Запретный Мир - Стажёр

– От 30 до 45 дней, в зависимости от уровня флуктуации в точках выхода, – доложил механический голос, разрушив надежду, еще теплившуюся в глубине души Ника.

– Дай мне расстояние до расчетной точки в парсеках до третьего знака, пожалуйста.

– 1 067, 343 парсек.

– Это же максимум три нуль-перехода для этого типа кораблей, насколько мне известно?

– Координаты прыжков рассчитаны так, чтобы обеспечить наименьшие энергозатраты и безопасность переходов, – невозмутимо доложил механический голос.

– Пересчитай возможные переходы в два конца, чтобы успеть вернуться максимум через 10 дней по локальному времени.

По экрану прошла рябь, и появилась немного более прямая траектория – две желтые точки вместо четырех и далее такая же пунктирная линия, завершаемая зеленым крестиком.

– Это расчет с 95, 555 % вероятности возвращения до заданного вами времени, – доложил робот.

– Вот и чудненько, – не скрывая своего облегчения, Ник откинулся в кресло, – давай перепрограммируй и вперед. До старта меньше часа осталось.

– Это вне моей компетенции. Координаты заложены Главным Информаторием базы.

– Чья виза на ней?

У Ника еще теплилась надежда, что, возможно, координаты задавали айтишники из отдела Стива Паттерсона. Его он знал еще до поступления на службу. Тогда был вариант договориться.

– Завизировано личным кодом начальника курьерской службы.

– Ну что ты будешь делать! Ну что за идиотизм – вечно усложнять простые вещи. Ведь достаточно одного, максимум двух прыжков до границы. Там день для полной подзарядки. Вон, по графику отчетливо видно. И безо всяких дополнительных расчетов ясно, что флуктуация там зашкаливает и задержки не будет. А там единственный прыжок, и мы на месте. Ну Петр! Ну Овсянников! Старый перестраховщик! – он не заметил, как вскочил с кресла: «Спокойно, Ник, сосредоточься, надо просто немного подумать. Кто тебе запрещает воспользоваться Умкой?»

– Штурман, напомни мне код полета.

– «Зеленый» код.

– Так, так, так… – забарабанил Ник по приборной панели пальцами: он всегда так делал, когда немного нервничал.

«Зеленый» код присваивался обычным, дежурным полетам. Был бы код «желтым» или тем более «красным», тут не посвоевольничаешь. (По правде сказать, ему еще ни разу не доводилось летать под этими кодами важности.) А здесь вопрос, можно сказать, решен.

УМКА – Универсальный Многофункциональный Квантовый Андроид. Так для простоты называли первые модели. Когда Нику исполнилось десять, отец сделал ему поистине царский подарок. Это был компьютер нового поколения. Их серийный выпуск начался лишь спустя пару лет. Умка была и в самом деле универсальна. Конструкторы сделали ее полностью совместимой со всеми существующими устройствами. Во всяком случае, с какими Нику до сего времени приходилось сталкиваться. Она могла работать как автономно, так и через нуль-сеть, подключаясь к Большому Всемирному Информаторию и скачивая из него недостающие для выполнения той или иной задачи программы и данные.

Умка спокойно заменяла летные компьютеры как флайеров типа «земля – земля», так и легких челноков класса «Д». Конечно, после закачки в нее необходимых навигационных программ. Ник в свое время позаботился об этом, загрузив в нее все сведения по астрофизике, космологии, космонавигации всех существовавших с незапамятных времен типов космических аппаратов и поставив в режим он-лайн обновления данных.

