кабаком ему удалось за полтора месяца совершить всего две кражи. Это были кошельки, по - неосторожности положенные хозяйками поверх продуктов в хозяйственные сумки. Украсть их было пустяком, но и деньги там были пустячные. Вместо стыда, он испытал злость на этих раззяв за то, что они имеют при себе сущие гроши. Кто знает, сколько бы это продолжалось, если бы он не встретил Кабака с этой красивой тридцатилетней смуглянкой, совсем не похожую на его рыхлую белотелую жену.
      Генка рьяно взялся за воровскую учебу и теперь постоянно катал между пальцами деревянный шарик, разрабатывая гибкость суставов. Глядя на его усердие, Кабак радовался. Он же в генкиных глазах был как фокусник иллюзионист. Мох с восхищением смотрел, как в ловких руках Кабака неожиданно появляются и так же неожиданно исчезают неизвестно куда сигареты, монеты, карты. Некоторые фокусы, правда, не очень сложные, Генка вскоре научился делать. Оказалось, что все дело в специальных упражнениях. И Мох мечтал постоянными тренировками достичь уровня Кабака.
      А Ленка во время этих уроков воровского мастерства скучала. Генкина старательность ее раздражала и даже пугала. Но убедившись, что появление в их компании этого молодого симпатичного парня ей лично ничем не грозит, и она по-прежнему в деле, женщина успокоилась. От нечего делать она стала подумывать, как бы затянуть Генку к себе в постель. Не то, чтобы он Ленке очень нравился, просто ей было интересно соблазнить молодого мужчину, который, казалось, кроме благополучия своей семьи и овладения воровским мастерством ни о чем больше не думает.
      Такая возможность скоро представилась.
      Кабак старался не пить. Зная, что руки с похмелья отказываются работать как надо, он после выпивки на дело не ходил. Но душа требовала своего, и однажды, после очередной удачной кражи они собрались втроем на квартире у Ленки, чтобы выпить.
      Ленке было скучно слушать хвастливые разговоры мужиков и она решила их завести. Включила магнитофон, потащила танцевать сначала Кабака, который прошелся с ней в страстном танго. Потом нелепо размахивая руками они с Генкой стали дергаться в современном стиле. Ленка вошла в раж, выставляя напоказ перед молодым парнем, свои прелести. Именно в тот момент у Генки и мелькнула мысль, а не переспать ли с этой привлекательной, хотя и староватой для него женщиной. А та, почувствовав, что сумела заинтересовать этого юнца, пустила в ход все свое очарование, то в плавных, то в резких движениях демонстрируя достоинства своего стройного и гибкого тела. Мох, разгоряченный спиртным и ее близостью, уже мысленно раздевал и ласкал свою партнершу.
      Кабак внимательно следя за любовной игрой мужчины и женщины, испытывал противоречивые чувства. Тут была невольная ревность, хотя к этой бабенке он не питал нежных чувств. С другой стороны, ему было любопытно, как далеко они зайдут в своей игре. И вообще: игра ли это или что-то большее ? Они так увлечены друг другом, что похоже, не замечают его присутствия. Он демонстративно налил себе полстакана водки и, провозгласив тост за дружбу и любовь, выпил один. И тут же притворился, что опьянел, откинулся на спинку дивана и задремал, исподволь наблюдая за танцующей парой.
      Ленка решив, что Кабак в отключке и настал удобный момент для исполнения задуманного, кивком головы позвала Генку в соседнюю комнату. И тот, бросив настороженный взгляд на храпевшего наставника, в нетерпении последовал за ней.
      Через пару минут Кабак поднялся с дивана, бесшумно подошел к двери и заглянул в соседнюю комнату. Посмотрев на сплетенные, неистово дергающиеся тела, Кабак вернулся к столу, налил еще грамм сто, выпил и с тоской подумал: "С этим парнем надо завязывать. Баба есть баба. Что с нее взять? А когда мужик предает товарища - это подло. Предал сейчас в малом, предаст и в будущем, в крупном деле. Хоть и ловок, и старателен Генка, но держаться от него надо подальше. Беда от него будет."
      Немного поразмыслив, Кабак решил не рвать отношений сразу, чтобы Мох не подумал, что он сделал это из-за ревности, а недельки через две-три.
      Приняв такое решение, Кабак успокоился. Но он не знал, что этого срока у него нет.
      Следующие три дня Кабак, ссылаясь на дрожь в пальцах, отказывался ходить на кражи со своими подельниками, предпочитая промышлять в одиночку.
      Но ему катастрофически не везло, словно фортуна после измены Ленки тоже отвернулась от него. Ему казалось, что хозяева - раззявы издеваются над ним, подсовывая всякую ерунду. Особенно его разозлил случай с портсигаром.
      Войдя в салон автобуса, он сразу заметил стоящего недалеко от дверей хорошо одетого мужика, время от времени беспокойно проводящему рукой по внутреннему карману пиджака.
      "Нервничает лох, явно боится, что украдут у него лопатник с большими деньгами. Надо рискнуть."
      Подойдя вплотную к мужику, Кабак решил использовать прием, которому когда-то в молодости научился у глухонемого карманника -"трясуна".
      Ему предстояло одним движением подбить снизу левую полу пиджака, где лежало портмоне и тут же, не дав ему упасть, подхватить его изнутри.
      Кабак сделал вид, что, зазевавшись, чуть не проехал свою остановку, и пробираясь к выходу, грубо толкнул мужчину в пиджаке. Тут же быстрым движением выбил из нагрудного кармана прямоугольный предмет, подхватил его на лету, сразу поняв, что ошибся: в руке у него было не кожаное портмоне, а тяжелый металлический портсигар. Извинившись за причиненное беспокойство, он выскочил из автобуса, едва успев придержать уже захлопывающиеся двери.