Есть время жить

Игорь Негатин

Есть время жить

Часть первая

Если бы не чугунная печка, стоявшая около самого окна, и картонная коробка с дровами, то ничего необычного в этой комнате не было. Разве что здоровенный сибирский кот, который, усевшись неподалеку, с удовольствием ловил остатки тепла. Можно было бы предположить, что это и есть хозяин квартиры, которому лень подняться, чтобы подбросить дров в почти погасший огонь. За окном сгущались сумерки, декабрьская метель швыряла снег в окна, забранные снаружи железными, грубо сваренными решетками. Но вот кот оглянулся, потянулся всем телом и, задрав пушистый хвост, не спеша направился к входной двери. Еще через пару минут щелкнули замки, и в квартиру, тяжело ступая, вошел человек, от которого пахнуло морозом и трубочным табаком. Тщательно заперев за собой дверь, он опустил на пол тяжелый рюкзак.

– Ну что, кот, не было у нас гостей? Вижу, что не было. Ты молодец, настоящий охранник. – Мужчина присел на стул, стоявший здесь же, в прихожей, и, расстегивая куртку, устало оперся на стену. – Сейчас посижу немного и будем ужинать, печку натопим…

Этот уставший, немного замерзший мужчина – я. Обычный живой человек. Странно звучит фраза «обычный и живой»? Что поделать, с некоторых пор эти слова приобрели особый смысл. Почему? Для этого мне придется рассказать все с самого начала. Вы готовы меня выслушать?

Роберт

21 марта, утро. Нагорный парк, Вильнюс

Т-та-та-тах! Шестнадцать выстрелов раскатились частой дробью, громыхнули металлом упавших попперов и ушли звонким эхом в весеннее небо. Глухо стукнул о землю выпавший магазин, пистолет щелкнул, принимая новый, и выстрелы повторили только что утихшее стаккато. Отстреляв еще одну серию, стрелок разрядил пистолет, снял наушники и повернулся к стоявшему позади него человеку:

– Привет, Мартинас.

– Привет. Что-то ты рано, Робби, вроде поспать любишь. Или бессонница на старости лет замучила?

– Дела, боярин, дела.

– Разве что дела. Вряд ли ты, чтобы просто пострелять, из Каунаса поедешь…

Человек, только что закончивший стрелять, – это я, Роберт Берг. Мне тридцать семь лет, я дизайнер по профессии и стрелок I.P.S.C. в свободное время. Больших спортивных достижений у меня нет – это скорее увлечение, чем спорт. И еще хороший повод провести время в компании людей, которые не будут испуганно хлопать глазами при виде оружия. Вот вы улыбаетесь, а таких очень много, поверьте. Слава богу, среди моих знакомых таковых нет.

Этот невысокий улыбчивый мужчина – Мартинас, мой коллега по спорту и управляющий тиром. Чуть старше тридцати лет, но уже лысый как колено, отрастил небольшое пивное брюшко, что ему не мешает быть одним из лучших стрелков Литвы. Кстати, он прав, я ненавижу рано вставать, и, если бы не дела, ни за что не поехал бы в тир, за сто километров от дома. Тем более сегодня.

– Кофе будешь? – Мартинас отбросил ногой гильзу и потянулся.

– Конечно, – убирая запасные магазины в сумку, ответил я, – обязательно буду.

Роберт

21 марта, утро. Аэропорт, Вильнюс

Воробей осторожно подобрался к упавшему кусочку пончика и, наклонив голову, посмотрел на меня: «Тут у вас что-то ненужное упало, я возьму, если ничего не имеете против»… Чирикнув, осторожно схватил добычу и стремительно рванул куда-то вверх, под крышу здания.

Я стоял в зале ожидания Вильнюсского аэропорта и, прихлебывая кофе из пластмассового стаканчика, ждал рейса из Москвы, которым прилетал мой коллега по рекламному бизнесу, Айвар. Бизнес – это, наверное, слишком громко сказано. На двоих у нас было небольшое рекламное агентство, которое в последнее время боролось с набиравшим обороты кризисом, клиентами-должниками и просто весенней хандрой. Кроме нас двоих в конторе трудились еще девять человек, если считать секретаря-администратора, которая уже полгода сидела в декретном отпуске. День, как говорится, не задался с самого вечера, причем еще с позавчерашнего. Типография тормозила с выполнением заказов, клиенты обрывали телефон и ненавязчиво, как бы между делом, интересовались: увидят ли они свою рекламную продукцию до наступления осенних холодов? Странно развивается этот кем-то придуманный кризис. Народ вроде бы должен работать быстрее, а получается наоборот – работают еще медленнее, оправдывая свою заторможенность трудностями времени. Крутились бы быстрее – кризиса бы не было.

На большом экране, висящем в холле, рядом с надписью «Москва – Вильнюс» появилось «опаздывает на 15 минут»; то же самое по трансляции продублировал приятный женский голос. Я, мысленно плюнув (и тут тормозят, сволочи), пошел к выходу на перекур, по пути отправив стаканчик с кофе в ближайшую урну. У входа, как обычно в аэропортах и на вокзалах, толпился народ: с чемоданами и без, отъезжающие и провожающие, встречающие и только что прилетевшие соотечественники. Не помню, кто именно из древних сказал мудрые слова: «В разлуке три четверти горя берет себе остающийся, уходящий уносит всего одну четверть». Вон у женщины глаза на мокром месте, наверняка мужа на чужбину отправляет за длинным рублем. То есть за каким, пардон, рублем – евро. Или долларом, но это смотря куда товарищ ехать намылился. Как бы там ни было, в последнее время народ из Литвы массово рвет когти. А что здесь ловить? Нечего. Безработица растет как на дрожжах, политики, прикрываясь обещаниями, разворовывают еще не разворованное, а в свободное время выпрашивают кредиты у Евросоюза. Интересно, а кто их возвращать будет? Загадка, в общем, детская – налогоплательщики, кто же еще. Как говорил Остап Бендер: «Грустно, девушки».

К концу второй выкуренной сигареты (и моего терпения!) наконец-то объявили о прибытии московского рейса. Еще пятнадцать минут ожидания, и мой коллега выпорхнул из дверей таможенного зала – если можно сказать «выпорхнул» о человеке ростом метр девяносто пять и весом под сто двадцать килограммов.

– Прикинь, Робби, какой дурдом! Из Москвы еле-еле вылетели, прилетев, тут полчаса кружили, посадку не давали, я уже подумал – в Ригу отправят. Чашку кофе для меня, конечно, не купил? – размахивая огромной сумкой, как барсеткой, выпалил Айвар.

В этом он весь. Мой коллега по работе и друг еще со студенческих времен. Слегка бесцеремонный сорокалетний мужчина с грацией медведя и упрямством осла. Несмотря на все эти сомнительные достоинства, – человек, на которого можно положиться в любой ситуации и в любое время суток. Если ему позвонить в три часа ночи и попросить приехать за вами из Каунаса в Вильнюс, он только усмехнется и спросит: «Она хоть красивая была?» Ругаться, конечно, будет, что разбудили среди ночи, но без злобы, скорее так, для порядка. Самая положительная черта – никогда не унывает. Грустным видел всего один раз, когда по ошибке бухнул в его чашку с кофе две ложки соли. Искусство и он, по его собственным словам, вещи совершенно несовместимые, что не мешает ему заниматься рекламным делом. Правда, если я с дизайнерами буду спорить до хрипоты, обсуждая новый проект, он, глядя на нас, ухмыльнется, пожмет плечами и отправится соблазнять соседскую секретаршу.

– Во-первых, привет, – в тон ему ответил я. – А во-вторых, чего ты хотел – на полосе туман, видимость с гулькин нос, а они такого человека на родину везут! Естественно, боялись тебя угробить, надежду рекламного бизнеса. Ну а в-третьих, с твоими габаритами надо транспортными самолетами летать. Что хорошего привез, чем отца родного порадуешь?

– Отца! – фыркнул он. – Сынка неразумного, а не отца! Что бы вы делали без меня, умницы и почти гения. А если серьезно, то привез пару интересных проектов, ну это потом обсудим. Сразу в контору или домой меня закинешь? Я бы хотел в душ залезть.

– Ладно, – добравшись до машины, сказал я. – Раз проекты интересные, отвезу тебя в душ, заслужил. Что Москва, на месте? Книгу привез?

– На месте, что ей сделается! Строится, расширяется. Посмотришь, так и кризиса у них нет. Книгу – да, привез. Кстати, а кто такой этот Круз? Его «Земля лишних» в страшном дефиците, еле нашел. Можно сказать, половину Москвы обегал, так что с тебя причитается.

– Спасибо, возьми с полки пирожок, там их два, твой посередине. Москва, батенька, это государство в государстве, поэтому кризис и не чувствуется, а Круз, чтобы ты знал, это писатель такой, – выруливая со стоянки, заметил я и еле успел дать по тормозам, чуть не влетев в стремительно пролетевшую машину скорой помощи. – Ну ни фига себе, ты видел? Им что, сирену лень включить?

– А может, они, подъезжая, выключили? – сказал Айвар, провожая взглядом машину и вытаскивая пачку сигарет.

– Зачем?

– Чтобы панику среди встречающих не устраивать. Мало ли рейсов прибывающих ждут. А так тихо подъедут, мол, кофе попить заехали.