Что самое главное, Умка обладала псевдоинтеллектом. За десять лет Ник привязался к ней, как к другу. И относился скорее не как к машине, наделенной колоссальным объемом информации, а как, пожалуй, к человеку. Вряд ли он в этом признался бы даже себе, но это было так. Если другие люди могли с легкостью заменить устаревшую модель компьютера на более новую, то Ник свою Умку просто модифицировал. Что, впрочем, не составляло особого труда. Или взять хотя бы имя – Умка. Вон тот же Поль. Как он только ни называл свои универсальные ПК. Была у него и Снежная Королева, и Дюймовочка. Когда повзрослел – Зайка, Киска и так далее, все и не упомнишь. Сейчас вроде Тигренок. Или как-то так. А Ник как назвал ее Умкой, так и зовет до сих пор.

Использование универсальных ПК в курьерских полетах не приветствовалось руководством, но и прямо не запрещалось. Кроме разве «желтого» кода важности, ну и, естественно, «красного», который приравнивался к боевому. Но это и понятно.

Ник решительно встал из командирского кресла и открыл блок управления корабля. Как и следовало ожидать, центральный компьютер был запечатан личной пломбой Овсянникова. Впрочем, сорвать ее проблем не представляло, что Никс некоторым колебанием и проделал.

– Ничего, – утешил он свою совесть, – если я выполню свою миссию в два раза быстрее, то, по идее, должен еще и благодарность заработать.

«Что главное в курьерской службе? – всплыло в его памяти очередное изречение Петра. – Это четко и в кратчайшие сроки доставить адресату корреспонденцию, можно раньше, а позже… – обычно в этом месте Овсянников делал длинную паузу, обводил всех присутствующих суровым взглядом и заканчивал: – "Позже" – такого понятия в нашей службе НЕ существует! Понятно, стажеры?»

Отщелкнув клеммы, Ник активировал Умку и вставил ее на место жесткого диска бортового компьютера. По Умке прошла легкая вибрация. Было видно, как она немного видоизменяется, подстраиваясь под размеры и разъемы клемм корабельного компьютера. Через секунду из динамика послышался знакомый женский голос:

– Ну что, мой друг любезный, неужели успел по мне соскучиться? Или опять что-то случилось? Кстати, в твоем почтовом ящике 27 непрочитанных сообщений, 15 из них от твоей матушки, одно от отца и 11 от твоего дружочка Поля. Его сообщения смело можно удалить, не читая. Как всегда, ни одного бита ценной информации. А вот матушке давно пора бы и ответить. Ну а что касается письма от отца…

– Умка, подожди, пожалуйста! Сейчас есть дела и поважнее…

– Голубчик, от твоей Аси сообщений нет, я же помню, что ты меня просил информировать об этом в первую очередь, – в голосе Умки явно сквозил сарказм!

– У меня задание, – прервал ее Ник, – протестируй корабль.

– Я этим сейчас и занимаюсь, неужели ты и вправду подумал, что мне интересно вести с тобой бессмысленные разговоры? – с легкой обидой в голосе ответила она. – С твоей мамой я уже переговорила. 20-го числа вся семья тебя с нетерпением ждет. Хотят получить подтверждение. Письмо от отца закодировано лично тебе, советую прочитать.

– Да в том-то и дело, что со сроками неувязка выходит. Отпуск уже был подписан, а тут, как назло, срочное задание. А из-за некоторого «хомо не сапиенса» все наши планы летят в черную дыру!

– Я уже прослушала в записи ваш разговор с бортовым компьютером и могу предположить, что тебе от меня нужно.

– Я сам прикинул, что, сократив два перехода, можно спокойно уложиться ко времени. Я просто не вижу смысла прыгать зигзагами четыре раза и на каждом выходе под завязку пополнять энергетические накопители. Такую задачу и на «Берсеркере» за 15 дней вполне можно успеть выполнить. Непонятно. Что скажешь?

– Вопрос некорректен.

– Извини, это просто мысли вслух. – Ник иногда забывал, что общается не с человеком, а с машиной, хоть и наделенной псевдоинтеллектом. Хотя порой это помогало ему думать логически и ставить конкретные вопросы.

– Ты согласна со вторым расчетом бортового компьютера?

– Да.

