Никита присел за кустами, рассматривая дом. Итак, как лучше всего туда попасть? Когда попытаться это сделать - сейчас или подождать, пока стемнеет? Кто там и есть ли необходимый ему человек? Какова охрана? Вот уж вопросы...
Проникнуть стоило попробовать через этот зимний сад. При необходимости и уйти из него будет легче, можно выбить стекло. Надо, наверное, подождать темноты. Но это еще час или полтора. Ладно, немного подождем, и, если все будет спокойно, он попробует. А на остальные вопросы ответы можно получить, только войдя в дом.
Темноты дожидаться не пришлось. Издалека послышалось негромкое тявканье, и Никита, приподнявшись, увидел группу охранников, впереди которых, сильно натягивая поводок, бежала громадная черная собака. Прикинув направление, он понял, что псина идет по его следу. "О-о..." - как говорят от неожиданности в американском кино. "Приехали!" - как сказали бы в нашем. Для того чтобы что-то предпринять, оставалось не больше десятка секунд. Сейчас пес учует чужака, начнет рваться, и его спустят с поводка. Дальнейшее даже представлять не хотелось. Никита опять пожалел, что не взял с собой пистолет. Хоть от собаки бы отбился...
Ступая как можно тише и стараясь не трясти ветки, он ринулся к дому. Бежать глубже в лес было бессмысленно. Там его точно догонят,
Старик Ларошфуко говаривал: "Судьба устраивает все к выгоде того, кому она покровительствует. Никите она точно покровительствовала. Небольшая стеклянная дверь в зимний сад была приоткрыта. Достигнув ее в несколько огромных прыжков, он проскользнул в щель и тут же стал искать какой-нибудь запор. Но дверь вдруг сама по себе с легким щелчком закрылась. Странно...
Снаружи его могли увидеть. Надо было двигаться дальше. Но растения в этом странном зимнем саду так переплелись, что создали непроходимую стену. Имелся всего лишь один проход, словно здесь прорубалась с помощью мачете экспедиция, разыскивающая золото инков. Золото, вероятно, нашли, так как в глубь зарослей вела дорожка, выложенная каменными плитами. Ни влево, ни вправо свернуть было невозможно. И Никита вошел в зеленый тоннель, удивляясь причудливой фантазии создателя такого сада.
Не успел он сделать и нескольких шагов, как над головой послышалось тонкое шипение. Он глянул и обмер. Повиснув на тонком суку, там раскачивалась ярко-зеленая змея в полметра длиной. Пресмыкающееся было так близко, что, протянув руку, можно было до него дотронуться. Не сводя со змеи глаз, Никита осторожно отступил. Зеленая скотина все же была настроена миролюбиво. Она повела головой, провожая вторгшегося в ее пределы человека, но нападать не стала.
Ну и джунгли! Того и гляди, крокодил из зарослей выскочит. Неизвестно, что хуже: остаться со сторожевой собакой там, снаружи, или бродить здесь, каждую секунду ожидая, что на голову свалится какая-нибудь ядовитая тварь.
Вход в этот миниатюрный тропический лес уже скрылся за поворотом, но Никита все не решался перевести дух. Медленно продвигаясь по растительному тоннелю, он думал, что придется найти убежище понадежнее. Собака уже должна была привести преследователей к стеклянной дверце.
Внезапно он оказался на небольшой поляне. В центре ее пробивался из-под камней родник и узким ручьем утекал в джунгли. А на противоположной стороне стояла каменная скамейка, и на ней, легко откинувшись на спинку, сидела женщина в летнем цветном платье с короткими рукавами. Она спокойно и с интересом смотрела на застывшего от неожиданности визитера. Закинув ногу за ногу, женщина покачивала носком белой босоножки.
Молчание затягивалось, и Никита чувствовал себя очень неуютно. Его застигли, словно вора-домушника. Ну, положим, он действительно забрался в чужой дом. Но ведь не с корыстной же целью!
Наконец женщина спросила приятным мягким голосом:
– Что, сильно мои змейки напугали?