– Идиоты, понакупят прав, ездить ни хрена не умеют…

– Ладно тебе возмущаться! – Айвар хлопнул меня по плечу. – Кстати, у нас с рейса одного мужика сняли. Прямо в зале ожидания потерял сознание.

– Пьяный или сердце прихватило?

– Мы тоже сначала подумали, что пьяный. Покачивался, лицо такое красное, опухшее. Кашлял, кашлял в платок, потом взял и вырубился прямо в проходе. А еще, падая, какой-то женщине по лицу рукой заехал, нечаянно естественно, но поцарапал здорово, наверное, кольцом или часами задел. Ей уже в самолете стюардессы царапину чем-то замазали и сразу после посадки в медпункт отправили.

– Почему сразу?

– Ее в дороге что-то лихорадить начало, тошнить. Может, это за ней приехали?

– Может, и за ней, а с тем мужиком что?

– Ничего, погрузили на носилки и унесли куда-то.

– Весело вы летели, блин…

До Каунаса мы ехали около часа. Конечно, можно было бы и быстрее, но полицейские везде понавешали фотокамер с радарами, а получить свое, пусть и удачное, фото вместе с квитанцией о штрафе мне как-то не хотелось, поэтому ехали чинно и благородно, почти как на похоронах. На въезде в город вытянулась пробка, но мы ее успешно обогнули по объездной трассе и, пропетляв по знакомым переулкам, подъехали к дому Айвара. Пока наш «умник и почти гений» что-то напевал в душе, я приготовил две чашки кофе и заглянул в холодильник. Между пустыми полками висела игрушечная мышь в старательно затянутой петле. Очень остроумно…

Щелкнув мышь по носу, я прошел в комнату и включил телевизор. На первом балтийском канале показывали мужчину в порванной и окровавленной рубашке, который что-то рассказывал журналисту, яростно размахивая руками. Опять, наверное, что-то взорвали, мелькнула мысль и ушла вместе с переключенным каналом. Последнее время такие новости перестали быть горячими – мир целенаправленно сходил с ума. В торговых центрах устраивали охоту на людей, взрывали автомобили и поезда, американцы несли демократию в массы, а прикормленные ими политики рекламировали с экранов галстучную диету. На фоне всего этого бедлама даже сомалийские пираты с их средневековым гешефтом по захвату кораблей выглядели Робин Гудами из Локсли.

Пока я размышлял о незавидной участи мира, из ванной выполз Айвар и, ухватив приготовленную ему чашку кофе, начал рассказывать про поездку, а также о наших перспективах на ближайшие полгода в свете его московского путешествия.

До конторы мы добрались только часам к двум. Место у нас хорошее, не центр, но и не окраина города. Удобное, недавно построенное здание, а точнее – офисный комплекс, в котором мирно существовало множество небольших фирм, часть из которых уже была нашими клиентами, а другую мы настойчиво обхаживали. Занимали одно не очень большое помещение, разделенное стеклянными перегородками на четыре комнаты: приемная, она же секретариат и бухгалтерия, комната дизайнеров и верстальщиков, наш с Айваром кабинет и небольшая комната для переговоров с клиентами. В приемной всегда был железный порядок, здесь царила наша «Железная Леди», бухгалтер Эльвира. Приятная женщина лет сорока пяти, брюнетка с мягким голосом и стальным характером. Пять лет назад мы переманили ее из одной типографии и ни разу не пожалели – свою работу она знала прекрасно. Если честно, даже мы ее слегка побаивались. Дизайнеры обосновались в самой большой комнате, и там постоянно царил художественный бардак, который они оправдывали особенностью своего ремесла.

Изредка эта молодая шумная компания зависала на работе до позднего вечера, особенно когда появлялась новая компьютерная игра. Мы на это реагировали спокойно – сами в их годы вели себя не лучше, правда, тогда и игрушек таких не было. Что еще? Наш с Айваром кабинет. Небольшая, почти квадратная комната, с большим столом на двоих цвета красного дерева. Кожаный диван, шкаф и денежное дерево на подоконнике. На половине коллеги громоздились различные каталоги, проспекты выставок, планы, графики и расписания, на моей – рисунки, эскизы, проекты и чертежи. Представили себе картину?

На первом этаже здания был небольшой, но уютный ресторанчик, куда мы ходили обедать; до курилки – метров десять, направо по коридору. Что еще нужно человеку, чтобы спокойно трудиться? Правильно, бросить курить, что, собственно, и делаем, причем регулярно – один раз в полгода.

Вернувшиеся с обеденного перерыва сотрудники боролись с ленью, причем их физиономии были прекрасной иллюстрацией фразы: «До обеда боремся с голодом, а после обеда – со сном», только Эльвира все так же энергично стучала по клавиатуре компьютера, видимо латая дырки в нашем бюджете. Впереди было еще три полновесных рабочих часа, и мы решили, что еще успеем утрясти несколько дел с типографиями и надавить на совесть некоторым клиентам-должникам. Пока я размышлял, кому из них испортить настроение первому, снаружи что-то сильно ударилось в дверь, а потом раздался истошный женский крик.

Айвар стоял у выхода и вертел в руке пачку сигарет, поэтому первым открыл дверь и выскочил в коридор, а я, выйдя следом за ним, увидел, что какой-то придурок в сером костюме уронил женщину на пол и, судя по движениям, в любви ей признаваться не собирается.

– Да что же ты делаешь, зараза такая! – с этими словами Айвар схватил мужчину за шиворот и, словно котенка, отшвырнул от женщины, которая, не переставая кричать, прижалась к стене коридора.

Смотри ты, визжать не перестала, а задранную юбку поправила. Это у них что, на уровне инстинктов заложено? А ножки красивые, отметил я, поворачиваясь к нападавшему. Странный незнакомец с каким-то застывшим выражением лица проехал спиной по кафельному полу и, ударившись о стенку, попытался встать. Когда он поднялся и утвердился на ногах, то почему-то забыл про объект в юбке, а, прохрипев что-то невнятное, двинулся прямо на меня. «Больной, что ли?» – мелькнуло в голове. Когда между нами осталось метра три, он начал тянуть ко мне руки, пытаясь меня схватить. Ничего себе посетитель у нас! Пока я его рассматривал, думая, куда бы ему двинуть, неизвестного перехватил Айвар: «Да что ты, Робби, на него любуешься!» – и хорошо поставленным ударом в грудь опять отправил нападавшего на пол. Надо заметить, что после такого удара, как правило, не встают, а мирно лежат на полу, дожидаясь медиков и полиции, – это я как его старый друг говорю. Видал, знаете ли, виды. Так вот, ничего подобного!

На визг женщины в коридор начали выглядывать люди из офисов, кто-то набирал телефонный номер 112, а наш сумасшедший опять начал подниматься, причем на этот раз в качестве жертвы выбрал некстати выскочившего в коридор мужчину из соседнего офиса. Он просто ухватил его за брюки и вцепился в ногу зубами! Теперь к визгу женщины добавился еще и заполошный крик мужчины, который пытался стряхнуть нападавшего со своей ноги. Я рванул к ним, но укушенный уже и сам сбросил оцепенение, дотянулся до висевшего на стене огнетушителя и со всего размаха ударил нападавшего по голове. Что-то красновато-белое брызнуло в стороны, он наконец отцепился от своей жертвы и замер на полу. Хорошо, что ему по голове попал, а не себе по ноге! Одна из женщин, стоявшая неподалеку, закатила глаза и начала медленно оседать на пол; кого-то, судя по звукам, стошнило.

– Славно мы поработали, – заметил Айвар, подхватывая падающую женщину.

Потом мы перевязывали пострадавших, ждали полицию и скорую помощь, а после их приезда битых три часа подробно рассказывали о случившемся. В коридоре работали люди, сверкали вспышки фотокамер и едко воняло какой-то химической дрянью. В общем, день был безнадежно испорчен, по домам разошлись только часов в восемь.

Вернувшись (благо семья в отъезде), наскоро приготовил холостяцкий ужин, покормил сибирского кота Левку, бандита такого, и уселся к компьютеру. Перелистал несколько форумов, ответил на пару сообщений, а потом занялся литовскими порталами. В ленте новостей ничего интересного не сообщали, за исключением небольшой, буквально в несколько строк, заметки о «двух непонятных случаях агрессии» в Каунасе и Клайпеде, по привычке связав эти случаи с общим ростом преступности «в наше тяжелое кризисное время». В Каунасе – это понятно, про нашего бешеного придурка написали, а в Клайпеде-то что случилось? Ладно, потом у друзей узнаю. К моему удивлению, на российских порталах тоже нашлось несколько заметок похожего толка, но и там они были какие-то обрывочные: «беспорядки», «вспышки немотивированного насилия», – ничего определенного так и не нашел. И знаете, как-то неспокойно мне на душе сделалось, тревожно. Если бы такое только у нас случилось, то еще ничего – ну, взбесился человек, с каждым может случиться. Может, его теща довела? А тут и в Москве такие случаи, и в Питере. Даже если и не точно такие же, то очень похожие. И еще семья в полном составе укатила к родственникам на Украину, дома им не сиделось. В общем, полез дальше в глобальную Сеть. Почему в Интернет? А куда еще? Телевизор я не смотрю, так что это – единственный нормальный источник новостей. От сплетен до самой точной информации, главное – уметь искать. В общем, убил вечер и пошел спать.

