Ювелирные сокровища Российского императорского двора

Оно было облито белой эмалью и украшено двумя красными крестами, в сюрпризе размещались портреты великой княгини Ольги Александровны, великой княжны Ольги Николаевны, императрицы Александры Федоровны, великой княжны Татьяны Николаевны и великой княгини Марии Павловны (младшей)[137]. Напомним, что с 1880 г., т. е. 35 лет, императрица Мария Федоровна являлась высочайшей покровительницей Российского общества Красного Креста. Ранее мы уже приводили восторженный отзыв вдовствующей императрицы об этом яйце.

На Пасху 1916 г. Мария Федоровна получила в подарок так называемое «Стальное яйцо», изготовленное из полированной стали и покоящееся на стальных снарядах. В качестве сюрприза внутри яйца поместили миниатюру, изображающую посещение императором передовых позиций. Такие же относительно скромные яйца готовились и на Пасху 1917 г.

Сюрприз пасхального яйца «Стальное»

Наряду с уникальными пасхальными яйцами Александра Федоровна и Николай II дарили своим близким и простые пасхальные яйца-брелоки. Многие из них тоже были «от Фаберже». В Московском Кремле хранится альбом Александры Федоровны, в котором она сама зарисовывала эти яйца-брелоки, с немецкой педантичностью фиксируя, кому они подарены и какова их цена, а цена, по большей части составляла несколько рублей[138]. Со временем из этих яиц-брелоков составлялись целые ожерелья, которые становились своеобразной летописью прожитых лет.

Страница из записной книжки императрицы Александры Федоровны. 1906 г.

Ф. Бирбаум отмечал в мемуарах, что общей чертой придворной клиентуры было «слепое преклонение перед заграничным. Они, не задумываясь, платили там бешеные цены за работы, часто уступающие по качеству русским… Исключением был Александр III, который из принципа предпочитал и поощрял все русское»[139]. Таким образом, Александр III вновь открывается нам с неожиданной стороны, поскольку именно с его именем связаны важнейшие изменения в практике придворного ювелирного дела. Именно он дал согласие на начало императорской серии пасхальных яиц, его покровительство благотворно повлияло на укрепление позиций российских ювелиров, как на придворном ювелирном рынке, так и создало предпосылки для выхода их изделий на зарубежные рынки.

Ожерелье из пасхальных яиц. 1900-е гг. Россия

Отношение к Николаю II со стороны придворных ювелиров было более чем скептическое. Ф. Бирбаум прямо пишет, что «Николай II не отличался особо развитым вкусом»[140]. Еще более критично он оценивает императрицу Александру Федоровну. Если Николай II не вмешивался в творческий процесс, всецело доверяя ювелиру, а это, на наш взгляд, говорит в его пользу, то Александра Федоровна была не такова.

Свидетельствует П. Бирбаум: «Обладая убогими художественными понятиями, да еще отличаясь мещанской скупостью, она часто ставила Фаберже в трагикомическое положение. Она сопровождала свои заказы рисунками и определяла заранее стоимость предмета. Исполнить вещи по этим рисункам было технически и художественно невозможно. Приходилось прибегать к различным ухищрениям, объясняя вносимые изменения непонятливостью мастера, утерею рисунка и т. п. Что касалось цен, то чтобы не навлечь ее нерасположения, вещи сдавались по указанным ею ценам. Так как все эти заказы были ничтожны по стоимости, то понесенный маленький убыток окупался расположением, когда дело касалось получения серьезных работ»[141].

Этот отрывок наглядно демонстрирует как особенности характера императрицы, так и проистекавшие из этого проблемы, которые Фаберже приходилось решать при работе с царственными заказчиками. К каким ухищрениям приходилось прибегать при работе с персонами, которым нельзя было сказать «нет». Но все это, безусловно, окупалось дивидендами, получаемыми Фаберже.