– Да, - сознался Никита.
– Ничего, они не ядовитые.
– Все равно впечатляет, - попытался улыбнуться он. - Даже волосы на голове зашевелились.
– А это специально придумано - для непрошеных гостей, - охотно сообщила женщина. - Я ведь давно наблюдала, как вы в кустах прятались. Все ждала - решитесь или нет войти?
Тут Никита увидел по правую руку от нее миниатюрный пульт с экраном монитора.
– Дверь тоже вы закрыли? - догадался он.
– Конечно. Рассказывайте, зачем пришли. Грабить?
– Там за мной с собакой гнались, не оставалось ничего другого, как в ваших джунглях спрятаться.
– Глупо. Вас все равно бы нашли мои охранники.
– Ну, это потом. А когда на тебя собака бросается... - сказал Никита и шагнул вперед.
– Нет уж, вы стойте там, где стоите. - Женщина хладнокровия не потеряла. Она подняла руку, и он увидел, что на него направлен ствол небольшого блестящего пистолета. Другая рука легла на пульт. - Я ведь и выстрелить могу, и охранников вызвать. Хотите рискнуть?
– Нет, - сказал Никита, - ни в коем случае. Можно я закурю? Волнуюсь сильно.
Хозяйка декоративных змей поморщилась.
– Курите, раз уж невмоготу. Но заодно рассказывайте, что вас сюда привело. Какая-то романтическая история? Угадала?
Никита замялся. Она кинула взгляд на монитор.
– Поспешите, а то погоня уже у дверей. Открыть?
– Ну зачем же?
Никита достал сигареты, поискал взглядом, куда бы сесть, не нашел и остался стоять. Он вспомнил, зачем стремился именно в этот дом, глубоко затянулся, выпустил дым - действительно нервничал - и спросил:
– Простите за нескромный вопрос, кем вы доводитесь некоему Шестокрылову, не знаю его имени-отчества?
– Почему же нескромный? Зовут его Олег Львович, и довожусь я ему женой. А что?
– А то, - медленно сказал он, - что именно вы мне и нужны. И никто более во всем поселке.
Никита стоял, засунув одну руку в карман, держа в другой сигарету. Пиджак его был испачкан землей и зеленью, волосы взлохмачены, глаза блестели от возбуждения. Но он совсем не казался смешным. Женщина слушала очень внимательно, опустив пистолет на колени. Никите нужно было передать ей все нюансы происходящего, разбудить в ней сочувствие к Алле и негодование на Серафима. И он старался изо всех сил. Он просил о помощи, но не физической или материальной. Ему нужна была информация о том, где Аллу могут держать. Жена Серафима могла это знать.
– Серафим, значит, - задумчиво сказала женщина, когда он наконец закончил. - А что, остроумно. Слышала я это прозвище, но не предполагала, отчего оно появилось. И непонятно, кто придумал: враги или друзья. Впрочем, какие у него друзья? Так, партнеры.
Она несколько раз крутнула на пальце пистолет, глядя в заросли, окружавшие поляну, и обдумывая рассказ Никиты, Потом подняла на него глаза.
– Знаете, вы не рассказали мне почти ничего нового. Я знаю, что честным путем на все это, - она сделала жест, словно обвела рукой и зимний сад, и дом, - не заработаешь. Но кто сейчас работает честно? Вы? Что ж, может быть, ума не хватает на большее. Я вовсе не пытаюсь вас оскорбить, не обижайтесь. Я констатирую факт. Но одно дело просто обманывать государство, которое тебя не любит и норовит обобрать до последней нитки. И совсем другое - ради денег убивать, похищать людей. Есть грань, через которую не всякий может переступить. А переступив, уже не останавливается ни перед чем. Я чувствую, что в последнее время Олег такую грань перешел. И мне страшно. Не знаю подробностей, но он все больше пачкается в крови. Самое горькое, что ничего с этим поделать не могу. Любовь и привязанность отступают в сторону, как бы вянут. Он любит меня, но отстранение, умозрительно. А я начала его бояться.