Роберт

22 марта, утро

Утром, как это всегда бывает, страхи и волнения немного улеглись. Особенно после холодного душа и завтрака, почти по Ремарку: «Солдатский завтрак – кофе и сигарета». В холодильнике, как и у Айвара, мышь могла бы повеситься со спокойной совестью – в магазин ходить я не любил. Покормил вечно голодного кота и начал собираться на работу. Уже одевшись, хлопнул себя по лбу за забывчивость и вернулся в спальню. Из сейфа достал пистолет Глок-17 с кобурой. Вот, теперь точно готов. Спокойно, господа, ствол совершенно легальный. В Литве, дай бог памяти, уже лет пятнадцать разрешено ношение боевого короткоствольного оружия. Естественно, после получения соответствующего разрешения и сдачи экзаменов. Так что все по закону, а я еще и спортсмен, так что лицензия у меня двойная: и для спорта, и для самообороны. Разница, в общем-то, небольшая, только в количестве патронов, которые можешь держать дома, – для спортсменов нет ограничений. Пистолет оставляю, только когда еду в спортзал, пока тренируешься, его хранить негде. Зачем ношу? Помните Абдуллу из «Белого солнца пустыни»? Его слова: «Кинжал хорош для того, у кого он есть». Так что замечание в стиле: «Ты что, бандит?» и «В кого ты стрелять собрался?» оставьте при себе, хорошо?

Пока пешочком с пятого этажа спустился (лифта-то нет – дом пятиэтажный), позвонил клиент, директор оружейного магазина Витаутас. Заказал повторный тираж буклетов и долго клянчил скидку. Конечно, иначе не был бы он жемайтис[1]. После короткой дружеской перепалки договорились: цену ему не снижаю, но весь тираж он оплачивает патронами. Ему это выгодно, наценку на патроны никто не отменял, и мне хорошо – то, что должна заработать на этом заказе наша фирма, внесу наличными из своей зарплаты, а с типографией договорюсь, чтобы цену немного снизили, так как тираж повторный. В общем, никто не в обиде – фирма в плюсе, заказчик доволен, а я тем более.

Выходя из подъезда, столкнулся с соседом Томасом. Пятидесятилетний здоровяк, водитель-дальнобойщик, живущий в квартире по соседству с женой Эдитой и немецкой овчаркой по кличке Берта. Поболтали немного о погоде, вспомнили анекдот про жену и собаку в багажнике машины, и я уже собрался уезжать, когда сосед меня огорошил:

– Роберт, а вы когда вчера домой вернулись?

– Часов в восемь, в полдевятого, а что? – Странный вопрос для соседа, излишним любопытством он никогда не отличался.

– Да нет, ничего такого, мне жена говорила, что вчера в соседнем доме какая-то потасовка была. Два экипажа полиции приехали, и вроде даже выстрелы были слышны. Я подумал, может, вы что-нибудь знаете.

– Нет, ничего не слышал. Ничего себе новость!

– Ну, может, ей и показалось. Счастливо!

– Удачи.

Ехал на работу, а в голове мысли, нехорошие такие. Это что же получается, я вас внимательно спрашиваю? Район у нас спокойный, можно сказать, тихий до одури, даже драк не припомню, а тут на тебе – два экипажа полиции, выстрелы. Не нравится мне все это, ой как не нравится! На перекрестке привычно сбросил скорость, чтобы с продавцами полосатых палочек не общаться.

Любят они меня до неприличия. Можно наклейку на бампер приклеить: «Спонсор дорожной полиции». Обойдетесь, господа, – кризис!

Кстати, патруль стоял, куда он денется. Но вот то, что полицейские были в бронежилетах, удивило. Один из них даже хеклер-коховский MP-5 на плечо повесил. Это что за новости такие, очередного судью завалили?[2]

На работе было относительно мирно, если так можно сказать про место, где вчера разнесли голову какому-то идиоту. В коридоре еще чувствовался запах химии, уборщица ожесточенно терла пол и что-то бормотала себе под нос. Ругалась, наверное: «Ходют тут всякие, мозги разбрасывают…» Коллеги сгрудились у одного компьютера и тихо, что само по себе удивительно, смотрели ролик на You Tube. Подошел посмотреть и… В общем, мне не понравилось то, что там увидел. Какой-то больной бросался на людей, те кричали и шарахались в стороны.

– Откуда запись? – спросил я у нашего дизайнера Валдаса, на компьютере которого и проигрывалась эта хрень.

– Из Ирландии линк прислали, приятель там работает.

– Слушай, Валдас, попытайся порыться по Сети, поищи все ролики и вообще любую информацию, похожую на эту.

– Но мне сегодня еще сайт для магазина надо закончить.

– Черт с ним, с магазином, сроки терпят, ищи давай.

Ничего себе, это что же такое делается?! Я переглянулся с Айваром, стоящим тут же, и кивнул на наш кабинет – пойдем, мол, обсудим.

– Как тебе это нравится, Робби? – Он был на удивление серьезен, как ксендз на исповеди; как правило, Айвар все шутить пытается.

– Мне? Очень не нравится, даже больше скажу: вчера в Сети прочитал, что очень похожие случаи были в России, а точнее – в Москве и Питере. Теперь еще Ирландия, вчерашний бешеный дебил у нас в коридоре и во дворе какая-то фигня со стрельбой.

– У тебя во дворе? – Глаза Айвара стали похожими на две монеты по пять литов.

– А что тебя так удивило?

– Ничего, если не считать того, что у меня во дворе ночью тоже стреляли. Темно было, а через окно я ничего не рассмотрел.

– Болван ты, боярин. Если во дворе стреляют, то самое глупое, что можно сделать, так это пойти к окну с целью «посмотреть».

– А что здесь такого?

– Ничего здесь такого, блин. Шальную пулю поймать решил? Забыл девяностые? Вспомни, как две «Ауди» из Германии через Польшу гнали и на разборку у мотеля нарвались.

– Ну да, – согласился он, – сглупил немного…

– По дороге в офис ничего странного не видел?

– Да нет, я особо и не приглядывался. Разве что у торгового центра «Maxima» стоит усиленный патруль полиции. Один даже с автоматом.

– С автоматом, говоришь… У перекрестка тоже патруль, и тоже с автоматом. И в бронежилетах – такого я у нас в городе давно не видел. Последний раз тогда, когда знаменитый Драсюс Кедис, обвиняемый в «Деле педофилов», за один день прямо в центре города двух человек пристрелил. Или, точнее, нелюдей, но это сейчас неважно. Тогда да, и усиленные патрули на выезде из города стояли, и машины останавливали просто так, без повода.

– Ну да, с автоматом. Не калашников, а маленький такой, черный.

– Хеклер Кох MP-5, ими подразделение «Арас»[3] пользуется.

– Не знаю, я в этих современных не разбираюсь. – Айвар усмехнулся. – Может, Драсюс вернулся?

– Если бы он вернулся, то… ты сам знаешь, что бы было.

Пока говорил, в кабинет вошел Валдас:

– Роберт, Айвар, я там немного информации собрал, думаю, лучше вам самим это посмотреть.

Да, так и есть. Мои худшие мысли обрели плоть и кровь. На YouTube один за другим появлялись любительские ролики – на прохожих кидались сумасшедшие. Что потом с ними происходило, видно не было – или оператор благоразумно «делал ноги», или его заслоняли бежавшие люди…

– Так, парни. – Я поднялся от компьютера и махнул в сторону переговорной комнаты. – Дверь запереть, никуда из офиса не выходить, послушайте местные радиостанции, может, какую-нибудь информацию узнаете. Через десять минут собрание. Айвар, пойдем пошепчемся.

Мы закрылись в кабинете, сделали себе по чашке кофе и, плюнув на правила, закурили.

– Что будешь делать? – спросил Айвар.

– А вот сейчас и решим. Думаю, это какая-то эпидемия. Причем не искусственно раздутая, как это было с птице-свиным гриппом, чтобы лишний раз денег заработать. Это гораздо серьезнее. И знаешь, что меня больше всего пугает? То, что это не в одной стране, а повсеместно. Это уже очень серьезно.

– Куда уж серьезнее. Бешенство какое-то? Но каким образом распространяется? По воздуху?

– А я почем знаю? Медик, что ли? Говорила мне мама – учись на доктора, так нет, в дизайнеры подался. Если таких бешеных появится больше, то в Литве, да и во всем мире бардак начнется. Особенно если вовремя вакцину не привезут.

– Погромы магазинов и прочее? – Айвар начал что-то записывать в ежедневник.

– Да и без погромов проблемы будут. Если эта зараза будет распространяться и дальше, у нас просто медиков не хватит. Еще неизвестно, чем это лечится. Что ты там пишешь, завещание? Если да, то мне отпиши свою казацкую шашку, которую ты в Калининграде достал.

– Хрен тебе, а не шашку и завещание! План действий набрасываю.

В этом весь Айвар. Какой бы бардак ни назревал – обязательно план составит и будет упрямо претворять его в жизнь. Хорошее качество, мне бы так.

– Ладно, идем с коллективом пообщаемся. Кстати, надо бы им зарплату за март выдать, раз такие дела творятся.