Кроме пасхальных яиц, российские императоры на протяжении десятилетий лично выбирали самые различные вещи «от Фаберже». Эти вещи шли как на подарки близким им людям, так и для собственного употребления. Экспансия вещей «от Фаберже» на императорские половины началась при Александре III и активно продолжалась при Николае II. Со временем эти функциональные, памятные или декоративные вещицы стали исчисляться сотнями.

Вещи от ювелиров, купленные самими монархами или им подаренные, постепенно формировались в коллекции. Для их хранения на императорских половинах появлялись специальные витрины: для пасхальных яиц, для портсигаров, для пасхальных яичек-брелоков, для камнерезных фигурок.

Для того чтобы не быть голословными, приведем перечень «золотых, серебряных, мельхиоровых» и прочих вещей, хранившихся на половинах Николая II и Александры Федоровны в Зимнем дворце. Отметим, что список составлен в 1911 г., когда царь уже там давно не жил. Следовательно, указанная коллекция вещей сложилась до 1904 г., т. е. до того времени, как царская семья перебралась на постоянное жительство из Зимнего дворца в Александровский дворец Царского Села.

Поскольку список драгоценных вещей, хранившихся в «царских комнатах», довольно обширен, то мы остановимся преимущественно на камнерезных фигурках, их уверенно можно отнести к продукции фирмы К. Фаберже. Этот список составлялся не самым грамотным гоф-фурьером, в частности, для него были загадкой названия камней, которые столь широко использовал К. Фаберже в своих камнерезных фигурках. Поэтому во вполне официальной описи и появились такие колоритно незатейливые определения, как «Лягушка желто-гавенного цвета». Кстати очень точное для дилетанта определение цвета камнерезной фигурки. По крайней мере, всем сразу понятно. Вместе с тем потомственный дворцовый служитель уверенно идентифицировал такой «стандартный» дворцовый камень, как «бральянт» (орфография документа. – Авт.): «№ 14. Лягушка желто-гавенного цвета и два глаза из бральянтов»; «№ 36. Ворона серого камня глаза бральянт»; «№ 45. Собачка мопс розоватого камня и два глаза из бральянтов»; «№ 46. Свинка точно такая»; «№ 47. Кролик точно такой»; «№ 48. Каменный мальчик зеленоватого камня»; «№ 52. Маленький мопсик сиреневого цвета»; «№ 55. Голубая букашка»; «№ 56. Лягушка зелеными камушками и два глаза красных»; «№ 61. Черепаховая гляделка шифером Александры Федоровны»[142]. «Черепаховая гляделка» с «шифером» (т. е. шифром) императрицы – это лорнет, изготовленный из панциря черепахи. Императрица была близорука и в последующие годы пользовалась очками.

Пудель из серого и белого полосатого агата с желтыми халцедоновыми глазами; халцедоновый спаниель с глазами из кабошоновых рубинов

Если говорить о начале использования Фаберже цветных камней, то начало этой работы пришлось на первую половину 1890-х гг. Тогда для исполнения эксклюзивного заказа императора Александра III Фаберже «решился изготовить императорское пасхальное яйцо из яшмы – известное яйцо „Память Азова“ 1891 года. В счетах, представленных ювелиром Кабинету за этот год, фигурируют ножи из орлеца и нефрита, чашечки из граната, сердолика, флюорита, нефритовая ваза и ониксовая чарка за 640 рублей. Годом позже он делает второе каменное яйцо для подарка императрице Марии Федоровне к Пасхе – жадеитовое с розами, слоном и тремя ангелами. Жадеит, нефрит, оникс, сердолик, топаз, орлец и хрусталь – вот наиболее используемые Фаберже камни»[143].

Именно тогда у Фаберже формируется собственная камнерезная мастерская, в которой работало около 20 человек, главным образом русских мастеров. Первым руководителем этой мастерской стал художник Петр Михайлович Кремлев. Среди мастеров-резчиков по камню особенно выделялся екатеринбургский мастер Петр Дербышев, которого фирма Фаберже отправила для усовершенствования в Париж.