Никита стоял и думал не о ее переживаниях - в конце концов какое ему дело до страданий холеной бабы, сокрушающейся о муже-бандите, - а о том, куда бы незаметно деть окурок. В конце концов затушил в пальцах и сунул в карман.
Она все говорила и говорила, рассказывала о том, как они с Олегом были молодыми и голодными, но счастливыми, как жизнь менялась, становясь лучше и сытнее. Внезапно на пульте замигал огонек. Женщина посмотрела на монитор.
– Ага, ваши преследователи решились обратиться ко мне. Подождите здесь, я их спроважу.
Небрежно положив пистолет на скамью, она прошла мимо Никиты, легко коснувшись пальцами его плеча, и исчезла среди зарослей. Он рискнул подойти ближе и глянуть на экран. Несмотря
на то что сумерки сгущались, видно все было прекрасно. Давешние охранники со своей собакой толклись у входа, не имея возможности проникнуть внутрь. Дверь открылась, появилась хозяйка. Слов не было слышно, монитор работал беззвучно. Что-то сказав, она повелительно махнула рукой, и камуфляжники покорно повернулись и поплелись прочь, таща пса за собой на поводке. Никита вернулся на прежнее место, глянул на часы. Ого-го! А час-то уже который! Надо поторапливаться.
Появилась хозяйка джунглей.
– Я им сказала, что вы мой родственник и недавно приехали. Вот собака и решила, что чужой ходит.
– Простите, - перебил ее Никита. - Как вас зовут?
– Софья Сергеевна, - улыбнулась она. В этой улыбке мелькнуло даже некоторое кокетство.
– Софья Сергеевна, вы можете помочь Алле?
– А чем я могу помочь? - искренне удивилась женщина. - Заставить Олега отпустить ее? Не в моих это силах. Он и слушать не станет. Конечно, жаль девочку. Раньше я действительно имела на него некоторое влияние, но теперь...
– Не об этом прошу. Подскажите только, где ее могут прятать. А дальше мое дело.
– Вы такой отважный? - снова улыбнулась она.
Черт бы побрал эту бабу с ее кокетством! Отважных ей подавай! Наверняка со своим мафиком в "Водочку" ходила на гладиаторские бои и визжала от вида разбитых морд.
– А если там его телохранители? - продолжала Софья Сергеевна. - Знаете, он таких жутких себе охранников нанял. Даже страшно становится - вдруг они на него нападут?
– С охранниками я как-нибудь разберусь. Необходимо только знать, где девушка. Ну, подумайте! - настаивал Никита.
– Погодите. - Она снова села на скамью, задумалась. - А здесь, в поселке, ее не могут прятать?
– Вряд ли. Ее опекун сразу бы нашел. Не так много тут домов.
– Это верно. Ничего на ум не приходит. Разве что...
– Ну, ну!
– Вы знаете "нефтяной дом"?
– Конечно! Считаете, там?
"Нефтяным домом" в городе звали странное здание, возведенное еще в семидесятые годы болгарскими строителями. Там сразу разместилась контора "Крайнефтегаза" - единственного по тем временам местного монополиста. Но прямоугольная коробка из стекла и бетона, возвышавшаяся почти в центре города, вдруг стала заваливаться набок. Невидимо для глаза, но ощутимо. Чего-то не учли братушки, не так рассчитали несущие конструкции. А может, при строительстве украдено было многовато. Дом был одним из первых в городе высотных строений (ну как высотных - полтора десятка этажей), и если бы рухнул, полетели бы со своих кресел многие партийные и хозяйственные чины. В авральном порядке были затребованы из столицы опытные архитекторы и строители и брошены спасать кренившееся здание. Что-то придумать удалось, вбухав в это дело денег вдвое больше, чем ушло на строительство, коробка до наклона Пизанской башни не дотянула и курьезной достопримечательностью не стала. Но престиж работы в "Крайнефтегазе" резко снизился, несмотря на высокие зарплаты и заверения городских властей, что здание теперь стоит прочно и никогда не упадет. Пока учреждение было советским, оно все же оставалось по прежнему адресу. А лишь начало распадаться на более мелкие фирмы, как тут же этажи "нефтяного дома" стали пустеть. И на настоящий момент там обреталось только несколько отчаянных коммерческих обществ, которым нечего терять, кроме просроченных банковских кредитов. Сносить ветшающее здание было чересчур накладно, и его пока оставили в покое.