– Да? – Айвар удивленно посмотрел на меня. – У тебя что, есть лишние деньги, чтобы заранее платить? В конце месяца, как всегда, перебросим деньги на карточки, куда торопиться. Нам самим деньги не помешают, придется кассу выпотрошить.

– Не будь скрягой. Если это эпидемия, то на работе пару недель лучше не появляться, а до зарплаты осталась неделя, – выжать из него деньги было почти подвигом. – Им продуктов надо купить и по домам сидеть, пока дело не прояснится, а для «просто посидеть» тоже деньги нужны.

– Ладно, половину выдадим, но не больше, – с деньгами Айвар расставаться никогда не любил, особенно заранее.

В комнате переговоров собрался весь коллектив. Все серьезные, притихшие, перья опустили, – молодые еще, уличных беспорядков наверняка не видели. Это мы с Айваром самые старые в коллективе, ему вот-вот сорок стукнет, мне тридцать семь, помним и пятилетку пышных похорон, и последовавший за этим бардак по всей стране.

– В общем так, господа хорошие, – заговорил Айвар, пока я читал, что он успел написать у себя в блокноте. – Начинается какая-то ерунда, причем совершенно непонятная. Вы сами видели ролики, помните вчерашнее происшествие у нас в коридоре. Таких случаев в мире становится все больше, можно предположить, что это какое-то заболевание, похожее на бешенство, я в этом не разбираюсь. У кого-нибудь медики знакомые есть?

– У меня сестра врач, – по-ученически подняла руку Эдита, наш художник и по совместительству жена Валдаса.

– Позвони ей и попытайся узнать, что происходит. Если это болезнь, то какие лекарства помогают и есть ли у них вакцина. Если есть, сколько стоит и где можно приобрести.

– Да, конечно, я все узнаю.

– Так, идем дальше. Эльвира, – Айвар повернулся к бухгалтеру, – сколько у нас наличных в кассе?

– Видите ли…

– Не до сантиментов со служебной информацией, – сколько?

– Сорок тысяч литов, как раз хотела попросить Роберта отвезти их в банк.

– К черту банки, Эльвира. Так, сейчас выплатите коллективу… треть зарплаты за март. – Я посмотрел на Айвара, он ухмыльнулся и сделал каменное лицо. Вот жмот!

– Авансом? Но до конца месяца еще целая неделя.

– Я что, неясно выразился? – Айвар добавил в голос металла, и бухгалтерша осеклась.

– Конечно, все будет сделано…

– Далее, господа хорошие. Мой вам совет: никуда без особой нужды не ходить. Сейчас получите деньги – и марш по домам, неделю свободны. Кстати, не думайте, что если вы сидите дома, то на работу можно наплевать и забыть, работайте с проектами дома, потом укажете в отчете, что сделали, проверю. Роберт, хочешь что-нибудь добавить?

– Да, – сказал я, продолжая рисовать в блокноте шарж «Айвар – Скупой рыцарь». – По дороге закупите продукты в магазинах, причем желательно не скоропортящиеся – макароны, консервы, крупы. В большие супермаркеты не соваться – чем больше вокруг людей, тем больше вероятность столкнуться с этими, черт бы их побрал, бешеными. Купите все в маленьких магазинчиках, ассортимент везде одинаковый. Пока будет работать Интернет, а я думаю, с ним будут проблемы, поддерживайте между собой связь по скайпу и телефону. У кого есть дачи – можете ехать туда, но обязательно сообщите коллегам, как вас найти в случае необходимости. На этом вроде все. Эдита, звони сестре.

То, что мы узнали от ее сестры, прибило окончательно. По описанию, это какой-то неизвестный вирус, при котором жизненные функции человека замедляются – пульс почти не прощупывается, температура тела падает, но, несмотря на это, повышается агрессивность, больной даже укусить может. Она так сумбурно рассказывала, что возникло ощущение, что и сама ничего не понимает. Медик, блин. Как, находясь при смерти, человек может кусаться, – мы, если честно, не поняли. За прошедшую ночь в Литве зарегистрировано больше тридцати нападений бешеных на людей. Хотя каких бешеных-то – инфицированных. На данном этапе медики из Каунасской медицинской академии пытаются выяснить источник заболевания и способы его лечения, но, судя по информации из других стран, никаких зацепок нет. Медики всю ночь ездили на вызовы; под утро, после того, как один больной перекусал весь экипаж скорой помощи, стали выезжать только в сопровождении патрулей. Были случаи, когда полицейским пришлось применить оружие. Утром по телевизору и радиостанциям было обращение комиссара полиции к жителям Литвы с просьбой сохранять спокойствие, а мы за разговорами его, конечно, прохлопали…

Роберт

22 марта, полдень

Последними из офиса уходили мы с Айваром. В коридорах людей было значительно меньше, чем обычно, а ресторан на первом этаже вообще закрыт.

– Что будем делать, коллега? – уже около машин спросил он.

– Если честно, пока не знаю. – Я пожал плечами. – В голове не укладывается, что люди могут начать кусаться, причем когда сами едва на ладан дышат. Как это ты себе представляешь? Охренеть можно! Что, конец света объявили? Так почему его рекламы не было? А если была, то почему мы на ней не заработали?

– Очень смешно, Робби… Это у тебя мандраж так проявляется? А если серьезно?

– Если серьезно, то не знаю. Полиции, однозначно, на все вызовы не хватит, лекарств, как понимаю, от этого нет. Армия? Ну, поначалу да, а потом? Могут начаться неприятные инциденты в виде погромов и массовых беспорядков. Вспомни, что начинается, когда мир где-нибудь трясет или заливает. Как только какой-нибудь бардак, у народа словно башню сносит. Придет большой полярный зверек.

– Значит…

– Значит, ничего хорошего. Хочешь рисковать имуществом, квартирой, нашей фирмой, сбережениями? Тебе понравится, если толпа идиотов, ради простого удовольствия покуролесить, сожжет твою машину? Нам этого никто не компенсирует, так что придется заботиться о безопасности самим.

– Смотри! – Айвар схватил меня за плечо и посмотрел куда-то за спину.

Я повернулся и увидел… Да, именно беше… тьфу ты, инфицированного. Мужчина лет сорока пяти медленно брел по автостоянке в нашу сторону. Пока он двигался, причем делал это как-то неуверенно, немного пошатываясь, мы успели его рассмотреть. Нормальный, похожий на пьяного человек. Да это же один из наших соседей по офису, этажом ниже работает, в транспортной конторе. Только выражение лица у него такое, на восковую маску похоже, и свежая рана на горле. Укусил кто-то?

– Будем сматываться? – как-то чересчур спокойно спросил Айвар.

– По идее – надо бы, мне под укусы неохота подставляться. Звони в полицию.

– Не успеют они приехать, а задержать до их приезда надо, он еще кого-нибудь покусать может.

– Может, просто пристрелить? – Я достал пистолет и дослал патрон в ствол.

– С ума сошел? На адвокате разоришься!

– Ладно, давай звони в полицию, по-любому им сообщить придется.

– Робби, ну его к черту, бешеного этого. Позвоню, пусть сами с ним разбираются, – набирая телефон полиции, сказал Айвар.

Пройдя навстречу больному, я остановился, не доходя метров пятнадцать. Знаете, делайте со мной что хотите, но с такими дырками на горле не ходят – давно должен был умереть! А он, если не обращать внимания на рану, был похож на обычного сильно пьяного мужика с нарушенной координацией движения. За спиной Айвар общался с полицией; было слышно, как он торопливо объясняет ситуацию дежурному, называет адрес и, несколько раз переспрашивая, повторяет:

– В голову? Вы уверены? – и уже обращаясь ко мне: – Робби, бей ему в голову, иначе не положишь!

– Что?

– В голову, говорю, стреляй!

Легко сказать – «в голову»… Когда он начал двигаться на меня, я привычным движением поднял пистолет и… черт! Не могу выстрелить, пусть и в смертельно больного, бешеного человека. Ну идет он на меня, хрипит что-то. Это в фильмах все красиво: обычный стрелок-спортсмен берет пистолет и идет крошить врагов направо и налево, поражая длинноногих красавиц точностью выстрелов. Если бы на меня напал, тогда да, инстинкт самосохранения сработал бы или обычный страх, в конце концов, а так, лицом к лицу…

Инфицированный проковылял еще метра три и теперь протягивал ко мне руки, хрипя и оскаливаясь.

– Стреляй! – крикнул из-за спины Айвар.

– Блин! – Я выбрал свободный ход у спускового крючка и… опустил пистолет. Черт, как же это трудно – выстрелить в человека, к тому же еще и знакомого! Делаю шаг назад.

– Стреляй, мать твою!

Нет, не могу. Поворачиваюсь к Айвару, который уставился на меня большими глазами:

– Не могу, сматываемся отсюда!

Ввалились в мою машину и, аккуратно объехав бешеного, выехали с площадки. Осуждаете меня, что не выстрелил? Ваше право, но поверьте: это очень нелегко – стрелять в человека.

– Что полиция сказала? – спросил я, когда мы отъехали. – Эй, коллега, ты что, в ступор вошел? Что менты сказали, спрашиваю?

– Менты? – переспросил Айвар, потом как-то странно посмотрел на меня и произнес:

– Они сказали, что это зомби.

– …Кто?!