Любопытна и коллекция золотых и серебряных чарок, хранившаяся в царской опочивальне Зимнего дворца. Можно с уверенностью предполагать, что к этой коллекции приложили руку ведущие ювелиры Москвы и Петербурга.

Вот небольшая выборка (всего в описи 17 чарок) из «Реестра собственных, Его Императорского Величества Государя Императора золотых чарок»:

«№ 1. Ковшичек с птичьим клювом из камня, на лапке ножка, в глазах два рубина. 31 декабря 1895 г.»;

«№ 2. Чарка каменная агатовая, три ножки в виде змей с 5 рубинами. 13 января 1903 г.»;

«№ 3. Чарка горшком, в ручке овальный изумруд. 31 декабря 1895 г.»;

«№ 4. Ковшичек с 4 рубинами, 2 изумрудами и одной розочкой. 31 декабря 1895 г.»;

«№ 5. Чарка, ручка змейкой, в голове сапфир, в глазах две розочки. 31 декабря 1895 г.»;

«№ 6. Чарка, в ручке монета императрицы Екатерины II, с 2 рубинами и 2 сапфирами. 31 декабря 1895 г.»;

«№ 16. Золотая чарка 56 пробы в ручке золотая монета в 10 рублей, монета 1899 г., заключенная в венке на дне надпись „В память смотров 1906 года, подавать только на полковых праздниках для пития здравиц войска“. 1 мая 1906 г.».[144]

«Мужская» коллекция из 14 серебряных чарок имела явный армейский отпечаток. Наверное, среди своих из этих чарок император мог четким гвардейским «тычком» легко «махнуть» водочки со льда:

«№ 1. Казачья папаха, эмалированная, с надписью „За Варшаву 25 и 26 августа 1831 года“. 31 декабря 1895 г.»;

«№ 2. Стаканчик, наружная отделка финифтевая. 7 декабря 1896 г.»;

«№ 3. Стаканчик, внутри золоченый, голубая эмаль по филигранной отделке, для зубочисток. 19 июня 1898 г. Взята обратно в Царское Село 15 декабря 1911 г.»;

«№ 8. Ковшик, вокруг золоченый, с надписью эмалью „Чаша серебряная, добрая – пить из нее на здоровье…“. 25 декабря 1899 г.»;

«№ 11. Шесть гладких стаканчиков, внутри золоченые, для водки. Футляр кожаный, изображающий футляр шляпы. 31 декабря 1895 г.»;

«№ 14. Стаканчик хрустальный, в золотом подстаканнике, работы Фаберже. 26 декабря 1906 г.»[145].

Чарка в виде кивера лейб-гвардии Гусарского полка. 1870-е гг. Мастерская А.В. Любавина

Эти ювелирные памятные коллекции формировались годами, и среди подарочных вещей было довольно много тех, которые лично отбирали из представленных образцов российские монархи. Если бы сегодня эти вещи удалось уверенно (или не очень уверенно) идентифицировать, то это был бы серьезный провенанс на серьезные деньги. Для того чтобы говорить предметно о лично выбранных императорами и оплаченных из средств Кабинета Е.И.В ювелирных вещах, приведем перечень счетов от Фаберже по годам. На наш взгляд, очень важной позицией является это – лично выбранное. Это личное отношение монархов к изделиям тех или иных поставщиков-ювелиров отражает некую истинную расстановку сил в неофициальной Табели о рангах придворных ювелиров, целиком определяемую правящим императором.