– Я не считаю, я только предполагаю, - сказала Никите Софья Сергеевна. - Видите ли, компания Олега недавно этот дом купила. Я еще удивилась, спросила: "Зачем тебе такая развалюха?" А он посмеялся: "Гостиницу сделаю пятизвездочную!"
– Гостиницу, значит? - сказал Никита. - А что, может быть, вы и правы. Чтобы кого-нибудь прятать, "нефтяной дом" вполне подходит. Квартирантов там мало, на верхние этажи, поди, никто и не поднимается. Точно, там! Спасибо большое, вы мне очень помогли! Ну, я пойду? Только мужу обо мне ничего не рассказывайте. Договорились?
– Договорились. Но постойте! Как вы собираетесь отсюда выходить?
Никита поджал губы. Да, задачка не из легких. Сначала нужно преодолеть кордон охранников с их черным волкодавом, а потом еще добираться до города. И денег ни копейки. Ничего, как-нибудь вывернется, тем более что на улице уже темно. Так он и сказал Софье Сергеевне.
– Нет, вы не понимаете, - охладила его пыл женщина. - У нас ночью охрану усиливают и включают сигнализацию. Ста метров не успеете пройти. .
– Ну не сидеть же мне в ваших джунглях до утра! - нетерпеливо сказал Никита.
– У меня есть хорошая мысль.. Вы машину водите?
– Да...
– Я дам вам ключи от своего "фордика". А вы его потом оставите где-нибудь и ключи спрячете. До утра не украдут. Завтра буду в городе - заберу. Идет?
– Конечно! - Никита не мог скрыть радости. Мир не без добрых людей!
Автомобиль оказался темно-голубым новеньким "Мондео" с притемненными стеклами. На таком ему ездить еще не приходилось. Но не сложнее же "Ларедо". Софья Сергеевна провела гостя в гараж так, что никто из домашних его не видел. Напоследок она сунула ему листок бумаги с наспех нацарапанным номером телефона.
– Обязательно позвоните потом. Я непременно хочу знать, как все было. Обещаете?
В ее речи иногда проскакивали такие обороты, словно училась она в закрытом частном пансионе или в институте благородных девиц. Интересно, где ее Серафим нашел?
Перед воротами Никита притормозил и нажал на передней панели кнопку дистанционного пульта. Ворота медленно открылись. Телекамеры наверняка не разглядят лицо водителя.
По дороге в город он размышлял о том, как же ему теперь поступить. Сообщить Л.М. о "нефтяном доме"? Но ведь это только предположение. Да и не хотелось ему ни помогать Носорогу, ни обращаться к нему за помощью. Сам начал, самому и заканчивать дело. С другой стороны, вооруженные ребята очень пригодились бы для проникновения в здание. Даже если Алла там, то где именно? Пятнадцать этажей как-никак, пока все обойдешь. Было одно средство, но о нем жутко и подумать. Ночью, да не в закрытом помещении, а на улице, где самый слабый порыв ветра может перевернуть крошечный самолет и сбросить его на асфальт или расплющить о стену... Нет, надо искать другие способы.
Глава 18
Он остановил машину метрах в пятидесяти от здания и, закурив, стал разглядывать возвышающуюся громаду. Света в окнах не было, только этаже на десятом горели в ряд сразу три бело-желтых прямоугольника. Может быть, там? Может. Или нет. Надо проверять самому. А мало окон светится потому, что сегодня все еще воскресенье. Удивительно длинный день выдался.