Роберт

22 марта, два часа дня

Мы сидели в машине и тихо переваривали полученную информацию. Полчаса назад я чуть в столб не въехал, услышав ответ. Теперь мы просто молчали и курили. Мимо нас проносились машины, причем на гораздо большей скорости, чем положено в городе. Все что, разбогатели – штрафы платить, или это уже неважно?

– Слушай, Робби, это что – Апокалипсис начался?

– А полиция не могла ошибиться или глупо пошутить? – сказал я и понял, что сморозил глупость. Если дежурный дал совет пристрелить нападавшего, то на глупую шутку это никак не тянуло, все разговоры с ним записываются.

– Звони Сашке. – Айвар вытащил из пачки еще одну сигарету. – А лучше поехали прямо к нему, на работу.

Александр – это наш общий знакомый, начальник учебного центра полиции, в котором мы тренируемся, когда погода плохая или просто лень ехать в Середжяй, на стрельбище. Дозвониться не получилось. Сначала постоянно занято, потом вообще «абонент временно недоступен». Ну, блин, куда он делся-то? Вытащили ноутбук и просмотрели несколько форумов и новостных порталов. Комментарии на местной ленте новостей уничтожались администратором с той же скоростью, с какой появлялись новые, что оптимизма не добавляло. Власти стараются предотвратить панику, что в общем-то понятно, но если народ массово строчит хэлпы, значит, нам в дурдом еще рано, там просто мест на всех не хватит. Черт, как не вовремя, работы выше крыши, семья черт-те где… Посидев в Сети полчаса, мы успели выяснить, что люди заражаются, умирают и… воскресают. Да, блин, что такого непонятного сказал? Восстают из мертвых и идут кусать других, еще живых людей! Укушенные, как правило, умирают через полчаса-час. Потом они тоже восстают из мертвых… Попытки стрелять в оживших мертвецов ни к чему не приводили, зомби просто не реагировали на смертельные для человека ранения, кроме выстрела в голову.

Домой мы, конечно, не поехали. Бесцельно ездили по городу, пытаясь понять происходящее вокруг нас. Айвар безостановочно болтал о каких-то мелочах, наверное, стараясь отвлечься от неправильных мыслей. Позже будет уверять, что это я болтал без остановки, а он только поддакивал. Может, и так – не особо помню. Народу на улицах заметно поубавилось, а вот на парковке у супермаркета свободных мест не заметили. Возле центрального входа стояли несколько патрульных машин и бригада скорой помощи. Хоть это хорошо. Притормозив, увидели еще и длинную очередь людей у входа; наверное, небольшими группами пускают. Логично – если кто-то внутри взбесится, то охране магазина будет легче справиться. На перекрестках стояли усиленные наряды полиции в бронежилетах, у некоторых я заметил хеклер-коховские MP-5 и более привычные глазу АКС-74у, в просторечье «ксюха».

– Слушай, а ведь это настоящий полярный зверек, – глухо выдавил из себя Айвар.

– Нет, Айвар, это не настоящий. Это полный…

Роберт

22 марта, пять часов вечера

Пока ехали, я набрал номер телефона жены, которая вместе с моими родителями отдыхала на Украине у своего отца, и после короткого ожидания услышал веселый голос:

– Привет! Соскучился?

– Конечно, соскучился, а ты что, сомневалась?

– Нет, но можешь повторить это еще раз…

– Соскучился…

– Умничка, я тебя тоже люблю. Как дела на работе, лентяйничаешь?

– Мы пашем как стахановцы. Слушай, мой отец далеко?

– Нет, рядом. Они с моим отцом на охоту собираются.

– Передай-ка ему трубочку… Привет, пап, как отдыхается? На охоту идете?

– Да, сват все-таки уговорил. – Папа засмеялся. – Говорит, хватит только по посуде стрелять.

– Это он так тарелочки называет? – Я заставил себя рассмеяться. – А кого охотить-то будете? Март же.

– Вроде на глухаря идем, я не очень в курсе.

– А, ну тогда ладно. Слушай, дело такое… там женщины рядом есть?

– Есть, а что? – Отец посерьезнел. – Случилось что-нибудь?

– Отойди маленько в сторонку, а? В общем, интересные дела в мире творятся, причем второй день подряд и не только у нас. Появилась какая-то новая болезнь, сам еще не понял. В России несколько случаев нападения на людей какими-то бешеными. У нас – то же самое. Еще в Ирландии и Америке. В общем, предупрежден – значит, вооружен. Без особой нужды не ездите, особенно в город. Сидите в лесничестве и пару дней не высовывайтесь, пока дела прояснятся. У тестя, в случае чего, есть чем отбиться?

– Отбиться есть чем, он такой же больной на всю голову, как и ты, – оружия дома много. Ладно, что-нибудь выяснишь – сообщи или эсэмэску кинь, тут связь плохая. И сам никуда особо не лезь, знаю я тебя, – начал бурчать отец. – Женщинам пока ничего говорить не буду, со сватом обсудим. Охоту, пожалуй, отложим.

– Вот и правильно, придумайте что-нибудь.

– Пока, Робби.

– Пока, папа. Маме привет.

Так, с женой и родителями немного разобрался. Отец с тестем мужики правильные, если на зомби наткнутся, в гамлетовские страдания играть не будут – уложат на месте и на справку от врача не посмотрят. Про то, что это зомби, говорить не стал. Сами посудите: они же решат, что я переработался или сошел с ума на почве кризиса.

Первым делом мы заехали в небольшой продуктовый магазинчик на окраине города. Магазинчик, слава богу, работал, но рядом с продавщицей стоял здоровый мужик с бейсбольной битой наперевес – муж, наверное. Нас сразу предупредили, что цены повысились на двадцать пять процентов. Правильно, «ничего личного, это только бизнес». Долго не размышляя, накидали в тележки пачки спагетти, крупы, соль, сахар, чай и кофе. Заодно опустошили и полки с разными супами быстрого приготовления. В общем – то, что наши предки набирали перед всеми смутами и войнами: соль, спички и керосин. Кстати, о керосине: а ведь с электричеством тоже могут быть проблемы. И с водой. А еще с газом, канализацией и прочими прелестями цивилизации. Поделился своими предположениями с Айваром, тот тоже загрузился мыслями, как старый компьютер, разве что дисками шуметь не стал. Взяли несколько десятилитровых канистр с питьевой водой и упаковку небольших мешков для мусора. Зачем? А если канализация накроется, куда, пардон, «ходить» будете? А так мешок на унитаз, потом завязал узлом и… в общем, вы поняли. Вспомнил про кота, взял десять упаковок сухого корма. Ничего, хватит ему толстеть, обойдется без куриной грудки. Проблемы электрификации решили оставить на завтра и двинули дальше. Немного в стороне от дороги, в районе старого VI форта, а точнее – в парке рядом с полицейским тиром, находился оружейный магазин. Праздных зевак в этом магазине, как правило, не бывает. Во-первых, от дороги далековато, а во-вторых, мало кто о нем знает. Выбор оружия там средненький, народ все больше за патронами приезжает или пострелять в тир – кому это разрешено, естественно. Толкнул дверь и увидел, что в небольшом торговом зале толпится человек десять – пятнадцать. Я здесь такого количества народу сроду не помню! За прилавком стоял вечно взъерошенный Римас, тридцатидвухлетний продавец и, наверное, один из лучших снайперов Литвы.

Посмотрели мы, какими количествами парни патроны закупают, и прониклись окончательно: народ серьезно готовился к неприятностям. Что мне всегда нравилось в этих простых, битых жизнью мужиках, – никто из них никогда не надеялся на чудо и на правительство. Они привыкли проблемы решать самостоятельно, и сейчас, невесело усмехаясь, спокойно готовятся к этой новой беде. Причем прекрасно понимают, что кто-то из них погибнет, кто-то потеряет родных – но никакой истерики, все спокойно, как будто заранее про это знали и ждали. Наберут патронов и, плюнув на все обещания властей, будут защищаться. Кто как сможет и как сумеет. А пока что они еще делятся новостями, словно собираясь на обычную охоту:

– Это все или Америка придумала, или Россия. А скорее всего и те, и другие. Договорились между собой мир поделить, и устроили. Что, мало химического оружия у них накоплено?

– Какие американцы с русскими, что ты лепишь? У одних Чечня, у других Ирак, хватает им места для этих игр.

– Китайцы это, вот кому места не хватает, размножаются, как кролики, вот и решили себе землю подчистить. А что по ящику говорят?

– А то ты не знаешь, что они говорят! Не волноваться, не паниковать, все под контролем и лекарство уже почти есть.

– Как это «почти есть»?

– Ну как почти? Так. Название для него уже придумали, осталось само лекарство придумать…

– Привет, Роберт. – Римас наконец-то добрался до меня. – Новости смотрел?

– Нет, как-то не до этого было. Что говорят?

– В Вильнюсе беспорядки на улицах, ясности никакой, лепят какую-то ерунду про вирус бешенства. Выступал премьер-министр с просьбой не поддаваться панике, и комиссар полиции обещал не допустить беспорядков в городах. По их уверениям, в Литве всего пятьдесят человек инфицированных, но мне кажется – это липа, их гораздо больше. Советуют не выходить на улицы. Вся полиция стоит на ушах, медики тоже, а Сейм какой-то комитет создает, бюрократы хреновы! Уже привлекли пожарных и обещают солдат на патрулирование улиц отправить.