Как мы указывали ранее, в хранилищах Кабинета имелись значительные запасы ювелирных вещиц, предназначенных для личного выбора императором или (и) императрицей. Отметим, что в знаменитом магазине Карла Фаберже на Б. Морской ул., 24, Николай II никогда не бывал и все вещи он отбирал в своих резиденциях. Чиновники сообщали ювелиру о номенклатуре отобранных вещей, ювелир оформлял соответствующий счет, который, в свою очередь, ложился на стол императору. Как правило, император делал на счете помету карандашом «Уплатить», но мог что-то и вычеркнуть из подготовленного счета. Тогда итоговая сумма корректировалась, и деньги отправлялись к ювелиру. Обычно эта процедура занимала от одного месяца до двух. Среди счетов имеется один счет от Фаберже за 1889 г. на относительно скромные 5700 руб.[146] За 1890 г. имеется два счета, в том числе отдельный счет за «яйцо золотое розовой эмали LXVI[147]» за 4260 руб.[148] Это было одно из пасхальных яиц императорской серии под бытующим сегодня названием «Датские дворцы».

Магазин фирмы К. Фаберже на Б. Морской ул., 24. Санкт-Петербург

Любопытно, что кроме изделий узкого круга придворных ювелиров Александр III приобретал еще и антиквариат. Так, в одном из счетов указывается, что «приобретено Его Величеством» у антиквара Тогномати «одна пара канделябров стиля Людовика XVI» за 2300 руб. Видимо, к этому антиквару захаживал не только Александр III, но и его младший брат великий князь Сергей Александрович, который в декабре 1890 г. взял у антиквара табакерку (2000 руб.) «для представления Государю Императору».

Особенностью счетов от Фаберже являлась широкая номенклатура приобретаемых предметов при их относительно невысокой стоимости. Один счет мог вмещать до двух-трех десятков предметов стоимостью от 150 до 300 руб. Для Фаберже это была стандартная цена на его изделия. Отметим и то, что многие из этих изделий носили утилитарный характер, делая повседневную жизнь не только комфортабельной, но и изысканно утонченной. Такие предметы приятно было держать в руках. В прямом смысле. Например, один из счетов 1890 г. вмещал: чашку флуоридовую (150 руб.); лупу нефритовую и розы (250 руб.), бонбоньерку красной эмали (300 руб.) и футляр для табакерки (10 руб.). Всего на 710 руб.

Фрагмент сюрприза пасхального яйца «Датские дворцы»

Пасхальное яйцо «Датские дворцы». 1890 г.

За 1891 г. Александр III распорядился оплатить два счета на изделия «от Фаберже». В первом (24 апреля 1891 г.) из них указывалось: «Яйцо из яшмы с бриллиантами в стиле Людовика XVI и копия „Памяти Азова“ 4500 р.»[149]. В этом счете речь идет о пасхальном яйце, которое сегодня принято называть «Память Азова». Напомним, что на момент дарения этого яйца (21 апреля 1891 г.) императрице Марии Федоровне их старший сын цесаревич Николай Александрович находился в кругосветном образовательном плавании и в это время направлялся к Японии, где через месяц его дважды ударил саблей по голове японец-полицейский, стоявший в оцеплении. С учетом того, что это был самурай, удивительно, как цесаревич уцелел. Под словами «копия „Памяти Азова“» имеется в виду так называемый сюрприз, вложенный в яйцо «из яшмы с бриллиантами в стиле Людовика XVI».

Пасхальное яйцо «Память Азова». 1891 г.

Второй счет традиционно наполнен различной ювелирной мелочью, набранной царем в качестве недорогих рождественских подарков. Среди этой мелочи 3 портсигара (один серебряный и два золотых), две чашечки (гранат и сердолик), два ножа из нефрита для разрезания бумаги, 3 карандаша (два золотых и один с сапфиром) и две недорогие брошки.

Если посмотреть три счета от Фаберже за 1892 г., то из вещей, приобретенных Александром III для себя, самой дорогой вещью, как и предшествующие годы, стало пасхальное яйцо для императрицы Марии Федоровны: «Яйцо жадеитовое с розами, слоном и 3 ангелами» за 4750 руб. В этом же году у Фаберже были приобретены не для себя три подарочных позолоченных серебряных жбана за 10 000 руб. Этот подарок явно предназначен для какого-то полкового офицерского собрания.

Пасхальное яйцо с тремя ангелами. 1892 г.

