Вот трое, взяв сумки с инструментами, направились к выходу из дома. Они могли не спешить: разбившееся о крышу лифта тело будет ещё долго кататься вверх - вниз, пока его кто - нибудь случайно не обнаружит.
      Сидящие в машине оперативники не обратили внимания на вышедших из подъезда трех ремонтников. Завернув за угол дома, ряженые сели в автобус и, отъехав две остановки, вышли. Еще раз убедившись, что за ними нет "хвоста", подошли к поджидавшей их машине. Когда троица погрузилась в салон, Шарик повернулся к старшему:
      Ну что?
      И тот с нарочитым безразличием произнес:
      Фирма веников не вяжет.
      Вот и ладно!
      И Шарик, включив мотор, аккуратно повел машину. Ему теперь можно было не спешить. Довезя своих молчаливых пассажиров до ближайшей станции метро, высадил их. Затем, чуть отъехав в сторону, остановил автомашину и, подойдя к телефону - автомату, набрал нужный номер. Услышав голос Шефа, спросил, как было условлено, Ивана Сергеевича и, получив ответ, что ошибся, повесил трубку. Все, теперь можно было ехать домой отдыхать.
      Приняв сообщение Шарика о завершении этой акции, Колесов некоторое время сидел молча. Противоречивые чувства одолевали его: и облегчение от того, что ликвидирована угроза, нависшая над ним, и горечь от смерти человека, ставшего за последние годы близким ему.
      Анатолия обнаружили вездесущие мальчишки, бегавшие по этажам и случайно заглянувшие сквозь сетку в лифтовую шахту. Увидев неподвижное тело на крыше лифта, мальчишки сообщили об этом взрослым жильцам дома, и те вызвали - Скорую помощь. Врач пощупал пульс у извлеченного из шахты человека и пожал плечами:
      Пока жив, хотя и переломан здорово. Может, и спасем.
      Узнав о случившемся, Кондратов и Ильин сразу поехали в больницу, куда был доставлен Хлестов. Дежурный врач разрешил посещение:
      Если хотите, то побудьте возле палаты, но услышать от него вряд ли что удастся.
      И все же чудо произошло. Находившаяся в палате медсестра, выбежав в коридор, махнул рукою.
      Скорее сюда!
      Кондратов подскочил к кровати Хлесова и, склонившись над ним, включил магнитофон. Усилием воли заставив себя говорить, Хлесов произнес, едва выговаривая слова:
      Меня заказал Колесов... По его приказу я давал указания Крюку ликвидировать Кротова, Пластова и других... Он также замешан в деле по фирме Оградовой... Документы у меня дома, в ящике письменного стола... Все...
      Последние слова, поддерживаемые страстным желанием отомстить, иссякли, и по телу Хлесова прошли предсмертные судороги.
      В палату вбежал врач и, пощупав пульс и сонную артерию Хлесова, сказал:
      Все кончено.
      Да нет, в определенном смысле все только начинается, заметил Кондратов, выключая микрофон.
      И эта фраза в больничной палате, рядом с только что умершим человеком, не показалась Ильину неуместной. Впервые за последние недели упорной работы появилась возможность арестовать не мелкую сошку, а крупную криминальную фигуру. Сыщики не торопясь вышли из палаты. Подождав, пока за ними закроется дверь, врач, поблескивая золоченой оправой очков, кинул испытующий взгляд на медсестру:
      Он что - нибудь успел сказать перед смертью?
      Медсестра передернула плечиками:
      Я особенно не прислушивалась. На какого - то Колесова жаловался. Да вы лучше у этих спросите, они все на магнитофон записали.
      Врач быстро вышел из палаты и направился в ординаторскую. Сняв телефонную трубку, он набрал номер и проговорил:
      Пациент умер. Но успел сказать им что - то о Колесове...