– Вирус бешенства, говоришь… А что-нибудь про прививки от этого бешенства сказали? Медики выступали по телевидению?

– Нет, медиков не было. Что брать будешь? Сразу говорю – цены умножай на два. Извини, это приказ директора.

– Блин, кому война, кому мать родна! – Я пробежал взглядом по патронам, выставленным на витрине. – Люгеровская девятка есть?

– Есть, S&B, с пулей FMJ. Если по спортивной лицензии, то можешь взять с экспансивными JHP, но для самообороны их носить нельзя, ты это знаешь.

– Упаси бог от такой самообороны, – пробурчал стоявший рядом Айвар.

– Ладно, даже учитывая новые цены, надо тебя разорить на патроны.

«К черту эту бережливость!» – подумал я. Патроны – вещь в любые времена нужная, а в такие – особенно.

– Коробку какую-нибудь мне найди, патроны нести.

– Коробку? – удивился Римас. – Сколько же ты брать собрался?

– Вот сейчас вместе и решим. Так, значит, 9x19 с экспансивными пулями – тысячу. Это раз. 7,62x39 у тебя есть?

– Тысячи нет, где-то сотен пять наберу, не больше.

– Давай сколько есть. А что с 7,62?

– Тебе для твоей сайги? Есть, барнаульские FMJ и SP, – кивнул Римас.

– Две тысячи FMJ. Это два.

– Двух тысяч 7,62 тоже нет, раскупили, где-то тысяча, не больше.

– Тогда беру тысячу 7,62x39. Да, и еще триста 0.308 Win. Желательно Federal Premium.

– Эти пока есть, но они у нас дорогие.

– Черт с ней, с дороговизной, давай грузи и считай!

В общем, загрузились по уши, заметно облегчив кошелек. Жена если бы узнала – прибила бы на месте, и к гадалке не ходи! Хохлушки они такие, им лучше под горячую руку не попадаться. Покупатели постепенно расходились, и Римас предложил нам по чашке кофе – как постоянным клиентам. Мы сильно отнекиваться не стали и уселись прямо на ступеньках магазина на перекур, не забывая поглядывать по сторонам. Не хватало нам еще зомби прохлопать! Хотя откуда здесь дохлятина эта – вокруг парк, старый форт и тир. Выложили Римасу неутешительные факты, прочитанные в Интернете, упомянув случай у офиса и совет полиции «бить в голову». Под конец рассказа он сильно помрачнел:

– Я надеялся, что все же обойдется. Слушайте, парни, если такие дела творятся, это что, конец света начался?

– Если не Апокалипсис, то его генеральная репетиция. – Айвар затянулся и продолжил: – И мы все в первом ряду зрителей. Что-то мне подсказывает, что наши денежки в банке, того… накроются медным тазом. Блин, надо было в золото инвестировать, как и планировали. А ты, Робби, болван! Заладил свое: выплати им зарплату, выплати! Сейчас будем локти кусать – из-за твоей доброты денег осталось с гулькин хрен!

– Не плачь, – отмахнулся я, – может, еще и справятся с этой эпидемией. В мире много людей, которым есть что терять, причем в гораздо больших размерах, чем нам. Ту же власть возьми, не бросят ведь они такую кормушку, – выбрасывая сигарету, сказал я и поднялся. – Закрывай магазин, Римас, и езжай домой, нечего приключений на свою задницу искать. У тебя оружие при себе?

– Что? – Римас очнулся от своих невеселых мыслей. – Да, конечно, с собой. Кольт 1911. Правда, патронов к нему только один магазин, у нас 0.45 в продаже нет. Но ничего, дома есть немного. Надо будет из магазина еще патронов для AR-15 прихватить, в счет зарплаты. – Он грустно усмехнулся. – Правда, до нее еще дожить надо.

– Ладно, парни, пора по домам. – Айвар щелчком отправил сигарету в урну и закончил: – Завтра еще дел полно.

Роберт

22 марта, вечер

В комнате было так накурено, что впору топор вешать. Кот Левка, рассудив, что здоровье дороже, убрался спать в спальню, а я, вооружившись большой чашкой кофе, пытался разложить по полочкам сегодняшние новости. Ситуация казалась настолько фантастической, что, находясь в здравом уме, поверить было трудно. Мертвые оживают, блин! Ладно бы еще просто ожили, тогда можно на экологию списать – мол, даже они в такой загаженной земле не выдерживают, но ведь еще и кусаться умеют, заразы такие! Я изредка могу пролистать бушковские фантазии на тему «Сибирская жуть», но одно дело читать, а другое – в этих фантазиях участвовать. Еще одна вещь меня здорово тревожила, что уж говорить – возможные материальные потери. Не такой богатей, чтобы из-за этой эпидемии остаться у разбитого корыта, начинать все заново будет трудно.

Дома не сиделось, поэтому решил доехать до бензоколонки, заправиться «под пробку». Никто не знает, сколько завтра будет стоить бензин и будет ли он вообще. Осторожно озираясь, добрался до машины и, облегченно вздохнув, выехал со двора. Людей на улицах почти не видно, только, поблескивая «люстрами», проносились патрульные машины. На заправке тоже пусто, что выглядело немного странно – я ожидал увидеть очередь. Неужели бензина нет? Залив полный бак, я подошел к дверям конторы и почти открыл, когда заметил то, что заставило меня отдернуть руку от двери, словно она была горячая. С внутренней стороны стеклянной двери, почти на уровне пола увидел кровавый отпечаток руки. Ни хрена себе! Достав пистолет, я оглянулся. Вокруг было тихо. Ярко освещенная бензоколонка с совершенно пустой конторой… Держа пистолет двумя руками, сделал несколько шагов по направлению к машине и осмотрелся. Рядом с воротами автомойки, в тени, двигалась неясная тень. Развернулся навстречу, и тут на свет вышел зомби, судя по всему, один из сотрудников заправки – на нем была порванная синяя куртка с логотипом компании. Одна рука была сильно повреждена, словно ее кто-то долго грыз. Зомби ковылял ко мне, уставившись невидящими глазами, и что-то тихо урчал.

Сделав несколько шагов назад, я спиной наткнулся на машину. Съездил, понимаешь, бензинчику залить. Что тогда чувствовал… Не знаю, просто не помню. В голове проносились обрывки мыслей, звуки как будто приглушили, слышал только удары сердца, словно их вбивали в голову. Когда до зомби оставалось шагов десять, я поднял пистолет и прицелился. И вдруг на меня нахлынула необъяснимая злость – на кризис, на глупую ситуацию, в которой оказался по собственной вине, и на весь долбаный мир, породивший это чудовище.

Глок мягко дернулся в руке, и зомби сломанной куклой упал на землю. Немного опустив пистолет, подошел к нему. По привычке сделав «дабл-тап», я раскроил ему голову, попав в лоб первым выстрелом. Вторая пуля ушла немного ниже, пробив щеку. К горлу подкатил ком, и я еле успел отвернуться…

Подъехавшие через десять минут полицейские, а в их составе был и медик, осмотрели зомби и все помещения, проверили у меня документы на ношение оружия, и уехали, загрузив труп в багажник патрульной машины. Медик, правда, предлагал какие-то успокоительные таблетки, но я отказался. Вот это да! Я уже думал, что сейчас меня пригласят на беседу в комиссариат – «почему решили применить оружие…», а то и заберут ствол «до выяснения», а тут все просто. Правда, посоветовали без нужды не гулять. И от этой простоты по спине холодок прошел…

Вернувшись домой, открыл бар и налил бокал коньяку. Как правило, я не пью, но сейчас это было просто необходимо. Созвонился с семьей, как смог успокоил их и немного успокоился сам. Отец с тестем уже знали про зомби, от местных егерей услышали, и теперь спешно укрепляют дом, в общем, ведут себя правильно. Досталось и мне – за то, что сразу не сказал. Поговорил, потом согнал кота с кровати и разложил на ней свой нехитрый арсенал. Итак, как говаривал один киногерой в исполнении Ролана Быкова, «что же мы имеем на сегодняшний будничный военный день?» А имеем мы любимый Глок-17, к нему десять магазинов и, считая сегодня купленные, тысячу патронов. Почему десять магазинов? Чтобы на соревнованиях после каждого упражнения магазины не снаряжать. Идем далее, сайга M3 EXP-01 под патрон 7,62x39. Слегка тюнингованная, правда. Пистолетная рукоятка и накладки на цевье от CAA Tactical, сверху газоотводной трубки коллиматорный прицел, такое размещение почему-то называется «пионерским». Кому-то нравится, кому-то – не очень. Мне так удобнее, а о вкусах, как известно, не спорят. Вместо стандартного приклада – американский, шестипозиционный от AR-15. Вот и весь тюнинг. Ну, еще дульный тормоз-компенсатор собственного изобретения и встроенный в трубу приклада компенсатор отдачи; правда, его конструкцию я где-то в Сети нашел и, немного доработав, сделал себе. К сайге, опять же, считая купленные, полторы тысячи патронов. Не густо, если для тренировок, но если такая ерунда начинается, то какой уж тут спорт, не до жиру… Последним у нас Remington 700 SPS Varmint, под патрон 0.308 Win. Ложе от HS-Precision, харрисовские сошки и чешская оптика с сеткой мил-дот. Извиняйте, братцы, кому не нравится, но на стекла Шмидт-Бендер или Сваровски пока не заработал. В общем, провел ревизию, почистил глок, набил все десять магазинов для него и шесть тридцатиместных для сайги. Надо бы их попарно каплерами соединить, но это потом успеется. Еще про одежду подумать и обувь. Если болезнь передается даже через маленький укус, то надо что-то покрепче, вроде кожаной куртки. Перчатки? Тоже не помешают. И на шею что-нибудь, чтобы не сразу добрались, если схватят – арафатку[4] к примеру. Окинул взглядом арсенал. Господи, сделай так, чтобы стрелять по людям не пришлось! Пусть даже и в виде зомби…

Роберт

23 марта, утро

Утром меня разбудил Айвар. Вломился в квартиру, как слон в посудную лавку. В одежде полуспортивного стиля и с бейсбольной битой наперевес. При его габаритах он был похож на братка выпуска девяностых годов, разве что золотой цепи не хватало и стрижки под Котовского.