Нет, мысль о самолете определенно придется оставить. Ни снаружи, ни внутри летать не получится. Вентиляционные и лифтовые шахты использовать под это дело нельзя. Там препятствий всяких полно, не говоря уже об отсутствии подходящих мест для посадки. И через закрытые двери на "Мухобое" не проникнешь. Надо действовать просто и незатейливо, с оружием в руках. Опыт у него уже есть, Вахтанга-то освободил?
Решив осмотреть объект будущих действий поближе, Никита захлопнул дверцу машины и, неспешно прогуливаясь, двинулся в обход "нефтяного дома". Располагался тот на углу, и две стены выходили на оживленные в это вечернее время улицы. Подростки перекликались, хохотали хриплыми, ломающимися голосами, тискали своих юных девиц. Из многочисленных "мыльниц" неслась рваная, какая-то дерганая музыка. Кое-где под деревьями стояли кучки рэперов в головных платках, и оттуда доносился сладковатый, тревожащий запах. По тротуарам ошалело носились на роликах совсем уж юные пацаны и девчонки, ухитряясь не налетать друг на друга.
Никита чувствовал себя среди этой молодой поросли оттаявшим из вечной мерзлоты мамонтом. А ведь не так уж и давно (по историческим меркам, естественно) он и сам с друзьями шатался вечером по местному "броду", глупо хохотал и вытряхивал из карманов мелочь на бутылку дешевого вина. И неправильно набитая папироска, случалось, гуляла по рукам. А взрослые говорили, качая головами, что ничего путного из той молодежи не получится. Но вышло как всегда. Кто-то пропал в жизненных водоворотах, кто-то выплыл. Он сам не стал ни пьяницей, ни наркоманом. Обычный средний человек. Из таких и складывается общество. Гении и звезды - пена на кружке крепкого напитка жизни, брызги над перекатами вечной реки. Опадает пена, а напиток не теряет своей крепости, разлетаются брызги, а река все течет.
Попасть в здание можно было лишь через центральный вход. Окна нигде практически не открывались, по фасаду часто торчали коробки кондиционеров, оставшихся еще от "Крайнефтегаза" и не снятых по причине их старости. Еще один аргумент против использования самолета. Через кондиционер не просочишься. А центральный вход по причине воскресенья закрыт. Хотя сторож там должен присутствовать. Какой-нибудь зануда пенсионер, свято соблюдающий принцип: "Чтобы и мышь не проскользнула!" И тут хоть тресни - раз нельзя, значит, не пустит. Нужно придумывать хитрую хитрость. Никита присмотрелся внимательнее к торцу здания. Так, вот это может пригодиться. Только не забыть бы перчатки.
Он сел в "Форд" и поехал к своей конторе. Там было все по-прежнему. Дверь склада прикрыта, на втором этаже тоже никого. Кому это в голову придет являться на работу в воскресенье. Кроме него, полоумного летчика, конечно.
В ангаре Никита переоделся в летный комбинезон, который с натяжкой мог сойти за рабочий, особенно при слабом освещении, собрал сумку инструментов. Сунул в карман пару летных перчаток. Со служебным удостоверением вышла заминка. В конце концов, роясь в столе в поисках чего-то подходящего, наткнулся на читательский билет, выписанный недавно, когда он искал литературу об осах. Это могло подойти, потому что на обложке так и было написано: "Удостоверение". Видимо, по бедности, дирекция библиотеки не смогла заказать корочки для настоящих читательских билетов и использовала, что подвернется. Ну, если не очень вглядываться...
К стеклянным дверям, запертым изнутри металлической штангой, он подошел твердым шагом и требовательно постучал. Подождал немного и стукнул еще. Полуосвещенный вестибюль был пуст. Неужели у них тут и вахтера нет? Или спит где-то, старый черт?
За стеклом мелькнула тень, и Никита увидел, что это никакой не пенсионер, а вполне привлекательная девица лет двадцати пяти. Накинув на плечи вязаную кофту, она не спеша подошла к дверям, приблизила недовольное сонное лицо.
– Чего надо?
– "Горэлекгросеть"! - уверенно представился Никита и для убедительности помахал читательским билетом. Который тут же и спрятал,
– Ну и что? - невозмутимо вопросила девица.