– Пилотировать «Валькирией» сможешь?

– В рамках заданной программы.

– Первой или второй?

– Первой.

– А почему не второй?

– Потому что вторая не задана.

– Черт побери, Умка, я порой не пойму, ты что, шутить научилась?

– Вопрос некорректен.

– База вызывает борт 103. Как слышите? Прием.

Ник от неожиданности вздрогнул. Из-за ничего не значащей словесной перепалки с Умкой, а скорее от того что не мог решиться на несанкционированное изменение заданного маршрута, он совершенно отвлекся от реальности.

На главном экране появилась хорошо знакомая физиономия Мишки Бирмана из навигационной службы. Тот, будучи на дежурстве, всегда пытался выглядеть серьезным, но его усыпанное конопушками лицо и слегка оттопыренные уши выдавали в нем неугомонного остряка и балагура.

– База, слышу вас хорошо. Прием.

– Через 60 секунд отключаем луч, готовься брать управление на себя. Как понял? Прием.

– Понял, база, через 60 секунд взять управление на себя. Прием.

– Контрольное время прыжка после перехода на автономное управление три минуты. Как понял? Прием.

– Понял, три минуты. Прием.

– Даю двойной отсчет, спокойного Космоса!

– Спокойного Космоса!

Экран погас, сверху в правом углу побежали цифры обратного отсчета.

Ник всем телом потянулся в капитанском кресле. Ладно, как говорил кто-то из великих, «вперед, без страха и упрека!»

– Приказываю тебе принять на себя обязанности бортового компьютера борта 103, перепроверить расчеты второго варианта маршрута и приготовиться к прыжку.

– Стажер Ник, исполняющий обязанности командира борта 103, вы подтверждаете приказ о моем назначении бортовым компьютером борта 103?

– Подтверждаю, – Ник в этот момент даже не обратил внимание, если так можно выразиться, на щепетильность Умки. Обычно она сразу по подключении вступала в работу, моментально сканировала и переключала на себя все узлы управления челноком.

– Приказ принят, перехожу на автономное управление, сэр!

Априори считалось, что чувство юмора у машин отсутствует, но Умка его часто озадачивала. Вот и сейчас, как и всегда, когда они пилотировали летательные аппараты, она неизменно переходила на «сэр». Наверное, выкопала в старинных рассказах, что раньше так было принято обращаться к старшему по званию.

– Вот и хорошо, а то мы уже почти минуту в неуправляемом полете. Давай готовиться к прыжку, потом у нас будет время пообщаться.

– До прыжка 27 секунд, садитесь поудобнее, сэр! Включаю антигравитационную систему. И не забудь принять транквилизатор.

– Не умничай, проверь лучше обстановку в точке выхода.

Вот и сейчас, то ли заботится о нем, то ли издевается. У Ника была маленькая проблема – его укачивало во время перехода. Появлялись легкое головокружение и подташнивание. По статистике 0, 001 % людей испытывали подобные симптомы, но Ник, в душе считая себя космическим волком, комплексовал из-за этого и как мог скрывал их от всех.

– В заданной точке выхода флуктуация в пределах нормы, начинаю обратный отсчет. Десять, девять, восемь…

Ник почувствовал знакомую вибрацию, предшествующую нуль-прыжку. Только на этот раз она была не внешней, а более глубокой и, казалось, пробирала до костей. «Принципиально другой тип двигателя», – промелькнули у него в голове слова Шефа.

– Четыре, три…

Внешние экраны помутнели. В глазах пошла рябь, сердце ухнуло куда-то вниз.

– Переход завершен, вышли в намеченный квадрат. Все системы стабильны. Сканирую ближайший сектор пространства, – голос Умки шел как бы издалека. Странно, но привычной тошноты не было и зрение быстрее обычного приходило в норму.

– Какая емкость энергонакопителей?

– 74 %.

– Сколько? – Ник не поверил собственным ушам. – Какая дальность прыжка?