– Вставай, соня! Все на свете проспишь, а нам еще кое-чего прикупить не мешает.

– Сам ты соня, только под утро заснул, – протирая глаза, сказал я. – Кофе будешь?

– И завтракать тоже, – играя с котом, ответил Айвар.

– А бита тебе зачем? Разве пан Айвар у нас спортсмэн?

– Мужика вчерашнего вспомнил, из продуктового, вот и нашел в закромах.

– У тебя в закромах поискать, так еще и пулемет, наверное, найдется. – Я прошел на кухню и включил чайник.

– Вот чого нэма, того нэма, а было бы неплохо, – входя следом с котом на руках, сказал Айвар.

– Положи кота на место и займись лучше холодильником.

– В смысле?..

– Завтрак готовь, а я в душ пошел.

– Эксплуататор хренов, избаловала тебя твоя Иринка, – открывая холодильник, пробасил Айвар. – Тебя глазунья из шести яиц устроит?

– Если ты от завтрака отказываешься, то мне хватит…

– Обжора ты, Робби, и куда в тебя еда помещается?

Конечно, на фоне его ста двадцати килограммов мои восемьдесят выглядят тускло, что ни говори. Но на метр восемьдесят пять больше и не положено; я всегда был поджарым, как русская борзая.

После завтрака мы сварили кофе и, закурив, вышли на балкон. Я всегда любил пить кофе на балконе. Жена не курила, а какая чашка кофе без сигареты? Прямо перед окнами был небольшой перекресток, а через дорогу начинался старый парк – излюбленное место для прогулок пенсионеров и собачников. Людей на улицах было почти не видно, машин тоже немного. На горизонте что-то сильно дымило; пожар, что ли? Неподалеку от парка стояла патрульная машина и армейский джип.

– Лепота, – оглядывая окрестности, протянул Айвар. – Смотри, армейцев все-таки выгнали на улицы.

– Сколько у нас этой армии, тысяч пятнадцать? И то самые подготовленные сейчас в Афганистане, местных зомбей гоняют. Ну, еще резерв есть, но их вряд ли используют.

– Почему бы и нет?

– А потому, Айвар, что своя рубашка ближе к телу. Какой резервист сейчас пойдет служить, зная, что его семья без охраны останется? То-то же… Нет, на призывной пункт, может, и соберутся, чтобы отметиться и оружие получить. Потом по-тихому слиняют домой. Ты Инге своей дозвонился?

Его жена работала в Америке и виделись они, наверное, раз в пару месяцев. Не дело, конечно, так жить, но что поделаешь – у нее там хорошая работа, грех ее терять.

– Дозвонился. – Айвар помрачнел. – Говорит, у них там то же самое. Национальная гвардия на улицах и прочие радости жизни. Что делать, ума не приложу. Сказала, что попытается вылететь домой, но многие аэропорты уже закрыты. А с твоими что?

– Тоже надо что-то решать, не на Украине же им оставаться.

– Что делать будем?

– Для начала – думать. Это, как ни крути, бедствие. Надо запасаться продуктами, амуницией и средствами связи. Еще нужен бензин и лекарства…

Тут наш разговор оборвали звуки выстрелов. Из стоящего на перекрестке армейского джипа вылез военный с G-36 наперевес и начал стрелять одиночными. В кого он стрелял, отсюда не было видно, деревья закрывали обзор. Из машины вылез еще один, с каким-то черным мешком в руках, и оба пошли к парку. Через некоторое время мы услышали еще один выстрел и увидели, как они тащат что-то увесистое, уже упакованное в мешок. Сложили за машиной, закурили.

– Видал? – Айвар толкнул меня в бок. – Зомби завалили.

– А что им делать, любоваться на него, что ли? – У меня все-таки ситуация в голове не укладывалась. Посреди города спокойно убивают человека и так же спокойно упаковывают его в мешок. – Ладно, идем новости слушать, может, что-нибудь умное скажут…

– Ты чего такой смурной с утра, не выспался? – Айвар покосился на мою хмурую физиономию.

– Бензин вчера заливал. И… в общем, пришлось стрелять в человека.

– Человека или зомби?

– Зомби. – Я допил кофе и выбросил сигарету. Рассказывать было неохота, а Айвар не настаивал, просто принял как факт. – Ладно, пошли, очередной бред властей по телевизору посмотрим.

Новости были хреновыми, а точнее – очень хреновыми. Мы послушали выступление премьер-министра о введении комендантского часа на территории Литвы. Запрещалось перемещаться по городу с девяти часов вечера до восьми часов утра; при выявлении случаев мародерства обещали принимать самые жесткие меры. Призывали граждан сохранять спокойствие, не поддаваться панике, обещали взять ситуацию под контроль в ближайшее время и намекали на какую-то помощь от Евросоюза. Идиоты, мать их! В Европе то же самое творится, какая тут помощь! А вот про грабителей и комендантский час – это правильно. Интересно, а с мародерами что будет? Расстреливать начнут, «не отходя от кассы»? Так ведь найдутся правозащитники, которые поднимут вой об ущемлении права человека на справедливый суд. Еще гляди, у этих живых мертвецов тоже найдутся защитники, как у пид… как у гомиков в свое время. Ладно, пока стрельба повсеместно не началась, надо по городу поездить, закупить кое-что.

Весь день мы мотались по нехитрым, исключительно шкурным делам. Отстояв очередь, закупили еще продуктов в супермаркете по соседству – как оказалось, все маленькие магазинчики уже закрыты. Притаились в ожидании повышения цен? Ну-ну… Бензоколонки тоже открыты через одну, а на тех, которые работали, была вооруженная охрана из агентств. Созвонились с одним оружейным магазином, чтобы прикупить еще патронов, пока деньги что-то стоят, но увы – с нами даже разговаривать не стали, предложили не больше сотни патронов в одни руки и по заоблачной цене. Вовремя мы вчера у Римаса закупились. Решили заехать в «Арсенал», который торговал одеждой для туристов и разными списанными армейскими приблудами. В городе было неспокойно. На всех крупных перекрестках патрули, рядом с ними до десяти – пятнадцати уже заполненных черных мешков. Постреляли… Крупные магазины работают, но покупателей немного, народ и правда боится выходить на улицы. Немногие рискнувшие выбраться наружу, как правило, ходят группами – наверное, организовавшиеся соседи по подъезду. У некоторых заметили в руках небольшие топорики, бейсбольные биты, а у двух мужчин на плечах висели охотничьи вертикалки. Мне бы тоже не мешало с соседями это обсудить. Кстати, дробовичок какой-нибудь тоже бы пригодился, вещь на небольшом расстоянии убойная. Машин, как я уже говорил, мало, все больше патрули ездили и пожарные, медицинских экипажей вообще не было видно. Они или на патрульных машинах с полицией передвигаются, или вообще плюнули на вызовы. А чего ездить, сами подумайте, если лекарств от этого все равно пока нет. Разве что патруль вызвать, чтобы свежего зомби пристрелили. Если успеете, конечно. Представил себе ситуацию: «Приезжайте, у меня теща взбесилась!» – «А что, сами не можете ей голову разбить?» – «Ну… Я бы с радостью, но как-то неудобно получается». В двух-трех местах заметили несколько брошенных посреди дороги машин. На лобовом стекле одной из них размазана кровь. Слить бы бензин, да жаль, некуда. У проспекта Витаутаса нас тормознул полицейский патруль, полицейские двигались осторожно – видно, уже были прецеденты. Один подошел к моему окну, второй переместился вправо, чтобы напарник, в случае чего, не перекрыл ему сектор стрельбы. Полицейский назвался и попросил предъявить документы.

– Добрый день. Нам бы в Старый город проехать. Как в центре дела? – спросил я.

– Дела не очень, господа. Чего вам дома-то не сидится, видите, что в городе творится? – У него были красные воспаленные глаза; видно, не первый день на работе.

– Нам бы до «Арсенала» добраться, кое-что купить надо.

– Чем защититься, в случае чего, есть?

– Пистолет, и вот у коллеги бита бейсбольная. – Я кивнул на Айвара.

– Ну, про пистолет я уже понял, у вас на машине наклейка I.P.S.C. – Полицейский вернул мне документы, козырнул и посоветовал: – Не катайтесь особо, опасно.