1895 г. стал первым годом правления Николая II и первым годом супружеской жизни. Императрице Александре Федоровне срочно требовалось обзавестись соответствующими украшениями. В Зимнем дворце имелась Бриллиантовая комната, в которой хранились коронные украшения, однако значительная их часть давно находилась в комнатах императрицы Марии Федоровны в Аничковом дворце. Остававшиеся в Бриллиантовой комнате роскошные украшения XVIII в. не вписывались в стилистику нарождавшегося модерна, столь почитаемого в царской семье. Поэтому расходы Кабинета с 1895 г. на драгоценности увеличили до 150 000 руб. против 100 000 руб., которые выделялись на эти же цели при Александре III. При этом учитывался и фактор двух императриц, имевших право на эти деньги. И, конечно, императрицы в эти деньги «не вписывались».

Уже 4 мая 1895 г. заведующий Камеральным отделением Кабинета Е.В. Сипягин докладывал министру Императорского двора В.Б. Фредериксу: «Испрашиваю разрешения… приобретенное от ювелира Кехли жемчужное ожерелье в пять ниток, для Ее Императорского Высочества великой княжны Ольги Александровны, записать в приход под № 47 – в 55 000 руб., показывая пятую нитку этого ожерелья, оставленною в комнатах Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны.

В виду того, что, во-первых, род этого приобретения, как казалось бы, не подходит к роду приобретений на кредит в 150 т. р., во-вторых, что отнесение уплаты за это ожерелье на кредит в 150 т. р. поглотит единовременно более ¹/3 всего этого отпуска по смете текущего года и, наконец, принимая во внимание, что в текущем году было перечислено в запасной капитал Министерства Императорского двора 339 147 р. 28 к. из кредитов по бракосочетаниям: Его Императорского Величества, Ее Императорского Высочества великой княгини Ксении Александровны и по погребению в Бозе почившего Императора Александра III, за вещи, израсходованные из запаса Кабинета по случаю названных событий прошлого 1894 г. и приобретенные для оного в разное время на кредит в 150 т. р., по счетам предыдущих годов, испрашиваю разрешения … отнести уплату за это ожерелье 55 000 р. ювелиру Кехли на запасный капитал Министерства Императорского Двора»[150]. Такое разрешение было немедленно дано.

Счета 1895 г. – первого года правления Николая II – это уже классические счета от Фаберже, насыщенные множеством предметов самого разного назначения. Отметим, что счета отличались один от другого. Это мог быть счет на одну-две вещи, как у Э. Болина, при этом цена вещи была весомой. В счетах от Фаберже, как правило, суммировались вещи, выбранные императором на протяжении двух-трех месяцев (это касается ювелирной мелочи). Такие эксклюзивные вещи, как пасхальные яйца императорской серии, шли отдельным счетом. Все они опубликованы[151].

В качестве примера приведем один из показательных счетов, в котором суммированы приобретения Николая II за ноябрь-декабрь 1894 г. Этот счет, оплаченный в начале 1895 г., показателен тем, что почти все вещи приобретались как подарочные под Рождество 1894 г.[152]:

«23 ноября: 1 рамка зеленой эмали серебро вызолочено. 120 р.;

7 декабря: 1 ручка для палки красной эмали LXV брил. 150 р.; 1 мамка жадоит, глаза розы 3 руб. в повойнике (к этой „мамке“ мы еще вернемся. – Авт.). 75 р.; 1 ручка для палки хрусталь, кольцо зеленой эмали 18 роз. 125 р.; 1 бонбоньерка 8 угольная красн. золота LXVI. 275 р.; 1 лампочка нефритов. цилиндр LXVI зол. отд. 185 р.; 1 электр. кнопка, жадоит (жадеит. – Авт.), серебр. эмаль. 75 р.; 1 рамка сталь LXVI 4 угольн. с гирлянд. 160 р.; 1 ложка жадоит, ручка матов. золот. веревка, мон. и кор. 100 р.; 1 купе-папье сер. жадоит ручка зол. змея 1 руб. 2 роза. 69 р.; 1 купе-папье красн. зол, жадоит с острым концом риф. руч. 83 р.; 1 ногти чистка золот. нефрит. рифов. ручка. 52 р.; 1 вазочка жадоит цилиндр красн. эмаль LXVI гирл. 125 р.; 1 часы термометр LXVI золото 2 агата. 600 р.; 1 портсигар бел. эмаль зел. полоска 1 брилл. 525 р.; 1 карандаш, розовая эмаль. 48 р.