– В сети произошел скачок напряжения, проверяем все учреждения на предмет возможных коротких замыканий.
Дурацкий старый прием, избитый до того, что авторы детективов уже стесняются употреблять его в приключениях своих героев, изобретают способы позаковыристее. Но кто сказал, что в реальной ситуации надо придумывать нестандартный ход, когда и прежний подойдет для такой бравой охраны?
Он мало понимал в электричестве, мог разве что перегоревшую лампочку сменить и сейчас говорил то, что по терминологии более-менее подходило к случаю.
Сторожиха скривилась. Не хотелось ей беспокоиться по таким пустякам.
– Нет у нас никаких замыканий! Закрыто все. Завтра приходите.
– Тогда подпишите документ, что отказались пускать в здание представителя "Горэлектросети", - нагло заявил Никита и сделал вид, что полез в сумку за бланком. - Это на случай возгорания, чтобы мне потом под суд не идти, - пояснил он ошарашенной таким поворотом дела девице. - Свет-то мигал?
– Да нет вроде, - растерянно пожала она плечами.
– Мигал, мигал, - уверил ее лжемонтер. - Ты, подруга, дрыхла просто без задних ног, вот и не видела. Ну, будешь акт подписывать? Или все же пустишь?
Сопротивление было сломлено. Ворча под нос: "Дрыхла! И ничего не дрыхла! Книжку читала, а не дрыхла! Много вас, умных!" - и так далее, она сняла запорную штангу и отступила в сторону. Никита вошел.
– Ну, где у вас тут щитовая? - деловито поинтересовался он. - Да ты не переживай. Дел-то - на двадцать минут. Думаешь, мне охота сверхурочно работать? Кто на что учился. В конце коридора дверь? Ладно, сам найду. Иди, дальше книжку свою читай. Уходить буду - позову.
Все получилось, как он и задумывал. Конечно, со временем Серафим поставит здесь настоящую охрану. Мимо его орлов действительно мышь не проскочит. А пока довольно этой полусонной техи, которой вообще на все плевать, лишь бы выспаться дали. Сейчас наверняка опять уляжется. И Никите это на руку.
Для видимости он все же нашел щитовую, которая оказалась незапертой, разложил там свои маскировочные инструменты. Подождал минут пять, передернул затвор "кольта", в карман сунул пять запасных обойм, обмотав их носовым платком, чтобы не брякали, и выскользнул в коридор. Свет в комнате тушить не стал, в случае чего пусть думают, что электрик где-то здесь, в туалет, например, пошел.
В коридоре было тихо. Держась у стены, Никита прокрался назад, к вестибюлю. Деваха действительно, подложив под щеку ладонь, сладко спала на узеньком диванчике за перегородкой пустого гардероба. Порядок, можно спокойно работать.
Наверх вели две широкие лестницы в разных концах холла. Обычно, если в здании работает мало людей, двери, выходящие на одну из лестниц, запирают. А зачем? Боятся, что ступени сотрутся? Или чтобы уборщицам меньше хлопот было? Никита выбрал ту, что находилась ближе к нему.
Поднимался он так, чтобы его не мог увидеть в лестничном проеме человек, стоящий на следующей площадке. На лестнице было темно. Держа пистолет стволом вверх, он шагал по ступеням из мраморной крошки, стараясь не споткнуться, и до звона в ушах вслушивался в тишину ночного здания.
Выше десятого этажа лестницу перекрывала решетка с большим висячим замком. Это еще зачем? Оберегают пустующие помещения от возможного разграбления? Далеко не факт. Замок - просто видимость, что за решеткой никого нет, а открыть его вполне можно и изнутри. Надо очень тщательно проверить.
На всякий случай он обошел весь десятый этаж. Все двери закрыты, везде свет потушен. Никого здесь нет. Значит, ошибся, считая этажи. Три окна светились на одиннадцатом. Там и надо искать. Никита осмотрел решетку и замок и понял, что здесь ему не пройти. Специальных силовых кусачек, которыми можно было бы перерезать прутья или дужку, у него не имелось. Да и шум бы при этом получился. А действовать необходимо предельно тихо. Если Алла здесь, то ее охранники могут всполошиться.