Доехав по непривычно пустому проспекту до поворота в центр, у православной церкви мы увидели довольно большую группу людей разного возраста. Рядом с входом стояла патрульная машина, и полицейские, судя по их жестам, уговаривали народ разойтись по домам.

– Смотри, – толкнул меня Айвар, – народ в церковь ломанулся!

– А так всегда бывает, – отозвался я. – Как в стране что-то начинается, народ ищет спасения. Причем не в себе, а на стороне. Кто в церковь, а кто за бутылку хватается. Увидишь – если мозги окончательно откажут, они еще крестный ход устроят и будут зомбей хоругвями разгонять. Потом разные секты появятся, и уличные проповедники, как пить дать.

– Проповедников сожрут быстро, а секты – да, вполне может быть. Что-то вроде «Братство Судного дня» или им подобных. Ксендзы подключатся, объявят зомби «обуянными дьяволом» и будут изгонять за денежку. – Айвар усмехнулся. – Нечистую силу, может, и не изгонят, но пошумят изрядно. Экзорцисты-с.

Мы подъехали к «Арсеналу», поставили машину в переулке рядом с магазином и, озираясь по сторонам, пошли к входу. В торговый зал нас сразу не пустили, держали в предбаннике, где проход перегораживал офисный шкаф, оставлявший небольшой проем, в котором стоял продавец с мосбергом наперевес.

– Привет, Андрюс! Хорошо ты тут окопался!

– Чего надо-то? – зло огрызнулся он.

– Андрюс… – Айварас выставил вперед ладони. – Я все понимаю, ситуация хреновая, но не надо на нас бросаться, хорошо? Если тебе не нужны деньги, то мы спокойно уезжаем, не нервничай.

– Ладно, парни, не злитесь, – было видно, что он на взводе; ему пальцем погрози – он стрелять начнет и не посмотрит, что знакомые.

Я посмотрел ему в глаза и все понял:

– Кто-то из близких?

– Брат. Вчера вечером. Почти у самого подъезда зажали. Трое зомби. Он пистолет вытащил, начал орать, что будет стрелять и все такое, словно в ступор вошел. Выстрелил, конечно, когда они его за руку укусили, но поздно, сожрали, тупо сожрали, суки!

Вот и еще один не смог выстрелить, а ведь стрелок был отменный, призы брал.

– Мои соболезнования, Андрюс. Нам купить кое-что необходимо. Пустишь?

– Заходите, выберем. – Он пропустил нас в магазин и запер дверь.

Долго не размышляя, мы взяли две радиостанции с зарядками и хэнд-фри к ним. Особенно дорогие не брали – нам не на войну ехать, да и денег не так уж много осталось. Айвар полностью переоделся в камуфляж и по моему совету взял наколенники и тактические перчатки. У меня такие уже есть, дома лежат; изредка на соревнованиях пользуюсь, когда на упражнениях низкие порты попадаются, чтобы лишний раз штаны не пачкать и колени не повредить. Заодно купили две керосиновые лампы из старых армейских запасов и пятилитровую банку с керосином. Выбрали два тактических жилета – вещь зело удобная – и небольшие рюкзаки-однодневки, литров на сорок. Уже уходили, когда вспомнил:

– Андрюс, слушай, а у тебя аптечек армейских нет? Штук пять-шесть.

– Есть, First Aid Kit. По составу так себе, но на безрыбье…

– Нам бы еще лекарств каких-нибудь достать. – Я вспомнил, что его мать работает в аптеке. – Не поможешь?

– Завтра позвони, узнаю…

Роберт

23 марта, вечер

Вечером решили не разъезжаться по своим квартирам, а ночевать у меня. Было о чем поговорить, о чем подумать и что решить. За свои тридцать семь лет я ни разу не стрелял в человека. Вчерашний вечер изменил эту ситуацию. Вспомнились слова одного знакомого из Вильнюса, которому пришлось применить оружие, когда на него напали четверо пьяных отморозков. Пришлось выбирать: или убивать, или быть убитым. Выбрал первое – один из нападавших был убит, еще двое отделались легкими ранениями, один стал инвалидом. Знакомого, конечно, оправдали – не превысил меры необходимой самообороны. Так вот, он сказал хорошие слова: «Роберт, если ты решил стрелять, то запомни, что свою жизнь уже разделил. На жизнь до и жизнь после. И неважно, каким будет решение суда». По-моему, кратко и точно. Оружие я любил, как его любит каждый нормальный мужик, но стрелял только на соревнованиях и на тренировках в тирах, посвящая этому увлечению почти все свободное время. Даже на охоту не ходил – мне было жаль животных, которых убивают ради сомнительного удовольствия. Изредка выбирался на тренировки в тактический центр, где ребята из подразделения «Арас» пытались из меня выбить «джентльменство» выстрела. Они так называли спортивную стрельбу, хотя сами в наших соревнованиях активно участвовали; этот спорт дает нужные рефлексы владения оружием. В чем джентльменство, спросите вы? А вот представьте себе стрельбу по мишеням. У вас уже на подкорку мозга записана информация о безопасном обращении с оружием. И это прекрасно, это вещь нужная, как воздух; технику безопасности всегда писали кровью. Поэтому вы никогда не направите ствол на человека, – просто не воспринимаете людей как возможную мишень. Даже если прицелитесь в человека, будет происходить внутренняя борьба с табу, которое запрещает направлять оружие на людей. Придется себя ломать, приучая к мысли, что зомби – это не люди, а обычные мишени, в которые можно и нужно стрелять. Иначе можно так подставиться, что в скором времени будешь так же бродить по улицам и драться за кусок послаще. Легко сказать, но тяжело сделать.

Во-первых, надо обсудить с соседями ситуацию. В подъезде пока тихо, но чувствую – это ненадолго, скоро и тут зомби появятся. Надо укреплять квартиру, подъезд, дежурства какие-то организовывать. Во-вторых, надо созвониться с семьей, узнать, как у них дела, и вытаскивать их оттуда. Ехать? Среди всего этого хаоса я просто не доеду. Значит, надо укрепляться здесь, они сделают то же самое в Украине, а уж когда все более-менее прояснится – двигать за ними. Айвар, пока я размышлял, пытался дозвониться до своей жены Инги в Америку – увы, безрезультатно.

Роберт

24 марта, утро

Утром позвонил Андрюс и сказал, что есть кое-какие лекарства, но в обмен на патроны. Ого, уже бартерный обмен начался, а не рановато ли? При попытке предложить ему деньги он назвал такую цену, что мы слегка обалдели. По его словам, за ночь ситуация так усложнилась, что цены на товары растут не по дням, а по часам. Обещали подумать и позже перезвонить. Позавтракали, просмотрели новости и прошерстили Интернет – ситуация и правда ухудшилась. Был один репортаж из Вильнюса, где показали, как полицейские расправлялись с зомби на проспекте Гедиминаса. Причем мое внимание привлекла не сама сцена расстрела, а то, что на заднем плане зомби было гораздо больше. Оператор благоразумно вперед не высовывался, но работал толково, чувствуется, что профессионал. А вот у журналиста, хоть и пытался придать своему голосу оптимистичный тон, нотки страха проскальзывали. Естественно, это тебе не у эстрадных девочек интервью брать. Потом опять включили обращение комиссара полиции, но мы уже не слушали, стали собираться. Сегодня планировали доехать до родительской дачи, забрать оттуда кое-какие вещи и разведать обстановку; может, есть смысл перебраться туда на время? До нее недалеко, всего тридцать километров, можно хоть каждый день ездить, был бы бензин…

Поездка настроения не улучшила. На выезде из города стояли военные; они осмотрели машину, посоветовали быть осторожнее и отпустили. Айвар, правда, попытался разговорить их сержанта, но тот в разговоры не вступал, мол, проверили вас, и езжайте с богом, и без таких собеседников проблем хватает.

– Чего ты к нему с разговорами полез? – спросил я, когда мы отъехали от поста.

– Думал, может, что-нибудь выменять получится, нам какой-нибудь автомат не помешал бы.

– Размечтался… – Я задумался. Вообще, Айвар прав: с тем, что у нас есть, мы долго не продержимся. Патроны – это такая вещь, которая имеет привычку заканчиваться в самое неподходящее время. У меня сайга под 7,62 – калибр в наших краях, можно сказать, редкий, если не в магазинах покупать. Армия G-36 использует, а они под 0.223 Rem. У полиции есть АК-74 м и АКСу, но они под советский 5,45x39. И чего я сайгу под 0.223 Rem не купил, были же в магазине? Чего, чего… Ну не люблю я этот калибр, хоть он и точнее, и отдача меньше – уж слишком пуля легкая, рикошеты от камней на стрельбище бывают. А вот с 7,62 уж приложишь так приложишь… С гарантией.

Через десять километров заметили две столкнувшиеся машины и каких-то людей рядом с ними; судя по позам, кому-то из них нужна была помощь. Пустую дорогу не поделили, идиоты. Сейчас будем с ними возиться, не бросишь же на дороге. Подъехали и ох… в общем, сильно удивились.

Примечания

1

Жемайтия – край в Западной Литве, его жители известны своей скупостью.

2

«Дело педофилов».

3

«Арас» (ARAS) – подразделение полиции для проведения спецопераций.

4

Арафатка, шахидка (сленг) – куфия, мужской головной платок.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.