20 декабря: 1 флакон-хрусталь. 330 р.; 1 рамка овальная, сталь эмаль красн. зол. LXVI. 85 р.; 1 рамка четырехугольная нефрит и бел. эмаль с лучами. 190 р.; 1 вазочка жадоит, красн. эмаль ноги, гирл. LXVI 13 роз. 125 р.; 1 свинья жадоит, глаза розы. 67 р.; 1 флакон попугай, 2 рубина 32 розы. 225 р.; 1 пара двойных запонок, 2 лунных камня, 2 жем. 2 руб. и розы. 160 р.; 1 пара запонок 4 угольн. розов. эмаль 2 брилл. и розы. 240 р.

24 декабря: 1 рамка и часы зелен. эмаль. 480 р.».

Великий князь Николай Николаевич (Мл.)

Всего царь приобрел рождественских подарков «от Фаберже» на 4569 руб. Конечно, у Фаберже все интересно. В качестве примера обратим внимание на одну скромную позицию в этом счете: «1 мамка жадоит, глаза розы 3 руб. в повойнике. 75 р.». За этой, одной из многих позиций счета – целая история, целое направление в творчестве Фаберже. Об этом мы подробнее поговорим ниже, но сейчас отметим, что это некая загадка. Дело в том, что «мамка» стоимостью в скромные 75 руб., вырезанная из жадоита, положила начало коллекции камнерезных фигурок, которая именуется сегодня «Русские типы»[153].

Спустя годы, в 1937 г., Агафон Фаберже рассказал Г.Ч. Бэйнбриджу (управляющий лондонским филиалом фирмы К. Фаберже. – Авт.), что идея появления портретных фигурок возникла у великого князя Николая Николаевича. Отметим это особо. Великий князь Николай Николаевич (Младший), отличный солдат, который в 1914 г. станет Верховным главнокомандующим русской армии, никогда не производил впечатления интеллектуала. Скорее это был психотип «настоящего полковника». Но, тем не менее, именно от него исходила эта плодотворнейшая идея, и ее с энтузиазмом подхватил К. Фаберже. Правда, отметим, что от фигурок зверей, которых уже резали мастера фирмы, до людей дистанция во всех смыслах невелика.

Английская королева Виктория

Итак, 38-летний великий князь Николай Николаевич (Младший) во второй половине 1894 г. заказал К. Фаберже шарж на королеву Викторию. Сразу же возникает вопрос – почему? Почему именно на английскую королеву?

Тут мы вступаем в область предположений. Они вкратце сводятся к следующему. Английская королева Виктория все свое долгое царствование последовательно проводила антирусскую политику. Это Берлинский конгресс 1879 г., на котором европейские державы «урезали» победу России над Турцией в ходе Русско-турецкой войны (1877– 1878 гг.), это конфликт во времена Александра III (1885 г.) в районе г. Кушка между афганскими племенами, за которыми стояли английские инструкторы, и русскими казаками-пограничниками, едва не приведший к полномасштабной войне между Россией и Англией. Поэтому королева Виктория категорически не желала брака между Николаем II и своей внучкой, принцессой Аликс. И, тем не менее, этот брак состоялся. Вполне возможно, что карикатурной камнерезной фигуркой королевы Виктории великий князь Николай Николаевич хотел напомнить Николаю II (у которого тогда шел медовый месяц) о перспективе непростых отношений с новыми родственниками.