      Он подождал немного, не будет ли каких вопросов. Но на другом конце провода ничего не сказали. Врач пожал плечами и некоторое время постоял в раздумье. Карман брюк приятно оттягивала пачка крупных купюр, выданных совсем недавно одним из трех крепких парней, потребовавших от него передачи любой информации о состоянии Хлесова. Достав деньги и пересчитав их, человек в белом халате присвистнул. - Неплохой навар за один простой звонок. Да и их угрозы в случае несогласия помочь не были похожи на суесловие. На вид приятные парни, а глаза пустые и безжалостные. В страшное время мы все - таки живем.
      Раздавшийся телефонный звонок заставил Колесова напрячься. Он протянул руку и взял трубку. Звонивший старался говорить телеграфным стилем:
      Виктор Николаевич! Перед смертью в больнице Хлесов пришел в себя и напел что - то о вас на магнитофон. У него дома есть какие - то документы. Их сейчас изымают. Вам надо срочно исчезнуть. Оперы уже сегодня будут у вас. Все, отбой!
      Колесов быстро двинулся к шкафу. Выбросив из него одежду, он подцепил отверткой боковую стенку и открыл тайник. Из него были вытащены и рассованы по карманам толстые пачки валюты и два паспорта на чужие имена, но с его, колесовскими фотографиями. Затем Колесов, подойдя к письменному столу, извлек из верхнего ящика небольшой пистолет заграничного производства и положил его в карман.
      Достав с антресолей спортивную сумку с запасом одежды и некоторых продуктов, хранимых им на случай, подобный этому, он поспешил к двери. Перед тем как окончательно уйти, бросил прощальный взгляд на все, что было в квартире: - Ну, сынок Хлесов, ты мне удружил!
      Он быстро сбежал вниз и пересек двор. Возле гаражей Колесов с минуту колебался. Но потом решил, что ехать на машине, номер которой может быть объявлен в розыск, опасно и, поспешив на многолюдный проспект, начал ловить попутку. Сначала он хотел ехать в аэропорт, но, подумав, что как раз там все, наверное, уже перекрыли, решил сделать бросок на юг на поезде. Водителю первой же остановившейся машины он назвал Курский вокзал. Прикрыв глаза, Колесов старался расслабиться и обдумать свое положение. Все было скверно, и лишь мысль о том, что он ненамного опередил ментов, сумев своевременно скрыться, успокаивала.
      Через три дня после исчезновения Колесова и бесплодных его поисков сыщики собрались в кабинете Антонова.
      Теперь дело можно было считать, в общем - то, законченным, и оставалось только попытаться разыскать ударившегося в бега Колесова. Дома людей, с которыми был связан сбежавший чиновник, были взяты под наблюдение. Однако Антонов считал это бесполезным:
      Ну что вы, ребята, за дурака, что ли, Колесова держите? Мужик он умный, опытный, понимает, что там, где его могут ждать, появляться не следует.
      Ну, так что же делать? Не эстрасенсов же вызывать на помощь? проговорил Ильин.
      Не знаю насчет экстрасенсов, заметил Кондратов, только мне сдается, что он уже где - нибудь в дальнем или ближнем зарубежье обитает, да ещё под чужим именем.
      Все это так! Но утешает уже то, что мы исключили мерзавца из большой теневой игры.
      Да! Но хотелось бы дожать этого типа и увидеть его за решеткой.
      Если повезет, то ещё увидим...
      Уже ночью в поезде, едущем на юг, Колесов, размышляя о превратностях судьбы, поймал себя на мысли о самоубийстве. Ему сделалось дурно: - Что это я? Что за бред! У меня есть деньги. Целые годы вполне могу продержаться. Ну, а потом возникну, как бы из небытия, выйду на кое - кого из старых друзей. Или как их там... И они мне помогут. Из страха помогут. А если нет? Я бы на их месте приказал уничтожить опасного свидетеля своих темных дел. А они не глупее меня. Так что, как ни крути... Что делать? Прожить какое - то время затаившись? И что потом? Отсутствие ответа на этот вопрос терзало его все сильнее.