– Расчетная, 390 парсек.

Вот это да! «Валькирия» явно таила в себе много сюрпризов.

– Я правильно понял, что мы сожгли меньше четверти энергии?

– Да, я перепроверила. Набор емкости накопителей идет почти в два раза быстрее, чем на челноках типа «Берсеркер».

– Так это мы так и без подзарядки можем допрыгать.

– По правилам совершать переходы с объемом энергоемкости ниже 25 % не рекомендуется во избежание…

– Знаю – знаю, оставь свои нотации новичкам-первогодкам, – перебил ее Ник.

– К нам идет нуль-сообщение, – сообщила Умка.

– С базы? С каким грифом? – «Уже всполошились, что ли?» – мелькнуло в голове.

– Пока не ясно, только начинает формироваться. Полностью спакетируется через 2–3 минуты.

– Быстро как-то нас вычислили. Как будто знали новые расчетные координаты.

– Бортовой компьютер передал. Он обязан дублировать на базу все свои действия, в том числе и расчет новых координат.

– Я об этом как-то не подумал, – признался Ник. – Проведи расчет новой точки выхода, в нескольких парсеках от второй заданной, у нас будет время на подзарядку. Что-то не хочется мне сейчас объясняться с Овсянниковым.

– В 4, 756 парсек от ранее намеченной есть удобная точка выхода. Флуктуация в пределах нормы.

– Начинай подготовку к прыжку, немедленно! – Ник привычно откинулся в кресло.

– Начинаю обратный отсчет, – голос Умки был сейчас лишен каких-либо эмоций. – Десять, девять, восемь, семь….

Второй переход ничем не отличался от первого. Такая же глубокая вибрация, рябь в глазах и короткое ощущение свободного падения.

– Переход завершен, – вытащил его в реальность бесстрастный голос Умки.

– Вышли в намеченный квадрат. Все системы стабильны. Сканирую ближайший сектор пространства.

– Энергоемкость? – с небольшой хрипотцой в голосе спросил Ник.

– 47 %. Прошли 410 парсек.

– Ну что, неплохая работа. Какой это сектор?

– F 20031 – пограничная зона, дальше Глубокий Космос.

– Да, так далеко я еще не забирался, – Ника разобрало любопытство. – Открыть внешний экран!

Рубка управления мгновенно сделалась прозрачной, и Ник, вскрикнув, вцепился руками в поручни кресла. Он словно оказался парящим в открытом пространстве. Иллюзия была настолько полной, что ему понадобилось какое-то время, чтобы убедить свои обманутые органы чувств в том, что челнок никуда не пропал, что сам он все еще находится в рубке управления. Он все-таки потянулся к пульту управления, также парящему в пустоте, и без всякой надобности пощелкал каким-то тумблером. Потом отстегнул ремни и осторожно слез с кресла. Пол рубки был абсолютно прозрачен, но под ногами привычно чувствовалась его упругость. Ник хотел для верности на нем попрыгать, но, поколебавшись, передумал.

– Верни пол, – чуть дрогнувшим голосом приказал Ник.

Пол так же мгновенно принял свой обычный вид – хорошо, что Умка правильно поняла его приказ.

В отличие от «Берсеркера», где обзор ограничивался передним экраном и верхним куполом, в «Валькирии» конструкторы решили этот вопрос, прямо сказать, кардинальнее.

Ник сел в кресло, переборол желание защелкнуть ремни и снова скомандовал:

– Полный обзор.

Вид открывался поистине фантастический. И абсолютно незнакомый. Если еще на базе он находил привычные созвездия, то из этого сектора космос выглядел совершенно иначе.

– Умка, доложи расчетное время до полного набора энергии.

– Если флуктуация в этом секторе существенно не изменится, то от 17 до 19 часов.

– Теперь, судя по возможностям «Валькирии», спешить нам некуда, остался один прыжок и мы у цели.