После предложения великого князя Николая Николаевича «Фаберже выразил сожаление по поводу того, что не сможет сделать этого, но так как ее величество была маленького роста, то он мог бы сделать ее еще ниже и, возможно, еще толще, а голову увенчать короной. Эту маленькую фигурку из жадеита я видел много лет назад в витрине одного из лондонских магазинов, но потом я потерял ее из виду»[154]. Судя по всему, одной из вариаций на тему «королева Виктория» и стала жадеитовая «мамка», купленная Николаем II в конце 1894 г.

Вряд ли 7 декабря 1894 г. Николаю II, когда он в числе прочего отобрал фигурку «мамки» для подарка, приходило в голову, что спустя 13 лет он начнет собирать подобные фигурки. Наверняка Николай II тогда знал, что «мамка» – это добрая, семейная (императрица Александра Федоровна была внучкой королевы Виктории) пародия на королеву Великобритании. При этом царь уже тогда планировал семейный визит в Англию. Вполне возможно, что именно в ходе лондонского визита эта жадеитовая «мамка» и была подарена царем кому-либо из английских родственников.

Есть соблазн предположить, что подарили эту «мамку» принцессе Уэльской Александре (родной тете Николая II, впоследствии королеве и супруге Эдуарда VII), для которой эта «мамка» была очень непростой свекровью. Поскольку «мамка» фактически пародировала английскую королеву (свои это прекрасно знали), ее нельзя было включить в официальную коллекцию камнерезных фигурок «от Фаберже», которую собирали королева Александра (старшая сестра императрицы Марии Федоровны) и Эдуард VII. Поэтому после их смерти фигурку от греха вывели из коллекции, и таким образом она и оказалась «в витрине одного из лондонских магазинов». Наверное, так можно объяснить непростой путь «мамки» из коллекции Николая II до витрины лондонского антикварного магазина.

Спустя 15 лет Николай II вспомнил об этом эпизоде. Вполне вероятно, после посещения Англии в 1909 г., где ему могли показать эту жадеитовую «мамку», напомнив и о визите 1896 г., и о днях беззаботной молодости. По возвращении из Англии Николай II заказал вторую «мамку» «от Фаберже», поскольку уже с 1908 г. он начал собирать свою коллекцию камнерезных фигурок.

И вот тогда, по словам Г.Ч. Бэйнбриджа со ссылкой на Агафона Фаберже, «Фаберже пришло в голову, что статуэтка будет привлекательной, если изготовить ее из разноцветных камней, а не вырезать ее из одноцветного камня. Так возникли русские национальные типы. Исполнив эту серию, Фаберже воплотил в камне целую фазу русской истории»[155]. Так появились две «мамки»: одна в 1894 г. стоимостью в 75 руб. и другая в 1912 г. стоимостью в 250 руб.

Если первая «мамка» была утрачена, то вторая сохранилась до сего дня. В 1917 г. ее в числе прочего имущества Александровского дворца переправили в Москву в Оружейную палату, где в 1922 г. составили следующее описание: «„Фигура женщины“. Обсидиан, нефрит, орлец, халцедон, ляпис-лазурь, сапфиры-глаза. В. 4,8 см. 1922». Вот такая история. История толь ко одной строки в счете от Фаберже.

Мамка (Кормилица). 1910 г. Фирма К. Фаберже

Это очень важный момент, вновь достоверно фиксирующий факт личного общения монарха с придворными ювелирами. Следовательно, Николай II лично формулировал свои желания, которые ювелиры воплощали в драгоценных вещах. Например, в одном из счетов (3 января 1895 г.) от Фаберже указывается, что 25 июля Николай II приобрел «24 серебряные пепельницы с монетами» за 1080 руб. Это явно «мужские» подарочные вещи для «группы товарищей» (возможно, офицеров или великих князей), где год чеканки монеты фиксировал год памятного царского подарка. Для подобного подарка, безусловно, требовалось хотя бы мимолетное личное общение ювелира и императора для «размещения технического задания».