      Приехав в один из южных городов, он остановился в небольшой гостинице, подальше от центра, чтобы не привлекать к себе внимания. Купание в море, хорошая еда, смена жадных до шальных денег девиц все это недолго тешило его.
      - Мне уже за пятьдесят, и все ублажения скорее утомляют тело, иссушают душу, не принося прежних радостей. И опять - таки что потом?
      Мысль о самоубийстве все чаще приходила ему в голову. И наконец настал момент, когда он, в очередной раз ощутив пустоту в себе, понял, что это край. Без власти, без дела он стал никем.
      Постоянно размышляя о самоубийстве, он настолько привык к неизбежности этого, что мысль о смерти его уже не пугала. Однако он не хотел тривиального ухода из жизни. Нет, все случится не так, как у других самоубийц, а таким образом, что тело его не будет обнаружено. Самоубийство игра. Это становилось даже интересным.
      Все последующие несколько дней он вновь чувствовал себя хозяином своей жизни и судьбы. Теперь у него было Дело. Он оттачивал детали задуманного и радовался тому, что сумеет уйти из жизни, не признав себя побежденным. Не найдя трупа, сотрудники милиции будут вынуждены искать его ещё долгие годы и помнить, что Колесов оказался им не по зубам. Не меньше этого его согревала мысль о невольном восхищении своих бывших друзей и знакомых тем, как ловко ему удалось скрыться от всех и вся.
      В свой последний день Колесов взошел на палубу круизного теплохода. Быстро темнело. На бархатном южном небе звезды светили намного ярче, чем обычно. А может, это только казалось ему, остро чувствующему каждый миг, каждую секунду оставшейся жизни. Отрезая себе путь к отступлению, он прошел на корму.
      Колесов стоял лицом к морю, спиной к веселящимся и радующимся жизни людям. Их беспечность раздражала его. Они веселились, а ему было плохо. Очень плохо. Взрослый сильный человек, он вдруг почувствовал, что по щекам обильно катятся слезы: - Как же я себя жалею! И тут же подумал, что за долгое время в его голову ни разу не пришла мысль пожалеть убитого по его приказу Хлесова.
      Вспомнив о нем, он решил вот теперь совсем уж пора. Вынув портмоне с оставшимися в нем долларами, он бросил его на палубу. - Пусть кто - нибудь найдет и погуляет. Вот и получатся как бы по мне поминки.
      Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он снял с крюка спасательный круг и шагнул к поручням. Круг ему нужен был для того, чтобы, удерживаясь на нем какое - то время, выстрелить себе в голову. Не умирать же, ожидая, когда тебя, обессиленного, поглотит пучина. Ну, вот и все! Конец! Вскоре его тело с простреленной головой погрузится в глубины, и, если даже оно когда - нибудь всплывет, то вряд ли кто в трупе опознает именно его, Колесова.
      Он спустился по веревке, свисающей с кормы, и повис над водой. Спасательный круг, продетый через голову, давил на плечи, было очень трудно отпустить веревку и упасть в море. Он подумал, что, возможно, это была и не очень хорошая идея.
      Мысль о собственной трусости разозлила его. Разжав пальцы и оттолкнувшись ногами от корпуса судна, он полетел вниз. Вынырнув, инстинктивно вцепился в соскочивший с него и плававший рядом круг.
      Вскоре наступил момент, когда, после очередной волны, он не увидел уходящего от него парохода. Было очень холодно, мокрая одежда сковывала движения. Хватит сколько можно!
      Из внутреннего кармана легкой куртки он достал пистолет, предусмотрительно завернутый в полиэтиленовый пакет. Волны накрывали Колесова с головой, и выстрелить было трудно. Самое ужасное промахнуться, ранить себя и потом хлебать не только соленую воду, но и собственную кровь. Быстро, боясь передумать, он прижал ствол к голове и нажал на курок...