– Есть некоторая проблема, – тон Умки оставался таким же нейтральным.

– Что опять за проблема? – Ник насторожился.

– Я хотела сообщить это сразу по моей активации, но события начали развиваться очень быстро.

– Продолжай.

– Я не полностью управляю «Валькирией», точнее сказать, мне доступно не более четвертой части всех систем челнока.

– Я не совсем понял, как это на четверть? – Ник был ошарашен. – Как это возможно?

– Здесь много закодированных систем, и я не могу в них войти и, более того, я даже не могу понять их предназначение. Мои возможности ограничиваются управлением системами навигации и жизнеобеспечения, и то, по всей видимости, не в полном объеме.

– Этого ведь достаточно для выполнения задачи?

– Да.

– Но есть что-то еще?

– Координаты конечного пункта назначения, – Умка сделала паузу, как будто пыталась подобрать слова, что для нее было несвойственно, – приблизительны.

Это было что-то совсем невероятное.

– Как это приблизительны? Ты что, перегрелась? Ты же рассчитывала переходы согласно заданным координатам, да и бортовой компьютер также провел до тебя все расчеты.

– Все верно. Так было, пока работал маяк в конечной точке выхода. Я обратила внимание, что после первого и второго перехода координаты каждый раз незначительно, но менялись. Сейчас маяк молчит.

– Возможно, какой-то кратковременный сбой?

– Возможно.

Ник задумался. С самого начало шло все как-то неправильно. Он постарался вспомнить подробнее предшествующие события. Началось все с неожиданного вызова к капитану и получения внеочередного задания. Странно, конечно, что Шеф решил лично отдать ему приказ. Но так иногда бывало. Мало ли что? И ничего особенного, не считая, конечно, переноса на неопределенный срок долгожданного отпуска, в этом не было. Дальше мимолетная встреча в дверях с человеком из Центра. Скорее всего, из Центра. Тот явно был важной персоной, судя по тому как он держался с Шефом. Затем короткие инструкции и предписание на «Валькирию». Почему именно ему доверили новейший челнок? Ник прекрасно понимал, что на базе достаточно куда более опытных пилотов, чем он. Ну, возможно, все были заняты на других заданиях. Так, что еще? Значит, дают самый быстроходный челнок, чем подразумевается, что надо как можно быстрее доставить груз на исследовательскую базу. И, в то же время, в бортовой компьютер закачивают хаотичные координаты точек выхода, что значительно увеличивает время выполнения задания. Странно? Пожалуй. Кстати, а что насчет груза?

– Умка, ты можешь уточнить, что за груз мы везем? Хотя бы посмотри его маркировку.

– Грузовой отсек пуст.

С минуту Ник невидящим взглядом смотрел перед собой, потом с силой хлопнул себя по лбу.

– Ну, конечно же, как мне это сразу не пришло в голову! – воскликнул он.

– «Валькирия» и есть тот самый груз! Какой же я глупец. Это и объясняет то, что Умке не удалось войти в заблокированные системы корабля. Должно быть, нужен специальный код доступа для активации неведомых программ.

Для чего они нужны, Ник даже не пытался ломать голову. И код доступа наверняка есть только у получателя. Чем больше он об этом думал, тем больше находил каких-то, на первый взгляд, несуразностей, которые в совокупности таковыми уже не казались. Теперь он хотел лишь одного – как можно быстрее доставить «Валькирию» в пункт назначения, передать ее получателю в целости и сохранности. Тут ему почему-то вспомнился Петр Овсянников, с любовью поглаживающий амортизаторы «Валькирии». И отбыть на базу. Там его, наверняка, ждет самый что ни на есть серьезный разговор с Шефом. Правда, времени обдумать свои контраргументы у него будет достаточно в обратном полете, так что сейчас Ник решил об этом не беспокоиться.

– Так, Умка, вернемся к нашим координатам. Предлагаю ориентироваться на последние данные от маяка исследовательской базы. Что, кстати, находится в том секторе?