Окна в "нефтяном доме" если и открывались - там, где не было кондиционеров, - то поворотом всей рамы. Вскрывать дверь в какой-нибудь из кабинетов не стоило по причине все того же лишнего шума. А вот туалет был незаперт. Осторожно повернув ручку окна, Никита выглянул наружу. Все как он и рассчитывал.
Десять этажей - не шутка. Если брякнешься, мешок с костями останется, как после прыжка, когда не раскрывается парашют. Но на этот случай он и прихватил кусок веревки длиной метров восемь. Для страховки должно хватить. Один конец обвязал вокруг пояса, другой затянул на трубе батареи парового отопления. Попробовал крепость узлов. Ну, с Богом!
С подоконника Никита шагнул на узенький карниз, обвивавший здание на уровне окон каждого этажа, этакое архитектурное излишество. Покачал раму и решил, что его вес она не выдержит. Да еще и в сторону может неожиданно поехать. В метре от окна висели тросы ремонтной люльки, использовавшейся еще в незапамятные времена, да так и забытой на доме. Тросы поржавели, но его вес должны были выдержать. Он ухватился за один, подергал, навалился сильнее. Держит, хотя и раскачивается совершенно ужасно. Как это делается? Вот так? Упираясь подошвами в стену и перехватывая трос руками в перчатках, Никита полез вверх. А ничего, получается. Только перчатки потом выбросить придется. Даже сквозь их кожу чувствовались растрепанные металлические нити. Вниз он старался не смотреть. Не то чтобы голова могла закружиться, но просто ни к чему лишнее напоминание о том, сколько этажей до асфальта. У него получалось неплохо, не зря лазил с диверсионными целями в осиное гнездо.
Через три минуты Никита стоял на карнизе, проходившем по одиннадцатому этажу. Ему не хотелось думать о том, что окно в туалет здесь может быть запечатано наглухо. Если на этаже есть люди, они непременно должны окно открыть. Кто будет нюхать последствия дряхлеющей канализации, когда есть возможность проветрить сортир. Только бы никого в этот момент не было на унитазе.
Рама повернулась с едва слышным скрипом. Он быстро запрыгнул внутрь, отвязал от пояса веревку и тут же достал пистолет. Вот теперь начнется главное представление. До сих пор он преодолевал, так сказать, естественные трудности. С людьми будет потяжелее. Даже если они не ждут ниоткуда опасности.
Очень далеко, в самом конце коридора, из-под двери пробивался лучик света. Да, тут и спрятаться негде в случае чего. Ну а если быстро пробежать по коридору, выбить ногой дверь и, пальнув в потолок, заорать: "Ложись, всех перестреляю!"? Сколько их там и те ли это, кто ему нужен? Может, вообще какие-нибудь тихие бизнесмены, которым ночевать негде, комнату оккупировали? И тут врывается он с безумными глазами и "кольтом" в кулаке. То-то потом люди будут штаны стирать. Или еще лучше. Ушли хозяева и свет забыли потушить. И он опять же влетает с безумным взором. Прежде всего разведка. Для этого все равно придется подбираться поближе.
На его счастье, никто из комнаты не вышел, пока он на носочках бежал к дальнему концу коридора. Прижался к стене у двери, из-под которой выбивался свет. Кто-то там был, это точно. Слышны были голоса нескольких людей. Тон спокойный, неторопливый, но о чем говорят, разобрать невозможно. Вламываться так, с налету, не стоит. А ну-ка попробуем соседние двери.
Принцип Ларошфуко продолжал действовать. В смежную комнату Никите удалось проникнуть без труда. Полной темноты там не было. Глаз различал конторскую мебель, несколько шкафов у стен, три более светлых прямоугольника окон. Надо полагать, помещения здесь все аналогичные. Вот теперь бы к соседям заглянуть.