Обратим внимание на то, что в архивном деле[156], в котором собраны счета от придворных ювелиров за 1896 г., нет счета за приобретенные императором пасхальные яйца. При этом такой счет имеется, и он опубликован[157]. Следовательно, не все счета попали в указанное дело.

Звонок настольный. 1900-е гг. Россия

Звонок настольный

За 1897 г. имеется большой счет от Фаберже. Любопытно, что число бытовых предметов год от года увеличивалось. Роскошные украшения за большие деньги можно было купить у Э. Болина, Ф. Кехли или К. Гана, а вот электрические звонки «дворцового формата» тогда кроме К. Фаберже никто не делал. Перечислим их: «24 января электрический звонок жадеитовый LXVI с люфоном и 6 розами 167 р.»; «Электрический звонок нефритовый LXVI с люфоном и 15 розами 115 р.»; «Электрический звонок нефритовый LXV ¹/2 ч. 57 р. 50 к.»; «Электрический звонок жадеитовый LXVI 150 р.»; «Электрический звонок жадеитовый с гранатом 145 р.». Отметим, что на один электрический звонок супруги «скинулись» (¹/2), видимо, он предназначался для подарка.

Термометр. Фирма К. Фаберже

Несколько позиций заняли электрические лампы и термометры: «21 февраля переделка электрической лампы 50 р.»; «4 апреля 2 электрические лампы лилии на жадеитовых постаментах. 2400 р.»; «Термометр с розовою эмалью и люфоном 50 р.»; «31 января. Термометр с зеленой эмалью LXVI 110 р.»; «Термометр красной эмали LXVI 100 р.»; «Термометр „mauve“ LXVI 110 р.». Видимо, такой интерес к повседневным мелочам был связан с тем, что молодая семья весь 1895 г. оборудовала себе жилье на втором этаже северо-западного ризалита Зимнего дворца. Главным «дизайнером» выступала старшая сестра императрицы, великая княгиня Елизавета Федоровна. Молодая семья после рождения дочки переселилась в Зимний дворец в декабре 1895 г.[158] Семья обживалась и окружала себя вещами по своему выбору. Тогда к месту пришлись и «дворцовые» электрические звонки фирмы К. Фаберже. Что касается приобретения изящных настенных термометров, то они стали необходимы в связи с появлением в семье маленького ребенка. Кроме того, сама императрица плохо переносила жару. Кстати, тогда в комнаты императорской семьи провели паровое отопление, предусматривавшее возможность регулировки комнатной температуры. Для этого тоже требовались многочисленные термометры.

Конечно, в этом счете были многочисленные мелкие подарки (запонки и брошки) – «11 января 3 запонки хризопрасовые, новые ножки 12 р.». Регулярно пополнялся «зоопарк» – «Лягушка нефритовая, бриллианты глаза 115 р.»[159]. Так «по мелочам» и набежало почти 7000 руб.

Второй счет от Фаберже, датированный 17 мая 1897 г., был значительно короче, но по деньгам существенно серьезней. Приведем его полностью:

«18 апреля: яйцо желтой эмали и карета 5500 р.; Яичко изумрудовое с бриллиантами 1000 р.; Стакан зеркального стекла с жадеитом 150 р.; Яйцо „mauve“ эмали с 3-мя миниатюрами 3250 р.

8 мая: брошка XXV: 1 бриллиант 6000 р.; 1 изумруд панделок 3200 р.; мал. бриллианты и работа 2300 р.

Всего на 21 400 р.»[160].

В этом счете все очевидно. «Яйцо желтой эмали и карета 5500 р.» – это знаменитое «Коронационное» пасхальное яйцо, подаренное Николаем II императрице Александре Федоровне 13 апреля 1897 г. Это пасхальное яйцо считается признанным шедевром. Любопытно, что это яйцо, обошедшееся царю в 1897 г. в 5500 руб., продали на аукционе в 1979 г. (с другим пасхальным яйцом) за 2 160 000 $. И это было еще до стремительного взлета цен на вещи «от Фаберже».