– Этот сектор практически не изучен, данных мало. Я специально сделала запрос в БВИ. Зачитываю ответ:

«Сектор F-1456/0002 представляет собой сильно разряженную туманность вытянутой формы размерами около 60x45x115 парсек, местами имеются пылевые скопления веретенообразной формы. Данные получены от беспилотных исследовательских зондов БИЗ-12567/346 и БИЗ-23799/1007 в 2456 и 2489 годах соответственно. Дальнейших исследований не проводилось в связи с их нецелесообразностью».

– Интересно получается, – присвистнул Ник, – значит, никаких исследований в связи с нецелесообразностью.

В глубине души он уже начал жалеть, что самовольно изменил заданный маршрут. Сейчас задание уже не казалось таким простым и понятным, становясь все более запутанным, если не сказать странным. Ник отчетливо понял, что ответы на вопросы находятся далеко за пределами его компетенции. «Ну а раз так, то и не буду забивать себе голову. Моя задача – доставить груз получателю, этим и следует заняться» – резюмировал он.

– Как идет набор энергии?

– С опережением графика. Сенсоры отмечают возрастающую активность флуктуационного поля, что нехарактерно для этого района. Среднее натяжение по шкале Бернанда-Рихтера от 12 до 14 террагерц, сейчас оно приближается к 16.

– Вот это как раз как нельзя кстати, – Нику не терпелось поскорее добраться до цели. – Какое расстояние зафиксировано между первыми и вторыми координатами маяка?

– 0,3 астрономической единицы[5].

– Прилично, но думаю, на месте разберемся – или прыгнем в низком режиме, или дойдем на гипердвигателях.

– Натяжение поля достигло 19 террагерц, – доложила Умка. – Мне не нравится скачкообразный характер натяжения. Также не удается выяснить причину столь мощного возмущения.

Ник бросил взгляд на индикаторы, стрелка показывала 19, 2. Пока ничего критического. При натяжении поля более 25 террагерц увеличивалась погрешность точности в точках входа и выхода, а свыше 30 нуль-переходы становились и вовсе не безопасны.

– Энергоемкость 50 %.

– Готовность один! – Ник поудобнее устроился в кресле и привычно защелкнул ремни. Он специально отдал эту команду. Теперь даже если натяжение поля приблизится к 25 террагерц, компьютер не отменит прыжок. Ждать несколько дней, пока не утихнут флуктуационные возмущения, у него уже не было сил.

– Натяжение 23, энергоемкость 65, – монотонно прозвучал голос Умки. – Даю обратный отчет. Девять, восемь…

«Все-таки какие-то странные скачки поля…» – успел подумать Ник, проваливаясь в темноту.

Глава 2

Сознание не хотело возвращаться, ужасно тошнило, во рту явственно ощущался железный привкус крови. Ник с трудом открыл глаза. Было ощущение, что ему бросили в лицо пригоршню песка. Он попытался проморгаться и скривился от боли. Рубка двоилась и расплывалась. Ник попробовал сфокусировать зрение на пульте управления. Там тревожно мерцали красные огоньки. Пахло горелой проводкой и чем-то кислым. «Меня все-таки вырвало», – подумал он, и эта мысль, как ни странно, вернула его к действительности.

– Умка, доложи обстановку, – прохрипел он, губы едва слушались, все лицо свело словно судорогой.

– Системы жизнеобеспечения в норме, энергоемкость 2 %, наши координаты не установлены. Есть сбои в работе 4-го, 7-го, 9-го и 12-го контуров. Произвожу дальнейшую диагностику.

«4-й – это эмиттер силового поля, – лихорадочно соображал Ник, – 7-й – батареи энергонакопителей, 9-й – сканы дальней разведки, 12-й – это аппаратура нуль-связи».

– Так, а что у нас с навигационной системой?

– Все показатели в норме.