Архитектор "нефтяного дома" карниз вокруг каждого этажа придумал явно с умыслом. Неширокий, он был тем не менее чрезвычайно удобен для того, чтобы подглядывать, что происходит в других комнатах. Если бы, конечно, нашелся псих, желающий прогуливаться по нему, как Никита, на уровне одиннадцатого этажа. Да еще и ночью. Помня о том, что теперь страховочной веревки у него нет, он плотно прижимался к стене. На счастье, даже здесь, на высоте, ветер был не очень сильным.
Тому, что сейчас вытворял, Никита уже и не удивлялся. Он просто старался спасти любимую девушку. И если для этого необходимо было прикидываться электромонтером и пробираться по карнизу высотного здания, что ж, он делал это, как сделал бы гораздо большее. У него не хватало опыта в подобных приключениях. Но его отсутствие заменялось смекалкой и готовностью к действиям. Надо - значит, сделаем.
Кондиционер здесь стоял и исправно жужжал. Дьявол, из-за этого жужжания ничего нельзя услышать! Конечно, они комнату с "кондером" выбрали, чтобы держать пленников, другого и ожидать не стоило. Ну, хоть посмотреть можно. Никита опустился на колено и заглянул в окно.
Он не угадал. Эта комната не походила на соседнюю. Хотя бы тем, что была неплохо обставлена мягкой мебелью. В углу светился экран "Тринитрона", на котором кто-то кому-то энергично бил морду. Перед ящиком, закинув ноги на низкий столик, в кресле валялся широкоплечий черноволосый парень. Лица его Никите видно не было. Второй сидел почти у самого окна. Он как раз разговаривал по мобильному телефону. И был это... да, точно, Пелевин. Тот самый, которого он так удачно приложил на кладбище,
– Здорово, приятель! - прошептал Никита, хотя мог бы говорить и в полный голос, все равно в комнате не услышат. - Вот ты где устроился. Ну как, ничего не болит? А должно бы. Придется повторить урок, чтобы знал, как к девушкам приставать.
Он, стараясь не очень высовываться, внимательно осмотрел комнату. Никого в ней больше не наблюдалось. Но была еще одна дверь. И за ней соответственно другая комната. А там кто? Может быть, Алла? Скорее всего, потому что присутствие джинсового убийцы с кладбища ясно говорило, что Серафим тут очень при чем. Заглянуть в соседнюю комнату нельзя, придется пройти перед окнами этой, могут увидеть.
Так сколько же их тут? Только эти двое или есть еще? Его очень беспокоила соседняя комната. Там свет не горел. Алла спит? Или ей вкололи что-нибудь, чтобы не возиться лишний раз. У этих ребят, наверное, есть соответствующие препараты. Вот так потом и под венец отправят. Словно зомби. Потому что по своей воле она точно не пойдет, подбери ей Серафим красавца из раскрасавцев. В этом Никита был уверен на все сто.
Ему не хотелось поднимать пальбу. Нужно провернуть все тихо и так же тихо убраться отсюда, чтобы спохватились только утром. Но как получится. Ради Аллы он готов был и прибить того же Пелевина. Семь бед, один ответ.
Место для раздумий было не очень подходящее. Одно неосторожное движение - и придется изображать Икара, слишком близко подлетевшего к солнцу. С той разницей, что внизу отнюдь не море. Он вернулся к окну, из которого вылез, сел на подоконнике. Нет, ну в самом деле, зачем Серафиму здесь много людей держать? Ведь он уверен, что о его схоронке никто узнать еще не успел. Так что вряд ли готовился к штурму убежища на одиннадцатом этаже. А две "гориллы", даже хорошо тренированные, не очень крепкий заслон при неожиданной атаке. Если действительно засесть в туалете и дожидаться, пока кому-нибудь приспичит, - можно всю ночь просидеть. Надо работать сейчас, и как можно быстрее. Как это было в древнем анекдоте? Сначала ошарашить, а потом озадачить. Давайте попробуем ошарашить.