– Ты же сказала, что координаты не установлены?

– Навигационная система работает в штатном режиме. Координаты не установлены, так как невозможно определить контрольные точки отсчета.

– Что за ерунда? – Ник похолодел. – В таком случае, где мы находимся?

– Мы находимся в звездной системе, не зарегистрированной ни в одном каталоге. Продолжаю сканирование. Пытаюсь установить контакт с контрольными навигационными маяками.

Ник отстегнул ремни и тяжело вылез из кресла. «Надо привести себя в порядок и собраться с мыслями». Ужасно хотелось пить. Ник отправился в кухонный отсек. Только выпив не меньше литра освежающего напитка, отдаленно напоминающего апельсиновый сок, он почувствовал себя лучше. «Сейчас бы принять настоящий душ, смыть с себя липкий пот, кровь вперемежку с собственной рвотой», – Ник мечтательно представил, как стоит под холодными водяными струями, запрокинув голову. Но такой роскоши на челноке, естественно, не было, и ему пришлось ограничиться ионным душем. Поставив интенсивность на максимум, Ник через какое то время почувствовал себя несколько бодрее.

«Будем действовать поступательно, – решил он, – первым делом установим, что же собственно произошло».

– Умка, дай запись рубки управления за минуту до последнего прыжка. В восьмикратном замедлении желательно, – добавил он.

На экране тотчас же появилось изображение. Ник увидел себя сидящим в кресле пилота. Ракурс был взят со стороны и чуть сверху, так что отчетливо можно было видеть показания всех приборов. Вот он беззвучно дает команду о готовности, одновременно пристегивается. Умка начинает отсчет, это видно по меняющимся цифрам в правом верхнем углу экрана: 9, 8, 7, 6, 5… Вот экран покрывается рябью, и одновременно изображение начинает вытягиваться, очень напоминая комнату смеха с кривыми зеркалами. 3, 2… Уже нельзя различить ни одного предмета, настолько они вытянулись в виде разноцветных линий. Последнее, что видно на экране, – это радуга и сразу чернота…

Нику не один раз доводилось просматривать запись нуль-перехода. Ничего необычного и в этот раз. Он знал, что через секунду все до мелочей повторится, но только в обратной последовательности. Экран начал проясняться, вот уже можно различить пульт управления, очертания приборов, вот он сам, откинувшийся в кресле. Ник уже собрался ускорить воспроизведение, как вдруг центральный экран озарила нестерпимо яркая вспышка. Ник непроизвольно откинулся, что есть силы зажмурив глаза.

– Стоп запись, уменьшить яркость, верни до вспышки, еще раз, стоп! – скороговоркой прокричал он.

Когда в глазах перестали плясать радужные круги, уже спокойнее скомандовал:

– Включай, Умка, и дай 16-кратное замедление.

На этот раз свет от вспышки медленно заливал рубку управления. Умка немного затемнила изображение, и сейчас глаза не резало ослепительной болью. Все внимание Ника было приковано к центральному экрану. Сейчас стало заметно, как системы жизнеобеспечения пытаются снизить яркость излучения, включая один за другим световые фильтры. Но автоматы явно не успевали. Один за другим на панели управления вспыхивали красным цветом тревожные индикаторы. Нику не надо было всматриваться в их показатели. Было и так понятно, что корабль подвергается мощнейшему внешнему воздействию. Хорошо, что запись производилась в замедленном режиме. Звука не было. Ник представил себе одновременный вой датчиков тревоги, который еще недавно наполнял рубку, и поежился.

Весь экран как будто залило море огня, и ничего нельзя было различить в этом адском пламени. Но вот автомат стал отщелкивать изображения на удаление. Картинка постепенно уменьшалась, яростное сияние словно стекало с периферии к центру экрана.

– Вот это да! – только и мог выдавить Ник.

В центре экрана, взметая, словно щупальцы, огненные протуберанцы, величественно полыхала звезда. Зрелище было настолько завораживающее своей красотой и нереальностью, что чувство опасности куда-то отступило. Ник в ступоре смотрел в огненную пучину, в которую со скоростью 500 километров в секунду неотвратимо погружалась «Валькирия». Он почти физически ощутил, как гигантские гравитационные тиски звезды пытаются смять защитное поле челнока, чтобы потом в один миг превратить его в короткую вспышку фотонов.

Экран снова зарябило, очертания поплыли, словно размазываясь. Затем наступила темнота. «Аварийный джамп-прыжок», – понял Ник. В этой ситуации компьютер жизнеобеспечения принял единственно верное решение. Аварийный джамп-прыжок применялся настолько редко, что Ник знал о нем только из короткого технического курса, который им начитывали перед зачислением в учебку. В критической ситуации, в которую он, похоже, и умудрился попасть, компьютер произвольно выбирал новые координаты выхода и без точных вычислений выбрасывал корабль из опасной зоны. Новая точка выхода могла оказаться на расстоянии от нескольких астрономических единиц до одного парсека. Правда, Ленька Пантелеев рассказывал, что опытные звездолетчики между собой называли его «билет в один конец». Что, мол, при аварийном джамп-прыжке можно оказаться размазанным в подпространстве, как масло на хлебе. Так ли это на самом деле или это была одна из многочисленных страшилок, передаваемая курсантами учебки из выпуска в выпуск, Ник не знал. Но он был жив, и это его вполне устраивало.

Ник почувствовал, что опять на него наваливается усталость. Возможно, это была запоздалая реакция организма на пережитую опасность. Но расслабляться было нельзя. Несмотря на то что из отчета Умки следовало, что в данный момент кораблю ничего не угрожает, нужно было срочно прояснить сложившееся положение.

Мысли путались, Ник не знал, с чего начать. Корабли класса «Д» («Валькирия» принадлежала к ним, хотя, возможно, и превосходила их по своей технической оснащенности) были полностью автономны и практически не требовали участия человека в их работе. В бортовых компьютерах хранились бесчисленные множества алгоритмов действий во всех ситуациях, которые когда-либо случались в истории космонавтики. Конструкторы челноков предусмотрели и определенный резерв для воспроизводства вышедшей из строя аппаратуры. Пилот был, по большей части, наблюдателем, и в его задачи входила координация действий системы во внештатных ситуациях. Сейчас вмешиваться в работу систем корабля не имело смысла. Легкая вибрация и помигивание контрольных датчиков показывали, что «Валькирия» находится в режиме регенерации. Когда она закончится, Умка даст окончательное заключение о состоянии корабля.

* * *

«Пожалуй, на данный момент главное – это установить мое местоположение», – Ник не совсем понял, что имела в виду Умка, когда сказала, что «координаты не установлены, так как невозможно определить контрольные точки отсчета».

«Никогда не слышал, чтобы кто-то попадал в подобную передрягу. Ну не в том смысле, что никто до меня не оказывался в такой опасной близости от звезды. Вон, тот же Овсянников в экспедиции к квазару. Это еще похлеще будет. Но вот чтобы навигационные системы потеряли связь с нуль-пространственными маяками? Такого я что-то не припомню. Странно. Навигационная система же в норме? – размышлял Ник. – С другой стороны, вырваться из самого пекла звезды и без особых последствий? – Его в который раз пробил холодный пот. – Наверняка в навигационной системе все-таки произошел какой-то сбой».

– Дать внешний обзор! – скомандовал он и тут же поспешно добавил: – Затемнить пол.

В этот раз он был внутренне готов к «свободному» парению, но после всего недавно пережитого все-таки предпочел не только чувствовать, но и видеть привычное матовое покрытие рубки.

«Валькирия» висела в темноте космического пространства. Конечно, это была иллюзия, корабль летел с той же скоростью, какую имел до прыжка, около 500 км/с.